[VtM] Пальмы и Кровь | ходы игроков | S01E01 - «Виновен!» (Пилот)

      Питер не стал беспокоить её и тихо вышел к лестнице, переступив через картину на ступенях. Он мог понять Маргарет. Женщины в этой истории никогда не оставались счастливыми. В конечном счёте, когда страницы романа написаны кровью, д’Артаньян никогда не бросит шляпу к нужным ногам. По крайней мере, «Тимберленды» Питера поднимались по грязному ковру, а вовсе не паласу из розовых лепестков — и темнота в конце лестницы ждала его как неотвратимый греческий фатум.

      — Картина свалилась от... землетрясения, или он просто её задел, когда спускался? — задумчиво озвучил свои мысли Чарли, следуя за Боссом.
      — Если верить камерам, она свалилась сама собой. Не помню, чтобы парень её задевал, — остановившись, Босс посмотрел на крепление картины к стене, а потом на дырку, из которой торчал дюбель. На заднике картины поблескивал шуруп, выпавший из пластикового гнезда.
      — А я что-то не обратил внимания, — хмыкнул Чарли, подняв картину на вытянутых руках. — Тяжёлая. Такую задень, сама свалится.

      Питер смотрел на репродукцию «Суда Соломона» кисти Питера Пауля Рубенса. Странный выбор для интерьера собственного дома, но не следовало забывать, что первый этаж Итан отводил и для официальных визитов. Интересно, важные шишки из администрации или пожилой судья знали, что садятся на диван, где Линдерс любил развлекаться со своей девушкой? Может быть, это доставляло ему тайное наслаждение? Смотреть на унылые лица современных вельмож и думать, что вечером к нему приедет Мэг…

      — А почему тут пацана рубят? — бесхитростно спросил Чарли, разглядывая картину.
      — Почитай Библию, Бога ради.
      — В Библии никто не рубил детей, — строго возразил Чарли.
      — Да что ты…

      Питер Рубенс был известен целой серией шедевров на процессуальную тематику — от «Суда Париса» до «Страшного Суда». К сожалению, Босс уже не мог выяснить у хозяина, верно ли истолковал смысл его выбора.

      Чарли вернул картину на место и гули поднялись в тёмный коридор второго этажа. Сквозь дальнее окно заглядывала едва заметная среди туч луна, наполняя воздух призрачным танцем пылинок. Здесь же падал на пол узкий луч синего света, пробивающийся и кабинета Линдерса.

      — Не удивлюсь, если это всё, — Чарли, стараясь не замечать мрачного отблеска, указал взглядом на ковёр, — следы его адреналина.
      — Заткнись, ради всего святого! — в Питере вновь смешались благодарность за омерзительно бесхитростный юмор, который заставлял злиться больше, чем бояться. — И включи везде свет.

      Чарли с удовольствием начал щёлкать выключателями, прогоняя гнетущую темноту. Один за другим в комнатах загорались плафоны, а Питер наконец-то набрался смелости и широко распахнул дверь в кабинет.

      В небольшой комнате всё оказалось именно так, как показывала камера. Кабинет Итана занимал угловое помещение, поэтому его потолок очень уютно шёл под откос и оканчивался низким стеллажом с виниловыми пластинками и мини-баром со стеклянной дверцей, за которой вальяжно перемигивалось стекло разнообразных, но неизменно дорогих напитков. Водку «Калифорния» Итан явно оставил гостям, а для себя организовал, как выразился бессмертный классик, «не бухло, а алкоголь». Оба окна закрывали тяжёлые портьеры, чтобы вспышки уличных огней не мешали юристу работать. Телевизор и компьютер так и стояли включёнными. На большой плазме замер экран с предложением настройки каналов, а компьютер демонстрировал предложение ввести пароль. Заглянув под стол, Итан не увидел блока бесперебойного питания.

       «Получается, причина могла быть в сбое питания. Это бы объяснило и помехи на камерах» — отметил Питер.

      Осмотревшись, Питер первым делом подошёл к базе домашнего телефона, перешагнув через разбитую трубку, и нажал на воспроизведение автоответчика. По комнате на всю громкость, какую только мог родить динамик автоответчика, разнеслось тяжёлое, долгое дыхание, а затем и сдавленный как петлёй голос человека, которого более двенадцати часов назад не стало в мире живых:
      — ... Ли-и-индерс-с… — слова вырывались из его глотки с мучительным хрипом. — Линдерс...
      — Это ведь Найджел! — Чарли едва не подскочил.
      — Ты труп... Ты слышишь меня?.. — повисла долгая пауза, но Питер видел, что автоответчик продолжает отсчитывать секунды. Внезапно Найджел рявкнул, будто выплёвывая слова вместе с кровью, которой захлёбывались его жертвы: — Ты труп... Линдерс!
      Вне всякого сомнения, голос принадлежал Грегору.

      Конечно, когда они вошли вдвоём и уже знали, что произошло в кабинете, шелестящий голос Найджела не производил того впечатления, которое произвёл на человека, оставшегося в большом двухэтажном доме наедине с шёпотом серийного убийцы и кромешным мраком за окнами. Но когда Питер слышал, как из динамика льются клятвы мертвеца, кремированного этим утром, его пронимала дрожь. Если это и был спектакль, во что до сих пор пыталось поверить его подсознание, то разыгран он был слишком уж хорошо.

      Чтобы Найджел наконец-то заткнулся, Босс с силой ударил костяшкой по кнопке обратного звонка, и дыхание сменилось долгими, мрачными гудками. Против своей воли Питер стиснул пальцы в кулаки. Автоответчик выдал переливчатую трель ошибки, затем приятный женский голос сообщил: «Абонента с набранным вами номером не существует. Пожалуйста, попробуйте набрать номер снова или обратитесь за помощью в абонентскую службу. Желаем Вам всего наилучшего! Спасибо!»

      Когда Питер вывел на дисплей входящий номер, ему высветилась странная последовательность цифр, искать смысл в которой захотел бы разве что безнадёжный параноик. Если Грегор и позвонил Итану, то сделал это не из Америки, а из ада.

      Озноб медленно добрался до шеи Питера, схватывая дыхание пока ещё мягкими стылыми пальцами. Гуль быстро нашёл смартфон и повторил действия с ним: последний звонок, номер, обратный набор! Ему казалось, что он стремительно теряет последние клочки суши под ногами. И тут, увидев результаты, Питер громко выругался:

      — Блядь! Твою ёбаную мать!

