Кармин | ходы игроков | Джон

ссылка

Пангея. Если было что-то великое в этом слове – все оно уместилось в обшивке гигантского корабля. Серебристо-белая громада вспарывала серые туманы, затянувшие небо. Где-то там, над ними – должен был быть защитный купол, переливающийся пурпуром. Только он хранил один из последних оплотов человечества от радиации. Однако и ему суждено было вскоре пасть.
Прозрачный трап. Шум людей внизу. За живой стеной солдатов. Те, кому не повезло. Те, кто останется здесь. Устилать костями своими гибнущую планету, ослепленную обезумевшим солнцем.
Величие ангаров и вычищенных переходов. Внушительные пространства, заполненные массой людей, движущейся, словно стадо на убой – медленно, вяло и послушно. В их глазах – пустота и отрешенность. Еще нет понимания, что только что была переступлена черта. И назад возврата не будет. Голубая планета станет зеленой и уснет на границе солнечной системы – в другой галактике. В другой вселенной. В другом мире.

Никогда.

Это слово поставило точку. Упало каплей забытых чернил на пыльный пергамент истории.
Никогда больше ты не увидишь дом. Никогда твоя нога не ступит по родной почве. Никогда руки не коснутся привычных вещей. Никогда не узнаешь, что случилось. Взорвалось ли солнце? Сошла ли луна со своей орбиты? Ушла ли радиация, освободив планету и заставив ее воскреснуть?
Ты потерял свое право. Войдя в шестиметровые двери. Следуя за выточенными силуэтами киборгов. Вперед - под мертвенно-бледным светом стеклянных труб, нитями расчертивших потолок. Деля пространство с сотней людей, вытекающей равномерным потоком сквозь ангары. В подъемные лифты, способные уместить двухэтажное здание. Мимо техников, суетливо воркующих над десятками спасательных шлюпок. До обширного зала. Отсека с криокамерами.

Здесь холодно и сухо. И воздух приправлен ароматами химических отрав. Десятки девочек в одинаково-белых одеждах, с одинаково-улыбчивыми лицами укладывают друг за другом людей в камеры, закрывая прозрачные крышки хрустальных гробов.
- Добро пожаловать на борт «Пангеи».
Фальшивая улыбка. Фальшивые глаза. Радость, которую никогда не почувствует кукла – какой бы ИИ в нее не впихнули.
- Вы находитесь в хранилище под номером 240 Д. Ваша криокамера готова, прошу вас.
Белая резиновая поверхность. Полосы голубого света по бортикам. Рядом – персональный бокс для личных вещей. Все изъято и уложено внутрь.
- Сохранность ваших вещей не гарантируется, - мягко предупреждает девушка. – Однако в криокамеру нельзя проносить какие-либо личные предметы. Вы сможете все забрать после разморозки.
- Наденьте, пожалуйста, этот костюм – он снабжен датчиками, контролирующими ваше жизнеобеспечение и функциональность органов во время перелета. Все ваши жизненные процессы будут замедлены. Это абсолютно безопасно.
Белый комбинезон натянулся на тело как вторая кожа. Сдавил, обхватив каждую мышцу. Отчего-то неприятно.
Рядом в такие же капсулы укладывались другие люди. Испуганные. Безразличные. Отстраненные. В их глазах молчаливо отражались одинаковые чувства. Может поэтому они избегали взглядов друг на друга.
- Теперь ложитесь, - улыбка, высеченная на холодном, восковом лице. Искусственный голос, пропахший ложью. – Вот так, голову вот сюда. Не бойтесь – эти ремни необходимы. Они удержат вас при пространственных прыжках, - «и не дадут вашему тело размазаться по капсуле равномерным слоем мяса и крови» - читалось в ее глазах.
Стерильный свет заглушила матовая крышка капсулы. Теперь голос девочки звучал в динамиках:
- А сейчас я попрошу вас расслабиться. Так процесс криозаморозки пройдет более мягко. Отбросьте все мысли. Отпустите все страхи. И оставьте прежнюю жизнь за стеклом. Когда вы откроете глаза – вас ждет новое будущее.

