Zant | ходы игроков | -- Новое поколение

Долга жизнь лучаров. Настолько, что они, порой, не придают значение течению времени. Три месяца траура - слишком долго для каэлийцев. Но лучары не могут так просто забыть боль утраты. Ди шествовал по искусно выделанной дорожке, ведущей в Сад Вечности. Подобное название давалось месту, где нашли свое упокоение все Неолизийские Императоры. Его отец, Дзантарион, нашел свой покой в этом саду три месяца назад.

Ирония судьбы. Неолизийцы, уйдя в горы, предпочли лесам камень и сталь. Сад Вечности, тем не менее, был небольшим уголком зелени, яркое пятно, на фоне безжизненного камня. Будто после смерти, мы все возвращались туда, откуда и появились.
Император Элерис. Городо возвышается среди кустарников, устремив свой мраморный взор на Запад. Был прозван Гордым. В его правление неолизийцы едва не канули в лету. Но он не пошел на уступки, и до конца вел войну, не смея сдаваться. На его постаменте высечено два слова: "Непокоримые. Несокрушимые". Два слова, лучше всего характеризующие дух его времени. Король Этельсилион. "Нам - Слава!". Тот самый лучар, что объявил Неолис империей, а себя - императором. Он стоит на постаменте вместе со своим верным джикарта - Сирио.
По легенде, Сирио умер в тот же день, когда умер и его друг. Сердце преданого кота не смогло выдержать утраты. Когда Этельсилион издал свой последний вздох, Сирио так же покинул эту землю, чтобы охранять императора даже за Гранью.
Сипербий. Его памятник целиком вырублен из черного мрамора. Огромная скульптура, возвышающаяся над всеми. Горд и прекрасен, верхом на джикарте по имени Кабур. Первые симбионты. Первые, кто отринул все учения эльфов. Удивительный лучар, по легенде понзивший копье в сердце Древнего Бога.
В руках у Сипербия - серебряное копье. Говорят, в грозу, оно сияет подобно луне. Молнии бьют лишь сюда, но ни единой трещины не появилось на памятнике. "Я - Начало", гласит его постамент. И этим все сказано.
Множество ушедших королей и императоров провожало взглядом Ди и его спутника. Когда наступал траур, их мантии, что до этого были вышиты из белого шелка, менялись на черные, в память об утрате. Каждый из правителей прошлого смотрел на Ди, будто понимал, кто стоит перед ним, и что за ноша выпала на его долю.

"Да, она здесь..." - Ким коснулся сознания, и вышел чуть вперед, чтобы первым узнать о правдивости своей догадки.

Император Дзантарион. Именно такой, каким запомнил его Ди. Сходство абсолютное - нет скульптуров искуснее, чем в Неолисе. Сидит на своем троне, и улыбается. Уверенно, спокойно. Как всегда...
"Жизнь - есть все" - гласит его постамент. Его называли самым миролюбивыми императором. Довольно странно, ведь за жизнь свою он прошел много войн. Прошел, но не потерял и сотни своих людей. Его почитали, как самого мудрейшего из всех правителей Неолиса. При нем, был подписан мир с Фезамским Королевством, он согласился вступить в альянс Северный Ветер, заслужив себе немало союзников среди жителей запада. Мессала, Сиуалантис - впервые за долгое время признали Неолис. Но главным его достижением стал прочный союз с Элиассаром.
Союзом, скрепленным венчания его сына и принцессы Элиассара -дочери одного из двенадцати советников.
Именно ее сейчас и разыскивал Ким. Сегодня в полночь, она должна была вернуться к себе на родину, как и было завещано много лет назад. Осень вступала в свои права, а Вестница Весны должна была отправиться на Восток. Чтобы вернуться сюда, лишь только начнет сходить снег.

