[VtR] Хроники Города Проклятых | ходы игроков | [Оливер Мэтьюс] 1.RIFUGIO

RIFUGIO. Стильная неоновая вывеска зажглась в первый раз, объявляя о начале работы твоего нового кафе. Хотя ты и раньше видел как это работает, ты в который раз удивился хищному черному свету, разгонявшему темень вокруг. Подобного рода лампа работает в ультрафиолетовом спектре, незаметном человеческом глазу, потому свечение не видно. Так тебе объясняли. И выглядело это действительно впечатляюще.

Пару месяцев ты не знал забот. Конечно, приходилось много работать, чтобы раскрутить кафе, но в этом ты находил только кайф и даже в каком-то смысле отдых от надоевшей адвокатской практики. Очень часто ты самолично находился в зале и участвовал в обыденных делах, которыми должен заниматься персонал помладше. Иногда ты приносил еду вместо официантов и здоровался посетителями. У твоего заведения появились постоянные клиенты, которые доброжелательно здоровались с тобой заходя в ресторан, и часто ты делал им скидки или подарки за счет заведения. Ты знал, что это окупится, когда в следующий раз они приведут с собой друзей или родственников, или даже закажут у тебя банкет. И ты с гордостью осознавал, что уж точно, они больше никогда не пойдут обедать в другое место.

Проблемы начались когда кафе первый раз вышло в плюс. Всё началось с телефонных звонков и на рабочий, и на домашний, и на мобильный. Собеседник просто подолгу молчал и дышал в трубку. Позже к тебе заявились несколько несанкционированных проверок, выписав ощутимые штрафы. Хулиганы рисовали граффити на твоём кафе, быковали на прохожих поблизости, однажды даже разбили неоновую вывеску. Потом тебе позвонили и попросили продать кафе по весьма номинальной цене. Ты отказался.

Ты оббегал все инстанции от полиции до городского совета и своей юридической крыши. Все лишь обещали что-то сделать, но в итоге лишь жали плечами. Не помогло даже участие в местной радио-программе, чтобы привлечь общественность на свою сторону. Тем временем, давление на тебя только росло. Не смотря на это, кафе смогло устоять и даже приносило какой-то небольшой доход.

Однажды, к тебе домой нагрянула полиция, и у них был ордер на обыск. Один из офицеров остался с тобой в комнате тет-а-тет и сказал, что если, мол, либо ты подписываешь бумаги, которые он принес, либо они "найдут" у тебя в квартире 10 килограммов героина. Тысяча мыслей пронеслись у тебя тогда в голове и страх сковал от головы до пят, и старые рефлексы, оставшиеся еще с адвокатской деятельности, сработали в этот критический момент и не позволили тебе подписать документ, который даже не дали прочесть. В случае с тюрьмой ты хотя бы знал что тебе светит, а в случае с документами это был настоящий кот в мешке. После этого решения офицер еще пытался на тебя давить, но всё без толку. Вскоре ты понял, что он блефует и копы ушли ни с чем.

На время тебя оставили в покое. Примерно на месяц. И ты вздохнул спокойно, решив, что пережил худшие времена.

Однажды вечером на голову тебе надели мешок и долго везли куда-то по городу. Машина остановилась и багажник открылся. Это было тебе не в первой - сейчас снимут мешок, поставят на колени, станут угрожать оружием или заставят рыть могилу. Ты уже просчитывал свой план действий, но никак не ожидал, что тебе в шею вопьётся что-то острое. (а ведь черный мешок пока всё еще на тебе) От неожиданности ты стал брыкаться, но сильный захват и быстро распространяющийся по телу озноб успокоили тебя. Потом мешок резко сорвали, теряя сознание ты упал на холодный пол. Последнее что ты помнишь это смутные очертания такой родной и знакомой обстановки RIFUGIO и несколько безвкусных капель жидкости, попавшей тебе в рот.

Ты резко очнулся на полу своего кафе, и не успел продрать глаза, как почувствовал, что от голода засосало под ложечкой. Мысли о еде заволокли твой разум, но мечтания о деликатесах и даже любимых блюда не кажутся такими уж привлекательными. Тебе хочется... Крови. Прильнуть острыми клыками к яремной вене или к запястью и пить, пить, пить, как это сделали с тобой. Алая пелена застилает глаза и ты принюхиваешься к воздуху, пытаясь уловить запах крови.

Напротив тебя у бара сидит худой молодой человек, с модной нагеленной прической, в белой зауженной рубашке, модных джинсах с потёртостями и в черных лакированных туфлях. Несколько расстёгнутых пуговиц вверху рубашки придают ему еще более молодежный вид. Рядом с ним полупустая бутылка красного вина, скорее всего из твоих запасов. Он спокойно сидит и попивает вино из бокала.