Перед глазами еще стояло ее лицо. Приторная улыбка и стеклянный взгляд. Минута. Прошло не больше минуты. Однако тело говорило об обратном – раздирающая слабость выламывала кости, выкручивала мышцы и разжижала мозг. Острая боль точечно прошлась по каждой клеточке кожи. Органы внутри саднили, словно от многочисленных травм. Дышать. Дышать невозможно. Легкие горят, пульсируют в агонии. Горло раздирает сухой спазм.
А на матовом стекле крышки капсулы – карминовые брызги крови и четыре оторванных человеческих пальца с голубыми ногтями.

Всю дорогу до кораблей в голове Джона билась только одна мысль: их разделили. Он, жена и сын все полетят. Это хорошо. Но все полетят на разных кораблях. Это плохо. И только когда уже заходя на корабль Джон увидел лица остающихся он чуть успокоился. Вся его семья была на корабле. И он знал почему, тот чиновник, который выписывал им направления, взял у него автограф.

Движение было медленным. Джон не понимал что вокруг и не старался понять. Все это придумывали высоколобые, такие же как в их медицинском центре, а значит пытаться понять означало только головную боль и ничего хорошего. Зато смотрел он внимательно, ему интересно было как все это выглядит. Поговорить с любимой, обсудить с ней как у кого было на корабле.

Когда дошли до криокапсулы и начали устраиваться Джон улыбнулся дважды. Сначала при самом виде капсулы. Она была один в один как капсула, в которой они отдыхали после матча, только дырки для головы не было. А затем, когджа сестра предупредила о сохранности вещей, Джон очень сомневался, что кто-то позарится на его вещи.

Пробуждение оказалось резким и неприятным. Горло саднило, легкие буквально разрывались от боли и нехватки кислорода. А на крышке его камеры лежали четыре дамских пальчика. Собрав все силы Джон напрягся, чтобы выбить или открыть крышку и вздохнуть свежего воздуха.

Со скрежетом крышка в сторону отлетела, впуская в легкие не свежий воздух, а смесь миазмов гнили, разложения и крови. Мерцающий красный свет ударил по глазам, ослепляя. Растворяя в мельтешащих искрах потуги сознания осмыслить происходящее.
Липкий пол. Кровавые лужи. Чье-то легкое, губкой серой лежащее неподалеку. Ячейки криокамер – кровавые ванны. Розовая пена и желтая слизь в тех, что закрыты. Месиво из молочных костей и резиновых клочьев кожи – в разбитых. Есть и просто пустые. И даже чистые.
Тело болью отвечает на каждое движение. Сухость во рту. Язык к небу прилип. Голова – словно резина. Тянется из стороны в сторону, не находя связных мыслей. С трудом улавливая обрывки воспоминаний – Пангея, девочка-киборг, бокс для вещей, капсула, сон.
В пояснице два очага боли – почки. Разрывают своим присутствием всю спину, отдаваясь в бока и пах. Невыносимое чувство, заставляющее зубы до скрежета сомкнуть.

- Эй… парень?
Голос словно из другого мира. Из бочки, на дне реки почившей. Разлипаются веки, чтобы увидеть перед собой лицо. Лицо живого человека. Вроде мужик. Вроде лет 30-40. Борода небольшая. Слипшиеся от крови волосы на лбу. В таком же белом костюме, забрызганном многочисленными бурыми пятнами и прилипшими кусочками чьего-то мяса.
- Парень, ты как? Цел?
Рука протянутая. До плеча дотрагивается. Чуть встряхивает, пытаясь вернуть в развороченное нутро корабля.

Джон чувствовал себя, словно попал под поезд. Почки отбиты, ребра сломаны, весь в синяках, в голове шумит, да еще и сердце чуть из груди не выпрыгивает. Вылезая из камеры от стона удержаться не смог, сломанные ребра это не шутка, как бы еще и легкое не проткнуло. Камеры вызывали омерзение и брезгливость. Кровь, кишки, слизь, обломки костей. Радовало только одно, что некоторые были открытыми и чистыми ,даже чище чем у него самого. Значит живые должны быть.

