*Рах Г'ьыну | ходы игроков | Цена вопроса

Когда колоссальная башня еще недавно нависавшая над маленькой нуш своей невероятной громадой и казавшаяся монолитно прочной (особенно в сравнении с хрупкостью самой Рысы), неожиданно мелко задрожала словно в страхе перед силой которую нуш вдохнула в свой знак, Рыса поняла что возможно она немного поторопилась и ей следовало быть осторожнее. А уж когда воздух заискрился, выталкивая из себя рожденное знаком существо - нуш нервно сглотнула и мелкими шажочками поползла назад, решив что в этот раз оказалась слишком "самой-самой" даже для себя.
К сожалению сбежать она не успела

- Гыыыыыыы!!!!
- Вааааааааа!!!! - Вторила стражу Рыса, бросаясь бежать от собственного творения, но увы недостаточно быстро. Теплая волна неожиданно ударила крысу в спину, оторвала от земли и швырнула вперед, между делом освободив от тяжелого котла. Но болезненное приземление в запретном коридоре явно было не худшим что ожидало маленькую нуш - судя по дикому рыку их хорошо заметный "невидимый защитник" не собирался останавливаться и жаждал довести дело до конца.
- Стой! - То ли пропищала то ли подумала Рыса - Стоять! Не смей! Слушай меня! Ты мой слуга! Не смей трогать меня и Ратора!

Что сотворила эта странная нуш? Странная. Ну да. Не глупая. Странная. Создала такого. Странный. Глупый. Понятно. Свою глупость ему отдала. Теперь им придется бороться с глупостью нуш.

Ну вот, убежала со всех ног. Про все на свете забыла. Хорошо что Ратор есть. Теперь понятно куда идти. Вперед в красные коридоры. Если удастся совладать с этим глупым, можно завалить того умного что впереди.

Сердце потихоньку успокаивалось, переставая стучать как взбесившийся молоток. Ратор подхватил оставленные Рысой вещи, в первую очередь конечно котел, и, стараясь не попасть под удар этого непонятного существа, понес их к Рысе.

Ратор.
Тяжелая статуя коленопреклоненной грустной крысы. И прямо на тебя летит! И видно тогда сквозь замедлившиеся секунды – красивые четкие линии достойной скульптуры и замысловатые символы древних букв, и видно печальную морду склонившегося г’ьыну и видно одинокую слезинку ползущую из его глаза. А потом статуя припечатывает тебя о круглую стену плохого коридора и воздух вырывается из груди, трещат ребра. Собственный крик хриплым шепотом выходит изо рта.
Тогда, возрадуйся Ратор, что успел надеть ты мягкий доспех многоглаза где каждая пластина идеально друг к другу пригнана! Что доспех этот чудный обладает собственной магией многоглаза и аккуратно обнимает тело своего хозяина. Порадуйся слюдяным пластинам на твоем теле, порадуйся их красивому рыжему блеску. Иначе душа твоя, Ратор, вознеслась бы к Раху в этот же самый миг. Но панцирь спас тебя от неминуемой гибели.

И все же. Всегда есть цена. Подхватил жутко неудобный котел без своих лямок, побежал к Рысе и понял что бежать больно, что невидимый песок рвет и царапает твою грудь. Что каждый вздох и выдох режет когтем мойры дрожащие твои, сплетенные в комок внутренности. Что панцирь хоть и защитил тело, но от внутренних повреждений уберечь не смог. Солоно стало во рту. Горько. Нужно отдохнуть. Нужно дать своей несчастной плоти восстановиться…


Рыса.
Неприятный тоннель, неприятно круглые, отвратительные в совершенстве своем стены. Так не бывают в мире г'ьыну. Но здесь и дальше, чувствуешь своей усатой мордой, всё будет так, как в мире г’ьыну быть не может. И это плохо. Тоннель широкий, страшный – такой большой что ни одной крысе за целую вечность не прогрызть! Лучше уж в тесноте лезть, друг к другу прижимаясь задыхаться от вони и тепла – это естественно, это дОлжно. А здесь…здесь все не так, как дОлжно.

Рья’гыщь! Неправильно.

