Багровый Экспресс | ходы игроков | Глава Вторая. В которой появляется Цена.

…Он посмотрел на тебя очень испуганно, во взгляде Остряка промелькнула боль. Густая, мучительная мука – словно бы он попал в тупик и совершенно не понимал, как из него теперь выбраться. Быть может, твой отказ, Мария, он воспринял как предательство: ошеломленно приоткрыв рот, нахмурил свои темные брови.
Псих или не псих, вот в чём вопрос?
А улицу освещали рыжие, освещали злобные, освещали искристо-колючие под дождем фонари, задавая происходящему тревожный ирреальнный тон. Словно сновидение, которое упрямо не желает заканчиваться, такой вот затянувшийся ночной кошмар.
Ты ему конечно не верила, этому самому липучему субъекту Остряку! Да и кто бы стал верить таким липким россказням, скажите на милость? Мол, уже не выйти, мол, вляпались. Будет какой хренов мост... Мол, все мы теперь в несмываемой, какой-то чужеродной смолянистой грязи. В жопе, ага. Типец вдруг весь как-то осунулся, сделав быстрый шаг назад: бледная белая кожа прилипла к костям или это так работало против него скудное освещение? Типец вытянул ладони вперёд, словно бы пытаясь загородиться.
- Простите, простите. Я сейчас отойду,..

Пробормотал. Как-то весь неловко скособочился, бросив испуганный взгляд на шокер.

- Не надо меня убивать! Не надо оружия! – вдруг почти выкрикнул, с каким-то отчаянием даже в голосе. А потом р-р-раз, и исчез. Не вышел, не бросился прытко вон – просто исчез. Фигура его чуть поблекла, затуманилась и Остряка в купе не стало. Осталась лишь звонкая, пищащая комаром тишина. Осталась всободная теперь отъезжающая дверь, нагло так приоткрытая, вроде как: "ну хочешь, ну выходи."
Вонь.
Словно бы очнувшись, словно бы нечаянно проспав, эта прелая вонь густой неодолимой волной обрушилась на купе. Ударила по восприятию, скрутила, но комната с багряными шторочками оставалась предательски нормальной. Сложенное стопочками бельё. Фотография. Аккуратные полочки. Пустота ожидания.
Оно разглядывало тебя, Мария. Это хитрое купе. Вполне возможно смеялось про себя, выжидало. Мурлыкало хитрюжныи котом: Ты пр-р-рава, его прогнав, Мар-пи.Ты поступила пр-р-равильно, мур мур мур.
Но что ты будешь делать теперь, моя запутавшаяся в силках мелкая пичуга? Куда пойдёшь..
Сбежишь, спрыгнешь в поезда в ночь? Или всё примерещилась - ну, может эта вонь, какой-то газ? Ведь ничего здесь в общем-то нет - ни пошлых надписей, ни ужастиков, возможно и Остряка никогда не существовало.

...

Игорь, между тем, обратился к Свете, к одинокой этой нимфе-ведьмище зябнущей себе на ветру: на холодном, серебристо июльско-осеннем ветру, стоить заметить. Теперь, на Свете была уже совсем другая юбочка, ещё более стильная игрунья, но по правде говоря, явно была мала эта самая озорливая юбчонка нашей проводнице. Слишком соблазнительно, слишком интимно обвиваясь вокруг упругой, хорошей такой попы белокурой красавицы.
- У Вовы отит… Ему нельзя на ветру… - вымокшая, форменная железнодорожная рубашечка виднеется. - Так что, остаюсь только я. Остановка короткая, далеко не уходите. ОПАСНО! – как-то вдруг экспрессивно произнесла всплеснув руками, потом улыбнулась пышными своими, лакомыми губами. – От поезда можно отстать, мой дорогой. Что касается чая, есть цена...

Порхнула длиннющими накрашенными ресницами.

…А боковое зрение, вдруг приметило что-то и вовсе несусветное. Тень, чёрным щупальцем выскользнувшая из под поезда, упавший на перрон бродяга в оранжевом жилете, короткий, как-то разом оборвавшийся вскрик… Замахал руками человек борясь с дымной тенью - а она, эта дымная тень потащила его под поезд. В ту неласковую, в ту смоляную, припахивающую острой гнилью мглу. Железную такую.
Нимфа же смотрит на тебя, Игорь, своими-синими глазами, бездонными словно омут глядит. Ресничками порхает. В сладкий невыносимый омут - да-да-да! - завлекает...
- Целуй-целуй-целуй меня, - шепчет. И накрывает своим большим зонтом.