Голос показался потусторонним. Джон даже на мгновение подумал, что попал на тот свет, но боль в боку быстро отрезвила его. Что тот спрашивает?
- Как я? Бывало и лучше. Если честно почти всегда бывало лучше. Без аптечки вряд ли долго протяну. не видел ничего подобного поблизости?

Теперь удалось осмотреть парня. Ему видимо тоже прилично досталось. По крайней мере волосы были слипшимся от крови, разглядеть подробнее мешала кровавая пелена в глазах, но джон все же решил присмотреться повнимательнее

Лицо неизвестного плясало перед глазами, сливаясь бежево-алыми волнами. Вытягиваясь и расплющиваясь. Боль ушла на периферию, став чем-то нормальным и обыденным.
- Аптечка? Да, я видел здесь медицинскую капсулу. Сейчас, парень. Подожди чуток, хорошо? Не спеши помирать.

Лицо утекло, оставив Джона в липком одиночестве смотреть на губку выдранного легкого. Дышать становилось труднее. Мысли разбегались, не давая сосредоточиться на самом главном.
Сколько времени прошло? Секунда? Минута? Год? Джон, кажется, терял сознание. И приходил в себя, чтобы снова его потерять. Смерть была близко. Она дышала в спину. Она шептала на ухо. Залазила холодными пальцами под ребра.
Хранилище стало могилой. Появится ли здесь еще один гроб с надписью «Джон Боуман»?

- Парень, я тут. Эй. Парень? Ты меня слышишь?
Боль отступила. Дышать стало легче. В запястье перевернутой руки вцепился краб нано-аптечки, посылая спасительные импульсы через вену в сердце. Восстанавливая пораженные органы. Возвращая утекающую жизнь. Чудо, без которого Джон умер бы.
Лицо спасителя стало яснее. Проявились морщинки. Внимательные серые глаза. Обеспокоенное выражение.
- Парень, ты со мной? Сколько пальцев видишь?
Он поднял руку растопырив три пальца.

Если бы оне его не нашел. Да что врать самому себе. Если бы он не нашел его Джона, то смерть все же победила бы в этом иннинге. Неизвестно сколько времени у Джона получалось удерживать костлявую от полной победы, но все же получилось. Знакомое ощущение на запястье и жизнь буквально по каплям начала вливаться в его тело.

Запоздало возникла мысль, а стоило ли возвращать такую жизнь? Но Джон эту мысль тут же отбросил. Его жене и ребенку нужна была его помощь. Может быть были нужны. Надеюсь, что не его помощь, а он сам. Ну или хотя бы помощь. Главное чтобы оба были живы.

Этот парень что-то говорит. Руку показывает. Сколько пальцев? Он что его за идиота считает, ах да, после сотрясения мозга так положено.
- Три пальца, три. Со зрением у меня все в порядке, чего не могу сказать про остальное. По голове меня все же знатно приложило, да и внутри крови натекло больше чем хотелось бы. Кстати я Джон.
Сил вставать не было, поэтому Джон просто протянул руку для рукопожатия.

- В любом случае, тебе повезло куда больше, чем остальным бедолагам в этой проклятой консервной банке, Джон.
Он пожимает руку. Чуть более радушно, чем положено приличиями.
- Все-таки я чертовски рад, что нашел кого-то живого. Или почти живого, хех. Меня зовут Кристофер. Можно просто Крис. Можешь встать? Давай помогу.
Крепкие руки подхватывают, помогая принять вертикальное положение. Уверенность постепенно возвращается к ногам. Пол и потолок больше не мельтешат, намереваясь встретиться друг с другом.
Кристофер вытирает со лба капельки пота, мрачно оглядываясь по сторонам.
- Эй, Джон. А ты случайно не знаешь, что за дьявольщина тут произошла? Почему вместо людей в этих… гробах жижа?

- Ты Крис извини. Но по голове меня били чуть ли не чаще чем кормили, так что насчет догадок я не силен.
Джон постепенно приходил в себя. В ушах еще звенело, да и слабость никуда не делась. Но к такому было не привыкать. Это сотрясение было не первым и не вторым, да и не самым страшным.