Он заметил тебя.
-Оу, ты уже проснулся. Наверное у тебя полно вопросов. - Он глянул на тебя и улыбнулся. - Это я пытался отжать твой бизнес.

Славно. Славно, черт побери! Всю поездку в багажнике с мешком на голове, Оливер развлекался тем, что клял весь белый свет. Он уехал из родного города, он порвал с прошлой жизнью и вот, пожалуйста! Не прошло и года, как он снова наслаждается ночными поездками в неизвестность. Как же его это достало!
Разумеется, Мэтьюс не думал, что путь честного бизнесмена будет усыпан розами – слишком хорошо он знал, какой нездоровый ажиотаж кипит подчас вокруг небольших заведений типа RIFUGIO, но предполагал, что им скорее заинтересуется чиновник средней руки, а не бандит. Все предыдущие проблемы вполне укладывались в стандартный наезд человека из администрации города, но вот ночная поездка из этой схемы выбивалась напрочь. Машина подпрыгнула на очередном ухабе, Оливер приложился головой и выругался сквозь зубы. Почему ему всегда так везет? Ведь вроде и район выбран респектабельный, а не цветной, а все равно на криминал нарвался.
Но машина ехала долго, ухабов больше не попадалось и гнев постепенно начал утихать. Оливер потихоньку продумывал план действий. По зрелом размышлении молодой человек решил, что проще честно договориться на долю от дохода, чем пытаться вывернуться. Ну и потребовать крышу за эти деньги, само собой. А потом машина остановилась, багажник открылся, какая-то дрянь вонзилась в шею… провал.


Приятным последовавшее пробуждение назвать не решился бы самый заядлый оптимист: в голове шумело, во рту было сухо, как в пустыне, да еще и десны зудели, как незнамо что. Но хуже всего была странная дымка перед глазами. Со стоном Мэтьюс начал приподниматься и внезапно замер. В кафе (факт того, что он оказался в своем заведении, удивлял не сильно, учитывая обстоятельства) он был не один. Молодой человек собрался, подавил стон и встал. Рука рефлекторно дернулась к тому месту, где в его шею воткнули нечто, но Оливер удержал ее усилием воли – показывать свою слабость похитителю было вовсе ни к чему. А затем, наконец, смог разглядеть своего визави и мысленно хмыкнул.

Таких ребят, как сидящий за барной стойкой модник, старик Зальцман обычно презрительно именовал наследничками. Дети богатых родителей, выросших на всем готовеньком, в какой-то определенный момент своей жизни, почти все они пытались доказать своим родителям, что тоже кой-чего могут. И, за очень редким исключением, садились в лужу в ходе этого предприятия. Тип, попавшийся Мэтьюсу, похоже, задался целью воплотить в себе все стереотипы о богатеньких бездельниках и сейчас вызывал у бывшего юриста лютую, почти неконтролируемую ярость. Хотелось броситься на него, вцепиться зубами в глотку и давить, давить, давить…давить до тех пор, пока мерзкая улыбочка мажора не превратится в гримасу боли, а рот не заполнится теплой солоноватой кровью. Оливер не особо понимал, откуда у него такие мысли, да и не старался понять – почти все его силы уходили на то, чтоб держать себя в руках. А потерять лицо сейчас было совершенно невозможно.

В таких случаях у молодого человека давно сформировалось одно простое правило. Оно заключалось в том, что когда человек тщательно выстраивает сцену, репетируют чуть ли не конкретные фразы, то он подсознательно ждет, что события будут развиваться по его сценарию. И если этот план будет нарушен, он, скорее всего, впадет в ступор и уж точно растеряет изрядную часть своей самоуверенности, а там уж его можно брать тепленьким. Вот и сейчас, вместо пошлых воплей в духе «Кто вы?» «Чего вы хотите?» и «Немедленно отпустите меня!», Мэтьюс, как ни в чем не бывало, отправился за барную стойку. И самым светским тоном, на который он был способен, произнес:
- Вот как? Это вполне объясняет ваш визит в столь неурочное время. Прошу, располагайтесь.
За стойкой надо было заняться чем-то обыденным, и молодой человек завозился с кофе-машиной, добывая из ее недр чашечку латте. Потом поинтересовался:
- Подать вам что-нибудь к вину? У нас весьма неплохой выбор сыров.
Тут Оливер допустил маленькую ошибку: последнюю фразу следовало сказать с дежурной улыбкой, смотря прямо в глаза оппоненту, но гнев и странная жажда были слишком сильны и бывший адвокат не смог заставить себя повернуться к этому странному моднику.

