Mordheim | ходы игроков | По воле случая

Перо мерно скрипело, выводя на слегка пожелтевших листах ровные, лишенные всяких украшательств, строки:
"...восемнадцатый день девятого месяца две тысячи первого года от рождения Зигмара.
Закончился, ливший три дня, дождь. Мы так и не смогли залатать обветшавшие крыши. Кажется, во всем городе нет ни одной не истлевшей доски. Стоит только закрыть одну брешь, как тут же черепица обваливается в другом месте.
Возможно, стоило выбирать более удаленное от центра города место для лагеря."
Перо остановилось. Писавший эти строки встал и прошелся по освещаемой несколькими свечами, квадратной комнате. Узкие окна были забиты, а в каждом углу возвышались черные груды мусора.
"Сегодня мы похоронили Маркуса, бедняга был так плох, что мы решили" - Тяжелый вдох и медленный выдох. Прошло еще некоторое время прежде чем перо снова продолжило свой ход. -
"совершить удар милосердия. Каждый из нас счел, что лучше чтобы с ним в подобной ситуации поступили подобным же образом.
Еще начинает беспокоить здоровье Томсона Грая. Оставаясь в полном телесном благополучии он, кажется, сходит с ума."
Человек подошел к, нависающему над прочей обстановкой, комоду из глубин которого непрестанно доносились какие-то звуки. На несколько мгновений покинув круг света он наклонился, по пояс погрузился в недра комода и извлек оттуда нечто. Вернувшись к свету, человек осторожно водрузил это на стол. Когда с предмета было сброшено укрывавшее его покрывало, он оказался стальной клеткой, внутри которой жило несколько небольших серых птиц. Птицы мирно чистили перья, копошились, клевали рассыпанные на донышке зерна и не проявляли признаков беспокойства.
Человек некоторое время изучал обитателей клетки. Затем снова погрузился в комод и извлек вторую, также укрытую мешковиной клетку, в которой оказались мыши. Грызуны тоже вели себя вполне спокойно и занимались своими обычными мышиными делами. Спустя несколько мгновений вновь заскрипело перо.
"Приметы на день хорошие. Через час мы опять отправляемся по подсказанному гильдмастером Юлиусом маршруту. Завалы на улице Гончаров и заражение дальше улицы Зеленщиков вынуждают нас искать новые проходы к старым складам. Надеюсь, на этот раз мы сможем дойти до места без происшествий и вернуться без потерь, столь обременительных для нашего предприятия."
Писавший поставил точку. Убрал писчие инструменты и журнал в стол, несколько раз сильно дернув отказывавшийся задвигаться ящик и выругался. Затем задул свечи и вышел из комнаты. В полумраке коридора, под скрип досок и глухой стук тяжелых солдатских сапогов несколько раз блеснула его серебреная кираса.

Хнум потёр копытом о копыто и с любовью огладил свою палку. Благословлённое самим Хаосом Неделимым оружие, срезанное его самыми преданными воинами. Идеальный баланс, потрескавшаяся и покрытая запекшейся кровью кора кедра.

- Есть ли любовь в этом мире? - пробормотал вождь, оглядывая свой гурт.

К нему подошла его Шама. Чародейка и колдунья, могучий шаман и невероятно опытная любовница. И откуда только брались в бывшей послушнице все эти нескончаемые умения и таланты?

Хнум не знал. Но он каждого пятого врага торжественно убивал именно в её честь. Говаривали, конечно, мол, Хнум уже совсем не тот и после того как зверолюды под его водительством вышли из Драквальда изменилось многое.

Но Хнум держал Роголомов за яйца железной хваткой. Это если у кого-то эти самые яйца ещё имелись... По первой поре, конечно, имелись увальни обделённые мозгом, что пытались своё превосходство над лучшей, а подчас и единственной самкой установить. Улучив момент, когда в отлучке был вождь Хнум, мерзопакостники набрасывались на Шаму и давай с неё срывать немногочисленные одёжи. Хилой телом была Шама, а разумом наделённая, а уж хитрости в ней было...

Покорно шла Шама с лиходеями, послушно скидывала тряпки свои скудные, ложилась вместе с обидчиком, демонстрируя полную покорность да согласие над своей подчинённой ролью в гурте. Но на её устах начинала играть улыбка, а стоянку Роголомов наполнял смех колдуньи. А после крики и визг пострадавшего проказника, что на честь Шамы покуситься вздумал.
Благословили её Тёмные Владыки, даровав клыки особые в местах укромных, а потому никто и никогда не возлегал с Шамой без согласия её прямого и недвусмысленного. Оскоплённых воителей часто самих унижали и выгоняли прочь, но иногда оставляли подле Шамы ещё на месяц-другой для утех её и отдыха. Костяной Цветок было прозвище Шамы-то и молва о её утробе зубастой шла далеко-далече, предвосхищая появление Роголомов.

