Zant | ходы игроков | -- Зов племени

Авруумрк`Тран Видящий

Дом!
Том-том-том-том-том-том-том…
Дом!
Том-том-том-том-том-том-том…
Дом!
Том-том-том-том-том-том-том…

Звуки бата разносились над равниной, будто биение огромного сердца. Пела земля, дрожа от топота сотен ног, танцевал ветер, вплетаясь в волосы обезумевших от танца райвашар. Люди плясали и пели, радуясь возвращению юных шаманов после пятилетнего странствия. То был первый день осени - начало засухи, и время двинуться на запад, вместе со стадами диких антилоп. Люди прощались с землей, что кормила их на протяжении многих месяцев, и, как повелось с древних времен, прощание это превращалось в небывалое празднество.

Самой пылкой была Шаи`Барккеш, что танцевала у самого костра, совершенно не боясь обжечься. Никто не смел подойти столь близко к разгорающемуся от песен пламени, с каждым новым куплетом становившемуся все выше и выше. Алые блики плясали на ее взмокшем теле, повторяя каждый изгиб, каждую впадинку. В какой-то момент, она сама начала задавать темп шаманам и музыкантам, заставляя даже огонь повторять ее движения. За неумолимую энергию и страсть, ее прозвали Жаждущей.

- Прошлой Луной, Шаи принесла племени крепкое дитя, - Шаймакха, невидящим взором смотрела на танцующих, позволяя их теням отражаться в ее белоснежных глазах, - Родись она шаманом, ее песни достигали бы звезд…

Вот уже третий год, Белоокая не пела на празднествах, наслаждаясь голосами молодых шаманов в стороне. Духи отняли у нее зрение в возрасте четырех зим, но подарили ей самый сильный голос из всех, что видело племя за последние три поколения. Она была самым старым тиноко, уже давно утратившая свои физические силы. Но райвашар уважали ее, и ценили, как могучего воина. На ее сухих предплечьях красовались три метки силы - десять детей она принесла племени, за свою долгую жизнь. И не отняла ни единой жизни, посвятив себя воспитанию юного поколения. Это на ее песнях вырос Видящий, именно ее голос позволил окрепнуть Хладному, которого едва не забрали духи, лишь только он появился на свет. Даже сам вождь Арбакх`Галл был рожден под ее неустанную песнь о Жизни.

- Она - будто пламя, огонь Тиноко. Арбакх`Галл видит в ней свою преемницу.
Старая женщина прикусила сухие губы привычным жестом, и улыбнулась, стоило Жаждущей сделать высокий скачок, заставив пламя разгореться еще сильнее. Видела ли она этот жест, или что-то другое заставило ее губы дрогнуть?..
- Но чтобы такое пламя достигло небес, ему нужен сильный ветер…
Будто услышав слова старой шаманки, Шаи`Барккеш прокрутилась на одной ноге, на миг остановив свой взор на Видящем. Во взгляде этом не было безумного неистовства, напротив, она будто искала его глазами. Один лишь миг - и звуки бата вновь подхватили ее тело, стерев весь интерес к молодому шаману.
- Я помню, именно в такую ночь тебя принесла Рагха`Тину. Райвашар запрещено знать тех, с кем их связала кровь, но Духи повелели, чтобы я открыла тебе эту истину. Рагха была сильным шаманом. Моя девятая дочь. И пусть, каждый ребенок племени мне был как родной, ей я пела песни с особой любовью.
Женщина заметно опечалилась, а белые глаза стали блестеть сильнее.
- Я думала, что выделяя ее среди прочих, я прогневила предков, и оттого они забрали ее так рано. Но твоя жизнь, позволила мне открыть замысел Духов. Твое прошлое - стерто. Вырвано с корнем, жестоко и беспощадно, как и прошлое нашего народа. Ты был лишен первых прикосновений матери, ты был вырван из ее чрева, дабы иметь возможность жить дальше. Но все твои дети - мертвы. И не будет детей у твоих детей, и оборвется твой род на тебе же. У тебя нет будущего, как и нет будущего у райвашар. Предки говорят: время пришло. Я знаю, они говорили и с тобой.
Резкий порыв ветра будто обхватил тело танцующей Барккеш, заставив ее черные косы взвиться вверх. Внезапно, все танцующие стали будто единым целым, повторяя движения танца грациозной воительницы. Огонь уже, казалось, лизал небо, хоть в костре и не осталось дров.
- Ветер не только питает пламя, Видящий, но еще и направляет его. Я и Арбакх уже готовы принять приглашение предков. Кто станет огнем и ветром Тиноко, когда нас не станет?..


Рохг`Воатак Хладный

Юные шаманы вернулись. Даже за много миль от родного племени, Хладный слышал пульсацию земли под ногами танцующих. Еще не иссохшая почва будто звала воина начать танец, что захватил его племя. Но ему было не до этого.
Могучий старый буйвол сейчас захватил все его внимание, медленно пережевывая колыхающиеся на ветру побеги. Это был не простой буйвол. Он был слишком стар, чтобы жить в своем стаде. Старые быки были слишком неуживчивыми для жизни среди своих сородичей, и потому становились одиночками. Мбого были одними из самых опасных представителей райвашарских равнин. Среди бывалых охотников бытует мнение, что быки эти боятся умереть от старости, и оттого бросаются на каждого встречного, в надежде встретить свою смерть в бою. За сезон дождей, именно этот бык убил трех молодых охотников из племени Тиноко. Когда начнется засуха, подчиняясь воле Жизненного Цикла, этот бык может уйти на запад, вместе с племенем, продолжая представлять угрозу. Тиноко прозвали его Радушный Старик, из-за его огромных рогов, разошедшихся в сторону, будто руки, ждущие объятий. На этих рогах еще не засохла кровь последнего раненого им райвашара - Далькхе`Исуя, совсем юной охотницы. Преследуя антилопу, она не заметила Старика, отдыхавшего в высоких зарослях. Если бы не другие охотники, отогнавшие от нее быка, она так бы и погибла, лишив свой народ лучшего следопыта.
Старик был просто огромен. Возможно, когда-то он был вожаком своего племени, но ушел прежде, чем силы стали его покидать. Пропитанные грязью бока подрагивали от прикосновения высокой травы. Крепкая кожа хранила на себе рубцы от многих сражений, через которые прошел этот зверь. Воистину, он заслужил смерть от рук такого же воина, каким был и сам. Этот могучий дух равнин не заслужил того, чтобы сгинуть от старости. Но, к несчастью, за многие мили не нашлось никого, кто мог бы сравниться с ним в силе. Даже львы обходили его стороной.

Палящие лучи солнца давно уже не грели кожу на доспехе райвашара, пока тот лёжа на животе замер, разглядывая свою сегодняшнюю дичь. Выслеживание мбого, не заняло так уж много времени, по следам идти было легко, а запах помогал не сбиться с пути. Впрочем, обнаружив свою дичь, Хладный еще долг изучал его, и ждал подходящего момента. Он восхищался этим зверем, даже несмотря на то, что трое соплеменников пали жертвами его рогов. Подобно сородичам, это животное всем своим естеством старалось обрести смерть от руки достойного, пасть в славной схватке. Если удача сегодня улыбнётся Хладному, то он подарит зверю избавление и вечный покой. А также обезопасит племя, и снабдит его весьма немалым количеством мяса.

На миг, отвлекаясь от охоты, Рохг задумался о том, что сейчас происходит в племени. Без всякий сомнений, большинство заняты празднованием, забыв о смерти, что повсюду сопровождает их расу, забыв о грядущих испытаниях и вынужденному переселению. Они отправятся вслед за дичью, и так будет продолжаться до самого вырождения райвашар. Вынужденные постоянно уходить с места на место, в погоне за своим основным источником жизни. Для это ли они были созданы? Существовать, не жить? Что они оставят после себя, скелеты убитых ими, да обломки лачуг? Нет, не для того воины посвящают свои жизни тренировкам, не для этого молодые шаманы усердно изучают песни. Они были созданы для великой войны, и для еще более великой жизни. Хладный не допустит того, чтобы его племя, и райвашары в целом вымерли.

Отбросив все эти мысли, Воатак полностью сосредоточился на своей текущей задаче, наслаждаясь тем чувством азарта, которое наполняло его каждый раз, когда дичь была опасной, умной, опытной. Именно и только в таких ситуациях и можно получить бесценный опыт, заработанный риском.
Определив направление ветра по песку, подбросив его щепотку над собой, райвашар поднялся на полусогнутых ногах и согнув спину начал подбираться к мбого с подветренной стороны, дабы тот не учуял его раньше времени, на ходу снимая со спины копье. Ну а когда расстояние снизилось до того, при котором дальше незаметно подбираться не представлялось возможным, сделал рывок, резко выбрасывая руку с копьем вперёд, стараясь поразить Старика в бок, туда, где находятся жизненно важные органы. Наверняка ведь тот успеет повернутся по крайней мере на пол корпуса.
Очень многое в охоте решал именно первый ход, первый удар. Кто нападает первым, обычно побеждает, но когда имеешь дело с столь могучим и опытным противником, ни в чем нельзя быть уверенным. Хладный, подобно азартному игроку, сделал свой ход, а ставкой в ней была жизнь одного из них двоих. Интересно, чем сейчас занят Авруумрк..?

Дух Луны царствовал в небе, раскрасив землю в серебристые тона. Тысячи звёзд переплелись узорами на чёрном полотне и, казалось, танцевали вместе с Райвашар, отражаясь в их горящих глазах. Десятки блестящих от пота тел двигались в едином ритме, и огонь в кострах, изгибаясь, повторял их движения. Снопы искр поднимались ввысь, вплетаясь в картину неба, осыпая тёмные волосы, обжигая кожу и умирая под ногами райвашар.
Тела танцующих, казалось, горели подобно пламени, и извивающиеся тени ложились на лица сидящих поодаль соплеменников. Громкие звуки тамтамов, звон ожерелий, тягучие голоса шаманов - всё образовывало единство, подхватывало и уносило в прошлое, позволяя коснуться наследия своих предков, почувствовать текущую в жилах кровь древнего народа.

...Дух Луны царствовал в небе. Я видел, как он протянул свои лучистые руки ко всем райвашар, и я тянулся к ним, ощущая их призрачный свет между пальцами. Я видел то, что многим моим собратьям не дано было видеть, и я знал, что в эти мгновения души наших отцов танцуют вместе с нами.
Моё сердце, моя душа принадлежали народу. Я чувствовал быстрый темп Песни, подхватывая её, растягивая и отдавая на волю Ветру, уносящему звуки наших голосов за пределы равнины. Песня была так же едина с музыкой, как были едины мир Живых и мир Духов. В этот день, услышанные шаманами, Духи собрались вместе с племенем, кружа вокруг костров, раздувая пламя и вознося его выше, до Луны. И царственный Дух благословлял нас.
В эту ночь, много зим назад, Духи привели меня в этот мир.