- Мой Император, - девушка вскочила на ноги, поправляя прическу.
Ди застал ее не в самом подходящем положении. Свернувшись у ног своего погибшего друга, лежал джикарта императора, Сайома, на белоснежно постаменте. Селала, невеста Ди, обняв мощную шею зверя лежала рядом с ним, придаваясь своему горю. Сколько времени они провели вот так?..
- Я... должна была сама вас найти, простите... - сколько официальности во взгляде и тоне. На ней одето неолизийское платье - длинное, с высоким воротником. Волосы убраны, строго и аккуратно - впервые за все время она одела что-то не из своих нарядов. Невесомые платья, цветы в волосах и босые ноги... Сейчас она была будто связана этим черным платьем, делающим ее прекрасное лицо белым, как мрамор ушедших королей.

"Моя вина..." - прошелестел голос Сайома, но он даже не удосужился поднять головы. Длинная шерсть, песочного цвета, в некоторых местах свалялась и спуталась. Джакарта совсем забросил себя, после смерти Дзантариона. В его зеленых, как изумруды, глазах, таился омут боли, в который Ди попадал каждый раз, когда их взгляды встречались.

Император Ди шел по искусно обработанным камням дорожки, ведущей в Сад Вечности.
"Император..." — шептали камни под ногами. "Император!" — хрипло выкрикивали вороны, одни из немногих птиц, которые не оставляли Неолис с наступлением осени. "Император," — уважительно отстукивал клинок в ножнах при каждом шаге.
Императором был его отец, Дзантарион. А он сам — наследник трона Неолиса принц Лаэндиннегорлаад, повелевший называть себя "Принц Ди"... Какой из него император?
Лишь время покажет, какой.

Три месяца прошло после смерти отца. Три месяца, начавшихся с ошеломляющего чувства потери, которое ежедневно тонуло в свалившихся на голову новоявленного императора Ди обязанностях, и которое неизменно возвращалось к ночи. Три месяца водоворота событий — погребение, траур, посвящение, ввод в курс текущих вопросов, решения, решения, решения... Он готовился к этому всю свою жизнь, с самого детства и принял ответственность как подобает императору. Но совет министров по-прежнему видел в нем лишь ребенка. Половина негодовала от принимаемых им решений, вторая снисходительно качала головами, ожидая пока император выйдет из "детства".
Каменные лица правителей прошлого смотрели на него со своих постаментов. Было ли в их взгляде одобрение, или быть может они, подобно министрам, смотрели на юного императора без надежды? Вокруг страны медленно собирался ураган, и Неолис трепетал на ветру. Единственной же его защитой сейчас был Ди.

"Неповторимые. Несокрушимые".
"Нам — Слава!".
"Я — Начало."
Властители восседали на своих каменных тронах, и их дух воспевался в кратких, как удар меча, изречениях. Великие люди, великие дела, великие имена проплывали мимо, вызывая в памяти моменты истории.
"Жизнь есть все."
Отец занял достойное место среди них, хоть и слишком рано. Человеческая рука оборвала его жизнь, что вызвало в Неолисе вполне закономерный всплеск расового насилия, и немало усилий ушло на то, чтобы хоть как-то его сгладить.
А что напишут на его собственном постаменте?
Как минимум, "Перемены." Как максимум, его постамент будет уже просто некому воздвигнуть.
Ему недоставало собственного опыта, чтобы просчитывать последствия своих решений, но этого опыта было предостаточно в императорской библиотеке. Тысячи страниц, покрытые легким налетом пыли, и содержащие бесценную информацию о людях, эльфах, бальварах, райвашарах, королях и империях, взлетах и падениях, методах управления страной, ведения дипломатии, подъема экономики... Каждый раз, когда он пытался спорить с министрами, убеждая их в своей правоте, он чувствовал за своей спиной эту незримую армию прошлого, которая своим собственным примером подтверждала его слова. И все же, министры не верили ему. Не обзаведшийся друзьями император — если не считать Кима, который был ближе, чем друг, и старого архивариуса Гвина, который был больше учителем, — на совещаниях в одиночку защищал свои идеи.
Министры ему не верили, зато ему верил народ. Верил и надеялся. Он чувствовал это, когда общался с просителями, ежедневно отдавая этому обременительному занятию несколько часов. Он чувствовал это, когда оказывался на улице и видел лица, обращенные к нему. Он чувствовал это даже во дворце, когда под понукания Кима выбирался наконец из библиотеки во двор, к солдатам, чтобы размяться и вспомнить все, чему его учили мастера фехтования.

