Trauma | ходы игроков | Ранние сумерки

Эльвира.

Место - Охотничий, кафе "Лучик".

Время - 17:50.

Обычный ничем не примечательный рабочий день. Много беготни на высоких каблуках (в твоём профессиональном исполнении - то ещё зрелище), не очень много посетителей. Вы закрывались в девять часов вечера, так что до конца рабочего дня оставалось каких-то три часа. Совсем немного.

Сейчас ты шагала к пятому столику, за которым расположился сурового вида мужик, которого прозвали "Вепрем". Да, ты слышала это прозвище. Но называть посетителя так не стоило - к Ветрову Александру Васильевичу так могли обращаться только бывшие сослуживцы. Конечно, если вы ты так его назвала, то он бы промолчал, но настроение старику бы ты испортила. Насколько тебе было известно, Ветрову шёл седьмой десяток, и он успел повоевать ещё бок о бок с Васнецовым, когда в городе решались вопросы власти. От него можно было услышать много историй о прошлом, нужна была только определённая доза алкоголя. А сейчас он как раз заказал пиво.

- Приветствую, Элечка. Как ваше ничего? - Старик учтиво улыбнулся, когда ты приблизилась к его столику. Он умел расположить к себе женщину, но никогда не подкатывал. Ты слышала, что в прошлом кто-то из врагов Охотников захватил его жену в заложники, а потом отправлял ему по частям. После этого он не женился. На девушек твоего возраста он смотрел как на дочерей. Старику просто было интересно наблюдать за детворой. Удивительно, как при такой жизни он всё ещё умудрялся сохранять бодрость духа.

Три часа, фигня делов. Клиентов немного, уродов нет - Эльвира прошвырнулась взглядом по залу, убеждаясь, точно ли нет? - никто за жопу не хватает грязными лапами, уже нормально. Не в жопе дело, от нее кусок не отвалится. А кто потом будет жирные пятна от исклюзивного шмота отстирывать? Бабуля, ясный перец, отчистит, но весь мозг пробубнит. И вообще - репутацию надо блюсти. Светскую даму хватать не позволим! А тут вообще нормальный клиент, во всех отношениях. Вепрь старикан интересный, киношный. Как с кассеты, что до дыр засмотрена. У него была в жизни настоящая трагедия, и он так романтично больше не женился - конечно, он до сих пор ее любит и помнит. Ё! Такие чувства, такие чувства! Вот шик, и да, и всё,и в натуре. Настоящий мужик! Не то что эта молодежь прыщавая с потными ладошками, никакой глубины, никакого чувства. Пхе. А Вепрь... Ух! Жалко, что старый.

Эльвира со значением улыбнулась старику и демонически расхохоталась:

- Живем однажды, Александр Васильевич. А жизнь в полосочку. Как тигра. Вам как всегда? Может, сразу пару? А к пивку что возьмете солененькое? Или позже? Могу, между прочим, порекомендовать стейки - сегодня очень удачные, если ужинать надумаете. - Девушка лихо выхватила из-за корсажа блокнотик с привешенной к нему на резинке красивой затейливой ручкой. - А вы как поживаете?

Эльвира.

Место - Охотничий, кафе "Лучик".

Время - 18:00.

- Спасибо, не надо, - С улыбкой ответил старик на твоё предложение. Он сделал глоток из кружки и снова посмотрел на тебя.

- Пока что поживаю. В старости немного радости, но жизнь идёт. Тут вот ребята звонили, рассказывали, чего и как сейчас у Охотников на службе. Недавно обезопасили дорогу 101, слышала, небось? До этого там всякая бандота шаталась. Теперь город легче вздохнёт. Гильдейцы нашим чуть ли не в колени падали от радости... - После этой фразы Вепрь на секунду выпал из реальности, о чём-то задумавшись.

Пока старик говорил, ты заметила боковым зрением, что народ начал толпиться у окон. Небольшая пробка из любопытных зевак образовалась и у входа - у окон уже не хватало места. Потом ты снова посмотрела на Вепря - тот, оказывается, никуда не выпадал, он сам пристально смотрел в окно.

- Странно это. Нутром чую, что причина этого столпотворения достойна внимания, - Заметно помрачнев, произнёс старик. - Пойду, гляну.

