Свинцовые снежки 2 "В осаде" | ходы игроков | no rest for Santa's wicked elves

Охох. Вот уж кого не ждал найти, так это старика Джармуша с приятелем. Что они тут забыли? А какая разница. Дед есть дед, со своей винтовкой, если не контузит еще раз, то пользу принесет уж наверняка. Он такой. Не хуже чем сам панда, который в этот самый момент приныкивал в куртку пачку папирос, часть своего НЗ на последний случай. Такой еще не наступил, но рядовой прямо ощущал, что пить, курить и плясать еще рановато.

Ллойда там чуть ли на руках качали, с ног сбивали, а у Панды опять нога разболелась и он похромал к своим. А потом ВНЕЗАПНО с ними приключилась пушка. Откуда крауты выкатили пушку? Прямо тут нашли и на хребте приволокли?
- Сэр, сержант, лейтенант, - кто вообще тут рядом был. По крайней мере Нэш нашел Бейкера по голосу. - У нас же Джармуш есть. Пусть он того, пушкарей снимет.
Или Уиндер ему глаз подбить может, чтобы не выпендривался.

Смело Лойда в снег моментом, не успел даже едкого ничего Биверу ответить. Хапнул холодного лицом, руками ткнулся, бордовые разводы оставляя. Мелькнула мысль, что мина или ответный огонь накрыл, но было слишком мягко и не больно - не бывает так.
Обернулся - Саммерс жвалками играет. На чумазом бесхитростном лице Чета явственно проступает желание ударить, но он, почему-то, не бьёт. Тараторит что-то своим забавным полуакцентом, так, что единственное, что Бам слышит - вопрос про курево.

Диксон улыбается, стирая с лица снег.

— Да, что-то было, - пачка под каской измялась, но не промокла, предусмотрительно обернутая слоем полителена, — Да только покурить спокойно нам не дадут, Чет, если не у краутов огоньку занимать собрался.

Базутчик хлопнул Саммерса по плечу и пополз в полуприсяде в сторону, указанную Итаном - докладываться Саржу.

Второй раз за час на складе, но как всё изменилось! Всего час назад это был карнавал и праздник, веселые дети, радостные взрослые, которые нашли много полезного и ценного.

И сейчас - чадящая могила и место бойни.

- Тела бойцов поднимите на танк Ортиса, - едва глянув ответил саперу. - На нем же можно увести найденные припасы.

Коротко кивнув бойцу двинулся к лейтенанту. Короткими перебежками, стараясь не попасть на глаза слишком глазастому крауту. Добрался до лейтенанта.

- Сэр! Уточняю потери, двое убиты, один ранен. На складе оказалось ещё было, чем поживиться. И Миллс, сэр, жив, здоров, но... Ему бы отдохнуть, сэр, у него голова дымит, всё это для него слишком... Эмоционально. Пользы в тылу он может принести не меньше, чем на передке, а здесь он может и головой двинутся.

...

Вот уж задачка - и как обращаться с этому "папаше"? Сэр? Месье? Джентельмен? Как его вообще зовут этого... Да кто он вообще такой?

- Коллегу? А вы кто и откуда?

Хреновое начало разговора. Разведка? Или вообще какой-нибудь агент ФБР, хотя какого лешего ему понадобилось в десяти тысячах миль от Штатов? Кто он, мать его, такой?

Кажется, лейтенант и его бойцы "папашу" знают. Откуда? Кто он для них?

- Если вы можете нам помочь, мы будем благодарны любой помощи.

Чуть "сэр" не добавил. И смотрит внимательно, пытаясь разгадать странного пришельца.

...

Бам!

Как пулей по каске ударило. Жив, здоров, улыбается. У музыки на миг темп шага сбился. Но потом как ни в чём ни бывало, остановился, глядя на солдата прямо в глаза. Слишком далеко, чтобы докладывать, но явно ожидая, когда тот подойдет. А куда тому деваться? Музыка явно его ждет, ждет, что Лойд подойдет и ждет доклада. И если потребуется, Томас его окрикнет.

Иди сюда, Диксон, иди и только попытайся сбежать, только попытайся...

  Вудроу завязывал шлем, стоя спиной к открытым дверям 251-го. Стоял себе и завязывал, правда, взгляд был какой-то отрешенный, в отличие от озабоченных взглядов коллег. И тут бац – в уже пустом от всего ценного боевом отделении упало на пол что-то с таким металлическим звуком, с которым обычно в голове представляется письмо, отпечатанное на грубой бумаге печатной машинкой и присланное родителям.
  Сержант развернулся, но поначалу ничего нового не увидел. Потом увидел немецкую гранату с ручкой у краута в руке и уже готовился было молиться, но здравый смысл и боевой опыт подсказали, что пять секунд, во-первых, так и так прошли, а во-вторых, он бы услышал горение запала, даже если бы обессиленный парнишка сумел найти силы для того, чтобы терка внутри дала искру.
  Медленно, будто в темноте, Валентайн залез обратно, отобрал гранату и уселся напротив немца. Судя по виду и дыханию, морфин уже помогал. Теперь оставалось надеяться, что он хотя бы истечет кровью раньше, прежде чем боли вернутся. Хотелось что-то сказать, не ободрить даже, а просто так. Но Вуди повздыхал и не выдал ничего умного:
  – Ну ты и дурак, немчура.
  Вздохнул еще раз напоследок и вылез под еще более удивленные взгляды подчиненных. Утка же перевесил карабин и сказал будто между прочим:
  – Слышь, стрелок. Слезай-ка нафиг. А то сейчас одному Господу ведомо, доедет ли ваша телега или нет, а так всяко шансов больше. Без тебя как-нибудь доедет.
  И помахал рукой в сторону позиции взвода, показывая, что уже, в принципе, можно и поотступать.