"Да, она здесь."
Ким легко перебил поток мыслей благодаря тому, что находился буквально в двух шагах. Серая Тень неслышно ступал рядом с дорожкой, приминая мягкими лапами невысокую траву. Ди так и не смог объяснить себе, как он выбрал его. Ким, впрочем, тоже, неизменно добавляя каждый раз, когда об этом заходила речь, что уж ему-то простительно — наверняка отбили в какой-нибудь драке голову. А вот императору не пристало таких ошибок совершать, и пусть эта станет последней и единственной.
Они подходили друг другу как лед и пламя, сходясь только в одном — отсутствии друзей. Вспыльчивый как горючий порошок сиулантийцев Ким "Серая Тень" мог ввязаться в драку по любому поводу и без него, находя вызывающим даже чей-нибудь неудачный взгляд. Ди, напротив, не понимал как это возможно — с головой утонуть в гневе, ярости или любой другой эмоции, забыв про все на свете. Даже горе от внезапной смерти отца не смогло сломать в нем взращенную с детства необходимость сохранять лицо на благо государства.

Она здесь. Лала, любимая подруга, наставница и нянька. Леди Селала, будущая жена императора. Каждый раз при этой мысли где-то в позвоночнике ворочался ледяной червь, вызывающий мурашки своими холодными прикосновениями.
Дзандарион заключил союз с Элиассаром — ценой судьбы своего сына. А заодно и дочери одного из Совета Двенадцати. Пока Ди был совсем молод, это не вызывало никакого дискомфорта, лишь восторг: Лала будет с ним всегда! Но сейчас, когда Лала стала леди Селалой, а маленький принц — императором Ди... Все вдруг стало сложно, когда в очередной год Ди выехал встречать Невесту Весны верхом на своем джикарта — взрослый и серьезный. И увидел ее — утонченную и прекрасную женщину, которая уже не могла быть ему ни наставницей, ни нянькой. А сам он, едва справляясь с нахлынувшим вдруг на него смущением, глядя, как солнце играет в ее волосах, уже не смог бы считать ее просто подругой.
"Твоя будущая жена прекрасна," — сказал тогда Дзантарион. И Ди не смог понять, что услышал тогда в его голосе: удовлетворение от правильности своего решения, радость за будущее сына, или... сожаление. Но очень четко осознал, что эта девушка, будто сотканная из лучей света, обречена стать его женой, независимо от своих собственных желаний.

Сегодня в полночь леди Селала покинет Неолис на долгих шесть месяцев. В полночь Ди пройдет через анфиладу колонн на бесконечное крыльцо императорского дворца по искусно вытканной ковровой дорожке к ней, ожидающей его там в окружении своей свиты, поцелует ее руку и ритуально скажет на прощание: "Неолис будет ждать свою Весну."
Будет ждать следующие полгода без всякой возможности увидеться, поговорить или разделить боль утраты близкого им обоим человека.
И сегодня днем Ким пробрался в библиотеку, сбросил лапой со стола "Великие сражения бальваров" за авторством Клеона из Киндела, одну и ту же страницу из которых Ди вдумчиво читал уже второй час, блуждая в собственных мыслях, и решительно рыкнул:
— Поговори с ней.
Ди послушался. И совсем не только потому, что джикарта раньше никогда не затрагивал его отношения с Селалой, и даже не потому, что сейчас тон Кима не допускал ни обсуждений, ни возражений.

