Первые годы жизни Кристиан провёл в бедных промышленных кварталах Экзаруса на Иритуме. Эти громадные, обветшалые районы с железными небесами и до предела спёртым воздухом являются самым каноничным образом человеческого улья. Рассвет людям заменяет хриплый голос коменданта, призывающий к труду и работе на благо Империума через ржавые громкоговорители, а сон сопровождается звуками ночных перестрелок под окнами, едва гаснет дневное освещение улиц.
Кристиан никогда не знал отца - ничего удивительного, ведь основным источником заработка его матери являлась торговля телом - работа, приносящая доход куда больший и лёгкий, чем труд на фабрике или в душных кабинетах Администратума. Будучи с определённого момента независимой от сутенёрских групп (редкая выкупаемая привилегия на Экзарусе), она получала достойную прибыль, обеспечивавшую содержание ребёнка. В силу своей рабочей филологической специальности, мать, ко всему прочему, умела читать, писать и считать - это позволяло Кристиану иметь некое подобие домашнего образования, хотя всё своё свободное время он проводил на улице, порой оставаясь там до поздней ночи - очевидно, не все клиенты мамы любили детей. В подворотнях неблагополучных районов он познакомился с людьми самого разного образа жизни: среди них были как честные седеющие работяги, любящие потравить байки о буднях на производстве, так и жестокосердные маньяки, психопаты, убийцы, не говоря уже о заполняющих канавы торчках. Насилие и несправедливость становились привычной, неотъемлемой частью детства, того самого, которое многие уроженцы Экзаруса не могут себе позволить.
Парадоксально, но многие промышленные улицы, на работе которых держится весь Империум, не очень-то сильно контролировались арбитрес – настоящей властью там обладали крупные банды, охраняющие и наказывающие людей по своему усмотрению. Кристиан скоро заметил, что именно они и жили на широкую ногу: одежда со шпилей, дорогая выпивка, шумные клубы с неоновыми вывесками - мафии становились призраками роскоши в вечном смраде рабочей безысходности. Наблюдать за виртуозной работой организованных преступников часто оказывалось интересно. Особо хитрые их представители всегда уходили от созданной ими же иллюзии правосудия, продолжая обманывать и подминать под себя систему, оставаясь богами в мире соблюдающих её людей. Конечно, такой подход восхищал Кристиана, ему, как и многим его ещё слишком молодым ровесникам, хотелось вырасти гангстером, хозяином своей судьбы. Почему-то всегда забывается, что у жизни за чертой закона существует обратная сторона: огромная конкуренция вынуждает этих парней с идеально выглаженными костюмами и дорогими укладками иметь привычку иногда убивать друг друга ради единоличного влияния, попутно топя целые кварталы в крови. Кристиану стукнуло одиннадцать, когда, однажды вернувшись домой, он обнаружил изуродованное тело своей матери, распростёртое на полу с аккуратной дырой у виска. Её надежды на хорошую жизнь медленно растекались по холодному кафелю зеркальной лужей крови, в то время как деньги оставались нетронутыми - это наводило на мысль, что убийство не случайно.
Рене Мигель был чертовски успешным следователем, на его счету значились раскрытыми действительно запутанные, громкие дела, поэтому, когда он серьёзно взялся за дело обычной проститутки, для многих это стало сюрпризом. Конечно, мать Кристиана и не была обычной. Длительное время она неофициально помогала Рене, работая его личным осведомителем в своём неблагополучном районе, но, когда для поимки крупной рыбы появилась необходимость пожертвовать информатором, опытный следователь не без колебаний сделал это. Вскоре последовавший беспрецедентный масштаб арестов, разумеется, не смог бы вернуть Кристиану родительскую опеку, поэтому Мигель, чувствуя некоторую вину, сам стал его покровителем, использовав скопленные покойницей деньги для устройства сироты в Схолу. После многочисленных взяток знакомым из Администратума, отцом мальчику пришёлся без вести пропавший офицер Имперской Гвардии, мать в то же время погибла на заводской службе. Так или иначе, Прогениум стал для Кристиана новым домом.