***

Я наблюдал за молодыми шаманами, что сидели к кострам ближе всех. Их голоса были ещё едва различимы среди сильных голосов бывалых шаманов, но все соплеменники знали, что пройдёт несколько зим, и они окрепнут, и песни станут звучать громче.
Мой взгляд блуждал по фигурам танцующих, не задерживаясь ни на одной. Моя гордость, моё чувство к племени были сейчас так сильны, что я не мог помыслить о себе как об отдельном существе. Сейчас я жил их жизнью, как они - моей; мы были одним целым. Но мой взгляд остановился на молодой Шаи'Барккеш.
Внутри меня зажёгся огонь, растекаясь болью в груди. Моя душа потянулась к ней, в тот момент как тело напряглось и руки сами собой сжались в кулаки. Её тело было совершенно, я не скрывал, что любовался ей. Она полностью отдалась танцу, не обращая внимания ни на кого вокруг. Но все смотрели только на неё, и песни и музыка вторили ей.

- Прошлой Луной, Шаи принесла племени крепкое дитя, - произнесла Шаймакха Белоокая, сидящая подле меня.
Наверняка, она услышала мой тяжёлый вздох. На какое-то время я закрыл глаза, ощутив острую боль. Слушать о том, что Шаи принесла здоровое потомство от другого райвашара, было нестерпимо. И старая тиноко знала это.

- Она - будто пламя, огонь Тиноко. Арбакх`Галл видит в ней свою преемницу.
Барккеш совершила грациозный прыжок, мягко опустившись на землю. Я заставил себя отвернуться и вслушаться в слова Шаймакхы. Её слова имели значение гораздо больше, чем танец Жаждущей.
Значит, Галл видит в Шаи преемницу.
Ледяное спокойствие охватило меня, отбрасывая мои душевные терзания. Цепь, сковавшая меня с народом и его Песней, разорвалась - мои мысли, подобно ветру, поменяли своё направление. Я думал о себе. Вернее, о своём положении, если Шаи действительно встанет во главе племени.

- Но чтобы такое пламя достигло небес, ему нужен сильный ветер…
Я поднял на Белоокую глаза, внимательно всматриваясь в испещрённое морщинками лицо. Правильно ли я её понял?..
В этот миг я повернулся к танцующим и встретил взгляд Барккеш. Наша духовная связь длилась всего мгновение, но и этого мне хватило, чтобы понять: она всё помнит. Шаи... терзаешься ли ты так же, как я?.. Возможно, если она всё ещё чувствует что-то ко мне, если слова Шаймакхы - не просто намёк, а предзнаменование, я стану счастливейшим из райвашар, потому что оба моих желания исполнятся. Но я не должен думать о себе. Я должен думать о своём народе. И если союз с Жаждущей, стоящей во главе Тиноко, позволит мне осуществить мои планы, то так тому и быть. Но Шаи - горячая, спонтанная, энергичная. Смогу ли я рассчитывать на её поддержку после всего что было? Смогу ли довериться ей, зная её темперамент?..

Но мысли мои снова были прерваны. Вечная стала рассказывать мне о моей матери, вновь порождая смятение в моём сердце. Я никогда и ни с кем не разговаривал об этом, лишь касался этого эпизода моей жизни в мыслях. Где-то в глубине моей души жила уверенность в том, что я был причиной её смерти. Но так решили Духи. И я знал, почему, как знала и Шаймакха.
- ...Твое прошлое - стерто. Вырвано с корнем, жестоко и беспощадно, как и прошлое нашего народа. Ты был лишен первых прикосновений матери, ты был вырван из ее чрева, дабы иметь возможность жить дальше. Но все твои дети - мертвы. И не будет детей у твоих детей, и оборвется твой род на тебе же. У тебя нет будущего, как и нет будущего у райвашар. Предки говорят: время пришло. Я знаю, они говорили и с тобой.
Время пришло... Ты тоже чувствуешь это, Белоокая? Чувствуешь, как дрожит земля, медленно умирая, как воет ветер, рассказывая о смерти, как уходят воды, оставляя вымирающий народ? Стада животных бегут с проклятых земель, и мы идём вслед. Мы зависим от диких тварей, потому что без них эта пустыня была бы мертва. Наш народ - почти мёртв. Мы - лишь призраки тех, кто пришёл сюда когда-то...
Я ненавижу эту пустыню. Ненавижу этот сыпучий песок, что простирается далеко на юг. Однообразную растительность и редкие водоёмы. Когда-то, путешествуя вдоль границ, я нашёл источник воды, бьющий прямо из земли. Я помню её холод, её чистоту и вкус. Но она не утолила мою жажду. Лишь породила новую.

- Ветер не только питает пламя, Видящий, но еще и направляет его. Я и Арбакх уже готовы принять приглашение предков. Кто станет огнем и ветром Тиноко, когда нас не станет?..
Я опустил глаза, но тот, кто посмотрел бы в них в это мгновение, заметил бы искры обжигающего пламени, разгоравшегося во мне. Дрожь предвкушения сковала моё тело, из головы вылетели все посторонние мысли.
- Ты благословляешь меня, Белоокая? - произнёс я, и голос мой был тих и хрипл. Сейчас, в эту минуту, я готов был доверится ей.
Шаймакха, о мудрая Шаймакха... Если наши желания совпадают, я сделаю всё, от меня зависящее. Я стану ветром нашего племени. Ветром нашего народа. Только направь меня, Вечная. Позволь мне стать тем, кто ступит на землю наших предков, тем, кто воплотит мечты, что до сих пор лежат под запретом.
- Наши племена воюют за жалкую мёртвую землю. Ты знаешь, каковы мои цели, Белоокая. Я не желаю оставаться в этой пустыне, и не желаю, чтобы потомки Тиноко умирали в песках подобно их отцам. Не желаю войны между племенами Великого народа. - Я глубоко вздохнул, чувствуя, как вскипает во мне ярость. - Ты хочешь того же, Шаймакха? Мне будет тяжело, откажи ты мне в благословении. Но я выполню свою волю, каков бы ни был твой ответ. Ты должна понять меня, мудрейшая - мне больно осознавать, что мой народ потерял всё, что у него было.
Я перевёл дух. Мои нервы были напряжены. Это женщина была для меня второй матерью, её согласие возвысило бы меня так же, как отказ - пронзил бы сердце.
- Ты хочешь, чтобы я вернулся к Шаи, - произнёс я после короткой паузы, скорее утверждая, чем спрашивая. - Будет ли польза от такого союза? Расскажи мне, о чём ты думаешь, Шаймакха. Я знаю, ты скажешь, что в смерти моих детей виноват не я, что такова воля Духов, но хватит ли Жаждущей мудрости, чтобы понять это?
Я нашёл глазами точёную фигурку своей возлюбленной и не отрывал от неё глаз. Сердцем я желал услышать только короткое слово "да".

Рохг`Воатак Хладный

Натренированные ноги не выдали бывалого охотника. Безшумно, с грацией кошки, Рогх вышел на неподимого зверя. Деловито сопя, старый мбого поворачивал голову, высматривая свои владения. Становясь старше, он меньше спал, уделяя больше времени бдению. Достойная смерть ни приходит к спящим. Покой удел лишь слабых. Уши и припухшие веки подрагивали на каждый шелест высокой травы. Но охотник тиноко не издавал и звука.
Лишь брошенное им копье со свистом рассекло воздух. Бык дернул голову, готовый встретить опасность, но поздно: вошло острие в его могучую плоть, стремясь к самому сердцу. Но этот удар не смог убить грозного зверя. Едва столь мощный бросок смог пробить шкуру, годами впитывающую в себя райвашарскую пыль. С трудом он разорвал тугие канаты мышц, выросшие за многолетние переходы и сражения. Но не пробил старые кости. Не дошло острие до сердца, и громогласный крик, впитавший в себя голоса сотни убитых мбого райвашар вырвался из могучей глотки, сотрясая воздух.
Налились кровью глаза, но в них не было и тени испуга. Лишь ярость, и непередаваемая ненависть.
Рогх дал себя обнаружить, и теперь, ход делал мбого. Будто от взрыва разлетелась под копытами пыль - мощный толчок погнал вперед могучее тело буйвола. Не ведая страха, не ведая жалости, летел раненый зверь, в свой последний бой, стремясь забрать к предками и дерзкого охотника.
Но пыл битвы не разгорячил Хладного. И даже вой и ярость зверя не затмила его разум. Перед самым броском, успел он заметить несколько теней, мелькнувших позади зверя. Испуганных яростью мбого. Но не успел заметить, кому принадлежали таинственные силуэты - Старик уже был на расстоянии удара.

Авруумрк`Тран Видящий

Шаймакха долго жевала губы, ища нужные слова. В момент, когда вопрос уже был почти позабыт, она произнесла:
- Ваш союз не будет бесплоден. Но принесет не те плоды, которых ты жаждешь, Видящий. Ты должен понять. Ее судьба...
Скрюченный палец устремился в сторону Шаи.
- ...вести. Твоя...
Тот же палец коснулся груди юного шамана.
- ... направлять. И не только племя. Шаи идет по опасной тропе. Она задает неправильные вопросы. Она не хочет видеть, что племя тянется к ней, и сердце ее полнится эгоизмом, день ото дня... Она не желает слышать, что говорят ей духи. До нее трудно докричаться.
К Жаждущей вплотную подошел огромный воин, и попытался достичь его темпа и ритма. Распаленная соперничеством, девушка заинтересованно улыбнулась, позволив мужчине танцевать рядом.
- ...но твой голос намного крепче, чем у любого из нас.

"Голод... жажда... желание жить..." - западный ветер коснулся кожи, неся с собою чужие голоса, - "Смерть идет по пятам... убивать... чтобы жить...".

Вдох, и копье устремляется к зверю, привычным, отточенным движением рук. Выдох, и оружие вонзается в мбого, но опытным взглядом охотник определяет, что рана не смертельная. Ошибка, давно с ним такого не случалось. Теперь инициатива у дичи, как и шанс поменяться ролями со своим преследователем.

