Изнанка. Низвержение. | ходы игроков | Глава1. Ночь в приюте

Итак, вы просыпаетесь.
Мальчики.


Девочка.

Влад оторвал от подушки голову. Тихо. Может даже слишком. Хотя не, кто-то, вроде, шевелится. А чего он проснулся? Ссать не хочется... ну, раз проснулся, можно достать заныканную перед вечерним шмоном под тумбочку пачку и выползти покурить на лестницу, а потом воды глотнуть.
Посидеть, покурить, подумать про завтра. Их, видимо для массовки, собирались отвезти на матч двух задрипанных районных команд. Матч по богомерзкому бейсболу. Ладно бы по футболу, не менее богомерзкому, но бейсбол — это полный идиотизм. Один кидает мяч другой отбивает, третий за ним бежит... За шесть лет существования в этой стране Влад так и не понял смысла этого говна. Вот футбол, который настоящий футбол, то, что здесь называют дурацким словом "соккер", не сраное регби, а то, чем болели все мальчишки в НН, то, к чему он таки приучил свою компанию здесь и ради чего ходит на "чужой" стадион, зачастую рискуя получить по морде, рёбрам и почкам, Влад любил, уважал, понимал и съездил бы с огромным удовольствием, но в их "заведении" из видов спорта котировались только регби и бейсболл.
Как бы завтра свалить? Ладно бы физрук, ладно бы директор... А тут и директор, и физрук и воспитатели... Нет, свалить то всегда можно, но как бы это не вылилось в понятного рода проблемы и неумеренное мозгоёбство?

За такими мыслями Влад перекатился на бок и запустил руку за тумбочку. О, этот момент предвкушения никотиновой волны даже лучше первой затяжки.
— Курить люблю... — по-русски под нос ухмыльнулся он старому анекдоту, и, когда отлёжанный локтевой сустав громко хрустнул, добавил, чуть громче.... — Fuck!...

Алан бесшумно открыл глаза. В комнате было темно, чисто, сухо, в меру для приюта тепло, но что-то было не так. Алан не рисковал выдавать свое пробуждение и нервно бросал взгляд на все мелочи в комнате, всматриваясь в темноту и попутно ковыряясь в памяти.

Вот тапочки, которые он вчера аккуратно ставил у кровати перед тем, как уснуть. Один лежит немного под углом к другому потому что кто-то прошел мимо, когда Алан уже погружался в дрему, и зацепил их ногой. Вот тумбочка, на которой лежат его очки. Они перемотаны скотчем на оправе потому что столь сильные линзы для слабого зрения - довольно дорогая вещь, и сделать новые куда дороже, чем починить старые. Очки лежат в точности как и вчера.

Алан слышал шорохи из разных концов комнаты, но он привык слышать их каждую ночь: кто-то ворочается во сне, кому-то не спится, русский мучается от желания выйти покурить, у соседа Алана под одной из ножек кровати скрипит половица... Алан не стал высчитывать, кто здесь спит, а кто нет - это слишком сложно для него.

Алан попытался увидеть что-либо еще, но в темноте он видел еще хуже, чем просто без очков, поэтому он стал прикидывать, как можно незаметно вытащить из-под пледа руку и аккуратно надеть очки, а как можно в случае чего быстро вскочить, схватить очки и выбежать из комнаты. Ворочая в памяти план комнаты, Алан продумал всё, вплоть до того, через какие койки можно перепрыгнуть чтобы сократить путь и в чьи тапки по пути можно будет вдеть свои коченеющие на холодном полу пятки.

Обычно размышления усыпляют Алана, но в этот раз только погружали в панику.

Девушку трясло практически с того момента когда она пыталась заснуть. Холодно? Врятли, может просто озноб под вечер, может чуть-чуть приболела. С этими мыслями она пыталась заснуть. Пролежав так минут 15, она то впадала в дрему, то выходила из нее. Надо было определенно себя чем то занять, пока сон "сам не найдется".
Теперь уже действиельно похолодало. Кругом была мертвая тишина. Вобще никаких звуков. Никто не ворочается в кровати, никто не сопит. Девушки видимо спали мертвым сном. "Повезло им",-пронеслось у нее в голове. Глянув на настенные часы, она поняла, что пролежала не более пятнадцати минут. Надо было, что-то делать. Она нехотя поднялась с кровати, кругом стоял жуткий холод. Натянув футболку ниже бедер и державшись за плечи, она босиком, оглядев спящих девушек, прошла к окну. Холодный пол обжигал ступни.
Темнота. Воображение стало придумывать очертания разных существ. Плохо видимые тени с разных углов, превратили в ужасое очертание. Она помотав головой постаралась отбросить эти мысли. Подойдя к окну, она забралась на подоконник, закутала колени ног футболкой и начала глядеть в окно. На улице было никого, лишь ветер трепетал ветки деревьев. Опустив голову на колени, начала тихо дремать, не уходя в сон.

