\Вырождение\ | ходы игроков | Турнир

- З.

Каждое движение отдается ужасающий болью. Даже раскрыть рот, для того, чтобы ответить оказывается самоистязанием. Тем не менее, если он способен это чувствовать, то ответ очевиден:
- Я живой.

А если задуматься... кто? Кто же чувствует себя и мир вокруг столь неуместно?
Как же плохо... И как странно. Странно, что знаешь, что быть невписанным в собственную плоть - плохо.
А плоть отвратительна. Страх мерзок. Это место, судя по всему, просто ужасно.
- Кто?
Кто оно такое и что оно здесь делает?!

Движение даётся с трудом, но нельзя остановиться. Шум вокруг, шум и грязь... А хорошо ли это? Извиваясь кольцами и трепыхаясь в грязи не знаешь, что хорошо, а что плохо. Рокот страшен, грязь лучше? Боль во всём теле, боль - плохо. Не шевелись и боль пройдёт.
Й замер, беззвучно открывая и закрывая рот. Судорожные движения замедлились, заменившись на ленивую возню в грязи. Там, где лучше...

- Жалкая падаль на теле Бездны...- Прошелестел вкрадчивый голос хозяина.- Тебя, зудящий, назову Зудом. Шутника живого назову Шутом. Вопрошающему имя будет Глупец. А ты, совсем немой, будешь Мудрецом. СКЛОНИТЕСЬ ПРЕДО МНОЙ, ЕДВА НАЗВАННЫЕ ЧЕРВИ.- Стены пещеры сотряслись от громогласного рёва.- Я - АШ-КСОНОТ, РАСПОРЯДИТЕЛЬ ИГР, ВЕЛИЧЕСТВЕННЫЙ И ВЛАСТНЫЙ, МОГУЩЕСТВЕННЫЙ И НЕПОКОРНЫЙ, ХОЗЯИН СУДЕБ, ВЕРШИТЕЛЬ БОЛИ.- Завершив тираду, хозяин вновь перешёл на зловещий змеиный шелест.- Вбейте моё имя и мою славу в свои жалкие телеса, запомните меня и бойтесь, гордитесь службой мне!..

Драться? Между собой? За "любовь?" Это вообще имеет смысл? Интересно, а оно не слишком много ли думает?
Впрочем, кого это волнует? Может, хоть так червь получит ответ?
Если нет, придётся искать самому.
Так кто бросится первым? Глупец? И погибнет вторым, в случае чего. Может, мёртвым не больно?
И на кого? С другой стороны, не всё ли равно?
И червь начал движение.

Имена даёт, ну надо же. Зудящий, ха! А он, могущественный, и властный, и какой-то там еще, будет распорядителем турнира и вообще. Ну-ну. Ничего, это всё неважно... Пока.
Но, что бы там ни думал "едва названный червь", действовал он именно так, как ожидал АШ-КСОНОТ, РАСПОРЯДИТЕЛЬ ИГР! То есть склонился перед ним, покорный и униженный, запомнивший его и гордый службой. И немедленно приступил к первому заданию - бросился на ближайшего к нему червя. Это не будет турниром, это будет бойней. Ну и пусть.

Шут. Ну что же, пусть Шут. Сейчас это не имеет особого значения. На поверхность каши в голове начали всплывать некие ошметки мыслей или, быть может, воспоминаний. Он вспоминал, что такое бой. В бою может прийти боль, но сможет ли она быть сильнее, чем терзающая его прямо сейчас? Наврядли.
Собрав все что его тело смогло ему дать, Шут издал воинственный клич, больше похожий на хрип и кинулся на перерез Зудящему. У него есть пара зубов, так почему бы не вонзить их в мягкое горло?

Биться? Рядом должны быть другие, биться с ними, но чем? Поганые зубы, ими кусать. А кого? Кто подвернётся... Вопросы над которыми стоит подумать. Имечко располагает.
Но он не видел других, и не знал кого кусать. Наверное они знали, они должны знать иначе ни чего не выйдет. Кто-то тронет его, обовьётся вокруг, что бы знать куда впиться зубами, тогда то он и ответит. Когда из грязи появится враг, Мудрец будет готов и будет рвать врага в ответ.

Глупец и Зуд почти одновременно бросились на своих жертв: гнилые зубы поспешили вонзиться в плоть червей. Впрочем, Мудрец и Шут оказались хитрее, чем ожидали нападающие. Хозяин захохотал, когда сразу двое червей пали ниц, сверженые ответными выпадами. Шут, преисполненный страха и ярости, несколько раз укусил уже побежденного противника, вырывая из плоти целые куски тухлого мяса: вкус соплеменника отдал во все нервные центры болезненным удовлетворением. Мудрец, проявив большую выдержку, остался на месте после того, как отбросил Глупца прочь. Сдерживаемая ярость битвы бурлила в его болезненном сердце.

