Птичья маска | ходы игроков |

"Господа, а если здесь не будет Элларда, то где мы будем его искать?" - вопрос повис в воздухе, оставшись без ответа. Ведь последний оказался и не нужен - вот же он, Эллард, прямо перед ними. Кто еще мог находиться здесь всем своим видом давая понять, что он у себя дома. Пусть даже и недолго оставалось ему жить здесь. Да чего уж - просто жить.
Адам остановился как вкопанный, увидев направленный на них пистолет. Его хозяин не факт, что был жив, но если он всего-лишь забылся в болезненном бреду, то пробуждение может оказаться фатальным для кого-либо из гостей. Его спутники постарались уйти с линии прицела и преподаватель последовал их примеру, осторожно двинувшись в противоположную сторону.

"Неужели это все? Мы нашли его и он, вероятно, мертв, что нам еще остается? Можно будет покинуть этот проклятый город не рискуя искать здесь ночлег? Нет. Может с просьбой Элизабет на этом и покончено, но это еще не конец." - задумавшись о своем, Адам замешкался, отдав тем самым инициативу в руки спутников. Не желая совсем оставаться в стороне, он подошел ближе к столику, все еще избегая попадать в прицел пистолета.

      Дышать стало тяжелее. Хотя, казалось бы, куда уж больше. Сквозь запах ладана и руты улавливался тяжелый, едкий дым от благовоний. Каждый вдох отдавался першением в горле и Альберт решил немного ослабить ремешки на маске, чтобы в легкие попадало чуть больше воздуха. Пришлось поставить на пол сундук, а сверху на него - подсвечник. Причудливые тени тут же заплясали по потолку, но Дефо старался не вглядываться в них, потому что знал, что ничего хорошего в них не привидится.
      Когда маска, наконец, была ослаблена, Альберт обнаружил, что все его спутники расступились в стороны, и теперь он понял почему.
      - Господи Иисусе! - воскликнул Дефо и тут же отскочил в сторону от дула пистолета.
      Он много раз видел подобное. Этот человек почти наверняка был либо мертв либо в нескольких минутах от смерти. Раз уж бубоны проступили даже на шее, значит чума слишком глубоко проникла в его организм. И значит не было никакой нужды в благовониях, ведь единственный житель дома был уже заражен и не мог этого не знать. Может быть он рассчитывал на чудесное исцеление? Эта мысль возбудила в Альберте коммерческую жилку и он невольно подумал о содержимом своего сундука и о том, что этому содержимому можно таки найти применение. Но нет. Они прибыли к Элларду слишком поздно. Если, конечно, это был Эллард. Альберт сжал в кулаке медальон, который так и не выпускал из рук и носил вместе с подсвечником, хотя это было не очень удобно.
      Дефо быстро прикинул в уме, как выглядит эта ситуация со стороны: четверо людей в масках чумного доктора, двое из которых вооружены, вломились в дом состоятельного и смертельно больного горожанина. Оставалось только надеяться, что если человек перед ними жив, он не станет стрелять хотя бы в того, кто держит руках медальон его родной сестры.

Обойдя кровать, Энсин медленно подошёл к столу, разглядывая бедолагу, на открытых участках кожи тут и там виднелись налитые волдыри-папулы, уходящие корнями в глубину организма страдальца, подобно отвратительным деревьям, чья жизнь начинается в смерти живых существ. Зрелище было отвратным, мерзким и пугающим ... Но не для Смитта. Мысли хирурга побежали в голове быстрее полёта ветра.
"Интересно, что именно в обороне доктора Элларда стало слабым местом? Наверняка он успел не мало повидать здесь и знал о способах распространения чумы ... Хорошо бы его внимательно осмотреть, а может даже вскрыть ..."
Подойдя достаточно близко врач медленно потянулся к пистолету, дабы избавиться от фактора риска быть застреленным ...