Дождь всё сильнее. Багрянный поезд стоит, ждёт.

Отит? У этого здоровяка отит? Да хоть простатит! выгонять девушку на улицу, такую улицу, под дождь, в такой миниюбке - это преступление. Парень некоторое время покрутил в голове сладостные картины, что происходит с Володей-человеком-скала. Но увы, картины от реальности отделяло большее расстояние, чем Плутон от Солнца. Потому он оставил их в сторону..

Все же восприятие того или иного события сильно зависит от эпохи. Комета, простое астрономическое тело, в седом средневековье была драконом. Камни с неба в просвещенном осьмнадцатом столетии - выдумкой и фантазией. НЛО в 20 веке - сначала пьяной фантазией, потом трендом. Так и тут. Житель века 19, увидев дымную тень из под вагона - замахал бы руками, стал бы креститься мелко и часто, пятясь задом от нечистой силы. Житель века 20, выращенный мегаполисом и вскормленный добротной фантастикой, решил бы, что что-то не то случилось с техникой. Но он, Игорек, был жителем века 21. Уже Голливуд развернул полотно зомби-апокалипсиса. Уже компьютерные игры заполонили миры в стиле фэнтези, выросшие из Конана-варвара и хоббитов, бредущих туда и обратно. Уже кипели в интернете споры, кто победит - Беззубик или Смауг. В общем, он был готов принимать неведомое. Да и работа обязывала. кому как не дизайнеру игр знать, что не все выдумки одинаково выдумки? Потому удивление от инициативы Светы-не-для-него-конфеты только наложилось на удивление от пропавшего бродяги. Не обращая внимания на зонт, губы и все прилагаемое к ним (10 баллов из 10 возможных!), Игорек рванулся в сторону пропавшего человека, неясного дымка, туманного черного морока...
-там!! Оно!! Утащило! Вы видели?!!

На миг во взгляде Марии промелькнуло сомнение. Может быть, зря она так? Может, это просто дурачок-Острячок, любящий пошутить-подурачиться-поострить? Может, он и вовсе не «заяц», а только прикинулся им, чтобы девушку постращать немного. Может, он вообще таким образом хотел с ней познакомиться ближе, слово за слово бы разговорились, раззнакомились…
Тряхнула Кузнецова своими влажными от дождя кудрями, прогоняя прочь эти безумные и шальные мысли, лишённые любого здравого смысла. Так знакомиться с девушкой могут только действительно психи. Натуральные идиоты. Ну ладно, придумка про безбилетника – парень мог услыхать, что проводники ищут «зайца», и прикинуться им ради знакомства, задержав девушку в чужом купе. Но как понять тот бред, что он нёс? Это вовсе не романтично!
Шокер она так и не опустила, в дрожащей руке его покрепче холодными пальцами сжимая. И шагнула вперёд, когда Остряк согласился отойти в сторону. А потом так же резко шуганулась назад, когда он закричал испуганно. Глаза свои широко распахнула, приготовилась кнопку нажать в целях самозащиты, и тут…
Он. Просто. Исчез.
Нет, он точно не выходил из купе. Даже дверь была прикрыта, и вот только сейчас начала медленно, лениво так отъезжать.
Он растворился в воздухе!

Секунд десять актриса стояла, открыв рот и глядя на пустое место, оставшееся от Остряка. Всеми фибрами ощущая, как купе снова заполняет эта жуткая вонь, неся с собой что-то очень плохое. С каждой прожитой секундой ей становилось всё сильнее не по себе. Всё хуже и хуже. Рука с шокером медленно и жалобно опустилась вниз.
Десять секунд прошли, и Маша наконец оторвала взгляд от того места, где стоял исчезнувший парень, прикрыла рот и недоумённо, растерянно огляделась, словно бы ища, куда бы он мог спрятаться. И с чего это он решил, что шокер его убьёт? Ах, ну да, он с тундры - наверное, не видел никогда шокер… и всё равно странно.