      Смартфон превратил первые два нуля в плюс, а остальные цифры перестроились в правильном порядке и сформировали полный домашний номер Линдерса. Две последних, по-видимому, означали добавочный номер 04. Зазвонил телефон в кабинете, а Чарли едва не подпрыгнул снова, с посеревшим лицом обернувшись к аппарату:
      — Питер! Это… это снова он?
      — Это я звоню! — заорал от облегчения Питер.
      — Что?..
      — Ему позвонили с его же номера! Блядь!
      — То есть… — ДеФуэго отобрал у Питера смартфон и поднёс его близко-близко к глазам, словно страдал тяжёлой формой близорукости. — А так вообще возможно?
      — Да. Или с помощью манипуляций с VoIP-телефонией, или…
      — Или что? — спросил человек, знавший, что такое «моноблок».
      — То, что это слишком сложно для чёрной магии. Чарли, мне нужно, чтобы ты нашёл местный электрощит. Он либо в подвале, где мы были, либо найди его по идущим от дома проводам, но это вряд ли потребуется. В таких домах обычно ставят свой.
      — И что мне с ним cделать? — из глаз Чарли медленно уходил страх и возникало другое чувство — ярость.
      — Там должно быть что-то подсажено на реле, от этого взорвались лампы в гостиной и сбоили камеры. Если по дороге заметишь телефонную розетку, тем лучше. Мы выясним, не был ли звонок физически сделан отсюда. Это всё — просто один большой и очень хитрый спектакль, Чарли. И мы на него попались, как Линдерс.

      «И моли Бога, Чарли, чтобы ты нашёл то, что мы ищем. Потому что иначе в этот дом пришёл дьявол и больше ни один аргумент здравого смысла не отдалит его пришествие».

      Чарли торопливо выбежал, а Питер перестал звонить. Найдя пульт от «Филиппса», он выключил назойливый синий фон. Затем задержал дыхание... и снова включил телевизор. Однако плазменная панель засветилась ровным экраном настройки, предлагая возможность автоматического определения желаемых параметров. Но даже эта неудача — а Питер предполагал, что ролик с Найджелом загнали в цифровой телевизор вместо вступительного логотипа — не смутила Босса. Теперь дом казался ему не страшным местом, куда явилась с того света длань мертвеца, а интересной загадкой. Случаем, который необходимо было привести к логическому разъяснению. Питер забрал мобильный телефон Линдерса, выключил телевизор уже окончательно и протянул было палец, чтобы стереть с автоответчика демоническое послание.

      Ноготь Питера завис в миллиметре от кнопки очистки памяти. Босс не хотел вновь слушать голос умершего Найджела, но всё-таки медленно сдвинул руку и снова включил запись:

      — Ли-и-индерс...

      Питер проиграл запись до конца, на слух пытаясь сопоставить слова «труп» и «Линдерс» между собой. Но на технический повтор они не походили: если кто-то и постарался загнать Итана в могилу таким странным и ненадёжным способом, он подошёл к вопросу с высокой степенью тщательности. Затеплившаяся было надежда, что всему случившемуся есть рациональное объяснение, приугасла. Питер стоял в кабинете, где калифорнийский юрист пережил самое страшное потрясение в своей жизни, и чувствовал себя Фомой, окунающим пальцы в рану Спасителя. Но из природного упрямства Босс ещё раз включил послание, на сей раз поднеся к телефонному динамику включённый диктофон смартфона. И только потом удалил запись, выдернул телефон из сети и уложил разбитую трубку на место, будто бы Итан не пользовался кабинетным телефоном уже давно как раз по причине поломки.

      Босс обошёл другие комнаты второго этажа, заглядывая в шкафы, под кровати и за занавески. В спальне юриста портьеры раздувались при порывах ночного ветра: кто-то, им мог оказаться и сам хозяин, забыл опустить нижнюю створку окна. Питер выглянул наружу и запомнил, что окно выходит на ту же лужайку перед беседкой, которую контролировала первая уличная камера. Вскоре и Чарли вернулся с кисло-победным выражением лица.
      — Джекпот, амиго! — не успел Питер выбраться в прихожую, как Чарли уже докладывал.
      — Я выиграл щенят от сенбернара и Рианны?
      — Ты не ошибся насчёт реле. Оно внизу. Мы пропустили нишу — там вообще всё, и щит, и счётчики, и к телефону можно подключиться там же. Провода в одном месте зачищены. И антенный концентратор там. И еще знаешь, что?
      Питер вопросительно поднял брови.
      — Запись могли сделать заранее! Он, вроде, в камере там был?

      Босс задумался. Действительно, его подсознание не зря подсказало первой ассоциацией ассоциацию именно с комнатой. С неким замкнутым пространством, в котором Найджел, небритый и нестриженый, метался туда-обратно и говорил сам с собой. Обычно Грегор носил очень короткую причёску, и только к моменту поимки достаточно оброс, чтобы отдалённо сойти за Большого Лебовски. Его действительно поместили в специальную секцию федеральной тюрьмы, где камеры-одиночки оснащались системой видеонаблюдения и даже видеопереговоров с особо опасными преступниками. Получается, что, несмотря на отсутствие технических повторов и хитро проделанный трюк с телевизором, он всё-таки не ошибся.

      Придя к однозначному выводу, Питер почти упал на тумбочку для ключей и уткнулся лбом в стену. Хотелось хорошенько расколошматить себе голову, потому что от страха он едва не кинулся вызывать экзорцистов. Но ему приходилось держать себя в руках, ведь в гостиной сидела Мэгги и ей ни к чему было видеть ещё один акт сумасшествия.

      «Но не кинулся же?» — пришёл на помощь внутренний голос, который почему-то спал всё то время, пока чёрно-серая рябь в голове превращалась то в лицо Найджела Грегора, то в гротескные маски, похожие на чудовищ из новых серий «Сайлент-Хилла». Питер пожелал внутреннему голосу сдохнуть.

      — Сука... — тихонько простонал Питер. — А я всё пытался понять, не замикширован ли голос. В целом, уже без разницы. Её могли нарезать из тюремных записей, если он там бормотал... Сука. Сука!

      Он с силой потёр лицо, ощущая, как в пальцы с покалыванием возвращается тёплый кровоток. На Босса как будто навалилась многотонная усталость, последствие резкого выброса адреналина в кровь и собственной суеверности. Впрочем, бросив взгляд на Чарли, Питер увидел на его лице схожую смесь облегчения и злости. Их едва не надули! Что хуже того, Питер мог примерно представить, что именно пародировал неизвестный монтёр.