Взгляд колючий, Диксон непроизвольно сжимает цевье винтовки покрепче. Взгляд такой был у Тома после Нормандии, после Хюртгена, взгляд был такой когда сержант считал мертвых, злясь на себя и случившееся. Бам мертв определенно не был, а значит и злость была не скорбная: неужто прилетело от Лейтенанта за самоволку? Или просто недоволен, что его запрет нарушил?

Так много мыслей и так мало шагов между двумя бойцами одной армии, застрявших на другом континенте.

— Сарж! - улыбка выходит тусклая, выстраданная, под стать пехоте после этого дня, но оттого - вдвойне правдивая, — Хэй, рядовой Диксон прибыл! Рад, что ты жив, Том, и наши целы. Я ... кхм, выпал, там на повороте, из, кхм, джипа, — сбивчиво тараторил Лойд, понимая всю слабость подобной аргументации, и спеша перейти к более героической части, — Как очухался, слышу склад накрыло взрывами и стрельба в мою сторону сместилась. Ну, я навстречу и рванул, а там Панда, здооровяк этот из бронедесанта, ну этот рядовой Виндерс короче, от 4-х краутов уже чуть ли не в рукопашную отбивался. Помог ему, пока крауты в плен его взять пытались, перевязал, да отступили мы. В лесу наткнулись на десантников наших, они по следу краутов шли, но вышли в итоге нам во фланг: если бы мы с Пандой не сообразили кто там по рации лапочет из наших, то они бы нас бы и покрошили...

Лойд перевёл дух.

— Но там ситуевина вышла, Сарж, кто-то из нашей группы туда насовал приветного огня, на опережение, значит. Там много ребят покрошило и лейтенанта одного. Хреновое дело, короче.

- Хреновое дело, согласен. Да и на хорошем счету ты, рядовой Диксон. Вполне складно говоришь, так что, вроде как, нет у меня оснований тебе не верить.

- Ну а что из джипа выпал - ну так то бывает, у меня так двоюродный брат выпал, прямо на моих глазах, представляешь? Правда не из джипа, а с телеги и был он вусмерть пьяный. Но я поступил не как рядовой Саммерс, я не бросил товарища, я остановился и помог ему забраться внутрь и проследил за тем, чтобы мой двоюродный брат смог доехать до дома. Я бы точно не стал бы делать, как рядовой Саммерс - говорить матушке, что, якобы, мой брат сам с телеги выпрыгнул и побежал куда-то от телеги. Но ты ведь мне всю правду говоришь, рядовой Диксон? Ведь ты не стал бы сначала нарушать прямой приказ своего сержанта, а потом лгать ему с улыбкой прямо в глаза? Значит я тебе верю, рядовой. А стало быть, завелась у нас в отделении крыса, которая бросает своих боевых товарищей, а затем врет своему сержанту в глаза. Так что сейчас мы с тобой пойдём и арестуем рядового Саммерса и отдадим его под трибунал, как того требует устав.

Кажется, Том уловил в глазах Лойда сомнение. И кажется, стёр с его лица эту идиотскую улыбку.

- СМИРНО! Рядовой Диксон! Я что, дал тебе повод считать себя дебилом? Или ты сам умудрился, будучи дебилом, пройти военную медкомиссию?! Что за чушь ты мне несешь, рядовой!? Под трибунал захотел? Я, блять, тебе устрою трибунал! Сдать оружие, немедленно! Рядовой О'Коннел! Арестовать... Рррядового Диксона и обеспечить его конвоирование в место расположения подразделения. Можешь взять помощника. Выполнять!

На Диксона уже и не смотрит, как будто нет его уже. Но кулаки сами непроизвольно сжимается, до боли...

Слова сержанта лились сладкой патокой, той самой музыкой, да только мотивчик был поганный, почти как вокальные данные самого Бама. Финал оказался предсказуем.
Вытянулся во фрунт Диксон, по привычке больше чем из надобности, под звуками сержантского голоса. Разобрал слова, полные гнева.
Вдохнул-выдохнул, сплюнул в снег.

— Отличный план, сарж, бросаем гражданских, потом своих. Все ради победы...сэр.

Оружие, впрочем, с плеча скинул, готовый передать конвоирам: одно дело в снег из джипа бросаться, другое - прямые приказы, глаза в глаза, нарушать.

От переполняющих эмоций сложно успокоится. Но эмоции на войне пользы не несут, вред только. Вот, Бам, скажем. Поддался на эмоции - решил в героя поиграть. И какой результат? Жив остался, а теперь залётчиком стал. Ясно, что никто его сейчас в тюрьму не посадит, в тыл не отправит (какой тыл, когда куда не погляди - фронт), не расстреляют, так как ничего расстрельного он не успел совершить. Наверное. В своих глазах он даже, кажется, героем себя считает.

Если каждый солдат начнет геройствовать, нахрена в армии сержанты? За заправленными кроватями следить или орать, что пора строится? Сержант - это прежде всего, опора дисциплины и порядка. И если бойцы кладут на порядок и на сержанта свой солдатский болт, причем делают это нагло и вызывающе - нет другого варианта, кроме как заставить их пожалеть. Причем сделать это так, чтобы каждый солдат это видел. Чтоб каждый глядя навсегда отбил в своей голове даже мысль о том, чтобы допустить нарушение дисциплины.