Проворно выхватывая длинные кинжалы из-за пояса, одинаково ловко управляясь обеими руками, взгляд райвашара, которому тьма - не помеха, примечает фигуры за спиной своего противника. Двуногие, но не сородичи. Мелковаты. Люди. Припали к земле, держатся среди высокой травы. Таятся в ночи, скрываются. Прятаться они могут лишь от единственных разумных существ обитающих на равнинах - других райвашаров. Но не к Рохгу, нет, он хорошо скрывался. То, чего не заметил старый, опытный мбого, никогда не увидит никто из людей. А в том направлении, куда они движутся, находится лишь одно. Самое важное что есть у Воатака, хоть сразу в это поверить и сложно. Значит, враги племени.

Но все эти мысли заняли доли секунды, те мгновения, что кинжалы ложились в ладони, а мбого бежал на того, кто посмел лишь ранить его, а не убить сразу. Хладный не отвлёкся, не занервничал. Он не стал торопиться, спеша покончить с врагом. Торопиться значит допускать ошибки, а Старик был из тех противников, допустив малейшую ошибку в битве с которым, ты почти наверняка не встретил бы следующего рассвета.
Тело напряженно подобно струне, ноги согнуты в готовности к отскоку, но Рохг ждёт, смотря прямиком в лицо смерти, что несётся на него. Еще немного, еще ближе. У него будет всего один шанс отпрыгнуть и нанести удар, пока огромное тело мбого поворачивается. Еще. Еще. Пора.
Райвашар прыгнул в сторону, чувствуя дуновения ветра исходящие от движений его добычи. После чего ударил в бок зверю обоими кинжалами, стараясь глубоко вонзить их в тело, и позволить инерции движения мбого закончить дело, образовав две смертельно глубокие, рваные тоннели в его туше.

Отчаяние. Боль. Горечь.
Что ты ещё мог чувствовать в тот момент, когда женщина, являющаяся твоей духовной матерью и наставницей, говорит, что твоя судьба не должна быть связана с той, которую ты выбрал?
Ты ведь знал это. Знал с самого начала. Ещё год назад, когда увидел в толпе молодых воинов резвую и выделяющуюся среди всех Шаи'Барккеш. Она была не такая, как ты, - полная твоя противоположность. Её думы так отличались от твоих, но ты не придавал этому значения. Ведь главное было то, что ты мог наслаждаться её обществом, впитывать её энергию, наблюдать за ней, прикасаться ней. Ведь это ты нарисовал ей первую татуировку. Сделал ей амулет, что теперь так соблазнительно позвякивал на груди в такт её движениям.
И то, что между вами появилась пропасть, когда она не смогла родить здоровых детей, не удивило тебя. Рано или поздно, она покинула бы тебя. Слишком переменчива её натура.

Глубокий вдох. Я спокоен.
Я ждал этих слов, и теперь они эхом отдавались в моей голове. Шаймакха... только ты умеешь говорить так, что даже самые жестокие слова обратятся в мягкое наставление. Я безмерно уважаю тебя, моя Белоокая. И не удивлён твоему ответу. Ты говоришь, что чувствуешь. И я знаю, ты желаешь мне только того, что будет лучше для меня.
На моих губах играет усмешка. Горькая усмешка. Я видел, как к Шаи подошёл могучий воин, желая получить её внимание. И Барккеш, игриво сверкнув глазами, позволила ему танцевать рядом. Огонь внутри всё ещё сжигал моё сердце, но начинал потухать. Как пожар, столкнувшийся с водной преградой. Мне было грустно. Грустно отказываться от всего, что было между нами. Но это не должно мешать тому, что должно было случиться. Белоокая сказала своё слово, и я согласен с ней.
В это мгновение я заставил себя стереть из памяти время, проведённое рядом с Жаждущей. Это - прошлое. Если она не способна помочь мне, значит, её не будет в моей жизни.

"Голод... жажда... желание жить..."
Лёгкое дуновение ветра принесло с собой голоса, таящие в себе угрозу. Они окрашивали поток в мрачные оттенки дурных мыслей. Я повернул голову в ту сторону, откуда дул ветер, прикрыв глаза. Мир Живых потускнел - я сосредоточился на призрачном мире Духов. Я различил тёмную нить, шлейфом ведущую на запад.
"Смерть идет по пятам... убивать... чтобы жить...".
Кто это? Чужеземцы? Их голоса так отчётливы, так полны отчаяния и злобы, чтобы я слышу их так, будто бы они сидят рядом со мной и нашёптывают мне зловещее предзнаменование. Содержание слов, что долетают до моего слуха, пугает меня. Где-то в том направлении ушёл Рохг.
- Что-то не так, мудрейшая. Ветер говорит со мной, и его голос полон страха. На нашей земле чужие.

Я поднимаюсь на ноги и опираюсь на свой посох. Я чувствую волны нарастающей ярости, что разливаются по моему телу приятной дрожью и жаром. Чувствую, как учащается мой пульс. Мой взгляд устремлён вперёд, на танцующее племя, что ещё не знает об угрозе, но мысли мои, подобно ветру, уносят меня к тем, кто посмел зайти на землю Тиноко.
Я не прощаю глупость.

...В Великую Песню вторгаются посторонние слова. Текучим потоком они разливаются в пространстве и тонкой нитью обвивают умы райвашар. Это песня. Но посвящённая не Духам - её целью были сердца тиноко.
Они должны знать. Они должны быть готовы.

Я посмел прервать Песнь моих предков, но это было необходимо.
- Я слышал голоса, - сказал я, когда звуки тамтамов смолкли. - Дух Ветра поведал мне, что на нашу равнину ступили чужеземцы. Мне нужны воины, чтобы отправится на запад.
Я обводил взглядом своё племя и ждал. Это был отличный шанс для райвашар доказать свою доблесть и отвагу, я знал, что добровольцы найдутся.
Это был шанс для меня.

Рохг`Воатак Хладный

Удар!
Встретились лицом к лицу безумная Ярость и холодный Расчет. Выверенные движения охотника нашли свою цель. Два костяных ножа, отточенные так, что способны резать волос вдоль, рассекли крепкую шкуру, будто масло. Легким движением шло острие и сквозь крепкие мышцы, настойчиво ища единственно верную цель: органы.
Нож не копье. Если рука направляет древко лишь миг, оставляя удаче и случаю решать исход удара, то нож до самого конца подвластен воле своего обладателя. А Рогх точно знал, чего хотел. И пусть удар его длился всего миг, он чувствовал, как с каждым новым миллиметром увеличивается разрез под ребрами мбого.
Закончилось молниеносное соприкосновение. Доля секунды, за которую клинки даже не успели испачкаться кровью. Бык пробежал еще пару метров, движимый безумной инерцией, и рухнул чуть поодаль, хрипло дыша. Жизнь его еще не оставила, но она все же стремительно покидала тело, с каждой каплей живительной влаги.
Побежден. Радушный Старик, проживший жизнь едва ли не вдовое большую, чем Рогх, лежал на земле, с трудом совершая очередной вдох. Он побежден. Достойным бойцом, могучим воином. Не старость забрала его, не болезнь. И даже не засуха, которая каждый год жнет тысячу слабых. Он уходит достойно. Зрачок блуждает по ночной темноте, в поисках того, кто подарил ему благородную смерть. Нет ни безумия, ни ярости. Лишь любопытство, и небольшая тень... благодарности?..
Бьется могучее сердце. В такт дрожащей земле, что топчут под собой танцующие тиноко.
Удар.
Еще удар...
И тишина. Вместе с сердцем мбого остановилась и безумная пляска. Даже за многие мили от племени, Хладный ощутил это: танец оборвался. Но кто посмел прервать священную пляску?

Авруумрк`Тран Видящий

- Что ты позволяешь себе, шаман?! - взревел тот самый воин, что пару секунд назад плясал возле Жаждущей. Во взгляде его - ни тени уважения. Лишь утихающая похоть и гнев на того, кто смел оборвать танец. Он было хотел добавить еще что-то, но взгляд его резко переменился, встретившись с чем-то, позади Видящего.
- Ты хочешь, что я дал тебе воинов, Авруумрк`Тран? - низкий голос, похожий на утробный рык, раздался совсем рядом. Арбакх'Галл. Лишенный руки, но не утративший силу. Прищуренный алый глаз уставился на шамана, ожидая от того объяснений. Не ясно было по каменному, непроницаемому лицу, с укором, или же с одобрением принял эту весть вождь, - Могу ли я доверять тому, что...
- Я пойду! - перебив вождя громко вставила Шаи' Берккеш. Старый воин гневно взглянул на дерзкую девушку, но тут же хмыкнул:
- Ты считаешь, он достоин доверия, Шаи? - спросил он мягко, явно давая всем понять, что мнение конкретно этого райвашара ему важно.
- Без сомнений, - Жаждущей не понадобилось и секунды, чтобы дать ответ. Ее уверенность в Видящем не смогла не вызвать одобрительный кивок Шаймакхи.
- Все хорошо, Арбакх. Нагроуфум балорат*, - поскрипела старуха.
Вождь смотрел какое-то время на шаманку, и в итоге устало кивнул. Стоило ему дать знак одобрения, Шаи громогласно воскликнула:
- Дайгреш, Срумкхат, Сихштар!
Но зов вышли два воина, среди которых был партнер Шаи, и молодая охотница, лишь только прошедшая обряд посвящения.
- Вы идете с нами, - властно сказала Жаждущая, и взглянула на притихшую толпу, - Есть ли еще среди доблестных райвашар, отважные воины, что пойдут за мной следом?!
Каждое слово она выплевывала громко и грозно. Права была Шаймакха: родись Шаи шаманом, ее голос достигал бы небывалых высот.
Глубокая тишина повисла над поселением. Кто-то поглядывал на вождя, но тот молча смотрел в землю, показывая, что полностью доверяет Барккеш. Спустя несколько секунд, к отряду присоединились еще трое. По легкому смущению Шаи, Видящий понял: она не ожидала, что среди добровольцев будут матерые воины и ветераны.
- Нагроуфум балорат! - воскликнул улыбчивый райвашар, разукрашенный многочисленными татуировками, и вонзил в землю уже приготовленное копье. Риогх' Сар Быстрый, один из сильнейших воинов племени, принял приглашение Берккеш, будто та была его вождем. Девушка густо покраснела, одаренная его вниманием, и быстро перевела взгляд на Видящего:
- Тебе хватит?