Несмотря на то, что у тебя не было такого богатого опыта, связанного с экстремальными ситуациями, которым обладал Вепрь, ты всё равно почувствовала что-то неладное. Опасность не таилась в деталях, она немым возгласом сообщала о себе - в выражении лиц людей, в их жестах. Не только посетители были напуганы неизвестным - даже молодая девушка, сидевшая на кассе, испугано обменялась с тобой взглядами, когда ты посмотрела в её сторону. Ответ был на поверхности - народ близок к панике.

Эльвира слушала в пол-уха. Охотники - это, конечно, важно. Мужики серьезные, тоже как в кино. Лихие ковбои, суровые шерифы, красивые женщины... Только категориями "город вздохнет свободнее" Эля просто не пользовалась. Город... Ну, город. Меньше бандитов - лучше, само собой. Но беспокоиться про 101 дорогу девушке было некогда.

А вот толпа под окнами ее мгновенно насторожила. Толпа не к добру. Чего бы нормальным клиентам пялиться в окна, бросив свое пиво? Там точно какая-то жопа. Сердце дернулось в нехорошем предчувствии, а тут еще кассирша - мышка серая испуганными глазищами смотрит.

Ну, блин. Точно, жопа. Народ не гондурасит возбужденно-смакующе-наигранносочувственно, как зеваки, сбежавшиеся поглазеть на кровавую аварию с жертвами или на какого-нибудь психа, скачущего голяком по крышам.
Нееет, в воздухе был отчетливый запах чего-то... Какой-то жопы!

Эля дернулась было нырнуть в подсобку и затаиться. Нет, куда! - сама себя тормознула. Вот еще, будет она ныкаться по норам!

Оправив оборки на блузочке и подхватив попутно пустую кружку, Эльвира с самой уверенно-равнодушной миной направилась к окну. Только в глазах металась тревога, да голос немного дрожал, когда девушка насмешливо-задорно произнесла в толпу:

- Йоу, почтенные! Кто там окно решил выдавить? Ремонт за ваш счет! Пропустите, пропустите, да что вы толпитесь?! Эй, красавчик, не отдави мне ногу, не расплатишься! Ну что там, уважаемые? Инопланетяне пряники раздают?

Эльвира.

Один мужик из толпы посмотрел на тебя странным взглядом, но ничего не сказал. Тебе почему-то подумалось, что он даже не разобрал, что ты ему сказала. Не до тебя было народу.

- Эля, вам лучше на это не смотреть, - Произнёс Вепрь, поднявшийся из-за своего сиденья. Он резко из добродушного старика превратился в человеческую глыбу со стальным взглядом.

Но всё же. Ты посмотрела. Некому было тебе глаза ладонями прикрывать. За окном ты увидела жуткую картину. Чьё-то тело, насаженное на чёрные зубья декоративного забора. Зубья вонзились бедолаге в грудную клетку. И... ты даже не смогла разобрать пол жертвы, до того его или её тело было изувечено. Оно было исписано тонкими кровавыми полосками, и на асфальте под ним уже успела образоваться лужица крови.

Было ещё кое-что. Ты это приметила не сразу. Голова жертвы свесилась вниз, и на асфальт сейчас смотрела импровизированная стеклянная корона. То есть, "корона" из кривых осколков, воткнутых прямо в голову.

Кажется, гомон человеческий стал громче. Или нет?.. Ты не успела сообразить - какая-то огромная баба завопила во всё горло, а потом кто-то паникующим снарядом пролетел мимо тебя, чуть не сбив с ног.

- Так, тихо, ссука! - Зарычал Вепрь. От его голоса даже тебе захотелось встать по стойке смирно, но что насчёт остальных?

Такие фильмы - с ошметками мяса, клочьями кожи и лужами крови Эльвира тоже видела пару раз. И всегда старалась отвернуться в самый противный момент. И сейчас тоже попыталась отвести глаза от изувеченого тела.
Но - странное дело - окровавленный кошмар как магнитом притягивал взгляд. Мерзость, жуть, мороз по коже, холодом потянуло даже где-то внутри. Бррр...

Рот наполнился вязкой тягучей слюной, к горлу подкатил отвратительный горьковатый ком.

"Только не блевать, не блевать! " - Эля с усилием вздохнула, воздух с присвистом и подхрипыванием прорвался сквозь сцепленные зубы.

- Ох ни хера.., - она закашлялась и уставилась на дядьку Вепря. - Кто ж это так! - девушка беспомощно оглянулась. По всему выходило, что никто из начальства ничего с этим делать не собирается. - Надо его снять, - прошептала Эля в наступившей тишине. - И накрыть чем-нибудь.