Черный шелк мантий ушедших правителей легко развевался на ветру, похожий на огромные черные крылья. Его шелест заглушил звук шагов по камням дорожки. Сайома, разом постаревший и будто выгоревший на холодном осеннем солнце, лежал у каменных ног статуи своего друга Дзантариона. Селала зарылась в его местами спутанную шерсть, спрятавшись от мира.
Своим вторжением Ди нарушил их горестное уединение. Но если Сайома под тяжестью утраты не слишком обращал внимания на происходящее вокруг, лишь одарив Ди озером боли, плещущимся в его глазах, когда их взгляды пересеклись, то леди Селала тут же укрылась за покровом этикета, поправляя свою строгую прическу и неолизийское черное платье из плотной ткани, облегающее фигуру до колен, обнимающее ее словно кокон — такое непохожее на ее обычные элиассарские воздушные наряды.
Ди оглянулся на Кима. Джикарта после положенного поклона застыл чуть в стороне в своей излюбленной манере, имитируя изваяние из серого гранита.
— Леди Селала... — Ди посмотрел на нее. Он понятия не имел, какие слова утешения сказать ей сейчас, как не знал их и три месяца назад. Но сейчас он был обязан что-то сказать. Это был его долг, как императора. И, в конце концов, как друга.
— В этом году в Неолисе будет очень холодная зима. Нас больше не будет греть тепло Дзантариона... моего отца. Я могу лишь верить, что у меня хватит сил стать ему достойным преемником. Сегодня вы покинете нас... меня. Но я хотел бы, чтобы вы унесли из Неолиса не только лишь боль утраты и горе, которыми сейчас охвачена страна, и которые будут омрачать ваши дни.
Повинуясь внезапному порыву, он шагнул вперед и взял ее за руку. Несмотря на прохладу, ее тонкие пальцы были теплыми.
— Я хочу оставить вам надежду. Весной, с вашим возвращением, в Неолис вернется тепло и радость. Мы... Я буду ждать свою Вестницу Весны.

Девушка улыбнулась на миг. Снисходительно, нежно. Как она всегда улыбалась, в течении всего их знакомства, ровно до того момента, как Ди был признан императором. Тень прежней Селалы скользнула на лице, но тут же пропала, оставив место лишь холодному взору будущей императрицы.
- Настало время Элиассару исполнить свой долг, - она говорила мягко, но вместе с тем по-деловому официально, - Мое возвращение в родные края будет последним…
В глазах мелькнуло отчаяние. Ди знал, что Селала видела зиму лишь на картинках, а отсутствие знакомой ей пищи, рано или поздно заставит девушку отведать плоть.
- … но я приведу с собой магов. Как и было обещано Советом Двенадцати. Нужда зовет. Необходимо объединить усилия, ради борьбы с общим врагом. Следующая Весна станет символом возрождения лучарийской мощи, мой Император. А я, в свою очередь, навеки стану… твоей.
Даже если ее и смутили подобные слова, она никак не показала этого. Коротко поклонилась и поспешила удалиться, всем своим видом показывая, что разговор окончен. Ее шаги были бесшумны. Лишь шорох платья говорил о том, что сад покидает не призрак.

«Я помню ее появление здесь…» - вновь голос Сайома, - «Она потеряла сознание, когда в обеденный зал принесли жаркое из кролика…»
Старый кот пару раз тихо всхрапнул, будто посмеялся:
«А теперь она владеет мечом, едва ли не лучше наших первых клинков…»
Зверь еще какое-то время глядел в сторону уходящей эльфийки, пока она не исчезла за огромным монументом.
«Не сердись за ее скрытность, Ди. Ей с трудом далась эта потеря. И она не хочет, чтобы хоть кто-то видел ее такой…»
Тяжелый вздох, и крупное тело поднялось. Каждый шаг Сайома давался с огромным трудом. Казалось, вот-вот заскрипят его кости от выполняемых действий.
«Нам всем стоит быть сильными…» - будто объясняя свой порыв, проворчал кот, и попытался сделать несколько шагов. Стоило ему подняться, стала видна его неестественная худоба. Удивительно, как вообще этот кот был жив, с таким истощением, - «На днях меня навещал Гвин… Хех… этот старый хрыч посмел просить меня завещать ему свою шкуру… Опять ставит свои мерзкие опыты… Лишь только назло ему я готов пожить еще пару лет…»

