Zant | ходы игроков | -- Глава II: В стенах Гертрама

Ричард не нуждался в пояснениях девушки – прекрасно слышал каждое слово развернувшегося между ней и Фахтором диалога. Какого чёрта он должен выбирать? Мужчина нахмурился, пристально вглядываясь в глаза чародейки, словно именно там скрывался ответ, столь ему сейчас необходимый. Конечно же, это было не так. Безразличны золотые озёра. Если была бы возможность, Асхелл постарался бы вытащить всех. Невыносимой являлась одна мысль о том, что придётся оставить кого-то здесь, в стенах Гетрама… Но просьба старика оказалась немыслима совершенно. Чёрт побери, вся эта операция была затеяна ради спасения Гарольда Фахтора. Именно ради того, чтобы этот человек избежал казни, Ричард и его люди рисковали своими жизнями. Именно ради этого все они, быть может, погибнут, так никогда и не покинув проклятого замка. Спасение Гарольда гарантировало поддержку – силы, необходимые для успешного завершения задуманного предприятия. Если вместо старика вытащить отсюда его племянника, то, вполне возможно, тот и смог бы заручиться связями дяди, но, по всей видимости, настроен Берит был ещё более категорично.

Треклятые Фахторы. Ричард переводил взгляд с одного на другого, соображая торопливо. Выбирая меньшее из двух зол. Не исключено, что им и правда не удастся сбежать в компании ослабшего старика. Быть может, Гарольд озлобится и замкнётся, не просит Асхеллу смерти Берита.
Того же исхода стоило ожидать и в противном случае. Для разрешения этой дилеммы определённо не хватало наличия третьего, компромиссного варианта. Варианта, организовать который сейчас не представлялось возможным. Ричард взглянул на Дерека, словно тот мог дать дельный совет. Посмотрел на девочку, судьба которой так заботила похоронившую уже себя девушку. Подсказки не было и там. Правильный выбор отсутствовал как таковой. Без крови не обойтись, кем-то придётся пожертвовать.
Ричард закрыл глаза, прислушиваясь к голосу собственного рассудка. Лишь этот голос мог помочь, наставить на истинный путь. Никто вокруг не способен принять за него такое решение. Только он сам.
Берит готов пожертвовать собой ради спасения дяди. Благородно. По всей видимости, он хороший человек, с понятиями о добре и зачатками чести. Асхелл преисполнился уверенности, что сможет убедить его помочь. Докажет, что делает правое дело. Что глупая ненависть и обиды не должны поставить крест на судьбах тысяч людей. На мгновение перед глазами встало лицо графа Раттингема, когда тот услышит, что вместо Гарольда Фахтора ему привезли всего лишь его племянника… Зрелище это не слишком обрадовало. Но времени думать больше не оставалось.

- Выпусти его, - к девушке обращаясь, в сторону клетки с Беритом кивнул.
Заговорил, попросту игнорируя протесты последнего:
- Геройствовать будешь потом, когда уберёмся от замка подальше. – повернулся уже к старику, - Мне очень жаль, Гарольд. Правда жаль, что так вышло.
Не в силах больше видеть людей, обречённых остаться в клетках, он повернулся спиной к обоим Фахторам. Выбор сделан. Правильный или нет? Время покажет.

- Все правильно... Ты все сделал правильно... - шептал старик из-за прутьев клетки, - Ни о чем не жалей, Берит. Молодые не должны уходить раньше стариков. Я бы не вынес этого побега, поверь...

С облегчением принял Фахтор выбор Ричарда. С благодарностью смотрели на мужчину два блестящих старческих глаза.
- Оммажан, Рафтель и Каинтус. Три города, Берит. Мы с тобой там бывали ни раз, но я никогда не раскрывал тебе всех секретов. Крестьяне, обычные ремесленники и торговцы, что скрываются в этих городах - останки последних верных. Три крупных отряда. Военные. Отведи своего короля, дай ему силу. Закончи то, что я начал, и за что мы боролись.
- Ильва... - малышка Лили прижалась к девушке, хаотично разбрасывая свои мысли. Она тоже чуяла приближение гертрамцев. Чем ближе подходили солдаты, тем отчетливее чувствовалась угроза. Даже неопытная девочка смогла ощутить нарастающую опасность.
Заметив замешательство ребенка, Гарольд заговорил быстрее:
- Помни, Асхелл! Империя сильнее, чем ты мог ожидать. Иран призвал те силы, с которыми невозможно совладать. Семь проклятых встанут против тебя. Те, кого ты любил, кого потерял - не верь тем, кто однажды уже заступил за Грань.
Хитрый старик обозначил свою ценность лишь после того, как был освобожден племянник. Не смог принести в жертву эту жизнь, даже ради победы в этой бесконечной воине.
- Больше, ты узнаешь в Рафтеле. Иди на Север, следом за самой историей, сынок. Ты сможешь найти союзников. В Браервуде тоже есть друзья.

- Ричард! - внезапно, голос подал Дерек, - Ричард, пора убираться. Сейчас!
Молодой человек потянул на себя Асхелла. Один из его солдат поднял с пола обруч убитого товарища и кинул его в сторону спасенного пленника. Небольшая, но довольно значимая защита против наступавших мельтарумов.
Ободки, тем временем, уже начинали греться. Кто-то уже начал поиск.

Даже Ильва ощутила это. Для нее прикосновение чужого сознание отдавало холодом. Будто цепкие пальцы касались ума, выискивая ответы.
"Где ты прячешься?.." - шептал чей-то голос, - "Куда ты бежишь?.."
Могущественный маг пытался достучаться до нее. Сопротивляться было легко, но зовущая сила нарастала.

- Так вот ты какой, Ричард Асхелл, - убрав руку от Ильвы, маленькая девочка уставилась на юного революционера, с недетской жесткостью, - Как славно, что я первой смогла найти тебя...

Янтарь глаз сверкнул безумием. Девочка быстро оглядела помещение, и взволновано заулыбалась.
- Значит, у водопада. Смешной, а ведь мог убежать давно.

- Что это... - Дерек взволновано уставился на Лили, невольно трогая оружие.
Ильва ощутила схожее чувство. Тонкие нити силы тянулись от запястий и головы девочки, будто та сейчас превратилась в марионетку. В уме вновь всплыл образ: бледные руки, от которых веет холодом, играются с детским телом.

- Не слушайте! - прохрипел Гарольд, - Бегите, бегите отсюда, быстрее! Она уже рядом!

