Northern Cross | ходы игроков | Долг праведных

Пахло кровью Свежей, еще горячей. На столе, рядом с бронзовой чернильницей и двумя запечатанными посланиями, была здоровенная дохлая крыса. Наполовину залезшая в песочницу, она лежала на боку запачкав песок кровью из своей пасти. Перед смертью она грызла его. Длинный хвост покрытый щетиной свисал со столешницы, и капли крови стекали по нему, падая на пол. Кап. Кап. Кап. На полу уже образовалась маленькая лужица темной крови. Неизвестный располосовал бок крысы, обнажив ребра и кости, как только кишки не вылезли, не понятно. Кап. Порезы складывались в буквы, а буквы в слово “ИДЕТ” на латыни. Собаки молчали, слуги видимо принесли письма ещё днём, одно с печатью из грубого сургуча и знаком адамовой головы, от князя Риги. Второе, хитро обмотанное грубыми веревками и и с глиняной печатью, от князя Ревеля. Тишина. Слуги или спят, или во дворе возятся, пленники, в подвалах, а крыса на столе. Слишком большая, слишком жирная, от чего она померла. Кап.

В первом письме, написанном рукой княжеского секретаря, князь предупреждал Марию, о том, что в её землях видели “Костры большие, выше роста человеческого, и колдунов с волчьими головами” Крайне вежливо, с большой галантностью, брат Пётр интересовался, а знает ли хоть что-то Мария о этих событиях? В конце письма прощаясь, Пётр предупреждал что отправил своего слугу, проверить слухи.

Второе письмо, кусок кожи исцарапанный серебряной иглой, было куда короче и куда менее вежливей. На плохой латыни, Бьёрн писал что его слуга сейчас в Риге, и собирается купить дом или склад внутри городской стены. Если Мария поможет с покупкой, как у ночных владык, так и у дневных властей, то вознаграждение будет щедрым. Внизу, была приписка, что человек слуги каждую ночь будет пьянствовать в таверне “Хвост лебедя”, его будет легко узнать по янтарным украшениям.

Кап. Капле упавшей на пол, в лужицу вторили сёстры по крыше и ставням. Хорошо что бы дождь на улице, шёл не из крови, три года назад, над Ригой выпал дождь из земли и крови. Берег у моря, долго был чёрный, а воздух пах гнилью с месяц. Жить в городе стало опасней, смертные бесились.

Новая ночь укрыла Ригу, и в её объятиях очнулась от сонного оцепенения Мария фон Розен, дабы, приведя себя в надлежащий вид и утолив голод Зверя, с молитвою Тёмному Отцу прожить её достойно и сообразно выбранной ею жизненной стезе. Не беспокоя слуг преждевременно, она желала по своему обыкновению начать ночь с прочтения писем и записок, которые могли накопиться за прошлый день.
В тихой комнате, что служила Марии для приёма посетителей, её ожидал неприятный сюрприз: большая дохлая крыса лежала на чистом столе, уткнувшись своей отвратительной мордой прямо в песочницу. Неприятно изумлённая подобным посланием, Мария подняла к лицу рукав и беззвучно возблагодарила свою судьбу за то, что при желании может не дышать вовсе.

Смрадный душок свежей крысиной крови был каплей в море, по сравнению с нечистым дождём, омывшем город три года назад: вонь проникала повсюду, пропитывала лохмотья попрошаек и одежды горожан, пронизывала ночной влажный ветер Риги и на его сумеречных крыльях проникала в человеческие лёгкие, где свивала себе гнездо из болезней. Сам город словно лихорадило, но тогда он выкарабкался, выстоял.
В тот месяц Мария, несмотря на все свои усилия, потеряла часть своего стада, за которым бережно надзирала больше двух лет.

Приблизившись к столу, не опуская руки от своего лица, она увидела начертанные на трупе животного буквы.
- Кто же сегодня принёс мне столь щедрое и мерзкое предупреждение? - мысленно вопросила она саму себя, ибо не было рядом никого, кто мог бы ответить ей.
Мария не была разгневана, но была... разочарована. Чего хотел добиться весьма просвещённый в латыни отправитель сего грызуна, портя пол её дома этой гадкой кровью? Кто и кому намерен нанести визит? Кто и куда стремится? Крыса - символ чумы или лишь гонец?
Она собрала свободной рукой два письма, что лежали рядом с крысой, и быстро вышла из комнаты. На обоих письмах были хорошо знакомые каинитке печати, а значит следовало ответить на оба послания этой же ночью.

