Эстакадо. Опять Эстакадо.
Конечно, в свете последних событий и полученной информации, Данте был далеко не самой неприятной личностью, на которую в этом городе можно было наткнуться, но его появление, так или иначе, ставило крест на большинстве планов Стефана. Перечёркивало все возможные выгоды, которые намеревался изначально получить Сальваторе по итогам проведения этой беседы.
С холодной улыбкой он неизменно вежливо взирал на потенциального противника, никоим образом не выдавая собственного разочарования. Впрочем, если подумать, даже из разговора такого формата можно было извлечь определённую выгоду. Чем Сальваторе и намеревался заняться.
Пристально глядя Данте прямо в глаза он спокойно ответил:
- О, отнюдь, совершенно не возражаю. Моё дело может подождать, в связи с чем предлагаю сперва синьору Эстакадо изложить цель своего визита.
Понимая, что оба кандидата на графскую цепь преследуют свои цели, причем, вполне возможно, противоположные, владелец замка приготовился выслушивать замаскированные красивыми словами словестные пикировки. У Луиджи не было никакого желания влезать в политику, но та пришла сама, в образе двух мужчин. Фигурально выражаясь, городские проблемы с ноги распахнули ворота в замок, взяли самого Луиджи за шкирку и ткнули носом, как нашкодившего котенка, в необходимость принимать какие-либо решения.Мужчине такоц расклад в корне не нравился, но утешало только одно: оба гостя были людьми разумными и приличными, которые не позволят себе гнусных выходок - по крайней мере на глазах у него. Делать было нечего, и Сориа, мысленно выругавшись, приготовился слушать, не смея признаться даже самому себе, что ему любопытно: что же заставило Данте и Стефана посетить его именно сегодня? Мужчина задумчиво перевел взгляд со Стефана на Данте и решительно кивнул:
- Стефан, вы, как всегда, безупречно вежливы и благородны. Это делает вам честь. Капитан - мы ждем вас, прошу.
Однако, и для Данте в сложившейся ситуации были и неоспоримые плюсы. Явившись в замок Сориа, он спутал все карты оппонента. Его дело не требовало строгой секретности, а вот Стефан здесь явно по куда более деликатному вопросу, имеющему отношение к гонке за графским титулом. Чтож, первый ход этим утром Эстакадо вполне удался.
Капитан улыбнулся уголками губ и удобно устроился в одном из кресел:
- Моё дело касается моих непосредственных обязанностей и ситуации в городе. Позвольте мне небольшое отступление, синьор Сориа, прежде чем я перейду к сути своей просьбы. Итак, как вам наверняка известно, теперь в Пьяченце крайне неспокойно. Если нападение на солдата, закончившееся гибелью части нападавших, не столь значительно, этого нельзя сказать о трагической смерти благородной синьоры Фарадеччи. Это преступление требует непременной поимки и исполнителя, и измыслившего злодеяние. Убийство носило политический характер, в чём я не сомневаюсь. Почти наверняка жертвой должна была стать не несчастная женщина, а её брат. Сие означает, что сил для поиска негодяя потребуется изрядно. В это же время - со дня на день - в нашей славной Пьяченце объявятся кондотьеры. С оставшимися незанятыми людьми я не смогу защитить город, а потому прошу вас об услуге: было бы замечательно для безопасности горожан, если бы ваши люи помогали патрулировать улицы.
Внимательно слушавший речь капитана Луиджи только задумчиво скреб пробивающуюся на подбородке утреннюю щетину и изредка кивал - толи Эстакадо, толи своим мыслям. Выражение лица у Сориа было несколько мрачноватым и задумчивым, уголки губ чуть опустились вниз. Когда Данте закончил, он тяжело вздохнул и ответил:
- Насчет того, что жертвой должен был стать глава дома Фаррадечи - вы уверены? Могло ли это быть убийство из ревности, неразделенной любви или чего-то подобного? Доказательства есть? Я не спорю - злодея надо схватить и казнить, но кого вы подозреваете?
Что же о кондотьерах, - Сориа несколько неопределенно пожал плечами, - ваша информация несколько устарела. Ведомые Пикколомини и Кольвицци, они уже вьехали в город и расположились в особнячке Женьев.
А вот усиление патрулей - дело хорошее. Но я выведу своих людей только в том случае, если все четыре вероятных наследника моего покойного синьора отправят на охрану города свои личные отряды - пускай и вы, и они этим продемонстрируете свою лояльность именно Пьяченце. Ну ладно, хотя бы трое. Но - не меньше.