Плавным движением, как будто и не было только что смертельного боя, будто пара мгновений обратно не могли бы стать последними в его жизни, Рохг вернул кинжалы на место. Он бросил прискорбный взгляд на убитого мбого, после чего поспешил затаиться вновь, под пеленой ночи и травы.
Нет, Хладный не жалел об убийстве Старика - глупо жалеть убитую добычу. Он был опечален по другому поводу. Будь у него больше времени, он бы успел оказать последние почести своему противнику - забрал бы с тела трофей, а тушу освежал, после чего принёс бы мясо в племя. Смерть мбого принесла бы пользу живым, и естественный круговорот жизни не был бы нарушен. Но чужаки на равнинах тревожили ум Хладного, а посему убитого зверя ждала участь быть растерзанным падальщиками, которые при жизни едва ли нашли бы в себе смелости подойти к огромному мбого хотя-бы на пару миль.
Еще больше Воатака встревожила тишина со стороны деревни, чтобы прервать священную пляску нужен очень серьезный повод, так что было очень легко связать эти два события. Неужели чужаков больше, и другой отряд уже добрался до деревни?

Возможно, другой на его месте поспешил бы обратно, дабы предупредить и обезопасить, но Хладному такой поступок казался эгоистичным. Он не самый умелый и не самый сильный воин своего племени, и уж тем более не самый зоркий. Наверняка его сородичи и сами не пропустят появление чужаков. Ну а если враг уже напал, что же, его ждет достойный прием. Задача же Рохга была не допустить того, чтобы отряд замеченный им напал на Тиноко неожиданно, пока они связаны боем. Если они связаны боем.

Райвашар запомнил, где были силуэты, а отрезок времени прошедший между их последним появлением едва ли можно было назвать хоть сколько-нибудь большим, так что проблем с их повторным нахождением не должно было возникнуть, благо умение видеть сквозь пелену тьмы помогало Хладному и скрываться, находясь на достаточно большом расстоянии от своей цели, и не терять их из виду. Именно так, скрывая свое присутствие, Рохг и планировал преследовать людей, наблюдая и выжидая. Заодно он пытался узнать их точное количество, вооружение, и состояние.

Звуки музыки смолкли. Танцующие остановились. Животрепещущий мир Духов потускнел.
Всё племя повернулось к тому, кто посмел прервать Великую Песнь. Их глаза, отражающие пламя костров и своих душ, сверкали недобрым огнём. Но тот, кто прервал древний ритуал, стойко выдержал их взгляды. Его фигура, укутанная в тёмный плащ и сеть тонких ожерелий, казалась призрачно-светящийся на фоне чёрной пустоты, что зияла словно пропасть за его спиной. Лишь бесцветные глаза Вечной, словно покровительницы, сидящей позади шамана, казалось, внимательно наблюдали за тиноко.

Момент, который я буду помнить до конца своей жизни. Это был тот самый, первый раз, когда я обратил на себя внимание всего племени. Взгляды моего народа были обращены ко мне, и я, гордо вскинув голову и расправив плечи, обводил взглядом всех тиноко. Они ещё не знают, какую роль я сыграю в их жизни и будущем Великого Народа. В этот миг они видят перед собой лишь зрелого, говорящего с духами, а посему не такого как они, шамана, что умеет делать обереги и когда-то уходил от племени на несколько лет. Они не знают. Но знаю я. И потому чувствую лишь теплоту к своему племени, словно бы отец, смотрящий на неразумное дитя.

- Что ты позволяешь себе, шаман?!
Голос воина, звучный и басовитый, раскатом грома звучит в воцарившейся тишине. Я бросил на него взгляд, полный ненависти. Я ожидал подобной реакции, но не ожидал, что она оформится в подобные слова - и от кого? От того, кто минуту назад прижимался к Шаи'Барккеш. Я невзлюбил его ещё до того, как мы отправились в поход. Пусть он из моего племени, мой собрат и будущий воин моей армии, но он бесцеремонен и слеп в своих низменных желаниях.

- Ты хочешь, чтобы я дал тебе воинов, Авруумрк`Тран? - произносит мой вождь, однорукий воин. Я люблю и уважаю его не меньше, чем мою Белоокую, ведь когда-то он позволил мне вернуться в племя, но мне кажется, что я слышу в его голосе неодобрение. - Могу ли я доверять тому, что...
- Я пойду!
Звонкий и до боли знакомый голосок прерывает вождя. Я не верю своим ушам. Я чувствую, как закололо в сердце, и крепче сжимаю посох. Вдох. Спокойно. Ты отказался от неё. Она - от тебя. Просто ей хочется того же, чего и тебе, - славы.
- Ты считаешь, он достоин доверия, Шаи?
- Без сомнений.
Глаза мои сужаются, внимательно вглядываясь в личико Барккеш. Мне не нравится, что вождь слушает её. Он полностью доверяет ей. Для меня это плохо. Шаи слишком сильная, она прирождённый лидер. Она может помешать мне. Моя мудрая Шаймакха выразилась верно - Шаи рождена, чтобы вести за собой. Но ни я, ни кто бы то ни было не способен её направить. Она - моя главная головная боль. Если бы Рохг не был так отречён от общества Тиноко и не любил одинокую охоту, он был бы прекрасным кандидатом на роль будущего вождя. К тому же, он бы, в отличии от Шаи, принимал бы мои наставления. Нужно что-то делать с ней, и чем быстрее, тем лучше. Ведь её мнимое доверие ко мне может с лёгкостью перерасти в то же снисхождение.

- Всё хорошо, Арбакх. Нагроуфум балорат, - говорит позади Вечная, поддерживая меня. Галл согласно кивнул.
- Дайгреш, Срумкхат, Сихштар! Вы идёте с нами.
Властный голос Шаи находит отклик в названных тиноко, и трое райвашар выходят вперёд. Все молоды, чуть моложе меня. Среди них тот самый воин, что выказал мне пренебрежение. И едва окрепшая, только прошедшая обряд посвящения воительница.
- Есть ли еще среди доблестных райвашар, отважные воины, что пойдут за мной следом?!
"За мной..." Ревность, что ещё недавно снедала меня, теперь обратилась в ревность к моему народу. Я видел, с каким уважением и почтением тиноко смотрят на неё. Видел, как смутилась и возгордилась сама Шаи, когда к ней подошли трое взрослых райвашар, тела которых украшали шрамы и татуировки. Моё дыхание участилось, потому что в этот момент мне было тяжело дышать. Меня душила зависть...
- Тебе хватит?

Теперь все снова смотрели на меня и ждали ответа. Я уже знал, что должен был сказать. Моя злоба, туго стянувшая мышцы, ядом разливающаяся по венам, не должна была просочиться в мои речи. Потому я повернулся к вождю и склонил голову перед ним.
- Благодарю вас, Арбакх'Галл. Без вашего согласия я не смел бы покинуть племя. - Тонкая улыбка на моих губах. Её никто не видит. В моих словах подтекст: я показал, что чту традиции и без разрешения самого вождя не посмел бы уйти, но был и другой смысл, который, вероятно, поняли лишь единицы - если бы вождь не дал согласие, земли Тиноко продолжали бы осквернять чужеземцы. Он не смел отказываться. А я, в свою очередь, докажу, что моим словам можно верить.
Затем я посмотрел на неё.
Моя прекрасная Шаи. Ты должна исчезнуть.
- Вполне достаточно. Я доверяю тебе в твоём выборе, Жаждущая. - Повернувшись к трём взрослым воинам, я коротко кивнул им в знак уважения.
Я подошёл к кострам, к середине поселения, и прикрыл глаза. Сосредоточившись на отзвуках мира Духов, я нашёл тонкую нить чужих голосов. Подул ветер, и нить стала шире, напоминая тропинку, по которой я мог бы выйти к чужакам. Я ухватился за эту нить, и повернул голову туда, где ветер запечатлел чужую волю. Открыл глаза. Увидел серебристый поток, окрашенный в бардовые цвета ярости.
Я не сказал ни слова, лишь указал посохом в ту сторону и двинулся за призрачным следом.
Я бросил взгляд на Белоокую, зная, что она не может видеть меня. Я выполню то, что предначертали мне Духи, Шаймакха.

Рохг`Воатак Хладный

Лишь только издала последний стон умирающая жертва, как Рохг вновь скользнул во тьму, преследуя новую цель. Татуировки, навсегда вплетенные в мускулистое тело, помогли Хладному выследить того, кто жаждал потревожить спокойствие племени.
Это были не люди. Он ошибся, но не намного. Худые, не крупные тела принадлежали райваршарам. Таким же, как и он. Стараясь издавать как можно меньше шума, двигались силуэты вперед, припадая к земле каждый раз, когда им кто-то подавал сигнал.
Измазанные в грязи, почти не заметные в сгустившейся тьме. Их было больше трех сотен, как успел заметить Хладный. Очередной сигнал - и будто сама земля ожила. Короткой перебежкой двинулось черное пятно вперед, густой волной. От осознания того, сколько людей движется вперед в такой тишине, становилось дурно.
Они были подобны призракам.



Авруумрк`Тран Видящий

Устремились семь пар глаз в сторону, куда указал посох Видящего. Первой в ту сторону устремилась Жаждущая, а за ней последовали и остальные. Прикоснулась к одному из ветеранов женская рука, на прощание, но сами воины прощаться не смели.
Они направились в сторону, куда указал ветер. Однако, спустя несколько минут, его переменчивая натура сменила свое направление, оставив отряд почти ослепшим.
- Вижу, - коротко выдохнула Сиштар, молодая охотница, моментально припав к земле. Тран успел заметить «кошачий глаз» на ее лице - одна из главнейших причин, по которой именно ее выбрала Жаждущая.
- Что ты видишь?.. - Шаи подобралась поближе, чтобы их разговор стал еще тише.
- На нас движется сама земля. Огромная волна из грязи идет прямо сюда… - девушка казалась взволнованной. Трясущимися руками она стала забивать камушек в пращу, готовясь уже дать отпор невиданной напасти, - Мы прогневили духов земли… они направляются в нашу сторону широкой дугой, растянувшись на милю.
Ветер умолк, оставив равнину в полной тишине. Райвашары молчали, смотря на Видящего. В глазах их шаман прочел непонимание и даже тень уважения. Наконец, ему верили все. Но никто не знал, что делать теперь, со своей верой.

Танцует ветер, ласково касаясь кожи, развивая волосы. Тысячи рук его ласкают наши тела, поднимают в воздух песчинки, рисуют на песке узоры. Он так непостоянен. Так грациозен в своих неуловимых взгляду движениях. Я поднимаю руку и ощущаю, как проходит воздух сквозь пальцы. И улыбаюсь. Его пальцы переплетаются с моими.