Крыса молчала, ощерившись на хозяйку дома своими красно-жёлтыми клыками. Ответить она уже не могла. У крысы были сломаны две левые лапы, а порезы, кто бы не нанес, сделал это так искусно что вскрыл только шкуру с плотью, распоров кровеносные жилы. Истекла крыса кровью за считанные удары своего сердца.

Слуга нашелся во дворе, где раскладывал кожаные воронки над бочками. Удивлённо кивнув, но не слишком, за свой срок на службе видывал и не такое, он отправился в сторону сарая, где лежала жаровня и запасец дров. А так-же всякие кочерги, лопаты, палки для тяпанья, щетки, метлы и прочее. Обратно в дом, он бежал с треугольным ведром полным просеянного песка в который были воткнуты кузнечные щипцы. Под мышкой он держал треснутое деревянное блюдо. Словно щит без крепления.

Выдав ценные указания, Мария разломила печати на письмах и бегло прочла их при тусклом свете свечи.
Вести от брата Петра взволновали её. Разумеется, вовсе не слог рижского князя и не он сам были причиной охватившего Марию волнения. Принадлежавшие ей земли, восточнее Риги, вдоль реки она уже привыкла считать своею собственностью. Терять малейший контроль над ними было неприемлемо! Всё внутри Марии восставало против этого.
Как жаль, что у неё не было достаточно разумного и хитрого слуги, который стал бы её глазами. Как досадно, что не дожил до сегодняшней ночи никто из тех, кто был её живым щитом. Её нынешние слуги годились лишь для создания иллюзии жизни вокруг её покоев, где немёртвая пряталась от солнца; они были частью той маски, за которой она скрывала свою натуру.
Стоило подумать над тем, какой дать ответ Петру. Она займётся этим немногим позже.
Второе письмо и корявая латынь Бьёрна вернули Марии покой, настроив на деловой лад. Князь Риги был милостив к ней, дав укрытие в своём городе, однако, при её нынешних силах и возможностях, в интересах Марии было сохранение здоровой конкуренции меж доменами и своей репутации. Князь Ревеля, при всей своей безграмотности на поприще чистописания и оборотов, мог рассчитывать на её пристальное внимание к своей просьбе. Но какие в его письме размытые формулировки!
Придётся прибегнуть к небольшой хитрости и навестить слугу Бьёрна самостоятельно. Дождь за окном уже должен расчистить улицы от лишних глаз. Этот визит мог грозить ей опасностью, но когда она не ей грозила?
Мария покачала головой, сворачивая письма обратно.

Пока слуга убирал со стола долой злосчастную крысу, хозяйка не постеснялась разбудить и собрать пред комнатой прочую челядь, кто был в ответе за небольшое поместье во время её сна.
Выглядела Мария очень недовольной и даже ножкой топнула, что делала редко, когда отчитывала нерадивых за беспорядок, что ждал её после пробуждения.

Собрав слуг в большой зале Мария принялась пропесочивать слуг. За это время, песок уже сменили, крысу сожгли, кровь оттерли, а комнату окурили травами.

Слуги заходили в приёмную лишь два раза. Первый раз когда монашек принёс письмо от брата Петра, второй раз когда заросший детина в кольчуге, принёс письмо от Бьерна. Тогда же слуга и зажёг длинную толстую свечу. Крысы что в первый раз, что во второй не было. Кроме монаха и посланника в кольчуге, во двор заходил зеленщик со своим товаром, и кузнец привезший уголь и новый топор. Старый стал то совсем негодный. Больше никто не заходил, забор высок, собаки чутки и злы и если не порвут, то облают чужаков. А так день прошел без событий и приключений. Кухарка выходила к птичнице за полдюжиной пулярок, а дворовой мальчик бегал за рыбой. На этом всё, даже ворот не открывали.