Странного красного материала стены отталкивают взгляд. Правда есть немного мха, есть грибы и еще поскрипывают вездесущие гаши, хлюстовы дети, и это как-то согревает сердце, а вообще плохо.
Увидела едва ковыляющего, пришибленного статуей Ратора. Плохо вдвойне стало.
Ослаб Ратор, едва ползет. У котла удобные лямки сломались, - надо бы заново сплести из серебряной веревки – вот так в лапах тащить это совсем не дело. Далеко не уйдешь. И вода нужна, ведь там дальше - тоннель под уклоном все вверх и вверх ползет, - там дальше воды не будет. А г’ьыну много воды нужно. Каждый день вода нужна чтобы не ослабнуть. И еда нужна тоже. Чтобы согреть желудок и успокоить обессилевшее тело.

Грибы да гаши мелкая добыча, поганая добыча для слабаков от которой ни сил не будет, ни сытости. Скрипучие гаши еще и горькие на вкус до отвращения. Неплохо бы настоящего зверя найти! Сладкого слизня или вкусную рэру. Или какого-нибудь прыгунца…Облизнулась ты. Внимательнее пригляделась. Далее развилка: круглый тоннель на два разделяется. Один куда-то вниз падает, в какую-то смутную плохую земную глубь забирается: оттуда ветер запах гнилой смерти доносит, запахи болезней и тлена. О вымерших заразных стаях припоминаются плохие сказки…
А второй тоннель куда-то вверх поднимается и заткан он паутиной Восьминогого, плохого и опасного врага. Красиво блестит паутина, красивым блеском глаза восьминогого блестят, когда медленно переваривать начнет он тебя еще живого...


И еще что-то заметил Рыса. Аккуратную нитку серебряной веревки – тонким волоском растянута она под ногами, а заденешь чуть – сверху плетеная сеть упадет (хорошо бы ее достать как-нибудь, полезная вещь!) Это уже настоящая ловушка. Ловушка охотника, а не зверя! Выходит, умный враг умеет ходить мимо Восьминого. Или через Плохие места бегает, но в это слабо верится – больно уж гадкими болезнями воняет из первого тоннеля… больно уж плохие сказки приходят на ум…

Приземлилась Рыса удачно. Очень удачно, учитывая все обстоятельства, ничего не себе не сломала, не повредила и даже не потеряла сознание (что могло закончиться очень плохо, поскольку что как ни посмотри, а у бессознательной нуш думать за стража точно бы не вышло. У нее и в сознании то это не слишком получалось).
На этом к сожалению удача закончилась и начались проблемы.

Чудом остановив "доброго стража", Рыса огляделась по сторонам и обхватив обеими лапами голову заскрипела зубами от отчания и с трудом сдерживаемой злобы на весь мир вообще и на одну глупую нуш по имени Рыса в частности.
Все было плохо. Очень-очень-очень плохо. Особенно плох был Верхяя Нора, жизнь в котором удерживал кажется только многоглазов панцирь, под которым он был весь совсем изломанный. Но все остальное тоже было немногим лучше. Они теперь все-таки под самый кончик хвоста в этих хлюстовых запретных коридорах, слева от них - мерзкий Восьминогий, в котором как известно подлости и яда больше даже чем было при жизни в гнилом Рысином братце, справа - и вовсе невесть что, позади - идущие за Верхней Норой убийцы, а прямо перед нуш - дурной и непослушный "сторож", за которым нужен глаз да глаз, а как его убрать непонятно, да и неизвестно нужно ли - учитывая что где-то поблизости еще и тот хлюст который за ними из коридора смотрел - вон даже ловушку прямо под ногами оставил. Да еще у котла лямки оборвались и жрать хочется. От всего этого вместе очень захотелось маленькой нуш свалится на холодный пол коридора, забить лапками и завыть о том как несправедливо жизнь устроенна, что у нее такой замечательной и самой-самой все через подхвостье! Но и того не вышло - нельзя было отвлекаться от стража, а то еще чего учудит, если за него не думать (хотя Рыса сейчас по правде говоря и за саму себя думать не хотелось, не то что за стража).

Аккуратно переступив через нитку Рыса направилась к стражу. Посмотрела на него. Потом на паутину. Потом снова на него. Ну... а чем плохо? Так или этак от одной проблемы избавятся
- Туда иди! - Рыса мотнула головой, а потом на всякий случай еще и ткнула лапкой в сторону сетей Восьминогого - Порви сети! Найди Восьминогого! Поломай! Зубы вырви! И сюда тащи! И быстро, быстро!