***
Ещё до того, как мы покинули племя, моё лицо закрыла привычная маска. Теперь она служила защитой от хаотично вьющихся песчаных вихрей. Но была и другая причина, по которой я продолжал её носить, будучи осевшим в Тиноко, - она привлекала внимание и выглядела весьма устрашающе. В данный момент это было мне и нужно. Впоследствии она станет моим негласным символом.

Прошло некоторое время, прежде чем мой отряд остановился. Никто из них не был виноват в том, что мы прекратили двигаться, - так велел нам Дух Ветра. Капризно вильнув в сторону, он скрыл от меня след голосов, что до того вёл меня вперёд. Вероятно, это был знак о том, что нам нужно остановиться. И я поверил в это, когда Сиштар, припав к земле, заглянула за чертог тьмы. И углядела то, о чём поведал мне ранее Ветер.
- На нас движется сама земля. Огромная волна из грязи идет прямо сюда… Мы прогневили духов земли… они направляются в нашу сторону широкой дугой, растянувшись на милю.

Я почувствовал взгляды, искоса направленные на меня, и улыбался, скрывая свою усмешку под маской. Я был доволен. Я чувствовал триумф. Теперь они знают. Верят. Поведают остальным тиноко. Но это - лишь малая часть того, чего я должен был достигнуть. Не время. Не время упиваться мелочной радостью.
- Нужно предупредить племя. - Я слегка повернул голову, смотря на райвашар через плечо. - Кто-то должен передать эту новость вождю. - Мой взгляд остановился на одном из молодых воинов, на том, кто ещё не вымолвил ни слова, настойчиво буравя его. Пусть он посмотрит на Шаи, пусть спросит её разрешения одними глазами, но сказал ему это я.

Повернувшись в ту сторону, откуда к нам приближалась угроза, я подумал о Рохге. Тревожно было сознавать, что он был где-то там и, возможно, уже мёртв. Нет, он должен быть жив. Он поклялся мне, и должен выполнить свою клятву.
Вокруг царил полумрак. Мягкий серебристый свет лился с неба, создавая иллюзию призрачности нашего пустынного мира. Где-то там, куда не мог проникнуть мой взор, двигалась, перекатывалась, клубилась опасность, подгоняемая смертельной жаждой десятков или сотен голов. Мне стало страшно. На миг я ощутил укол страха, шипами впившимся в сердце, но лишь на короткий миг. Я не позволил ему проникнуть в мой разум и сжечь мою душу в огне сомнений.
Ветер молчал. Я поднял глаза к Луне, моля своего покровителя о новых знаках.
- Ветер молчит. Он ушёл и не разговаривает со мной, - произнёс я, признавая тщетность собственных попыток услышать чужаков вновь. Я не мог узнать, кто был впереди и для чего он двигается в нашу сторону. Этот кто-то, определённо, знал, где находится моё племя. - Мы можем остаться и встретить наших врагов, умереть и не узнать, что стало с нашим племенем. Или уйти в сторону и позволить им встретиться с готовыми к бою Тиноко и ударить в спину, когда они не будут к этому готовы. Это тот путь, который я нахожу лучшим. Воины, вы готовы пойти моим путём? - И, повернувшись к молодой воительнице, добавил: - Сиштар, я доверюсь тебе, потому что слеп без направляющего меня Ветра.

Ни один мускул не дрогнул на лице Хладного, когда тот понял, с кем имеет дело, и сколько их, но сердце его начало наполнятся печалью. Нет, не отчаянием, именно печалью. Рохг не скорбел о племени, которое ждет враг (а это наверняка враг, иначе причин так долго скрываться у них не было) превышающий в числе порядка дважды. Учитывая сколько из Тиноко это воины, способные держать оружие, а не юнцы и старики, то на каждого из них будет примерно по трое противников. Славная смерть.
Интересно, помогли ли духи Авруумрку на этот раз? Предупредили о грозящей беде? Именно он, старый друг, и был поводом для печали Воатака. Он не собирался убегать, не планировал спасать свою жизнь, он будет с племенем до самого конца, а посему не сможет выполнить клятву данную Видящему. Да и выживет ли сам Авруумрк? Если у их племени и есть надежда, то она сосредоточена в одном человек - в том, кто видит и общается с духами.

Но это не значит, что Рохг не может помочь. Он сделает все что в его силах. Он уже решил, что нападет сзади, и убьет стольких из нападающих, сколько успеет, покуда не будет обнаружен. Почему же так легко рассуждать об убийстве сородичей? Пусть они и не из его племени, но Хладному всегда претила одна лишь мысль об убийстве других райвашар. Но сейчас все иначе, быть может потому, что другого выхода у него попросту нет.

Впрочем, у охотника была одна мысль. В каждой стае есть свой вожак. Опытный волк, направляющий свору, принимающий решения. В некоторых случаях их может быть несколько, в зависимости от количества подопечных, но какая бы огромная не была стая, без вожака она быстро и надолго теряет своеобразный "командный дух", становятся просто не скоординированным сборищем.
Именно такого вожака и искали ледяные глаза Рохга. Того, кто подавал остальным сигнал. Того, кто привел их. Того, по чьей воле Тиноко сегодня ждет самая кровавая ночь, из всех что помнил Хладный. Только бы найти нужного, и если рука не дрогнет, а ветер будет на его стороне, то голову этого вожака ждет встреча с его бумерангом. Поможет ли это? Не подпишет ли Воатака этим броском себе смертельный приговор? Какая разница, главное действовать. Действовать так, как считаешь правильным.

Авруумрк`Тран Видящий

Сиштар изумленно уставилась на Видящего, будто тот сейчас предлагал ей совершить самоубийство.
- Я… - она неуверенно посмотрела на Шаи, но вместо ее поддержки получила звонкий шлепок от Быстрого. Ветеран озорно посмеялся, будто Авруумрк сейчас предлагал веселую прогулку, а не сразиться с неведомым врагом.
- Это будет интересно! - сказал воин, и девушка тоже неуверенно кивнула:
- Позволь мне стать твоими глазами, Видящий… - уверенно сказала она, и вновь взглянула в сторону, где совсем недавно двигалась «сама земля».
- А ты чего ждешь? - Быстрый взглянул на воина, который по приказу Видящего должен был доложить весть вождю, - Шаи, твой воин, право, глух!
Резко дернувшись от такого упрека, юноша быстро кивнул, и, даже не успев удостоить Шаи взгляда, убежал прочь. Девушка проводила его недовольным взглядом, а затем таким же одарила и Быстрого:
- Двуглавая змея не сдвинется с места, Риогх’ Сар.
В ответ на столь дерзкий выпад, мужчина вновь весело посмеялся, оголив белоснежные зубы:
- Если хочешь быть единственной головой, следи за верностью своих людей. А то ишь, как побежал, а!
Барккеш еще раз состроила недовольное лицо, но в этот раз промолчала.

- Там есть брешь, - вдруг сказала Сиштар, указывая куда-то во тьму, - Если нам удастся скрыться в том месте, возможно, волна пройдет мимо, и мы сможем оказаться у них за спиной. Но их слишком много, Видящий. И, судя по их скорости, они прекрасно видят, куда ступают. Будет ли у нас преимущество?
- Будет, - вставила Берккеш, явно пытаясь переменить внимание на свою сторону, - Если они все обладатели «кошачьего глаза», яркий свет способен их ослепить.
- И где мы найдем яркий свет, Шаи? - вновь улыбнулся Быстрый.
- Я… кхм… - девушка задумалась, после чего каждый вновь устремил свой взгляд на Видящего.
- Мы готовы выступать. Дай лишь знак.


Рохг`Воатак Хладный

Бесшумны воины, что скользят во тьме. Словно искусный хищник, умело подбирающийся к жертве. Но если враг был хищным зверем, то Хладный, что ступал по пятам, был подобен духу. Невидимому и неосязаемому. Его так и не заметили. Он шел за отрядом, будто тень, но увлеченные своей добычей, райвашар не замечали присутствие врага.
Вожак действительно нашелся. Каждый раз, одна-единственная тень поднималась вверх, выглядывая что-то впереди. Взмах рукой, и как единое целое, солдаты двигались в указанное направление. Слишком хорошо шли. Так, будто прекрасно видели куда ступают.
Сомнения не было - возможно, многие из них обладали «кошачьим глазом». Ночное племя, что днем прячется в своих хижинах, а живет исключительно ночью. Во тьме у них было немалое преимущество. Неосторожный шаг - высокая трава сухо зашелестела от прикосновения Рогха. Засуха уже начинала ощущаться: трава высохла настолько, что ломалась и сыпалась от любого прикосновения.
Но в этот раз охотнику повезло: его так никто и не заметил.

Я видел. Не мог не заметить, с каким лицом она посмотрела на меня. После взгляд Сиштар метнулся к Шаи, и даже без своих способностей я мог бы сказать, что она чувствует сомнения и неуверенность. Она не знала, что делать. Не знала, кого слушать. Но тебе не нужно думать, девочка. Просто скажи "да" и действуй, не медли. У нас на счету каждая минута.
Я ощущал, как внутри меня растёт раздражение, змеем обвивая органы и пуская яд в мою кровь.

Неожиданно подал голос Быстрый и, рассмеявшись, шлёпнул Сиштар, приводя её в чувство.
- Это будет интересно! - говорит он задорно, и я чувствую облегчение. Помощь в лице ветерана оказывается для меня спасением, тем самым лучом света, что способен провести через тьму. И тьмой в эти мгновения являлась сама Барккеш и её власть, опутавшая молодых воинов. Я должен порвать эту паутину, и Риогх'Сар, даже если не осознаёт этого, сможет мне помочь.
Я внимательно вглядываюсь в его лицо. Но ничего кроме напускной весёлости не могу разглядеть. Что у тебя на уме, Быстрый? Неужели всё это забава для тебя или веселье - лишь маска, и под ней скрываются более веские мотивы?..

- Позволь мне стать твоими глазами, Видящий, - произносит Сиштар. Её голос стал увереннее. Связь, сковавшая на мгновение Шаи и её воительницу, разорвалась, и последняя отвела глаза, сосредоточенно вглядываясь во мрак.
Мои губы трогает лёгкая улыбка. Я остаюсь доволен её ответом.

- А ты чего ждешь? Шаи, твой воин, право, глух!
Тот, кого я послал к вождю, переминался с ноги на ногу, пока Быстрый не прикрикнул на него. И дёрнулся с места, услышав упрёк от взрослого и уважаемого воина. Я сделал глубокий вдох, подавив предательскую дрожь. Получилось. Вышло! Этот юнец даже не взглянул на свою предводительницу, опрометью бросившись выполнять поручение. Я с едва скрываемым восторгом взирал на воина, что невольно сделался мне союзником в моей только начавшейся игре. Не знаю, какие цели ты преследуешь, Быстрый, но мне нравится, как принимают оборот события.