Ни показной гнев, ни угрозы не дали Марии повода любого, кто проговорится, бросить псам на растерзание в назидание остальному человеческому скоту. За предыдущий день в поместье не произошло ничего, что стоило бы пристального внимания. Свои обязанности в течение дня слуги исполняли старательно, по крайней мере на словах. Она сделала вид, что удовлетворена их лепетом.
Могло выйти так, что допрос более пристрастный оказался бы лишь тратой времени. Если проникший в её дом был столь ловок, то может стоило подождать его ошибки?
Отослав от себя всех с наказом молчать о находке, Мария вернулась в комнатку, где аккуратным почерком написала ответ брату Петру.
В письме она, с должным почтением, выразила свою обеспокоенность слухами и вскользь упомянула, что ранее до неё доходили похожие сплетни, но ещё никогда её владения не служили их истоком. Дала понять, что надеется на благополучный исход этого визита. Затем поблагодарила за помощь и обещала, что будет молиться за его здравие в эти тёмные времена. В заключение она призналась, что её не покидает дурное предчувствие.
Письмо Мария запечатала как следует, так и не упомянув о кровавой находке, и отдала его служке со словами передать послание днём, как обычно.
Собираясь в таверну, она оделась как обычная рижская горожанка, которая благодаря своему мастерству может себе позволить ходить в простом, но удобном, платье и накидке от непогоды. Мария покинула свой дом и направилась в "Хвост лебедя".

Слуги, те кто были в курсе послушно закивали. За годы работы на свою хозяйку они знали когда надо молчать. Эта история, не выйдет дальше ворот. Сомнений по письму тоже не было. Письмо будет передано в срок, и князь Риги ознакомится с его содержимым следующей ночью.

Дождь усилился. Дороги развезло, но все же не до такой степени чтобы нельзя было пройти. Пока только затруднительно. Единственные кто встретился Марии по пути, были пара стражников практически несущие монаха подруки. Одежды “отца” были запачканы грязью. Пару раз, он на землю точно падал. Освещая себе дорогу фонарем, солдаты прошли мимо. Может не заметили в темноте, а может были слишком заняты монахом.

“Хвост Лебедя” находился у стены, рядом с портовыми воротами. Слишком дорогое для простой матросни и нищих, но и без больших претензий. Сейчас дождь разогнал всех с улиц, и “Хвост” был полон людей. Даже под выступающей крышей теснился народ. Облегчающийся на угол дома матрос, нищий с бадейкой похлебки на крошках и остатках, мерзнущий в равнине бродяга с потертым посохом и кружкой для подаяний на шее.

Внутри чадило, было жарко. За столом хозяин цедил пиво, сзади него сквозь открытую дверь было видно бочки и бутыли, и сильно пахло луком, местными приправами и жарким.

За одним столом, сидели пропавшие рыбой торговцы, за другим, обвешаные оружием и драгоценностями наемники. А вот за третьим, в компании пары друзей, сидел судя по всему нужный человек. Рог в его руке, берет, цепь на шее. Все было украшено янтарем.

Двух стражников, что вели под руки священника, Мария проводила слегка заинтересованным взглядом. Неужели вера этого святого человека в Господа настолько пошатнулась, что он забыл меру в возлияниях? Ни его лицо, ни лица стражников не были знакомы ей, и она отмахнулась от этой ночной встречи на дороге, как от события мелкого и незначительного.
Под набравшим силу дождём она дошла до "Хвоста лебедя". Там, где вода успела промочить одежду Марии насквозь, от её кожи шёл едва заметный пар. Скользнув мимо ошивающихся у порога личностей, Мария аккуратно открыла дверь и оказалась в таверне. Неудивительно, окажись она единственной женщиной здесь, возможно, за исключением разносчиц.
Мария довольно быстро заметила мужчину, подходящего под описание из письма. Она, изначально, не собиралась проходить в залу и потому осмотрелась по сторонам в поисках того посланника, с которым могла бы передать весть о своём прибытии.

Кроме Марии, лишь одно божье дитя было из племени Евы. Квадратная, похожая на бочку разносчица, или проститутка. По одежде было не понять. В данный момент она несла деревянное блюдо полное жаренных рыб. Руки её были как у молотобойца, а подбородок как головка молота.

