Готтонхад-Вейнерпорт: Вторжение | ходы игроков | Копи гномов

Камера. Полумрак. Низкий потолок. В уголках скребутся какие-то насекомые. Сколько Алькая провела в этом месте - в самой глубокой темнице крепости Дадракадт - она не помнила. Тьма и холод под горами почти погасили ее пламя. Когда в коридоре послышались шаги, она открыла глаза.
Еду и воды обычно просовывали в специальное окошко в двери. В этот раз, впервые за... годы, наверное, дверь открылась сама. На пороге стояли цверги. Тот, что стоял впереди, был весьма высок для цверга и широк, как печка. Одетый в тяжелую кольчугу поверх кожаной куртки и шлем с металлической полумаской, из-под которого виднелись седые усы и борода. За ним стояли с пол-дюжины гномов в кожаных фартуках с кирками, молотами и при знаках различия мастеров.
- Я Сигвальд, капитан нижнего предела, - пробасил седобородый. - Говори, отродье Тьмы, что тебе известно, о тварях, что возникли из Хельхайма? Ты ведь знала, что они придут? Это твой отец вернулся? Он с самого начала был жив? Ну, говори быстрее!

Мрак... темно. Потёмки хоть рогами в пол упирайся! Да ещё и вокруг шарят и шастают мелкие жучки по углам, раздражающе скребутся. Эта крепость под горой... как проговорился однажды гномик-бородач, из тех, что Алькаю Хельхарму, дочь величайшей и храбрейшей матери, заточили в этом холодном и мрачном месте, где она продрогла на сквозь, чуть ли вся покрывшись магматичной корочкой и да... ей было плохо. Достаточно плохо, чтобы ещё и рассматривать только что вошедших бородачей. Как же хотелось им плюнуть огоньком в их бороды, но нет, в горле сухо было уже дней сколько? Да кто их разберет.

Вода ещё помогала и пища, которую просовывали через специальную прорезь или окошко. Но сегодня Алькая моргая и привставая с пола, чтобы поудобнее сесть... А сидеть на этом холодном полу было уже для неё почти привычным, выслушала молча самого крепкого, коренастого и широкого цверга.
- Тебе бородатик не хватило когда вы моё жилище разворовали? И кто тут отродье тьмы? Я, кто спала себе благодаря матушке, никого не трогала? Вы, цверги, напавшие на меня и заставившие защищаться? Или может так любимые людишкам коровы и быки, которые тоже носят рожки? С моей стороны бородатики, держащие в таких потемках незнамо сколько молодую деву и есть отродья тьмы.
- Вам лучше знать, что с Владыкой. Я вам уже говорила, ничего не знаю о том как вы узнали, что я его дочурка. Лучше бы дали понежиться на солнышке хотя бы. А то загнусь и все мои секреты исчезнут. А о тварях мне неведомо ничего. И если бы они были из Хельхайма, они бы прибыли сюда, меня спасти. Так где они? Может ты, носатый? - обратилась она к одному из видимых ей охранников цвергов. - Догадываюсь я, что вас теснят. Хоть кто-то отомстит за мою матушку вам, лицемеры. Плюнула бы, если бы могла. Ахахахаха, да не боись бровастик, или помнишь как влетел в гранитную породу!

- Ну всё, хватит ломать комедию! - ответил седой. Он выслушивал тираду Алькаи с явным и все возрастающим негодованием. Это можно было понять по тому, как краснела кожа на его лице там, где она была заметна. - Слушай меня и слушай внимательно! Я здесь нахожусь по своей собственной инициативе, по одной очень маленькой причине. Совет Твердыни сейчас решает вопрос о твоей казни. Потому что, в случае если нас атакуют во второй раз, тебя наверняка попытаются освободить. А никому не нужно, чтобы силы Темного получили обратно одного из своих генералов и вообще опасное для нас существо. Я вступился за тебя - этому есть одна маленькая и крайне неприятная причина. Я перечитал все книги о нечисти и тварях Хельхайма. Не сомневаюсь в мудрости моих сородичей, но ни в одном из древнейших трудов нет ничего подобного тому, что напало сейчас на нас и на земли людей. Это даже не нежить в привычном ее понимании. И судя по приходящим вестям, они разбили в пух и прах хваленых Небесных Гвардейцев и возможно и армию самого Штерна. Я уважаю мнение Совета, решившего, что они имеют дело с возвращением Темного и не собираюсь оспаривать официальную линию, но если есть хотя бы малейший шанс, что мы столкнулись с чем-то иным, новым и куда более жутким, я хотел бы, чтобы... Может быть, Темные знают обо всем этом чуть больше нас?
Он кивнул двоим гномам за своей спиной. Те внесли в камеру стол, расстелили на нем несколько свитков. На свитках были простые выполненные углем рисунки. Проблема в том, что изображенные на них то ли твари, то ли непонятные конструкции выглядели абсолютнейшим бредом сумасшедшего - кошмарное мессиво из плоти, металла и кости, каике-то ребристые трубы, из которых исходят черный дым, когтистые лапы с шестернями на суставах, безглазые черепа и пасти, из которых высовываются слизстские трубки.
Алькая могла предположить, что если подобные твари и существовали и действительно были бы сродни нежити, то на поддержание подобия жизни в чем-то столь неестественном понадобилась бы поистине божественная сила. Простого вампира или упыря поддержит и выпитая кровь человека раз в месяц. Чтобы одна такая тварь, как на рисунках, могла двигаться и летать, ей надо выпивать жизнь не менее тысячи человек каждый день, что попросту невозможно.