- Этим кто в жижу мы уже никак не поможем, но надо бы еще живых поискать. Если бы ты меня вовремя не нашел, кранты бы мне настали. А еще аптечек надо поискать, еды и одежды.

Джон с надеждой посмотрел на Криса готовый выполнять его команды.

- Ты прав, - кивнул Кристофер. – Нужно найти всех выживших. И кого-нибудь из персонала. Кто-то в этой тухлой коробке точно должен знать, что за дьявольщина произошла.
Он нервно оглянулся по сторонам. Взгляд скользил, не находя за что уцепиться и с чего начать.
- Думаю… думаю нам нужно разделиться, - тяжелый вздох. – Так будет проще и быстрее. Сначала здесь надо все до конца осмотреть. Ты что искать будешь – припасы или людей?

- У тебя язык получше моего подвешен. Так что наверное с людьми у тебя получше получится.
Джон неожиданно мотнул головой.
- Хотя. Хотя я бы не разделялся. Часть погибших погибли не в капсуле. Посмотри вокург, кровь не только внутри, но и снаружи. А на моей капсуле еще и оторванные пальцы лежали. Никто не знает кто это сделал. Так что лучше будет держаться вместе, как думаешь?
Неизвестно чего в ответе было больше, то ли действительно догадки об опасности, то ли неразумного страха потерять единственного живого человека в этой кровавой мясорубке. Уже было понятно, что какой бы не была причина им придется выживать. До прихода помощи или до конца жизни, но выживать. А вдвоем это всегда сподручнее.

Задумчивый взгляд, брошенный Кристофером на хранилище. Еще один. Словно поверить никак не может, что стал участником этой картинки, нарисованной красными красками. Губу пожевал. Думая. Размышляя.
- Наверное, ты прав. Думаешь - кто-то напал? Киборги? Инопланетяне? Монстры какие... Черт. Ладно. Давай вместе.

Человечество давно начало исследовать космическое пространство. Сначала неуверенно. Ползая на неповоротливых медлительных шатлах в своей солнечной системе. Потом все дальше. Наглея.
Что двигало людьми? Поиск новых территорий, редких минералов или жизни? Разумной. Чтобы осознать, понять, поверить - мы не одни на ледяном зеркале вселенной. Еще должен быть кто-то. Хотя бы кто-то. И пусть инстинкт самосохранения кричал, что найдя другой разум, можно найти опасных врагов - человек нырял все дальше. Все глубже. Искал, кидаясь от планеты к планете. Несмотря на хаос и войну в собственном мире.
Но вселенная была глуха и безлика.
Никто не ответил на немой крик за все эти две тысячи лет. Никто не пришел.

Джон уже успокоился. Почти успокоился. О том что происходит вокруг он старался не думать. Зато непрестанно молился, произнося про себя все молитвы какие только знал и просто прося у господа, чтобы все что могло произойти произошло бы уже с их кораблем. А остальные, на которых его жена и сын долетели бы без последствий.

Годы профессионального спорта где от реакции зависела не только победа, но зачастую и здоровье все-таки сказывались. Пусть голова была забита тяжелыми мыслями тело действовало само по себе, глаза смотрели, уши слушали, а руки открывали или искали там где могло быть что-то полезное. Любой звук анализировался может ли он исходить от живого, любая картинка сопоставлялась с запомненным перед крио-сном. Там могла лежать аптечка, а здесь вроде хранился нз. Часто это оказывалось пшиком, но все таки кое-что они нашли.