      — Дисциплина, Чарли. Он пытался сымитировать то, будто Линдерса убили с помощью Дисциплины.
      — Ты говоришь о... Дисциплинах Хозяев? — тихо, но очень внятно переспросил ДеФуэго. — Это сильное утверждение, Питер. И опасное.
      — Да, Чарли. Этим вечером мы говорили с Алем Капоне, и он подкинул мне одну версию на этот счёт.
      — Что за версию?
      — Потом, — покачал головой Босс и кивнул в сторону гостиной. — Чарли, возьми фонарик и осмотри кусты с левой стороны дома. Там, где нет камер, помнишь? И ещё траву на лужайке у заднего фасада — может быть, кто-то залез через окно в спальне хозяина. Но тут я могу ошибаться. А я всё-таки взгляну на самого беднягу.

      Питер снова заглянул в гостиную. Он понимал, что если Итан смог объяснить подруге, почему нужно звонить по номеру с визитки, а не в службу спасения, то и они с Чарли могут на неё рассчитывать, однако всё равно проверял. Мэг продолжала смотреть перед собой, а уровень водки в бутылке ощутимо упал. Теперь девушка не плакала. Распрямив спину, она держалась на пышных подушках как истукан, и что-то беззвучно шептала в пространство.

      «Ей не до полиции…» — понял Босс. — «Ей вообще ни до чего больше нет дела. Линдерс был ей очень хорошим другом».

      Он предпочёл отвернуться и открыть дверь в чулан, хотя знал, что зрелище едва ли окажется легче. Так и случилось.

      «Бедняга» лежал на боку, соревнуясь в бледности с кафельным полом. Питер где-то читал, что сам по себе сердечный приступ не является причиной смерти, но может повлечь за собой фатальную остановку сердца. Поэтому, когда в книгах и фильмах кого-то хватил удар, ещё можно исправить ситуацию быстрым звонком в «911», сертифицированной целебной мантрой или самостоятельной помощью. Но к Линдерсу, запершему самого себя под лестницей, помощь не пришла. Кровь отхлынула от конечностей и кожи, когда неутомимая мышца прекратила гнать её по артериям. Затем, когда сердце Итана остановилось, оставшаяся кровь хлынула сквозь ноздри и рот — по-видимому, агония и паника довели кабинетного юриста до того, что сердечные стенки не выдержали и лопнули. Юрист истёк кровью уже после того, как умер. Питер опустился на одно колено перед ним и зачем-то, хотя понимал всю бесцельность надежды, проверил пульс на холодной, но ещё податливой шее. Лицо Линдерса, которое утром наполняли свирепая радость и скрытое ликование, теперь было лицом по-неприятному мёртвого человека.

      В очередной раз Питер подумал, что кто-то очень хорошо представлял, с кем имеет дело. Наверняка у Линдерса имелась медицинская карта, где стоял диагноз или подозрения в отношении слабого сердца и низкой стрессоустойчивости.

      Босс заглянул в бессмысленно открытые глаза, больше не светились тем триумфом, который был в них, когда Линдерс торжественно наклонял голову и отвечал «Да» на вопрос Тимоти Белла. Зрачки Итана показались гулю чрезмерно расширившимися, но он не знал, следует ли считать и это последствием инфаркта.

      «Может быть, и нет» — отметил Питер в мысленной записной книжке. — «Надо забрать его стакан, если есть. Возможно, в твоё любимое пойло добавили галлюциноген для усиления эффекта…»

      Слипшиеся комья чёрной крови нарисовали на подбородке Линдерса траурный грим, как будто Итан готовил себя к торжественному погребению на мотив древних викингов. Только жена не взошла вместе с ним на горящий драккар. У Линдерса, в сущности, так и не появилось жены. А подруга, искренне его любившая, сейчас сидела в трёх метрах за стеной и беззвучно плакала. Даже после казни Грегор смог разбить ещё одно сердце.

      Крохотный чулан под лестницей казался Боссу слишком маленьким, слишком тесным для лежащего на полу человека. Труп как будто высасывал воздух из окружающего пространства и приковывал внимание к себе: к ватно скрюченным ногам, к задравшейся футболке с полоской дряблого живота под ней, к таким обычным домашним штанам, которые вызывали гадостное чувство фамильярности. В мыслях Питер больше не хотел называть Линдерса ни Итаном, ни по фамилии — эти слова, хотя он и так плохо знал юриста, заменило казёно-безликое выражение «трупная масса». Питер подозревал, что такого словосочетания не существует, но оно как нельзя лучше описывало не человека, а именно массу. Студёную, желейную, тяжёлую массу с закатившимися глазами и телефоном в руке. Босс предпочитал, чтобы жертвы рассыпались пеплом.

      Он аккуратно вынул телефон из руки Итана и костяшкой стёр набранный номер, по которому Линдерс не успел позвонить. На экране остались цифры с той же визитки, которую использовала Мэг — Линдерс выучил их наизусть, во всём полагаясь на всемогущего Хозяина, однако… однако на этот раз он успел только схватить телефон.

      Питер спиной выбрался из чулана и бережно прикрыл дверь. Дожидаясь Чарли, он ещё раз поднялся в кабинет, а потом заглянул на кухню в поисках следов ужина или бутылки любимого хозяином виски.

      На кухне оказалось пусто, даже следов ужина не имелось. Отполированные поверхности сверкали, отражая блеск встроенных в низкую панель ламп. В большом холодильнике, куда поместился бы Питер, сиротливо притаились несколько пучков салата и картонные упаковки с полуфабрикатами. Здесь Питер и вспомнил, что видел целый мини-бар в кабинете наверху: быстро поднявшись, он нашёл нужное — стакан с почти дотаявшими кубиками льда и батарею открытых бутылок. Сунув нос в стакан, Босс остановился на роме и взял с собой бутылку целиком. Он рассудил, что если и ошибся (хотя трудно ошибиться в выборе между виски, джином, коньяком, ромом и красным вином), то хотя бы заслужит благоволение Пиратской партии.

      Оставив бутылку рядом с найденным в подвале медиа-центром, Питер отправился вниз. Он снова включил лампочку над бетонной лестницей, спустился в подвал и нашёл среди вещей большой ярко-красный ящик со слесарным инструментом. Тот стоял открытым, и Босс решил, что именно отсюда Чарли или Мэг принесли стамеску. Для себя Питер выбрал длинную отвёртку с толстым стержнем и прорезиненной рукояткой, а также большой фонарь с горизонтальной ручкой, а потом направился в обнаруженную электрощитовую.

      Это была не комната, а маленькая ниша примерно метр на метр площадью. На стене, на уровне глаз, висел большой серый щит с треугольным значком молнии. Открыв дверцу, Босс подцепил отвёрткой пластиковую фальш-панель и скинул в сторону, обнажив ряды автоматических выключателей и скачущий между ними зигзаг проводов. Под металлической рейкой, на которой крепились двенадцать автоматов (по одному на каждую комнату, а также главный рубильник), было установлено предохранительное реле: прямоугольная коробка на винтах, через которую проходили два ключевых контакта общедомовой сети. Познаний Босса, почерпнутых из рабочих дней в Филадельфии, когда на июль и август он уезжал работать на городских стройках, хватало, чтобы опознать фазовый и нулевой контакты, а также уходящий в специальный жёлоб провод-заземлитель.