Четыре человека в захламленной комнате производили много шума, беспокоя спящий дом. И спящего хозяина. Или мертвого? Двое из вас подошли слишком близко к человеку в углу дома. Его руки пошевелились. Тело дрогнуло, оно двигалось неестественно, будто в муках судорог. Человек опустил голову и уставил мутный взгляд на четверых людей в масках, стоящих в его комнате и смотрящих на него. Один из них тянулся к его пистолету. Сонная пелена мгновенно спала с глаз Элларда, взгляд стал более... Осмысленным? Или безумным? Человек с пистолетом резко вскочил с места, откидывая ногой стул перед собой и хватаясь одной рукой за стены, обрушивая на пол картины. В другой руке прицел пистолета прыгал с одной фигуры на другую. Движения этого человека были неестественны и изломаны, казалось будто он напрягал все свои силы и дух на движение тела, но то уже не могло полностью того слушаться. Казалось он был удивлен слабостью своего тела. Он забивался в угол, взгляд молниеносно скакал с одного вторженца на другого.
Безумие и страх смешивались в его глазах, порождая деятельность. Он закричал, продолжая опасно водить дрожащей рукой с пистолетом по воздуху перед ним:
- Убир-райтесь из моего дома! - Его голос дрожал и срывался, он шатался на нетвердых ногах. - Я вас ждал, я знаю что вас прислал этот ублюдок Финсдонн! Я не позволю вам сделать со мной то, что он сделал с моей женой!
Казалось этот человек либо вот-вот убьет себя, либо одного из вас. Нужно было что-то делать.

Случилось то, чего врач опасался более всего: бедняга Эллард вскочил с места, размахивая пистолетом. Болезнь была в кульминационной фазе и помочь ему можно было, лишь прекратив его страдания. Для себя Смитт мимолётно отметил необычную подвижность, для состояния больного, вероятно кроме благовоний он употреблял какие-то вещества, быть может при изучении жилья доктора обнаружатся даже листья коки...
- Эллард! Ваша сестра! Мы пришли сюда по её просьбе! - Прокричал Энсин, перекрикивая практически несвязное бормотание обезумевшего доктора. Попытка воззвать к разуму... В подобной ситуации это, пожалуй, лишь надежда, что человек не дошёл до стадии полного и беспросветного делирия, что в нём живы яркие образы его семьи. Так или иначе если больной не отреагирует - придётся избавить его от мук ...

Осторожные движения Адама и спутников по комнате были прерваны стремительным пробуждением их цели, взорвавшимся вихрем действий, с поправкой на его состояние, конечно. И хотя чего-то подобного в данной ситуации и стоило ожидать, Адам оказался не готов, он почти неосознанно отскочил в сторону, как будто дополнительная пара шагов что-то решали, дыхание его перехватило, а тело мгновенно вспотело:
- Доктор Эллард! Доктор Эллард, мы друзья, мы пришли помочь! Пожалуйста, доктор Эллард! - крик Адама добавился к общему гаму в комнате.

Габриэль осторожно сделал пару шагов назад, все еще не убирая арбалет. Он был готов выстрелить в любой момент - благо его реакция могла позволить ему вовремя среагировать на любые движения Элларда. Убийца пристально смотрел на него, на его вздувшиеся пузыри и не верил тому, как этот человек мог еще двигаться. Обычно люди умирали и при меньшем количестве пузырей на теле. А Эллард все еще держался на ногах и был готов обороняться. Интересно, а кто такой Финсдонн? Может быть, Эллард захочет от него избавиться за определенную плату? Например, в обмен на нужную Габриэлю информацию...

Не сводя глаз с больного, Лонгфилд сказал Альберту, человеку с сундунком:
- Альберт, покажи ему медальон! - накалившаяся ситуация изменила характер Габриэля с веселого шутника, кидающийся забавными и колкими шуточками налево и направо, на самого настоящего убийцу с хладнокровными расчетами в голове. Задорный блеск в глазах сменился на безэмоциональный взгляд хищника, который не выдавал ни единой мысли своего хозяина.