Но он ИСЧЕЗ! А это куда страньше!

Купе. Оно снова изменилось. Больше не было странной надписи на стене. Оно выглядело обычным, ничего особенного. Ну, чья-то фотография на полу…
Маша вдруг запаниковала. Ей было плевать, надышалась ли она чего-то галлюциногенного или ещё что, но происходящее ей не нравилось. Ей не нравился этот экспресс! И проводники эти блондинистые… Только Игорь был единственным нормальным во всём этом безумии. Но рассчитывать на него не стоило. Не поверит. Тоже посчитает психованной…
Поезд же остановился! Вдруг вспомнив об этом, девушка рванула прочь из купе, забыв про туалет. Побежала со всех ног в сторону их с Игорем купе за оставленными там вещами. Ну его нафиг, этот дорогой экспресс с такими приколами! Уж лучше она помёрзнет на вокзале и купит билет на другой поезд…

«И знать не хочу, что это было! Глюки какие-то… сплошное безумие… Ноги моей здесь не будет!» - думала актриса, бегом направляясь к купе, стуча каблучками по полу и крепко сжимая шокер в руке. Своё оружие она выпускать не собиралась. Вдруг проводникам вздумается её задержать? Ага, как в фильмах ужасов…

- Видела!? Что? - округлила глаза наша Светочка-ледяная-Ведьмиша, изобразив удивление на своём белом бледном лице. Плечиками пожала, зонтик в сторону отвела. – Там что-то было? Где?
Решительно поцокала на своих каблучках следом за тобой, Игорь, не менее решительно бросаясь в этом рывке к поезду. Такая себе целеустремленная, такая себе гламурная и великолепная госпожа. Смотри-ка! Даже зашевелилась – задвигалась, прямо скажем не очень быстро под дождем наша Света, но всё таки ожила. Как для неё - так это прямо рывок самый настоящий! На красивом лице промелькнуло что-то похожее на удивление, и ещё на испуг.
Кажется, самый настоящий испуг…
- Где? – требовательно шевельнулись пухлые губки. Платиновая прядь волос прилипла к безупречному лбу. - …Он меня совсем не ценит. – тихо-тихо произнесла, а потом…
Потом. Почувствовал вдруг щипок за попу ты, такой самый настоящий жаркий щепок. Ага! Словно бы Света не была против, прямо здесь, прямо в тени поезда, прямо под этим разбушевавшимся дождем…
Она не была против.
А небесная черная вода текла, текла и снова текла! Дождевая студеная вода скользила по волосам, трогала разгоряченное на холоде тело. По шее, беззащитно-женской спускалась вниз крупными капельками, по её строгому пиджаку, по юбочке аппетитной, кап-кап-кап, в этом продрогшем мире. И наверное, водичка трогала разные места аппетитной проводницы. А тесная юбочка обнимала это стройное, начавшее уже дрожать от холода тело.
Ну правильно, у Вовы же отит, ему нельзя мёрзнуть.

В это же время, другая барышня с именем Маша, решила покинуть поезд. Странно, но никто не спешил останавливать отважную беглянку – не бросались с железными цепями наперерез грозные проводники (такие огроменные дяди, призванные успокаивать разбушевавшихся пленниц - сажать их в тюремные купе, без всяких там лючков на потолке), не возникали странные корявые фигуры из воздуха, намереваясь рассказать какую-то очень страшную интимную историю. Спешиал-фор-ю, для нашей актрисы.
Поезд равнодушно глядел на бегущую в его утробе девицу, глядело лукаво и отстраненно. Подглядывал, негодяй, но подглядывал как-то снисходительно: лампочками своими на стенах мерцал, этими вычурными бра посмеивался…
В купе было тихо. Лежала кипа документов на расстеленной полке, чувствовались следы Игорька, хотя самого соседа не было. Вони тоже не ощущалось: в купе властвовал жёлтый, жирный, перезревший запах лимона, можно сказать даже приятный, хотя и немного навязчивый аромат. Ага.
Видать, Игорек всё же сумел отстоять свои права и вытребовал отдушку – вкусную и лимонную.