      Питер внимательно осмотрел реле и понял, что винты имели немало царапин: реле скручивали, но как давно и для каких целей, установить было нельзя. Возможно, Линдерс просто использовал бывшие в употреблении винты, а теперь Питер и Чарли цеплялись за удачно сложившуюся версию. Босс помнил, что главная опасность теорий состоит в том, что ты начинаешь подгонять факты под них, а не создавать новые, но ничего не мог с собой поделать. Принять мысль, что Линдерсу явился демон, он просто не мог: подсознание буксовало, потому что такое предположение не привело бы их ни к какому конструктивному заключению.

      Присутствовали и другие следы работы со щитом, но Питер точно так же не мог определить, считать их уликой или случайным совпадением: на резине вблизи оголённых медных жил остались следы зажимов, пыль в щитке кто-то смёл, а от самих кабелей едва слышно тянуло теплом. Определить, были ли перепады напряжения вызваны трансформатором, который поставили в электрощит взамен реле, или чем-то иным, Босс не смог. Он знал, что существуют специальные приборы, которые могут регистрировать разницу амплитуд и потенциалов во времени, но обычный домашний щиток Итана никто не собирался оснащать специальной электротехникой. Впрочем, косвенных указаний хватало Питеру, чтобы дальше выстраивать линию монтёра-убийцы.

      Телефонная линия, проходившая рядом, зияла аккуратно срезанной с провода резиной, но тут эрудиция Питера окончательно пасовала: возможно, кто-то подключился к телефону, поместив поверх провода модулятор сигнала, а, возможно, Итан просто выяснял, как устроено чудо телефонии.

       «Не слишком ли много совпадений, Питер?» — честно спросил себя гуль и кивнул себе же.

      Телевизор, особенно современный мультимедийный центр, очень чувствителен к постоянству электрического тока. Поэтому производители рекомендуют источники бесперебойного питания или, как минимум, амплитудные модераторы, поскольку напряжение очень редко сохраняет постоянное значение в условиях городской застройки и хаотичных включений утюгов. У Линдерса стояло реле, главная задача которого заключается в том, чтобы обезопасить домашнюю проводку от порчи или возгорания, вовремя отключив подачу слишком большого напряжения. Электрик по фамилии Томлинсон пытался вложить в молодого разнорабочего основы технических знаний, но быстро понял, что Боссу гораздо больше нравится висеть на верхотуре или таскать кирпичи под недолгим летним солнцем Восточного побережья. Однако этих основ хватало, чтобы понять: если бы монтёр заменил реле на принесённый с собой трансформатор, у него вполне получилось бы делать с сетью Линдерса всё, что ему вздумается.

      Вернув панель на место и закрыв щиток, Питер, не глядя, швырнул отвёртку в угол и выбрался из подвала. Он опять столкнулся с раздражающей ситуацией, когда не удавалось получить определённый ответ. И в доме Линдерса либо работал настоящий профессионал, либо они искали совершенно не то и не в том месте.

      Что ж. У них оставался ещё один путь.

      — Как успехи, Чарли?! — крикнул Босс в темноту заднего дворика.
      — Да хрен его знает! Давай сюда, — послышался голос откуда-то слева, из-за зарослей. — Только под ноги смотри. Тут вроде трава чуток примята в одном месте... Может, и не в одном…
      Пару секунд на заднем дворике царила вязкая тишина, пока Чарли не добавил:
      — А может, ни в одном. Глянь, короче, своими глазами — как ты там умеешь.

      Питер снова выбрался в ночь, пробираясь под кронами сосен на свет фонаря. Яркое пятно плясало на кустарнике, преображаясь в сложную вязь листвы и веток, а иногда скользило по стенам дома как будто выискивая, куда исчез взломщик. В паре метров перед зарослями Питер остановился и включил собственный фонарь, прихваченный из подвала.

      — Где?
      — В пиз..! — сварливо выругался ДеФуэго. — Иди на голос!

      Раздался хруст веток. Чарли, унаследовавший от стереотипов о своей бывшей профессии слоновью ловкость, выломался из кустов, отряхивая пиджак. Покачав головой, Босс направил фонарь на траву, внимательно изучая её перед тем, как поставить ногу. Питер прищурился, позволяя сознанию утонуть в обволакивающем озарении Крови.

      Следы Чарли с тяжело вдавленным каблуком он узнал сразу. Несмотря на изобретение клумб на магнитной подушке и саморастворяющихся упаковок, ДеФуэго упорно продолжал носить классические мужские полуботинки от «Флорсхейм», завязывать шнурки бантиком и менять набойки вместо того, чтобы купить тряпичные вьетнамские кеды. Проведя лучом от следов до их «автора», Питер увидел то, что не мог разобрать в траве Чарли. Слабенькие, едва заметные изломы на травяных стеблях, которые было легко принять за естественное природное явление.

      — Кажется, вижу. Не шевелись.

      Ковёр травы как будто расцвёл, переливаясь в свете фонаря многочисленными оттенками зелени. То, что для человека с обычным восприятием предстало бы просто белым в ярком луче, для Питера стало холстом, сотканным из сотен нитей-травинок. Он медленно двигался к забору, поводя фонарём на манер слепого, нашаривающего тростью ступени. Свет напитанного электричеством ксенона в стеклянной лампе казался Питеру мерцающим: его зрение, возведённое в недоступный человеку абсолют, регистрировало даже незаметные амплитуды световых волн.

      Среди травы, как тёмные пятна в изумрудных россыпях, отчётливо выделялась цепочка почти треугольных следов — Питер сразу предположил, что кто-то встал на цыпочки. Никто, разве что легендарные индейские следопыты, не различил бы сломанные стебли среди множества других, и не увидел бы закономерности в склонившихся к земле травинках. Но Боссу казалось, что такие чёткие отметины просто нельзя пропустить. Он глядел на мир, словно наложив поверх гигантскую лупу, которая не сужала поле обзора, но позволяла с одного взгляда прочитать крошечные цифры серийного номера на этикетке фонаря. Голова отозвалась привычным гудением, но Питер всё щурился, пытаясь проследить маршрут неизвестного. Он даже опустился на колени, чтобы не пропустить ни единого шага. Наконец-то они напали на след настоящего призрака.