      В начавшейся суматохе Альберт старался быть тише воды, ниже травы. Почему все думали, что с этим человеком надо попытаться заговорить, да еще и всем вместе, Дефо решительно не понимал. Он был уверен, что это лишь предсмертная горячка и Эллард вот-вот рухнет замертво, а крики и резкие движения могут лишь способствовать тому, что больной в панике нажмет на спуск.
      Из всего происходящего Альберт уловил только слова Габриэля, поскольку обращены они были непосредственно к нему. Как известно, даже если в толпе человек слышит собственное имя, он начинает прислушиваться к словам не зависимо от своего желания. Услышав, чего хочет от него Лонгфилд, Дефо продемонстрировал агонизирующему человеку медальон, подвесив его за цепочку на указательном пальце правой руки.

Эллард смотрел на толпу людей, что-то кричащих в его комнате. Человек в спальне на миг замер. Его рука остановилась на Альберте с медальоном. Взгляд его снова помутился, покрывшись словно пеленой. Казалось он копался в своей голове, пытался что-то вспомнить, понять.
- Элизабет... Милая Лиза... - Его лицо скривилось в гримасе настоящей боли и страдания. Но в следующий миг он вновь вернулся. - Что?.. У меня нет сестры, грязные подонки!
С этими словами рыжий человек спустил курок пистолета. Шипение, искры, вспышка, дым. Стреляя, в бешеной судороге Эллард сбил рукой тяжелую картину с каким-то религиозным сюжетом над собой. Похоже на святого Георгия, поражающего змея. Очень странная картина. Какой-то старый венецианский мастер. Пронзенная голова дьявольского дракона словно плачет, страдает.
Картина с глухим стуком рухнула на голову несчастного. Эллард смотрел на вас теряющимся взглядом. Пистолет выпал из его руки, шея неестественно изогнулась под ударом. Его ноги подогнулись и он с усилием рухнул на пол.

Шипение, искры, вспышка, дым. И все. Больше ничего. Похоже, осечка.

Щелчок ... Время остановилось ... Сердце забыло как биться ... Глаза на выкате ... Вся мускулатура напряжена ... Дыхание спёрло ... Ком в горле ... Осечка ... Выдох.
Энсин рванул к Элларду, схватил пистолет и отбросил его в угол комнаты, взяв того за лицо, пытаясь вглядеться в глаза ... Чёртовы линзы маски!

- Габриэль! Помогите положить его на кровать! Кто-нибудь - откройте окно! Быстро!

Спешка, сейчас можно было не успеть ... Не успеть ... Не успеть что? Этот человек был покойником, некрепко стоящим на ногах. Ему оставались считанные часы, в лучшем случае - день или два, если его тело столь же сильно, сколь и его дух. Смитт не знал чего хотел добиться, не знал, зачем пытается оказать помощь безнадёжно больному человеку, ведь 10 секунд назад готов был резким выпадом заколоть его ... Что же, не в первый раз. Чума сводила с ума его пациентов и раньше, ему уже приходилось прерывать их муки и, возможно, эму придётся сделать это для доктора Элларда ...

Если раньше Габриэль был готов бесконечно долго выкидывать обидные и колкие шуточки по поводу нескончаемой паранойи Смитта, то в такой ситуации он поступал так, словно они были знакомы многие годы и тот являлся Лонгфилду лучшим другом.

Отточенным движением убийца закинул арбалет на спину, предварительно поставив его на предохранитель - эти действия не тратили много времени, ибо все они были отточены до автоматизма и были для Габриэля такими же естественными, как, допустим, владение столовыми приборами. Затем за секунду приблизился к ногам лежащего человека и начал поднимать его, хватаясь за его ноги. Казалось, он был очень сильно взволнован. Наемник очень не хотел смерти единственного информатора. Они должны были как-то привести его в чувство. Хоть на минуту!