"...навеки стану... твоей."
Червь в позвоночнике превратился в змея, скользнул вверх вдоль спины и холодным языком кольнул затылок. Ди лишь молча поклонился в ответ.
— Как я могу сердиться на нее? — риторически спросил Ди, когда шелест платья затих за каменными монументами. — И как никто другой, я понимаю ее скрытность, ведь я тоже не могу позволить себе оплакивать отца. Ты говоришь, что нам надо быть сильными... Мне — да. Киму, тебе — безусловно. А ей... я не желаю ей такой участи.

Но что он мог сделать? Отказаться от могущественного союзника, соглашение с которым стало одним из самых громких достижений его отца? Изгнать зиму из Неолиса? Уничтожить людей, вплотную подобравшихся к границам лучарских владений?
Вопросы в голове были холодными и отстраненными. Детские порывы, мечтания, которым император не имел более права давать волю.

"Золотистая шкура плохо гармонирует с синими шторами императорской спальни. Так что ты уж поживи еще, пока молодожены интерьер не сменят," — Ким, как всегда, обходился без лишней учтивости, но губы Ди тронула усмешка. Джикарта умел поддержать в трудную минуту, но находил для этого кажущиеся самыми неподходящими слова.
Гвин... старый учитель, ставший хорошим другом и советником. Некромант и архивариус. В его библиотеке Ди вдыхал пыль со старых книг, впитывая вместе с ней опыт прошедших веков в соседних государствах. Он понадобится ему на Совете. Впрочем, как и Сайома, чье мнение все еще имело вес среди министров.
— Позволь, — Ди подошел к едва держащемуся на ногах коту и обнял его за шею, помогая удержать равновесие. Мысль о том, что несколько минут назад то же самое делала Селала, мелькнула в голове и пропала.
Ким молча подошел с другой стороны и подставил бок, позволяя коту опираться на него при ходьбе.
— Тебе надо подкрепиться, — Ди смотрел на черный шелк плащей ушедших императоров. Дорога обратно во дворец, пролегавшая между монументами, казалась чужой... и чертовски длинной. — Я бы хотел, чтобы ты присутствовал на следующем Совете. Ты сможешь?

Ди
"Смогу, если так желает мой Император" - будь у кота губы, он бы, возможно, даже улыбнулся. В его речах не было того трепетного боготворения, которые оказывали некоторые подданные. Его "Мой Император", звучало скорее как "мой мальчик". Нежно, ласково. Покровительственно.

Всем.