Ваше мнение, синьоры? Кстати, прежде, чем ответите. Стефан - я бы хотел знать твое мнение об убийстве Антонетты, кондотьерах и патрулях. Ты мужчина умный, умнее многих из нас - что скажешь?
- Если бы у меня были неоспоримые доказательства, синьор Сориа, то и злодей был бы давно в моих руках. Убийство совершено слишком чисто и тонко, чтобы быть убийством не почве ревности или прочих страстей, не находите? Его готовили основательно, со знанием дела, правильно выбрав момент - на то указывают и улики, и опрос свидетелей. Не рассчитал мерзавец лишь чистой случайности, погубив Антонетту вместо Бальдассаре. Стоящими за этим злодейством я подозреваю двоих, но в сей момент ничего существенного выдвинуть против кого-либо из них не могу.
Эстакадо говорил без лишних эмоций, глядя в лицо Луиджи как человек, на уме которого совершенно нет никаких хитростей.
- Что касается патрулирования с участием личных отрядов благородных семей - лично я не возражаю. В пределах рузумного, конечно. Выведя на улицы своих личных солдат, я оставлю некоторое их число для защиты моих сестры и брата. Тоже самое я рекомендовал бы и другим, поскольку в Пьяченце вероятна ещё одна сила, которой поперёк горла встали все вероятные наследники, как вы изволили выразиться, Луиджи.
Сказав так, Данте умолк, всем своим видом давая понять, что тоже заинтересован выслушать мнение Сальваторе.
Стефан задумчиво почесал подбородок, усевшись в свободное кресло. Молча он наблюдал за беседой благородных господ, пытаясь разглядеть в их речах скрытый между строк смысл или некий секретный контекст. Впрочем, тщетно. В который раз он с некоторым удивлением поглядывал на лицо Эстакадо, откровенно не понимая мотивацию последнего. Иногда Сальваторе начинало казаться, что Данте не особенно рвётся к «короне» правителя Пьяченцы, быть может брезгуя вступать с остальными в борьбу. С одной стороны, усиление патрулей и все предложенные капитаном стражи меры действительно пойдут на пользу городу и усилят его оборону, но к чему пытаться добиться стабильности, когда все остальные, в частности Стефан, изо всех сил раскачивают лодку? Очевидных варианта здесь было три. Либо Данте просто кретин, в чём Сальваторе мягко говоря сомневался. Либо ему действительно не наплевать на простых жителей этого города, что было ещё менее вероятно. Либо же он таким образом зарабатывал себе репутацию, пытаясь выглядеть более благонадёжно на фоне всех остальных. В ответ на свою последнюю мысль Стефан загадочно ухмыльнулся – посмотрим, куда денется вся эта репутация, когда Пьяченца утонет в крови и погрязнет в междоусобицах.
Привычно погрузившись в собственные размышления, Стефан упустил момент, когда хозяин обратился уже прямо к нему.
- Не верю в такие совпадения, - всё столь же задумчиво изрёк он. – Бытовое убийство в тот момент, когда семья Фаррадечи балансирует на грани политического уничтожения? Едва ли. Вынужден согласиться с нашим доблестным капитаном. Заказчик убийства, кем бы он ни был, либо метил в брата несчастной… Либо заранее избрал того следующей целью.
Сальваторе замолк, предоставляя собравшимся возможность обдумать его очередное высказывание.
- Будь моя воля, я бы вообще вышвырнул этих кондотьеров из города… Но всё же вынужден признать, что они не представляют для нас такую угрозу, чтобы выделять собственных людей на регулярные патрули. Мера дорогостоящая, но не особенно эффективная, если как следует поразмыслить.
Он снова замолк.
- Патруль навряд ли спасёт от одинокого убийцы в ночи, а что касается банальных уличных беспорядков… Чтож, если наша стража не в состоянии обеспечить необходимую безопасность, то встаёт вполне определённый вопрос. Зачем тогда такая стража нужна?
С холодной улыбкой он перевёл взгляд с Луиджи на Эстакадо.
Эстакадо внимательно слушал конкурента, уделяя его речам внимания не меньше, чем речам хозяина замка. Весьма интересно было слушать, как из своих слов Стефан Сальваторе вьёт плеть для фатального удара. О, этот человек никогда ничего не скажет просто так - тут уж капитан не сомневался. Разумеется, Данте дождался. Но было бы как минимум неблагоразумно полагать, что он останется в долгу и позволит просто так заткнуть себя за пояс.