- Больные чумой всегда такие агрессивные? - задал Габриэль вопрос, пытаясь хоть как-нибудь разбавить сложившуюся атмосферу

"Что это стучит? Почему я не слышу что они говорят? Они меня видят? Я жив?" - рука метнулась к ближайшей тумбе, опереться, удержаться на ногах, а заодно почувствовать дерево на ощупь, понять, что он - Адам, материален, что он все еще в этом мире. Он жив, а тот шум, который застилает для него все остальные звуки - он лишь у него в голове, похож на стук сердца. Все эти переживания - последствия разрядившейся осечкой напряженной обстановки - уложились в какие-то мгновения, и еще не придя в себя, но уже вернув слух, Адам не пропустил распоряжения Смитта. Вдоль стены, используя её как опору - ноги были словно ватные, преподаватель пересек комнату с целью открыть окно.

      Когда Альберту было что-то около десяти лет, на углу Леденхолл стрит и Грейс-Черч-стрит, прямо напротив церкви располагалась лавка кондитера. Теперь она, кажется, была полностью уничтожена лондонским пожаром вместе с большей частью зданий в том районе. Церковь, кстати, пожар совсем не тронул, в чем многие усматривали знак Божий. Так вот, та лавка отличалась от прочих тем, что местный кондитер продавал там вкуснейшие леденцы из жженого сахара на палочке. Альберт, конечно, никогда их не пробовал, ведь сахар стоил немалых денег, но сладковатый запах, разносившийся по улице на сотню ярдов, говорил сам за себя.
      В тот вечер у Дефо был план. Он уже несколько дней наблюдал за лавкой и заметил, что каждый день примерно в одно и то же время у прилавка появлялся лакей мистера Уорхолла с соседней улицы и покупал для детей своего сеньора несколько леденцов, причем иногда в долг. Вот и сегодня лакей должен был вот-вот появиться. Альберт решительно выбрался из своего убежища за церковным забором и направился к кондитеру.
      - Здравствуйте, я от мистера Уорхолла. Можно три сахарных леденца? - ангельским голосом произнес Альберт.
      - От мистера Уорхолла? А куда подевался Билли?
      - Билли заболел, а я буду новым лакеем. Если я хорошо выполню поручение, меня точно возьмут, - тут в голосе Альберта прозвучали точно взвешенные нотки ответственности и гордости.
      Кондитер поверил. И дал Альберту три леденца в обмен на обещание, что мистер Уорхолл завтра пришлет деньги. К несчастью, когда Дефо уже стал отходить от лавки, из-за угла показался настоящий лакей и лавочник быстро смекнул что к чему. Он ловко потянулся через прилавок и ухватил Альберта за шиворот, но тому удалось вырваться и броситься бежать.
      Дефо не знал куда бежал и преследовал ли его кондитер, пока внезапно не обнаружил, что находится в той части города, которую он не знает. Только тогда он обернулся и убедился, что никакой погони нет. Парнишка оказался на узкой, грязной и нестерпимо воняющей помоями улочке с тремя леденцами в руках. Справа от него вывеска гласила: "Таверна Мо". Из дверей таверны, грязно ругаясь вывалились на улицу несколько пьяных мужчин, один из которых был в военной форме, в одной его руке был пистолет, в другой - свеча.
      - А я говорю тебе, Ленни, что пристрелю тебя прямо сейчас, грязный ты подонок, чтоб тебя черти... - с этими словами военный поднес свечу к фитилю пистолета.
      Началась суматоха. Кто-то что-то кричал, несколько человек попытались отобрать у пьяного оружие. Но в тот же миг раздался оглушительный хлопок и в воздухе запахло порохом. Один из мужчин упал, а крики вокруг внезапно прекратились. На шум из таверны выбежали еще люди и также остановились как вкопанные. Ближе подошел и Альберт. В числе остальных, он молча смотрел на бездыханное тело незнакомого ему человека. С первого взгляда было видно, что он мертв. На его лице навечно застыло странное выражение лица - наполовину злоба, наполовину удивление. Совсем не такое, какое бывает у человека, умершего во сне, как бабушка Альберта, например. Одежда на теле лежащего на земле очень быстро пропиталась кровью, вокруг него стала образовываться темно-красная лужица. А Альберт все смотрел и смотрел... Леденцы в тот вечер совсем не доставили ему удовольствия.