- Вот чай, - возник с кружкой этого самого чая здоровенный дядя с бейджиком «Котов Владимир Сергеевич. Проводник». Большой высокий джентльмен равнодушно поглядел как ты извлекаешь свою небольшую дорожную сумку с верхней полки, намереваясь сбежать.
Во взгляде голубых глаз плеснулась усталость, какое-то даже моральное утомление. Ну, в самом деле, второй час ночи – наверняка дяденька уже хотел спать.
- Ваш сосед заказал чай, стоимость – восемьдесят рублей. А вы? Не желаете горячего?
И зевнул, отворачиваясь куда-то в коридор.
Где-то за стенкой какая-то компания увлеченно заржала…
И никто не пытался Машу удержать. Атмосфера прямо-таки вопила, голосила во всю мочь, орала: Свободна, свободна, свободна. Это поезд Маша, а не тюрьма. И никто тебя здесь не убьет, не искромсает, не порежет в хлам, если ты решишь его покинуть. Это же не компьютерная игра с единственным квестом, в котором у нарисованного героя не имеется вариантов, окромя тех, которые прописаны по сюжету программерами. И шаг враво, шаг влево - опа, не даёт игра!
Кап-кап-кап, стекал дождь по стеклу.
- Га-га-га, - снова оглушительно заржала какая-то компания за хлипкой стенкой....

А под поездом обнаружилось то самое единственное, что там и могло быть – темнота. Какие-то капли стекали на рельсы, какая-то ватная мгла лениво рассыпалась световыми пятнами в глазах. Света стояла рядом. Её шаловливые руки… её руки, к счастью, сейчас ничего не творили.
- Вы хотите сказать, человек попал под поезд? – Проводница напряженно поглядела в темноту. – Ничего не вижу! – в стиле капитана Очевидности произнесла.
Да. Там действительно ничего не было видно. Она права! Ни следов крови, ни оранжевого жилета...
- Может быть позвать Володю, дорогой, или связаться с начальником поезда?

Ощущение идиотизма ситуации зашкаливало. Нет, Игорь, в самом-то деле. Перрон. Дождь. Чудо-девушка, призывно тянущаяся к нему с поцелуем. Жалобы на богатыря Вову. А он? Лезет под вагон, потому что ему почудилось нечто. Нечто, сожравшего некто. Или никто? В смысле ничего не было, никто никого не жрал, а он, Игорек, теряет время, когда рядом мокнет такая девушка, такая девушка... А он? Лезет под вагон в поисках чего-то непонятного.
Тонкой насмешкой прозвучали слова Светы насчет позвать Володю. И да. Дорогой. В ушах пело и звенело от этого просто слова. Дорогой. Она заметила и оценила его! Конечно, ведь у него нет отита, который так плохо влияет на мужчин. Во всех смыслах. Игорь расправил плечи. Нет, он гораздо лучше чудо-красавца Вовы. Он не побоялся потребовать у него отдушку, жалобную книгу и чай... по цене крыла самолета. Он не боится выйти под снег, буран, и даже дождь. Его, именно его, приметила и оценила фея железной дороги, принявшая облик Светы. И как оценила! Желание поцеловать женщины в адрес Игоря демонстрировали не каждый день. Глупые курицы, что с них взять. Но Света... Она не такая. Она... красивая... милая... Добрая... Просто мерзнет по долгу службы и Вовиного отита. И скучает в холодном купе на длинных перегонах. Потому как отит.. Отит, зараза, не дает слушать и главное услышать девушку. Например,как стучит ее большое доброе сердце в такт поезду.
А что привиделось ему, Игорю, так мало ли что можно увидеть, переиграв в компьютер. Решено. Света.
- Да нет, не надо на ни начальника поезда, ни даже Володи. Чем они нам тут помогут. А вы промокли и замерзли. Позвольте я к вам прижмусь, чтобы помочь согреться...

И обнимает, прижимает к себе красавицу, словно показывает супермену-из-вагона исконно-посконный русский жест, могучий и непреклонный, который у глупых янки выродился в средния палец.

- а может, в купе? Там и погреетесь?