Тело под Шутом перестало двигаться, а вкус чужой плоти еще не исчез, а он уже почувствовал, как сам, пусть и остававшийся таким же дряблым и жалким, все же стал немного сильнее. Быть может мясо Зуда присытило его голод, или он набрался сил напившись его крови, но сейчас это не имеет значения. Хозяин сказал, что победивший получит его любовь. Любовь Хозяина должна быть чем-то хорошим. И если ради нее Шуту надо сокрушить кого-то, чье движение он почувствовал совсем рядом с собой, он сделает это не задумываясь.

Победа! Эта штука - лучше грязи. Победа значит, что лежать без боли не выйдет, опять надо шевелиться. Но ведь оно того стоит! Он победил один раз, и теперь надо было сделать это ещё раз. Где то рядом был второй, он глумился над своей жертвой, волнуя грязь в которой они оба возились. По этим то волнам Мудрец и найдёт свою жертву. На этот раз ждать он не станет, всё или ничего.

Ожидаемо - пал вторым. Теперь что делать? Прятаться и бежать? Куда?
Впрочем, неважно. А на кого он напал? На того, которого АШ-КСОНОТ назвал Мудрецом? Да. Иронично.
Вопросы, вопросы... ответы будут болью, но найдутся. Обязательно.
А что делать сейчас, когда ещё больше боли стало в теле?
Разорвать замкнутое пространство своего рассудка? Прислушаться и принюхаться к этому месту?
Будет плохо. Но вряд ли сильно хуже, чем сейчас.

Его повергли, повергли, повергли! Это было неправильно. Шутом повержен, зол как сто чертей. Червей! Ненавидит их. Ненавидит за то, что они оказались сильнее.
Нет.
Один лишь Шут. Остальные - не факт. А что, если..
Нет. Если он вмешается в финал, это может не понравиться этому их Управителю. Наверное. Тут надо было быть изворотливее, тут надо было выждать момент. Умел ли Зуд ждать?

Кровожадный Шут поднимается от тела злодея Зуда, полный праведной ярости и готовности бороться ради любви Хозяина. Хитрый Мудрец, возвысившись над Глупцом, обнюхивает "арену" из грязи, крови и гнили, выискивая своего противника... И вот два червя, преисполнившись гнева друг к другу, сливаются в финальной схватке. Шут зол и силён, его гнилые зубы уже знакомы с плотью собрата, но Мудрец слишком умён, слишком изворотлив и проворен, чтобы поддаться так легко. Наконец, Шут допускает ошибку и промахивается в ударе, который вполне мог стать последним. Мудрец немедленно сжимает зубы на открывшемся участке плоти противника, и Шут повержен, унижен и отброшен в грязь.

Но тут же, на заднем плане вонючей арены, Зуд, явно недовольный своим положением, бросается на Глупца, занятого вопросами бытия. Глупец, в последний миг ощутив опасность, бросается червю навстречу, одним движением хватая Зуда за горло и отталкивая того в глину.

- Я видел достаточно, слизняки!- Хозяин снова здесь, невидим и всепроникающ.- Мудрец - победитель. Очень хорошо. Моя любовь твоя. Я дозволю тебе ощутить величайшее счастье, на коее способна такая тля, как ты: сделать собственный выбор... Итак, слушай меня внимательно, червь... Ты можешь прозреть, и я подарю тебе очи, чтобы ты зрел. Ты можешь окрепнуть, и я долеплю твою жалкую плоть, чтобы превосходил ты других червей. Ты можешь понять, и я объясню тебе крупицу Бездны. И поспеши, тля, пока я добр к победителю! А вы, убожества, недостойны моей милости! Падите ниц пред триумфатором! Клянитесь в верности ему, твари!

Победа приятна, хороша. Она опять досталась ему. Хозяин рад, он рокочет могуче. Его голос уже не так пугает, он доволен своим творением, грязь хуже. Мудрец свился замер перед своим создателем.
- Понять, - тихо прошипел он. Он Мудрец, так его нарекли, он должен понять. Он хотел бы быть умнее чем другие, быть умнее и знать. Да... Ни кто не будет знать. Он - будет.

Глупец метнулся, не отрываясь от вопросов и не замечая рвущиейся от напряжения слабой плоти, и отшвырнул Зуда. Он что, дерётся лучше, когда не нападает? Или же здесь все, кто защищается, имеют превосходство?
Он сопроводил бросок разъярённым шипением во всю мощь (?) слабого лёгкого. Пусть знает своё место.
Место? А что... нет, с Мудрецом так не справиться, но... умеет ли Хозяин отворачиваться?
Хозяин требует клятв? Ладно. Мудрец - большой и страшный, если не поклясться, будет очень-очень-больно.
А там поглядим.
- Клянётся. - Это утверждение? Не вопрос?
А больше бы он ничего бы и выговорить не смог. Всё это время он приподнялся лишь затем, чтобы дать оплеуху Зуду, то и падать ниц не понадобилось.

