Кьоль | ходы игроков | Аспид

Дорога не бывает легкой или трудной. Она просто есть. Все остальные качества ей придумывают люди, закутывая плотью страхов и суеверий. Вбивая скрытый смысл в трещинки между пухлыми кирпичиками.
Дорога не бывает бесконечной. Каждая тропа доводит до лачуги. Каждый тракт упирается в ворота. И даже узкие протоптыши лесные куда-то ведут.
Стоит сделать шаг. А потом еще один. И ноги сами понесут. На плечи упадет небосвод, впиваясь тяжестью и дыша в лицо туманами. А дождь споет о том, что осталось позади, чавкая съеденными грязью следами.

Дорога из серого кирпича тоже имеет свой конец и начало.
Она началась давно. Вечность назад. Когда руки золотые лишили жизни пухлого ростовщика. А потом задавили подушкой маленького мальчика. Она началась с крови. Красные ее реки запылали в груди и пролились каплями слез, что никто и никогда не увидит. Она началась со смерти. Смертью ли она закончится?
Рубиновый ковер прошлых ошибок уперся в необъятную стену. Серый монолит прорезал серые небеса. Не перелезть по глади без зацепок и трещин. Не подкопаться. Не взломать три двери. Три тяжелые металлические двери.
Рыжая остановилась, непонимающе глядя на их ржавую и облупившуюся поверхность. Она не верила, что сейчас от города из легенд их отделяет всего лишь жалкая стена и три замочные скважины. И какая из них ловушка, а какая доведет до конца?

Он шёл. Он никогда не жаловался. Всю свою жизнь прожил смиренно, не покладая рук и ни кому не сказав слова плохого. Серая жизнь. Скупая. Она пришла и окрасила её в свои тона. Наступил рассвет, и золото залило все темны угли и закоулки.
Он прозрел. Увидел свет!
А теперь.. теперь он вовсе ослеп.
Странная, страшная мысль посещала его теперь.
А что если бы она вообще не пришла к его двери? Что было бы, если бы он так и не узнал её, не познал её приятный запах, как пахнут заказчики, те, которые из высших кругов; её чистую душу, чистую, как ограненный камень в оправе белого золота; её гладкую кожу, как начищенную до ослепительного блеска бронзу.
Что если?

Он устало уселся на землю, бросив пустой взгляд на три двери.
Посмотрел в ответ на девицу. Ждёт чего-то. А говорила ведь, что знает, куда идёт. И что делать с ключом.
Я ведь сделал всю работу.. Сделал всю грязную работу за неё.
- Ты не знаешь, какая нужна?

- Нет.
И как же надоел этот дождь, прибивающий к земле надежды и мечты. Ранящий своими бесчисленными жалами. Как же надоело стоять под его струями и принимать решения. Одно за другим. Убить кого-то? Спасти? Похоронить останки своей человечности или отнести их лекарю?
Анна смотрела на большого горбатого человека. Пристально. С вызовом.
Он не спросил ее имени. Он ничего о ней не знает. Не знает какую цену заплатила она. Не знает чья кровь на ее руках. Красная. Красная. Не смыть вовек. Не остановить эти бурные потоки.
Он не знает о ком кончились ее слезы. Не знает, кого она похоронила, ступив на серую тропу серого мира.
- Нет. Я не знаю.
И в кулачок сжимается рука. И так страшно сейчас, в этот самый момент – сделать неправильный выбор.
Три двери. Три пожухлых оттенка. Откуда она может знать какая из них правильная?
- Я не знаю, черт тебя подери.
А глубоко в зрачках еще не отпетая надежда. Еще не похороненная. Еще почти не мертвая.
- Откуда я могу знать?!
Тихий голос срывается на крик. Она не теряла самообладание, когда рылась в останках ростовщика. Когда уходили из пламенеющего дома. Когда страшная карга перегородила им дорогу. Когда из болота начали вылезать те пузыри. Не теряла. До самых дверей.
Теперь все изменилось. Теперь покой стал прерогативой мертвецов.