Цок-цок-цок. Или даже топ-топ-топ.
Бежала наша Маша по проходу между купе в сторону их с Игорьком временного пристанища на этом поезде. Нервы были на пределе, в каждой тени мерещились привидения. А может, тот самый Остряк, эхехе. Маша ведь помнила, какие он ощущения вызывал при первой встрече. Он с самого начала казался призраком, не просто так ей тогда захотелось его пальцем ткнуть, чтобы убедиться, что он настоящий, а не марево из дождевых капель, привидевшееся ей на перроне. Это что же получается? Он и правда привидение? Ох, если она согласится с этим утверждением, то придётся принять и другое на веру: ОНИ существуют. Мария увлекалась эзотерикой и вполне допускала нечто подобное, но в жизни никогда не сталкивалась с чудесами, и, как всякого здравомыслящего человека, её грызли сомнения. Пока ещё могло найтись рациональное объяснение случившемуся. В самом деле, могла надышаться этой вонючей гадости, а она вызывала галлюцинации, вот и померещилось…
Но даже если привидений не существует, то оставаться в поезде, где пассажиров травят какой-то непонятной фигнёй, у девушки не было ни малейшего желания. Она была полна решимости забрать свою сумку и уйти. Пусть даже там льёт холодный ливень. Придётся потом лечиться, но уж лучше она пропьёт курс антибиотиков, чем получит предписание к посещению психиатра… ну или психолога, один чёрт мозги будут трахать.

«Родное» купе встретило девушку деловитым запахом лимонного пердежа, непонятными документами, лежавшими на расстеленном Игорем месте, и отсутствием самого случайного попутчика, наверняка украденного и съеденного проводниками. Ага. Ну и правда, куда бы он мог пропасть? Может, мимо неё в туалет прошёл, пока она пряталась в том жутком зловонном купе с не менее жутким безбилетником? Хотя, Остряк такого ужаса, как это купе, не внушал. Был он просто жутеньким просвечивающимся товарищем из тундры, а вот купе действительно было жу-у-утким. В самом пугающем смысле этого слова.
Не обратив внимания на обстановку внутри – главное, что никто её не задерживал – Кузнецова полезла за своими вещами на верхней полке. Жаль, Игоря не было ей помочь, но да тут она и сама справится. Молодая и сильная – что ей, трудно вытащить свою не такую уж большую и тяжёлую сумку сверху? Услышав шаги, девушка вздрогнула и быстро оглянулась на дверь купе, чуть не грохнувшись на пол вместе с сумкой. Спасло положение то, что она держалась за край полки.
Опасливо поглядела своими карими глазами с внимательным прищуром на проводника Владимира, явно ожидая какого-то подвоха. Шокер в кармане теперь был – чуть что, вытащит и ошпарит этого блондина высоким напряжением так, что вся его прилизанная блондинистая причёска изобразит удивление. Прямо как у одного борт-инженера в каком-то мельком виденном фантастическом сериале.
- Сколько?.. – не удержалась от удивлённого восклицания, услышав стоимость своего любимого поездного напитка. Ну ничего себе, у них тут цены! А подарочек-то, этот вкусный сюрпрайз на столе, чисто чтобы усыпить бдительность, ага. Спорить и выяснять Маша не стала, не до того ей было. Как и спрашивать, вкусным ли был съеденный Игорёк. – Нет, спасибо. Я…
И заткнулась быстренько, чуть не проговорившись, что решила сходить с поезда. Вот тут она уже испугалась, что её и правда попытаются задержать, если узнают о намерениях. Потому шлёпнула сумку на нижнюю полку и сделала вид, что возится с её застёжкой, пытаясь открыть. Давая время проводнику выйти из купе.
- Остановка надолго? – поинтересовалась Машка, чтобы оправдать как-то это недоговорённое «я…». - Хочу выйти покурить.
Ага. Какая девушка не умеет вешать лапшу на уши всяких деревяшек? Сейчас актриса играла свою роль и усердно развешивала хлебобублочные изделия на прилизанных ушах деревянного дяди Вовы. Что вы? Конечно, она не курила! Но ему это знать не обязательно.

А как только проводник оставит её одну – бежать! Сумку на плечо – и бежать отсюда!