В отличие от своих спутников, Ричард не обладал никакими экстраординарными магическими способностями, не мог подобно им на расстоянии ощущать надвигающуюся опасность. Но всё же ощущал, почти физически чувствовал. Интуиция трубила тревогу, обострившееся в критической ситуации чутьё не предвещало ничего хорошего. Угроза сквозила во всём вокруг – в страхе, что скрывался в глазах маленькой девочки, в предостерегающем крике Гарольда, в тревоге, что едва уловимо мелькнула на лице освободившей Берита девушки. Угроза ощущалась даже в серых стенах. Ричард почти чувствовал, как топот бесчисленной стражи сотрясает пустынные коридоры. Как тянутся к жертвам ментальные щупальца мельтарумов. Кажется, ободок вновь нагрелся? Впрочем, возможно, это была лишь игра его воображения. Но необходимо было спешить, промедление становилось воистину невыносимым.
Вполуха слушал Асхелл затянувшиеся разглагольствования Гарольда. Семеро проклятых, опасаться тех, кто уже переступил грань… Понять смысл его слов оказалось более, чем проблематично. Идти на север, там есть друзья. Времени не было совершенно.
- Мне очень жаль, Гарольд. – глухо повторил он, стараясь не встречаться со стариком взглядом.
Ричард ненавидел сейчас прутья этой треклятой клетки, ненавидел это место изо всех сил. Но не мог ничего изменить. Мог лишь бежать. Ему было противно от одной мысли, что придётся бросить Фахтора здесь. Оставить умирать по ту сторону магического замка, после того, как спасение оказалось столь соблазнительно близко. И непритворная радость в голосе старика, его полное одобрения совершённого выбора, не могли улучшить настроение Асхелла.

Нужно бежать. Если он простоит перед этой клеткой ещё пару секунд, то просто не сможет уйти… Начнёт срочно генерировать очередной суицидальный план, который, в итоге, приведёт к гибели всех остальных. Умрёт Дерек, едва ли не в большей мере, чем сам Ричард, проникшийся его идеалами. Умрёт девочка, о которой он пообещал позаботиться. Страхи чародейки оправдаются – ей так и не удастся выбраться из треклятых казематов.
- Очень жаль... – прошептал он и первым шагнул в сторону выхода.
Но уйти далеко не успел. Асхелл замер и медленно обернулся, не веря своим ушам. Девочка прожигала его полным ненависти взглядом. По-взрослому серьёзно и жестоко смотрели теперь янтарные глаза. Это была всё ещё она… Но, вместе с тем, перед Ричардом стоял совсем уже не ребёнок. Холодные и насмешливые интонации, чудовищно неправильно исказившие детский голосок. Слова, и вовсе поступившие откуда-то извне. Маги. До неё дотянулись треклятые мельтарумы.
На мгновение Асхелл застыл, не зная, что делать теперь. В одну секунду ситуация изменилась, изменилась далеко не в лучшую, причём, сторону. Он даже не представлял, что может теперь предпринять. Борьба, что велась между двумя разумами в сферах, совершенно ему не подвластных, была проиграна, по всей видимости, окончательно и бесповоротно. И Ричард совершенно не мог повлиять на исход. Насколько опасна теперь эта девочка? Безусловно, станет обузой. Так что же, бежать теперь, оставив её здесь одну? Как бы не так.
Мужчина мрачно улыбнулся. Похоже, чародейка была права. Им не покинуть уже этих стен. Им всем, не только ей одной. Он обещал позаботиться о ребёнке. И обещание, по всей видимости, провалил. Но и бросать её здесь совершенно не собирался.

Дерек коснулся рукояти меча. Напуган, обескуражен. Об остальных членах их небольшого отряда не стоило даже и говорить. Все были ошарашены внезапным вторжением. А чародейка бездействует – медлит отчего-то… Быть может, потому, что не в силах помочь ребёнку. Возможно, ведёт прямо сейчас безмолвную схватку.
Он знал лишь, что времени не было. Действовал импульсивно, не слишком задумываясь о последствиях и результатах. Чёрт знает, как работает вся эта система… Ричард рискнул.
- Отпусти ребёнка, имперская стерва, - сквозь зубы процедил он, в несколько коротких шагов преодолевая ничтожное расстояние. Слова эти прозвучали весьма угрожающе. Он не знал, кто скрывается сейчас по ту сторону безумного янтаря. Но всем сердцем уже ненавидел это создание.
Ричард сорвал с себя ободок. Накатило ощущение необычайной уязвимости. Он понятия не имел, что будет дальше. Догадывался, что его голова теперь – желанная цель для всех окружающих мельтарумов. Представлял, насколько громко разносятся его вырвавшиеся внезапно на свободу мысли в ментальном пространстве.
Надеюсь это сработает... Главное, не сделать хуже. Откуда мне знать, что происходит с магами, когда на них надевают защищающие от их же способностей предметы? Нужно выбираться отсюда. Чёрт, она ведь теперь слышит меня? Прочь из моей головы!
Ричард не знал, читает ли кто-нибудь уже его мысли. Стало неприятно при мысли, что уже могут читать. Но… Он должен был рискнуть. Если таким образом получится разорвать контакт хотя бы ненадолго, то он переживёт кратковременное нарушение своего личного пространства…
- Сделай что-нибудь с этим!

Ильва некоторое время смотрела на старика, думая о его поступке. О самопожертвовании, которого она в своей жизни не встречала. Она открыла клетку этого Берита, затем уже вглядываясь в его лицо. Каково это – осознавать, что ради тебя умрет кто-то любимый? Что он пожертвует собой, чтобы ты выжил? Каково это – жить с такой виной? На чьем месте быть проще сейчас – на месте старика или на месте этого юноши?

Ее прервала поступь холодных шагов на задворках сознания. Чей-то ослепленный жадностью, злобой и безумием голос. Чье-то присутствие, вьюгами обволакивающее.
Ильва нехорошо усмехнулась, ставя мощные барьеры. Ну уж нет. Хватит с нее чужих щупалец в собственной голове. Больше туда она никого не пустит, выжигая дотла свой разум, если придется. Слишком много ублюдков побывало там. Слишком много.

Запоздало пришло осознание и золотые глаза широко распахнулись – Лили! Девочка не сможет защититься. Не сможет вышвырнуть чужую могущественную силу из себя. Ведь ее никто не учил. Ведь она еще ничего не знает про бестактность этого убогого мира.
Ильва резко развернулась и столкнулась с взглядом чужого безумия. Льдом чьего-то взгляда. Скривилась, готовясь резко оборвать эти липкие волоски…

Он снял ободок. Снял ободок, кинувшись к девочке. Девушка застыла с поднятой рукой, смытая потоком его воспоминаний. Его эмоций и чувств. Его прошлого.
Она видела ребенка. Она видела кровь и отчаяние. Что-то, о чем он никогда не скажет. Что-то, о чем он не вспомнит. Что придет лишь бисеринками пота вместе с кошмарами. Она видела новую семью и силу новой дружбы. Заботу и любовь, которой у нее не было никогда. Видела толпы людей, что боготворят и обожают. Видела солнца тепло и трав нежность.
Она не хотела смотреть. Можно было себя этим утешить. Но не смогла отвернуться. Не смогла не пойти дальше. Не смогла остановить себя, проникая до самого дна. Возможно, воспоминания этого человека будут единственными хорошими воспоминаниями за последние дни. За последние годы. Единственными воспоминаниями перед смертью, которая ждет в серых коридорах Гертрама.
Всего на короткий миг, длящийся доли секунды, она позволила себе вместе с ним пережить боль и радость, любовь и отвагу, страх и смелость. Она увидела причину по которой он оказался здесь. Увидела того мальчика и огонь в глазах самого Ричарда.
Она осознала насколько необыкновенным был этот человек. И насколько он сам еще не знал об этой своей необыкновенности.