Сон Леденца прервался ещё час назад. Всё это время он пялился в потолок, моргал единственным глазом и наслаждался тишиной. Он пытался с ней слиться, производить как можно меньше движений и очень легко дышать, представляя будто он - центр тишины. Которая в свою очередь извлекается из его неподвижного тела.

Едва только Влад начал шевелиться, чтобы добраться рукой до тумбочки, Пет повернул голову в сторону его кровати и стал наблюдать. Решив, что ничего интересного всё равно не произойдёт, Пет приподнялся, усаживаясь на своей кушетке. Шёпотом в сторону Влада он сказал:

- Эй. С пробуждением. У меня тут пара конфет припрятана. Ты будешь?

"Сука!" — пронеслось в голове у Влада, — "Не спит!"
Блаженненький Леденец не спит. Вообще к Пету Влад относился, хоть и не без доли снисходительной иронии, но в целом положительно. На Руси же всегда было принято жалеть убогих. Единственно что — заебал. Вот возьмёшь конфету — обрадуется и привяцепится как репей, будет болтать всех поднимет и не покуришь нормально. Откажешься — огорчится, а его жалко. Припугнуть — тем более.
— Ага, спасибо, — взял предложенное Влад, и сразу предложил, — пойдём покурим?

Пусть он лучше его уведёт и какое-то время потерпит, чем Пет разбудит ещё кого-нибудь. Потому что этим кто-нибудь вполне может оказаться и тот, кто периодически стучит на Влада воспитателям, чего сейчас совсем не надо.
А может это Пет стучит? Не со зла, а по скудоумию?
Тогда уже неего терять.
Влад, достав пачку, плавно сел на кровати и нашарил ногами тапочки.

Морган.
Бледный диск растущей луны лениво отражал свет, нехотя заглядывая в спальню через ажурную тюль, за которой ты сейчас сидишь. Но вскоре глаза привыкли к темноте, и ты смогла рассмотреть не только очертания кроватей и тумб, но и обездвиженные бугорки спящих тел. Однако ни сопения, ни шороха, ни даже привычного храпа Толстушки Бэтти не было слышно. Бедняжка обычно ложилась позже всех, дожидаясь, когда остальные девочки уснут. Иначе непременно получала толчки и ворчливые жалобы соседок. В прочем, тебя ее громкое сопение редко беспокоило. Но явно не оно в этот раз стало причиной пробуждения.

Голые ветки столетнего дуба тянулись к окну, за которым ты нашла себе место. За новеньким тройным стеклопакетом не было слышно воя ветра, но он звучал в твоей голове, ноющий, визгливый, нарастающий. Звук пробивался через сгусток тишины, бил по вискам, заполнял собой все мысли. Холод становился ощутимее. Может стоило остаться в тепле кровати, укутаться с головой в ватное одеяло и попытаться уснуть?.. Вместо этого ты выбрала пластик подоконника. Мороз коснулся конечностей, пробежал вверх по позвоночнику, паром вырвался из приоткрытого рта. Чёрт возьми! Так холодно быть не могло! Плотно закрытое на ночь окно воспитатели всегда запирали на ключ. А сейчас казалось, что находишься снаружи. Стекло медленно, но прямо у тебя на глазах, зарастало паутинкой морозных узоров, какие бывают разве что в январе. Теперь не было видно, что твориться на улице.
Скрип. Скрип. Что-то коснулось окна. Скрип. Скрип. Вновь повторилось. Но до старожилов-дубов было достаточно далеко, чтобы списать этот звук на скребущиеся от ветра ветви. Скриииииип!!!! На стекле остались три царапины.