Разносчиками работали пара мальчишек. Один совсем юный, лет 11, а второй на пару уголков старше. Старший мальчик приметив вошедшую женщину, угрем скользнул между столами и затараторил на искореженным говором балтским.

- Если эта, тута муж ваш. То того. Пускай допьет за что заплатил. Хозяин денег ни во что не отдаст. А коли уж купил, то пушай допивает. В долг не даем, будет брехать, не верьте добрая госпожа. А скандалу нам тута не наду. У нас завсегда все покойно.

Мария заприметила. Нужный ей человек сидит с пустым рогом, и лишь делает вид что пьет. Да и плечи его ходят так, будто он дал себе замок вдыхать и выдыхать только через три мига. Не раньше и не позже.

Бьёрн-два-топора не упомянул в своём письме о том, что его слуга может быть тоже отмечен даром Странника. Что ж, а она не клялась, что не станет никого ни о чём расспрашивать.
Дитя божье по имени Мария находила людской хлев, под названием таверна, местом шумным и беспокойным, однако по-своему благоустроенным. Спёртый жаркий воздух, пропитанный самыми разнообразными ароматами, с непривычки мог бы заставить задохнуться человека, умудрившегося подышать на улочках Риги свежим ветром.
Она сделала вид, что откашливается, перед ответом юркому разносчику, на том же языке:
- Я не ищу скандала, а ищу доброго друга моего дальнего родственника. Он недавно в городе и не знает наших мест. Видишь того человека с янтарными украшениями на одеждах? Он очень похож на него.
Мария указала мальчику на «пьянствующего» человека с рогом так, чтобы её жест, по возможности, увидел только он. После, она улыбнулась ласково и мягко взяла человеческого щенка за ухо. Чуть наклонившись, остро глянула мальцу в глаза, вложив в свой взгляд чары Зверя.
- Расскажи мне о нём всё, что успел заметить, - и добавила задумчиво прежде, чем отпустить мальчишку. - Получишь два пфеннига.

- Этот. Купец из Новгорода, добрая госпожа. Он надыть вчерась так с хозяином укушался, что весь день они дрыхли. Говорят насилу отпоился. У него в руках варево, от пьянства. Сам хозяин значит готовил.

Герой разговора в этот момент от души расхохотался от шутки соседа по столу. В отличии от него, они и жрали, и пили так что будь здоров.

- Богаты они. Но не так чтоб слишком. Сняли комнаты все две, и подвал под эту как её. Халфу, вино и тама прочее. Они как приехали, так всю ночь и пили. Хозяин все закрыл, и они сидели. Хозяин. Этот вот. Торговец стеклом с корабля и мужик страшный. Ну и слуги их. Эти отдельно пировали. Наше, а не своё. Потом страшный и торговец ушли наверх, потом вернулись, но все уже перепились и я убирал все. Ну у слуг. Эти сами все убрали. А. Еще страшный мужик с торговцем играли с костями. Мешок денег забрал, да.

В Риге можно было встретить путешественников и купцов из самых разных стран и городов. Каинитка спросила себя, какую выгоду для себя она может извлечь от сделки с новгородцем, и какие сложности могут возникнуть. По всему выходило, что придётся быть осторожнее.
Мария чуть изогнула брови, выказывая своё удивление и недоверие к словам мальчишки.
- Какой ты болтун. Неважно, забудь о моей просьбе. Разве я не говорила тебе только что, чтобы ты передал тому купцу мои слова?
Она вложила в ладонь разносчика одну монетку - часть обещанной награды.
- Так не спи стоя, а скажи человеку, - она качнула головой в сторону купца из Новгорода, - с янтарём на одеждах, чтобы... приходил следующей ночью к тому порогу, куда для Марии днём принесли письмо с глиняной печатью. Как передашь мои слова, отдам второй пфенниг. Здесь жарко и душно, я подожду тебя за дверями. Ну? Иди.
Мария вышла из таверны под выступающую, словно навес, крышу здания.