Выныривая из его разума, Ильва залилась густым румянцем и кинулась к девочке. Она прикрыла глаза, обрывая нити чужого сознания, не обращая внимание на сопротивление. Обрезая струны, что управляли Лили, словно марионеткой. На это не нужно было много сил.
Девочка начала падать, лишенная подпитки. Волшебница поймала ее, прижав к себе худенькое тельце. Резко сняла ободок и так же резко протянула Ричарду, избегая его взгляда.
Она сама не могла понять отчего ей так стыдно и неуютно. Оттого ли, что она столь резко проникла в его сознание или оттого, что заблуждалась в нем?

- Я отрезала ее, - тихо шепнула, изучая трещинки на полу, никак не находя в себе решимости поднять желтые глаза. – Лили не скоро очнется… я не смогу ее унести – у меня не хватит сил…
Она соврала – все же у нее хватило их, чтобы поднять лицо и посмотреть на этого человека.
- Ты обещал…

Что-то изменилось. Изменилось неуловимо. Ричард даже не смог бы толком сказать, в чём это заключалось. Быть может, дело в выражении, мелькнувшем на лице девушки? В смущении, взявшемся невесть откуда? О, Асхелл отлично понимал, что сейчас здесь произошло. Догадки имелись вполне определённые. Это бы всё объяснило. И почему покраснела внезапно чародейка, и почему, прежде столь невозмутимая и безразличная, теперь прячет глаза. Самое обидное заключалось в том, что он даже не знал, имели ли проведённые им манипуляции хоть какой-то смысл. Глядя, как девушка, не особенно торопясь, разрывает контакт между ребёнком и сущностью его поработившей, Ричард осознал, что ситуация по всей видимости оказалась вовсе не столь критичной, как он себе возомнил.
Он схватил ободок, вернул его на законное место. Раздражение и гнев переполняли мужчину изнутри. Он чувствовал себя уязвлённым. Не знал, насколько глубоко проникла девушка. Понятия не имел, что успела узнать. Должен был успокоиться при виде раскаяния и смущения. Но не тут-то было.

Ричард ощущал себя так, словно кто-то без спроса копался в его нижнем белье. Узнал самые сокровенные тайны. Желания и мечты. Те, которые он хотел ото всех скрыть. Даже те, в которых не рискнул бы признаться и себе самому. Чувство походило чем-то на пощёчину, полученную от человека, которому верил и доверял. Это было чертовски неприятно. Словно тебя выпотрошили, тщательно изучили все внутренности и потом запихнули обратно.
Какое она вообще имеет на это право? Асхелл накручивал себя, впадая в ещё большее бешенство. Он вытащил её из клетки, убил тюремщиков, собрался и вовсе вывести из этого замка, подарить свободу отчаявшейся её уже получить. А чародейка копается в его голове.
Обида. Словно отняли что-то родное и очень ценное. Совсем недавно ещё принадлежавшее ему одному. Она не должна была так поступать. Совсем не должна.
Взгляд золотых глаз теперь резал. Обжигал. Когда она оторвала глаза от пола и посмотрела всё-таки на него, Ричард не выдержал и отвернулся. Он понятия не имел, как вести себя с человеком, который читал его мысли. Хотелось спрятаться. Оказаться от неё подальше, получив время, чтобы побыть наедине с собой и восстановиться. Вернуть былую уверенность. Потерянную приватность. Не видеть пронизывающих насквозь янтарных глаз.
Чёрт побери. Ведь он всего лишь хотел помочь, спасти ребёнка. Поступил несколько глупо. Излишне самоотверженно. Неужели, обязательно было делать это? Проклятые мельтарумы.

Асхелл пытался заставить себя успокоиться. Тяжело вздохнул, стараясь унять нервную дрожь. Несмотря на произошедшее, совсем не время было ещё расслабляться. Опасность никуда не ушла. Совершенно не миновала. Свою личную неприязнь он оставит на потом. Запрячет подальше свои обиды. Ободок теперь на месте. По крайней мере, о них она не сможет узнать.
- Ты обещал… - приходится напрягаться, чтобы разобрать шёпот.
Всё так же Ричард избегает золотых глаз – смотрит куда угодно, но только не на обнажённую девушку. Впрочем, на этот раз по причинам совершенно отличным от тех, которыми руководствовался вначале. Не хочет видеть. Не хочет знать. Где-то внутри есть глупая надежда, что не так уж много она и прочла. Что времени было слишком уж мало. Что ничего особенно страшного и не произошло.
Обещал. Он действительно обещал. А ещё просил оставить его мысли в покое. Но в отличии от окружающих, клятвы Ричарда для него кое-что ещё значили. Да и не мог он представить ситуации, в которой согласился бы бросить здесь несчастного ребёнка.
- Обещал, - эхом откликнулся он, не позволяя голосу передать даже тени эмоций, бушевавших внутри, - Что позабочусь о девочке. Что мы все выберемся отсюда.
И не собирался отказываться от своих слов. Всё так же избегая янтарного взгляда, наклонился, взял на руки хрупкое тельце. Почти не почувствовал тяжести ребёнка. Совсем маленькая. Невесомая. И первым зашагал к выходу, более не оглядываясь.

- Старик-старик.
Берил надел предложенный воином ободок и отошел к старшему
- Я знаю твои ошибки, знаю свои, но тебя заменить не смогу. Да и он, - кивок в сторону. - Не уверен.
Фартхал-младший слушал и запоминал, но сомневался молча. Воля к борьбе имеет свойство таять, пока не исчезнет совсем.

- Я запомнил, дядя. Случится чудо, и может мы еще встретимся. Возможно даже здесь.
Хохотнул невесело.
- Пора идти.