Парень даже не посмотрел в твою сторону. Последним большим глотком он осушил бокал, поднял его на уровень своих глаз и с неким сожалением поигрался с последней каплей на донышке, прежде чем отправить её в рот.
- О, спасибо, но сыры я не ел уже лет двадцать. - Сказал он после некоторой паузы. Затем придвинул бутылку к себе поближе, отвинтил крышечку вместе с пробкой и стал наливать себе в бокал новую порцию. Тихое журчанье рубиново красной жидкости для тебя слышится гулким звоном, пропитывающим всю твою сущность желанием и невероятным голодом. Зрачки расширились, а сердце... Вот-вот должно застучать от волнения.
Он глянул на твое мертвенно-бледное лицо и улыбнулся с издевкой. В такие моменты Зверя не скрыть. Пусть секунду назад ты пытался выглядеть с достоинством, но сейчас нечто внутри тебя мечется, пытаясь преодолеть тонкое сопротивление неживой плоти и... Бог с ней с бутылкой! Разодрать горло ненавистному провокатору и высушить его досуха!
Он, тем временем, пить не стал. Явно улавливая твое неспокойное состояние, он придвинул бокал с кровью тебе.

Кажется, ему повезло, и ночной гость не был искушен в беседах подобного рода. Началось все вполне стандартно: мажорчик выдал какую-то ерунду про сыры и заткнулся. Надо полагать, пытался понять, почему жертва не бьется в истерике и не умоляет взять что угодно, но только отпустить. Теперь следовало развить тему и не дать похитителю собраться с мыслями.
- Ну, зачем же так себя ограни… - окончание фразы застряло у Мэтьюса в горле. Он услышал звук. Вернее, даже не так. Он услышал ЗВУК, волной прокатившийся по всему телу и оставивший какое-то болезненно-приятное послевкусие. Никогда прежде он не слышал ничего подобного. Даже рев шторма, который маленький Оливер видел в детстве, мерк по сравнению с этим. Бывший юрист не мог подобрать слов, чтоб описать захлестнувшие его ощущения, да и не особо пытался.
Почти не соображая, он бросился к стойке, собираясь придушить мерзко скалящегося парня, но в последний момент схватил бокал и залпом осушил.
- Твое здоровье – прохрипел Оливер. А потом с удивлением уставился на стеклянную крошку, несколько мгновений назад бывшую тонкой ножкой бокала. И содержимое бутылки вдруг стало пахнуть так странно и волнующе… Как он не замечал этого раньше?

Молодой человек посмотрел на тебя с долей снисходительности во взгляде.
Ну, ну. - Он протянул руку, будто хотел похлопать тебя по плечу, но в конечном счете не посмел. - У этого урожая своеобразный вкус, но не стоит лопать его вместе с бокалом. Это в конце концов не прилично.
Затем он встал и зашел за барную стойку. Малой явно чувствовал себя как дома, пока ты был в отключке. Он в это время достал из-за стойки еще пару бутылок и поставил перед тобой. Вблизи ты смог разглядеть маркировку "Сангрэ" на бутылях и легко узнаваемый символ - оскаленные губы женщины с обнаженными клыками, которая языком ловит каплю красного вина. Таков был логотип ночного клуба "Сангрэ", весьма известного заведения, в которое трудно попасть даже владельцу собственного бизнеса, каким являешься ты.
- Если понравился напиток, прошу отведать еще, а потом поговорим о делах. - Предложил молодой человек.