      — Чарли! Здесь. И здесь, — Питер высветил найденные им участки смятой травы. — И там, у забора.
      — Это выглядит жутковато, амиго, — ДеФуэго смотрел, как Питер ползает по совершенно обычной траве, тыкая пальцем в едва различимые ложбинки.
      — Это выглядит неудобно, — пожаловался Босс в ответ. — Я так спину сломаю.
      — Ничего-ничего, продолжай. У нас ведь есть страховка. Там ведь есть, куда продолжать?
В этот момент Босс достиг забора. Следы обрывались.
      — Хороший вопрос. Куда же дальше...

      Питер прошёлся по двору, иногда почти касаясь носом ещё теплой южной земли. Вернувшись к кухонной двери, он повернулся к ней спиной. Следы, если бы их нарисовали на генеральном плане, вели с северо-запада, от соседской изгороди, и обрывались перед кустарником, оккупировавшим левый угол дома. Они приходили с направления на 10:30, если следить по военным часам, но затем пропадали.

      Задумчиво светя фонарём под ноги, Босс несколько раз прошёлся туда-обратно, пока окончательно не остановился перед кустами слева. Теперь он был уверен: здесь.

      Перед ним начинались буйные заросли бересклета и лапчатки, окутывающие ствол растущей над гаражом сосны как густой меховой воротник. Снова усевшись, Питер попытался вглядеться в темноту среди корней, но быстро забросил это занятие. Последний след, найденный им, отпечатался как раз перед зарослями, и искать следы дальше оказалось бы бесполезно.

      Полуобернувшись, Босс присмотрелся к дому, пытаясь оценить его не как дом, а как сложный топографический объект. Самым простым путём для пробравшегося в сад взломщика казалась кухонная дверь. Она гостеприимно светилась всего в нескольких шагах, защищённая только сетчатой антимоскитной створкой. Однако прямо над ней Питер видел уголёк видеокамеры — той самой, которую Чарли показал первой после сцены гибели Итана. Дальше на стене висела вторая камера, которая в классической географической ориентировке оказалась бы правой, а сейчас стала левой, потому что Питер сидел к дому лицом. Босс был не очень согласен с расположением камер, каждая из которых как будто отсекала диагональный слой от умозрительного пирога, которым был сад: именно из-за этого вся левая часть заднего двора вместе с зарослями и сосной полностью выпала из зоны наблюдения. Однако поэтому же центральная камера захватывала большую часть лужайки и стену под собой, включая кухонную дверь, и не оставляла слепой зоны под кронштейном. Поэтому нет — через кухонную дверь взломщик не входил. Считая, что разгадал его психологию, Босс предполагал, что этот человек не оставил бы такой явный след. Это не то чтобы сулило опасность, но привнесло бы некрасивый изъян в план идеального преступления.

      Но Питер понимал, что неизвестный гость уже не уйдёт от них. Забрав блок с записями, они подключат его к ноутбуку «Делл» в машине Босса и будут смотреть их столько, сколько понадобится. Даже привлекут Шейлу или подённых мексиканских рабочих, которые умеют сутками смотреть футбол и жить на пособие от Демократической партии. Лишь упрямство, которое Питер тактично называл стремлением к совершенству, заставляло его искать ответ прямо здесь и сейчас.

      Парень живо поднялся, отряхивая джинсы, и махнул рукой в сторону угловых окон.

      — Это кабинет Линдерса. Вон, прямо над кустами. Но он нам не нужен, потому что в дом или влезли через окно спальни, или вошли через дверь. Наш гипотетический гость продемонстрировал настоящие чудеса ловкости, чтобы не быть замеченным внешними камерами. Это радует.
      — Безмерно. А Босс уже разрешает мне пошевелиться? — проворчал Чарли.
      — А знаешь, почему радует? — перебил Питер.
      — Потому что теперь мы знаем, что следует искать...
       «Давай, Чарли, удиви меня».
      — ... маленького косорылого ниндзя? — навскидку предположил ДеФуэго, не стесняясь открытого расизма.
      — Нет.
      — Большого? Тогда это Скотт Эдкинс.
      — Нет, Чарли…
      — Да и плевать. Я знаю только, что надо пожрать.
      Последнюю фразу подтвердило почти оглушительное для Питера урчание его желудка. Впрочем, желудок Босса был с ним полностью солидарен и тоже красноречиво высказался по этому поводу.
      — Уро-маваши, — ответил Питер единственным словом, которое знал о ниндзя и японской кухне. — В легендах вампиры могли становиться невидимыми, Чарльз. А сейчас у нас есть основания верить, что мы играем против одного из них.
      — В жопу твои основания. Давай закругляться. Я больше ни о чём не могу думать, кроме еды, — отмахнулся бывший коп, пропустив слово «вампир» мимо ушей. — Загадка разгадана, чего ещё здесь торчать?
      — Мы закруглимся, — злобно сказал Питер, без предупреждения отбросив легкомысленный тон, — когда сможем объяснить сидящей в гостиной девушке, почему сегодня она будет ночевать в одиночестве, Чарли. Это понятно?
      — Ага, точно. И у тебя это, как всегда, отлично получится, — в тон ему ответил напарник, несильно ткнув Питера пальцем в грудь.
      — О чём ты?!
      Лицо ДеФуэго смягчилось. Он с горечью пояснил:
      — По крайней мере, лучше, чем у голодного и злобного старого ублюдка.

      Питер на мгновение прикрыл глаза, заставляя тиски Прорицания ослабить хватку. Любые эмоциональные вспышки в таком состоянии отзывались настолько остро, что мир начинал звенеть в висках как миллиард колокольчиков на Рождественских санях Санты. К тому же, он только сейчас сообразил, что напомнил ДеФуэго об утреннем расставании. Надо же, какими душевными оказываются циники, едва посыплешь соль на их собственные раны.

      — Извини, Чарли. Я не хотел. Просто нам надо знать, что парень вошёл в дом и вышел из него, а не растворился в чашке кофе.
      — Я знаю, знаю. Просто я действительно не вижу смысла.
      — Действительно?
      — Мы высосали отсюда всё, что могли, и теперь высасываем из пальца эти следы. Какая разница, есть они или нет? Судью убили, мы ничего не можем поделать.
      — Это не судья.
      — Да плевать.
      Босс выключил фонарь и вложил его в свободную руку ДеФуэго тем жестом, каким сложивший сан священник возвращает свои регалии.
      — Лучше начинай собираться, Чарли. Я догоню.

      С этими словами Питер разбежался и ловко подпрыгнул, карабкаясь по густым шапкам кустарников быстрее, чем те успевали прогнуться под его небольшим весом. Качая головой, ДеФуэго следил, как его молодой напарник пробирается среди кустов и без усилий начинает карабкаться по гладкому стволу папоротниковой сосны. В эти секунды его вдруг охватило чувство непонятной горечи, в котором сложились сразу все переживания долгого летнего дня. Чарли сунул в зубы сигарету и ушёл в дом.