- Идете вперед! - подал знак солдатам Дерек, и поспешил помочь Ильве подняться. Осторожно удерживая девушку, он еще какое-то время помогал ей идти, даже не спрашивая, нужна ли ей была помощь. Следом за солдатами, вышел Ричард с девочкой. Дерек пропустил вперед несломленную, и повернулся в сторону бывшего пленника.
- Быстрее… - властности в его голосе не хватило. Отчего-то ему стало стыдно командовать столь матерым воином, как Берит Фахтор. Поэтому юноша лишь молча дождался, когда тот найдет себе нож, простится с дядей, и вручит тому оружие.
Когда сборы были закончены, молодой человек взглянул на оставшегося пленника и произнес:
- Мне очень жаль… - и не смея задерживаться, он следом за остальными исчез в дверном проеме.
Фахтор же, совершенно не жалел о том, что был оставлен. Где-то в глубине души, он был счастлив. И чертовски спокоен. Сжимая в ладонях рукоять кинжала, он с удовольствием повертел его в сухих руках. Знал ли Берит, как распорядится этим клинком его дядя?.. Конечно, знал. Любой, кто пробыл в Гертраме хотя бы пару дней, разделил бы желание уставшего от жизни старика. Он уже не страшился смерти. Единственный страх, который его успел посетить - это мысль о том, что его вновь вернут с того света, чтобы продолжить истязать в этом аду.
Гарольд торжественно поднял клинок, будто древний жрец, готовый принести жертву. Он знал, как уйдет из этого мира. Так, чтобы пока восстанавливали его тело, дух успел уйти далеко в мир теней, без шанса вернуться обратно. Развернув острие в сторону левого глаза, мужчина тихо выдохнул:
- Да здравствует король!
После чего, резким движением вонзил в себя клинок.

Тем временем, отряд, возглавляемый Ричардом, двигался по узким коридорам замка. В месте, где лестница уходила в сторону водопада, уже были слышны звуки приближающихся солдат.
- Твою же… - едва не выругался Дерек, но все же не потерял самообладание. Быстро преодолев злополучную лестничную площадку, молодые люди оказались перед коридором, из которого веяло холодом. Шум явно свидетельствовал о том, что они движутся в правильном направлении. Единственное, что смущало: коридор был чертовски длинным и просторным. Если их нагонят раньше, чем они успеют добежать до спасительной пропасти, их расстреляют в спины.

- Нужно бежать. Быстрее!.. - завопил Дерек, подталкивая вперед остальных. Он двигался сзади, пытаясь помочь тем, кому удалось сбежать. Он чувствовал приближение врага.
И Ильва тоже чувствовала. Ей даже не нужно было оборачиваться, как юноше, чтобы точно знать, где враг.
«Дуум» - простонал воздух, предупреждая девушку о насильственном вмешательстве в земную твердь. Она отчетливо ощутила, куда пришелся удар: прямо в своды коридора. Мельтарум, что пытался их догнать, но еще не появился в поле зрения, попытался обрушить потолок на головы убегавших. И ему это удалось. Множество трещин паутиной разошлись по стенам. Потолок стал обваливаться.

- Вот беда.
Никакой определенности в жизни, еще с детства. Выбраться из камер Гертрама, чтобы откинуться на полпути к свободе? Еще чего не хватало, слишком много дел впереди.

Бежать с девочкой на руках было не слишком удобно, но Ричард не жаловался. И не только потому, что жаловаться попросту не было времени – слишком долго они топтались там, около клеток, слишком долго беседовали и решали, что делать дальше. Слишком долго незваная гостья копалась в его голове. Асхелл не оборачивался, просто не хотел этого делать. Возможно, стоило убедиться, что за ним следуют остальные – сейчас о том свидетельствовал лишь топот ног многочисленных ног. Но он не собирался ничего проверять. Вовсе не потому, что мужчину не волновала судьба его спутников, вовсе не потому, что в своём эгоизме он плевать хотел на всех остальных. Совсем нет.
Просто Ричард пользовался возможностью побыть наедине с собой, собраться с мыслями, отойти от произошедшего. Вернуть целостность своему внутреннему миру, убедиться в неприступности черепной коробки. Возможностью, мягко говоря, слегка специфической, но приходилось довольствоваться и ею за неимением лучшего.
Прямой как стрела коридор. Широкий, просторный. Запоздало приходит мысль, что совсем не случайной была ассоциация со стрелами.
Почти физически Ричард ощущал, как утекает отпущенное им время. Как выходят на позиции позади невидимые пока ещё стрелки. Сердце бешено колотилось, разум каждую секунду ожидал услышать свист рассекающих воздух стрел. Он ненавидел расстояние, отделяющее беглецов от обрыва. Ненавидел сам факт того, что приходилось бежать, в любой момент ожидая удара в беззащитную спину. Хотел остановиться, развернуться и лицом встретить настигающую опасность. Сразиться с ней, изгнать противный страх из головы. Нет ничего ужаснее неизвестности. Ожидание смерти едва ли не хуже её самой. Но кое-что останавливало. Банальная логика, рациональные доводы разума.
Ну остановится он – и что дальше? Отразит стрелы безымянным мечом, прикрывая отступление других членов небольшого отряда? Нелепая мысль непроизвольно заставила улыбнуться, даже несмотря на всю трагичность сложившейся обстановки. Когда-то давно Ричард слышал о людях, овладевших подобным искусством. Старые россказни о воинах с далёкого запада, способных клинками сбивать летящие стрелы. Даже если принять на веру эти нелепые слухи, Асхелл всё равно был уверен, что ему никогда в жизни не удастся повторить нечто подобное. Самоубийство чистой воды.
Таким образом, никакого выбора на деле не оставалось. Всё, что было в их распоряжении – немного времени. И немалое расстояние, которое необходимо было преодолеть. Ещё девушка-мельтарум, но думать о ней не хотелось и вовсе. Да и выглядела та слишком ослабленной, чтобы можно было всерьёз рассчитывать на помощь с её стороны.
Просто бежать. Надеяться. Верить. Уповать на удачу. Если бы Ричард верил в богов, сейчас он наверняка бы взывал к ним. Но так уж сложилось, что маленький мальчик, увидевший слишком много крови за свою недолгую жизнь, разочаровался в религии. Поставил под сомнением неоспоримый авторитет небес. Привык рассчитывать на свои лишь силы, не посылая бессмысленных мольб высокомерным представителям высших сил.

Ильва облокотилась о парня, которого недавно освободила от мук. Если бы не он – возможно она не смогла бы подняться. Усталость прожитых кошмарных дней Гертрама запела в унисон с усталостью, что пришла в последние минуты. Слишком много событий и поспешных решений. Весь мир поддело молоко равнодушия и обреченности. Но сдаваться так просто она не собиралась.