Он не был выдающимся учеником, но и не безнадежным, хотя не пытался прилагать особых усилий. Гораздо больший интерес у мальчика вызывала литература вне программы (которая, по мнению некоторых богослужителей, "приносила пользу лишь в топке печей"), благо библиотека в Прогениуме составлена большая и богатая, пусть основную ее часть занимали различные редакции Имперского Кредо в нескольких томах. В обществе ровесников Кристиан освоился не сразу и, поначалу, сам того не понимая, нарывался на серьезные неприятности, порой оканчивавшиеся синяками и побоями.
Полная социализация пришла только через несколько лет, когда, тем более внезапно, он полностью принял и осознал все образцы поведения людей. Так, поняв, что наибольший общественный вес в его окружении имеет элементарная толпа (разумеется, враждебная самосознанию), направляемая сильными неформальными авторитетами, он скоро усвоил и недостатки подобной системы, отмечая на каждую груду мышц непременную управу большей мощи. Кристиан всё больше убеждался, что многие накачанные вояки - просто свора безвольных псов, которую в нужный момент спускают с цепи действительно могущественные люди, чьи подчиненные зачастую являются безвкусным, тупым инструментом или расходным материалом. Ему совсем не хотелось быть тупым инструментом. Настоящее оружие массового поражения - интеллект, хитрость, ведь на тысячи солдат приходится только один учёный муж, создающий что-то действительно мощное и долговечное.
Естественно, к похожим выводам приходит рано или поздно приходят миллионы жителей Империума, однако лишь единицам удаётся найти своим мыслям реальное применение, решимость изменять настоящий мир к своему идеальному образу, а не наоборот.
Кристиану удалось. Загоревшись этой идеей, он потратил много времени на эксперименты в общении с людьми, изучение их поведения, тренировку мимики и артистизма, пока, в конце концов, не стал читать большинство из знакомых словно открытую книгу, хотя им, на его взгляд, больше подходит слово "брошюра", при том одна на всех. Он стал настолько легко уходить от наказаний и подставлять других, что людям немедленно пришлось с ним считаться, а в последствии, и уважать. Общение, конечно, перестало быть проблемой – некоторых знакомых он мог при желании убедить пронести в Схолу несколько пачек лхо или амасека, а затем толкнуть втридорога законченным паровозам. Запрещенный товар был самым дорогим и спрашиваемым, поэтому ничего удивительного в скоро появившейся популярности Кристиана нет. Дежурные за дружеское вознаграждение не замечали даже девушек, оказавшихся в его мужском жилблоке, что, конечно, строжайше запрещено в Схоле.
Это удивительно мало сказалось на учёбе - в выпускном аттестате значились прекрасные оценки за теорию, а физические нормативы, к счастью, стали необязательными благодаря вовремя подоспевшей медицинской справке Рене.
Несмотря на рекомендации работы при Администратуме, Кристиан пошел в Арбитрес, потому как счел своего давнего друга и покровителя подходящим трамплином для быстрого карьерного роста. Отсидевшись около года рядовым сторожем где-то в основании шпилей, он оказался резко повышен в должности за «стопроцентную раскрываемость дел и выдающиеся таланты», став главным помощником знаменитого следователя Рене Мигеля. Это время Кристиан отмечает как нечто определенно позитивное, неудивительно, ведь там раскрылись все его основные таланты. Ему ничего не стоило узнать о последних слухах и "подводных камнях", найти разговорчивого информатора, вычислить личность преступника. Уже тогда в его работе время от времени встречались запретные культы, хотя и мелкие, которым было достаточно одной облавы камнеголовых инфорсеров. Ленивые и чрезвычайно важные следователи вроде Рене редко сами участвуют в непосредственной поимке преступника, если только это не происходит как-то внезапно или запланировано.