Дополз. Из последних сил. На последнем дыхании дополз. Нет не на последнем. Дышать тяжело, кровью плюешься. Но все-таки дышишь. И котел вынес.

-Ргкх-гкх-гкх.

Кашель вымучивает, лишая остатков сил. Идти дальше? Идти значит сражаться. Нет. Кто бы не был сзади, кто бы не был впереди ему нужен отдых. Отдых и немного воды. С этой мыслью сознание из Ратора ушло и он погрузился в тяжелый, но целительный сон. Он уже не слышал ни команд Рысы, ни того, что стал бы дальше делать страж, ни того шел ли за ними кто-то, ни даже того где там тот умный, что следит. Ничего, только сон.

Рыса.
Красиво мерцает зеленый огонь в котле. Вырывается язычками изумрудного пламени, завиваясь крысиным хвостом, отбрасывая прихотливые тени на круглые стены. Разбрасывает вокруг себя драгоценные уголья.
Тихонько хрипит ветер, проваливаясь в исполинскую глотку этого подземного монстра созданного уже не крысами вовсе. Железные тоннели, бесконечная пустота подземных гробниц. Страшные камни, страшные Мертвецы. Это уже ненастоящий мир. Настоящий мир остался где-то позади…

Тебе жутко. Тебе впервые очень одиноко –г’ьыну вне своей стаи. Одна. Одна! Одна!!!
Ветер свистит в такт хриплому, неровному дыханию Ратора. Скрутился клубком и спит тяжелым сном - нос его покраснел, стал сухим горячим, совсем нездоровым - может глупый данму уже никогда не проснется. Он тяжело хрипит и сучит раненной лапой. Он плох. Ты чувствуешь – плох.

А ты совсем одна и секунды тянутся слишком долго, такхьём в твоих венах словно бы умер, течет медленной стылой рекой. Он застыл подобно своей хозяйке, такхьём прогоркший, соленый словно кровь. Очень грязный. Сильно болит левый лаз. Наверное, ты уже никогда не сможет им видеть. Веко распухло, тонкой змей какая-то осязаемо горячая опухоль протянулась по морде. Изувечивая, прорастая, изничтожая здоровую плоть…

…Говорят, раньше было несколько колоний, - гости приходили меняться товарами, приносили с собой разные разности. Вкусную еду, плетеные украшения. Гости приносили с собой «гыями» дары. Так было давным-давно, когда еще жили в верхнем городе прекрасные и мудрые г'ьыну. Зеленый огонь освещал красивые умные башни, прямые улицы и гордые скульптуры. Тогда еще выдумывались новые песни и тогда еще, крысы умели создавать вещи своими лапами. В свете Великого костра устраивали танцы. Колдуны били в барабаны. Ярился зеленый огонь. Музыка. Песни. Радостные ритмы взлетали под купол пещеры. Город мог спасти всех. Г'ьыну жили вопреки своему року, приносили детей, рассказывали длинные сказки к'дагзаш. Крысы Помнили.
А потом что-то изменилось.
Морры! Припомнилось Рысе название на стене.
Время Морр.
Остыли мертвые кости покинутых городов и чужедальние гости больше не приходят из темноты, говорят, что-то страшное произошло в их удаленных колониях, а если и случается найти безумцев–одиночек, то их теперь убивает на площади толстый Тлуокка Ками. Потому что так надо. А о плохих колониях говорить больше не надо. Туда пришли болезни. Какие-то очень нехорошие прямо говоря...
Всякий знает. Если часто поминать плохое – то оно с тобой тоже случится, поэтому г’ьыну молчат, только упрямые сказки продолжат жить. Говорят, они стали есть друг друга. Они Забыли. И сошли сума. И со временем превратились в жутких мор’аа…

Ветер пронзительно взвизгнул словно расслышав дальние мысли Рысы. И тогда Нуш показалось, будто видит она два глаза в темноте плохого тоннеля. Два красных глаза невидимого врага. И чувствует отвратительно знакомый запах Нокки. И знает, - это родной брат смотрит из холодной темноты зараженного тоннеля. Хрипло дышит подбираясь все ближе. Он терпеливо ждет. Он знает - у него целая вечность времени впереди. Когда Ратор умрет, Нокка отомстит. Отомстит страшно и жестоко, потому что братец Нокка никого не умеет прощать…