      Почему-то именно эта картинка из детства пришла в голову взрослому Дефо, когда он приготовился услышать знакомый хлопок. Ему понадобилось не меньше полуминуты, чтобы понять, что выстрела не произошло и он все еще жив, и на лице его не застынет навечно выражение страха. Вслед за Адамом Альберт направился к окну, сорвал с лица птичью маску и вдохнул полной грудью прохладный уличный воздух.

- Не всегда ... - Энсин бросил через плечо так, словно вокруг никого не было и говорил он сам с собой. Сняв маску и забыв о предосторожности он заглядывал в глаза пациенту, щупал пульс, пытался установить можно ли тому помочь ...

На секунду врачу показалось, что на кровати лежит не брат мисс Элизабет, почтенный доктор Эллард, врачеватель Горбана, а старый матрос Роберт, открывший Смитту мир полный болезней, боли и страданий. Пред глазами всплыли язвы на коже старого Краста; его торчащая в стороны, неухоженная борода; трясущиеся в приступах слабости сухие пальцы; сгнившие в сапогах ноги. На мгновение врач провалился в темноту воспоминаний, так внезапно ворвавшиеся в его жизнь и изменившие её в корне. Где бы он был, не случись ему познакомиться с прокажённым? Отослали бы его родители, не встреться он с несчастным в тот день? Ответов решительно не находилось в голове врача. Наверняка бедолага уже давно мертв, так же погружен на повозку, как те несчастные, вывезен за город и брошен в нищенскую могилу. Наверняка родители забыли, что у них был когда-то сын...

Вытерев рукавом лицо, врач ещё раз проверил пульс у Элларда... Ну же... Давай... Ты не посмеешь уйти сейчас!

...Неровный, но ощущаемый пульс скользил в артериях больного человека. Удивительно, он был ещё жив. Похоже этот человек был из тех кто играет до конца. Он цеплялся за жизнь словно жил последний раз. Неукротимый огонь в его сердце не могла потушить ни кровь на волосах от удара, ни уродство и страдания от болезни. Словно он ещё что-то не сделал в этом мире, как будто он был ещё кому-то нужен. Но кому понадобиться обреченный одинокий и умирающий человек в вымершем городе?..

Эллард прерывисто глотал воздух. Вскоре он очнулся, над ним нависала фигура изуродованного болезнью войны Смитта. Эллард словно не чувствуя боли медленно поднял руку, протягивая её доктору.
- А... - как будто задумчиво протянул он. - Это ты, Джим. Мой верный добрый Джим. Ты принес мне утреннюю газету?.. - Эллард держал руку перед Смитом, ожидая пока тот подаст ему газету. Он выжидающе смотрел на вас. Через секунду он опустил руку, показалось что он забыл о чём говорил до этого. - А чай уже готов? - Эллард сделал попытку приподняться и оглядеться. Он начал привставать на локти, но те не слушались и соскользнули. Рыжий человек в тёмном доме удивленно посмотрел на вас и как будто на себя.- Ой, что это со мной... Джим, я что-то себя слабовато чувствую, как будто всю ночь как ребёнок играл в мяч. Отмени на сегодняшнее утро все приемы, запиши их позже... Ха-ха, кхе-кхаа.. - Слабый смех перешёл в едва заметный кашель и утих. Кажется он теперь нахмурившись задумался о чем-то своем и перестал вас замечать, словно вы были ненужным больше слугой.

- Он жив... Пока что. Прогнозы не решусь давать, может час, может день, но однозначно скоро... - Энсин выдохнул. Сообщать подобные вести, пусть даже и не родственникам, всегда сложно.

