Очень Древний Египт | ходы игроков | Эпоха Болезней

Рамзес

Египт - страна мостов, медных рек, слонов и возможностей. Глядишь на Средиземное море с причала в Александрии. На волнах покачиваются греческие торговые суда. Белые паруса. Крутые носы. Они плывут сюда менять серебро на рабов, страусиные перья и слоновую кость. Ты молодой царь, взошедший на престол в трудное время: страна изнывает под бременем иноземных вымогателей и бесчинства собственных номархов. С царями давно перестали считаться. Греки шлют тебе подарки и видят тебя десятилетней марионеткой. Евреи прислали учителей - обращать в свою веру. Армия живёт своей жизнью - эпистратег занимается какой-то тёмной торговлей с Верхним Египтом на южной границе, на твою коронацию он не приехал: занят делами посерьёзней, чем кукольный театр. Суждено ли Египту стать куском пирога в чьей-то жадной пасти или вернуть было величие?

Это было тяжёлое время. С одной стороны, Нижний Египт достиг величия: все воинственные соседи были уничтожены, все бедствия - преодолены. Самые немыслимые тайны мироздания покорились детям пустыни. Но в то же время народ страдал. Если раньше среди прочих выделялся один единственный правитель. Воплощённая воля Сета на земле. Вершитель. Теперь же людей с властью было много. А люди, ранее жившие достойно, теперь влачили жалкое существование в то время, когда элита купалась в роскоши. Увы, простейшая письменность была изобретена не так давно, и записей о том, что когда-то было иначе, не сохранилось. Всё, чем располагал юный Рамзес, было в сказках, передаваемых из уст в уста от поколения к поколению. О великом Метеасе, изничтожившем народы, желавшие детям пустыни смерти. Об Апчхихамоне, приручившем слонов и вытащившем народ с края пропасти. О великом Сраке, наконец, всеобщем прородителе и прямом сыне Сета. Стоило ли верить этим историям, казавшимся волшебными, или же записям, по которым сейчас детишкам науку преподавали? Рамзес не знал точного ответа. Но он точно знал, что ему не нравится, что им помыкают. С этим надо было что-то делать. И он сделает.

Рамзес

Ты пристрастился к чтению пиктограмм. Ты впитывал их со стен храмов и с каменных табличек. С папирусных свитков и пергамента. Одна картинка - рассказывает целую историю. Схематическое изображение птицы, клюющей зерно. Это Смерть, пожирающая жизнь от цикла к циклу. Волнистые линии, успокаивающие своей ритмичностью. Это Нил. Треугольник, вписанный в другой треугольник, вписанный в третий. Это Огонь. Истинная реальность.

Последователь вашей религии из далёкой Эллады, философ Гераклит, так напишет в своих стихах об этом метафизическом пределе: вещи, формы сущего возникают и рассеиваются, как клубы курящегося дыма; вечно пребывает лишь огонь - "мерами воспламеняющийся и мерами угасающий".

Ты чувствуешь, что живёшь в период вспышки.

Всё детство Рамзес провёл в поисках ответа на вопрос: как сделать жизнь народа лучше. Казалось бы, что идёт не так: люди, которые вовремя подсуетились и проявили определённые качества, сумели получить блага, недоступные другим. Но было тут что-то неуловимо неправильное. Например то, что иные лишались всего. Или что царь теперь не принимал решения, но лишь одобрял те или иные предложения, выдвигаемые власть предержащими. Но самым жутким было то, что эта самая власть утекала к другим народам. За это ли боролись праотцы? Потому ли Метаес уничтожил в своё время сразу два других народа? Нет! Когда-то люди пустыни жили сами по себе. Они брали то, что хотели, и ни от кого не зависели. Об этом пелось в народных песнях, спасибо за это Айхи, чей дар позволил сказаниям о величии предков пройти сквозь года!

А ещё они были сильны своим единством. Да, общество было жестоким, и если ты был слаб, то мог даже погибнуть. Но это явно было лучше, чем прожить жизнь, будучи чьей то собственностью. И кроме того, это заставляло людей становиться сильнее. А сильные объединялись и шли войной на слабых. Так и жили. И было это правильно. Так жил Праотец Срака. Так учил Великий Сет.