- Двуглавая змея не сдвинется с места, Риогх’ Сар.
Жаждущая недовольна. В её голосе сквозит раздражение и едва уловимое изумление. Вероятно, она не ожидала, что поход, который она возглавила, обернётся ей боком. Не ожидала такого проявления моей натуры. Ты совершенно непроницательна, моя дорогая Шаи, если за всё то время, что находилась подле меня, не разглядела подобные черты моего характера. Всегда ты хотела быть впереди и никогда не оглядывалась назад. Ты не замечала, что отражалось в моём взгляде, теперь я понимаю, что ты и не стремилась это узнать.
Я должен догнать Жаждущую и столкнуть с дороги, что прямиком вела её к наследию вождя.
- Если хочешь быть единственной головой, следи за верностью своих людей. А то ишь, как побежал, а!
Но она слишком самонадеянна, чтобы следить за каждым. Смотри, смотри как отрываются от твоего покровительства твои же люди. Чувствуй, чувствуй сомнения, чувствуй боль от потери... Боль... от потери... как я... когда-то.

***
...Я видел маленькие мёртвые тела. Они кружили вокруг меня и тянули свои ручки и хватались за мои ноги и уносили прочь, прочь в прошлое, прочь в бездну боли...

Пропасть скорби. Гул голосов. Холод прикосновений.
Я видел их. Видел их глаза. Их было трое. Они взирали на меня из тьмы небытия.
Двое из них тянулись к Шаи, но она не слышала их, не видела пуповину, протянувшуюся к ней. Она слепа. Её глаза и сердце закрыты...

...Я дёрнулся и прикрыл глаза. Пальцы сильнее сжали ставший гладким от времени посох.
Это был не первый и, наверняка, не последний раз, когда я видел Их. Они ждут. Они всё ещё ждут...
Но их время ещё не пришло.

***
- Там есть брешь. - Голос молодой Сиштар прерывает мои думы и выводит из оцепенения. - Если нам удастся скрыться в том месте, возможно, волна пройдет мимо, и мы сможем оказаться у них за спиной. Но их слишком много, Видящий. И, судя по их скорости, они прекрасно видят, куда ступают. Будет ли у нас преимущество?
Она говорит со мной. Она докладывает мне. Она спрашивает меня. Молодец, Сиштар, ты мыслишь правильно.
- Будет, - вклинивается Барккеш. - Если они все обладатели «кошачьего глаза», яркий свет способен их ослепить.
- И где мы найдем яркий свет, Шаи?
Но Шаи, готовая высказаться, молчит. Злиться. Держит в себе. Решила переложить всю ответственность на меня и таким образом доказать остальным, что я умею лишь говорить с духами и ничего более. Я чувствую, как играют желваки на щеках и прищуриваю глаза. Нет, она не собьёт меня с толку. Пусть она сама варится в своей желчи, но я не удостою её и каплей своей злобы. Ядовитый змей ещё сидит во мне, но я уже приручил его. Он не помешает мне делать то, что я должен.

- Мы готовы выступать. Дай лишь знак.
Они смотрят на меня. Ждут моих ответов. Готовы идти в том направлении, куда я укажу.
Я должен был бы чувствовать груз на своих плечах, бремя, что несёт на себе каждый лидер. Но я ощущал свободу. Невероятную, всепоглощающую свободу и на миг, короткий лишь миг, представил, что вокруг меня столпились сотни, тысячи райвашар. Мой народ. Мои люди. Творение моего ума и воли. Дети моих надежд и мечтаний. Я чувствую их. Чувствую сеть, что прочно связала каждого, и узлы, поддерживаемые моей рукой...
Но пока их всего шестеро.

Я устремил свой взгляд вперёд, туда, куда смотрела ранее Сиштар. Я не мог углядеть, что скрывала за собой завеса ночной темноты, но мне не нужно было ночное зрение, чтобы иметь представление о том, как выглядит равнина. Я хорошо знал эту местность. Она не отличалась практически ничем от земель наших пустынных соседей...
Дух Луны царственно взирал на меня с высоты. Я чувствовал прикосновения его лучей к моей коже, наблюдал его ласковый свет, объявший долину. Сухая, пожухлая трава выглядывала из желтоватой земли тёмными болотцами. Уродливая, практически голая земля с редкой растительностью... Но, возможно, это сможет сыграть нам на руку. То, чем я хотел завладеть, обладало разрушительной силой, и густо разросшиеся растения, как, например, на землях людей, стали бы для него пиром. Он сожрал бы наш высушенный мир и выплюнул чёрный пепел.
- Мне нужен огонь, - ответил я и вытянул руку, повернув её ладонью вверх. Я не боялся обжечься. - Высеки мне искру, Сиштар. Мы направимся туда, где ты увидела брешь.
Если ты хочешь яркий свет, Шаи, будет тебе яркий свет. Я разведу для тебя костёр. Он будет обжигать твою кожу, в то время, как твой собственный пожрёт твою душу.

Сморщившись, когда сухая трава под ногами, казалось, хрустнула так, что не услышать этого было невозможно, Рохг приготовился бежать. Напрягшись, в ожидании чужого взгляда, готовясь увидеть как кто-нибудь указывает на него.
Хладный слукавил бы, если бы сказал, что его совершенно не волнует перспектива погибнуть. Нет, мысли о смерти тревожили его ум своей неизведанностью, пусть и одновременно с этим где-то глубоко внутри ему и были жутко любопытно, что же ждет за чертой. Но сейчас бежать он собирался не из-за страха быть убитым, а из-за того, что мёртвым он уже никакую пользу племени не принесёт. В этот раз удача благоволила воину, и спустя растянувшиеся секунды времени никто так и не обратил на него внимания. Будет ли она сопутствовать ему и дальше?

Едва вожак был найден, рука Воатака потянулась к поясу, за бумерангом, но на пол пути замерла. Сейчас - рано. Низкие шансы на успех, высокие шансы быть обнаруженным и убитым. Если удастся лишить жизни вождя непосредственно в момент начала схватки, то это наверняка внесёт суматоху в ряды противника. И Рохг будет рисковать гораздо меньше.
Впрочем, прежде чем двинуться дальше, Хладный все таки достал бумеранг. Если его заметят, то смертоносное орудие устремится к своей цели. Это будет последним шансов для райвашара быть хоть сколько-нибудь полезным своему племени. Шансов, конечно, будет куда меньше, но лучше попытаться так, чем не сделать вообще ничего. О том, что время потраченное на бросок сократит его шансы уйти, Рохг предпочел не думать. Если у него получится, то его смерть уже не будет иметь значения. Своё дело он сделает. А если нет... Что же, племя вряд ли слишком огорчиться его смерти.

Тщательно выбирая куда поставить ногу, Хладный двинулся следом, стальной хваткой сжимая бумеранг, и будучи в полной готовности пустить его в дело в любой момент. Ночное племя, значит? Плохо. Если вождь (или Авруумк, что куда более вероятно) не придумают что этому противопоставить, то шансы Тиноко в разы уменьшатся. И пусть разумом он понимал, что битвы не избежать, и что сегодня ночью сородичи прольют кровь сородичей, и он в их числе, в глубине души ему хотелось верить, что все не так, как кажется. Что кровопролития еще можно избежать. Если бы он только знал как?
Единственно что он мог, помимо того что уже придумал, это обратиться к своему третьему глазу, к уродливой в своей целостности татуировке на лбу. Рохг не верил, что все это может быть иллюзией, но нет ли чего-нибудь скрытого от глаз? Хладный знал о существовании колдовства, позволяющего отводить смотрящему взгляд от чего-либо. Слишком уж странным выглядело это ночное племя. Слишком сильны их шаманы, тратящие столько сил на татуировки каждому из них.

Рохг`Воатак Хладный


И Рогх увидел. То, что должно было быть скрыто. То, что не способен увидеть никто, кроме самой луны.
Он увидел Духа.
Огромная змея, сплетенная из тонкий магических нитей, ползла вперед, над головами у вражеских воинов. Не будь Хладный самым внимательным последователем Авруумка, он, возможно, испугался бы увиденного, решив, что против него идет само зло. Но он точно знал, что может обращаться в подобный вид.
Это была песнь. Тихая, почти безмолвная песнь, что дарует телам врага скрытность и гибкость. Лишь обратив свой лунный взор, можно было увидеть, как эта песнь обращается в невидимого духа, охраняя своего подопечного.
Сомнений быть не могло: среди врага было множество шаманов, или же один, но удивительно сильный. Змея была четкой, нить к нити. Слишком аккуратна, чтобы быть созданной более, чем одной волей

Бесшумно шел Рогх, однако, слишком опасной была тропа. Громкий хруст раздался над равниной, будто раскат грома, в абсолютной тишине. Застыло вражеское племя, и прежде, чем Рогх понял, что хруст раздался не под его ногой, Дух Змеи изогнулся невозможной дугой, и испарился. Ослепительный свет обжег глаза, заставив Хладного на пару мгновений потерять зрение.


Авруумрк`Тран Видящий


Сиштар уже не пыталась усомниться в действиях Видящего. Она была настолько испуганна, что могла лишь беспрекословно выполнять приказы, или же следовать за чьей-то волей. Дрожащие руки быстро высекли искру прямо на руке у шамана. Затаив дыхание, все с интересом наблюдали, как маленькая искорка в миг обратилась в крохотное пламя.
Авруумрк`Тран сжал кулак, но тепло и свет все равно пробивались меж его пальцев, совершенно не вызывая у шамана неудобства.
- Деревья вдруг зашлись огнем, не выдержав святого Гнева... - тихо пропел один из воинов знаменитый отрывок из "Песни Ярости". Шаи коротко взглянула на своего мужчину и тихо ухмыльнулась его сравнению.
Не ясно, чему она улыбалась. Была ли это насмешка на сравнение с великим Арданом, или же она действительно согласилась с тем, что сказал этот райвашар.

Группа двинулась вперед. Густая тьма покрывала землю, не позволяя увидеть хоть что-то, дальше пары метров. Но это и не требовалось. Все шли шаг в шаг, следом за Сиштар, стараясь не наступать мимо ее следов. Это стало залогом их успеха. В назначенный миг, они действительно оказались в "бреши", о которой говорила девушка. Видящий уже мог отчетливо ощутить присутствие чужаков, пусть глаза и продолжали его обманывать.
- Сейчас... - шепнула резко Сиштар, и повернулась в сторону шамана. Под ее ногой раздался хруст, заставив замереть всю округу. Расправа была уже неизбежна, но Видящий успел.