Кристофер все болтал, рыская между камерами и своим гучным голосом разгоняя тишину:
- Хорошо, что я встретил тебя. Это было действительно жутко – очнуться посреди всей этой каши в одиночку. Я думал, что больше никто не уцелел. Да и причин этого ада до сих пор не могу себе представить. Если это нападение, то где враги? Если сбой систем, то где персонал? Они же должны быть. Не все ведь ушли в заморозку. Да и киборги… Чертовщина, ага. Бля, пиздец святой… ты посмотри, как раскурочило этого бедолагу… Никогда не видел, чтоб от человека одна губка осталась. Я на Земле простым человеком был, понимаешь, Джон? Далеким от войн и от крови. Простой трудяга. Инженер в одной небольшой строительной корпорации. Меня, наверное, поэтому и взяли – мозг в нужных местах шарит. Где че построить, куда че впаять. Мать честная... от этой тетки одна только половина осталась, ты видел? Прямо парад мертвецов. Такое и в фильмах ужасов не припомню. Слишком много трупов. И ни одного живого человека. Чертово дерьмо.
За его болтовней не получилось расслышать вовремя твердых металлических шагов. Кукла. Одна из киборгов с низким ИИ и встроенной программой заботы о пассажирах. Она встала у входа, раскрыв рот. Одна сторона лица была оголена, открывая сеть проводов и схем.
- Нана. Нана двадцать два.
Кристофер умолк, всматриваясь в робота.
- Это киборг? Черт! Эй, ты!
Разводя руки в жесте «что за хрень тут происходит», Крис подошел к ней.
- Нана, чтоб тебя, что случилось с кораблем? Где капитан?
- Нана. Нана двадцать два. Нана.
В последние несколько сот лет киборгов научились делать похожими на людей настолько, что отличить их было практически невозможно.
- Ты что сломалась, долбаная Нана?
В программы роботов абсолютно любого назначения, кроме военного, вшивалась главная система – защита человеческой жизни при любых обстоятельствах. Робот не мог навредить своему создателю.
- Нана. Нана.
Хруст проламывающихся костей. Хрип, слетающий с удивленно разжатых губ Кристофера. Вышедшая со спины рука робота. Дежурная улыбка.
- Нана двадцать два.
Инженер Крис, спасший Джону жизнь, безвольной куклой упал на пол, пополнив ряды мертвецов в этом помещении.

Это действительно было похоже на парад мертвецов или фильм ужасов. Если бы не Крис, Джон бы наверно уже сошел с ума от увиденного. Точнее от увиденного и одиночества. Несмотря на то, что поиски уже длились какое-то немалое время ничего полезного так и не было найдено. Ни выживших, ни аптечек.

Когда появился киборг Джон буквально вздохнул с облегчением. Он уже настолько привык что с киборгами жизнь становится проще и легче, что появление даже не совсем исправного киборга обещало значительные улучшения ситуации. да еще и Крис был инженером, так что сможет починить эту консервную банку. Чего она там заладила эта Нана. Двдадца...

Хруст костей, вязкий хлюпающий звук, разрываемой плоти, хрип последнего вздоха, слетевший с уст его так недолго пробывшего товарищем Криса сделал свое дело. Не зря Джон был звездой американского футбола. Его глаза налились кровью, тело само приняло исходную стойку. И он понесся, понесся с одной мыслью, отомстить этой консервной банке за жизнь друга. Размазать ее по стенкам и переборкам.

Под тонкой искусственной кожей – сталь. Прочный сплав, что отличается гибкостью и устойчивостью. Киборги только снаружи выглядят как люди, внутри представляя из себя переплетение схем, проводов, плат. Искусные машины, способные вести осмысленные диалоги и потакать капризам человека. Защищать человека. Но не быть человеком.
Чувств, которые люди так боялись найти в них – не существовало. Только вшитые программы, прогнозируемые реакции на разнообразные события. Прозаично и убого.
Нана двадцать два не знала, что такое боль. Не понимала, что значит смерть. Не ощущала тепло разорванного сердца Кристофера. Какой-то сбой, маленькая неполадка, короткое замыкание – и программа дала осечку. Вместо того, чтобы спасать, машина начала убивать.
Методично. Грубо. Сухо.

Рывок Джона остался незамеченным, что позволило ему вонзиться в киборга массой всего своего тела. Надавить, проехав по скользкому полу несколько метров. Пока в спину робота не врезалась крышка криогенной камеры. Искусственный глаз выпал. Губы разомкнулись еще больше. По оголенным проводам пробежали импульсы тока.
Зашипев, заискрившись, Нана двадцать два затихла. Возможно, ее металлическое сердце, испещренное впаянными платами, остановилось навсегда. А может, его еще можно починить. Джон не знал. Он не был техником или инженером, как Кристофер, лежащий дырявым трупом на кровавом полу.