      Обдирая ладони о незаметные в темноте выступы, Питер добрался до развилки между ветвей и удобно уселся на ней. Листья сосны приятно щекотали шею, а в полуметре перед собой Питер видел крытую резиновым шифером крышу гаража. Медленно и осторожно поднявшись во весь рост, Босс несколько секунд балансировал без опоры, ловя момент, и перескочил на гараж. Его «Тимберы» загрохотали по скатам крыши, когда он перебрался с гаража на дом, и напомнили о тех временах, когда он, юный и беззаботный, гонял на роликах с друзьями, цепляясь к автобусам и грузовикам. Стоили ли те дни того, чтобы взрослеть?

      Работать руками всегда нравилось Боссу больше, чем головой. В такие моменты, как казалось ему самому, он достигал гармонии с самим собой, забывая о многочисленных делах и заботах. Чёрт возьми, да ведь он вытащил самый счастливый билет на свете. Он мог жить одним днём, карабкаться по крышам и носить под курткой пистолет, не зная ни смерти, ни скуки. Конечно, его могли убить, и многих бы остановила такая перспектива. Ставя вопрос ребром, можно было заметить и то, что Питер жил на положении вечного мальчика на побегушках. Высокооплачиваемого курьера. Не зря подобных ему прозывали Гончими, правильно подчёркивая сущность бесправных сторожевых псов. Но Питеру нравилось.

      Страх пропал окончательно, когда он повис на руках, цепляясь за карниз крыши над ведущим в спальню окном. Его жёлтые ботинки какое-то время болтались в воздухе, пока не нашарили подоконник. Питер нашёл твёрдую точку опоры, слегка отклонившись от вертикали, и перебросил правую руку на фасонную плашку над окном. Теперь он не висел, а, по сути, стоял, ногами опираясь на подоконник, а левой рукой держась за карниз. При взгляде со стороны это могло бы показаться опасным, но на деле важно помнить: человек физически не может свалиться, пока держится хотя бы тремя конечностями. Все падения с деревьев и тому подобное происходят по двум причинам: или психологическим, когда ты решил упасть, даже не начав восхождение, или из-за неправильно выбранной опоры.

      Но Питер со всей своей одеждой и пистолетом весил не более ста сорока фунтов. Подоконник выдержал. Согнув ноги, будто пытался встать на корточки, Босс разжал пальцы, которыми держался за кровлю, и сунул левую руку под окно. Дальше справился бы даже инвалид: подняв планку окна чуть повыше, Питер скользнул в комнату.

      Он был внутри. Вот и всё. За подоконником, метрах в трёх внизу, зеленела ночная лужайка.

      Всё ещё разгорячённый своими упражнениями, Питер с уважением покачал головой, отдавая дань простоте и изяществу решения. Он был уверен, что ни одна наружная камера не зафиксировала его подъём. В очередной раз факты убеждали его, что в доме работал специалист. Пожалуй, если бы не лицо Найджела — например, умри юрист от удара током в джакузи или при виде порно с зайчатами — он нипочём бы не догадался, что смерть Итана неслучайна.

      Ведь как поступили бы медики? Они увезли бы Линдерса в больницу, где диагностировали бы смерть и направили тело в морг. Даже если бы кто-то, скажем, сам мистер Пиклз, озаботился бы внезапной гибелью такого хорошего кадра, расследование не показало бы ничего странного: наружные камеры всю ночь демонстрируют пасторальную аллею, девушка приезжает на такси и плачет... Следовало оказаться Эркюлем Пуаро, чтобы одновременно проверить распределительный щит, телефонный кабель, задний двор и смартфон. Такие Эркюли существуют только в романах. Но даже самый бесстыдный новеллист не смог бы натянуть на дедукцию своего героя то, что, без каких-либо подозрений, он свяжет эти вещи между собой.

      Питер и не связывал бы, не будь он уверен, что лицо Грегора не было случайно избранным фактором страха. За действиями неизвестного чувствовался ювелирный расчёт и какая-то подавляющая, безошибочная логика. Да, в немалой степени основанная на удаче, но именно что основанная, а не оставленная на авось. Риск того, что Итан выдержит визит приведения, существовал, но наверняка был заранее учтён. Возможно, в этом случае Итан погиб бы следующим утром в автокатастрофе.

      Питер проверил сотовый телефон, потому что Итану позвонил именно Найджел. Питер спустился к электрическому щиту из-за того, что перепад напряжения остался единственной альтернативой сверхъестественной интервенции — но Сатана редко смотрит на часы с такой точностью, чтобы в тот же вечер выбить с доски только что вошедшую в дамки фигуру. Питер проверил двор из-за того, что, благодаря Найджелу, принял за исходную предпосылку то, что Линдерс был убит — он не искал ответ на вопрос, убивали ли юриста в принципе, а сразу пытался понять, каким образом было совершено преступление. Питер увидел практически нечитаемые следы только из-за того, что искал их.

      Четыре ничего не значащие косвенные улики. Четыре улики — и убитый Найджелом чиновник, который был возвышен через его же, Найджела, смерть. Босс видел за этой иронией не насмешку судьбы, а злую волю. Открытый вызов, брошенный мистеру Пиклзу со всем изяществом тысячелетнего Джихада вампиров.

      Да, Босс не обнаружил следов в спальне, но был убеждён, что достаточно просмотреть всю плёнку с камеры в прихожей и получить ответ. Убийца был в подвале. Питер не сомневался. Просто этот по-своему гениальный человек не рассчитывал, что кто-либо будет просматривать внутренние камеры, не найдя ничего на внешних. Для потенциального детектива такой ход мысли стал бы парадоксом апельсина, лежащего в коробке — апельсин не может оказаться внутри, не побывав снаружи, а предположить, что это коробка образовалась вокруг апельсина, не готов ни один здравомыслящий человек.

      Поэтому он погасил свет во всех комнатах и спустился вниз. Чарли уже подогнал к дому «Хонду» и загружал изъятую Питером бутылку из кабинета и блок данных с видеокамер. Сделав ему знак подождать, Босс свернул в гостиную.

      Маргарет стала последним кусочком паззла. Заняв положенное место, он давил из получившихся щелей слёзы и кровь.