Рамзес быстро понял, что чтобы быть сильным, недостаточно быть сильным самому. Надо окружить себя сильными людьми. Но не всё так просто. Люди, владеющие НижЕгиптМедью и ТрансНилСтроем тоже сильны. И вряд ли они дадут молодому царю так просто поднять голову. Потому он решил начать "снизу". С простого народа.

План был прост и сложен одновременно. Начал Рамзес с организации нового праздника. Праздник Единства, как он его назвал. На это раз в год отводилась целая неделя, в течение которой проводились разнообразные соревнования, обмен знаниями, опытом и плодами творчества. Любой желающий мог явиться на праздник и прочитать на импровизированной сцене стихи собственного сочинения или спеть песню. Любой желающий мог поучаствовать в соревнованиях по бегу или по метанию копья. Рукопашные бои (смертоубийство брата-египтянина порицалось). Гонки на слонах. Песнопения в честь Сета, Айхи и предков. Вот это всё... Кроме того, было разрешено участвовать рабам (разумеется, для них была отдельная "весовая категория", ведь их условия жизни не способствовали условиям для достойной подготовки к участию), причём лучшие из лучших получали свободу, а бывший владелец получал денежную компенсацию и уважение, как человек, хорошо относящийся к своим рабам. Так было в первый раз.

В последующие разы царь подготовил для соревнований комплекс сооружений. Разумеется, сходу создать идеальное место было нельзя, но он шёл постепенно, импровизируя и добавляя разнообразные препятствия или арены для всё новых испытаний. На каких-то были подсказки-пиктограммы, позволяющие наиболее грамотным выигрывать перед физически развитыми. Где-то требовалось проявить недюжинную смекалку и заметить, что если объединишься с другим участником - сможешь срезать часть пути или получить ещё какое-то преимущество. Была создана нормальная сцена для выступлений и добавлены сидячие места для знатных зрителей. Их стали приглашать уже во второй год, когда фестиваль уже был опробован. Последней задумкой Рамзеса было сделать данное сооружение собственной гробницей. "Когда-нибудь я погибну, но эта арена станет моим наследием!" - говорил он, - "Арена, сплотившая людей и вернувшая Египту величие".

Но замысел юного царя не ограничивался какими то там игрульками. Нет, всё было гораздо сложнее. Присутствуя на празднике, он подмечал лучших из лучших, после чего посылал им через слуг послание, чтобы те приходили к нему на разговор. Беседуя, он выделял тех, кто так же, как и он, недоволен положением дел. По его мнению, Египет существовал для египтян. И когда египетский человек у себя дома живёт жизнью шакала - это неправильно. Египтянин должен быть сильным, но иногда нужно сплотиться и стоять друг за друга горой. В качестве примера Рамзес приводил древнюю историю о том, как жил праотец Сети. Он был силён, а люди его - доблестны. Но два других племени объединились и победили его. Сейчас пора было объединяться самим.

Правитель оставлял подле себя тех, в ком был уверен. Кто-то становился частью его личного элитного полка. Кто-то отправлялся проводить политическую подготовку в армии. Кто-то вел дипломатические переговоры. А кто-то и просто шпионил. Со своими царь старался поддерживать хорошие отношения, но и следил за тем, чтобы они не переметнулись на сторону ТНК или северного соседа.

Праздник тоже развивался. Уже на второй год, когда были готовы зрительские места, к просмотру стали приглашаться руководители ТНК, знатные египтяне, а иногда и даже заморские правители. Предлогом было развитие взаимовыгодных отношений и обмен культурным опытом. Хотя почему "предлогом"? И в самом деле менялись, хотя Рамзес, понятное дело, одобрял в первую очередь выступления своих и всячески поддерживал патриотические настроения. На десятый же год у него было запланировано особое "представление". Те его приближённые, что были из бывших рабов, все эти годы проводили подготовку среди строителей гробницы. Они предупреждали, что настоящие враги - это не власть имущие, но иностранцы и владельцы ТНК. Они говорили, что египтянин не должен быть рабом, если только он сам этого не хочет, не оказался в такой ситуации, когда это его единственный выход, как жить дальше, или если не совершил преступлений, за которые заслуживал подобной участи. Другие приближённые Рамзеса все эти годы вычисляли людей, приближённых к владельцам ТНК и собирали информацию. Третьи следили за тем, чтобы армия не подвела в решающий момент. И вот после очередного захватывающего соревнования царь объявил, что хочет сделать заявление. После чего сделал знак рукой, которого ждали его товарищи.