Алан
Глаза привыкали к темноте, различая до тошноты знакомые очертания спальни. Твоя кровать была относительно близко к выходу из комнаты, так что возможный побег не представлял собой особой проблемы: спусти ноги - окажешься в своих тапках, протяни руку - легко нащупаешь очки, бережно хранимые сверху тумбы; минуй пару кроватей - и вот она, ручка двери, открывающейся наружу.
Сквозь непривычную тишину сумел различить шепот двоих ребят, даже отдельные слова без труда долетали до слуха. А вот сопения, шорохи, вдохи-пуки не смог уловить, как ни прислушивался.
Пока ты лежал и думал, что-то невидимое ледяным прикосновением обожгло твой лоб, выпустило пар в сторону, отчего линзы окуляров помутнели.

Влад, Пет
С последним словом Влада изо рта мальчишки вылетело облачко пара. Стало ощутимо холоднее, хотя вы точно знали, что окна открыть невозможно: их заботливо запирали на ключ, и воспитатели сами регулировали днем процесс проветривания. Да и дуновение ветра не чувствовалось. Лишь касавшийся кожи морозный воздух, точно статическим электричеством обжигал оголенные участки тел.
Ноги Влада легко скользнули в мягкие теплые тапки, однако под подошвой что-то неприятно хлюпнуло.

Услышав утвердительный ответ на своё предложение, Пет сунул руку под матрас, пытаясь нащупать парочку шоколадных конфет, которые он в бесхозном виде нашёл сегодня на ужине в столовой. Конфеты слегка подтаяли и ими можно было случайно измазать руки даже через обёртку. Достав заначку, мальчик внезапно понял, что его ладони замёрзли и принялся в них дышать. Лицо, а особенно нос, тоже оказались холодными. Пет замахнулся рукой, чтобы кинуть Владу конфету, и прошептал:

- Тогда лови!, - и, бросив конфету, он добавил, - Хорошо.

Вообще, ему стало до дрожи неприятно без тёплого одеяла, а ещё противнее становилось от той мысли, что сейчас нужно будет идти в коридор по холодному полу. Тапки он никогда не надевал, так как либо он их постоянно терял, либо они выдавали его, когда нужно было куда-нибудь тихо подкрасться. Да и в общем-то, он их не любил как атрибут одежды в принципе. И так как спать всё равно не хотелось, да и гулять по спящему приюту он всегда любил, жажда прогуляться пересилила ощущение окружающего холода.

Времени на сборы ему не потребовалось. Он плавно опустил ноги на пол, стараясь производить как можно меньше лишнего шума, ведь и так уже нашумел достаточно, а затем двинулся к выходу. Подойдя ближе к двери, он остановился перед зеркалом и рассматривал своё отражение на фоне тусклого оконного света, пока дожидался, как Влад возьмёт всё, что ему нужно, и наденет тапочки.

Холод пробрал девушку. Это заставило ее выйти из дремы. Ноги как будто примерзли к подоконнику. Дотронувшись до ступ, она начала водить по ним рукой. что бы разогреть.
Принявшись с мыслями, что пора назад под одеялко, она уже была готова тихо спрыгнуть с подоконника, но... Скрип, он казался тихим, но в то же время из-за мертвой тишины звенел в ушах. Повернувшись в сторону окна, она увидела царапины. Машинально отпрыгнув от подоконника, она довольно тихо приземлилась и начала отползать от окна. Что бы не закричать, она начала забивать голову хорошими мыслями: "-Это все ветки, мне это показалось. Это все ветки, это все они.". Она продолжала отползать, пока не стукнулась головой о дверь. Прижавшись спиной, она закуталась в футболку и наблюдала в сторону окна. В голове все еще висел скрежет.
Девушка вслушалась. Тишина. Через "не хочу", она встала и медленно осмотрела спящих. Все тихо мирно спали. "-Ну и хорошо,-пронеслось у нее в голове,-Или нет?". Холодный пол обжигал ступни. Ей пришлось медленно двинуться к окну.
Подойдя она начала всматриваться. Три. Царапины. Оглядев полностью окно и улицу, она поняла, что деревья не дотянулись бы, да и не смогли оставить таки следы. Она провела рукой по стеклу. Холод, защекотал подушечки ее пальцев. "-Кто? Как?". Из-за темноты на улице, воображение разыгралось и начало рисовать страшные краски. Девушка быстрыми шажками попятилась назад к своей койке. Подложив подушку под спину, она в сидячем положении завернулась и начала качаться взад вперед глядя на окно...

Морозное прикосновение заставило Алана вскрикнуть от страха и резко сесть на кровати. Он ожидал подколов со стороны проснувшихся Пета и Влада, поэтому недоумевающе уставился в их сторону. Прошли считанные секунды, когда он понял, что очки не на нем и что он не видит почти ничего, и Алан протянул руку за очками, а ноги вдел в теплые тапки.