Бежать оказалось тяжелее, чем она думала. Босые ноги скользили по влажным камням крепости. Чувствовали каждый бугорок, каждую неровность. Она смотрела на спину Ричарда впереди, смотрела, как болтаются ноги Лили, словно соломенные валики куклы. Теперь она знала, что этот человек не бросает слов на ветер. Знала, что он импульсивен и во многом неопытен, но им движет храбрость и смелость несломленного духа. Горячее сердце и пламенная душа. Такой человек может поднять людей за собой и повести их на заведомо проигрышную войну. Такого человека будет любить толпа, слепо веря его простым, но метким словам. Возможно, в нем когда-нибудь расцветет та корысть и жажда власти, что присуща правителям мира сего. Возможно, с годами придет чванливость и жестокость. Но пока он от этого был далек. Пока рок неминуемого не настиг его, а жизнь бурлит и кипит, готовая совершать многочисленные подвиги. Во имя чести, во имя справедливости, защищая тех, кто искренне верит в него. Он случайно оказался в самом жернове ядовитой и безнравственной войны и пока держится весьма достойно. Хватит ли его надолго? Сможет ли он совершить все, о чем задумал? Поверит ли он в себя когда-нибудь так же, как верят в него люди? Ильва не знала. Но одно она с удивлением почувствовала внутри себя – надежду и желание поверить в этого человека. Если у него хватит сил разрушить мир, который она имела возможность узнать изнутри, и воздвигнуть на его руинах тот эфемерный и хрупкий, о котором она лишь читала и слышала, то все, что он делает – не зря. Обязательно не зря.

Мимо мелькали черно-серые стены, а девушка не замечала ничего, кроме спины Ричарда. Думала о том, что предстало ее разуму и внутреннему зрению, когда он снял ободок.
Она видела гнев в его глазах и острое желание отвернуться. Бросить ее здесь. Это было нормально. Она выросла с этими взглядами осуждения и укора. Словно она была виновата в природе своих глаз. Словно одно ее существование нарушало хрупкий баланс мира и являлось злом. Это было нормально. Но отчего-то по сердцу полоснуло острыми ножами обиды. Неужели в этом мире не найдется ни одного человека, который сможет смириться с ее сущностью? Неужели каждый раз она будет разбиваться об острые скалы укора и осуждения?
Затихшая было злость начала нарастать снова. Она бурлила, подогреваемая быстрым бегом и смертью, что дышала в спину.
Серый мир давно потерял свои краски. Давно перестал быть уютным и безопасным местом. Но и сама девочка изменилась, став более жестокой и ядовитой.

Прямой коридор. Пение магии позади. Вязь морщин-трещин на потолке. Осыпающаяся крошка камней. Иль чувствовала, что ей не хватит сил успеть. Ей вообще катастрофически не хватало сил. Они остались где-то в родном Тихоречьи, смытые полноводьем. А здесь ее вечной подругой стала усталость и злость.
Что ж. Во всяком случае лучше погибнуть под завалами камней, чем быть пойманной этими тварями.
Можно попробовать задержать потолок, но у нее так мало сил. Заглянув в себя можно было найти размазанную по оболочке пустоты магию. Можно было собрать ее последние крошки, бережно и осторожно свивая в поток. Можно хотя бы на долю мгновения задержать своды, давая им хоть какой-то шанс…
Не останавливаясь, девушка побежала вслед за остальными, прикрыв вспыхнувшие золотом глаза.

Осыпался потолок, грозя навеки замуровать беглецов в стенах проклятого замка. Умереть, или продолжать мучительное существование, под гнетом пыток, сырости и постоянно голода?..
Берит и на секунду не задумался остановиться. Движимый безумным отчаянием, этот человек сделал невозможное, проскочив вперед единым порывом. С его же скоростью успел проскочить один из солдат, почти моментально выйдя из опасной зоны.
Ричард был следующим. Незначительно отстав от лидирующих бегунов, из-за ноши, в виде маленькой девчонки, он так же попытался прорваться вперед. Был ли он чертовски везуч, или же ответственность за маленькую жизнь придавала ему сил, но и Ричард смог преодолеть смертельную грань, вовремя оказавшись за нужной чертой.

Ильва не успевала. Она чувствовала это. В течении всего бега, ей иногда помогал Дерек, позволяя не рухнуть на скользких полах. Каждый раз, когда она сбавляла темп, он покровительственно подталкивал ее, не смея обогнать и уйти вперед сам. Сейчас же, ситуация была критическая. Потолок рушился, и время шло даже не на секунды - на мгновения. Девушка попыталась остановить неминуемую гибель, которая уже неслась к ее голове, желая раздавить под собственным весом. Глаза вспыхнули золотом, и все потемнело - Ильва знала, какую цену стоило заплатить за последнее колдовство. Она знала, что отдав последние силы может лишиться зрения или даже рассудка. Но хватит ли этих крупиц сил, чтобы остановить тонны камней?..

Не хватит. За считанные мгновения, громада пробила ее попытку удержать своды. За крупицы секунд, она успела осознать, что сейчас ее жизнь оборвется. Было ли в этом понимании сожаление?..

Толчок.

Мягкий, но сильный. Ей уже несколько раз довелось почувствовать его, за то время, пока они бежали к роковому коридору. Сейчас он больше походил на удар, но все равно в нем чувствовалась какая-то осторожность, сдержанность. Нежность, что-ли…
Этот последний толчок, если бы был сказан словами, наверно, звучал бы как: «Живи».
Девушку выкинуло вперед, уронив на холодный пол. В каких сантиметрах от обнаженных ног, обрушились последние камни, чудом не задев. Отдав последние силы на попытку удержать потолок, ее мир будто сжался. Теперь она не чувствовала нити окружающих ее сил, не знала присутствие каждого живого существа поблизости. Остались лишь примитивные чувства, которыми пользовались обычные люди. Потребовалось время, чтобы обвести взглядом присутствующих, и понять, кого не хватает.
Дерек и тот безымянный солдат. Они не успели.


________

Юный Раттингем, успел вовремя затормозить после толчка, чудом уцелев. Пара камней ударила по голове и плечам, едва не сбив защитный обод, но юноша вовремя его поправил.
- Ричард!.. - испуганно выдохнул парень, когда перед ним выросла неприступная преграда, - Ричард…
Пальцы забегали по камням, ища брешь. Ее не было. Нерушимый монолит, который невозможно было сдвинуть. Заметив рядом с собой чьи-то ноги, парень ошалело подскочил к телу, пытаясь узнать, кому оно принадлежит. Арбалет и старый меч…
- Слава богам… - с облегчением прошептал юноша, и, набрав, в легкие больше воздуха, еще раз громко выкрикнул: - Ричард!!!
Затаив дыхание, он стал прислушиваться к раздающимся за преградой звукам. Но услышал другое. Звон вражеских доспехов, и щелчки взводимых арбалетов. Враг вошел в коридор.

Обернувшись к алой толпе, которая будто лава готова была его поглотить, юноша встал ровно, стерев с лица все страхи и сомнения. С тихим стальным шопотом вышел из ножен меч, готовый пойти за своим хозяином в последний бой.
- Времени уже нет, Ричард, - глядя на врага, говорил он, - Уходите. Лучше я, чем ты.

Парень не знал, слышит ли его брат. Но он решил все-же сказать это, на случай, если молодой Асхелл попытается вытащить его отсюда.