Распахнулась цепкая рука, позволив пламени вырваться на свободу. Дух Ветра, главный союзник Тиноко, резко ударил в огонь, позволив ему совершить жизненно важный вдох. Едва окрепнув, пламя сразу сделало то, ради чего было призвано в этот мир. Оно начало уничтожать.
Голодный огонек моментом накинулся на сухую траву, остервенев настолько, что за секунду пламя едва не достигло человеческого роста. Невероятно быстро. Сиштар закричала, хватаясь за глаза.
Даже другие райвашар, что не обладали ее зрением, прикрыли глаза, недовольные создавшимся дискомфортом. Но это было лишь частью того безумия, что произошло в тот же миг.

Будто сама тьма ожила, резко отшатнувшись от пламенного круга. Нечеловеческий вопль затопил равнину. Лишь теперь Тиноко довелось узнать, против какого врага они посмели пойти.
- Ахтарас! - завопил Быстрый, и молнией перекинулся через огонь, целясь в ближайшего врага. Другие союзники медлили - разрастающийся огонь пугал их, не позволяя и шагу ступить в сторону. Но одного из них огонь никогда не обжигал. Шаи сделала короткое движение - и ее копье метнулось вперед, моментально унеся чью-то жизнь. Девушка так же перескочила через огонь, однако тот успел зацепиться за ее одежду, обжигая ноги. Крича от боли и ярости, Берккеш стала бить ближайших райвашар, будто стремясь остудить ноги свежей кровью противников племени.
- Мы все сгорим... - озвучила Сиштар страхи присутствующих, - Мы все умрем в эту ночь...

Я чувствовал. Чувствовал его пульс. Его горячее дыхание на своей коже.
Я чувствовал власть. Сладкую власть, что крепко сжимал сейчас в руке. Первородная стихия. Огонь. Он был мне так близок. Его дух являлся олицетворением моего. Во мне горели костры самых немыслимых желаний, и их невозможно было потушить. Только если моё сердце перестанет биться.
Но не перестанет. Ещё долго не перестанет. Жизнь кипела в моём теле, я ощущал её ток, бурлящий в крови. Не перестанет, потому что я не позволю. Передо мной стоит великая цель. Сегодня я не должен погибнуть. Смерть не заберёт меня.

- Деревья вдруг зашлись огнем, не выдержав святого Гнева...
Эти слова, они так знакомы мне. Эта усмешка на лице Шаи.
Я не мог заглянуть в их мысли, но знал, видел, что что-то в окружающих меня воинах поменялось. Тень уважения? Скрытое признание? Или просачивающееся сквозь маски снисхождение? Они были разными. Каждый со своим мнением. И, в отличии от Барккеш, я это учитывал, наблюдая за ними и делая определённые выводы.

Мы трогаемся с места и идём за Сиштар. Сейчас она направляет нас, и мы уходим всё дальше от нашего племени. Сейчас она - мои глаза. Молодая, послушная. Похожая на глину, из которой можно лепить. Я начал к ней внимательней приглядываться.

Через какое-то время мы остановились. Нашли место, о котором говорила воительница. Но я не видел ничего. Ничего, кроме песка и сухой травы. Тьма по-прежнему поглощала фигуры, подобно хищникам подбирающихся к племени.
Я хотел убить их. Порвать на куски. Вырвать их органы, поломать кости, раздробить черепа. Забрать их глаза, которые больше не посмеют смотреть на этот мир. Не посмеют увидеть Тиноко. Не посмеют приблизиться к земле, по которой ходит моё племя. Не посмеют тронуть их и пальцем - я отрежу их. У каждого.
Оскал. На моём лице хищный оскал.

И в тот же миг всё изменилось.
Умиротворённость, обманчивая и сонная, что царила в округе, растворилась под натиском вторгшихся в царство ночи звуков. Первым звуком, нарушившим тишину, стал хруст под ногой Сиштар. Я проклял всё в это мгновение, но обругать неопытную воительницу я ещё успею.
Мои пальцы разжались, даруя миру прекрасный огненный цветок. Его лепестки раскрылись, позволяя увидеть золотую сердцевину. Закружились, рассекая воздух, окольцовывая руку, тело, затем и всех, кто находился рядом со мной. Огненный жгут полоснул по земле, лизнул сухую траву, оставив яркий след. Всполохи огня достигли голов, языки тянулись к небу.
Сиштар кричит, закрывая глаза.
Силуэты, выхваченные ярким светом из мрака.
Воинственный возглас Быстрого.
Началось. Началось!..

Азарт боя. Первая кровь. Первая смерть.
Довольная улыбка на моих губах. Алчность, отражённая в моём взгляде. Сегодня моя жажда утолиться.
Но... наши противники - райвашары.
Горечь. Я ощутил лишь горечь. Не ненависть. Не гнев. Горечь... Мои собратья. Мой народ. Безумные. Отколовшиеся. Жаждущие жить. Райвашары.
Я не желал смерти своим братьям. Мне было больно оттого, что их решением было нападение на племя Тиноко. Было больно оттого, с каким рвением бросались на них мои воины... Изголодавшиеся псы. Изливающие ярость друг на друге. Но не тот вам враг, что перед вами скалит зубы, - тот, кто стоит за границами клетки.

С губ моих сорвались первые Слова.
Это была Песня. Громкая, звучная, проникающая в разум тех, кто мог слышать. В Песне моей была сила. Сила, что шла из моего сердца.

Песня. Этого можно было ожидать, учитывая количество татуировок на лицах воинов, и выбранную стратегию. О том, что у этого племени множество сильных шаманов Рохг подумал сразу же, едва увидев количество проделанной работы над их лицами. Теперь же он начинал думать, что, возможно, шаманов у них было меньше, но они были куда как сильнее чем Хладный мог себе представить. О том, что все это могло было быть работой всего одного поющего, думать не хотелось. Песнь.. Теперь Воатак был уверен, что Авруумрк не пропустит их.

Когда раздался громогласный хруст а райвашары больше похожие на тени замерли, Рохг впервые за сегодняшний день испытал нечто отдалённое похоже на страх. Впрочем куда больше в этом чувстве было недовольства. У него все таки не получилось?
Но чувство отчаяния быстро сменило удивление. Ни один взгляд не был обращен к нему, да и шум раздался откуда-то со стороны. Кто-то еще? Кто..?

Размышления были прерваны яркой вспышкой света. Казалось будто глаза Хладного пытались выжечь ярким факелом, поднеся его прямо к лицу. Но боль, пусть и была резкой, быстро прошла, а ослеплённый райвашар еще некоторое время продолжал стоять замерев на месте, слепо озираясь, по крупицам восстанавливая четкость видения.
Чувствуя как слёзы устремляются к земле, оставляя солёные дорожки на его лице, Рохг смотрел на разрастающиеся пламя. Но что было куда важнее, он услышал песнь. Он узнал голос, и сомнения покинули его. Видящий подготовился к встрече. И судя по отзвукам битвы, он был не один. Им нужно помочь.

Одним быстрым движением стирая слёзы раздражения с лица, Хладный пытался отыскать глазами того, кого счел главным. Вождем. Раз уж он уже единожды попался в поле зрения Рохга, то найти его повторно не составит особого труда. Впрочем, едва бумеранг устремится к противнику, Воатак примется за поиски своей главной цели - вражеского шамана. И в этом ему наверняка вновь поможет татуировка луны.

Уже после броска, двигаясь к скоплению врагов подобно рыси, склонившись к земле и стараясь до поры не привлекать к себе излишнего внимания врагов, райвашар обнаружил, что забыл вытащить копье из тела Старика. Значит, на первых порах придется обойтись кинжалами, и если судьба будет к нему милостива, то привычное руке оружие он возьмет с еще тёплого трупа противника.
Сейчас он не испытывал горечи от осознания того, что сражаться и убивать придется сородичей. Это придет потом, после битвы. В бою разум Рохга был занят холодным расчетом. По крайней мере до того, как его разъярят. Такого давно уже не случалось, но ведь сегодня особая ночь, не правда ли?

Бросок наудачу - и Хладный потерпел крах. Бумеранг, пущенный во врага, сделал кривую дугу, и рухнул где-то в траве, так и не найдя свою цель. Но воин не смел отвлекаться на подобную неудачу. Терять время в данной ситуации, было просто непозволительной роскошью. Он побежал вперед. Туда, где рассыпалась на тысячу крупиц бестелесная змея. Он мог лишь предполагать, где находится шаман, однако ему многого и не требовалось. Пока что достаточно было знать направление.

Тем временем, враг уже приходил в себя. Неожиданная атака внесла хаос в ряды противника, но не сломила его боевой дух. Все внимание уделив вспышке пламени, воины двинулись вперед, грозя настигнуть лазутчиков. Но внезапно раздалась песнь.
Хладный узнал этот голос. А луна указала его источник. Без сомнений, это был Авруумрк. Песнь его, будто черный туман, тянулась от самой земли. Невидимая грязь обволакивала врага, заставляя его спотыкаться и совершать ошибки.
Песнь Лидера.
Та, что ломает дух, и повергает в смятение. Но не тех, кто связан кровью с племенем Тиноко... Туман не смел касаться Рохга, однако все равно сыграл свою роль: вражеский шаман, поспешив перепеть Трана, выдал себя.

Тягучая. Громкая. Звучная.
Песнь срывалась с моих губ, заполняя пространство, вливаясь в потоки ветра, иглой пронзая разумы ночных охотников. Глаза их подёрнула дымка, остановились руки, занёсшие оружие. Ощутили вкус смерти, как только копья и кинжалы Тиноко коснулись их парализованных тел.
Пролилась кровь. И в воздухе распространился её едкий запах.
Каждый звук, хриплый и булькающий, вырывающийся из глоток поражённых райвашаров, отдавался во мне обжигающей болью. Я продолжал петь, но сердце моё наполнялось горечью.
Я вспомнил.

...Запели шаманы, отрезая нити моей Песни, дошедшей до разума их воинов. Я чувствовал, как связь моя слабеет. Как прочно цепляются друг за друга их голоса, образуя единство. Я был один. Моих воинов было мало. И я знал, что если не убить шаманов, то воины ночного племени вырежут нас всех. Не станут слушать.
Но я хотел, чтобы они слушали. Мне нужны были их воины. Мне нужны были их умы, не замутнённые волей чужих шаманов и вождей. Мне нужно было открыть им глаза.
- Убейте... шаманов!.. УБЕЙТЕ! - прорычал я тиноко.
Каждого! Вырежете каждого, отсеките им головы! Эти чудовища посягнули на самое для меня святое - на жизни других райвашар. Их разумы омрачены жаждой крови собрата. Они - каннибалы, пожирающие жизни своего народа. Они не достойны существовать в Мире Живых.