Ответом на улыбку и выпад Стефана был спокойный, но несколько усталый взгляд Данте.
- Позвольте заметить синьор, что ваш вывод напоминает попытку заключить в сосуд жидкости столько, сколько в несколько раз превышает его объём, - вежливо, но вместе с тем довольно жёстко возразил капитан. - Большинство механизмов хорошо работает в определённых условиях, вне которых их эффективность снижается. До недавнего времени в Пьяченце было спокойно и комфортно; такой ход вещей всех устраивал, но никто не замечал его причины - рвения стражников в исполнении своего долга. Для того, чтобы поддерживать порядок в обычной обстановке, моих людей достаточно. Но сейчас на кровавую тропу встали отнюдь не отщепенцы, с которыми им приходилось иметь дело раньше. Ныне за оружие взялись солдаты домов и нанятые негодяи. В довесок к ним присоединились кондотьеры. Городская стража физически не может контролировать такое число потенциальных угроз. Странно, что вы упускаете это из виду, синьор Сальваторе.
Подозрения Луиджи, к его глубочайшему прискорбию, оправдались. Первый же вопрос вызвал у двух синьоров оживленный спор, где каждый желал разгромить оппотнента, приводя, как казалось Сориа, веские и логичные доводы. Но проблема заключалась в ином: сам спор - это еще пол-беды. Беда - это то, что именно Луиджи должен был выступить в этом фехтовании словами судьей и арбитром. Вопрос был тяжел и важен, и мужчину глодали сомнения: что же решить? Наконец, Сориа принял решениея:
- Ммм, Стефан, - начальник охраны покойного графа постучал пальцами по столу, - мне кажется, что в словах Данте есть немалая доля правды: кондотьеры - это не бандюги из подворотен, а опытные головорезы. Если они захотят, то запросто перебьют стражников. Но если патрули усилят мои люди и солдаты Домов, тогда само их присутствие сможет укрепить порядок и остудить горячие головы, избавив город от потенциальных агрессоров.
Усиление стражи не будет же заниматься чисто стражницкими делами - только патрули и охрана. И беречь они будут, между прочим, и твою семью в том числе. Да и горожане будут благодарны тем, кто позаботится о них.
Стефан начинал откровенно получать удовольствие от этой беседы. Его деятельный разум никогда не переставал генерировать всё новые и новые планы – в который раз Сальваторе убеждался, что при должной доле наглости и самоуверенности любую ситуацию можно повернуть себе на пользу. И, в принципе, несмотря на некоторые отклонения от первоначального плана, пока что для него всё складывалось относительно превосходно.
С губ мужчины не сходила всё та же вежливая и холодная улыбка, которая, в теории, должна была просто выводить из себя его оппонентов.
- О, не стану отрицать, в кое-чём синьор Эстакадо всё-таки прав, но право слово… Вы действительно думаете, что при текущей ситуации в городе кондотьеры рискнут напасть на городскую стражу в открытую? Или, тем более, против официальных представителей власти выступят люди тех благородных господ, которые надеются в будущем править нашим маленьким городом? Я нахожу несколько странными подобные предположения…
Сальваторе вновь мастерски выдержал паузу, преисполненную скрытой интриги.
- В конце концов, в городе сейчас нет официального правителя – в случае открытой резни мы всегда сможем обратиться за помощью… Да хоть в сам Рим. И ничья репутация не пострадает, поскольку нет сейчас никого, на ком лежала бы полная ответственность за контроль ситуации.
Стефан снова замолк, вдохнул полной грудью.
- В случае, если глубокоуважаемый синьор Эстакадо признает, что не в состоянии справиться со своими прямыми обязанностями, то я готов временно принять на себя полномочия командующего городской стражей и наглядно продемонстрировать, что вполне способен обеспечить спокойствие на улицах с помощью уже имеющихся в распоряжении стражи ресурсов.
Он всё ещё улыбнулся – словно последнее предложение было на самом деле какой-то изысканной шуткой.
Старый плут продолжал свои интриги, и Данте не был удивлён. Он ожидал, что хитрец Стефан вновь и вновь будет стараться склонить чашу весов в свою сторону, обличив оппонента в крайней некомпетентности. Эстакадо понимал его мотивы и стремления, однако такое переливание из пустого в порожнее казалось ему утомительной и бестолковой тратой времени.