Владельцы ТНК были взяты под стражу. Некоторые демонстративно убиты за "попытку сопротивления". Оставшимся в живых же был предоставлен выбор: признать ТНК имуществом Рамзеса и выехать из страны или же отправиться вслед за своими менее удачливыми компаньонами. Иностранных граждан, к ТНК не относящихся, попросили соблюдать спокойствие и ждать, пока всё кончится. А Рамзес произнёс речь, которая сводилась к тому, что не за такое общество боролись праотцы, и что народ Египта вновь должен стать сильным и подняться с колен. "Праздновать будем каждый год и дальше", - добавил он в конце, - "И я надеюсь, больше не придётся устраивать ничего подобного..."

Рамзес

Чтобы навести порядок в стране, ты обратился к зарубежному опыту. Что делают греки и итальянцы в любой непонятной ситуации? Они строят стадион. Это народы с большим политическим опытом, технология просто должна сработать.

Ты принялся за строительство. Подряд пришлось отдать "ТрансНилСтрою" - кроме них ни проектировать, ни строить никто не умеет. Когда "Поля Рамзеса", как объект назвали в народе, были готовы, ты учредил Праздник Единства. Первый раз он прошёл скромно, если не сказать в пугающей тишине: выступило несколько бегунов, пришли померяться силами борцы. Стихи с помостов никто не читал. Песню исполнили только одну и ты была "Выйду ночью в поле с слоном": про любовь к родине, но без политической конкретики - в последнее время музыканты сообразили, как сочинять безопасно. Тебя ещё не настолько знали, как правителя, и подозревали какое-нибудь развитие сюжета - типа сожжения победителей или ещё чёрт знает что. Но когда в первый раз всё прошло дружелюбно, на следующий праздник пришло уже больше людей и соревновались смелей. На фестивале рискнули появиться поэты. На гонку слонов наконец-то привели слонов.

Знатных гостей немного пугали твои разговоры о сплочении: их нервировало, что они не очень понимают, кто конкретно с кем и против кого собирается сплачиваться? Ещё их пугало, что ты освобождал иногда рабов - акт настолько шокирующий, что о нём говорили не иначе как дома, только ночью и только шёпотом.

Последней каплей в глазах уважаемых египтян стала отмена сожжений. Они правильно восприняли это как политический жест и начали покидать страну, увозя столько, сколько может уместиться на трирему. Прекратить работу "Великого Крематория"? За этим последует или конец Египта, или конец времён вообще. Лучше в этот момент оказаться в Коринфе или в Милете.

Ты подозреваешь, что армия больше не подчиняется тебе: не получил ответа на последнее письмо, адресованнное лично эпистратегу Менесу - твоему главнокомандующему. Да и не в письме дело. После остановки регулярных сожжений и разнёсшейся, как пламя по саванне, новости о том, что ты освобождаешь рабов, страна затихла. Те, кто не бежит к пристани, закрыли наглухо ставни домов. Происходит то, чего все давно ждали, но боялись. Египет доживает последние дни.

Гости из "ТрансНилСтроя" - не самые глупые люди, к тому же прибывшие с охраной, поняли, что происходит в Александрии, едва сойдя на берег. Тебе не удалось не то, что заманить их на арену, но даже поговорить с ними. Преданный тебе лично отряд рабов успел ворваться на отчаливающую трирему и устроить там ужасную резню: кровь стекала в воду по вёслам, красные брызги упали даже на паруса. Город полон людей ТНК: ты уверен, на Синае и в Ханаане уловят послание.

Как и следовало ожидать, всё оказалось не так просто. Чего Рамзес действительно не ожидал, так это того, что некогда воинственный народ попрячется в свои норы маленькими группами и начнёт строить свои собственные планы. Идеальная, казалось бы, стратегия по восстановлению достоинства и благосостояния нации оказалась далеко не такой идеальной. И просчёт был в количестве: слишком много людей оказалось с неправильной стороны баррикад. Невозможно было взять и выиграть этот конфликт по щелчку пальцев при помощи группы рабов, пусть и не замученных до полусмерти. Хотя промежуточной цели (уменьшить шансы гибели от рук своих же людей) он достиг, но нужно было искать новых союзников. И хотя сейчас пол мира выступало против него, были у него и свои козыри.