Слова Лойда его даже не заставили задуматься. Том прекрасно понимает, почему он поступил так, как поступил. И думает, что понимает, почему Лойд сейчас так говорит. Но это уже не важно. Важно то, что происходит прямо сейчас.

- Кто это старик?

Ловит одного из солдат "десятого". Тот коротко, мол, снайпер. Сильный. Очень. Но не солдат. Час от часу не легче.

Снова к "папаше" подошел. Кашельнул, хотят тот явно его раньше заметил.

- Мистер Джармуш? Сержант Томас Уайт, двадцатьвосьмая пехотная. Будем знакомы. Буду краток. Вон там - наш БТР, застрял под прицелом немецких паков, прикрываясь остовом ганомага. Парни сейчас попытаются вырваться, но нужна ваша помощь. Сделаете? Хорошо, по команде, пока готовьтесь.

По команде... А когда всё будет готово то? Тошнит уже от этих метаний, но надо держатся... Надо продолжать показывать всем, кто вокруг, что он ещё не развалился и что ему плевать на всё, что не касается его обязанностей - на сон, на отдых, на возможность просто спокойно перекурить, погреть руки над костром.

Вот теперь, кажется, пора...

Желающих оказаться подальше от линии соприкосновения с противником, вероятно, могло бы оказаться и больше, не встань Дюк Бивер первым рядом с назначенным конвоиром. Вот уж кого в трусости заподозрить сложно, равно как и в тёплых чувствах к Диксону. И всё же слышится всем присутствующим неумело скрываемый шёпот техасца: "не дури, время всё расставит". Следом ー лёгкий толчок ладонью между лопаток. Вот Итан мог бы и стволом рёбра сзади пересчитать, но в этот раз сдерживается, упиваясь дешёвой и однобокой справедливостью ситуации. Конвой удаляется.

Ловишь на себе восхищённый взгляд нового знакомого из снайперской пары, Сержант, пока не улавливаешь вдруг, что восхищение Джармуша не столько с тобой лично связано, сколько с чем-то ещё, вокруг или рядом, в какой-то прошлой истории или в неких будущих планах. И не столько восхищение это, сколько азарт. Не узнал ли он тебя случайно, Сержант? Не увидел ли в тебе странный потенциал в достижении собственной цели?

ー Грегори Джармуш, ー Ему, похоже, хотелось бы снять шляпу, но на голове его стянутый тесьмой капюшон маскхалата; он, вероятно, предпочёл бы тогда рукопожатие, но обе руки его как приросли к снайперской винтовке, и он здоровается одними глазами, ー штат Мэн.

Присматриваешься впервые к этим глазам, Сержант, и лёд в них обжигает твою память. Вспоминаешь, где слышал это имя.

Вспоминаешь, как несколько дней назад в разгар германского наступления одна из пуль оглушила своим присвистом, пролетев в дюйме от уха и тяжело ранив лейтенанта. Перед смертью он успел сказать, что "Герхард Шнайдер не любит, когда кто-то встаёт между ним и его целью". Кажется, вскоре после этого тебя стала мучить бессонница. Глупость, вероятно, ведь сколько уж тогда пуль просвистело рядом ー не сосчитать! И всё сейчас ты вспоминаешь лишь об одной, Сержант, и тебе на миг кажется, что Грегори Джармуш знает, о чём ты думаешь. Джармуш ー последний из официальных охотников на этого Шнайдера, как говорят. Впрочем, быть может он такая же байка как сам Шнайдер, обратная сторона фальшивой монеты, на которую слишком многие пытались купить успокоение, торгуясь за боевой опыт? Если есть тот, кто рано или поздно убьёт тебя-колеблющегося за твои страхи и страдания, то почему бы не появиться надежде на того, кто избавит от них единственным разрешённым самой войной способом?

ー Пушка, говорите? Сейчас приступим, а то вижу, упряжка Санты с подарками вот-вот двинется.

Подгонять резвых снайперов нужды нет, будто бы само присутствие рядом ответственного за них человека ー уже само по себе им целеуказание. Не можешь избавиться от ощущения наблюдения за собой со стороны Джармуша, Сержант. Он словно бы ждёт чего-то. Но так и не дождавшись, стреляет, "спрятав" резкий звук в орудийном выстреле танка лейтенанта Ортиса. Тот ставит дымовую завесу, и застывший было фронт разом приходит в движение.

Крауты открывают беспорядочную пальбу, многочисленными вспышками в полутьме напоминая странную фото-сессию фотографов-некрофилов, но никак не могут нащупать не поддающихся на вызов янки. Рикошетят со звоном пули от брони танков, бьются с тупым треском в стволы деревьев, рыхлят снег вокруг, но далековато для точной стрельбы, великовата толща леса между противоборствующими силами, да и успевшие отрыть свои микро-окопчики пехотинцы спасают своим усердием несколько жизней.

Бойцы команды Снафу продолжают всматриваться напряжённо в дым на тропе, пока тот не прорезает отчаянно вихляющий справа-налево и наоборот несчастный БТР. В борту его зияет сквозная дыра, но к счастью такое пустяковое повреждение никак не сказывается ни на ходовой части, ни на функциональности машины в целом. Только вот водитель перепугался до жути, выскакивает из своего М3 уже сбоку от склада, на относительно безопасном удалении от пушек врага, и падает на подкосившихся ногах, одной рукой броню ощупывая, а другой мелко крестясь.