Слишком поздно Ричард понял, что происходит. В последний момент заметил камни, сорвавшиеся с покрывающегося трещинами на глазах потолка. Как остановить беглецов, бегущих по коридору к спасительному водопаду? Обрушить им на головы тонны бесстрастного камня. Вполне в стиле имперских мельтарумов. Один из булыжников пронёсся в опасной близости от плеча, но Асхелл понимал уже, что он успевает. Пусть и с трудом, но всё-таки успевает. А вот судьбы тех, кто был позади, внушали определённое беспокойство.
По инерции сделав ещё несколько шагов, мужчина остановился. Опустил на пол практически невесомую девочку. Медленно и нехотя обернулся, закашлявшись от поднявшегося в воздух облака пыли. Проход был перекрыт, намертво замурован. Хватило одного взгляда на эту монолитную толщу, чтобы понять, что дороги назад больше нет. Оставалось только выяснить, кто остался там, позади.
Вид распластавшейся на полу девушки заставил облегчённо вздохнуть, но тут же вновь напрячься. Их было больше. Кого-то определённо не хватает. Не наблюдалось солдата, одного из тех, что отважились отправиться вместе с ним в эту авантюру. Ричард знал, что должен сочувствовать ему, сокрушаться. Но несмотря на все усилия, не смог вызвать в такой момент в себе жалости к человеку, даже имени которого узнать так и не удосужился. Тем более сейчас, когда понял, что не наблюдает нигде знакомой до боли белой шевелюры.

Нет. Только не это. Этого не могло произойти. Асхелл в бессилии покрутил головой, словно Дерек каким-то образом мог прорваться мимо него и устремиться дальше к обрыву. Чуда, конечно же, никакого не произошло. И так слишком долго удача смотрела им в лица на протяжении этого дня. Но чёрт побери, Дерек… Почему именно Дерек?
С другой стороны завала донёсся приглушённый возглас. Знакомый голос. Ещё жив. Вот только Асхелл сомневался, что при сложившихся обстоятельствах в этом было хоть что-то хорошее.
- Твою мать, Дерек… - одними губами прошептал он, с почти детской обидой уставившись на преградивший проход завал. Всё получилось почти… Идеально. Несколько треклятых мгновений не хватило для того, чтобы завал остался для всех позади. Быть может, тех самых мгновений, что он потратил решая, кого же всё-таки следует освободить из клетки. Или тех, что он уничтожил, напрасно предлагая девушке алую ткань. Или тех, что убила она, без капли смущения копаясь в его голове.
- Чёрт тебя побери! – с ненавистью выкрикнул он, обрушив кулак на неподатливый камень. На коже остался порез – тут же проступили капельки крови. Но ярость не отступила под воздействием отрезвляющей боли. Напротив, усилилась лишь, выросли рядом гнев и обида. Осознание чудовищной несправедливости, ничтожности всех задержавших их обстоятельств.
Доставшийся камням пинок тех нисколько не побеспокоил, лишь заставив Ричард поморщиться при возникновении нового очага боли. Он понимал, насколько нелеп в своих действиях. Насколько безразличны завалу его усилия. И понимание это лишь ещё больше выводило его из себя.
Собственное бессилие уничтожало. Асхелл жаждал оказаться там, по ту сторону, броситься в бой, сжимая меч в руках. Если потребуется, то отражая на ходу стрелы. Уничтожить их всех. Лучников, стражников, мельтарумов. Разорвать на куски, позволить клинку вдоволь испить крови имперцев.
Но завал, монолитный и прозаичный до невозможности, невозмутимо выдерживал напор мужчины, даже не думая уступать. Он зарычал, обрушив меч на холодные камни. Эльфийская сталь нисколько не пострадала, но и попавший под удар булыжник остался столь же монолитен и невредим.
- О боги… - снова прошептал он, не зная, куда ещё можно выпустить терзавшую его бурю эмоций. Вполне возможно, что и на небеса. В нелепости произошедшего просматривалась ирония высших сил, у которых всегда были проблемы с чувством юмора.

Меч вернулся в свои ножны. Ричард тупо смотрел на завал, не зная, что ещё можно предпринять, но и уходить тоже не собираясь. Он слышал отголоски боя, развернувшегося по ту сторону. Мечтал оказаться там… Но был совершенно бессилен.
- Убери эти проклятые камни! Дай мне пройти! Сделай хоть что-нибудь! – он поймал себя на том, что орёт на совершенно измученную девушку. Что слёзы щекочут глаза. Недовольно вытер их рукавом, посчитав сейчас как никогда неуместными.
Устыдился своего порыва. Чародейка не выглядела способной на что бы то ни было. И уж точно не была готова к сражению с неприступным завалом.
- Чёрт бы тебя побрал… Проклятый император, чёртов Гертрам… - шептал он, отойдя в сторону. Оставив в покое опустошённую девушку. Извиняться за своё поведение сейчас не было сил. Да и желания. Воспоминания о произошедшем чуть раньше немного поблекли, но отнюдь никуда не пропали.
Почти получилось. И именно это «почти» убивало больше всего. То, насколько близко был абсолютный успех. То, насколько нелепая цепь случайных событий всё уничтожила. Он опустился на каменный пол. Прислонился к стене и закрыл глаза. Нужно было бежать, но Ричард не мог заставить себя сдвинуться с места. Любой шаг в сторону спасения воспринимал как предательство.

Неумолимость надвигающегося конца Иль приняла со спокойствием и без страха. Еще тогда, когда ее пальцы вонзились в глаза ублюдка Гайсета – она знала, что для нее это последний день. Она обманывала смерть слишком долго. Слишком долго ее воскрешали и возвращали в измученное тело, пытаясь сломать. Слишком упорно выдергивали с самого края, когда бороться уже не было сил. Не бывает ничего вечного. У любой истории есть конец.
Ильва смерти не боялась. Уже нет. Не после того, что сделал с ней Гертрам. Не после бесконечных ужасов и страхов, страданий и потерь. Сейчас ей почти все равно и можно даже позволить себе облегченную улыбку, сплетая последние потоки силы в бессмысленном танце, пытаясь удержать то, на что у нее ни за что не хватит сил.
Она была готова влиться в поток. Раствориться в чистой энергии, что обливает каждую крупицу этого мира. Стать чем-то большим, чем истерзанное и уставшее тело. Просвистеть ветром. Упасть водой. Растечься светом.
Она была готова ко всему.

Но только не к тому, что чьи-то руки толкнут ее в спину, обменивая жизнь, кидая року в лицо вызов. И вместе с исчезающим золотом в глазах сплелись нити удивления. Такого невероятного и необузданного, какого она не чувствовала давно. Наверное, с тех пор, как родной брат предал ее. А сейчас совершенно чужой человек спасает, отдавая свое будущее.
Почему?
Девушка упала на холодный пол, тут же резко развернувшись. Сквозь алый туман в глазах, сквозь боль и опустошение иссякнувшей силы – она смотрела на каменный завал и сейчас более всего ощущала собственную беспомощность. Она так хотела заглянуть за эти монолитные булыжники. Так хотела понять, что двигало этим человеком. Почему он оказался добрее, чем те люди, которые делили с ней одну кровь.