Стоит также отметить, что Кристиан никогда не пытался стать образцовым арбитром. Большая часть их работы ему вовсе не нравилась, хотя справлялся он с ней блестяще. Совесть не слишком мучила Кристиана, когда он закрывал глаза на мелкие преступления знакомых, обеспечивавших его прекрасным питанием в дорогих ресторанах или информацией по всяческим беспредельщикам и сумасшедшим маньякам, вносящим разлад в их общий бизнес. Конечно, дел с серьёзными мафиями и воротилами наркорынка он иметь не хотел по ряду причин, несмотря на предложенные ими баснословные суммы. Начальство Арбитрес быстро заметило необычный успех молодого детектива и поспешило использовать его способности в специальных расследованиях. Будучи официально повышен до кабинетного инспектора, он отправился в Индарус для работы под прикрытием. Три неестественно долгих года он профессионально использовал самые подлые человеческие качества на благо Империума, научившись обманывать и убивать с улыбкой на улице, не моргая предавать и разменивать вчерашних друзей, манипулировать лучшими людскими намерениями, отвергая понятие любой морали как таковой. Надо ли говорить, что эта профессия сопряжена с чудовищным психологическим давлением, которого Кристиан, казалось, совсем не чувствовал.
В свои двадцать четыре он успел примерить на себя бесчисленное множество масок, каждая из которых служила беспощадным орудием возмездия для преступной гнили, поэтому, когда его лицо стало лицом Джека Ричи - столь же талантливого, сколь и преданного наркодилера известной Индарусской мафии, предстоящая работа не казалась особенной. Такие роли прекрасно подходили Кристиану, он растворялся в их жизни словно своей собственной. Когда Босс стал доверять молодому Джеку и возить его на деловые встречи с крупными сделками, данные о криминальной группе уже были собраны, но упускать шанс раскрыть сотрудничавших с ней ублюдков не хотелось.
Джек никогда раньше не видел организаций, подобных той. Он слышал о постоянных волнениях в Квикусе, но всегда связывал это с низким уровнем жизни и взрывным характером местных рабочих. То, что планировалось теми фриками в балахонах называть обычным бунтом нельзя - их заказ на оружие и взрывчатку оказался поистине военным. Поскольку дело обещало быть интересным, Джек Ричи напросился работать перевозчиком товара, ему даже удалось погостить в подульевых катакомбах сектантов. Что ж, Кристиану не приходилось раньше смотреть на столь глобальные психические отклонения, поэтому их поведение действительно стало некоторым шоком для молодого арбитра. Нося чёрные железные маски и буро-красные плащи, они накачивали пленных жутиком, чтобы затем съесть их сырое мясо - культисты верили, что так обретут всеобъемлющий мрак, которому поклонялись. Однако куда большим откровением стала их готовность действовать немедленно. Джек отправил в шпили Квикуса сигнал со всеми данными на изученных им преступников и планами культистов. Надо ли говорить, что его передачу тут же засекли и немедленно разыскали источник, рядом с которым разозлённые фанатики увидели обезображенное тело в одежде мистера Ричи. Времени Кристиану хватало: нося маску и широкий балахон он без труда убирал часовых и охранников, одной рукой приветствуя их, другой стреляя в упор через глушитель. Неся в руках толстенную кипу бумаг, имеющих ценную информацию о запретной вере и планах возрождения хаоса, он и не представлял, что столкнётся с отрядом инквизиции, находясь в костюме еретика. Если бы старший дознаватель Елена дес Вентури не увидела ранее, что аккурат перед её появлением кто-то выкрал важные данные, оставляя за собой след одинаково легко убитых культистов, то вряд ли стала бы церемониться или мешкать. Интуиция не обманула её: Кристиан, уже поверивший в свой конец, нашёл силы снять маску и попытаться объяснить ситуацию. Язык заплетался при одном взгляде на инсигнию - впервые за долгое время он неподдельно нервничал, пытаясь в чём-то кого-то убедить.
У дес Вентури был хороший нюх на подающих надежды агентов, поэтому, предоставив Кристиану безальтернативный выбор из эксплуатации на службе инквизитора Ариэль Мур и категорической ликвидации, она получила ожидаемое согласие на сотрудничество