Путь мертвых. Путь демонов. Дорога, покрытая кровью, смешанной с дождевой водой, скрепленная холодом и страхом оступиться с мокрых камней, рухнуть в тошнотное озеро гибельной беспробудной тоски, из которого не выплыть более никогда.
Они прошли. Устали так, что до конца жизни, кажется, будет ломить кости от малейшего похолодания, и промокли так, что, наверное, никогда уже больше не высохнут их одежды и души, и навсегда эта слякоть в сердце, и мерзлый запах влажного болота в легких застрянут, неискоренимые.
Частичка тебя. Ты - это все твои пути, все твои дороги, которыми ты шёл, выбирая каждый раз из тысячи тысяч. Ты выбрал именно эту и идёшь по ней до конца.
Гонар приблизился к ней, навис над ней громадой мышц и костей. Человек-гора. Человек-кремень. Белой бороды всклоченная лопата, угольки глаз в глубине костистого, грубого и перекошенного от пережитых кошмаров лица. И мокрая лысина, отражающая серо-стальной щит неба, навроде круглого зеркала.
Протянул руку.
- Давай, - сказал тихо и, на удивление, без тени злости или ненависти. Усталость печальная.
Покой - прерогатива мертвецов. Выбор - прерогатива живых.
Я выбираю дверь. Выбираю путь. Очередной. И пойду им.
До конца.

Глава 3
Сердце – Кьоль

Тепло нагретой стали в руке. Обычная серая палочка ради которой столько крови пролилось. Столько боли упало на грешную землю, вкопав грешных людей. Их могилы разрыхленными глазами будут провожать тени живых, впитывая их следы.
Одна тоненькая палочка, затерявшаяся в громадной руке кузнеца. Такая хрупкая, что осторожно держать надо, дабы не переломить пополам. Не сломать последнюю надежду, открывающую врата в ад.
Ведь это давно стало ясно – Бог не исполняет желаний. Бог не умеет слушать, понимая страдания далеких людей. И если кто и сидит по ту сторону монолитных стен, то это Дьявол.
Анна медлит несколько секунд, но отдает ключ. В глазах ее еще полыхает раздражение, ярость и решительность. Последний выбор сделать труднее всего. Последний шаг. Последняя точка.

Щелкает ключ в золотой скважине. Дрожит где-то по ту сторону механизм. Рыпят шестеренки. Зубодробительный лязг, клацанье металла и дверь открывается. Вот так просто. Без всякого подвоха.
За ней – песок. Золотой. Сыпучий. Мириады крупинок, блестящих в свете чадящих факелов. Узкий коридор, ведущий в недра города, весь усыпан этим бесполезным богатством. Сами стены словно состоят из него, осыпаясь сухими потоками.
Девушка выпускает воздух из легких и прикрывает облегченно глаза. Хлопает кобылку по мокрому боку, тихо шепча ей на ушко:
- Ты нас дождись. Мы вернемся. Обязательно. – Убеждает кого-то.
Проходит мимо кузнеца, благодарно кивая. Он выбрал дверь, а она первой пойдет вперед. Все честно. Так должно быть.
Вязнут ботиночки в песке. Ссыпается он, обнимая ноги. Анна тяжело пробирается вперед, словно толщу воды разрезая. Останавливается неподалеку от входа. Несколько мгновений напряженно стоит, ожидая чего-то. Оборачивается:
- Вроде бы это правильный путь. Идем?

- Вроде бы, - отзывается Кох, заглядывая в недра Золотой Обители. Усталость отравляет его разум, и он уже не раздумывает о том, ведет ли этот коридор, забитый песком, в тупик, и не закроется ли дверь за ними, стоит пересечь порог.
Может, подпереть?
Не подумал.
Просто пошёл вслед за девицей, ослепленный желанием поскорее добраться до того Чуда, что ждет по ту сторону. Встретиться с Ней.
Она ждет там! Да!

ссылка
Черный провал выхода. Узкая дыра, сквозь которую приходится ползти, нагибаясь. Я отниму у тебя и это – твою гордость, твою честь. О чем ты думаешь, проходя сквозь тромбы моих вен? Ты видишь этот серый камень? Эти улицы тлена и праха. Всмотрись.
Выходя из маленькой пещеры твоей рухнувшей жизни – ты отдаешь мне душу. Ты слышишь мой голос. Ты так долго искал. Ты так долго и мучительно шел. Ты здесь. Ты чувствуешь радость?
Этот серый камень привел тебя в мой дом. Трещины на дороге – раны моей кожи. Пульс старых домов, что пребывают в упадке. Они поросли проводами черных вен. Моя кровь растеклась по этому городу. Кьоль – это я. Я – это Кьоль.