Прекрасная, восхитительная непогода царила за окном, мельчайшие капельки дождя кружились в своем вдохновенном танце. Алое, подсвеченное рыжиной огней небо обнимало землю. Строгое серебро электроопор, затаившиеся, будто звери грузовые составы, длинные нити мокрых рельс – всё это сияло в ночи ослепительным железом, вся эта красота жила, царила, очаровывала своей отстраненностью. Размытые огни фонарей, бельма полуправды.
Горькой опасной тайной была пронизана эта промозглая, отданная дождю ночь, осыпаясь на ресницы и на лицо Марии. Трогая ее волосы жутковатым, пламенно-алым сиянием своим, ударяя чужедальним ветром в лицо. Опасным ветром, ветром, скрывающим какие-то нехорошие секреты.
После теплоты поезда, после навязчивого этого припахивающего гнильём комфорта, после сонного обещания и расстеленной полки Игорька, мокрая ночь ошарашивала, мокрая ночь ударяла подушкой в лицо, мигом делая одежду сырой. Заставляя её противно липнуть к телу. Обнимать мокротой. И лужи, лужи, лужи… Миллионы крохотных зеркал луж, напоминающих брызги крови.
А напротив красного поезда, Маша, тяжелый и мерзкий на вид, огроменный грузовой состав дремлет на рельсах, отвратительный почему-то грузовой состав. И надписи, рубленные таинственные черточки, складывающиеся в замысловатые слова украшают рыхлую грязь цистерн. «Одегра. Одерга 1» Неясные, перепачканные мазутом шифры.

- Стоянка недолгая, но будьте осторожны, слишком легко отстать… - деревянный дядя Вова безразлично поглядел на чемодан. Чуть вздернул бровь, задумчиво разглядывая бесценный, восьмидесятирублевый чай. – Интересная вещь, скажу я вам, эта самая дорога. Кто кому принадлежит? Вот казалось бы, имеются пути для пассажира, иди по ним словно по рельсам, для того и проложены! А может, именно что пассажир создан для своего пути? И тот, кто ступил на эту таинственную дорогу, едва ли уже сумеет сойти, потому как был призван. Включен в список. Потому, как подписал со своим приключением персональный Контракт. Кхм.
Кашльнув в кулак, поглядев на официальные строгие бумаги. Теперь в голубых глазах блондина промелькнул интерес.
- Это бесполезно. Но все пытаются так или иначе шутить, играть, пытаться взять на слабО. Что ж, когда утомитесь, можем побеседовать. Ваш попутчик… Интересная личность! Разорялся здесь насчет вони, хе-хе. Что ж. Я бы на вашем месте подписал эти бумаги, потому как ночь неспокойная. А это! Это ваша гарантированная безопасность в пути, ведь компания Три-Н, заботится о комфорте своих пассажиров. У нас уже был довольно неприятный, мрачный даже инцидент…
И дядя Вова откланялся, не делая попыток удержать – даже чай не поставил, словно бы почуяв твое электрошоковое напряжение. А ты в ночь, Маша. А ты прочь с этого поезда!

Дядя Вова зашел позже, с загадочной ухмылочкой водружая чай на столик. Остановился напротив окна. Взгрустнул.

Мускусная чаровница Ночь. Страстная, изнывающая от желания хищница.
Но-чь. Мельчайшими капельками влаги трогала разгоряченное тело проводницы, скатывалась крупными жемчужинами по ее великолепной шее – по той самое шее, что манила крошечной, припахивающей духами синей венкой.
…Ах! Проводница обнимает тебя, и скользит по спине своими руками и расчетливым, вульгарным пожалуй даже жестом трогает тебя за попу, Игорёк. С тобой. И не с тобой тоже. Света чувственная. Света светит в ночи! Вот только для тебя, или не для тебя, вот в чём вопрос? Куда-то в сторону поглядела, словно бы под поезд со страхом скользнул ее взгляд. А потом ввысь, к ярким огням алых окон.
Наверное, хочет чтобы строгий дядя Вова начал ревновать. А рука ее, горячая игрунья-рука, схватила твою ладонь и себе под блузку, в жаркую эту, в мокрую полумглу тянет: где упругая грудь хорошего размера прячется, где кружевной лифчик, где жар вспотевшего тела…
- В купе, в купе, идём в купе, - как-то незаметно и необратимо действие вдруг перешло на «ты».