Вся накопившаяся усталость этого дня, сдерживаемая огнём его сердца, хлынула по сосудам, наполняя конечности тяжестью. Глаза подсознательно начали искать угол, где доктор смог бы прилечь и поспать хотя бы несколько часов. Тело машинально выполняя привычные действия создало для Элларда максимальный комфорт, напоило его водой и оставило на попечение спутникам. Возможно у них есть свои дела к мертвецу, Смитт же был окончательно вымотан. Оставив остальных наверху, он медленно спустился по винтовой лестнице в комнату с камином. Удостоверился в том, что свечи и благовония всё ещё горят, и, взяв подушку с дивана, растянулся не снимая одежды возле потрескивающего камина.
"Завтра нужно будет узнать, что принимал Эллард, возможно он нашёл лекарство, способное побороть болезнь, или хотя бы подавить симптомы... И стоит поискать новую книгу в библиотеке, хозяину они не пригодятся боле... Да, завтра будет новый день, новые пациенты, новые смерти..." На этой мысли сознание врача провалилось в темноту и он уснул крепким сном...

      Даже без маски дышалось тяжело. Воздух от дождя стал немного свежее, но был все таким же тяжелым, да и кусочки ладана Альберт не стал доставать из ноздрей.
      Возможно, стоило попытаться что-то выяснить у Элларда, но Дефо не испытывал никакого желания близко общаться с зараженным чумой человеком. Когда Смитт покинул комнату, расписавшись в собственном бессилии, стало окончательно понятно, что из их затеи ничего не выйдет.
      - Нам всем нужно отдохнуть, - констатировал Альберт, - Завтра утром решим, что делать дальше. Я склоняюсь к тому, чтобы покинуть Горбан как только рассветет. Этот город мертв, и лично мне здесь делать нечего.
      Альберт вынул из подсвечника одну из свечей и собрался найти какую-нибудь свободную комнату, где можно будет поспать. Доктор Эллард, похоже, все последнее время находился только в этой комнате - весь остальной дом был покрыт пылью. Это, а также зажженные благовония позволяли предположить, что другие помещения свободны от миазмов чумы. Выходя из комнаты с затихшим больным, Альберт опустил ему в ладонь медальон, переданный сестрой. "Забавно, - подумал Дефо, - Элизабет знала, что ее брат нам не поверит".

Напряжение поулеглось, но сердце все еще бешено колотилось, а дышать в маске действительно было тяжело. Но от следования примеру Альберта Адама остановил сам этот пример - зрелище того, как спутник снимает ту единственную преграду, что защищает его от чумного воздуха города немного отрезвили ум учителя.
Прогноз был не радостный, брат Элизабет умирал, если верить словам Смитта (а не верить им причин не было), а там, за стенами его дома, умирал и город, которому некому было помочь. Адам не знал, что власти предпримут в таком случае, но подозревал, что надолго задерживаться им здесь не стоит - их вполне могли в последствии просто не выпустить за городские стены. И в тоже время он не мог бросить все и уйти, его дела здесь не были окончены, а попутно можно было бы и окончательно закрыть вопрос с Эллардом:
- Нам, наверное, стоит уведомить кого-нибудь? Представителей власти или церкви.
Прислонившись спиной к стене у окна, Адам за цепочку выудил из кармана часы, желая узнать текущее время. Ноги еще держали его недостаточно крепко, да и разум следовало немного отвлечь - маленькая передышка перед тем, как решить, что делать дальше.

      Альберт остановился в дверях.
      - Если к ночи, когда приедет погребальная телега, Эллларда уже не станет, нам нужно будет просто вынести его из дома.
      Было так удивительно наблюдать за человеком, который ничего не знает о жизни в чумном городе. Не знает о том, что за день погибает столько людей, что сообщать об этом в церковь или еще куда просто не имеет смысла, не говоря уже о том, что это грозит возможностью подхватить заразу. По всей видимости во время Великой Чумы Адам где-то отсиделся и не застал всех ужасов того чумного года. И он никогда не слышал ночью приближения погребальной телеги, противного звона колокольчика и не менее противного хриплого (обязательно хриплого) вскрика: "Выносите ваших мертвецов!".
      И снова Альберт спросил себя, что же такого мог забыть в Горбане этот человек? И хотя внешность Адама позволяла предположить, что он действительно просто решил помочь своей хорошей знакомой, Дефо подозревал, что не все так однозначно. "Надо будет как-нибудь спросить его об этом," - подумал Альберт, а пока направился искать в незнакомом доме место для ночлега.