- Какой бука — пробурчала тихо Алькая, глядя как краснеет лицо разговорившегося цверга. Ох этот бородатый совет старых бородатиков. Буквально!
- Меня подняли до генерала? - искренне удивилась Хельхарма, слушая новости. - Ну да, да… родишься с рогами и ты сразу же тьма, зло во плоти и бла-бла...ме-меме.
- Их разбили? Ахахахахах — попросту не смогла Алькая удержаться от смеха, - Да… ахахах… чего так уставились, это же как сбили с них спесь! Молчу.

- Феее — озвучила свою реакцию на принесенное изображение жуткой трупо-железячной тварюги, - Так ребятки, сообщите вашим му-удрым советчикам, что на одну такую жуть моему папке пришлось бы потратить силушки двух-трех божков.
- Я могу вам помочь и вот мои условия — особенно постаралась быть убедительной, дав затравку для пущего устрашения предыдущими словами, - Отпустите меня, дадите понежиться в тепле, прекратите оскорблять и подготовите своих мудрецов к налаживанию союза с ближайшими «моими». Либо можете последовать му-уудрости ваших старобородых дедков и лишить себя шансика отделаться меньшими потерями.

- О твоем освобождении не может быть и речи. Сейчас решается вопрос о том, казнить тебя или нет. Получается, что ты вообще не знаешь о том, что это за твари, с которыми мы столкнулись? - Гном покачал головой. - Тогда непонятно, в чем вообще твоя ценность и у меня нет никаких гарантий того, что, стоит тебя отпустить и дадим тебе немножко свободы, как ты сразу сбежишь и присоединишься к ним, и тогда у нас станет на одного врага больше. А я еще не полностью выжил из ума, чтобы допустить даже маленький шанс этого.

- Ты забываешься, бородатик - обмолвилась Алькая, поёжилась от холода, - я буду помогать вам только с гарантией моей жизни и свободы, то-бишь, на равных, тогда я смогу договориться с гоблинами как частью тёмных сил сражаться на вашей стороне. Этого достаточно, чтобы изменить решение советников? - замолкла ненадолго, тщательно вглядываясь в собеседника. - Вот почему вас, цвергов не причисляют к прозорливцам. Ты заметил мою реакцию на эти рисунки? Думаешь как я буду реагировать на "такое" живьём или мертвьём?
- Если ваши советники решат меня казнить, значит погубят шанс получить в союзники армии тёмных. Сам подумай, что выгоднее, хихихи.

Сигвальд молча покачал головой.
- Да, твои слова нас убедили, - проворчал он. - Ты действительно отродье Тьмы, и тебе действительно нельзя доверять. Однако Совет призвал нас быть милосердными. Склони голову, ты умрешь быстро и без боли.

С этими словами он снял с пояса увесистый топорик на коротком древке, покрытое рунами и волнистым узором лезвие мрачно сверкнуло в свете факелов. За ним другие гномы также доставали оружие, блеснули тяжелые полумесяцы топоров и секир, зашуршали ножны и клинки мечей.
Сигвальд первым шагнул вперед к Алькае.

- Мальчики, убейте ублюдка - проговорила Алькая, видя, что ничего не получится мирным путем. Обратилась она к двум цвергам, из присутствующих, которых всё это время тянущегося разговора тайком околдовывала магией крови, подавляя их сознание, готовая в любой момент сделать из них кровавые бомбочки. Сама же при этом плюнула в своих врагов одним плевком лавы, которую копила последние несколько месяцев.
- Треклятые лицемеры, убийцы, бородатые курвы - ругалась после плевка девица, готовая защищать свою жизнь всеми силами, что у неё тогда были.

Цверги шагнули вперед все втроем. Сигвальд первым, уже занося для удара топорик.
Слова Алькаи заставили двоих его соратников дернуться и на мгновение даже сбавить шаг...
Но силы у темной, после длительного заключения, были уже не те, да и рунические обереги на дадракадцах делали свои дело.
Плевок получился слабеньким. Сигвальд заслонился кольчужным рукавом и комок лавы сплавил несколько колец, заставив рукав стеганки задымиться а самого капитана зашипеть от боли...
Что только придало ему сил, когда он коротко, без замаха, рубанул топором. Удар пришелся в бедро, чуть повыше колена. С легкостью перерубил кость и мясо, лишив темную ноги. Она начала падать и почувствовала сквозь пелену боли, как другой карлик вонзил ей в бок короткий меч. А когда она упала - удары посыпались сверху.