Кивнув, как деревянная игрушка, мальчишка схватив монетку, буквально бросился к нужному столу, едва не сбив своего собрата по ремеслу и получив от него по шее. На улице по прежнему шел дождь, да вот только все те люди, что ютились под козырьком исчезли. Будто их и не было. Вместо них, в заляпанном пятнами сером балахоне стояла высокий уродливый мужчина. Не настолько ужасный что бы бежать в ужасе, но было что-то неприятное в изъеденном зажившими рубцами от оспы лице.

- Мария фон Розен. А вы то что забыли в этой дыре.

Судя по палке оббитой четырьмя металлами и большой "в галлон" деревянной кружке на поясе, это был Мытарь. Носферату из кожевенного квартала. Выглядел он впрочем не похоже на себя, но то что он мог менять лица секретом в Риге не было. Тут же дверь распахнулась вновь.

-Добрая госпожа, я всё переда, ой дяденька страшный мужик. А богатый господин будет.

Мальчишка прижался к стене спиной застыв в ужасе, но руку вытянул. Мытарь внимательно посмотрел на руку, потом достал из кошеля монетку, и застыл статуей нахмурив остатки бровей.

Мария едва узнала Владыку Стоков.
- Мытарь из Праги. А сколько Вы готовы заплатить за ответ?
Она намеренно придала своему голосу полу шутливый тон. Носферату был одним из тех, кому, по рассуждениям Марии, куда больше подходило озвученное ею предложение.
Взгляд голубых глаз каинитки меж тем был холоден. По возвращению домой, она намеревалась отослать к Мытарю гонца следующим днём и сейчас, при личной встрече, была растеряна, но не желала, чтобы это кто-то заметил.
Необходимую передышку ей дал разносчик, появившись как раз вовремя.
- Правильно ли он тебя понял? - спросила Мария косноязыкого мальчишку, но не вслух, а лишь помыслив. Вслух она сказала другое:
- Молодец, - и вложила в протянутую ладошку монетку, - вот мой подарок, как и было обещано.
Она подождала, пока мальчишка уйдёт.

Широко улыбнувшись, да так что все лицо пошло морщинами, носферату потянулся к кошелю.

- Меньше чем своему работнику, больше чем, чем этому мальчонке. Но деньгами вам не прельстить. Я надеюсь, на это. А то было бы неприятно впадать в ненужные траты, исключительно из-за шутки, и то не слишком удачливой.

И так зыркнул на мальчишку, что тот к стене еще сильнее прижался. Будь у него возможность, сквозь неё и просочился бы, словно призрак. Даже Марии было как то неуютно, хотя вроде бы сородич ничего и не делал.

- Иди и скажи моему бывшему собутыльнику что его хотят видеть у церкви. Надо бы с монахом Петром ему совместно помолится.

И вложил в руку мальчишки такую же монетку что и Мария. Мальчишка мгновенно скрылся с глаз за дверью.

- Сегодня княжик собирает малый совет. Если хотите, можете присутствовать как моя гостья.

Вентру никогда не действовала столь грубыми, как этот могущественный, но всё же Носферату, князь методами. Наверно, никогда. Если и действовала, то, разумеется, гораздо благороднее.
Мария изобразила тонкую терпеливую улыбку и, почувствовав дискомфорт в присутствии жуткого сородича, прочла про себя строки из жития святого, впоследствии ставшим вампиром. Латынь успокаивала.
- Мальчик далеко пойдёт, - не скрывая своей задумчивости во взоре, которым она проводила разносчика, подумала Мария и закончила всё так же про себя, - если доживёт до следующего года.
Как же гадко было осознавать, что сказанное ею к ней же самой частично могло относиться. Нет, не справедливо это! Всё своё существование она посвятила своему делу, своему призванию, только доставались ей тяжбы да подкупы. Все эти годы в Риге ей было относительно спокойно - тесно лишь. Ей бы шанс развернуться...
Эта ночь поистине была полна сюрпризов: начиная с крысы на её столе и заканчивая попойками Владыки другого домена и слуги Бьёрна. Выслушав предложение Носферату, Мария всерьёз замешкалась.
- Я лучше разбираюсь в том, как лишних затрат избежать, - осторожно согласилась она с замечанием Мытаря. В конце концов - Странник свидетель! - это было действительно так.
Прежде, чем дать ответ Носферату, каинитка помолчала миг, но затем сказала:
- Мой священный долг - быть там, где нужно моё присутствие. Раз Вы хотите видеть меня своей гостьей, то так тому и быть. Когда будет совет?