Зал малого совета. Тайная комната, в которой почти каждый день решается судьба страны. С появлением нового правителя, она стала заполняться с завидной частотой. Ди не медлил, и решал все вопросы прежде, чем они могли бы дойти до критической отметки. Будь то строительство, торговля, или же военное дело.
Сейчас, за огромным каменным столом сидело относительно небольшое количество советников. "Советники". Именно так называли тех эльфов, которые, по-сути выполняли всю работу, в вверенных им отраслях. В Неолисе не принято было называть их "чиновниками", или же как-то выделять их среди прочих жителей страны, в плане удобств или денег.
Конечно, они имели отличительные знаки, и к ним относились с нужным почтением, однако работа их не стоила и гроша. В совете сидели лишь преданные служители своего народа, не пытающиеся найти выгоду в своем высоком статусе. Однако и положение их было весьма шатким. Лишь с воли императора они могли выполнять те или иные действия. "Волей" императора, так же назначался один из членов совета. Самый значимый и мудрый. Правая рука. Именно он и сам правитель имели истинную власть в этой стране. Все остальные же, считались просто "советниками" для этой самой власти.
Сейчас здесь присутствовали лишь самые постоянные посетители "Тайного Зала". Советник по казначейству - Силиус Таинн. Относительно молодой, но весьма цепкий неолизиец. Он был назначен на свой пост еще при Дзантарионе, и ни разу не подвел своего господина. Таинн мог найти тысячу способов сэкономить, и еще миллион, чтобы заработать. Ходил, конечно, слух, что ему помогает его жена (которой в совете, как женщине, делать было нечего), однако никто не смел произнести вслух свои догадки, пытаясь поверить в то, что именно Силиус придумывал все свои идеи.
Так же, здесь присутствовала еще пара лиц. Советник по внутренней безопасности. Суровый лучар, с не менее суровым джакарта под боком. Он, в отличии от многих, все свои идеи согласовывал со своим вечным спутником, который так же был признан частью совета. Пока другие коты лежали на специальных ложах в отдалении, этот кот сидел наровне со всеми за столом, и иногда даже вносил свои предложения.
Помимо кота начальника безопасности, здесь была еще одна джикарта. Приятного, серебристого оттенка. Ее звали Нхулу. Она была признана "посланником от джикарт", и советником, относительно этой части жизни Неолиса. Все вопросы, касаемые пожеланий и воли котов, исходили исключительно от нее. Нхулу в совет была призвана собственным народом, отчего император не мог отстранить ее от должности. Она, так же как и Ди была новичком в совете - раньше ее место занимал Сайома, однако, в связи с его ухудшившимся самочувствием, было решено изменить посланника. Идея выбрать на это места Кима, сразу была отклонена большей частью котов.
"Ким - одиночка и дикарь" - почти в один голос заявили его соплеменники. Сам джикарта с этим не спорил, и потому должность досталась именно Нхулу. До этого момента Ди лишь доводилось слышать о ней. Увидел же эту кошку он сегодня впервые. Некрупная, довольно гибкая. По ее размеру и взгляду, сразу можно было определить, что кошка довольно молодая. Ни единого шрама на шкуре, ни единого изъяна. Под определенным углом, ее шерсть даже меняла оттенок, переходя то на серебристый, то на голубой. Ей было невозможно не любоваться. Как сообщали соглядатаи, она еще не имела собственного симбионта, что было довольно странно, для выбранной ею должности.
Последним приглашенным в совет был Гвин Мудрый. Старый эльф, на которого многие поглядывали с опаской. О нем ходили довольно странные слухи, и многие так и не были опровергнуты. Отсутствие у него кота, так же вызывало бурю недовольных разговоров. Никто не помнил, когда и как этот эльф оказался в Неолисе. Никто не помнил, когда и как он потерял своего кота. И был ли он у него вообще. За те считанные секунды, пока собравшиеся ожидали новое лицо, они не смогли скрыть волнение и тень недовольства на своих лицах. Когда отворилась дверь, и старик почтил своим присутствием зал, многие приготовились встать (видимо, ожидая появления императора), однако тут же сели, скривив свои лица. Осталась стоять лишь Нхулу и то, всем своим видом показывая, что такое положение она выбрала далеко не от почтения, а из-за глубокого недоверия. По серебристой шкурке волной пробежалась вздыбленная шерсть:
"Мастер Гвин" - осторожно поприветствовала она его, не отводя пристальный взгляд своих голубых глаз.
Напряжение, однако, не продлилось долго. Сразу следом за Гвином, в зал вошел и сам император.