Ратор.
Тяжелый сон, реалистично бесконечный кошмар. Бежишь из-за всех сил вывалив розовый язык и напрягая измученные лапы. Там впереди – р'ьих. Добежишь и он спасет тебя! Согреет. Исцелит. Скорее, скорее, рвешь жилы пытаясь добраться до спасительного огня. Он может потухнуть – если промедлишь – исчезнет в ту же секунду! Скорее, скорее – нужно бежать еще быстрее.
Кто-то позади тебя нагоняет. Страшный. Пугающий. Ты бы оглянулся – но ты не можешь – если споткнешься, огонь погаснет. Нужно бежать вперед.
- Стой Ратор! Стой. Услышь меня. Нужно поговорить. Остановись же. Прошу! – Кричит Тот-Кто-Позади. – Прошу тебя, остановись, это важно…

Бегающим по телу Стража детишкам Восьминогого нечего было опасаться - не до них было маленькой, несчастной Рысе, совсем не до них...

Сжавшись в маленький шерстяной комочек и дрожа всем телом, нуш бросала испуганные взгляды то в одну то в другую сторону, то и дело шумно втягивая носом воздух и яростно расчесывая распухший опухоль растущую от века, ожидая что вот-вот, стоит ей только отвернутся, как невидимый и неслышимый враг, будь он хоть Восьминогим, оскорбленным за разорение угодий, кем-то из идущих по пятам стражников, не побоявшимся заглянуть в коридоры или тем, прячущимся с трубкой и шипами, в тот же миг набросится на нее и вцепится в загривок.

Рыса помотала головой, изо всех сил стараясь сдержать дрожь и стук зубов. Нельзя бояться! Она одна, совсем одна, некому больше ей помочь, а потому нельзя испуганно сжавшись в углу ждать смерти, вдыхая гнилой ветер и вспоминая давно умерших крыс. Она самая-самая! Она не может тут умереть!

Переборов себя, нуш осторожно подползла к Ратору. Коснулась лапкой шерсти
- Э-эй!
Нет ответа
- Эй! Верхняя Нора! Т-ты что помирать вздумал? Н-не дури тут мне!
В конце голос едва не сорвался на визг и нуш испуганно сглотнула. Нет, этот плох, совсем плох, на него надеяться нечего. Она должна сама... ей надо что-то придумать... она...
В этот момент тонко взвизгнул ветер, заставив и без того перепуганную крысу подскочить на месте и обернуться... чтобы увидеть горящие в темноте красные глаза и почуять мерзкий, но до боли знакомый запах.
Нокка! Вот кто там был! Нокка! И сейчас он выползет оттуда, с трудом волоча свое жирное тело, еще более разбухшее после смерти, вцепится ей в горло своими гнилыми зубами и утянет за собой, туда где гнилой ветер и страшные морры...

Истерзанные нервы Рысы все-таки не выдержали. Испуганно запищав нуш вжалась в стену, тыкая пальцем в сторону красных глаза и истошно вереща
- Страж! Убей его! Убей! Убей еще раз! Убей пока не умрет! УБЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЙ!!!!!!!!!

Бег. Долгий. Мучительный. Тяжело дышать. Болит нога. Язык пересох и не помещается обратно в рот. Но там впереди он. Или оно? Не важно. Важно что поможет. Поможет выжить, поможет исцелиться. Р'ьих.
Стоп как это р'ьих впереди? Он во мне. Всегда во мне. И я смогу дотянуться, стоит только захотеть. Но об этом буду думать позже. Сейчас бежать. Бежать пока есть силы.

- Стой Ратор! Стой. Услышь меня. Нужно поговорить. Остановись же. Прошу! – Кричит Тот-Кто-Позади. – Прошу тебя, остановись, это важно…

Голос. Сзади. Просит. Просит, а не требует. Остановись, говорит. А впереди р'ьих. Стоп. Почему впереди? Он во мне. Обман, приманка. И голос просит остановиться.
- Говори. Я тебя слушаю.

Сначала сказал, только потом обернулся. Готов, готов ко всему. Если пришло время умирать, он захватит врага с собой. Если неожиданно друг, он сумеет достойно себя держать.