- Да к черту вкус! – рявкнул Мэтьюс, досадливо стряхивая с руки осколки бокала. Лицо он уже потерял и сдерживаться больше не имело смысла. Оставалась, правда, еще вторая линия обороны, всегда выручавшая экс-адвоката в непростых ситуациях, и имя ей было деловая хватка.
Напиток явно был непростым и появился на стойке совсем не просто так. Оливер никогда не учился на сомелье, не работал в пафосных ресторанах, вроде Bestia и им подобных, и не был, наконец, французом или испанцем, но в вине худо-бедно разбирался. Конечно, он не определил бы на вкус год или пропорцию смеси сортов винограда, но мог с уверенностью сказать, какое вино подойдет к рыбе, какое – к мясу и у какого будет букет пожестче, а у какого – помягче. Правда, в этот раз хваленые вкусовые рецепторы и обоняние очень подводили хозяина RIFUGIO. Он не мог даже примерно сказать, что это был за напиток. Не было ни постепенно расползающегося по телу жара, характерного для высокоградусных напитков, ни фруктового привкуса вина или настоек, ни вообще ничего.
И в то же время этот напиток был самым лучшим, что Оливер когда-либо пробовал в своей жизни. Хотелось одновременно танцевать, петь, летать и еще. Пожалуй, желание выпить еще этого… нектара, иначе не скажешь, глушило все остальные ощущения, но не жестко, как таблетка жаропонижающего глушит ломоту в костях, а мягко, нежно, как будто смазывая все чувства и обещая возвращение всей полноты чувств именно в тот момент, когда следующий глоток скользнет по небу молодого человека.
- Сангрэ, да? - усмехнулся Мэтьюс, в несколько жадных глотков уполовинив первую бутылку – Кровь, стало быть. Надеюсь, не невинных испанских младенцев?
Разумеется, Оливер уже давно понял, что никакое это не вино, хоть и залитое в винные бутылки, а какой-то новый, еще не известный обычному гражданину, психостимулятор. Судите сами, буквально пять минут назад он фактически не контролировал себя, с трудом стоял на ногах и страдал от навязчивых галлюцинаций, а теперь свеж, бодр и голова работает как навороченный суперкомпьютер. Заодно стал ясен и план ночного гостя: повязать Мэтьюса, покатать в багажнике по ухабам, вколоть галюциногенчик погадостней, а потом дать ему ощутить, как хорошо бывает после коктейля из бутылки с клыкастой ухмылкой. Умно, чего уж тут. Единственное, что выбивалось из этой версии – это признание загадочного сыроненавистника в том, что именно он хотел отобрать у Оливера его кафе.
- Что ж, благодарю за угощение. Голову прочищает просто великолепно. А теперь, как я понимаю, мы перейдем к разговору о каких-то делах. Кстати, не имею чести знать вашего имени…
Оливер сам не мог толком сказать, с чего это его вдруг потянуло изъясняться высоким штилем, просто ему вдруг показалось правильным и каким-то эстетичным, что ли, вести беседу именно так. Пока таинственный незнакомец выдерживал театральную паузу, молодой человек еще несколько раз приложился к початой бутылке, да повнимательнее изучил этикетку. Конечно, никаких указаний на сорт несуществующего винограда он там найти не рассчитывал, но вот какая-нибудь информация о тех, кто печатал эти этикетки, там должна была найтись. А это уже ниточка, за которую можно потянуть и мало-помалу выйти на изготовителя этого чудо зелья. Конечно, этому лощеному типу, который сейчас как пить дать будет предлагать организовать пункт сбыта своей чудо-продукции, придется отказать – уж больно товар приметный. Но для личного пользования Оливер бы не отказался заполучить бутылочку -другую, чтоб расслабляться на праздники как следует.

- Да, о делах... - Начал он, но запнулся на полуслове и секунд двадцать рассматривал барную стойку, словно увидел в пролитых тобой каплях из бокала что-то очень важное.
- Меня зовут Джеймс Стронг. Джей Си, если угодно. И честно, даже не знаю с чего начать... - Он снова помолчал немного, а затем пальцем указал на стеклянную витрину позади тебя. - Подойди к витрине, Олли. Посмотри на отражение.

Фонарный столб на улице был единственным источником света. В отражении ты видел тёмные силуэты столиков, и ресторанного декора, мебель и барную стойку, полки с алкоголем. Не увидев ничего не обычного ты взглянул на Джеймса, а он лишь сделал жест головой, призывая рассмотреть отражение получше. Постойте-ка... В витрине не отражались силуэты людей. Ни Джеймса, стоящего внутри бара, ни Оливера, ни бутылки "Сангрэ" в его руке.

- Фи, что за фамильярность – брезгливо выпятил губу владелец RIFUGIO. «Олли», ну надо же! Однако загадочный коктейль настроил Мэтьюса на мирный лад, и устраивать очередную сцену он просто поленился. Мистер Стронг(любопытно, это настоящая фамилия, или ночной гость не чужд настолько пошлого позерства) продолжал удивлять скромного бизнесмена: теперь он зачем-то возжелал, чтоб Оливер детально изучил собственную витрину. Зачем бы ему это понадобилось, мужчина недоумевал. Никаких новых емкостей там, как будто, не появилось, да и глупость это – сразу с собой таскать всю предлагаемую продукцию. Возможно, это был какой-нибудь сигнал, и теперь сообщники мистера Стронга поняли, что клиент не свалился от анафилактического шока и готов к дальнейшему шоку.