Джон уже занес руку для того, чтобы окончательно добить врага ударом в лицо. И остановился. Это не был враг. Это была испортившаяся машина. И он только что ее отключил. Джон снова остался один. без того, кто смог его спасти. И без той, кто хотел ее убить.

Эти две встречи показали Джону что он здесь скорее всего не один. Если выжили трое, значит выживших должно было быть больше. И неизвестно с кем столкнешься с такими же как он или Крис или с такими как эта Нана. Поэтому Джон продолжил то, что он начал вместе с Крисом. Искать еду, аптечки, выживших. Но теперь он искал еще и оружие. Оружие чтобы защищаться. И чтобы защищать других, когда и если он их найдет.

Труп Криса присоединился к орде мертвецов, устлавших это помещение, названное Хранилищем. Какая ирония.
Нана потухла, мертвым стеклом глаз провожая удаляющегося Джона.
Запах крови пьянил. Одурманивал. Спазмы тошноты поднимались из желудка к самому горлу. Внезапно Джон осознал, что ему невероятно хочется есть. Все эти долгих тридцать лет тело подпитывали питательными веществами, входящими сквозь импланты и систему жизнеобеспечения. Но сейчас силы были на исходе. Слабость и головокружение брали свое.

После нескольких десятков минут безрезультатных поисков, Джон, наконец-то, наткнулся на неприметную дверь, ведущую в небольшую комнату. Оружейный склад имелся в каждом Хранилище и назначался для специализированных отрядов охраны. Комнаты защищали двери, открыть которые могли лишь карточки с уровнем доступа «Б».
Но Боуману повезло.
Из-за сбоев в системе двери оказались открыты.

Все Джону не унести, но и оставлять на виду когда бродят такие как эта Нана не хотелось. Поэтому он выбрал себе то, что мог унести и знал как использовать. Два крупнокалиберных пистолета и по два магазина к каждому. Штурмовую винтовку и два магазина к ней. Подумав присовокупил к ней еще и лазерную. Все остальное он перепрятал в хранилище, так чтобы найти можно было только если точно знаешь где лежит.

Оружие придало Джону уверенности, теперь он дешево свою жизнь не отдаст. Однако силы кончались и кончались слишком быстро, поэтому ключевым стало найти еду и питье. Или хотя бы тех ,у кого они могли быть.

Шлепают ботинки по кровавым лужам. Оставляют красные следы. Укоризненно провожает распахнутыми стеклянными глазами Кристофер. Безразлично смотрит Нана двадцать два. Человек один на борту мертвого корабля. Человек идет мимо ванночек с кровью. Заглядывает в углы. Всматривается в тени. Чтобы встретиться лицом к лицу с пустотой. Бессмысленное одиночество. Липкий холод. Страх, что больше никого нет и не будет никогда.
Ты один – шепчет мигающая лампочка.
Один – отражается мертвый блеск звезд за окнами в коридоре.
Голубая планета. Их новый дом. Несостоявшийся.
Тишина. Ком в горле. Удушающая слабость. Все это – здесь. Все это – сейчас.

На плечо ложится рука, заставляя непроизвольно подскочить. Человек появился буквально из ниоткуда – Джон не слышал шагов. Белый халат, надетый поверх белого комбинезона. Красные пятна крови, обильно украсившие каждый квадратный сантиметр. Худощавый, но жилистый. Вытянутое серое лицо. Большие глаза бело-серого оттенка. Странные. Черные волосы, собранные в растрепанный хвост.
Парню на вид лет 25-28.
Несколько мгновений он смотрит на Джона, чуть наклонив голову в бок. Словно анализирует. Изучает. А затем губы расплываются в неестественной улыбке, напоминающей улыбки киборгов.
- Привет. Я Стив. Стив Ойен. Как ты выжил?
Ровный голос лишен интонаций. Металлический, сухой. Неживой.