Рыса.
Невидимый защитник, невидимый страх, невидимая опасность. Скрутила твою душу горькая паника, грозным визгом из пасти вырвалась: Убей его, убей, убей же пока не умрет! И бежит уралгыши вперед сокрушая врагов на своем пути, снова и снова – вспышками зелеными взрывается смерть. Умирает очередной призрак. Только их бесконечное количество и страж все дальше проваливается в темный тоннель. Убивает несуществующих демонов по приказу Рысы, бьется с пустотой, слепо повинуясь воле своей хозяйки. Нет никакого Нокки для уралгыши, - ничего опасного не примечает его бесстрастный взгляд. Только пустота, только шепот вечно хмурого ветра доносится сквозь перестук холодных капель, шелест сохлой пыли. Раскачивается шелковая паутина на ветру и прячется где-то потревоженный Восьминог, обдумывая неторопливую свою месть…
Защитник скрылся в зараженном тоннеле. Разбежались по углам беспомощные паучата пытаясь отыскать обрывки родительской паутины чтобы спрятаться и спастись. Затих мечущийся в бреду Ратор. Только сердце твое часто бьется в груди. Вот он!

Сверкнул красными глазищами приближаясь к тебе со стороны Верхнего Города. Нокка? Нет. Другой!

И как-то разом отступил бред, оставляя в голове спокойную злость и усталость. Чужой жирный страж пришел к тебе, другие не пошли, запретные тоннели пугают г'ьыну. Рах не велел ходить. А этот смелый видно, этот - упорный. Вне стаи. Живой комок мышц. Капает слюна из пасти, спокойно шевелится в руках костяное жало, приплясывает, со свистом рассекая ржавый воздух. Страж, само собой умеет прекрасно владеть своим оружием. Но ведь и ты не промах! У тебя живительный такхьём, у тебя коготь мойры, у тебя невидимый защитник – правда, сейчас, ты его отправила искать призрака в путанных дебрях плохого тоннеля, правда, велела ему бежать неизвестно куда, велела убивать того, которого не существует…
Заметил страж скрученного клубком Ратора, твой испуганный запах почуял. Лениво хлестнул жалом, пока еще не всерьез, желая глупую тебя в панику опрокинуть. Лениво растоптал детеныша восьминогого, со смаком, осклизлые внутренности паука по земле раскатал. Усами шевельнул:
- П’шла вон отх'сюда, нуш. Скройся и умр’хи. – Просипел, к Ратору приближаясь…


Ратор.
Никогда не видел себя со стороны – острая морда, маленькие глаза горящие адским пламенем. Рваные уши, поседевшая много раньше времени шерсть. Багровые рубцы заработанные в драках с сородичами в тесноте верхних нор.
Шевелятся усы. Смотришь сам на себя. Говоришь сам с собой.
- Слушай меня Ратор, внимай. – Вырывается р'ьих из твоей и одновременно «его» пасти, пляшут безумные искры зеленого огня в темных колодцах глаз. – Мойры всегда лгут. Там впереди ловушка - еще шаг сделай. А’раа. Вечная смерть примет тебя. Следуй назад. Не верь никогда мойрам, они всегда всегда хотят мстить. Иди Ратор. Может быть, мы еще встретимся. Огонь. Много огня я вижу. Беги!
Плеснулся огонь, страшный злой – вспыхнул огненной стеной, затрещал, завыл надвигаясь на тебя. Не друг. Зверь желающий пожрать. Теперь беги во всю мочь – убежишь, проснешься для новой жизни. Споткнешься – выест нутро проклятая горячка.

Как бы я поступил? Если б знал. Если б сейчас и совет тому что раньше. Дал бы. Дал бы обязательно, пусть и с риском. Верю ли я совету, Верю. Значит бежать. Бежать пока есть силы, бежать пока есть ноги.

Огонь. Огонь позади, огонь впереди, огонь внутри. Жжется и вызывает воспоминания. Верхняя нора. Голодно, страшно, больно. Церемония. Страх. Сила. Злость. Победа. Эмоции которые рвутся наружу, а еще больше рвутся внутрь. Сила, которая наполняет, которая ищет себе выход. Ищет, и находит. Смерть. Чужая смерть. Сладкая смерть. нужная смерть. И р`ьих. Такой желанный, такой долгожданный.

И снова бег. Бег без конца, бег отнимающий силы без остатка. А что впереди? А может остановиться? Может сдаться?

- НЕЕЕЕЕТ! НИКОГДА!