Что нужно, чтобы привлечь на свою сторону союзников? Вариантов было несколько: выгода от выступления на твоей стороне, ущерб от выступления против тебя или от отказа объединиться, и, наконец, это могла быть просто общая идеология. С последним были проблемы, поскольку не все разделяли идею Рамзеса о том, что египтянин не должен гибнуть в печи, а также о том, что о рабе, как о своей собственности, как минимум надо заботиться. И тем не менее, даже это здравомыслящие люди могли бы принять, если на другой чаше весов было бы что-то похуже. А не здравомыслящих людей царь подле себя не видел в будущем.

Он стал отправлять послания, ища поддержки в лице тех или иных групп. В его понимании их (группы) можно было разделить на под-категории: обе ТНК были непримиримыми врагами, которых нужно было уничтожить. Тут без вариантов. Хотя он и отмечал, что обе группы, кажется, недолюбливали друг друга, и это можно было бы использовать к своей выгоде. Также была вероятность вступить в конфронтацию с греками, но было очевидно, что перед их прибытием пройдёт какое-то время. Мотивы греков были ясны: они собирались воспользоваться гражданской войной, чтобы под шумок присвоить себе ресурсы, рабов, а возможно и территории. И хотя это означало бы войну, но в то же время надо было понимать, что греки не станут лезть сюда, если у них не будет шансов. Рамзес хоть и рассматривал, как врага, но был готов закрыть на поползновения глаза, если иностранцы уведут свои войска и перестанут выкачивать из страны медь и рабов. Усугубляло ситуацию то, что одновременно с нападением греков с другой стороны на страну могли напасть соседи из Верхнего Египта. Нужно было как-то решить данный вопрос...

Оставшиеся группы включали в себя регулярную армию Нижнего Египта, войска номархов Косея и Сатиса, войско рабов Минки и, внезапно, канализационных жителей Сефу, практиковавших какие-то магические ритуалы. Сатис и Косей, судя по всему, не имели каких-то личных претензий к царю, они просто хотели жить и, по возможности, ухватить себе что-то по результатам войны. К ним были направлены парламентёры с предложением объединить силы. Царь признавал в послании, что его последние действия впрямь выглядели очень подозрительно, и не было до конца понятно, какие он преследует цели. Теперь он пояснял, что его целью было в первую очередь прекратить вывоз материальных ценностей за границу. Да, возможно, ТНК и делали что-то для инфраструктуры государства. Вот только убытков от них было больше, и если бы он не начал действовать так быстро и максимально внезапно, то Египт мог бы потерять достаточно, а враги - приобрести то, что он потерял. И затем царство просто пало бы под натиском соседей. Рамзес, по его словам, не предлагал всё отнять и поделить между людьми. Он предлагал прекратить растрату. "Можете пытаться отсидеться у себя дома", - говорил он, - "Но кто знает, не падут ли Мемфис и Саккара сразу за падением Александрии..."

Армии бегущих рабов было сделано иное предложение: они всё равно планировали пробиваться в сторону Крита, потому им было предложено остаться среди своих и, имея численное превосходство, разобраться сперва с ТНК, а затем встретить армию греков, с которыми, вполне вероятно, пришлось бы сражаться и так.

Оставались две группы: армия и маги. И те и другие жаждали власти. Хотя маги, вероятно, хотели также жечь людей, как в старые добрые времена. Им Рамзес мог предложить разве что вспомнить, что раньше жгли в основном врагов из других племён, и сейчас, когда сразу несколько государств пытаются делить родной Египт, лучше было бы объединиться и начать приносить в жертву этих зарвавшихся гадов. Рамзес предлагал магам получить официальный статус в государстве, если они выступят на его стороне.

С армией же было сложнее всего. Менес хотел править сам, и все аргументы, которыми мог оперировать Рамзес, сводились к тому, что из страны многие десятилетия вывозилась медь и рабочая сила. И жажда власти - это, конечно, хорошо, но если сейчас ещё и междоусобицу начать, то это будет означать полную сдачу соседям на съедение. В том, что гражданская война не кончится так запросто, царь уверил эпистратега, намекнув, что переобуться тот не успеет. "С другой стороны", - добавил он, - "Мы начали всё это внезапно, и в твоих же интересах занять сторону, в чьих руках находится инициатива".