      — Мэг, — позвал Питер девушку и ласково вынул стакан с водкой из её рук. — Маргарет. Ты мне нужна.
      — Я больше никому... хик... не нужна, — загробным голосом протянула девушка, громко икнув. Её мутный взгляд никак не мог сфокусироваться.
      «Мы все никому не нужны», заметил в мыслях Питер, вспоминая собственную убогую комнату.
      — Сейчас ты нужна мне, — Питер опустился на диван, повернув лицо Маргарет к себе. — Ты можешь меня слышать?
      — Мхик... — Мэг неуклюже кивнула.
      — Хорошо, Мэг. Хорошо. Ты молодец, — Босс не убрал руку, чувствуя ладонью её горячую щёку. — Я хочу, чтобы мы кое-что сделали сейчас. Мы позвоним врачам, Мэг. Итану нужно в больницу. Только в больницу, где его осмотрят. Ничего другого. Но нам надо их дождаться, хорошо?
      — Угук, — она снова кивнула. — А вы не... уйдёте?
      — Если ты не хочешь, — Питер покачал головой.
      Маргарет неуклюже кивнула.
      — А потом я п... поеду домой... наверное…
      — Пожалуй, нет, — Питер с сомнением оглянулся на бутылку, подмигивавшую яркой надписью. — Мы дождёмся врачей и я тебя отвезу. Запомни: ты мне позвонила, когда нашла Итана на полу прихожей. У лестницы. Хорошо? А я приехал и мы сразу вызвали «скорую». Это случилось около пятнадцати минут назад. Повтори.
      Девушка и в этот раз не изменила своему пьяному «я», снова кивая:
      — В прик... прихожей...
      — Да. Правильно.
      — На полу. Пятнадцать ми... нут назад. Господи...
      — Знаю, Мэг. Я знаю, — Питер не стал говорить, что всё будет хорошо. Он понятия не имел, что именно случится с Маргарет.

      Взяв трубку, Питер вызвал «скорую помощь», назвал оператору адрес и коротко описал состояние тела Линдерса. Затем он позвонил ДеФуэго.

      — Чарли? Думаю, ужин тебя заждался.
      — Так погнали? — предложил тот.
      Питер едва не посоветовал ему насладиться ужином в одиночестве, но вовремя вспомнил недавнюю перепалку во дворе. Шутку пришлось отложить до более счастливых времён.

      — Не сегодня. Я дождусь медиков и проверю, чтобы Линдерс мирно проехал в госпиталь. Уберусь тут. Потом отвезу девушку домой. У тебя тоже будут интересные дела. Хочешь послушать?
      — Давай, жги.
      — Предпочитаешь пиратов или программистов?
      — А пиратов — баб? — уточнил Чарли. — Всё ещё предпочитаю баб, Пит.
      — Ром пиратов, — разочаровал его Питер. — Бутылку, которую я взял из кабинета, надо отдать на экспертизу. Наркологическую и токсикологическую. Это про пиратов. А по части программистов…
      — Там уж точно баб не жди.
      — За ужином поставь себе фильм. Называется записью с камеры в прихожей.
      — Боже мой, ты и ужин мне отравить решил?!
      — Парень, которого мы ищем, должен был спуститься по лестнице, чтобы попасть в подвал, — терпеливо объяснил Босс. — Возможно, он сделал это ещё днём.
      ДеФуэго грустно и тяжко вздохнул:
      — Думаешь, этот хрен не позаботился о камерах? Он же сделал именно это, ты сам видел.
      — Я видел, что сломалась только камера в гостиной.
      — Да он все рябили так, что можно заработать болезнь Туретта!
      — Я не знаю, что это.
      — В «Южном парке» была такая серия…
      — Чарли? Ты смотришь «Южный парк»?
      — Мой сын смотрел… а я… просто был рядом, — Чарльз смешался, явно понимая, что наговорил лишнего, и Питер милосердно свернул тему:
      — Ладно, аргумент принимается. Но если мы не узрим самого злодея, мы заметим хотя бы вырезанное время или продолжительный сбой.

      Чарли немного помолчал, потом всё-таки согласился:
      — Ладно, ладно.
      — Спасибо, — откликнулся Питер.
      — Когда протрубим сбор? — звуки из-за окна сообщили о том, что ДеФуэго завёл мотор.
      — Соберёмся уже утром. Нам всем нужно отдохнуть.
      — И кто будет отдыхать? Ты и Мэг, да?
      — Ты глупышка, Чарли.
      — Что-что ты спизданул?
      — Ты — вонючий кусок идиота.
      — Так-то лучше! — одобрительно рявкнул Чарли, и рокот мотора стал удаляться. В трубке зазвучали гудки, как будто диск-жокей снова пустил в эфир вечный саундтрек этой ночи.

      Опустив мобильник в карман, Босс принялся за подготовку плацдарма. Наступило время для той части сценария, которую практически всегда вычёркивают даже продюсеры серьёзных детективных сериалов. Ведь и документальные фильмы интересно смаковать лишь тогда, когда за вереницей интервью и архивных фотографий следует удивительное откровение. За приездом «скорой помощи» редко следуют откровения, и ещё реже он способен удивить.

      Во всяком случае, Питер Босс очень постарался, чтобы ничто не удивило врачей в пригородном доме на Кэмпхор-плейс, 430. Подхватив Итана Линдерса подмышки, он переволок его из чулана к первым ступеням лестницы и усадил у стены, подложив под спину две подушки с дивана, укрыв ноги пледом и оставив на полу бутылку с водой. Он чувствовал себя неловко, изображая нелепые попытки облегчить страдания умершего — как будто морально принижал смертельный ужас, испытанный этим несчастным человеком.

      Индейское покрывало, которое раньше служило подстилкой для Мэг, он повесил на угол широко распахнутой двери в чулан, чтобы спрятать следы разбитого косяка. Так и валявшейся на полу стамеской Питер наскоро обкорнал выщербленные в косяке щепки и бросил инструмент внутрь. В комнате со стиральной машиной нашлись универсальное чистящее средство и швабра, с чьей помощью Питер наскоро затёр вонючие лужи, отмечавшие бегство Линдерса. Было что-то ирреальное в том, что прозрачный распылитель детергента, которым Босс ликвидировал следы убийства, украшали разнообразные штампы: «Сертифицированное средство», «Не тестировалось на животных», «Победитель конкурса бытовых товаров Америки 2015», «Экологически дружелюбное производство», «Цитрус и розмарин».

      Мыло действительно воняло цитрусом так, что если бы в легенде о Лазаре жила хоть капля правды, Итан бы восстал из мёртвых. Питеру пришлось открыть настежь входную дверь и окна в гостиной, чтобы прихожая не напоминала филиал прачечной с его улицы. Маргарет следила за его перемещениями, иногда порываясь о чём-то спросить, но замолкая на полуслове. В конце концов, не выдержал сам Питер:

      — Тебе не нравится, что я делаю?