Чуть позже из леса выходит и отряд Мамы-Утки, приросший лишним бойцом ー стрелком БТРа, кто сразу бросается к своему уцелевшему напарнику и чуть смущённо начинает доказывать ему, какой он молодец, и как он в него верил. Сам же нет-нет да на Валентайна оборачивается с немым укором, вот дескать из-за твоих уговоров друга бросить пришлось. Впрочем, хорошо всё, что хорошо закончилось, даже вон ящики оказались снарядом не задеты. Неужто всё-таки снайперский выстрел пушкарей вражьих так промедлить с реакцией заставил?

ー Ёпт, пригнись, пригнись!

Суки, зачастили-то как, не успели мы и двадцать шагов отойти. Ох не везет парнишке, ну или наоборот, в рубашке родился. Хороший конвой получился, матьихзаногу, лежачий такой, стационарный. А впрочем, пока сардж далеко и пальба стоит, можно и о насущном парой слов перекинуться.

ー Ты, Лойд, главное, не кипишуй с Музыкой. Я краем глаза видел, он там с отделением саперов под такую раздачу в бою попал, ох... Короче, подуспокоится в городе, и сменит гнев на милость, а ты главное масла в огонь не подливай, попроси вон верзилу, которого спасал, словечко за тебя замолвить, наладится всё.

Вот ведь простая душа-человек, о пальбе предупреждает, подталкивает-роняет, чуть ли не собой накрывает, тьфу! Знай он, что это за гнида, так может сам под шумок пристрелил бы. Рассказать бы всем, а главное, капитану в первую голову, чтоб уж теперь не отвертелся, чтоб не свалили всё на Шарпа как в прошлый раз. Да не, я выше стукачества этого. Бог всё одно шельму метит. Нас бы только не зацепил, пули краутовские в Диксона направляя.

ー А мне вот что-другое интересно, раз уж вы на снегу поболтать решили, на кой ляд ты-Лойд побёг за верзилой этим из бронепехоты? Выслуживаешься, да? Толково. Новые люди, новые знакомства, да? И лейтёха их над нами, и вроде бы Панда этот у него, как это наш Сержант говорит, "на хорошем счету", ага? Знал, кого спасать?

  Ну вот и все. Нет никакого дела ни до припасов, ни до краута, ни до пушек немецких с бэтээром. Сейчас осталось самое простое - полностью оправдать оказанное доверие в прозвище и вывести под крылом шестерых утят-отморозков. Просто взять и убежать. С высоко поднятой головой. Вроде просто все. А не знаешь, когда тебя пуля достанет...
  – Техник – ведущий. Я замыкаю. Старт по команде. – Вуди отдал последнее распоряжение честной компании, которая уже была на низком старте. Скаут тоже активно газовал, будто не полугусеничный бронетранспортер, а гоночная машина. А будто бы тихо-тихо на дороге. И утки крякают.
  Ну вот и все - залп. И еще какой-то другой выстрел, сухой, как из винтовки. Но не из Маузера. Да и хер с ним!
  – СКАУТ ПОШЕЛ!!! – постарался перекричать рев двигателя хриплым писком. И тут же через пару секунд:
  – ПОШЛИ!!!
  И побежали. Эм-три не вспыхнул, хотя две пушки отчетливо хлопнули на той стороне. И вроде пули ни в кого не попали, хотя немцы стреляли во все подряд. Будто думали, что пехота тоже по дороге пойдет. Дурачье. Еще совсем чуть-чуть осталось. Ну-ка!
  Лес из узенькой полоски, которая кончится, стоит только руки раскинуть, превратился в большой, хоть и не глубокий, но широкий. Уж отсюда разве что гаубицами выгонять. Можно уже влететь в гущу знакомых лиц и остановится, но надо было еще кое в чем убедиться, благо, обстрел уже будто не сильно мешал. Валентайн трусцой бежал к бэтээру с лицом победителя, таким хитрым прищуренным взглядом и высунутым кончиком языка, когда матч еще не кончился, но осталось три... две... одна!..
  Вуди распахнул заднюю дверь, залез внутрь. Все цело. Все прошло не зря. Даже тот злосчастный тюбик морфина. А дыра, что дыра. Заварим. Вудроу вылез из отделения, встал лицом к северу, к немцам, где уже рассеивался дым, и дико заорал:
  – Ну что, мрази, халявы захотелось! А вот этого не видали?! – Вуди совершил очень неприличные движения рукой в районе паха – Нью-Йорк Америкэнс – чемпион! Америка – один! Краутам – хуй!
  Валентайн даже пару секунд потрясся, изображая чечетку, но танцор из него был такой же, как и рупор. Подбежал к водителю, поднял его так, будто хотел подкинуть, осмотрел и заорал, правда, чуть тише:
  – Ну что, живой-здоровый? Ну так чего грустишь-то, а?
  Крепко обнял бедолагу, пошел обратно, хлопая ладонью по борту и присел в дверном проеме. Стянул каску. Прикрыл глаза и припал головой к стенке. И будто бы хороший конец не самого хорошего дня.

Проигнорировал сержант Лойда или просто не услышал. Зато чудеса тактичности проявил Дюк, не перегибая с исполнением конвойных обязанностей. Хотя как, «конвой» - Лойд не сопротивлялся, оружие никто не отбирал, крауты стреляли ...стоп, что?

Пока Бам думал, Бивер уже завалил его в снег - Лойд цыкнул неприязненно, и от падения и от того что продолбал «вспышку», чересчур погрузившись в свои мысли. Очередная порция снега в лицо помогла избавиться от излишних моральных терзаний, а пули над головой напомнили, что война все ещё продолжается.