- Не знай я вас и вашей благонадёжности, синьор Сальваторе, я счёл бы ваши слова подстрекательством и попыткой оскорбления, - капитан городской стражи даже позволил себе лёгкую улыбку, точно всё сказанное его конкурентом было изысканной и весьма забавной шуткой. - Позвольте разъяснить цель моих слов и действий, поскольку они, кажется, восприняты не совсем верно.
С прежней открытостью взора Данте вновь говорил прямо и откровенно, что никак не сочиталось с ситуацией:
- Я волнуюсь не из-за репутации и не из-за возможного выступления против городской стражи. Благородные дома, воюющие против представителей исполнительной власти - это абсурд. Я всего лишь знаю, что невозможно имеющимся у меня количетсвом солдат уследить за обычными преступниками, всегда находящимися в любом городе, кондотьерами, которых легко купить, и теми силами, которые будут брошены в кровавый котёл иными алчущими графского титула. Я не хочу кровопролития и невинных жертв; во имя этого стремления я действую, но не из боязни за чей-либо вес в обществе. Я не желаю обращаться за помощью в Рим, поскольку если в этом настанет нужда, это будет означать, что уже слишком поздно, что ситуация вышла из-под контроля, а в противостояние втянуты те, кто втянут не должен был. Не допустить катастрофы - вот что обязан делать я, а не дожидаться открытой резни.
Пока два достойных синьора со всем пылом отдались дуэли слов прямо в зале замка, сам его владелец, Луиджи Сориа, все сидел в своем кресле и вертел в пальцах пустой кубок с вином, мрачнея прямо на глазах. Впрочем, общая мрачность явно не мешала воину внимательно прислушиваться к собеседникам и тщательно взвешивать их доводы. Данте и Стефану выпала возможность сравнить их нынешнего слушателя с предыдущим - и тем разительнее Сориа отличался от де Боно. Он не был умным ученым - вроде Фаррадечи, он не был интриганом - вроде Сальваторе, не был торговцем - вроде Джованни, не был рассчетливым логиком - вроде Эстакадо. Но в глазах мужчины была видна искра интеллекта, а о твердости его моральных принципов, определявших жизненное кредо, знали все.
Дождавшись ответной тирады Данте, Луиджи решил, наконец, сам всять слово. Кашлянув, привлекая внимание, мужчина заговорил медленно, с расстановкой, явно обмысливая каждое свое слово:
- Успокойтесь, синьоры. Мы все выслушали проблему капитана Эстакадо, и я вижу, что помощь в ее решении необходима. Но есть логика и в словах синьора Сальваторе, - он кивнул на Стефана. - Так уж вышло, что решение надо принять мне. Вы оба правы - каждый по-своему, и я не знал, что и решить.
Но в итоге я все-таки определился, как достичь консенсуса. Уважаемый синьор Данте - мои люди вам помогут: располагайте ими в рамках патрулей и так далее. Но запомните - это не дает Вам права снимать с несения службы своих подчиненных.
Уважаемый синьор Стефан, Вы тоже правы, и Ваши люди останутся при Вас. Попрошу лишь о том, что если будет угроза всему городу, они выйдут на его защиту. Прочим обладателям собственных солдат я сегодня же напишу письмо с той же просьбой, что была адресована Вам. Захотят - хорошо, нет - увы...
Что же, решив один вопрос, я думаю, самое время перейти к цели Вашего визита, синьор Сальваторе.
На протяжении не слишком продолжительной речи Сориа, Стефан беспрестанно мрачнел. Неужели Луиджи на самом деле не понимает, что происходит? Неужели старый глупец не видит скрытых мотивов, не чувствует, кто и с какой целью сюда на самом деле явился?
- В случае необходимости мои люди приложат все усилия для установления порядка на улицах, - кивнул он, понимая, что иной ответ может быть расценен едва ли не как открытое оскорбление.
Сальваторе мрачно улыбался – он всегда понимал, что Данте никогда бы не согласился на его предыдущее предложение, выдвинув его лишь с целью накаливания обстановки и некоторой дискредитации оппонента в глазах хозяина, невольно выступившего в этой дискуссии третейским судьёй.