Поражение было всем, что сейчас занимало мир Шута. Оно заполнило собой весь его разум черным пламенем. Как это могло произойти, ведь он был так уверен в победе? Ведь она ему была так нужна.
Из ступора его вывел голос Хозяина. Он отдал приказ, значит Шут должен подчиниться. Сил говорить уже не было, поэтому он просто распластался в том направлении, где, по его мнению, должен был находится Мудрец. Хозяин теперь любит Мудреца, значит и Шут должен полюбить его, как бы больно это не было.

Он победил! И этот тоже!
Если бы Зуд и впрямь был червем, он бы сейчас скорее всего дико извивался, кусая за хвост самого себя. Он - ничтожество, ничтожество, ничтожество! Всеми повержен, слаб, беспомощен!
Но Зуд червем не был и оставалось ему барахтаться в грязи, схватившись за голову. Как, как подобное могло произойти - он не понимал. Но понимал он другое - благосклонности распорядителя теперь ему не видать. Он - ничтожная тварь. Его место - внизу.
- Клянусь!

- А теперь слушайте волю мою, твари! ТРИ ЗАВЕТА: КАЗНИ НЕВИННОГО, РАСПНИ СВЯТОГО, ПРЕДАЙ ВЕРНОГО. Я отправлю вас, мои верные воины, сеять разложение и смерть туда, где Бездна забыта, а уроки её - отброшены. Вы будете нести знамя моё в сердце своём, вы придёте и развратите души тех, кто посмел молиться идолам ложным и духам не-мёртвым. А когда разнесёте их гнилую веру по всем ветрам, в прах обратите надежды, тогда обернётесь вокруг себя трижды, плюнете в грязь дважды, разожжёте костёр на осквернённом месте, бросите в него мёртвую плоть, польёте обильно кровью жертвенной и трижды воззовёте ко мне! А сейчас я буду лепить вас, долепливать, обращу в обличья лживые, словно рождены среди людей вы, словно молоком материнским вскормлены, а не падалью, какая затерялась в глиняном царстве...

Зуду было позволено придумать себе обличье! Зуд был доволен. Зуд был готов лгать, да. Предавать, казнить, распинать - все это отзывалось сладкой музыкой в его крохотном сердце. О, кажется ему должно было понравиться то, что их ждало.
Предыстория, предыстория... Нужно быть как бы рожденным человеком, нужно придумать, нужно постараться!

Кем бы он был? Каким человеком? Смелым? Может быть. Сообразительным? Безусловно! А чем занимался? О, наверное он был охотником! Со своим верным луком он ходил своими излюбленными тропами, таясь от всех и каждого. А потом, выждав момент, бил свою цель! Да-да, таким он был! Хорошим охотником был Зуд, без добычи не приходил.

Ой, нет, не Зуд же! У человеков таких имён не бывает, у них другие имена, человеческие. Всякие Джоны и прочие. Как же его называли? Может, кличкой? Да, кличкой! Например... Например нет, имя все же надо. Пит! Пит Шило, полностью шило-в-заднице. А почему? Потому что терпением не отличался никогда, во.

А живёт Пит в лесу, например! У него там вроде как дом где-то в чаще, но никто не знает где именно. Потому как одиночество любит, странный тип. Но в целом ничего так. И словечком перекинуться с ним можно, если в подходящем расположении духа будет, и всё такое. Ну и выпить не дурак.

Только вот одевается чудно слегка. Плащ какой-то грязно-бурый, как будто на заднице в овраг съехал, таскает постоянно. Но это, наверное, чтоб в лесу зверь не заметил, так что может и нормально. А так - голышом зимой не бегает и ладно. Штаны с рубашкой таскает, как все нормальные люди, да в холодную погоду еще кафтан надевает. Ну и сапоги у него добротные, говорит, сам на них кожу добыл, и шил тоже сам. Ну и лук таскает регулярно, и стрелы к нему - охотник же!

Вот такого вот Пита Зуд придумал. А если забыл чего, недодумал - так что с ничтожества такого взять? Появился недавно, соображает плохо - ничего не поделать.

А еще у него на поясе штуки интересные всякие обычно есть. Монетки там разные, и еще там ножик такой длинный, и еще шляпа. Только шляпа не на поясе, а на голове. Но это Зуд уже попозже придумал и очень-очень осторожно. А вдруг поздно уже?