Дюк, тем временем, продолжал шокировать Диксона: у базутчика, определенно, было мало приятелей в отделение и то ли Бивер всерьёз задался целью это исправить, то ли угроза трибунала, как нечто инородное организму рядового пугало его больше неприязни к Лойду.

— Спасибо, Дюк. Надеюсь сержант и впрямь просто на нервах и не будет слишком суров по итогу, очень надеюсь.

Зато не остался в тени Итан. Лойд с хрустом крутанул шеей, постарался убрать из голоса злость.

— Ты дурак, О’Коннел? - спросил он просто и строго, — Как зовут Панду, я узнал когда бинтовал его после подрыва склада. А спасать я полез не незнакомого бронедесантника, который и сам вполне себе спасатель, а гражданских, нами на том складе и оставленных. И если не понимаешь зачем спасать гражданских во время войны рядом с их же городом, то просто сделай милость - подумай без меня.

Угораздило столкнуться с парой любителей рассматривать людей через увеличительные стекла. Как жуков каких-то. Том сам в раннем детстве выменял у приятеля небольшое увеличительное стекло и разглядывал букашек. А затем приспособился жечь их солнечным светом. Боже, он и забыл уже, как вспомнил то, это ж так давно было. Жучки пытались убежать, а когда их нагонял белый "зайчик" несколько раз дергались и замирали. Едва заметно дымились. Вот и он теперь как те жучки в играх двух жестоких мальчишек.

Зацепившись взглядом с Дрармушем слегка кивает. Такая короткая армейская благодарность. И снова перед глазами оптическое стекло и букашка, убегающая от собранного в пучок солнечного света.

Головой тряхнул. К дьяволу всё это, отдохнуть надо. Почему нет приказа на отход? А ну ка крауты решат ударить чем помощнее. Не простыми минометами, а чем-то посолиднее - реактивными снарядами, например. Почему бы нет? Вот противник, застрял на складе. Пехота, танки, орудия. Координаты известны, один звонок и их накроет.

Подбежал к лейтенанту.

- Сэр, готовы к отходу, ждем приказов.

Саммерс даже не заметил недовольного взгляда Итана. Лишь рассеянно покрутил сигарету между пальцами, наблюдая как Диксон идёт навстречу Музыке. Как тот ухмыляется ему, называя Саммерса крысой. Как Диксона сдают под арест.
Вспомнилось как сжимались кулаки когда придурок-базутчик спрыгнул. Как бесило всё, как зудел в голове вопрос, неотвеченный вопрос. Зачем?
Зачем?
И пусть даже казалось что сержант бронепехоты, коротыш будто братишка Адама и Гленна, смог ответить. Что придурков вроде Диксона и Панды спасать надо, но менее придурками их это не делает. И легче стало. Отлегло словно.
А сейчас снова нахлынуло, и бравая самоуверенность, светящаяся словно бы жертвенность праведного, - хоть ешь с него, - Диксона выбили из Чета апатию после-минометного-обстрела-выжившего.
Встал рядовой, дробовик за спиной поправил, отряхнулся, и побежал догонять "конвой". А догнав, - встал словно бы и не на пути, но прямо рядом, так что обойти слегка всё равно пришлось бы
- Ну и зачем всё это было, а? Ну вот хоть мне-то скажи, чувак? Чего ты там достиг? Чего вы оба достигли? Вдвоём собирались от всей орды краутов подштанниками отмахиваться? Ладно вместе, ладно с танками и пушками, ладно бы не знаю сарджу ругаться что херня и не дело добро бросать, да хоть лейтенанту. Но вдвоём-то вы чего хотели сделать?!
Сдерживает Чет голос, пытается по крайней мере, но зла, напряженности не может сдержать.

— Тоже рад тебя видеть, Чувак, - мрачно улыбнулся Бам, остановившись, — А зачем мы воюем, м? Чтобы крауты не пришли к нам домой, так? А зачем мы воюем здесь, теряем парней, когда могли бы сидеть на родных берегах и ждать краутского варианта Омахи, зачем? - Диксон задавал риторические вопросы и имел на них ответы или, по крайней мере, верил что имеет, — Затем, Чет, что нельзя загнать немцев в Берлин и взорвать к херам их там вместе с их фюрером, оставляя после себя выженную землю и покалеченных гражданских, иначе мы ни хрена не будем отличаться от наци, вот, блять, зачем. Затем, что всех погибших бастоньцев так или иначе - запишут на наш счёт, после того как мы реквизировали телеги, а нам в этом городке ещё какое-то время вариться и парой пайков ты лояльность родственников не купишь, вот, зачем. И пусть мне приказали бросить местных жителей, но приказа бросать своих - не было, а тот бронедесант явно оказался в передряге - вот зачем.

Диксон закурил чинарик и зло посмотрел прямо в глаза рядового:
— Сказал Итану, скажу и тебе: если ты до сих пор не понимаешь «зачем», то отойди в сторонку и подумай без меня, если в этом есть хоть какой-то смысл.