На практике, правда, все оказалось куда страннее – в зеркале не отражались присутствующие в зале мужчины. Это какой-то фокус – моментально среагировал разум бывшего адвоката. Не может такого быть, чтоб два человека не отражались в зеркале. Мужчина помахал перед зеркалом рукой, походил взад-вперед и даже, поддавшись минутной прихоти, обмакнул палец в «Сангрэ» и провел по идеально чистому зеркалу ярко-алую полосу. Совершив этот акт вандализма, Оливер повернулся к ночному гостю:
- Я восхищен вашими талантами, мистер Стронг. Скажите, когда вы успели заменить зеркало?

- Конечно, этого мало. - Джеймс бросил короткую фразу и полез в карман за телефоном. Большим пальцем таинственный незнакомец зажал кнопку на боку телефона, на что устройство среагировало мелодией включения, а затем после нескольких манипуляций с сенсорным экраном он направил на тебя камеру и щёлкнул. Яркая вспышка ударила Оливеру в глаза, но он даже не моргнул, не почувствовал ничего. А затем он перевернул телефон экраном к тебе и показал фотографию. Оливера на ней не было, зато отчетливо запечатлился антураж за его спиной.

- Прости за фамильярность, Олли, просто хотел создать атмосферу доверия. - Заявил парень.

- И что это должно значить? Сфотографировать кафе с нужного ракурса, мигнуть на меня вспышкой, а потом продемонстрировать фотографию, на которой меня нет смог бы и трехлетний ребенок - Оливер опять начал выходить из себя. В самом деле, что этот тип себе позволяет? Вытащил беднягу Мэтьюса почти что из тепленькой постельки, повозил по городу в багажнике машины, а теперь, вместо того, чтоб перейти к делу, продолжает строить из себя самого великого фокусника всех времен и народов. Это, в конце концов, просто возмутительно!

Владелец RIFUGIO шумно выдохнул и вновь присосался к горлышку. Как он и рассчитывал, "Сангрэ" вновь оказал на него совершенно волшебное успокаивающее воздействие. Успокаивающее настолько, что молодой человек даже подавил мелькнувшую было мыслишку, что его собеседник - самый обыкновенный псих, и вновь попытался наладить конструктивный диалог:
- В любом случае, на меня больше впечатления произвел трюк с зеркалом. Видите ли, я не очень доверяю всяким данным со всяких совремнных навороченных устройств - их слишком легко подделать, а вот свои глаза, нос, руки - это все родное, ему как-то и доверия больше. Однако, вы, кажется, хотели обсудить какие-то дела. Так вот, я вижу, что час уже поздний и мне бы не хотелось злоупотреблять вашим временем, так что давайте перейдем к делу. Я, пожалуй, даже могу угадать, про что вы хотите поговорить и со своей стороны хочу заметить, что этот ваш "Сангрэ" меня изрядно заинтересовал.
Оливер демонстративно подавил зевок и вдруг прищелкнул пальцами:
- А хотя знаете что... Приходите завтра в обед, заодно попробуете нашу кухню, и тогда мы с вами обговорим все в подробностях. Обещаю, до нашей новой встречи я не буду предпринимать никаких... опрометчивых действий.

Джеймс облокотился руками о полированную поверхность бара и чуть придвинулся к тебе.
- Ситуация начинает раздражать меня, Оливер. - Сказал он. Затем подался назад, резко вытащил ящик с посудой и начал со звоном перебирать столовые приборы. Секунду спустя в руке у него был небольшой нож с зазубринами, для резки фруктов. Он выставил руки на уровне головы и сделал шаг назад, выказывая добрые намерения.
- Надеюсь после этой демонстрации ты хотя бы поставишь под сомнение, что я тебя обманываю. - После этих слов он вонзил режущую кромку в основание внутренней стороны кисти и провел нож назад. Острые зазубрины оставили глубокую рану и, очевидно, должны были порезать вены. Он кинул нож на барную стойку рядом с Оливером. Глухой удар на секунду отвлек внимание от безумца и Мэтьюс посмотрел на нож, который оказался чистым, будто его только что помыли. Тем временем он подошел ближе и сунул руку Оливеру под нос. Владелец RIFUGIO ожидал увидеть страшную рваную рану, но разрез оказался... Эстетичным. Кровяной слой под кожей и в трубках вен застыл, словно замороженная плазма. Джеймс развернул руку вниз, не пролив ни капли крови. Когда он снова показал внутреннюю сторону кисти, раны уже не было.