Сад Вечности. Сад императоров, обретших вечный покой. Бессмертные своими деяниями, возвышаясь над всеми, они замерли в холодном мраморном сне. Довольно странно смотреть на бессмертных, которых ты пережил. Три месяца прошло с тех пор, как император Дзантарион занял свое место в этом саду. Сегодня близость осени ощущалась, как никогда.

— ...держись уверенно. Говори меньше и только по делу. Последнее слово всегда должно быть за тобой... — Гвин нравоучал практически безостановочно. Конечно, он понимал, что юный император не столь беспомощен, чтобы не справиться с каким-то совещанием, тем не менее это не помешало ему продолжить вплоть до самой двери в зал малого совета.

— Наверное, я уже надоел тебе со своими советами, — Гвин тяжело вздохнул, прикрывая глаза, — поучаю, как какого-то ребенка.

— Думаю, что нам не стоит заходить вместе. Меня там не особо жалуют, так что не хотелось бы, чтобы весь негатив перешел на тебя. Заходи через пару минут после меня, — сказал Гвин и вошел.

Как и ожидалось, никто не желал его здесь видеть. Понятно это стало по недоброжелательным взглядам, которые со всех сторон уставились на персону архивариуса сразу же, как только он вошел.

«Мастер Гвин», — поприветствовала его одна из находящихся в зале джикарт. Раньше он здесь её не видел.

«Посол Нхулу», — сообразил Гвин и, следуя правилам приличия, поприветствовал её в ответ. Молодая джикарта не сводила с него глаз, наблюдала с опаской. Он заметил это. И вскоре поймал себя на мысли, что две минуты уже должны были пройти.

Во время долгого пути по коридорам императорского дворца Ди слушал советы Гвина вполуха.
Обычно он внимательно усваивал все, что мог сообщить ему старый архивариус, потому что среди общего потока стандартных советов иногда проскакивали ценные мысли и наблюдения, вроде "Будь осторожен, предлагая новые решения — советники консервативны". Но сейчас он отчего-то чувствовал себя очень неуверенно, будто впереди, в зале Малого совета, его ждал десяток фехтовальщиков, с которыми он должен был сойтись один на один. Впрочем, в каком-то смысле так оно и было.
Перед самым входом Гвин дал ему еще один мудрый совет: чуть подождать перед тем, как войти вслед за архивариусом. Ди выжидал положенное время, и думал о том, как совет отнесется к появлению Гвина вообще, и к тому, как собирался его представить Ди, в частности.

— Приветствую вас, советники.
Толкнув дверь, Ди решительно шагнул вперед. Фехтовальщиков сегодня не десяток, а гораздо меньше. А его собственный мысленный клинок будет уверен и остер.
Кивнув в ответ на приветствия, он прошел к своему месту и жестом указал Гвину на свободное сиденье. Совершенно конкретное сиденье, принадлежавшее Мантесио Тальмалини, бывшей "Воле" императора. Не давая недоверчивым взглядам прожечь дырку в своем архивариусе, Ди начал совет.

— Сегодня мы обсудим несколько неотложных вопросов, и по сложившейся традиции я начну с простых дел, чтобы больше времени уделить сложным. Итак, я официально приветствую Нхулу, нового посла от сообщества джикарт, — Ди коротко кивнул кошке.

Молодая, без симбионта. Ди прекрасно представлял себе ее нынешнее положение. Мало кто из лучар интересовался в подробностях иерархией внутри сообщества их симбионтов, однако Ди освоил и эти знания. Политика у джикарт играла гораздо меньшую роль, и отношения внутри сообщества напоминали племенные: семьи объединялись в кланы, кланы выдвигали старейшин, старейшины выбирали посла, который являлся неформальным лидером и имел право принятия решений по вопросам взаимодействия с людьми. Таким лидером с честью был Сайома, и мог бы стать Ким... если бы он не был Кимом "Серой Тенью". В случае же с Нхулу — Ди был уверен в этом — ее роль была исключительно представительской. Получить власть в столь юном возрасте — как это было знакомо. Старейшины вряд ли доверили бы столь молодой кошке право принятия судьбоносных решений для всего народа, поэтому скорее всего она будет лишь слушать... или же Ди чего-то не знал о молодой посланнице.