  Бейкер наблюдает весь спектакль в бинокль. Помечает на карте карандашом позиции пушек. Крауты — старательные дисциплинированные твари, и наверняка теперь, когда их обнаружили, нароют для пушек новые позиции. Но... кто их знает? Вдруг поленятся? Да и просто зная, где была предыдущая позиция, новую найти всегда проще. Pak-41 — не детская свистулька, ее так просто не спрячешь. Она как семнадцатифунтовка анлийская, какие бритты на "Шерманы" ставят.
  Слышатся выстрелы. Но на передовой это даже не идет за "стреляют". Так, постреливают. Бейкер старается не обращать внимания. На БТРе один водитель. Не хочется его терять, это да. Но Бейкер за этот день изрядно перегорел бояться за своих. Он сейчас чувствует не тревогу, не страх, а почти детское любопытство — ну как, удастся вытащить БТР? План придуман хороший, а тут еще и снайперы так удачно подвернулись... Все должно сработать. Пушка, как ей и положено, грохает, снаряд со скрежетом гремит о броню, корежа металл, но бронетранспортер не останавливается, и это почти как в каком-то мультфильме, как мышь убегает от кота. Или кто там от кого убегал? Все, все в сборе.
  Мерзко воняют коптящие воздух бандажи на сгоревшем "Хетцере". Надо же, не расплавились, а сгорели. Или это и не бандажи вовсе? Не хочется принюхиваться. Все, тут их работа закончена. А хорошо так поработали, хорошо. Три единицы бронетехники, взвод пехоты. А свои потери — минимальные. Два убитых и пара раненых. Черт, да это в учебник бы!
  Лейтенант, покинув наблюдательный пост, пробирается назад к взводу, убирая бинокль и закинув винтовку на плечо. Кивает Уайту, и тут... Так, это что за базар-вокзал тут на ничейной земле?! Какой-то жаркий спор между пехотными. Саммер, тот верзила с базукой, который сразу не понравился, еще кто-то.
  — Разговорчики на позиции! Сержанты! У вас тут что, постановка Шекспира в лицах или боевые мать их действия!? Ну-ка, личному составу заткнуться и слушать! Сержант Уайт! Отвечаете за погрузку припасов и раненых на танки. Раненых довезти до грузовика на танке и перегрузить в него. Погибших тоже берем с собой. Не забудьте закрыть им лица. Сержант Валентайн! Отвечаешь за противотанковую пушку, вооружение и личный состав. Пушку цепляем к БТРу. Грузимся и выдвигаемся к перекрестку. Сколько сейчас...
  Бейкер смотрит на часы. Там около пяти, темнеет.
  Ничего себе, а думал, часов семь уже.
  — Выдвигаемся до перекрестка, сгружаем часть припасов для блокпоста, затем колонна движется на Бастонь. Так. Рядовой Уиндер. В медчасть! Вопросы есть? Вопросов нет. Выполнять, бегом марш! Снайперы! Ко мне!
  Бейкер смотрит на это лицо. Это лицо не военного. Это лицо убийцы. От этого ему становится не по себе. Но он сейчас не человек, он — олицетворение военной машины. Человека можно убить, а машину нельзя.
  — Доложитесь по форме, только без козыряний. Во-первых, звание. Во-вторых, последний приказ — чей и какой.

С появлением Лейтенанта занятая командой Снафу кромка леса приходит в движение: начинают отползать, не поднимая голов, пехотинцы, с небольшим запозданием откатываются и танки с самоходкой. Показывается в люке Хэллкет недовольная физиономия Гонзалеса.
ー Уже уходим? Вот чёрт, всё Ортису досталось.

Остальные боевого задора танкиста совсем не разделяют, а воспринимают приказ об отходе с явным облегчением. Тыкается лбом в предплечье Валентайна водитель М3, никого не стесняясь вокруг, но дальше этого не распускается, а встаёт с уже ровным дыханием и потяжелевшим, но не потухшим взглядом. А видя бурные проявления радости Сержанта так и вовсе улыбается, и если и смахивает напоследок слезу, то счастья, а не испуга. Обошлось ведь, в самом деле, пока в отражении чужих глаз себя не увидишь, не поймёшь, когда пора выдохнуть.

Торопятся бойцы, суетятся вокруг склада, наваливая на Шерман Ортиса ящики, раненых и укутанных в найденные тут же и всё-таки чуть погоревшие армейские пледы мёртвых. Сам командир танка такому обращению со своей машиной совсем не противится, только показывает на эдакий филиал военторга Гонзалесу, смотри дескать что в нагрузку к "весёлому" идёт. Тот понимает и, ухмыльнувшись, машет соратнику рукой: "больно нужна мне эта твоя слава".

Уводят с глаз долой конвоиры залётчика, поняв, что транспорта не дождаться ー пока с концами не стемнело до блокпоста бы добраться. Награждает только напоследок Итан оставшегося в одиночестве Чета недоумевающим взглядом. Чего к этому идиоту прицепился-то, ладно ещё выслуживался бы, так нет же, сам слышал, за каких-то бельгийцев незнакомых готов и сам сгинуть, и товарищей в пекло сводить. Чего тебе ещё о Лойде Диксоне знать надо, а, Чет?

К Лейтенанту подходят снайперы. Старший смотрит сквозь вопрошающего и, расправляя плечи, медленно выпрямляется. Не в струнку вытягивается и никак иначе не выдаёт собеседника, но когда поднимает глаза, в них, растапливая лёд, проявляется грустная насмешка. У тебя за спиной горящая военная машина, Лейтенант. Тот ещё образец для подражания.

ー Сэр, Грегори Джармуш, назначенный стрелок-марксман и мастер-сержант 3-го взвода 1-й роты 41-го Бронепехотного Полка 2-й Бронетанковой Дивизии, инструктор по огневой подготовке на снайперских курсах, организованных полковником Сидни Хайндсом...