Она внезапно разозлилась:
- Ну? чего уставились?! - сорвалась на крик. - Снимите же это! - в толпу, впившуюся глазами в кровавое пиршество плоти.

Накрыть, скорее накрыть, чтобы убрать с глаз долой это разорванное острыми железными зубьями тело. И хоть ненадолго перестать это видеть.

Эльвира.

Что-то пошло не так. Народ вроде бы затормозил, уловив интонации Вепря, да и на твои слова ответом была парочка осмысленных взглядов. Но потом... что-то взорвалось в эмоциональном поле. Какая-то баба резко завизжала как свинья. Народ начал срываться с мест, какофония криков - множиться, приобретая разнообразие в тембрах и звуковых высотах. Полетели вверх дном столы, стулья. Краешком глаза ты увидела, как кассирша, с которой ты переглядывалась в ближайшем прошлом, рухнула под стол, будто бы ей сделали подсечку. Люди просто обезумели от страха. По неведомой причине они не стремились обезопасить вас с Вепрем от воздействий, вызванных утратой человеческого облика - какой-то мужик пулей влетел в ветерана-Охотника, сбив того с ног. Счёт шёл на секунды, потому старик не успел среагировать. Всё же возраст у него был не тот и реакция не та. Следом досталось и тебе - в тебя никто пулей не влетал, но масса паникующего мяса просто проглотила тебя, и ты конкретно так рисковала быть задавленной или же задохнуться. Метнуться в подсобку при таком раскладе ты никак не могла - тебя крепко зажало в этой давилке из людей.

Мощного старика не было видно. Кругом были лишь потные тела тупорылых людей, которые своим поведением сами хватали смерть за ручки. Чёрт, всё не может закончиться вот так. Минуту назад казалось, что увидеть изуродованный труп - это самое страшное, с чем можно столкнуться в жизни. А теперь ты просто боялась быть задавленной и переваренной в этом коллективном желудке из человеческих тел. Банально-то как.

Эльвира испугалась так, как никогда раньше. Она побывала во всех переделках, грозящих яркой девушке в захудалом городишке, где с нравами и моралью совсем не как в красивом кино. Бывало, что по темным переулкам удирала от каких-то укуренных пидорасов. Что нарывалась на неприятность в своем же баре с перепившими клиентами. Что за кривое слово грозились посадить на нож местные блатные. Вот, даже кровавую кашу видела так близко, что больно было глазам.

Оказалось - это все был не страх, а так, детские пугастики. Там, тогда было опасно, было жутко, было стремно. Сейчас было страшно по-настоящему. белые безумные глаза, истерический вой, и толпа, которая прет не глядя, топча ногами живых людей... Да в такой давилке можно сдохнуть ни за грош собачий!

Маленькая и хрупкая, Эля не могла бы даже как следует пихнуть жирных амбалов и толстых теток, чтобы прорваться в подсобку. Зато она могла острыми каблуками тыкать в чужие ноги, юрко ныряя в образовавшиеся промежутки между потными вонючими телами - а ведь правда, вдруг стало как-то нереально душно. Воздуха, воздуха, свежего воздуха! - молили легкие, а сама Эльвира тем временем ввинчивалась и уворачивалась от ошалевших в панике людей. Да в общем и не людей уже. Мужик (почему она решила, что на заборе висел мужик?) как-то сам собой стерся из памяти, хотя минуту назад девушка была уверена, что это жуткое до озноба, до клацанья зубов зрелище будет вечно стоять у нее перед глазами.

Эльвира.

Попыталась сохранить равновесие в этом месиве. Тебе это далось в трудом, но ты преуспела. Преуспела, несмотря на безостановочные тычки и толчки непонятными частями тела со всех сторон. Ужасно неприятно, очевидно, будут синяки. Последняя мысль была довольно забавной. Только что ты ужасалась перспективе быть задавленной толпой, а теперь думаешь о синяках и какой-нибудь бодрой тоналке, которая спрячет всю эту ерунду.

А потом ты просто-напросто рухнула на пол. Твоё лицо смачно врезалось в нижние площади и тут же щедро полило его кровью. Кажется, это был твой нос. Однако всё это было ерундой. Что-то схватило тебя за ногу и потащило куда-то. Хватка была крепкой, цепанули будто бы багром. Над тобой стремительно понеслись огромные животы, скрытые аляповатыми платьями и грязными майками.