Монета что была сохранена, есть монета что была приобретена. А монеты я люблю.

Мытарь рефлекторно проверил пояс и завязки рубахи, погладив себя по груди.
- Бьерн! Ублюдок рыбный. Ты опоздал, я пришел за тобой. Сегодня ты должен предстать перед князем или я вытру тобой дорогу от стола таверны, до стола оббитого железом.

Из двери вышел знакомый Марии не-живой купец. Владыка стоков словно в шутку пихнул Бьерна под дых кулаком. Шутка шуткой, но таким ударом можно и дверь выбить.

- Я собирался. Ближе к утру. Князь же ложится с первыми лучами, так бы успел. Надо было дождаться. Впрочем уже не важно. Он не пришел.

- Он же занят на корабле. Не важно, идем. Прошу госпожа, прямо сейчас, а то точно все упустим.

Бьерн равнодушно мазнул по Марии взглядом, и пошел следом за Мытарем.

- Как шутят. Дорога от кабака до церкви, короче чем врата рая для пьянчуги. Так что смотрите, не проговоритесь где мы встретились.

У забора строящейся церкви, отирались вооруженные люди, судя по кивку Мытаря, знакомые ему.
Внутри барака без окон, что служил местом встречи, во главе оббитого железом стола, сидел крайне худой монах. По левую сторону резного трона, на табурете сидела прекрасная, похожая на резную статуэтку, девочка. Правый табурет был пуст. За спиной стояли две темные фигуры в кольчугах и шлемах ведрами.

- Ваш верный слуга Мытарь, Бьерн что должен был предстать ранее, и Мария фон Розен.

Князь благосклонно кивнул головой, и носферату словно исчез, а потом появился на табурете. Вот только выглядел он по новому. Словно в его лицо больное проказой и оспой плеснули горящим маслом и только потом становили.

В бараке были и другие сородичи. Невысокий, увешенный золотом, франт в шубе, и девушка в платке .

- Значит я успею?.. - ненавязчиво начала было она, обратившись к Мытарю, но была прервана появлением купца.
Оба сородича были столь увлечены беседой, что Мария сочла благоразумным умолкнуть с немым, но пронзительно выразительным, укором во взгляде. Ей не хотелось становиться между молотом и наковальней, кои сейчас из себя представляли два приветствующих друг друга каинита.
Оно так пока безопаснее будет.
Осмысливая услышанное, Мария отвечала своему проводнику без промедления:
- Конечно, идёмте.
Она нисколько не возражала против взглядов скользящих и равнодушных, так как зачастую они были ей выгоднее взглядов пристрастных и неравнодушных. Бьёрн был удостоен от Марии взаимностью, исполненной вежливого интереса, какой может проявить любой каинит к своему сородичу.
Не спросить у купца чужеземного, хорошо ли живут люди в славном Новгороде?
Ах, обратись её мысли вдруг лисой-чернобуркой, и они бы заметались по улочкам Риги, словно выслеживая маленькую мышь! Кажется, она впуталась во что-то любопытное. Выпутаться бы с целой шубкой, да с большой крысой в зубах!
Мария шла следом за Мытарем и думала о той крысе, что лежала на её столе этой ночью. Кто-то славно развлёкся. Какая мерзость, право.

Она предпочла хранить молчание весь путь до церкви.
Представ перед князем, Мария исполнила подобающий своему статусу поклон и произнесла нейтральное подобающее моменту приветствие; одно из тех, что не отнимают времени ни гостя, ни хозяина. После заняла свободное место.

Женщина в черном представилась, и сообщила князю о своей цели прибытия. Некая Огняна. Имя больше похожее на славянское. Фигуры стоящие за Петром были похожи на статуи, такая мертвая неподвижность даже для сородичей была бы связана с неудобствами. Не пошевелились они и после короткого приказа Петра, в отличии от отрубленных кистей рук. Что выползли словно пауки из под стола. Не успел князь вымолвить:

- Шепот мертвых достиг моих ушей.