Разумеется, действовать приходилось осторожно. Слишком мало было сил. Переговоры проводились последовательно и всякий раз максимально безопасно, так как для врага проще всего было убрать царя и закончить тем самым войну. Сперва правитель попытался договориться с рабами, так как те могли успеть уйти, если он не поспешит, а также с магами. Обретались они рядом, и если бы не приняли его условий, то дальнейшие переговоры с ними были бы бессмысленны. Следующими на очереди были номархи. И уже потом, когда свои силы были укреплены, пришла пора переманивать на свою сторону армию. В любом случае, он не рассчитывал, что абсолютно все примут его приглашение. Но даже части было бы достаточно.

Почувствовав силу, Рамзес собирался ударить по оставшимся врагам. В первую очередь - добить остатки ТрансНилСтроя. Затем провести ряд рейдов для захвата в своё распоряжение ресурсов (оружия и слонов). И готовиться к ответным действиям неприятеля.

Рамзес

Тучи сгустились над Александрией. Фигурально выражаясь. Вообще-то на небе ни облачка, как обычно, зато во дворце напряжение висит так осязаемо, что всякую секунду ждёшь, как полыхнёт молния и покатится гром. Приходят и уходят гонцы, шпионы, информаторы и переговорщики. Ты сидишь на троне в один день повзрослевший на десять лет, развернул перед собой карту Египта - перемещаешь по ней фигурки армий. Тебе в ухо постоянно кто-то что-то шепчет, с той стороны уже начала болеть голова. Ещё день - и тебя от этих тайных донесений просто контузит. Ханаанцы присылали убийцу, но он по ошибке убил раба: тот, пьяный от новой свободы, вырядился как фараон, сняв награбленное с какой-то корпоративной шишки. Торговых греков с пристани как ветром сдуло: ни одного корабля, ни одного паруса даже на горизонте.

В городе началось мародёрство, но прекратилось. Твои люди патрулируют улицы. Очень прилежно. Вчера они были никем, сегодня стали всем и горячо благодарны тебе за перемену.

Потёр виски, пытаясь сосредоточиться и всё учесть. Перевернул в нормальное положение карту Египта, чтобы было реалистичней. Итак. Тут Менес ведёт слонов (коснулся палочкой резной фигурки, изображающей белого слона). Тут - Косей окопался в священной Саккаре, ваше крупнейшем некрополе (отметил взглядом фигурку пирамиды). Здесь - Сатис предположительно переманил на свою сторону гарнизон Мемфиса и, наверно, нанял каких-нибудь дикарей из пустыни. Хочет стать сам себе царём. Тут Минка - ведёт армию рабов на север. Пффф.

Пусть это была маленькая, но всё же победа! Даже несколько маленьких побед, ведь ТрансНилСтрой любезно доставил прямо к стенам города материалы и специалистов, которые теперь в добровольно-принудительном порядке смогут проконсультировать защитников о том, как можно строить. И как разрушать... Во-вторых, армия воодушевилась победой и тем, что они не одни: Рамзес дал своим людям понять, что в других городах у царского режима есть союзники. Этими фактами он пытался переубедить и бунтующих рабов.

"Друзья, как видите, Сет на нашей стороне: нам удалось разгромить первую армию, которая принадлежала людям, воровавшим наших слонов и деньги, уводивших ваших жён и детей в другие страны. Пившим вашу кровь. Я понимаю, что вам живётся тяжело, но нелегко живётся и мне. Я мог бы почивать на лаврах своих предков, соглашаясь со всем, что мне предлагают иностранцы, давать им вывозить наши металлы и людей. Мог смотреть на страдания людей. Но я этого не сделал. Вместо этого я выбрал сторону народа. Взгляните: бывшие невольники теперь - мои ближайшие соратники. Таковыми можете стать и вы. Я не имею права требовать от вас повиновения, поскольку вы и так настрадались за свою жизнь, тогда как наша знать, и я в том числе пользовались плодами ваших трудов. Если вы откажетесь - так тому и быть, можете взять корабли и покинуть нас. Но я прошу вас: не бросайте меня и своих братьев! Помогите отстоять Родину и дать отпор врагу. Я не верю в то, что вы боитесь поражения, ведь вы - дети пустыни. Те самые, что когда-то бесстрашно победили целых пять народов, пытавшихся сжить их со свету. Поверьте мне: тогда ситуация была гораздо хуже. Сейчас у нас есть союзники в других городах и ведутся переговоры с армией. Защитим же Египт! И я обещаю, что вам воздастся!" - таково было последнее предложение царя. Отдавать корабли он не хотел. Но ещё больше не хотел воевать со своим же народом. С простыми людьми, такими же, как те, кого он освободил на играх или при строительстве гробницы. Как те, кто мог бы и передумать отдавать свою жизнь за правителя, увидев, что он не щадит других рабов.