      — Вы… ты…
      — Лучше «ты». Мне нет двадцати пяти.
      Мэг слабо улыбнулась рассеянной пьяной улыбкой. Почти наверняка она не отдавала себе отчёт в том, что происходит с её мимическими мышцами. Во взгляде её карих глаз теперь жила пустота.
      — Ты обещал рассказать.
      — О чём именно? — вспомнив об оставшихся в чулане ключах, Питер поднял их и положил в миску у дверей.
      — Что случилось с моим Итаном…

      «Моим».

      — Он умер от сердечного приступа. Сердце остановилось. По всей видимости, его сопровождало внутреннее кровоизлияние, — каждое слово отражалось на лице Маргарет так, будто Питер наживо забивал гвозди в её горло. Однако девушка нашла в себе силы потребовать:
      — Тогда что ты искал здесь?
      — Причину.
      — Ты её нашёл?
      — Да и нет, — выжимая швабру в неудобное пластиковое ведро, Босс взглянул на неё сквозь спутавшиеся поверх глаз волосы. — Я знаю, что произошло с Итаном, но не знаю, почему.
      — Тогда… ик… поч-чему мы будем врать в-врачам?
      — Потому что они не должны мне мешать.
      Мэг, казалось, вот-вот упадёт в обморок. Питер налил ей горячей воды из-под крана и протянул стакан.
      — Выпей. Лучше маленькими глотками, чтобы не обжечь желудок. Сейчас спирт из твоей водки всасывается в кровь, но скоро наступит чрезмерная интоксикация. Будет лучше, если ты успеешь прокипятить своё симпатичное пузо, — не слишком заботливо, но без насмешки пояснил Питер.
      — А… а-ха-ха… как будто «скорая» уже приехала…
      — Ещё нет, — Босс сделал вид, что не понял несмешной шутки. — Старший парамедик выдаст справку о невозможности реанимации. Они отвезут Итана в больницу, где дежурный врач составит заключение о смерти. Они всегда так делают, чтобы не брать на себя ответственность за неправильную диагностику. У Итана были родственники?
      — Не знаю…
      — Хоть кто-нибудь?
      — Я…
      — Значит, тебе и получать посмертный эпикриз.
      Мэг побледнела и рывком высосала стакан до дна, тут же закашлявшись.
      — Маленькими глотками. Я предупреждал.
      — Пошёл ты… на х-хер...

      Больше Маргарет не задавала вопросов.

      Большой и белый фургон «Форд», разлинованный красными полосами как бесноватый кельтский вождь, ворвался на аллею через три минуты. В маленьком Монтесито станция экстренной помощи наверняка расположилась в относительной близости, поэтому путь занял у «скорой помощи» меньше двадцати минут. Сирена не звучала, но её тревожные сполохи пробегали по шторам как взгляд Всевидящего Ока.

      Питер оставил Маргарет в гостиной, а сам отправился встречать санитаров. Оба оказались темнокожими мужчинами в почти одинаковых квадратных очках и синих комбинезонах. Старшему хватило нескольких секунд, чтобы перестать задавать диагностические вопросы. Он обратился к вопросам организационным:

      — Кем вы приходитесь мистеру…
      — Итану Линдерсу, — Питер протянул медику бумажник юриста, который тот, не открывая, передал молодому коллеге.
      — … мистеру Линдерсу?
      — Я приятель его подруги, — Питер взглядом указал в гостиную. — Она… у неё было назначено… свидание с Итаном, но когда она приехала, он уже лежал здесь. Она позвонила мне и с тех пор немного не в себе.
      Врач взглянул на «Калифорнию», бледное лицо девушки и размазанный макияж, потом кивнул.
      — Противошоковое требуется? Бесплатно.
      Питер покачал головой.
      — Я отвезу её домой. Просто они были близки.

      Второй медик с грохотом втиснул в прихожую раскладные носилки на колёсиках. Старший врач записал телефоны Мэг и Питера, переписал данные с номера социального страхования и заговорил усталым голосом человека, который рад, что перед Питером не нужно прикидываться встревоженным или сочувствующим:

      — Мы его забираем, но вы сами всё понимаете.
      Гуль кивнул.
      — Джек сейчас сделает акт, с которым нужно обратиться в локальный медицинский центр. Завтра. Оплатить перевозку тела в морг или ритуальное бюро можно безналичным переводом, реквизиты на обороте справки. Родственники есть?
      — Лучше звонить Мэг.
      — Да мне-то что? Это скорее им нужно знать, — старший махнул рукой. — Ладно, грузим. Честно говоря, сэр, диву даюсь. Вот вроде здоровый мужик, вроде вас…

      Питер терпеливо слушал, как санитары обсуждают трагедию, словно не могут определиться с выбором соуса в «Макдональдс».

      — Сколько ему, Джек?
      — Тридцать один.
      — Тридцать один! Подумать только, моему старшему брату столько же. А туда же — сердечко заклинило.
      — У брата или у этого? — уточнил Джек, деловито накрывая Линдерса бумажной простынёй.
      — Да брат ещё тебя переживёт. У этого. Кем он был, не знаете?
      — Юристом… — пробормотал Питер.
      — А, ну как Божий день. Образ жизни сидячий. Стресса много. В голове карьера, на будильнике пять утра. Как в Нью-Йорке, право слово.

      Питер вдруг представил, как ровно эти же слова произносил убийца, читая психологический портрет намеченной цели. Может быть, у него даже имелась какая-нибудь компьютерная программа для подсчёта психологических баллов вроде тех, что разрабатывают под дипломные проекты студенты-информатики.

      Врачи погрузили Линдерса в машину, и санитар, которого называли Джеком, аккуратным почерком выписал Питеру справку на отрывном бланке. Босс молился, чтобы никто не стал желать ему доброго здоровья, чтобы сюрреалистический фарс не возобладал над ситуацией окончательно, но медики попрощались, ещё раз напомнили о предстоящей процедуре и уехали, погасив маячки на крыше. Больше они никуда не торопились.

      Босс поглядел на водонепроницаемые «Сейко», охватывавшие его по-мальчишески тонкое запястье. Фосфоресцирующие стрелки показывали только половину первого, хотя Питеру казалось, что целая вечность прошла с момента, когда солнце коснулось воды над Тихим океаном. В половину девятого он позвонил мистеру Пиклзу, до одиннадцати они беседовали, полтора часа заняла суматоха, вызванная гибелью Линдерса. Наверное, Пиклз теперь ждал вестей. Но Питер, застегнув молнию на куртке, зябко сунул руки в карманы и вернулся в дом. Он обошёл все комнаты, погасив свет, выключив компьютер и обесточив злополучный щит в подвале. Над стиральной машиной Босс завернул клапан водоснабжения, как будто переводя уютную виллу, спрятавшуюся среди густой листвы и зелёных стен, из милых домов в недвижимость на продажу.

      — Пойдём, — позвал он с тёмного порога. — Я отвезу тебя домой.