— Сайома — прекрасный лидер, однако ввиду состояния его здоровья, он более не может исполнять свои обязанности. Я уверен, ты станешь ему достойной сменой.

Он снова замаскировал короткий поклон под кивок — жест учтивости, которому он научился у своего отца. Что-то подсказало Ди, что обращение на "вы" от императора может показаться молодой кошке слишком холодным и отстраненным, что было бы не самым лучшим первым впечатлением. И маленький штрих: вместо "замены" использовать "смену" для обозначения преемственности, а не вторичности.

— Далее. Сегодня ночью нас покинет леди Селала, отправившись на свою родину... в последний раз. Как вам известно, в следующем году она станет моей женой. Я хотел бы, чтобы подготовка к свадьбе началась уже сейчас — ранние заказы позволят сэкономить средства. Но, разумеется, необходимо поддерживать связь с окружением леди Селалы в Элиассаре, чтобы узнать ее пожелания насчет церемонии и празднеств. Советник Силиус, я хотел бы, чтобы для начала вы сформировали бюджет мероприятия с учетом всех интересов.

Ди незаметно перевел дух. Он не выдал себя ничем — ни голосом, ни лицом, ни мимикой — но знал наверняка лишь Ким, да еще мог догадываться Гвин, что этот вопрос был на самом деле самым сложным для него в текущем совете.

— Далее. Я получил сведения о происшествии на одном из складов с оружием, подготовленным для немедленного вооружения нашей армии в случае внешней агрессии. Советник Таурус, вы, как ответственный за внутреннюю безопасность, должны прежде всего связаться с вашим братом, советником Фаолинном, и выяснить, какое именно оружие пропало. Джикарта Танхету, попробуйте незамедлительно выяснить этот же вопрос через джикарту Фисо. Я опасаюсь провокаций в государствах людей с участием нашего оружия. Необходимо выделить достаточно сил и средств для скорейшего завершения расследования этого дела.

Пропажа лучарского оружия сама по себе была достаточно редким, но не таким уж необычным событием. Однако в свете недавней смерти Дзантариона Ди чувствовал в этих событиях не просто политическую подоплеку, но четкую связь, направленную на очередное разжигание расовой ненависти.

— И наконец, я хочу услышать ваши предложения касательно новой кандидатуры на должность Воли императора. Мантесио Тальмалини с честью нес это звание во время правления моего отца, — Ди взял паузу и учтиво кивнул его джикарте Тамту, — и я с удовольствием оставил бы его в этой роли. Однако наши традиции предписывают выбирать новую Волю со сменой императора, и даже несмотря на возможность отступить от них в исключительных случаях, здоровье его пока что не позволяет исполнять свои обязанности. В свою очередь я представляю вам архивариуса Гвина Мудрого, которого я нахожу вполне достойным этого звания.

Конечно, это был удар. Вряд ли сам Гвин ожидал такого от Ди, что уж говорить об остальных членах совета. Однако они вряд ли догадывались, что у императора не было другого выбора. Гвин был единственным, кому он мог доверять. Не Кима же сажать в это кресло, в самом деле, его и послом от джикарта сородичи единогласно отказались выбирать.
В конце концов, император предоставил советникам выбор. Точнее, его иллюзию, потому что он уже много раз обдумывал любые кандидатуры на это кресло, и Гвин был последним — и, пожалуй, единственным — вариантом.

"Ха!" — Ким не удержался от смешка, разорвавшего тишину, воцарившуюся после вступительной речи императора. Ди бросил на него короткий взгляд, чтобы лишний раз убедиться, что джикарта вовсю скалит зубы, глядя на лица советников.