- АааЙ! - завопила Эльвира, дрыгая второй ногой и пытаясь понять, кто и куда ее тащит. Но мелькающие перед носом ноги и животы ужасно мешали - только и оставалось, что загораживать лицо руками, попутно размазывая кровь по щекам.

Ужасно неудобно, когда тебя волокут куда-то то спиной по полу, обдирая красивую блузку. Как куклу. Как мешок. Противно и унизительно. И страшно. Голова шла кругом, она не понимала, что надо делать. Ее пытается кто-то спасти и вытащить из заварухи? Но кто?

- Мамочки - тихо пискнула она, а толку - все равно её никто не услышит. Никто никого не слышит, даже себя. Одуревшая толпа прёт, сама не знает куда, а она, красотка Эля, собирает всю грязь в кабаке нарядной кофточкой. И юбка, наверняка, задралась, открывая на всеобщее обозрение ноги по самую задницу. Она сдуру попыталась было оправить юбку, но одумалась. Вряд ли кто-то смотрит, а так ещё и руку отдавят. Эльвира сжалась в комочек, стараясь стать как можно меньше и не цепляться за толкущиеся рядом ноги. Грязные ободранные сапоги, носатые туфли, потертые боты, жирные ляжки, обтянутые дырявыми колготками икры, застиранные штаны, набитые сумки - все это неслось возле нее. Она едва успевала отпихивать второй ногой самые угрожающие части тела. Да что же это? Кто? Куда?

- Мааамочки!

Эльвира.

Странно. Всё это было чрезвычайно странно. Ты утратила счёт времени. Кажется, прошло несколько минут. А тебя всё тащили. Всё также неслась над тобой нависшая масса людей. А тебя всё тащили. Это было абсурдно. Это было невозможно. А потом...

Что-то острое вонзилось в твою ногу. Тебя пронзила боль, ты услышала смачный звук из темноты. Потом ещё раз. И ещё раз. Что-то острое методично вонзалось в твои икры, вгрызалось в твои кости. Разделывало твою ногу на маленькие лоскутки.

И, конечно же, ты закричала. Ты кричала и не обращала внимание боль в горле. Она была сущей ерундой по сравнению с той болью, который принесла темнота. Твои красивые шмотки и твоё красивое лицо уже были измазаны твоей же кровью. Кажется, всё стало красным. А потом ты вырубилась. Темнота.

Наконец, ты проснулась. Ты не могла сказать, сколько времени провела без сознания. Оглянулась - всё та же забегаловка, в которой ты работала. Но было одно но.

Она была заброшена. Разбитые столики и окна. Пустые полки. Пыль кругом. Казалось, что прошло много лет. Но, но, но... как же так? Ведь казалось, что только что...

А потом ты увидела тела. Точнее то, что от них осталось. Иссушенные черепушки в чёрными провалами вместо глаз да пыльная одежда. Да уж..

Наконец, попытавшись двинуться, ты кое-что поняла.

У тебя не было ноги.

Глаза открывались медленно и со скрипом, как после тяжкого бодуна. И первая мысль - та, что вяло шевелится после пробуждения, когда ты еще туго соображаешь и толком ничего не видишь - первая мысль была "Ну и дали мы джазу". И тут же следом вдогонку - "Кто это мы? С кем? Где?" И все еще замутненный мозг подсказал выход "Ну и приснится же".

А потом уже открылись глаза - и непонимание, и ужас, и попытка вскочить, убежать, оттолкнуть, и боль, неверие, осознание. И растерянность, и снова ужас - как же теперь без ноги - и обида, горькая обида. Красивые стройные ножки - предмет гордости, напоказ, на каблучок, обтянуть тонкой тканью, подчеркнуть разрезом от попы, и что теперь? Калека? Калека на всю жизнь?


И сухие сморщенные тела, черепа, пустые, старые, как же, ведь это все совсем недавно, сколько она валялась без сознания, не могло же пройти... Несколько лет? Десятилетий? И мозг услужливо подкидывает выход - это бред. Галлюцинации. Но глаза и тело утверждают, что все правда, а память боли, боли, когда ее ногу, ее живую родную стройную ногу жрали, точно, жрали живьем, память кричала криком, что все это было, было, было...

Надо уйти. Надо как-то уйти, уползти, ускакать, найти что-то - костыль, палку, что угодно, она не может остаться здесь еще, она сойдет с ума, она...