...А ночь скользила, манила, шептала дождём прямо в уши, забираясь своей сумасшедшей прохладой под одежду: на соседние пути с грохом и лязгом прибыл омерзительный состав, полный грязных, противных взгляду даже цистерн перемазанных мазутой. И Маша вдруг обнаружилась в этой ночи со своей дорожной сумкой, попутчица Маша в свете рыжих огней! Кажется. Судя по ее багажу, непростая Мария собиралась покинуть поезд.
Света скользнула по ней взглядом пираньи, и снова поглядела наверх – видит ли сейчас Он?
Отвлеклась от своих нежностей, посуровела. Кольнула неприязнью.
- Остановка недолгая… места опасные. Не советую вам здесь гулять, дорогая.

Гулять.

Гулять одной под этими рыжими мокрыми фонарями похожими на острые, бритвенные звезды.
Вокзала не видно, Маша. Пути. Грузовые составы. Длинная змея багряного Экспресса. Кажется, идти тебе следует все же направо, ведь где-то вдалеке, черным на черном виднеется переход: открытая в крике подземная пасть. Не виадук над путями, а подземный переход. Тоннель вдущий вниз.
«Купе свободно, пусть идёт» - порхнули длинные Светины ресницы. – «Ах, Игорь, мы найдем в этой комнате себе занятие!»

Отношения менялись быстро. Только недавно Света волком смотрела на них с Марией и шипела от злости. А теперь перрон бросил ее и Игорька в объятия друг другу. И руки их сплетались в головокружительном хороводе. Обмен. Честный. Свои ягодицы (ах какие ягодицы, упругие, круглые, тугие мужские ягодицы, что притягивают взор и взгляд, что возбуждают и пленяют, что просят обладать ими). Стоп! Игорь! Что на тебя так влияет? Зачем ты расхваливаешь себе свои же ягодицы? Твой взор - и не только взор - должен быть направлен совсем в другую сторону - на грудь светлой Светы. И плевать, что она смотрит куда-то еще. Она женщина, и вряд ли скажет сразу да. Ей самой природой велено поиграть, поманить, распалить и раздразнить. Кто-то плюнет и уйдет, кто-то развернется и будет смотреть в другую сторону, кто-то не выдержит и будет вычеркнут из списков. Но он, Игорь, сумеет пройти все преграды и препоны. И он, Игорь, достигнет того блаженства, что обещает улыбка и прикрытый ресницам взгляд Светочки. А дядя Вова - в печку. В смысле - пойдет кидать дрова в поездную печку и будет готовить им чай. Чай на двоих.
Потому взгляд Светы-игруньи под поезд и над поезд - не так, чтобы был не замечен Игорем. Замечен, конечно. Просто игнорирован. Как мелкая частная особенность, не влияющая на общее развитие ситуации. Мало ли куда она смотрит перед тем, как...
Потому рука легла на грудь девушки, поверх лифчика, омываемая каплями питерского дождя и согреваемая извечным женским теплом...

А вот Маша... Маша вызвала сложные ощущения. Уходит - вроде бы и скатертью дорога. Что Игорю эта незнакомка на путь-дорожку? Кто она ему? Да никто по большому счету. Случайная попутчица, место в купе, рассеивающийся запах несостоявшегося дорожного приключения. Иди, Маша! Грузовая станция алчно примет тебя в свои гремящие недра и ... что дальше? Такси домой? Ночевка на кучах угля? Чай с разбитным обходчиком в теплой каморке до утра? Да и быть хозяином купе лучше, чем делить его с кем-то. тем более, когда в купе зовет такая женщина, повисшая на руке и Игорьке.
Но что-то царапало и смущало. Было неверное в том, чтобы отпустить Машу.
- Мария, захотите выйти - проще на станции, чем тут. куда в это время деваться?

И на ушко чаровнице-затейнице:
- Да я только за и в купе, но куда? В моем есть пассажиры, а в твоем - грозный дядя Вова. Может, есть пустые купе? Где нам не помешают?

И блеск в глазах... И жажда приключения.... И жар молодого тела рядом...