Сухой. Металлический. Голос Киборга. Тот же голос, что они услышали перед тем... Перед тем как Криса не стало. Джон не хотел повторить судьбу Криса. Он не мог себе это позволить пока не убедится что с его девочками все в порядке.

Доставать винтовку было слишком долго. Зато пистолеты были закреплены так, что можно было стрелять с пояса. Выстрел. Еще. И еще. Один за одним, пока не ушло время, время для того чтобы убежать, если этому существу выстрелы не повредят.

Хлопки выстрелов повисли в холодном воздухе. Джон не увидел, что произошло. В одно мгновение он стрелял. В другое - серый человек стоял прямо перед ним, сжимая кисть руки своими тонкими пальцами. Сила чудовищная. Сухая. Стягивающая ловушкой, из которой не выбраться. Ни следа на белом комбинезоне. Ни следа от пуль. Успел увернуться? Человеку это не по силам.
- Как ты выжил?
Повторяет. Смотрит в упор, не мигая.

Не киборг. И не человек. Убить не удалось, и убежать не удалось. Можно драться, моржно отговориться. Вот только беда, болтать Джон не мастак. Зато драться. о вот драться Джон действительно умел.

Схватил руку. не беда, и не с такими захватами боролись, вторая то рука свободна, отвлечь и удар со всей силы, если тот разомкнет захват, то бежать, сражаться один на один с таким Джону не по силам.

Впечатывается кулак в серое лицо, словно буква в бумагу. Удар, что должен раздробить половину челюсти.
Перекашивается болезненно Стив Ойен. Падает на пол, царапая ногтями гладкую поверхность. В неживых глазах вспыхивает проблеск эмоции – удивление. Замешательство.
И все это дарит несколько спасительных мгновений. Ноги сами срываются, набирая скорость. Несут по коридору дальше, пока не упираются в лифт. Судорожный удар по кнопке – двери плавно открываются. Судорожный удар с другой стороны – закрываются, показывая Джону, как встает, поднимается с пола существо. Смотрит, прищурив взгляд. Идет за ним.

Подъемник. Двери закрыты. Надолго ли? Сможет ли их открыть неизвестная тварь, принявшая облик человеческий?

Успел. Кулак до сих пор ныл от силы удара, а вторая рука от страшного захвата. Неизвестно кто это был. Но не человек, и не киборг. Кто-то кто во много, во много раз страшнее. Джону повезло. Надо смотреть правде в глаза очень крупно повезло. Сначала Нана, теперь этот урод.

Мысли несутся вскачь как сумасшедшие. Должны быть еще живые. не такие как нана, не такие как тварь. Такие как он Джон и как Крис. Крис за которого он отомситил, но почему то легче от этого не стало. Мысли еще несутся галопом, а рука и подсознание уже нажимают кнопку 22. В рубке должны быть камеры, а значит можно будет узнать где люди.

Входит квадратик кнопки в панель. Впивается, хлопая по металлу и мигая цифрой «22». Вдавливает притяжением в пол. На корабле воссоздана земная атмосфера и работают привычные законы гравитации. Словно не было за окном черных пустот космоса. Звездных дыр, слепо вглядывающихся в обшивку корабля. Планеты голубой, качающейся в колыбели космической пыли.
Словно не было тридцатилетнего сна. Кровавых зевов криогенных капсул. Красных луж и мертвых лиц. Мигающей лампочки на безразличном потолке. Отчаяния подкрадывающегося одиночества.
Словно не было войны на далекой планете Земля. Ядерных цветов, распускающих свои лепестки на встречу гаснущему солнцу. Выжженных пустынь, заменивших зеленые леса. Брошенных домов, искалеченных судеб.
Словно не было Пангеи. Будто никогда не стоял в подъемнике Джон Боуман, дезактивировавший киборга и убежавший от неизвестного существа, притворяющегося человеком.
Словно это только сон. И сейчас глаза откроются в родном доме. Штору отодвинет проказливый ветер. Коснется теплый луч солнца лица. А красавица жена протянет чашку с дымящимся чаем. Словно…
Но двери открылись, возвращая в тяжелую реальность.