Ничего путного, впрочем, не вышло. Эстакадо смог в очередной раз отговориться, утопить истинные мотивы в хитросплетениях слов – исход, в принципе, более чем ожидаемый. Но всё же Стефан в итоге оказался немного разочарован – Данте получил в своё распоряжение людей Сориа. Хоть тот и обмолвился, что люди эти могут быть использованы исключительно для наведения порядка на улицах, но опытный Сальваторе видел и скрытый подтекст. Тем больше простор для использования личных ресурсов Эстакадо, тем меньшее количество его собственных солдат будет вынуждено простаивать в патрулях.
Стефан хотел было возмутиться, возразить, открыто высказав свои домыслы, но в очередной раз сдержался. Иначе не был бы Стефаном Сальваторе. Вместо бессмысленных споров и криков внимательно выслушал вопрос, который адресовался уже ему самому.
Настал момент истины. Мужчина улыбнулся, уже нисколько не беспокоясь относительно присутствия Данте. Настало время кое-что прояснить.
- Синьор Сориа, я прибыл сюда с целью вполне понятной и определённой. Точнее с вопросом, призванным помочь городу избежать ненужных интриг и конфликтов. Всем известно, что вы – доверенное лицо покойного графа, человек, пользующийся в Пьяченце уважением и обладающим достаточной властью. Человек, с мнением которого считаются многие.
С минимально необходимым количеством комплиментов в конце концов было покончено.
- Повторюсь, своим визитом я в ни в коем случае не хотел бы хоть как-нибудь повлиять на ваше решение. Всего лишь задать прямой вопрос – кого поддерживаете вы в этой гонке за власть? Может ли какая-нибудь сторона рассчитывать на вашу помощь?
При Данте Луиджи наверняка не рискнёт намекать на взятку или личную выгоду. В то же время поставленный вопрос действительно имел право существовать – просто задан был несколько более прямо, чем обычно принято в определённых кругах. Впрочем, здесь не могло быть и речи ни о каком пресечении грани приличий.
Пристально наблюдавший за реакцией своих собеседников Сориа, видя недовольство Стефана, несколько помрачнел и задумчиво побарабанил пальцами по столу, явно принимая для себя какое-то решение. Впрочем, ответ Сальваторе его вполне удовлетворил - промедлив несколько секунд, Луиджи согласно кивнул и крепко пожал руку собеседника:
- Не волнуйтесь, Стефан, я не собираюсь облегчать службу людям Эстакадо - мои подчиненные доложат мне, если люди Данте будут отлынивать от службы.
Подойдя к капитану стражи, Луиджи так же пожал ему руку и проговорил:
- Похвально, что вы думаете о Пьяченце, Данте. Это очень важно и ценно: в наше непростое время каждый, кто заботится о родном городе и его благе - на вес золота.
Вернувшись на свое место, Сориа приготовился слушать речь Сальваторе. За время монолога Стефана бывший подручный графа сначала в задумчивости крутил в пальцах бокал вина, явно взвешивая слова Сальваторе, а затем вовсе прикрыл глаза, сосредоточившись на своих мыслях. И вот, наконец, последнее слово было сказано. Глава магистрата сумел задать крайне щепетильный вопрос, но при этом и крайне важный. Луиджи даже подивился откровенности чиновника - и месте с тем почувствовал уважение к смельчаку, в лоб спросившему о наболевшем.
Взвесив все pro et contra, Сориа отставил кубок и навалился локтями на стол, подперев голову руками. Он понимал, что сейчас надо быть аккуратнее со словами, и как можно точнее изложить свою точку зрения:
- Да, Стефан, вот уж удивил так удивил. Не ожидал от тебя такой прямоты и откровенности. Уважаю за храбрость и логичность - сомнительно, что кто-нибудь из вашей четверки не интересуется мнением прочих и их позицией. Вот только с комплементами ты переборщил - я и так знаю, какой я хороший. Но это так - мелочь. Я понимаю, на тебе все же сказывается длительное общение с окружающими в самой куртуазной форме.
Вновь задумчиво постучав по столу и почесав висок, хозяин дома собрался, наконец, со словами и продолжил:
- Что до меня, то я не поддерживаю никого. Кого сделают графом, того я и буду поддерживать. Но сам решать - нет уж. Моя цель и мой интерес - покой и благо Пьяченцы. Исключительно. Я не собираюсь никому помогать ни словом, ни делом, и скорее даже постараюсь помешать любому, кто попытается решить ваше состязание методами, могущими навредить городу.