Она видела, как к завалу подошел Ричард. Она видела, как пляшет ураган эмоций на его лице. Там было столь много чувств, что впору ими захлебнуться. Обида, ярость, злость, гнев, отчаяние. Любовь. Во времена лишений и потерь в человеке проявляется вся его привязанность к тем, кого он принимал как данность. Кто был рядом столь долго и постоянно, что иначе просто не могло быть. Иль видела, что вместе с камнями обрушившегося потолка рухнул непреклонный мир Ричарда Асхелла. Он остался по ту сторону завала и собирался умереть.
И в этом была ее вина.
Для нее этот симпатичный милый паренек с взъерошенными волосами был никем. Очередной случайный и безымянный гость в ее жизни. Кто-то далекий от понимания. И смерть его не должна была ничем отозваться в сердце девушки. Не должна была.

Чародейка с трудом нашла в себе силы подползти к обвалу и прижаться руками к камням. Она прислушивалась к себе, отчаянно пытаясь найти хоть какие-то крупицы силы. Хоть какие-то ее отголоски. Но сила ушла. Покинула ее, оставив после себя опустошающий холод, выжигая золото из глаз. Делая их такими, какими они были на самом деле – зелеными, с карим ободком вокруг зрачка.
Она ничем не могла помочь.
И сердце скребнуло лезвием сожаления и вины.
- Глупый мальчик, - тихо шепнула она камням, словно они могли понять. – Лучше бы я.

Она слышала крик Ричарда, обращенный к ней. Видела гнев в его глазах. Смотрела в ответ устало и спокойно, зная, что гнев его более чем оправдан. Но ничем не могла помочь.
- Моя сила ушла, - не оправдываясь, не ища причин, а просто констатируя факт, сказала девушка. Уже не чародейка, а обычная девушка. Так странно было это осознавать. Так удивительно болезненно.
- Я не знаю, когда она вернется.
«И вернется ли»

С трудом перевернувшись, Ильва облокотилась спиной о камни, уставившись в пустоту. Она не хотела никуда бежать и что-либо говорить. Она пыталась понять, что чувствует сейчас Ричард. Что чувствовала бы она, если бы на ее глазах умирал ее брат?
Боль.
Даже несмотря на то, как сильно он ее ненавидел. Даже несмотря на то, как жестоко ее предал.
Ричарду с братом повезло больше. Она видела обрывки его воспоминаний и могла попытаться осознать насколько эти двое были привязаны друг к другу. А потому просто сидела, ничего не говоря. Не пытаясь утешить или уговорить спасать свою жизнь. Не произнося этих странных слов, которые обычно произносят. О том, что жизнь Ричарда важнее. Что его брат не может умереть зря.
Не бывает жизни важнее или не важнее. Не бывает меньшего зла.
Бывает боль от потери близкого. Бывает отчаяние и впившиеся в ладони ногти. Бывает ярость, за которой прячется пустота. И осознание, что на сердце образовалась дыра. И осознание, что она никогда не зарастет.
Это Иль могла понять, как никто другой.

Жив. Все ещё жив. Он снова выжил. В который уже раз? Жить за счет чужих смертей тоже талант и божий дар, пусть даже и не самый добрый. Но Берит столько раз в жизни шел на сделки с совестью, что научился принимать этот размен без лишних терзаний и страданий. Хоть в свою пользу, хоть в чужую. Одному из его товарищей было еще проще: человека зарезать, что поссать сходить. Может даже жив еще ублюдок, кто знает.
Выдохнул, прокашлялся. Щелчком пальцев привлек внимание солдата.
- Сходи вперед, проверь дорогу. Кто знает.
Поскреб отбитую о камни ногу, подойдя к живому еще командиру уже не существующего отряда. Подождал терпеливо, пока успокоится один, пока очнется вторая. Магичка похоже не ходок уже, но это нормально. За оказанную услугу Берит и на своем отощавшем горбу девицу вытащит. Фахтор долгов не оставляет.

- Каэлл и твои люди не оценят, если ты бросишься на меч прямо здесь. Равно как и те, кто ожидает снаружи. Голова Асхелла трофей особенный. Давай ты будешь держать её при себе. Хотя бы пока от неё зависят еще живые.

Подкрепил слова обильной жестикуляцией, пытаясь показать, что голова на плечах лучше её отсутствия.

- Я все еще смогу нести их обеих. Так что лучше достань меч обратно.

Опущенные веки скрывали от измученного сознания окружающий мир. Влажный камень холодил спину даже сквозь плотную ткань плаща. Ричард сидел с закрытыми глазами, наслаждаясь темнотой. Прислушиваясь к собственному дыханию, к доносившемуся из конца коридора рокоту водопада.
Он не хотел возвращаться в реальность. Не хотел вновь смотреть на неприступную стену монолитного камня. Темнота ненадолго спасала, помогала забыть о потерях. Делала нереальным замок вокруг, помогала избавиться от растущего глубоко внутри осознания.
Больно. Чудовищно больно. Никогда ещё Асхеллу не приходилось никого терять, хоть он и догадывался, что избранный путь будет усеян безжизненными телами. Отчаянье. Бессилие убивало сильнее всего.
Ричард просто не представлял, как можно справиться с этим, как избавиться от проклятого чувства. Оно давило. Уничтожало. Порождало неистовое желание сделать хоть что-нибудь, чтобы исправить непоправимое.

Нужно действовать. Преобразовать свои эмоции в гнев. Холодную ненависть. Найти виновника произошедшего. Проклятого императора. Шлюху, чей хохот он услышал через уста маленькой девочки. Ярость поборет страх. Нужно возненавидеть Империю – противник, которому нечего терять - самый опасный противник.
Асхелл открыл глаза. Поднялся. Выскользнул наполовину из ножен лишённый имени меч. Он вглядывался в зеркальную глубину стали, словно старался отыскать что-то важное среди бесчисленных отражений. Имя клинка. Он приберегал эту церемонию для особого момента. Быть может, такой наступил именно сейчас?
Нет. Ещё нет. Возможно, если бы пылал позади сокрушённый Гертрам… Но только не так. Не тогда, когда с трудом удаётся сдерживать слёзы.
Игры кончились. Бесповоротно и окончательно. Император пожалеет, что нажил себе такого врага. Со щелчком спряталось в ножны лезвие.
Прости меня, Дерек.
Асхелл прислушивался к словам Берита, слышал шёпот Ильвы, обращённый к камням.
- Нет, - резко бросил он девушке. – Не лучше. Никто не должен был оказаться там.