Далее надо было решить что-то с Сатисом. С одной стороны: то, что он не ответил на письмо, могло означать, что договариваться правитель не желает. С другой стороны: он мог быть не в состоянии ответить. Например, лежать истекать кровью у себя в покоях, пока марадёры грабят город. Если Сатису нужна помощь, то можно было бы попытаться её оказать, взамен заручившись его поддержкой. Вопрос был в том, где взять силы для того, чтобы одновременно и защищать город и помогать номархам. Была надежда на войско рабов, но всё сейчас зависело от их решения.

Кроме того, помочь мог Косей, хотя у того и у самого были проблемы. Ему было отправлено письмо с наилучшими пожеланиями, небольшой отряд подмоги и одного врача с предупреждением об эпидемии Эболы.

Эпистратегу было отправлено очередное письмо, в котором говорилось, что царь очень рад, что Менес верен Египту и тем более рад, что он не желает смерти самому царю. Царь докладывает Менесу о том, что его армией была успешно разгромлена армия ТрансНилСтроя, которая как раз и была, по сути, армией иноземных захватчиков, относящейся к Синаю. Царь уверяет Менеса в том, что если Менес не создаст дополнительных трудностей царю, то царь без труда сумеет справиться с вторжением греков. А если Менес соблаговолит заблаговременно перехватить армию НижЕгиптМеди, формирующуюся в данный момент в пустыне, то и вовсе подтвердит свои намерения разбираться с иноземцами и защищать Родину, а не впустую грозить законному правителю Египта и наследнику династии Сраканидов. Возможно, либеральные взгляды царя и спорны по своей природе, но царь в очередной раз напоминает Менесу о том, что враг только и ждёт, чтобы люди Египта перегрызлись между собой (кому, как не эпистратегу понимать такие вещи...), после чего будет пировать на останках. Царь искренне желает видеть Менеса в рядах своих союзников, и в качестве жеста доброй воли сообщает, что из Центральной Африки идёт эпидемия тропической лихорадки, поэтому Менесу стоит следить за здоровьем своих людей и слонов особенно тщательно.

Сефу было отвечено, что Рамзес готов к сотрудничеству с ними и завещает магам тело. Чьё именно - не сказал, но раз уж в речах колдунов чувствовались какие-то недомолвки, он также решил схитрить. Во-первых, он тайно созвал своих лучших воинов и завещал им, чтобы после его смерти он был сожжён, а в гробнице в тайном отделении была установлена урна с его пеплом (он был против сожжения рабов, но в данном случае шёл на это добровольно, да и жечь мёртвого - не то же самое, что жечь живого). Во-вторых, он позвал лучших врачей и попросил найти человека, похожего на него. Подкорректировать его внешность и выдать за него, отдав Сефу. Самому же Сефу сказал, что сделка действительна в том случае, если маги окажут ему существенную помощь в войне, и не действительна, если наступление его смерти состоится быстрее в результате действий каких-нибудь магов.

Оставались лишь греки и НижЕгиптМедь. С этими пришлось бы разбираться лишь грубой силой. К счастью, тут должны были как раз пригодиться инженеры ТрансНилСтроя. Методом кнута и пряника (в качестве пряника выступал тот факт, что ТрансНилСтрой был в том числе против НижЕгиптМеди и помогая царю они смогли бы уравнять шансы Рамзеса так, что после войны люди Синая застали бы в Александрии либо ослабленных греков и НижЕгиптМедь, либо ослабленное войско Рамзеса. И кто знает, может быть, царь стал бы более сговорчивым в плане уступок синайцам... кроме того, инженерам сохранялась жизнь и было обещано, что они отправятся к родным, если война кончится в пользу царя) Рамзес заставил их спроектировать простые, но эффективные укрепления, которые позволили бы обороняться гораздо более результативно. Вокруг города выкапывались рвы, через которые слон мог бы перешагивать, но там прятались бы воины и пронзали бы его копьями в брюхо или в ноги. Устанавливались противослоновые "ежи" из заострённых пальмовых брёвен. Стены и ворота города укреплялись, а против греческого флота на побережье устанавливались осадные орудия, которыми раньше планировалось ломать городские стены, насыпались искусственные отмели, на которые причаливающие корабли садились бы, становясь удобной мишенью для зажигательных снарядов.

