Night 0 | ходы игроков | Цепи и темнота

Еда. Здесь еще должна была быть еда. И это ощущение... Что она со мной сделала?

Инстинктивно ощупываю шею. Кто знает, что со мной произошло. Кто знает. И тем не менее мне нужна пища. Выглядываю из алькова в зал. Я вроде видел там еще живых. А как там псоголовый, что стало с ним после пылкой леди Мии? Ищу его взглядом в зале, высматривая и синие платье Мии.

Ни музыки, ни джентльменов, ни леди - пустой уже зал гулким эхом отвечал лишь на шаги слуг, что неторопясь гасили сгоревшие уже почти свечи и ставили на из место новые. Им ещё только предстояло сгореть, чтобы добавить огня в чей-то ещё пока не начавшийся вечер...

Где все? Все уже закончилось? Похоже, я больше ненужен Давиду. Обидно потерять кормушку вроде его темницы. С другой стороны, я свободен. Полностью. Остается еще обязательство перед Клео, но... Еще есть время.

Выхожу из-за портьеры и спокойным, уверенным шагом направляюсь к выходу. Надо бы поесть. В такое время на улицах ошивается довольно мало людей, но процент действительно вкусной крови должен быть достаточно большим.

Одёрнув портьеры, ты улыбнулся, наблюдая страх на лицах оказавшихся рядом слуг - никто из них не ожидал увидеть тебя здесь. Но вскоре их выражения сменились на более спокойные и они вернулись к своим обязанностям - погружению бальной залы во мрак...

Не дойдя нескольких шагов до выхода, ты нехотя остановился - прямо из темноты к тебе шагнул человек, в нём ты узнал Ларса, того самого что был вместе с Клео там, в комнате твоего позора, темнице твоего унижения... Лицо его было также спокойно и смиренно, голос и взгляд кротки как у монаха:

- Могу я взять вашу маску, господин Эрих?

и только после его слов ты вдруг понял, что всё ещё носишь личину птицы - так хорошо приросла эта маска к твоему лицу...

- Господин в маске Лиса просил передать вам это...

жестом фокусника Ларс извлёк из пустоты небольшой клочок бумаги, запечатанный свечным воском, прежде чем так же неслышно растаять в тенях, будто и не было никогда тихого режиссёра Театра Теней, услужливого и смиренного Ларса...

Давид! Когда же ты меня отпустишь! Пусть я пешка в твоих руках, так скорей же сыграй свою партию и отпусти меня! Все. Спокойствие. Важно, чтобы он не знал о договоре с леди Клео. Или это часть его замысла. Я рискую увязнуть в хитросплетении помыслов и масок. Гадать смысла нет. Разворачиваю записку.

"Вставай на крыло, птенчик - дома тебя ждут новости. Червячков заморишь сам, в гнезде из стало на одного меньше"

Почерк Давида было трудно неузнать - написанная его рукой, даже бессмыленная записка выглядела как приговор.

"Птенчик", "Гнездо" - какая глупая игра. Одним меньше - Николай все-таки отдал богу (богу ли?) душу. Наверное. Достойная смерть пожелавшего вкусить чужого бессмертия. Или Давид полностью испил еще одного несчастного. Новости. Что бы это могло значить? "Вставать на крыло", "Заморить червячка" - как это вульгарно звучит.

Надев привычные затемненные очки (еще одна маска, если подумать), оглядываю людей вокруг себя. Есть ли среди них носитель того сладкого нектара, что придает мне сил и продлевает мою неестественную нежизнь?

Смысл. Во всем следует искать смысл. Какой смысл искать пропитание среди этих пыльных портьер, когда есть живой город, полный перемещающейся, живущей еды. После сегодняшнего дня прогулка по ночному городу мне не помешает. Как же давно я этого не делал.

С легким сердцем и предвкушением приятной прогулки быстрым шагом покидаю это пропахшее пылью и пороком здание театра и соориентировавшись в переулке, бодрым шагом направляюсь в строну тюрьмы Давида - будем называть это так. Самое время для прогулки и для охоты.

Ночь старого города, объятого снегом и льдом, обступила тебя, едва ты шагнул за порог театра. Пустынный лабиринт старых узеньких улочек, тонущих в тенях подворотен и маленьких площадей, стынущих под непроглядно-чёрным небом, встретил тебя негостеприимным, холодным молчанием - лишь редкие огни горели в окнах домов и всё ещё работающих питейных заведений. Даже соориентироваться было проблемой - ночь до неузнаваемости изменила старый город, ты плохо себе представлял где ты и как добраться до убежища твоего сира. В витрине одной из небольших лавочек, закрытых на ночь, отражалась твоя одинокая фигура - фрак нелепо смотрелся на этих улицах, будто сброшенный со своей паутины паук...