- П-п-парни, вы не п-против, если я с вами выйду? - спросил неуверенно Алан. Идея остаться здесь один на один с морозом ему нравилась куда меньше, чем общество неугомонного русского.

Пет
Знал ли Пет, что существуют такие особые теплые полы, с подогревом? Даже регулятор температуры у них имеется. Но, конечно же, не в этом богом забытом доме. Хорошо хоть недавно сменили старые деревянные оконные рамы на новенькие пластиковые окна. Ещё бы стены отштукатурить, обои поклеить... Но разве такие мелочи волнуют мальчика?.. Надо радоваться тому, что имеешь. Так, по крайней мере, говорили учителя своим воспитанникам изо дня в день. Сейчас Пету надо было радоваться, что бетонный пол не холоднее ледяного катка. Хотя кажется, что скоро пальцы на босых ногах начнут неметь и потеряют чувствительность.

Отражение в зеркале было таким же, как и всегда. Разве что... Кроме себя самого Пет ничего в нем не увидел, как будто в комнате больше ничего не было. Темнота, густая, пульсирующая, живая... Разыгравшееся воображение? Трудно описать словами увиденное. Но мальчик каждой мурашкой ощущал эту неестественную пустоту вокруг своего тела.
Зеркало задрожало, затянулось матовым, вмиг почернело, закрыв черным и отражение самого Пета. Поверхность стекла становилась выпуклым, медленно приближаясь к мальчику, принимая форму звериной когтистой лапы.

Морган
Страх змеей заползал под кожу, необъяснимый, нереальный. Мурашками бегал холод, пока тело не спряталось под спасительное тепло одеяла. Иногда кажется, что в собственной кровати тебе ничего не грозит, стоит лишь спрятаться под плед. Может и так. А может это все разыгравшееся воображение? Тогда как объяснить, что рядом стоящая кровать начала трястись с жутким скрипом? Как и следующая? И та, что напротив?.. С пожирающим сознание ужасом осознаешь, что в дикой пляске заходили предметы мебели. Бух! Бух! Это на бетонный холодный пол падают тела соседок. Спящих? Так почему никто не просыпается?! Почему никто ничего не чувствует?! Почему ты одна все это видишь и слышишь?!
Ощущаешь дрожь под собой. Твоя очередь раскачиваться в безумном танце...

Девушка завернувшись в одеяло, продолжала "гулять" телом назад/вперед. Ее трясло от ужаса. Кровати. Мебель. Все, что вокруг нее. Запрыгало.
-Нет, пожалуйста, нет,-шептала она. Она схватилась за бусы и начала их дергать. Не помогает. На глазах начали появляться слезы животного страха. Упав животом на кровать, она заткнула уши, что бы не слышать этого шума, но от пола исходила вибрация. Она хотела где угодно оказаться, но не здесь. Было дикое желание выбежать из комнаты и скрыться в более спокойной месте, но она не могла сдвинуться.
Времени оставалось все меньше. Вся комната ходила ходуном. Девушка выпрыгнув из одеялка, бежала в сторону двери. Попытавшись выбить дверь плечом, она сильно стукнулась. Поняв, что лучше открыть дверь "стандартным" способом, она резко встала, открыла дверь и вынеслась в корридор. Пока она проводила всю эту махинацию, она зацепилась о половицу и полетела кубарем вперед...

Холодно! Бр-р-р-р! А и плевать, курить хочется. И на что-то мокрое — тоже плевать и растереть. Так и сделал, растёр об пол, делов то. Потом встать, привыно свернуть одеяло, чтобы немного было похоже, что он лежит свернувшись калачиком. А всё равно холодно! Бр-р-р-р.
Проснувшийся же Алан — убогое, никчёмное, жалкое создание, раздражавшее Влада самим фактом своего существования переполнило копилку неудовольствия Влада, и он ответил достаточно резко:
— Спи, motherfucker, — сделал он угрожающий шаг в сторону, — пока зубы на месте.
И в сторону выхода из спальни, злобно обсасывая мысль о возможности доноса со стороны Алана и возможных причин самодемаскировки его бодрствования.

После того, как Влад "осадил" Алана, последний стал немного приходить в себя. Он уже давно не в том возрасте, когда ребенок из-за плохого сновидения идет в спальню к мамочке. Пора бы уже вырасти и принять, что на свете всё бывает, но нет ничего, что сожрало бы его или жило бы у него под кроватью или стучалось бы в окно по ночам. Что за глупости?