Уже на бегу Рохг отметил про себя, что промахнулся. И бумеранг теперь где-то в недосягаемости, подобно копью. Если так пойдет и дальше, то скоро ему придется сражаться голыми руками. При мысли об этом, на лице райвашара образовалась что-то вроде лёгкой усмешки. О да, теперь он чувствовал азарт охотника, даже несмотря на то, что добычей были сородичи. Убей или будь убит, вот как все было сейчас.

Ни один из спутников шамана не успел даже заметить тени за своей спиной, секундой позже падаю с глубокой бороздой в шее. Хладный был собран и хладнокровен, он даже не принимал во внимания вероятность того, что кто-нибудь из них окажет сопротивление. Пока - нет, Авруумрк, а судя по песни это он, и никто иной, хорошо постарался, и пусть яркий свет огня ослепил и самого Воатака, гораздо важнее было то, что враги отвлеклись, ожидая нападения со стороны света.

Покончив с воинами, я начал тихо подкрадываться к шаману. Четверо его охранников не издали и звука умирая, но с ним самим вряд ли будет так же просто. Не зря он шаман, он может почувствовать угрозу. И все же я должен был сделать это. Поющие сейчас - основная вражеская сила. Без них у Видящего будут все шансы в одиночку остановить войско. О да, Рохг прекрасно представлял себе возможности друга.

- Убейте... шаманов!.. УБЕЙТЕ!

Донесся знакомый голос со стороны огня, образовывая своеобразный сигнал для Хладного. Покрепче сжав оба кинжала воин резким движением закинул руки за голову врага, и потянул на себя оба кинжала, разделяя опасения Авруммрка желая действительно отрезать ему голову. Чтобы уже не ждать никаких неприятностей.
Ну а покончив с этим, подобрал копью у одного из убитых, если они были им вооружены, и постарался обнаружить нового шамана. Впрочем, скорее всего его самого обнаружат куда быстрее.

Ярко горело пламя, но Авруумрк знал цену этому свету: скоро, гореть будет нечему, и поляна вновь погрузится во тьму. Враг и так уже почти привык к свету, а что делать тогда, когда преимущество окажется на их стороне?..
"Убейте" - эхом пронеслось среди союзников. Сверкнули огненными бликами глаза, устремленные на Видящего. Они поняли свою задачу, вот только... Как узнать, где шаманы?.. Немой вопрос застыл на лицах, а воздух тем временем, судорожно затрясся, под гнетом летящего копья. Дух Ветра успел предупредить шамана, однако тело его не смогло среагировать. Острие копья устремилось прямо в лицо, грозя вмиг оборвать жизнь поющего.
Все решилось за секунды. В паре дюймах от лица, древко копья треснуло пополам, брызнув щепками.
- Он под защитой! - знакомый голос подал своим знак, и впереди образовалась знакомая до боли спина. Костяной меч, острый, будто зуб льва, был зажат в жилистой руке, ожидая очередной команды от хозяйки:
- Прошу, пой... - прошептала Берккеш. По ее напряженной шее ручьями стекал пот. С трудом удавалось двигаться на ногах, по самые бедра покрытые ожогами и волдырями. Все-таки, Жаждущая не имела той власти над огнем, которые ей многие приписывали.
Вражеские солдаты, тем временем, будто сговорившись, бросились на шамана тиноко. Им так же стал очевиден логичный вывод: первым обязан умереть поющий. Пока Авруумрк пытался сдержать натиск обороняющихся шаманов, воины стремились уничтожить его, не позволяя этого сделать.
Шаи отбила атаку двух воинов, с легкостью оборвав их жизни. Однако, в очередной раз пронзив тело, она не успела вовремя вытащить меч из поглотившей его плоти. Чужое копье пробило женское тело, разорвав кожу и сломав ключицу.
Девушка закричала. Так, как не кричала при родах. Перехватив рукоять целой - левой - рукой, она вмиг разрубила древко, и новым ударом отправила врага к предкам. Кровь, багровыми ручьям пошла по ее руке, унося с собой жизненную силу и неумолимую мощь воительницы. Чудом ей удалось избежать смерти после очередной атаки. Ноги уже не желали слушаться. Ее спас один из ветеранов. Его боевой бумеранг был похож крылья тех мелких птиц, что обычно скрываются в зарослях. Мелькая в руке своего обладателя, он уносил жизни одного за другим бойцов.
Но Видящий знал и видел: надолго вояку не хватит. Может и не мастерством, но количеством, его скоро победят. Каждого из них.
В подтверждение этому, послышался вскрик, что оборвал жизнь одного из союзников. Теперь, их на одного меньше.

Однако, не только потери несла эта схватка. В какой-то миг, Авруумрк почувствовал, как оборвалась одна из нитей, что ничтожно пыталась сопротивляться его пению. Один из шаманов мертв. Но кто нанес ему смертельный удар?..



Рогх, тем временем, завершил свою атаку, успешным убийством одного певца. Татуировка показывала ему оставшихся шаманов: теперь их сила была направленна на их самих, в попытках вырваться из-под чужих чар. Пять змей, разбросанных по поляне, крутились, будто в припадке, пытаясь вырваться из обвязывающих их плетей.
Тот, кто вступил в схватку сразу с пятью шаманами, был чертовски силен.
- Тут, тут, тут! - воскликнул один из шаманов, на миг отвлекшись от песни. Потеряв контроль над защитой, он в ту же секунду утратил волю, подчинившись песне врага. Однако, жертва его не была напрасна: на невидимого до селе Хладного, обратили взоры недруги. Теперь, чтобы нанести точный удар по следующему шаману, стоило изрядно потрудиться.

Авруумрк

Миг триумфа. Миг падения. Смешалось всё, образуя цельную хаотичную картину. Я наблюдал то, что происходило рядом со мной, словно со стороны. Копошащиеся фигуры вражеских райвашар, тёмных и мрачных, словно сама ночь. Цветные потоки, змеящиеся вокруг их шаманов. Мои воины, мои доблестные защитники, бойцы, - они сражались с порождениями тьмы и жажды из последних сил. Их клинки и копья вонзались в плоть вновь и вновь, окрашивая ночь в алый цвет. Разливая по сухой земле чужую и собственную кровь.
Я пел. Я едва успел заметить. Копьё, пущенное в мою голову. В последнее мгновение Мир духов предупредил меня о грозящей опасности, но я... я бы не смог... я бы умер. В ту секунду ощутил я, как подошла ко мне сама Смерть.
Но Шаи... Она выскочила из тьмы неожиданно. Её силуэт, очерченный огненными бликами, возник перед моими глазами. Я видел её напряжённую, блестящую от пота спину. Её приподнятые плечи. Её слегка наклонённый к шее затылок.
Древко копья разлетелось на две части. Полёт его остановила уверенная, сильная рука Барккеш.
- Он под защитой!
Шаи... Всколыхнулось что-то в душе моей. Что-то, напоминающее прежние чувства. И благодарность. Но я помнил о том, что задумал. Помнил о том, что она мешает мне. Хорошо, что она этого не знает сейчас...

- Прошу, пой... - едва слышно произнесла моя драгоценная мёртвая защитница, но прервал её неожиданный удар копья. Я вздрогнул, увидев, как вонзается лезвие в местечко между плечом и грудью. Услышал хруст костей.
В этот миг воины моих ненавистных врагов бросились к огню. К остывающему, потухающему огню. Он терял свою силу - я поддерживал его до сих пор, как мог. Но в тот момент, когда Шаи ранили, дрогнула моя воля, и ослаб костёр.
Лишь на мгновение.

Ярость.
Бешеная, сметающая всё остальное. Ярость пронзила меня стрелой. Разлилась по телу, достигая кончиков пальцев, бурным потоком струясь по конечностям, источаясь из самого сердца.
Огонь, что выжигал сухую траву, проник в меня самого, обжигая тело, обжигая разум.
Я ненавидел. И ненависть эта танцевала в моей душе вместе с остальными чувствами, о природе которых не задумался я в тот момент.
Я ненавидел это ночное племя. За то, что посмели поднять руку на райвашар. На Тиноко. За то, что скрывались за пологом ночи. Они не знали... эти твари, эти вышедшие из грязи отродья - они ещё не знали, что Дух Луны, воцарившейся на небе, любил и покровительствовал мне... Мне! Только мне! Вы не достойны черпать его силы. Не достойны стать воинами моего войска... Возможно, я вас прощу. Ваши жалкие остатки, что будут умолять тиноко, умолять меня пощадить их жизни. Возможно. Но сейчас...

Моя Песня ускорилась. Быстрым потоком разливались в воздухе витиеватые слова, произносимые на наречии моего племени. От охвативших меня чувств я не мог стоять на месте. Всё моё тело дрожало, двигалось в ритм Песне. Звенели браслеты. Стучал о землю посох.
Я жаждал узреть их смерть.

***

Рохг

...Лезвия клинков одновременно прочертили по шее шамана две режущие глубокие раны. Хлынула из них бурным потоком кровь, окрашивая тело и одежды райвашара в алый.
Душа воспела. Возликовала. Душа ощутила утолённую жажду крови и убийства.
Фигура Воатака застыла. А перед ним на землю медленно осел убитый шаман.

Ночной охотник бросил взгляд на потухающий костёр, устроенный Видящим. Перевёл его на "змей", крутившихся вокруг шаманов. Увидел, как один из них, обнаружив его присутствие, ослабил действие своей песни. Пожертвовал собой ради того, чтобы его собратья заметили пришедшего со спины врага.
Заколотилось сердце. Ощутил страх разоблачения. Слабый, не способный поколебать его уверенность. На смену ему, в то же мгновение, пришёл азарт. Зажёгся в глазах недобрый огонёк. Не сулил он этому племени ничего хорошего...

Отступать - не в его принципах. Оставлять своих соплеменников на произвол судьбы - не смог бы он совершить подобное предательство. Не смог бы оставить друга, в одиночку борющегося с оставшимися четырьмя шаманами. Воатак невольно восхищался отвагой шамана, которому доверил своё будущее.

Но не заметил его ещё Тран. Был полностью поглощён своей борьбой.

...Взгляды некоторых воинов направились на воина Тиноко, возникшего в тылу неожиданно. Усмехнулся Рохг. Сжал крепче рукояти клинков. Эта ночь обещала быть весёлой.