Стоило выйти из того тоннеля, как в голову впился его голос. Проник, заползая в самый мозг. Тихий, нежный, спокойный. Он не плевался хрипотцой. Он не стонал и не смеялся зловеще. Он был безлик и черств, как кусок плесневелого хлеба.
Это могла бы быть обычная улица обычного города. Серого и мрачного. Но обычного. Если бы не толстые провода гигантских вен и артерий, что испещрили собой каждое здание, проникая сквозь кирпич, врастая в дома. Там пульсировала черная кровь. Текла, бугрясь сгустками. Там бился пульс чужой жизни. Огромной и древней. Жизни, которую нельзя оборвать.

Посмотри на меня. Упади в меня. Ты заслужил эту награду. Ты заплатил столь высокую цену лишь для того, чтобы я подарил тебе мечту. Ты знаешь свое желание? Подумай. У тебя еще есть время. У тебя будет лишь одна попытка. Только одна.
Подумай.
Не ошибись.

Разорванные плевры окон. За ними – вздувшиеся синие стенки органов. Гигантские наросты, что исторгают гной и желчь. Они выпячиваются на мокрые от дождя улицы. Нависают над головой.
В развороченных стенах – выпирающие обломки костей. Молочно-серые палки, торчащие острыми рубцами, словно шипы.

Не бойся. Смело шагай вперед. На твоем пути больше не будет монстров и чудовищ. Никто не остановит тебя. Никто не сломит твою веру. Никто не обманет и не предаст. На твоем пути есть лишь один человек – это ты сам. Хуже тебя в этом мире нет никого. Страшнее тебя не видело это небо. Ты был рожден, чтобы стать проклятием жизни. Ты был рожден, чтобы дойти сюда.

Впереди маячит три черных шпиля. Высокие, гладкие, словно матовое стекло. Высоты невероятной, неземной. Они теряются в серых туманах неба. Уходят в другие параллели.
Тысячи глаз следят из теней. Огромные белые круглые бляшки. Без зрачков. Без век. Густое молоко роговицы с красной сетью капилляров. Их хрустальный взгляд полон безразличия и безучастности.

Ты же знаешь где я. Ты чувствуешь меня вокруг себя. Ты ощущаешь меня внутри. Мой дорогой гость. Мой преданный друг. Ради меня ты убил. Ради меня ты пошел на подлость и коварство. Ради меня ты сломал стержень своей души. Отдал мне свое сердце, переступив через собственную боль.
Не остановись же сейчас. Не замедляй шаги. Я дам тебе то, ради чего ты пришел.

Дорога доходит до черных ворот. Огромные створки приветливо открыты, приглашая внутрь черной мечети.
Исполинский зал. Черные сгустки разжиженной больной плоти. Сюда стекается кровь со всего города. Сюда проходят вены и артерии, деревом оплетая того, кто сидит. Того, кто ждет.
Его силуэт неясен и размыт. Возможно, когда-то он был человеком. Когда-то в другие эпохи, под другими звездами. Сейчас он лишь часть города. Раздутое серое тело, в котором плещется ЧУМА. Просачивается через лопнувшую кожу. Стекает каплями маслянистыми на липкий пол. Существо без рук и ног – они не нужны ему. Вместо них – сети артерий. Паутины вен. Трапециевидная голова. Вспухшие пузыри на лбу и щеках. Слепые глаза. Безносое лицо. Провал черного рта с мелкой крошкой зубов.

Твой путь был тяжел и ухабист. Ты выдержал все испытания. Ты стоишь здесь, друг мой. Передо мной. Перед тем, кому пришел ЖЕЛАТЬ.
Так желай же.
Желай.
ЖЕЛАЙ.

Мертвый город. Легендарный. Он ожил перед ним в воспаленном болью утраты сознании в совершенно другом виде. Золотая дорога, остроконечные шпили, и где-то там, во дворце из дивного хрусталя Она - ждёт его с улыбкой на лице..
Потому что Город знает, чего он хочет. И исполняет желание того, кто преодолел препоны на своём пути и пришёл, наконец, в сказочную обитель.
Но наяву он далеко не такой. Он болен. В этом городе нет ни живых душ, ни мертвых - здесь только тлен, упадок и обломки того, чем когда-то был Кьоль. Жалкая тень его. Тщедушный мрак заволакивает и не даёт остановиться. Хрум-хрум! - хрустели её косточки, когда она упала позади, оступилась и стала жертвой тысячи тысяч хищных жвал.
А он ослеп от алкания. Оглох от тоски по своей любимой. Забыл, что значит - жить по совести. Он окропил себя гневом, яростью, печалью. За последние дни он превратился из честного и доброго, хотя и недалекого кузнеца в детоубийцу, поджигателя, вора и авантюриста, пытающегося догнать уходящее и ушедшее.
Как тот дурачок из сказки, что бежал за солнцем, чтобы поймать его лучик, а потом оступился и сломал себе шею.