От себя добавлю, что менее всего я желаю графской короны новому Фаррадечи - сомневаюсь, что чужаку наш город так же дорог, как и местным, и Джованни - лавочникам и трактирщикам всегда важнее их карман. Ты же и синьор Эстакадо - равно достойные и благородные мужи. Но решайте вопрос о графстве как-нибудь без меня, ага? И без кровопролития.
Если какое-то качество в политике Стефан и считал действительно ценным, то это непредсказуемость. Сидящие в этой комнате люди могли лишь гадать, что побудило Сальваторе сыграть в открытую именно здесь и сейчас, но такой человек, каким он являлся, ничего и никогда не предпринимал просто так. Каждый шаг был точно выверен, безупречно просчитан и идеально вписывался в общую цепочку событий, которая, как надеялся Стефан, должна была в итоге привести его прямо к победе.
Высказывание относительно комплиментов он решил просто проигнорировать – как знать, может Сориа впоследствии устыдится и придёт к выводу, что основательно нарушил здесь правила этикета. Конечно, Сальваторе сам призывал собеседника говорить откровенно, но общепринятые нормы приличий в высшем обществе никто ещё, понятное дело, не отменял. Стефан, как человек исключительно воспитанный и корректный, естественно обязан пропустить мимо ушей подобное замечание.
От прямого ответа Сориа, впрочем, всё-таки решил воздержаться. Отдал равное предпочтение присутствующим в этой комнате. Сальваторе улыбнулся собственным мыслям – интересно, окажись здесь ещё и Джованни, к примеру, попал бы тот тоже в список имеющих равные права фаворитов?
При мысли о Матиасе Стефан вновь почувствовал раздражение – очередная интересная идея посетила исключительно деятельный разум мужчины.
- Благодарю за откровенность, синьор Сориа. Не могу сказать, что такой ответ меня особенно радует, но… Ведь все мы прекрасно понимаем, что именно каждый из нас хотел бы услышать? – он улыбнулся решив, что немного юмора отлично поможет разрядить атмосферу. – Отдельно благодарю за оказанное гостеприимство, но на этом хотел бы откланяться. Много дел, требующих моего прямого вмешательства… Вы должны понимать.
Выслушав ответ Сальваторе, Сориа хохотнул:
- А что вы еще ожидали услышать? Больше мне сказать нечего: ни добавить, ни отнять. В общем и целом, синьоры, желаю Вам удачи в ваших начинаниях, и надеюсь, что город выберет себе достойнейшего предводителя. Сим позвольте выразить Вам мое почтение. Храни Вас господь и Святая Дева.
Пожав руки гостям, Луиджи распрощался с ними.
- Я всего лишь делаю то, что должен делать на моём месте любой, Луиджи, - Данте ответил на рукопожатие.
Сориа не шёл ни в какое сравнение со вчерашним собеседником. Не возникало сомнений, что Луиджи Сориа крайне умён и достаточно откровенен, но при этом ещё и чертовски осторожен. Этот человек невольно вызывал к себе уважение, а его верность собственным внутренним правилам в некотором роде располагала к нему. Этот точно не купится на уловки, и это делает ему честь.
Однако Данте испытывал крайнее любопытство. Стефан вынужден говорить о цели своего визита - говорить, когда рядом один из его конкурентов. Какаой путь он изберёт? Будет вертеться, точно уж на сковороде и рассыпать полунамёки? Или же подхватит воцарившуюся тут тенденцию изъясняться прямо? Эстакадо увлечённо слушал диалог Сориа и Сальваторе, находя его крайне занимательным. Луиджи снова показал себя мужчиной незаурядного интеллекта, выкрутившись и не дав однозначно ответа, но одновременно.. не продемонстрировав себя лицемером. Но кое от чего оттолкнуться можно было. В своём ответе он лаконично обрисовал политическую обстановку в городе в том виде, к которому склонялся Данте. Фарадеччи, бывшие не по нраву помощнику предыдущего графа, на текущий момент были самым слабым домом Пьяченцы - Бернардо и Антонетта мертвы, во главе находится никому не известный Бальдассаре. Если падёт и он, то окончательный выход этого сесмейства из игры будет не за горами - малолетний сын покойного Бернардо станет относительно лёгкой мишенью и явно не сможет продолжать борьбу Фарадеччи за власть. Матиас Джованни по части опасности явно уступает Сальваторе. А вот Стефан действительно был главным оппонетом Эстакадо. Достаточно умный, хитрый и коварный, он если не шёл в ногу с Данте, то мог уже и опередить его на шаг. Случайно ли Сориа высказался именно так? Было ли за его словами что-то, кроме исключения возможного конфликта с кем-либо из его гостей? Капитан счёл, что всё-таки было.