Алан пытался себя успокоить и уложить спать, но на всякий случай пока не стал снимать с себя очки и просто притворился лежащим, чтобы дождаться пока русский и Пет уйдут из комнаты, а потом пойти в коридор, найти окно и подышать свежим воздухом.

Пет стоял перед зеркалом и с равнодушным лицом пытался разглядеть себя. Он знал, что, если долго на что-то смотреть в темноте, то со временем оно начинает проясняться и казаться чётче. Но сейчас эффект был противоположным. Глаз уже давно успел привыкнуть к темноте, да и свет окна, отражаясь от зеркала, освещал некоторые участки лица, оставляя в мистической тьме остальные. Но, кроме себя, мальчик видел лишь чёрную пустоту, которая эффектно подчёркивала его черты. Такого грозного и таинственного себя он ещё никогда не видел. И ему это нравилось.

На мгновение Пет представил себя ночным существом - вампиром, про которых недавно показывали кино, как вдруг острой иголкой кольнул страх и мальчик начал тереть пальцами свой глаз, то закрывая, то открывая его. А изображение в зеркале становилось всё более и более тёмным. В голове пронеслась мысль, что он стремительно теряет зрение на единственный глаз. Этого он боялся больше всего.

Дотронувшись ладонью до зеркала он ощутил, как стекло меняет форму, будто двигаясь в его сторону. Пет испуганно вздрогнул, издав резкий и довольно громкий вздох. А когда нечто уже стало и само касаться рук, он резко отпрянул от зеркала, развернулся и попытался разглядеть кровать Влада, чтобы отойти поближе к нему.

Пет
От прикосновения к зеркальному нечто, руки мальчика обдало ледяным холодом, будто сосульку потрогал. Обернулся: та же спальня и Влад, приближающийся к выходу. А между рядами клубился, извивался черный сгусток. Пульсирующая масса набирала высоту. Вот появился овал головы. Высунулись и осторожно поплыли щупальца. К не спящему Алану, к спине Влада, к смотрящему прямо на него Пету.

Влад
Приближаясь к выходу, мальчик заметил, что зеркальная поверхность вся почернела. Может в темноте это было нормальным явлением. Но вот то, что из стекла вылезла когтистая звериная лапища и чуть было не схватила Пета, это уже не списать на "показалось".
Пет обернулся к идущему к выходу Владу и не видел, как рядом с одной конечностью из зеркала начала расти точно такая же, черным густым туманом приближаясь к мальчишке.

Алан
Может мальчик и заставил себя не верить в монстров под кроватью. Вопрос в том, как объяснить это самим монстрам?.. Что может быть страшнее самого страха? Особенно когда ты понимаешь, что такого просто не может быть, как и Санта Клауса. Однако что-то было. Что-то коснулось его лба. Что-то черное клубилось прямо посреди комнаты. Алан успел заметить, как с прохода к нему потянулся длинный щупалец. Вот он коснулся ног, что прятались под одеялом, и пополз выше.

Алан очень громко завизжал и вскочил с кровати. Теплые тапки и очки были на нем, так как он ждал, чтобы выйти, но его сердце настолько сильно заколотилось, что даже без них он бы вылетел из комнаты быстрее других.

Алан пролетел мимо Пета и зеркала и, быть может, заметил тянущуюся от зеркала сущность, но сейчас ему было не до него. Мальчик, даже будучи жутко испуганным, постарался пробежать мимо русского на расстоянии чуть больше вытянутой руки.

Донеся свое тело до двери, Алан, тормозя, врезался в дверь и повернул заветную ручку.

Ночь время сна, сон — обитель кошмаров.
Влад часто просыпался разбитым и усталым после игр растерзанного метаниями и несчастьями разума. Зачастую он бегал по полутёмным улицам от орд черножопых макак из гетто, от сирен копов, от стаи собак, бегал, увязая в грязи, в снегу, бежал всё медленней и медленней, с трудом поднимая ноги, бежал, лишь в самый последний момент ускользая в реальность от преследователей. В опостылевшую, ненавистную, но всё-таки обжитую и рпивыную реальность.
А иногда не бегал. Иногда ему некуда было бежать и приходилось драться. Бить в никуда, под смех и рычание, бить вслепую, в темноту, бить и уклоняться, бесчётное число раз уклоняться от иллюзорных, но кажущихся вполне реальными кулаков, ножей, кастетов...
А сейчас — некуда бежать. Вопящий Алан, кошмарная лапища в стороне двери... Некуда бежать. Бить. Бить вкладывая в удары, как всегда в кошмарах, весь стрх, весь ужас, всё своё желание жить.
Должен бить. Может хоть сейчас он сможет до него дотянуться? ДОтронуться?
Бить.
В кровь. В мясо. Насмерть.