Все-таки псих - печально констатировал Оливер, наблюдая, как мистер Стронг хватается за ножик для резки фруктов. Особенно горько было осознавать это, понимая, что буквально в нескольких метрах отсюда, в надежном сейфе лежит лучший друг предприимчивого адвоката - компактный шестизарядный револьвер, приобретенный много лет назад для защиты от таких вот ненормальных. Впрочем, изображать из себя овцу на заклание Мэтьюс, не обманувшись демонстрацией мирных намерений психа, не собирался. Однако стоило владельцу RIFUGIO характерным движением перехватить бутылку и приготовиться сделать из нее розочку, как Джеймс отбросил нож и принялся тыкать в лицо Оливеру собственной порезанной рукой.
- Да что за хрень тут творится? - в ужасе взвыл Мэтьюс, роняя почти пустую бутылку на пол и шарахаясь на другой конец барной стойки. - Ты кто такой и что тебе нужно?

Джеймс тоже вышел из себя.
- Да прислушайся же к своим ощущениям! Чувствуешь что-нибудь - боль, холод, дуновение ветерка? - Вскрикнул он, выставив палец в твою сторону. - А твое восприятие должно сходить с ума. Слышишь все шорохи и скрипы в этом здании? А сколько новых деталей ты видишь в окружении, которые раньше не замечал? - Джеймс перемахнул через барную стойку и сделал шаг к Оливеру. Под бледным лучом фонарного столба безумец предстал в новом свете. Движениями и повадками он походил на первобытного зверя, хищника, с пронзающим взглядом. Кожа была белой, как шелковое полотно, с узором из черных вен и артерий. Его ногти будто-бы стали длиннее, а снисходительную улыбку избалованного мажора заменил клыкастый оскал.
- Тьма теперь не кажется тебе пугающей, Олли? - Спросил безумец приторным, убаюкивающем тоном, медленно приближаясь к Мэтьюсу на полусогнутых коленях, расставив руки широко по богам.

- А тебе не кажется, что гребанные шорохи - это последнее, что должно занимать человека, которого посередь ночи похитили и обкололи какой-то дрянью - не остался в долгу Оливер, совершая поспешную ретираду от разбушевавшегося Джеймса. Пожалуй, именно сейчас Мэтьюс и понял значение выражения "животный страх": владельцу RIFUGIO хотелось просто бежать. Бежать не затем, чтоб найти помощь, или какое-то оружие, а просто чтоб оказаться подальше от этого чудовища. Сейчас Оливер искренне считал визитера наркоманом, словившим особо неприятный приход, хотя точно знал, что ни один известный наркотик(или любая их комбинация) не способны дать такого эффекта. Вид черных прожилок под кожей Стронга окончательно добил несчастного адвоката. На ватных, почти не гнущихся ногах он сделал несколько шагов назад, запнулся обо что-то и упал.
- Н-не подходи! - почти что провизжал Оливер, выставляя вперед руку в тщетной попытке защититься от надвигающегося монстра.

Вообще говоря, бывший адвокат заслуженно считал себя человеком храбрым. Однако следует пояснить какого рода была эта храбрость. Но отнюдь не той храбростью, про которую говорят, что она, будто-бы, порождается одной привычкой и именно под ее действием солдат, уже бывавший под огнем легче переносит это испытание вновь, а другой, врожденной. Была в Оливере какая-то жилка, не дававшая ему опустить руки, сдаться и просто плыть по течению. Именно она заставляла его шутить глядя в дуло пистолета Джимми Оксриджа и с наиприятнейшей улыбкой сообщать убитой горем Анель Трауф, что ничем не сможет помочь в ее деле, пусть она и является дочерью известного мафиози. И вот сейчас эта жилка вновь дернулась. Оливер, как будто произнес кто-то в голове отчаявшегося бизнесмена, неужели ты не видишь, что происходит? Эта инфернальная штуковина пришла сюда не за тобой, Оливер. Она пришла сюда за делом всей твоей жизни. Она пришла сюда за твоим кафе. Ты позволишь ей забрать его просто так, да?

По телу владельца RIFUGIO прошла дрожь. Пальцы руки, мгновение назад такой слабой и ватной, внезапно скрючились и дернулись вперед, будто желая выцарапать глаза уроду, стоящему сейчас посреди кафе. Все тело Мэтьюса неожиданно для него самого оказалось собранным и напряженным, как перед прыжком. Если бы сейчас его увидел кто-нибудь с живым воображением, то обязательно бы сравнил его с сжатой пружиной. Пружиной, вот-вот готовой распрямиться.
- Пошел вон! - рявкнул Оливер прямо в лицо надвигающегося на него существа. В голосе, которым были произнесены эти слова не было ни намека на тот почти поросячий визг, который звучал в кафе меньше минуты назад, не было там и привычных мягких интонаций добродушного хозяина, по которым любой посетитель RIFUGIO безошибочно узнавал старину Мэтьюса. Нет, теперь это был рев голодного монстра, поднимающегося из своего логова, дабы смести с лица земли тех неразумных, что дерзнули его разбудить.
- Это мое! Мое кафе! Моя территория! Убирайся! Здесь ты ничего не получишь! Мое!
С этими словами существо, бывшее недавно Оливером Мэтьюсом, бросилось на тварь, отдаленно напоминавшую Джеймса Стронга, метя в горло последней.