Возразив на дважды высказанное в его адрес одозрение касательно возможной эксплуатации чужих Эстакадо умеренно выразил некоторое возмущение на грани оскорблённости такими замечаниями:
- У вас не будет повода упрекнуть меня в злоупотреблении вашим содействием, синьор Сориа. Если бы я его вам предоставил, это было бы лицемерием с моей стороны, а следовательно - ниже моего достоинства.
Сориа, уже вновь надевший привычную маску спокойствия, должным образом разбавленного лишь дежурной заинтересованностью в рамках правил приличия, чуть улыбнулся и кивнул Эстакадо:
- Данте, я это знаю. Но напомнить, сам понимаешь, не лишне. Вон, все знают, что грабить-убивать нельзя, а святые отцы это повторяют каждый день. Вобщем, не держи зла, если я тебя невольно задел - это не специально, видит Бог.
Ладно, синьоры, не буду Вас задерживать. Данте, Стефан, - он вежливо кивнул каждому, - удачи Вам.
Стефан не мог сказать, что добился поставленных перед визитом целей, на разочарования почему-то совершенно не чувствовал. Напротив, беседа оказалась весьма интересной и в некотором роде даже приятной… Пребывая в приподнятом расположении духа, Сальваторе вежливо попрощался с хозяином дома и поспешил первым покинуть его кабинет. На крыльце особняка, впрочем, он слегка задержался – задумчиво уставился вдаль, отстранённо наблюдая за повадками собственной лошади. Задержался ровно настолько, чтобы позволить Данте себя догнать. Со стороны этот манёвр мог показаться случайному наблюдателю совершенно незапланированным и более чем естественным.
Сальваторе прекрасно понимал, что принимает решение до крайности импульсивное. Знал, что не потратил должного количества времени на обдумывание и анализ.
Он неторопливо повернул голову, вновь взглянув на оказавшегося рядом Данте и как бы невзначай заявил:
- Никогда не стоит недооценивать лавочников, синьор Эстакадо.
Стефан замолк, словно желая ограничиться только этим абстрактным советом.
- Есть люди, которые очень любят рассказывать мне чужие секреты. Конечно, не просто так. Иногда они ошибаются, но куда чаще сообщают чистую правду.
Пожалуй, пора уже было переходить к сути – как знать, насколько быстро Данте обычно теряет терпение.
- Матиас Джованни – глава преступного мира Пьяченцы, негласно курирующий подавляющее большинство воровских группировок.
Сальваторе улыбнулся.
- Удачи, синьор Эстакадо.
И быстро сбежал вниз по ступенькам, направляясь к оседланной лошади.
Вежливо попрощавшись с Сориа, Данте покинул его апартаменты вскоре вслед за Стефаном Сальваторе. Происходящее выглядело довольно забавно - особенно если учесть, что с этим хитрецом капитан городской стражи сталкивался уже второй денб к ряду. Интересно, завтра утром они тоже пересекутся? Представив себе такую картину в ярчайших красках, Данте едва не рассмеялся. Впрочем, от проявления безудержного веселья его удержал вид нарочито отрешённого Стефана. Вряд ли он задержался здесь просто так.
На недостаток выдержки Эстакадо никогда не жаловался, а потому выслушал слова главы противоборствующего дома спокойно и с должным вниманием.
- В нашем нелёгком деле никого не стоит недооценивать, - ответил мужчина. - Разве что мертвецов, что спят беспробудным сном в своих могилах.
Дальнейшее в сказанном Стефаном подтверждало некоторые домыслы самого Данте, но удивительным было совсем не это. Почему вдруг Сальваторе открыто указывает на Джованни? Хочет столкнуть Эстакадо с упомянутым лавочником, а потом добить того из них, кто переживёт соперника? Разумно и вполне в духе Сальваторе. Но перед окончательным выводом надо бы хорошенько обдумать ситуацию.
Данте кивнул и вернул улыбку:
- И вам удачи, синьор Сальваторе.
Он неспешно продолжил спуск по лестнице, наблюдая, как быстро покидает особняк его политический противник. Определённо, в Пьяченце что-то происходило, и Данте кожей чувствовал грядущие изменения. Вопрос в том, каковы они будут.