Сначала взору Пета предстал Влад, направлявшийся в его сторону. После увиденного в зеркале мальчику хотелось броситься к русскому, взять его за руку и услышать от него что-нибудь вроде "Придурок, что ты несёшь? Спать тебе надо больше". А затем лечь в кровать, укрыться одеялом и забыть про эту ночь, как про несостоявшуюся вылазку. Но увидев, что происходит между рядами кроватей, эти мистические чёрные сгустки непонятно чего, у Пета в голове засвербила мысль тут же броситься в сторону Алана - к двери.

Он прыгнул на кровать, стоявшую ближе всего к выходу, пытаясь не попасться злосчастной лапе и не обращая внимания на то, разбудит ли он лежащего там человека. Какая разница? Всё равно Алан уже мог разбудить всех своим визгом, да и все эти тёмные штуки тоже не дадут спокойно поспать. Если, конечно, вообще кто-то, кроме трёх парней, ещё мог проснуться. Пет крикнул Владу:

- Беги отсюда! - и приготовился к меткому прыжку в дверной проём, пока ждал, как Алан разберётся с дверной ручкой и отопрёт дверь.

Пет
Лежащий на кровати парнишка совершенно не обратил внимание на то, что Пет чуть ли не по ногам его прыгал. Как, в прочем, и все остальные не проснулись от жутких криков Алана.
"Леденец" не дождался, когда откроется дверь комнаты - когтистая лапа дотянулась до мальчика, схватила его и потащила в черную поверхность зеркала...

Влад
Дотянулся. Дотронулся. Кулак легко скользнул внутрь глумящегося черного Нечто. Ощущение, будто руку поглотил огромный сгусток слизи. Через секунду внутри оказался не только кулак, но и сопротивляющийся Нео. Целиком...

Алан,
Дверь легко поддалась. Успел заметить натянутую черную простыню, скрывающую привычный коридор детдома. Колыхаясь, живая субстанция свернула тело мальчика в кокон и поглотила, оставив наедине со своими мыслями и чувствами.

Сиэтла
Девушка неловко вылетела за дверь. Но вместо привычного длинного коридора успела заметить черную паутину, в которую и упала. Она поглощала, запутывала, всасывала внутрь. И не осталось ничего более.

Всем
Темно. Хоть глаза выколи, ничего не изменится. Тихо, сколько не вслушивайся. Ощущение полета. И неизвестность.

Алан в страхе, постепенно переходящем в отчаяние, перелистывает в голове все описания смерти, которые он когда-либо читал.

Чтобы окончательно убедиться в том факте, осталось ли у него зрение на правый глаз, Пет, который слышал крики ребят, витавшие в тёмном "ничто", встревоженно крикнул:

- Кто-нибудь видит, что происходит вокруг? Кто-нибудь видит?!

Вылетев девушка попала во что-то липкое, причем всем телом. Из-за темноты, с учетом того, что ее глаза привыкли к ней, она не смогла рассмотреть, что именно ее так удерживае. Увидев рядом ребят, она всем силами старалась попросить о помощи, но ком в горле не давал даже закричать. Повертевшись, она поняла , что выбраться из этого никак. Увидев, что Алана начало тоже затягивать, она поняла, что им обоим надо как-то выбираться. Ее руки обездвижились, как и ноги. Она отчетливо чувствовала, что через пару минут, ее поглотит и скорее всего наступит смерть. От таких мыслей у нее выступили слезы на глазах...

Когда холодная и липкая субстанция сменилась падением в никуда Влад успокоился. Такое тоже бывало. Это же сон. Точно сон.
Только странно, что он осознаёт, что это сон. Раньше так никогда не бывало. Хотя всё бывает в первый раз, даже и такая, вот, неожиданность. Итак, он спит и всё это плод его воображения. И испуганные крики Леденца — тоже плод воображения? Не, не надо нам этого блаженненького.
Пусть лучше это будет тот галечный пляж у Судака, где он был десять лет назад, ещё совсем соплёй. Море, волны, чайки, солёный ветер. И никакого Пета.
Вот.