Эльвира дико озиралась. Кто-нибудь? Есть тут хоть кто-нибудь?

Эльвира.

Что-то мерзкое подкатило к горлу. Что-то мерзкое роится в желудке. Тебе захотелось вытащить это из себя, залезть под кожу, крепко сжать это нечто в кулак и отделить от своего тела, раздавить, лишить жизни.

Прошло несколько секунд. И тебе стало легче. Кажется, ты оказалась очень близко к безумию. Ещё шажок - и ты упадёшь на его кривые зубья.

Оглянулась. Тебе очень повезло. Рядом с входом оказался костыль. Самый настоящий. Тебе подумалось, что ему здесь не место, и никаких калек, заходивших в забегаловку в тот раз, ты не припомнила. Но это было неважно. Остаётся только червём подползти к нему, и тогда непременно всё будет хорошо.

Вот он. Запылившийся, но всё ещё в неплохом состоянии. И - мир, что открывается на выходе из забегаловки. Заброшенные дома недобро смотрят слепыми провалами окон. Полотно асфальта превратилось в крошево. Разбитые машины. И...

Это.

Ты это уже видела.

Из дома напротив показалась толстая человеческая фигура. Неестественная. Аляповатая. Гротескная. Утопающий в жире круглый человечек без одежды. Шеи нет. Толстые и короткие ручки и ножки. Маленькие дёргающиеся глазки, едва заметный нос, широко распахнутый рот. Он движется на улицу, но едва влезает в дверной проход. Что-то толкает его наружу. Через пару секунд он вываливается, рухнув круглым лицом на землю, и за ним появляется ещё одна фигура. Такая же толстая, но, судя по свисающим до колен дряблым грудям, принадлежащая женщине. Но лицо точно такое же - пустые глаза, широко открытый рот. Ты не видишь границ между этими телами. А ещё через секунду их становится больше. Вереница тел, содрогающаяся в очередной попытке выбраться из тесного прохода. Омерзительная гусеница, ползущая на человеческих руках и ногах. Вытаскивая себя из здания, она становится всё ближе к тебе. Ты слышишь какофонию стонов, а нос терзает месиво из запахов человеческих выделений.

Голова - самый первый человечек - начинает озираться по сторонам.

Эльвира вцепилась в костыль дрожащими руками, оперлась спиной на дверной косяк. Голова шла кругом. Они ничего не понимала. Что случилось за те несколько минут, ну ладно. часов, пока она валялась в отключке? Что случилось с нашим маленьким любимым скучным городом? Откуда это все? Почему такая разруха, почему?!

Голые распухшие тела были особенно отвратительны. Нет, это не может быть правдой.

Она потрясла головой, но надежды, что наваждение развеется, не было. Страх затаился где-то внутри, холодным комом сжимая желудок. А червь, из человечесвких голых тел сложенный, ползет, ползет все ближе. И вспоминается какая-то жуткая картинка из энциклопедии в школьной библиотеке. Эливра не помнила автора, какой-то Бош, но рисунок был жутки и гадостным, от него мороз пробирал по коже. Такие же дикие тела и потерянные лица.

Бежать отсюда. Бежать.

Куда? Домой!

"Бежать" - не самое подходящее слово для описания сложившейся ситуации. Ты опёрлась на костыль и кое-как поковыляла в сторону дома. Когда многоножка уже скрылась из виду, ты услышала какофонию криков за спиной. Неужто она тебя заметила? Сердце застучало быстрей. Такая тварь должна быть очень медлительной, разве нет? Немыслимо, чтобы она могла тебя настигнуть... Ты судорожно вцепилась в эти мысли. Попыталась себя обнадёжить. А потом...

Ну и кто здесь скажет с совершенной уверенностью, что знает, по каким законам живёт этот мир?..

Нужно двигаться быстрей.

Мама. Мамочки. Господи, что там, кто, мамочкии...

Эльвира не смотрела назад. Не оглядывалась, чтобы не увидеть - что там шумит. Кто. Это жуткое многоногое многоликое жирное распухшее .... нет, не думать. Оно не заметит. Оно поползет по своим червивым делам прочь. Мамочки, скорей бы, скорей... Куда угодно, господи, только бы оно меня не трогало. Фу. Бррр. Мама.

Костыли под рукой, а ноги-то нет. За что, за что, почему, где же все, мамочки. Что же такое происходит, я ничего не понимаю, я не хочу ничего понимать, господи, пусть это будет сон, пожалуйста, пусть!