Гарту было предположительно меньше двадцати. Особой красотой он не отличался - маленький рост, кривая осанка, черные волосы коротко и неаккуратно обстрижены, чего не скажешь о косматой бороде. Зубы уже стали едва не оранжевыми, от жевательного табака, скрашивающего дежурство на дороге. Нескольких зубов не хватало. Голову прикрывает капюшон дорожного плаща, на теле кожанный жилет с металлическими вставками, зеленная льняная рубаха и сыромятные штаны. На ногах добротные сапоги, снятые в свое время с какого-то чиновника. За спиной короткий лук и котомка с припасами. На поясе боевая секира, колчан стрел и кошелек с горсткой монет и парой драгоценных камушков внутри.
Первое воспоминание Гарта - оглушительный подзатыльник от пьяного Медведя за недостаточное уважение. Мальцу тогда было три года и что такое уважение он не знал. Не знал он также как и почему он оказался под опекой банды. Старый Билл всегда приходил в ярость, если Гарт спрашивал. Вероятно, его родителей как и многих других встретила смерть на лесной дороге, а младенца Старик почему-то решил пожалеть и взял под свою опеку. И сколь не тяжела была жизнь в разбойничей банде, но там мальчика научили считать, орудовать топором и луком, бить дичь и освобождать от имущества неудачливых путешественников. Иногда вечерами Старик учил его читать, но в жизни эта наука не пригодилась, и Гарт ее уже почти позабыл. А в один прекрасный день, когда ему было около семнадцати, его даже взяли с собой "повеселится" с девочками в борделе ближайшего городка.
И в общем-то, такая жизнь была в целом неплохой или по крайней мере сытой, но однажды Старик откинулся. По всем законам, новым главарем должен был стать Медведь, а это означало конец спокойной жизни, а то и лезвие под ребро. Гарт не знал, за что тот питал к юноше такую ненависть, но был твердо уверен в одном - из родных лесов пора делать ноги. Предварительно обчистив Стариковский сундук, покойнику это барахло все равно не пригодится.

Кто он?.. Нет. Кто она такая?.. Так определённо будет проще всем. Она - совсем молодая девушка, лет тринадцать-четырнадцать. Рыжая и деятельная, как и большинство женщин-авантюристов... нет, не "искательниц приключений". Эти, окавыченные, не разгуливают в штанах, не курят всяческую дрянь и уж точно не могут вырвать кадык ради общего или своего собственного блага.
А ведь казалось бы, хорошая девочка из приличной семьи ремесленников, а всё туда же, приключаться её понесло. К слову, как её звать? Глупец умеет придумывать имена? Глупец умеет, Ольной её кличут.
Она ВЗРОСЛАЯ, УМНАЯ и САМОСТОЯТЕЛЬНАЯ, запомните это раз и навсегда. А лучше вырежьте себе где-нибудь. Или Ольна вам поможет. Единственный, кого она станет слушать - это хозяин-или-как-там-зовут-большого-и-страшного-типа-по-прозвищу-мудрец.
Разве это не называется "взбалмошная девчонка?" А НУ ЗАТКНУЛСЯ!
Так вот, она разгуливает в плотных чёрных штанах, солдатских ботинках и в кожаной безрукавке на голое тело, слава пока что ровному месту на месте груди.
На поясе небрежным вольным порядком развесила два длинных ножа, пяток швыряльных, сумочку с самым главным, колчан с болтами и кошелёк. За спиной - ранец со сменой одежды и какой-то едой на неделю. И арбалетом, да.
И кольцо в носу? И кольцо. В носу.

Хозяин открыл Мудрецу тайну, и он будет хранить её. Хозяин коснулся червей, преображая их по подобию людей. Каждого он тронул ещё раз, каждого и Мудреца тоже.
Миг и сгорбленная фигура стоит ровно, крепко держась на ногах. Ещё мгновение и безобразная маска обращается человеческим лицом. Он в самом расцвете сил, высок, немного худощав но крепок. Быстрыми движениями распорядитель игр меняет облик червя, одновременно создавая его прошлое.
Он уже пожил на свете, ни кто бы не назвал его мальчишкой. Наполовину из безродной челяди, наполовину благородных кровей, он не занимался грязной работой, но и не был изнежен любовью стаи нянек. В доме отца ему досталась роль мальчика для битья и ближайшего слуги старших братьев. Потому, окрепнув он ушёл на вольные хлеба, став неплохим наёмником.
Пара кривых мечей и добротная кожаная броня - главное его имущество. За звонкую монету он готов резать глотку кому прикажут, сражаться в строю или во тьме ночи красться к постели жертвы.
Последним в голове Мудреца возникло имя. Рансент Фьюри, так теперь его зовут.