[BBP] Земля Духов | ходы игроков | + День 38: Убийца

В подземелье страхом сочились сами стены. Люди Рудшталя, напуганные, жмущиеся друг к другу, беспокойно сбивались в кучи и вооружались кто чем может. Пятеро мужчин, остальные все женщины и парочка детей. Эти не нападут на северян, не верят в себя. Их лорд мертв, и только он был способен превратить это дрожащее людское стадо в силу, задать направление, придать решимость. Однако старый рыцарь лежит наверху, в каминной комнате, с пронзенным сердцем.

Во второй раз сошёл Захария в подземелье. Во второй раз молча скользнул взглядом по испуганных лицам. На миг в его сердце возникла обида на этих людей: почему они ничего не делают, почему он должен защищать их?! Жрец на секунду сбился с шага, чтобы задушить эту мысль. Он сам выбрал свой крест, чтобы этим людям не пришлось.

Молча, ни на кого не глядя, сугатит подошёл к рабочему столу брата Иеремии, выбрал подходящую по размеру пустую склянку. Аккуратно, костяной ложечкой перенёс в неё мазь. Отставил опустевшую ступку в сторону. Выбрал тонкий нож - видимо, обитающий здесь медик использовал его для хирургических операций или нарезки трав. И так же молча жрец удалился.

Теперь его путь лежал в келью здесь же в подземелье, где он лежал в бреду и где сейчас находились его вещи. Достав из рюкзака свой дневник, Захария вырвал из него листок, выдернул из рукава рясы нитку, привязал к склянке и подписал: "яд из корня Маул". Поставив бутыль на стол, он положил рядом кинжал. Он никогда не был солдатом. Да, ему приходилось убивать, но лишь изредка, защищая себя. Он не умел обращаться с иным оружием, кроме простой дубины и не выстоял бы против опытного воина. Поэтому лучше обеспечить себе как можно больше шансов, если дело дойдёт до открытой схватки. Достаточно будет одного пореза...

Краем сознания сугатит отметил, что, наверное, его должно пугать, как легко он планирует убийство. Но сейчас он не чувствовал ничего, кроме мрачной решимости. Как будто не человека убивать собрался, а какого мерзкого скавена. Интересно, Франческа чувствует то же самое?

Мысль неприятно обожгла мозг и жрец поспешил прогнать её.

Рука наткнулась на филактерий в кармане. До похорон было ещё какое-то время...

Нет. Лучше оставить на потом. Сейчас ничто не должно его отвлекать. Если же он не преуспеет... Захария вырвал ещё один листок, вкраце описал, как нашёл контейнер и положил на тумбочку, придавив филактерием. Если он сегодня погибнет, пусть с находкой разберется брат Иеремия.

Покончив с приготовлениями, жрец замаскировал оружие постельным бельём и направился к выходу из подземелья. Он совершит своё чёрное дело, когда захватчики уснут. А до тех пор он может отдать дань уважения погибшему рыцарю.

Иеремия появился неслышно, остановился в дверном проеме. Все такой же прямой, высокий. До этого он беседовал с людьми Рудшталя, передавая им волю Франчески. Долго не говорил, лишь сухо изложил факты, оставив их самостоятельно принимать решение.
- Они ведь убьют тебя, сугатит, - проговорил брат-лекарь негромко. - Два опытных воина и волкодав. И боги знают, как отреагируют на такое. Отравитель из тебя так себе, а уж ассасин - тем более. Даже вор не слишком умелый. Уж пропажу корня Маула я замечу всегда.

- Значит, такова моя судьба, - так же тихо ответил Захария и обернулся. - Не прощу себе, если ещё кто-то умрёт из-за моей трусости.

- Простишь, - пожал плечами Иеремия. - Мертвые всегда прощают. А ты уже к утру будешь мертвецом, если не присядешь и не подумаешь, - лекарь прошел, сел у своего стола для приготовления припарок и микстур. - Для меня ценна любая жизнь, сугатит. Я ни разу не видел ситуаций, которые нельзя было бы разрешить без крови. Но люди часто выбирают кровь, и я перестал биться над этой загадкой. Эти края называют Землей Духов. А по-моему, это Земля Крови. Она тут льется повсеместно. И кровь порождает другую кровь, замкнутый круг, - Иеремия устало потер глаза. - Люди Рудшталя, скорей всего, пойдут в Нойхафен. Я, видимо, тоже. Пойдем с нами, брат-путешественник. Выбери жизнь.

Жрец отвёл глаза. Подался назад, опёрся о тумбочку. Это действительно Земля Крови, полная чудовищ. И в чудовищ же она обращает тех, кто в неё приходит... Или они стремятся сюда, потому что сами по себе уже чудовища?
Губы сугатита задрожали. Не значит ли это, что он сам?..
Да. Он может сколько угодно оправдывать себя, называть своё желание жертвенным, но оно останется греховным и мерзким. Если он умрёт, исполняя свой замысел, он умрёт убийцей.
Таким его хотел бы видеть Сугат? Таким бы его хотел видеть брат Кассиус, взрастивший его, как сына?
Захария поднял взгляд на лекаря.
- Жизнь... - прошептал он.

- Редкий выбор, - вздохнул Иеремия. Помолчал, раздумывая. - Тогда отдохни лучше. Кажется, завтра предстоит долгий путь.

Тебе приснился старик, бредущий через зимний лес. Замотан в шкуры, седая всклоченная борода вся заледенела, лицо обморожено. На поводу старик ведет навьюченного лося, который послушно, хоть и понуро бредет следом. Начинается снегопад. Но вот передние копыта у лося подкашиваются, он падает в снег. И больше не может подняться. Старик разворачивается, молча смотрит, садится рядом. Рука в драной рукавице гладит голову животного, которое смотрит на него умными и обреченными глазами. Старик достает из-под одеяний кривой кинжал. Скоро все кончено. Валит густой снег, быстро покрывая кровь на снегу.
В лесу темнеет. Старик бредет по колено в снегу, тащит за собой небольшой сундук, бывший поклажей лося. Выбирает место. Начинает рыть снег. Закончив, снимает рукавицы. На левой руке латная перчатка. Пробормотав что-то, старик снимает ее с руки, укладывает в сундук. Лезет за пазуху, достает еще какой-то предмет, кладет следом. Садится прямо на снег, молча сидит. Будто пытается на что-то решиться.
Наконец поднимается на ноги. Захлопывает крышку сундука, присыпает его снегом, утрамбовывает. С минуту стоит над своим кладом. Снег хлопьями ложится ему на плечи, засыпает все кругом. Лес темнеет. Старик оглядывается. Ты видишь, что он не стар. Просто отчего-то поседел как лунь. Устало и обреченно он направляется дальше в темный холодный лес. За скрипом снега слышен далекий вой волков.