Как из пустоты под столом раздался смех и голос княжьего шута - Элдриха продолжил.

- Вот уж взаправду, три князя дурака. Владелец дурного запаха, праха костей и госпожа книжной пыли. Хорошо хоть у одного ума хватило сесть на то что было. А остальные подражают, тщатся умостить под зад красоту, но не красивей.

Петр никак не отреагировал и продолжил словно просто взял паузу, которая только что закончилась.

- И я благодарен, ты всегда найдешь в моих землях глоток крови, тайное место недоступное солнечным лучам и...

- Топором по голове, если взбесите наше болотце.

- Но собрал я вас не для этого. Волей своей, я приказываю, Фамин, Мытарь, Элдрих. Найдите артефакт, источник зла что угнездился на полях, кажется в какой-то степени ваших полях, Мария. Но не важно. Возможно он и не там, но рядом. Но добыть вы его должны, это моя смиренная просьба.

Вот только ничего смиренного и просящего не было в тихом, сухом голосе брата Петра.

Бьерн широко ощерился, стали видны его заточенные зубы.

Рассматривая присутствующих в меру своих невеликих талантов соглядатая, Мария думала о том, что в последнее время в Ригу устремилось изрядное количество сородичей. Она вспомнила о том, по какой причине сама оказалась в этом городе, и ей вдруг стало куда неуютнее, чем не так давно в присутствии Владыки Кожи.
Каинитка прогнала эти мысли прочь и сосредоточилась на речи князя (и купюрах шута).
Имея дело чаще со смертными, она редко присутствовала при подобных советах. Как правило, её присутствие означало только то, что некто из сородичей переступил границы дозволенного, и в этом случае Мария просвящала недостойного и свидетелей, в чём же была ошибка осуждённого. Она вполне могла понять, почему брат Пётр не стал приглашать её на совет, а предпочёл отправить письмо. Ответ на него, похоже, придётся переписать.
Марие не нравилась та спешка, в которой был собран малый совет. И этот Мытарь... по какой прихоти ему понадобилось её присутствие здесь? Отчего же так широко улыбается дорогой гость из Новрогода? Неужели слова князя пришлись не по душе?
Мария была обеспокоена.
- Я искренне сожалею о том, что сие «зло» пустило корни близ моей территории. Для меня эта весть сколь прискорбная, столь и неожиданная. Могу ли я спросить, известно ли каков этот источник зла, и что он из себя представляет? - аккуратно подала голос фон Розен.

Девушка в платке положила небольшую сумку, больше похожую на кошель, в импровизированную "телегу" из четырех кистей. Руки сжав свою ношу, поползли одним комком к князю. Мытарь сидел на табурете, вперив взгляд в сумку. Князь не изменился в лице. Маленькая девочка мило улыбаясь достала из складок платья что-то маленькое и черное, Фамин мял звенья золотой цепи на своей шее, и только Бьерн так же стоял. Непонятно, толи это улыбка у него такая, толи еще что. И вдруг гостья заявила о желании служить владыке этих земель. И князь принял её предложение.

- Я ценю золото твоих намерений. Ты получишь надежное место в городе или за его стенами, снаряжение нужное тебе и достойное уважение и награду.

- А также клыки в зад, от каждого кому перейдешь дорогу.

Раздалось из-под стола и Мытарь, скорчив губы в куриную клоаку, тоненько захихикал.

- И моя первая просьба, примкни к отряду.

Словно звон медной пластинки, высокий, красивый одновременно и нежный и страстный голос девочки заполнил все.

- Это не ваша вина Мария. Земля, насыщаясь кровью и плотью, иногда наполняется до краев. Тогда прошлые явства, выходят. Так ктож виноват когда среди них есть и боги древних времен. Сотни и сотни лет в плену богини, не дали им ничего кроме злобы. Вот и сейчас, Мать исторгла из своего чрева больное дитё. Осколок бога. Нельзя что бы он попал в чужие руки.

Сзади раздался хлопок дверью. Ещё посетители. И тут словно гром среди неба.

-Мы, племя Тремер из далекого Парижа