Слезы бегут по щекам, размазывая черными кляксами макияж - неважно. Застилают глаза - неважно. Плечи ноют с непривычки - неважно. Лишь бы все закончилось, пожалуйста. Мамочки, скорей отсюда, скорее. Мааа...

Бежать. Бежать отсюда. Быстрей! Быстрей! Ты хотела вырваться из тела, пришедшего в негодность. Выбраться, избавиться, сменить это вместилище, которое теперь несло отметину слабости и уродства.

Страшно было от воплей позади. За что эта кара? За какие грехи? Ведь совсем недавно всё было хорошо. Макияж, высокие каблуки, мужские взгляды, преследующие по пятам, и уверенность в том, что всё будет хорошо.

А теперь всё рухнуло. И ты рухнула. Надломилась. Приложила большее, чем нужно, усилие. Пошатнулась. И упала.

Твой костыль отлетел в сторону. Ты видела, куда. Твой взгляд поймал это движение. А потом - монструозная рука, состоящая из тысяч других рук, закрыла его собой, накрыла и тебя, и всё вокруг своей огромной тенью.

Момент истины. Существо медлит. Видит ли оно тебя? Слышит ли? Чувствует ли твой запах?

Нет! Нет! Мой костыль! За что?! Эльвира беспомощно смотрела в ту сторону, с ужасом понимая, что это - ВСЕ. Конец. Страшная дикая - о боже, как это назвать?! Рука?! - накрыла последнюю надежду и опору. Свет померк, загороженный огромной тушей. Сейчас оно ее поглотит. И станет Эля еще одной частью многотелого чудовища. Бессмысленной омерзительной частью. Нет, нет!

Ее корчило в судорогах страха и отвращения, а ЭТО кошмарное жуткое медлило, приближалось, оттягивая момент. НЕТ! МАМОЧКА!

Все существо Эльвиры орало, вопило каждой клеточкой, охваченной диким ужасом, но ни звука не вырывалось из сдавленного спазмом горла.

Как бежать?! Куда бежать?! Ползти, жалко и бесполезно извиваясь, забиться в щель, вжаться в мостовую, зажмуриться, чтобы не видеть, не видеть, захлебываясь, давясь собственным страхом, НЕЕЕТ!

Возишь судорожно взглядом из стороны в сторону. Где же, где же спасительное укрытие?

За твоей спиной раздаётся многоголосый вопль сплетённого из множества тел существа, и несколько десятков пальцев хватают твою единственную целую ногу. Через секунду огромная масса обрушивается тебе на спину, придавливая к земле, и в сознании яркой вспышкой мелькает одна единственная мысль.

Давай, неведомое, сломай это бесполезное тело и потуши искру жизни в нём. Жизнь в изуродованной действительности перестала быть актуальной альтернативой.

Но этого не происходит. Нет вожделенной пустоты, есть только боль, раздирающая уши симфония криков за спиной и тысяча мерзких прикосновений множества конечностей. Рука, состоящая из множества рук, поднимает тебя над землей, а потом ты начинаешь проваливаться в мешанину из плоти. Существо затягивает тебя в себя, поглощает. Островок света, вокруг которого танцуют тёмные силуэты пальцев, становится всё меньше и меньше, пока не исчезает совсем.

Кто знает, что чувствует человек, оказавшийся в такой ситуации? О чём он думает? Ужас? Омерзение? Мертвенное безразличие?

Первые секунд десять с тобой словно с сексуальной игрушкой игралось множество рук. Грубые пальцы залезли тебе в рот, удушая, вцепились в шею, , схватили за лоб и затылок. Они вцепились в твои груди и ягодицы, залезли между ног, густо замешивая грубыми движениями чувство омерзения.

А потом они исчезли. Следующие десять секунд ты была словно толстая горошина, которую проталкивали через тонкий шланг. Стенки "шланга" оставляли на коже мерзкую слизь, а ещё тебе решительно не хватало воздуха.

Наконец, ты рухнула в темноту. Мягкая поверхность. Больно. Неудевительно, ведь тебя только что пропустили сквозь мясорубку, у которой удалили режущие кромки, и которая сама состояла из мяса.

Что-то было рядом с тобой. Что-то... вверху.