Знакомства открывают двери даже таким как я, Лейтенант. Узнав зло поближе, легче его принять, впустить в жизнь, поверить, наконец, что сможешь его изменить, победить, стать лучше. Хайндс, быть может, и вышел в 24-м на золотую медаль, но тренировались в стрельбе мы вместе, и личного поражения он не забыл, даже дойдя до Туниса. Любопытно, не его ли волей был выдернут из вороха анкет персональных данных отчаявшийся было попасть на войну призывник на последнем году пригодности?* Интересно, не его ли стараниями состоялся перевод оного в Северную Африку, сперва учить своих, затем наконец-то убивать чужих. Жаль, и после всех контактов с германскими коллегами Хайндс так и не разрешил делать акцент на полевой маскировке. Своих в форме сложно спутать с легитимной целью, да и бегать в составе взвода приятного мало.

ー...Переведён в 10-ю Бронетанковую, по штату значусь таким же инструктором: полковник Робертс пожелал перенять опыт "Ада на колёсах", они с полковником Хайндсом тоже в некотором роде в хороших отношениях.

Забавно было видеть вытягивающееся при сравнении результатов "дружеских" соревнований лицо Хайндса. Куда забавнее побывать после такого в каждой горячей точке чёртовой Сицилии. Забавнее же всего, что 3-й взвод поголовно выбыл из строя, раненых, пленных и пропавших без вести нет, поверьте на слово. А я есть. И ваше армейское "миссия выполнена" ー сперва на блюдечке, затем поперёк глотки Хайндса. Обхохочешься на церемонии награждения звёздочкой. На икоту изойдёшь от новости о внеочередном повышении за боевые заслуги. Офицерские курсы прямого продвижения** ー до колик. Пока не отсмеёшься не поймёшь, что эдак и войну пропустить недолго.

ー После начала германского наступления переведён в распоряжение майора Десобри, с личным приказом полковника Робертса сохранить его жизнь. Увы, майор Десобри этот приказ трактовал вольно и назначил меня вам в поддержку для обеспечения безопасной эвакуации из Новиля, сэр. План был встретиться в Бастони после неё, там я и должен был доложиться майору Десобри лично. Что ж, я услышал, что его взяли в плен где-то в этих местах, сэр, и подумал, что могу успеть взять след, но крауты не стали допрашивать столь ценного пленника на месте.*** Виноват, сэр, я должен был обсудить этот вопрос с вами...

Но так ли это важно теперь? Так ли это было важно всегда? Цени момент, Лейтенант, и дай ценить его другим.

ー ...Равно как и дать исчерпывающий ответ по части звания. Германское наступление застало нас всех врасплох, я даже конверт после возвращения в дивизию вскрыть не успел. Желаете?

Узнать зло получше и поверить в собственное превосходство. Здесь? Сейчас? Когда будет удобно... терпение ー добродетель снайпера.

Помятый и запачканный конверт в руках снайпера не выглядит новым, на нём печати военного министерства США и отблески огня пылающего рядом хетцера. Что может быть внутри? Знак перемен или сохранение статуса-кво? Конверт на миг кажется тяжелее на патрон ".30-06".

Прищуриваешься, Лейтенант, перебарывая навязчивое желание бросить бумаги в огонь и немедленно залечь. Человек с глазами убийцы стоит напротив не шевелясь, не смотря на спорадическую стрельбу со стороны германских позиций. Кажется, какого-то бедолагу из недавно найденных в лесу бойцов всё же цепляет шальная пуля, но будь там что серьёзное, так ор бы стоял, а не пара всхлипов. И всё же зачем испытывать судьбу, Лейтенант? Тем более, что все готовы к отходу, который по сути уже начался. Рискуешь остаться на горящем поле боя один на один с кое-кем похуже иного краута.

Молодой снайпер-наблюдатель, стоящий справа и знакомый тебе по бою за Белый Дом, едва заметно качает головой. Стоящий слева Грегори Джармуш давит губами улыбку. Его взгляд вновь леденит душу.

- Есть в медчасть сэр!
Правда уходить Нэш не спешил, тем более что лейтенант сразу отвлекся на снайперов. Встал на несколько шагов в сторонке, чтобы слышать все, да из-за спины Бейкера показал Джармушу и Груберу большой малец. Молодцы, сработали, кого-надо положили, кого-надо спасли. Так держать!

  Краем глаза Лейтенант замечает, что Панда никуда не делся, а стоит и что-то там такое делает руками.
  — Рядовой, особого приглашения ждем? — спрашивает он, не оборачиваясь, разглядывая конверт. — Или тебя в голову ранили? Шагом марш грузиться!
  Что он сейчас медлит? Это же просто конверт. Вскрыть его — да и все.
  Просто он зловеще смотрится в свете пожаров. Неприятно выглядит. Сегодня как-то не очень везет лейтенанту Бейкеру, когда он стучится в двери, за которые его не звали, да?
  Чушь. Бред. На войне не до мистики и прочей хуистики. На войне надо делать свою работу. И открыть этот конверт сейчас — его работа. Какие тут могут быть мнения?
  Сердцем Бейкер чувствует, что мнения все-таки могут быть, но пальцы, как хорошие солдаты привыкшие выполнять приказ мозга быстро, рвут плотную бумагу со штемпелем министерства обороны.
  Мнения пусть останутся при себе, когда налицо факты.

Чета аж до звездочек в глазах скрутило. Собирался было ответить, да лейтенант прервал...
- Да, пошли, Итан, - полушепотом сказал он, - мы ж "не понимаем".
Ухмыльнулся сквозь зубы. Терпила блин. За всех ему хочется ответственным быть. Староста бля. За местных у него подгорает, за чужих героев которые сами на смерть идут. А у Чета вот не подгорает. Уже отходя он шепчет Итану:
- Глянь, вон там кого-то из фрицев посекло, вон тот мужик мне перспективным кажется. Чем с идиотами возиться лучше своё получим, за пушкой всё равно в ту сторону.