Не смотря на увещевания ночного визитера, скептицизм в Оливере не дал ему вовремя почувствовать изменений в своей физиологии и психике. Разум помутился от гнева на непрошеного гостя, Зверь освободился от цепей рассудка и вырвался на свободу.

- Это мое! Мое кафе! Моя территория! Убирайся! Здесь ты ничего не получишь! Мое! - Возопил Оливер и бросился на объект своей ненависти.

Джеймс легко уклонился от неуклюжей атаки яростного драчуна и сгрёб его в охапку, как строптивую невесту. Следующие несколько минут превратились чехарду и толкучку, - Джеймс пытался обездвижить брыкающегося Оливера, а тот в ответ пытался нанести как можно больше повреждений, молотя оппонента что есть сил. В конце концов, видя, что не может нанести существенного урона, Зверь взялся за бутылку недопитого "Сангрэ" и разбил её о барную стойку. Вооружившись такой "розочкой", он спугнул Джеймса, который скрылся на кухне.

Оливер пытался догнать беглеца и не преуспел, хотя тот иногда останавливался, чтобы подкрутить что-то на газовых плитах. Через несколько минут Джеймс остановился у самого выхода из кухни, быстрым движением выхватил девяти миллиметровую беретту и выстрелил. Слабый хлопок пистолета утонул в рёве огненного взрыва, который огласил кухню. Марево огня пылало под потолком, оставив черные разводы, взрывная волна разбросала по кухне посуду и столовые приборы. Джеймса отбросило куда-то в основное помещение ресторана, а Оливер упал на пол и заскулил от безумного страха. Черег секунду включилась противопожарная система.

Испуганное животное, в которое превратился этот человек, выбежало на улицу через черный ход и оказалось в небольшом переулке. Где-то там, всего лишь за каким-то одним зданием, было шоссе, окруженное витринами модных магазинов, семейными ресторанчиками и неоновыми огнями. Истинный Ховелс был в этом грязном переулке, скрытый за фальшивой витриной серых каменных зданий. Здесь обосновались бомжи, слышался крысиный писк из канализационных люков, на асфальт, испещренный рытвинами, по кривому железному водостоку стекала тухлая вода. Зверю ничего не оставалось, как бежать подальше от всепожирающего огня, вглубь тёмного переулка между двумя пятиэтажками.

Никто не обращал на него внимания и не мешал бежать, разве что редкие бомжи бросали удивленные взгляды на посетившего их места хорошо одетого джентльмена. Зверь обнаружил, что его преследуют, только когда Джеймс схватил его в охапку. Оливер вонзил розочку во врага, заставив его отступить. Незнакомец пытался подействовать на него каким-то странным влиянием, но Оливер в слепой ярости продолжал кромсать его плоть своим импровизированным оружием.

Зверь искренне не понимал, почему его враг всё не дохнет и это еще больше вывело его из себя. Джеймс был весь в царапинах, синяках и зарубах, не говоря об ожогах и страшных рваных ранах. Не смотря на это, Джеймс повторил попытку повлиять на разум Зверя. Оливер перестал нападать на своего Сира. Казавшийся мгновение назад врагом, он предстал совершенно в ином свете. Зверь стыдливо отступил, не понимая как можно было нападать на это красивое, блистательное, даже идеальное существо! Теперь, Оливер готов был растерзать его врагов!

- Всё хорошо. Всё в порядке... - Сказал Джеймс успокаивающе. - Тут не на кого злиться и никто тебя не обидит...

Как ни странно, слова отлично подействовали. Ненависть и злобу как рукой сняло.