- Есть, мой господин - проворковала Шама, протирая копыта вождя гениталиями очередного безумца, напавшего на Шаму в предместьях Мордхейма. - Тёмные Боги в бесконечной любви своей и милости наделили нас силой и умением. Сумели мы добраться сюда и совсем-совсем скоро приумножим их славу.

- Имя Хнума Красного Пузыря прозвучит в веках! - прорычал вождь, продолжая оглаживать свою дубину.

Первые бестигоры его гурта - Чи и Бо - подошли на поклон к вождю. Причудлив Хаос в своих проявлениях и ветра его прибивали к гурту совсем-совсем разных зверолюдов. Вот и первые воители его отряда совсем не в глубокой пещере уродились из живота матери-зверолюдки. Вовсе нет! Исправные лесники да охотники, когда-то давно, жизнь али две назад, были затравлены псами своего бюргера, решившего, что, мол, негоже смердам вкушать мяса из его леса. Не выдержало сердце братьев, не посрамили они честь свою простолюдинскую, дали просраться зажравшемуся уроду-бюргеру. Да и кишочками его на прощаньице украсили ель посреди двора его. Шёпот соблазна да страх наказания привели братьев в лес Дракенвальд, а дальше уж случилось чудо хаосово. Любы братья Неделимому пришлись! Да так любы, что в бестигоров рослых да широкоплечих вымахали не абы как, а за ночь единую!

Именно их лапы поднесли когда-то Кровавому Пузырю дубину с дерева необычного.

Зачинал когда ещё свой гурт Хнум, то устроил он побоище великое, выясняя кто же из воителей зверолюдских достоин создать новое воинство. Под гогот унгоров, топот центигоров да горланные завывания минотавров, вышел победителем Хнум. Почитал он крепко воителя могучего, что в древности прославился да кончину обрёл на том самом месте, где высилось дерево великое. Звали того минотавра Кедр и дерево, конечно, видневшееся за многие-многие версты, тоже было кедром.

Украсил потрохами вражьими дерево Хнум, принёс в жертву выживших недобитков да заварил похлёбку на славу, где гоблинские глаза были ингридиентом первым. По преданиям дряхлых зверолюдов, что слушал маленький Хнум, именно это блюдо любимым было Кедром. Не прогадал Хнум, уважил память воителя древнего. Полез на дерево вождь, пытаясь разлить похлёбку по дереву всему, умасливая и возвеличивая память кедрову. Да не удержался - сорвался вождь новоиспечённый.

Тут-то и славе его воинской конец да заслугам его ратным вечное забвение. Ан нет! На рог его, что об землю расщепился от падения, с дерева как градины полетели мочевые врагов его! Ей-ей! Все до единого как были так и нанизались аки на вертел какой на рог Хнум.

С тех пор величают его Хнум Кровавый Пузырь, а гурт им возглавляемый - Роголомы Драквальда.

Мелкий дождь сопровождал эту группу путешественников уже третий день. Даже идущие вместе с ними здоровенные собаки выглядели сытыми по горло водой льющейся с неба. Закутанные в плащи фигуры явно были о нём куда худшего мнения не высказываемого только по причине нежелания тратить на это силы. Ну, честно говоря почти все путешественники вели себя так. Один из них, хоть и закутанный в плащ, как и остальные, явно не страдал от дождя. Он шагал бодрым, уверенным шагом, тихо побряцивая хорошо подогнанной бронёй. Его сосед передвигался с той же скоростью, но берёг каждое движение и казалось скорее скользил через дождь, чем просто шёл.

Группа, продолжая шлёпать по размокшей превратившейся скорее в грязевое месиво дороге, дошла до поворота и им открылся вид на ещё довольно далёкий Мордхейм. Сквозь дождь и с такого большого расстояния он выглядел даже почти прилично. Бодрый путник откинул капюшон, позволяя дождю падать на свою голову без всяких препятствий. Он был молод, отличался бледностью, а приличная часть волос его уже поседела. Он положил правую руку на грудь и зашептал молитву.

Его сосед не стал снимать капюшон, только приподнял его, чтобы лучше видеть цель путешествия. Он был куда старше, с лицом морщинами ещё более глубокими, чем немногочисленные шрамы на нём, зато его волосы всё ещё сохраняли свой пшеничный цвет. В молодости у него наверное отбоя не было от разнообразных заманчивых брачных предложений.

- Ну вот,- сказал пожилой,- Наша работа начинается.

Розетта петляла по каким-то кривым переулкам да подворотням. То под мост нырнет, то напрямик через проломленный какой-то неведомой силой дом пойдет.

- По моему она просто идет куда глаза глядят, - шепнула подруге Мишель. Та пожала плечами, какая мол разница. Все равно протестовать не стоит - Мать быстро восстановит дисциплину. Да и старшие сестры ей доверяют.