ー Раньше надо было, Чет, щас валим уже, а ну как эти уроды за тёплое нас возьмут пока возиться будем?

Не, Чет, ишь как разбежался, без меня ништяки добывать! Или не заметил что ль, что Итан О’Коннел нынче конвоиром заделался? Не, лучше после в ящиках пошакалим, пока шустрые командиры наши опись не провели. С краутов этих всё равно ничего путного не выловишь.

А всё-таки славный малый этот Честер Саммерс, вроде и дружить готов даже с такими Диксонам, что своих подставляют и бросают, но котелок варит у него, понимает, кто идиот-идеалист, а кто нормальный парень. Хотя, если задуматься, он с этим Лойдом больше всех в отделении общался всегда. Надо будет проследить, чтоб они контакт не наладили. Нехер этому сукину сыну на хорошую жизнь надеяться, не отстрадал своё ещё. Дюк вот ещё картину портит, пожалел вдруг гадёныша. Ладно, раз уж воевать научились вон как, так и с Диксонами всякими управимся на раз.

Так, и чего это там лейтёха этот мешкает? Не хватало только, чтоб его подстрелили под занавес. В кои-то веки толковый командир, как краута бить знает, не то что наши идиоты пехотные, что целое наступление проворонили...

На краю бездны искушение особенно сильно. Ломаешь хрупкие печати и рвёшь податливую бумагу, Лейтенант, не замечая, как сгущаются вокруг тебя тени зла. Что-то про операцию по захвату радиостанции под Палермо, позволившую захватить город почти без боя, что-то про гибель направленного на это взвода и сомнения какой-то комиссии, что-то и про самого Джармуша. Похоже, его собирались наградить. Похоже, полковник Хайндс его ненавидел. Похоже, он уже всё-таки лейтенант, хоть и сам не в курсе. Да и по ощущениям ー плевать хотел на все и всяческие звания.

Выстрелы из леса дырявят бланк в руках, рикошетят от покорёженной брони, вынуждают бросить всё и пригнуться, и спрятаться за другой угол проклятого остова, и в конце концов бежать прочь, пока крауты не обошли окончательно. Твой вдох ー их выдох: они не стали сидеть на месте, видя, как отходят янки. Часть фолькс-гренадёров уже на флангах, перебегают от дерева к дереву, прижимаются к стволам чтобы прицелиться поточнее. Вспышки в лесу предупреждают и злой свист над ухом, и шорох по снегу, и треск в дереве, и стон металла.

Взвод в отступлении сложно развернуть в боевой порядок, да и некогда ー машина Ортиса загружена и рискует разронять всё добро, машины Гонзалеса и Мапаттера далеко впереди, а пушку только-только прицепили к БТРу. Ничего не поделаешь, отход так отход. Только вот где чёртов бланк из проклятого конверта? Кровавый след на грязном снегу тянется к горящему огнемётному танку, неужели выронил, отступая, куда-то за траки, в которых выгорели бандажи? А кровь откуда? Вот чёрт, тяпнула пуля ребро левой ладони, хорошо ещё, все пальцы на месте! Болит, теперь, когда адреналин начинает отпускать.

Рановато пока о попадании на страницы учебника думать. Пускай команда Снафу покидает место своего боевого крещения (да кто их там знает, что эта пехота под Сеноншамом делала!) почти в полном составе и ещё и выполнив все поставленные её полевым командиром цели, но вновь начинающий гудеть от мин воздух пронзительно напоминает о том, что всё может измениться в одночасье.

Воюя на брошенном складе ради счастливого Рождества в достатке, не стоит забывать, что жизнь ー главный подарок, и ценим он в эти дни в этих краях даже без упаковки. В конце концов, так ли важна какая-то бумажка, Лейтенант? Другого такого снайпера нет ни в Бастони, ни в окрестностях, и оттого, попросишь ты его о помощи или прикажешь ему ー мало что изменится. Почему бы тогда не приказать? Бланк об утверждении его в новом звании видел только ты.

  Пуля клюет ладонь, и это почти небольно поначалу, потому что ладонь замерзла. Бейкер рассматривает кровь. Он даже не успевает решить, повезло ему или нет. Как-то все быстро произошло.
  — Там написано, что вы лейтенант, — говорит он. — Я думаю, правильнее всего вам вернуться в распоряжение полковника Робертса. Если хотите, мы можем вас подбросить до Бастони. Решайте сами, но ваша позиция раскрыта, а у них тут минометы.
  Ник удивляется тому, как отрешенно он говорит это все, когда в него стреляли и даже сделали, похоже, дырку.
  Обшлаг пропитался кровью. Капельки кровавят покрытый черной копотью снег — на редкость мерзкое зрелище. Бейкер стягивает шерстяную перчатку. Только бы шерстинки в рану не набились. Черт, как неудачно-то. В ту же руку, что и утром. Так никакого здоровья не хватит. Рана-то пустяковая, даже шва, наверное, не нужно. Пальцы шевелились.
  — В любом случае, спасибо за помощь!
  Бейкер бежит к грузовику, стараясь пригибаться пониже. Если бы его кто-то сейчас спросил, что бы он выбрал, чтобы Джармуш и его напарник побежал за ним или безмолвно растворился в зимнем лесу, как призрак — он бы не смог ответить.