- Мамочка! Мамочка! А-а-а! - Эльвира сначала кричала, срывая в кровь голосовые связки, потом хрипела, давясь от ужаса и омерзения, потом скулила и подвывала, потеряв и слова, и голос. Она ничего не понимала, и это уже был даже не страх, это был отупевший бессмысленный ужас с выпученными глазами и икотой.

Мерзкая отвратительная слизь, теплая грубая уродливая плоть, какие-то пальцы лезли в нее, трахали ее, обливая своей вонючей жижей, заталкивали ее куда-то, и этому не было конца. Эля уже не верила в спасение и ни на что не надеялась, даже на смерть. Будто вместе с извращенным насилием невозможного существа из нее вытряхнули и мозг и желания и чувства - все, кроме жуткого ужаса и отвращения.

Упав, она какое-то время лежала, скомканная и сжатая, на чем-то мягком, не интересуясь, что вокруг творится. Что-то ей подсказывало, что хорошего вокруг ничего не может быть. Оно ее наверняка сожрало и теперь сделает еще одной отвратительно тошнотворной рукой или ногой. Крупная дрожь сотрясала ее измученное изнасилованное тело. Каждая клеточка болела.

Эльвира содрогнулась, и ее вырвало чем-то мерзким и противным. Кислая слюна наполняла рот, сводя челюсти оскоминой. Она даже в самых страшных снах не могла себе представить, что может быть так плохо. Она не могла даже плакать. Перевернувшись на спину, девушка бессмысленно уставилась вверх.

Тебя словно выключили. Кажется, ты несколько часов провела без движения. Порой твой разум посещали отвлечённые мимолётные рассуждения вроде соотношения размеров той утробы, в которой ты оказалась, и того существа, которое тебя поглатило. Убегая от густой шипящей тьмы тех ощущений, которые ты только что испытала, ты с азартом бросалась за решение этой задачки. В ход шли мигом выдуманные гипотезы, вокруг которых быстро вырастал пласт фактуальных и логических доказательств, а потом... ты бросала старую задачку и выдумывала себе новую. По-другому ты не могла.

Ты всё забыла. И попыталась встать.

И это было... странно.

Ты вспомнила, что у тебя не было ноги, только тогда, когда ты смогла встать прямо. Но не нога была тебе опорой. Из обрубка теперь росло что-то вроде щупальца. Осклизлое и длинное, как будто бы гротескный русалочий хвост, выросший рядом со здоровой ногой. Которая в передвижении теперь была бесполезной и просто парила в воздухе. Ты теперь могла скользить на своём хвосте.

Что-то сверху упало, уткнувшись острым краем в пол из плоти и заставив его тем самым содрогнуться.

- МааааА! - Эльвира вскрикнула, срываясь на визг. - Нога! Моя нога! - воспоминания, так хорошо изгнанные, так замечательно забытые, отвергнутые, рвались обратно в мозг, открывая вновь те двери в царство ужаса, что Эля так тщательно заперла. - Что это? - слезы вновь полились у нее из глаз. Зачем, зачем она очнулась! Проблемы, гипотезы, доказательства, череда фактов и выкладок так стройно и приятно загружали ее мозг. Зачем?!

Она брезгливо с отвращением прикоснулась к щупальцу. Скользкое, омерзительное, тошнотворное... Это теперь часть ее тела! Мамочки, мама, я же была красивая, стройная, на мои ножки заглядывались все мужики! А теперь теперь кто на это посмотрит? Кто захочет обнять, поцеловать девушку, у которой растет такая дрянь?

Эля снова плюхнулась на пол - мягкий, живой, влажный пол - и заревела, размазывая слезы по щекам. Щупальце-хвост она изо всех сил отодвигала в сторону, не желая иметь с ним ничего общего. Ну что делать, что? Как с этим теперь жить? Лучше бы совсем без ноги, чем с этой мерзостью! Может, его отпилить?

Отпилить! Новая мысль завладела девушкой, и она, продолжая хлюпать носом, начала оглядываться в поисках чего-нибудь режущего. Рубящего. Пилящего. Чего угодно, лишь бы избавиться от этого извивающегося отростка.

Да! Отпилить - это. Эта мысль мигом завладела тобой. Как раз, рядом что-то упало. Может, это что-то острое? Хорошо наточенное? Нож для разделки рыбы. Или топор. Бритва. Скальпель. В сознании закружились образы лезвий самых разнообразных форм.