Странная, все же штука эти эмоции. Казалось бы, всего секунду назад, Оливер относительно мирно беседовал с мистером Стронгом в зале собственного кафе, а сейчас стоит посреди каких-то трущоб, пыхтит, как будто бы только что пробежав галопом километр, а то и все два, а его недавний собеседник, распростертый у его ног выглядит краше в гроб кладут. Отличная завязка для какого-нибудь второсортного фильма ужасов про раздвоение личности и про то, как респектабельному гражданину и маньяку-потрошителю приходится уживаться в одном теле, верно? Вот только Мэтьюсу так не казалось. Он все старался припомнить, что же именно произошло несколько минут назад в RIFUGIO. Вроде бы кто-то убегал… или просто бежал на кухню, Оливер за ним гнался, а потом… потом был взрыв. Или не взрыв, а ему показалось? В любом случае, об этом можно будет подумать немного позже, когда Оливер разберется с более насущными проблемами. Например, решит, что делать с мужчиной, который сейчас корчится неподалеку.

Вообще, хороший парень был этот мистер Стронг. Хоть и пытался отжать частную Мэтьюсову собственность, но делал это душевно, пусть и малость бестолково. Не было ни серьезных наездов, ни этих ужасно безвкусных золотых цепей в палец толщиной, которые так любят представители «русской мафии» - словом, если бы Джеймс позарился на любое другое кафе, Оливер бы ему только посочувствовал, а может быть даже и проконсультировал по какому-нибудь особо заковыристому вопросу. Да и сейчас, хоть на кону и стоял RIFUGIO, бывшему адвокату вовсе не хотелось вступать в какой-либо конфликт.
- Эй, Джеймс, вы в порядке – задал Оливер потрясающе банальный вопрос, помогая подняться слегка прокопченному мужчине. – Я, по-моему, немного выпал из реальности. Наверное, личная реакция на тот наркотик в коктейле. Что сейчас произошло?

Наклоняясь, чтоб протянуть руку Стронгу, бывший адвокат внезапно почувствовал странное жжение в районе лопаток и позвоночника. Ощущение было, с одной стороны каким-то странным, с другой – болезненно знакомым. Пытаясь разобраться еще и в этой странности, Оливер коснулся плеча Джеймса и удивленно опустил взгляд – казалось, что его рука скользит по каким-то струпьям. Внезапно в нос владельца RIFUGIO ударила вонь паленой человеческой плоти, и ноги его подкосились. Он упал в самую грязь, но, казалось, даже не заметил этого – все его внимание было сконцентрировано на мистере Стронге, который, по всем приметам, вот-вот должен был отправиться в мир иной.
- Господи, Джеймс, на вас же места живого нет! Держитесь, я сейчас вызову скорую!

Оливер рванулся поднять чуть живое тело, но тут же отдернул руки, кляня себя последними словами – ведь он мог как-нибудь потревожить раны Джеймса, а бедняге и так досталось! И, в довершение всех несчастий, коварное Мэтьюсово сознание оправилось от шока и принялось заваливать своего хозяина картинами только что произошедших событий. Вот Джеймс – славняга Джеймс – делает шаг вперед и превращается в чудовище из ночных кошмаров, вот сам Оливер вопя что-то бессвязное лупит его розочкой, оставшейся от бутылки «Сангрэ», а вот под потолком распускается темно-алый цветок. Он опасен и страшен, он несет в себе смерть и забвение, от него нет спасенья, жить осталось мгновение…
Привставший было Оливер вновь рухнул на колени и обхватил голову руками. Из его горла донесся сдавленный то ли всхлип, то ли смешок. Его глаза, точно два цепных кобеля беспокойно ворочались в соленой влаге.
- Джеймс, я… О, Господи, так… Я, я не понимаю, как такое… О, Джеймс, простите…
Голос бывшего адвоката сорвался, и вся его речь превратилась в невнятные всхлипывания и попытки вымолить прощение неизвестно у кого за свой омерзительный поступок.

Оливер потихоньку стал приходить в себя, к телу возвращались ощущения, которые в приступе безумства он просто игнорировал. Сильные страдания причиняли те участки кожи, до которых дотронулся поцелуй огня. Обгоревшая кожа каждую секунду отзывалась пульсирующей болью, Оливеру пришлось сконцентрироваться, чтобы притупить её.

Джеймс выглядел совсем не важно, все эти рваные раны смотрелись ужасно, но как ни странно он почти не обращал на них внимания, прикрыв рукой черные ожоги на груди.

- Полно, полно... - Успокоил он Оливера, махнув в его сторону рукой. - Я хотел тебя лишь спровоцировать, но слегка перестарался. Но теперь видишь, что назад дороги нет? Ты вампир, Олли.

Через несколько мгновений ты увидел, как раны Джеймса исцеляются на глазах, не оставляя даже рубцов. Все, кроме страшных ожогов, которые судя по неудовлетворенной гримасе на его лице, доставляли огромные неудобства.

- Думаю обсудим судьбу "RIFUGO" следующей ночью. Сейчас не самое подходящее время и место для этого... - Предложил он.