Прорицательские способности они ведь штука такая, то ли есть, а то ли и нету. Говорят Розетта была обычной послушницей, пока не начала кошмары видеть. Какое-то время терпела, молилась, переживала. Потом не выдержала и рассказала на исповеди все как есть. Про все те жуткие видения, что не отпускают по ночам, про шепоты, что слышатся днем.

Будь это в другом месте, не в Мордхейме, исповедница назначила бы нестрогую епитимью и на том закончилос бы. А коли не закончилось, так пришли бы охотники на ведьм и поговорили с несчастной послушницей уже по своему. Но это был монастырь сестер Зигмара в самом сердце проклятого города...

Внезапно авгур замерла, потом обернулась испуганно на сестер. Мать подняла руку, останавливая отряд, Мария потянула свой огромный меч из ножен.

В этот раз им категорически не повезло. Треть семьи буквально проебалась в этом проклятом месте, а осавшиеся были злы, голодны и рисковали не пережить следующую ночь. Их осталось совсем мало. Полдюжины уставших человек против целого города. Хорошо, что они хоть смогли найти укрытие в одном из заброшенных домов. В одной из комнат обрушился потолок, так что даже здоровяка Роро разместили с удобством.
Так что теперь оставшиеся отдыхали и зализывали раны. Вальдр пустил по кругу несколько фляжек, так что некоторое время им не грозило замерзнуть даже без костра. Рейнер некоторое время постоит на страже, одной кружки ему хватит. Потом его сменит следующий, и даст бог, они переживут и эту ночь. А там уже выберутся. И вернутся назад уже с новыми силами.
Вендель не собирался так просто оставлять этот город. Старший был словно прикован к нему невидимой цепью и ничего не мог с этим поделать. И он, и брат раз за разом уходили и всегда возвращались.
Все, как обычно. Вендель отхлебнул из фляжки.

А потом Рейнер подал сигнал и схватился за пистолет.

Шшэну нравились подземелья Мордхейма - темные, глубокие и почти пустынные. Но главным было то, что здесь ощущался аромат вирдстоуна - благословенного камня огромной ценности, ради которого они и пришли сюда. Они, жалких полтора десятка скавенов - как всегда этот факт вызвал у Шшэна приступ ярости. Это было все, что осталось от сотен, которые когда то попытались создать свой клан и потерпели поражение. Но еще не все потеряно, этот город дает ему второй шанс и он этот шанс не упустит.
Скоро, скоро они поднимутся на поверхность и начнут охоту. Сокровища этого города будут принадлежать скавенам клана Молнии!

Мордхейм - город отчаяния. Некогда гордо реявшие флаги его истлели и теперь безвольно свисают с немногих уцелевших башен как грязные половые тряпки. Добротные бюргерские домики, прежде радовавшие глаз прохожего и сулившие усталому путнику сытный ужин и мягкую постель опустели и разорены, а из обитателей в них остались только разжиревшие крысы. Улицы Мордхейма, еще совсем недавно оживленные и светлые теперь больше напоминают внезапно обмелевшие сточные каналы: всюду грязь, какая-то тина, тут и там разбросаны кучи разномастного барахла, наполовину сгнившие и на четверть выеденные трупы и одни боги знают что еще. И потому шестерке едва волочащих ноги местных жителей приходится подолгу останавливаться перед каждым препятствием и долго возиться перед ним, простукивая наиболее подозрительные камни и доски черенком метлы.

Шестерка давно мертва. Кому-то из них повезло погибнуть в пожарах, вспыхнувших когда на город упала комета, кого-то разорвала беснующаяся толпа незадолго до этого, а кто-то не выдержал отчаянной борьбы за выживание в разрушенном городе. Нынешним хозяевам шестерки нет до их прошлого никакого дела, а у самих местных осталось слишком мало "я", чтоб помнить. Они просто выполняют приказ, с абсолютным равнодушием наблюдая, как черенок метлы внезапно растекается лужицей слизи. Тут не пройти.

Совершенно иначе ведут себя нынешние хозяева шестерки: они притаились по краям улицы, попрятались в самых темных углах и настороженно озираются. Их движения выдают тщательно скрываемую нервозность: когда всю свою жизнь ты был охотником, а остальные добычей, перестроиться не очень то легко. Вот косматый волк с серыми пропалинами на шерсти беспокойно нюхает воздух, вот какое-то омерзительное создание ковыряет ближайшую стену обломком кости, а вот и предводитель отряда недовольно щурится на очередную вынужденную задержку. Мордхейм - давно уже город отчаяния и вторгшемуся вампиру нет никакого дела до его обитателей и дурных предзнаменований. Он пришел сюда за несметными сокровищами и ни человек ни демон не остановят его.