Предмет, упавший сверху, оказался остро заточенным штырём. Он вонзился в пол из плоти и стоял прямо. Видимо из-за того, что он вонзился в плоть, земля под тобой содрогнулась. Неведомое существо почувствовало боль. Стойте...

Боль.

Схватила штырь. У него была небольшая режущая кромка. Неважно. Полоснула по ноге.

Боль пронзила твоё тело. Резкая и - неожиданная. Да. Ты забыла про боль. Почему люди зачастую избегают того, что приносит им пользу? Они боятся боли.

И ты испугалась. Хочешь полоснуть второй раз - но руки оцепенели. Не можешь. Страшно. Тем временем ранка, которую ты уже успела сделать, захлестала чёрной кровью.

Эльвира вновь залилась слезами, уронив штырь.
Страх, и боль, и отвращение разрывали ее в клочья. Рубанув по отростку со всей дури, она совсем не думала о боли. Лишь омерзение владело ею. Но оно, это склизкое щупальце, болело, как ее настоящая нога. Мамочки, неужели я навек буду прикована к этому уродливому отростку?!

"Я никчемная, бесполезная дура", - ревела она. Зверь, попав в капкан, отрезает себе лапу, а я не могу, не могу пересилить себя и избавиться от этого куска плоти!

Но я не могу так жить, не могу!

Эльвира взвыла отчаянно, схватила штырь и с ненавистью вонзила его в мягкий теплый пол:
- Суки!

И еще раз:

- Бляди!

И снова, и снова, выплевывая ненависть и злобу:

- Ненавижу!
- Всех ненавижу!
- Себя ненавижу!
- За что, мамочка!

С каждым выкриком она яростно выдергивала штырь, чтобы вновь вспороть это мягкое теплое живое нутро. Все пережитые ею за последний час? год? век? - все эти беды выплеснулись в истерическом приступе злобы, ненависти, отвращения. Ко всему.

Ты вылила всё омерзение, что накопилось в тебе, наружу. Твоя рука крепко, до боли сжимала штырь, и ты остервенело вонзала его пол из плоти. Каждому удару неведомое существо отвечало сотрясающим всё и вся спазмом, а откуда-то из далека доносился глубокое урчание.

У тебя была истерика. До этого момента вещи казались тебе столь сложными, бремя жизни - невыносимым, но с каждым ударом тебе становилось всё легче и легче. Клубок потихоньку распутывался. А когда от него осталась одна лишь нить, ты обнаружила себя в небольшой ямке из плоти, вырытой тобой самолично. Рука стенала от усталости. Кругом была кровь, лоскутки плоти и иные жидкости самых разных цветом.

Бордовый смешался с чёрным. Кровь неведомой твари смешалась с твоей собственной. С каждым твоим движением рана, которую ты сама себе нанесла пускала тонкие струйки чёрной крови. Твоё сознание уже не могло вспомнить иных запахов кроме тех, которые ты ощущала сейчас.

Запах крови.
Запах плоти.
И запах гнили.

Ты увидела маленького червя, который рылся с кратере плоти. Скоро их станет больше.

Несутся секунды, а ты уже видишь, что червей становится всё больше и больше. Инстинкт говорит, что нужно убираться отсюда. Кажется, жизнь уже давно потеряла смысл, но инстинкту твои душевные переживания не важны.

Сколько прошло времени? Уставшая, измученная, иссякшая, Эльвира лежала в истерзанной ею плоти и слабо вздрагивала. Место ярости, бушевавшей в ней несколько - минут? часов? - назад, опустело.

Рука все еще сжимала острый штырь, которым Эля терзала неведомое нутро неведомой плоти. Рука была сведена судорогой боли и напряжения. Кровь ее, странно черная, сочилась из израненного отростка-щупальца, растекаясь горячими ручейками в озере бордовой крови, окружавшей девушку. Ярость и боль вытекли из нее вместе с этой кровью, с диким выплеском истерической ненависти. Ей стало жаль это несчастное ни в чем неповинное щупальце, скорбно извивавшееся вместо ее собственной ноги.

Эльвира опасливо коснулась его пальцем, потом смелее. Погладило его ладонью - и оно отозвалось на эту пугливую ласку робким движением.

- Прости, маленькое, - она всхлипнула. - Ты тоже ни в чем не виновато. Что же, будем как-то жить. Давай выбираться отсюда, пока нас не сожрали черви.

Она попыталась подняться, помогая себе отростком, и побрести прочь. Сквозь запах крови, тления, разложения.