- Я не собираюсь бросаться на меч, - с вызовом глядя в глаза Бериту холодно проговорил он.
Ричард мог бы сказать многое. Обвинить Фахтора в чёрствости и бесчувственности. Наорать на него, утверждая, что именно из-за неуместного благородства этого человека и случилась трагедия. Но не стал делать ни того, ни другого.
Многое мог бы разглядеть Берит и в обращённом на него взгляде. Гнев. Боль. Презрение.
- Отсюда пора выбираться, - мрачно прокомментировал он, кивнув головой в сторону сидящей на полу девушки. – Заблудиться будет довольно сложно – прямо по коридору до самого водопада. А потом прыгаем. Не лучший план, но другого у меня нет.
Не прерывая своего монолога, Ричард вновь поднял бесчувственное тельце девочки с холодного пола.
- Если вдруг выживем… А мы выживем, то неподалёку ждут мои люди. С лошадьми.
Он первым зашагал вперёд, навстречу нарастающему стремительно рокоту. Туда, где тонны воды с грохотом падали вниз. Туда, где, по всей видимости, находился их единственный шанс выбраться из Гертрама.

Солдаты выстроились в линию, готовые нанести удар по единственному оставшемуся за завалом пленнику. В одну шеренгу смогло уместится лишь пять человек, однако каждый был вооружен арбалетом.
Юноша заметно дрожал, отчего его меч начал ходить ходуном, в ожидании казни. Дерек не так представлял себе свою смерть. И не боялся, думая, что она настигнет его внезапно, в запале боя, и он даже не успеет этого осознать.
Сейчас же, все происходило совершенно иначе. Каждый шелест, каждый скрип и каждое движение, отдавались в сердце молодого человека буквально барабанной дробью. Но он еще не собирался сдаваться. Видимо, именно поэтому молодых и отправляют на смерть: в своей наивности они верят, что смогут пережить все невзгоды. В сердце Дерека так же теплилась надежда выжить. Он собирался еще немного побороться. Еще чуть-чуть...
- Пли! - раздался оклик, и пять болтов со свирепым ревом отправились к своей цели.
- Асай! - воскликнул юноша, обратив один из самых грозных ударов дуалов в щит. Грозный выкрик, что переводится с древнергийского, как "сила" сжал воздух, ударив во вражеские болты. Три из них, встретившись с блоком, отлетели будто щепки, однако два других, что были посланы с запозданием, не наткнулись на преграду, и нашли свою цель. Один пробил бедро, второй - вонзился в грудь.
Раттингем припал на одно колено, ошарашенно выплюнув из легких воздух. Пытаясь перетерпеть вспышку боли, несчастный мальчик попытался вновь встать на ноги, однако очередной залп оборвал все его попытки.
На этот раз цель нашли три болта. Плечо, грудь, шея. Два других сухо стукнулись о стену позади. Дрожащей рукой уцепившись за тело стрелы, что насквозь пробила горло, Дерек пытался остановить кровь. До конца осознав, что ему уже не выжить, он все же с глупой настойчивостью пытался продлить свое пребывание в этом мире, на какие-то секунды.
- Довольно... - холодный женский голос отразился от стен.
Солдаты быстро отодвинулись, пропуская вперед молодую женщину. Угасающее сознание Дерека с трудом распознало в ней мельтарума - два золотых глаза буквально пронзали насквозь.
- И кто тут у нас?.. - мило улыбнувшись, женщина потрепала светлые локоны, стоящего перед ней на коленях юнца. Ему уже не хватало сил, чтобы поднять на нее взгляд - голова медленно клонилась вниз, а глаза стекленели, - Куинс!..
Начальник крепости, будто какой-то непоседливый служка, выскочил вперед, на первый же зов. Женщина тем временем, ласково сняла с Раттингема обод, и отбросила в его сторону.
- Милый Куинс, кто тут у нас?.. - повторила женщина, и на этот раз ее улыбка была скорее кровожадной, нежели ласковой. Безумно вглядываясь в лицо начальника крепости, она впилась острыми ногтями в голову Дерека так, что тот даже тихо вскрикнул, истратив свой последний вдох. Глаза юноши резко закатились, истекая кровью.
После прочтения разума своей жертвы, женщина нисколько не утратила внимания к Куинсу, ожидая от того достойного ответа.
- Я... я не знаю, - моментально сдался лорд, чем вызывал наигранную гримасу грусти у девушки. Откинув назад белоснежные волосы, она еще немного посмотрела на мужчину, после чего выдохнула:
- Это печально.
С яростью оттолкнув от себя мальчика, женщина грубым взмахом заставила завал подняться вверх. Камни вернулись на свои места, освобождая дорогу. Не пропуская вперед гертрамских псов, беловолосая двинулась вперед по коридору, с леденящей душу уверенностью.
Шум воды и холод становились все ближе, пока, наконец, не стал очевиден провал. Замерев у самого края водопада, женщина без страха посмотрела вниз и озадаченно цокнула:
- Ушли...
Не дожидаясь от нее каких-либо сигналов, Куинс велел арбалетчикам сделать залп вниз. С десяток раз щелкнули затворы, отправляя дождь из болтов за убегавшими.

- Хватит, - нетерпеливо встряла мельтарум, сделав нервный жест рукой, - Ты.
Она указала на одного из солдат.
- Собери людей. Отправляешься на поиски беглецов. Двух мужчин взять живыми. Второй отряд отправь прочесать местность. Здесь где-то бродят их люди. Найдите их раньше, чем они встретятся. Куинс!
- Да, миледи! - в очередной раз испуганно выпрыгнул вперед начальник.
- Возьми меч Куинс... - последовав жесту, один из солдат протянул мужчине клинок, - И избавь нашего юношу от головы.
- Но...
- Я хочу, чтобы ты это сделал. Как закончишь - отправь ее в подарок отцу. Ну что встали? Вперед!
Все, кто получил приказ, моментально разбежались, оставив лишь Куинса в брезгливом непонимании смотреть на тело юноши.
- А кто его отец?.. - наконец, решился пробормотать он, с мольбой уставившись на мельтарум.
- Фридрих Раттингем.
Она как-то беззлобно хохотнула, и направилась в сторону выхода.
- Дельтул сделал свой ход. Ну наконец-то!..

- Ты не зарекайся. Всегда может случиться так, что свой меч будет лучше чужой петли. Хотя думаю тебя бы в результате сожгли на костре, после всех необходимых процедур разумеется.
Берит явно переоценил свои силы, когда замахнулся одновременно нести обеих. Одной магички и так хвватило с головой, собственно поэтому он почти сразу же заткнулся и пыхтел молча, неотступно следуя за Асхеллом. Но ведь так-то он прав. Что может быть эффектнее публичного сожжения? Только голова на копье у ворот дворца, но это слишком варварски даже для Императора. Да и больно на райвашарские обычаи походит. Нее, так не стали бы. Четвертование тоже не слишком подходит.
Все-таки благородная кровь имеет право даже на нормальную казнь. Вон его самого простой топор ожидал. Хэк! И все.
Хвала Каэллу парень явился в самый подходящий момент. Пусть все и пошло у него как-то коряво. В конце-концов он не мастер-вор с дюжиной побегов из под стражи.