Но победа могла быть достигнута не одними лишь укреплениями, приправленными бесконечным количеством доблести. Не для того Рамзес отбирал в свои приближённые не только самых сильных, но и самых сообразительных. План греков заключался в том, чтобы напасть на Александрию с разных сторон одновременно флотом и армией рабов и наёмников. Можно было попытаться подловить первых или вторых на подходе и расправиться с ними по отдельности. Кроме того, грекам пришлось бы каким-то образом координироваться с сухопутными силами. Можно было попытаться перехватывать послания, добывая тем самым ценную информацию. Идеальным вариантом было бы вносить дезинформацию, подменяя сообщения. Но для этого нужно было знать язык, на котором общается враг. Рамзес отдал приказ агентам отловить пару вражеских курьеров, причём они не должны были бы знать друг о друге. После чего методом перекрёстного допроса выпытывать информацию и заставлять переписывать сообщения таким образом, чтобы враг запутывался в своих коварных планах. Потом сообщения нужно было доставлять, причём так, чтобы это не вызывало подозрений. Понятное дело, этого можно было добиться только в том случае, если курьер останавливался на ночёвку, а агенты тайком подменяли письмо. Это было бы очень удачным стечением обстоятельств, и на это царь особо не рассчитывал, в первую очередь довольствуясь простым шпионажем. Да и им с поправкой на то, что после нескольких попыток враг мог обо всём догадаться, и начать слать ложные сообщения.

Это было тяжёлое время, требовавшее тяжёлых решений. Рамзес всё чаще оглядывался на то, как прошла его жизнь. Получается вне войны он прожил тридцать лет, а оставшиеся двадцать - воевал. Нормально. Праотцы жили так же. А некоторые - и того хуже. Однажды вечером после очередного военного совета царь созвал своих лучших, самых преданных людей и напомнил им о том, как надлежит поступить с его телом. А также просил оставаться верными его потомку. Возможно, ему достанется жизнь лучше той, что прожил нынешний царь.

Рамзес

Александрия обросла новыми стенами, траншеями, противослоновыми ежами, искусственными отмелями и катапультой, которую как следует пристреляли по отмели. Рабы под предводительством принца рабов Минки обрели свободу - они подняли паруса и вышли в море, искать лучшей доли на другой земле. Хоть ты и был царём, но всё же они будут вспоминать тебя с благодарностью: ты помог им вырваться из ада, а других, их братьев по несчастью - возвысил до своих воинов.

Эпидемию эболы удалось сдержать. Она докатилась до вас грозной катастрофой, подобной лавине, но в Нижнем Египте усилиями врачей и простых людей её удалось свести на нет.

Косей отстоял Саккару, сразился с Сатисом за Мемфис и победил. Теперь он правит и в городе мёртвых, и в городе живых. В письме он сообщает о том, как в битве с предателем Сатисом ему на помощь пришла идущая на север Армия Египта. Законная власть на юге страны восстановлена.

Эпистратег Менес ответил тебе, что пустыня с её опасностями сожрала уже не одну армию и сожрёт ещё столько же: она подождёт. Он ведёт армию в Александрию на защиту столицы - все дороги сойдутся там.

Маг-Сефу сдержал слово: его люди, в причудливых одеждах и говорящие на птичьем языке магии, были замечены помогающие врачам с больными. Известно, что они воруют трупы, но сейчас это последнее, что всех волнует. Он снарядил отряд мечников по образцу ваших регулярных воинов и направил его в помощь твоим людям.

Против греков и НижЕгиптМеди ты начал радио-электронную борьбу, только без радио и электричества: она заключалась в том, чтоб глушить гонцов и искажать их сигналы. Это дало свои плоды: хотя греки и плывут к вам на полном ходу, зато войско НижЕгиптМеди торчит в пустыне и страдает там от бездействия. Убедившись в их затянувшемся стоянии, ты предпринял поход на пустынных горе-засадчиков. В Александрию вы вернулись с бородатой головой их греческого полевого командира Кироса.

Это была побед. Страна полна неразберихи: кто-то с кем-то воюет повсюду, но крупнейшими силами севера от Атлантики до Красного моря - хотя бы на время - стала твоя личная армия и подходящая к столице Армия Египта.