Король. Царь. Чародей. Ведьмак. Колдун.
Каким словом ты хотел назвать его?
Что ты хотел получить?
Помнишь?
Да. Скажи слова. Скажи их и надейся на то, что он поймет. Поймет. Поверит тебе, смертельно уставшему, изрядно похудевшему, с окончательно побелевшей бородой и седыми бровями, с мешками под глазами.
- Я.. - поперхнулся словами Кох, чувствуя себя как на поклоне перед императором, или кем-то столь же важным.
Прокашлялся.
И сказал, наконец:
- Я хочу, чтобы всё было как раньше.

Это был день. Серый и прелый, задавленный запахами осени. Приторно-желтые листья. Убогая трава. Лужи грязи, поглощающие каменные мостовые.
Это был обычный день.
Для тех, кто проснулся в своих кроватях. Для тех, кто шел к кузнечным мехам. Кто шел на затопленные поля. Пек хлеб и заплетал косы. Стирал в грязной реке.
Для тех, кто сжигал чумные трупы. Кто рыдал в темноте углов на задворках собственной памяти.
Это был день, как многие другие до него.
Мелкий дождь барабанил по доспеху земли. Въедался в почву, разрыхляя ее, разжижая. Он был насквозь пропитан больной гнилью. Или это только казалось?
Круговорот жизни. Точка смерти. Начало пути, что неизменно ведет к концу. Кто-то умирает раньше. Кто-то уходит позже. В смерти нет доблести и чести. Нет коварства и надменности. В ней ничего нет.
Только пустота.
Это был просто день.
Где-то ругались собаки и дрались коты. Где-то кипел котелок на задыхающемся огне, разнося запахи рыбной похлебки. Где-то было тепло и сухо. Кто-то говорил про поездку в порт. Кто-то рассказывал про участившиеся набеги пиратов. Кто-то просто молчал, уткнувшись в чашку без дна.
Такой светлый день.
Несмотря на темное небо. Несмотря на бесконечные дожди.
Словно все изменится именно сегодня. Разойдутся тучи и выглянет солнце. Вспашет лезвиями лазурь серое покрывало неба. И станет лучше. Чуть-чуть. Самую малость. Покажется сначала, что ничего не произошло. И даже закрадутся сомнения.
Но что-то изменится.
Оно будет расти, пропихивая свой тонкий стебелек сквозь грязь и пепел, холод и гниль, сквозь тромбы мертвецов. Оно будет становится все выше и сильнее, вытягиваясь к солнцу. Оно будет бороться со злыми ветрами, чтобы где-то стало светлее. Чтобы стало хорошо.
Чтобы смех и слезы радости. Чтобы тепло прикосновения и сжатые пальцы рук. Чтобы объятия. Такие, каких не бывает. До самой дрожи пробирающие. Стук сердца – сильного и смелого. Готового к переменам. Чтобы нежность откровений и пламя любви.
Чтобы показалось на один короткий миг – не зря все.
Нет. Не зря.
Конечно не зря.
Оставленные позади призраки. Шаги, утопающие в кровавых лужах. Следы, ведущие до адских врат. Раздавленные позвонки и пробитые черепа. Безумие на кромке радужки. В тайных закоулках истлевающей души.
Не зря. Не может быть, чтобы зря.
Все станет лучше.
Дорога упрется в надежду. Дорога подарит мечту. Дорога доведет до конца.
Нужно просто поверить. Нужно просто сжать кулаки и не чувствовать горячих слез, что текут по щекам, капая на холодный камень холодного сердца. Нужно просто дышать, как бы не хотелось сжать легкие в узел. Нужно просто жить. Несмотря ни на что.
И все станет лучше.

***
Он смотрел не моргая. Не видя. Не слыша. Вглядываясь в тенета души. Дотрагиваясь бережно до стучащего сердца. Он был молчалив и спокоен. Он знал, что это очень больно. Больно терять. Больно решать.
Он все-все понимал.
Может потому и молчал. Бесконечно долго.
А потом просто кивнул.
И голос зазвучал, как звучал когда-то.

Ты закрой глаза... и просто представь.