Проснулся, проснулся и так и не понял кричал он во сне или наяву.

Вновь увидев красные глаза сверкнувшие в темноте, Рыса сдавленно запищала, чувствуя как сердце проваливается куда-то к кончику хвоста и вжалась спиной в стену коридора, стиснув обеими лапами железный коготь в тщетной попытке защититься, уже зная что это бесполезно - как защитищься от гнилого мертвеца, коль скоро он уже мертв? Как она будет защищаться от Нокки, раз его даже невидимый страж не остановил?

И тут красноглазый и жирный подошел ближе и оказался совсем даже не братцем Ноккой, а всего лишь стражем из нижнего города, у которого нашлась смелость полезть за ними в запретные коридоры. Рыса не удержавшись облегченно вздохнула. Ну подумаешь, страж, в крайнем случае убьет её - большое дело. И чего она этого совсем недавно так сильно боялась? Остаться одной в запретном коридоре, вдыхая гнилой ветер, чувствуя как такхьём отравляет её кровь и ждать пока Нокка подбирается к ней из Земель Безумия, а Восьминогий - наяву, это куда страшнее.

Но оказалось что жирнымо до нее вообще дела нет. Бросил только что то презрительно, усами шевельнув и повернулся к Ратору. Чего тратить время на нуш, сама небось сдохнет.
Рыса грозно зашипела, чувствуя как совсем недавно охватывающий её страх сменяется гневом. Да как он смеет! У трех его товарищей даже смелости не хватило зайти в этот коридор, в отличие от нее, а он все равно смотрит на нее сверху вниз! После всего что она пережила! Она Рыса! Она самая-самая! Когда они все уже поймут это!!!

"Иди сюда" - Беззвучно крикнула Рыса невидимому стражу, а потом добавила - "Реви погромче и стучи по стенам". Добраться сюда уралгыши конечно не успеет, но эхо в коридорах сильное - вон как ветер слышно. А жирный и так небось трусит перед запретным коридором, хотя и показывать не хочет.
- Крхкхкхккх! - Нуш покрепче сжала железный коготь глядя на стража - Какой ты смелый, с беззащитным и безоружным. А может сам отсюда уберешься? - Она оскалила зубы - Ты хлюст, мать твоя жирная падаль, а отец трус неспособный убить даже гаши. Я тебя не боюсь!

Ратор очнулся под звуки ругани Рысы. Молодец нуш, молодец. Знает как задеть стража. Да, она делает то что нужно. Пусть он отвлечется, пусть повернется к ней спиной. И тогда шансов у него не будет, совсем не будет. Ратор напоит свой огонь его затухающей жизнью. А пока притвориться мертвым, спящим, беспомощным и ждать.

Бом, бом, бом!
Быстрыми толчками бьется крысиное сердце перегоняя кровь.
Будь осторожнее, г'ьыну, опасность глядит на тебя! Толстый уродливый страж склонился над Ратором, желтые резцы обнажил, желая горло перегрызть поверженному самцу. Нуш ему не нужна. Нуш глупая, ничтожная, нуш должна умереть сама! Кто станет марать об эту грязь свои лапы, кто захочет убить слабую самку? Судьба нуш определена. Сейчас страж убьет Ратора, перегрызет теплую глотку нащупав бьющуюся горячую артерию и уйдет в стаю, а Нуш останется одна в темноте. Морры сожрут ее заживо, или восьминогий, или другие призраки оскверненных миров. Унесут живую трепещущую душу в гости к Раху. А жирному стражу нет дела до нуш.

Подыхай, г'ьыну, ты здесь никто.

- Рыыыыыыыы!
Затряслись стены, вой, жуткий, замогильный, полный боли и отчаяния резанул по ушам. Снова и снова. Дикие завывания.
Рыыыыыыыыы!!!
Ошалел страж, подался назад, уши к голове прижав. Струсил. А Рыса и сама чуть было не растерялась, так страшно зазвучали крики уралгыши в этом коридоре. Долгий отчаянный вопль набирающий силу, бьющий по ушам, выкручивающий душу стальными когтями страха. Словно бы нечто черное и страшное, давным-давно запертое, древнее, впустила Нуш в этот мир. И стены закричали. И пол под ногами. И даже мелкие разбегающиеся паучки.
- Рыыыыы. Рыыыыы. Рыыыыы!!!
Собрав ярость в кулак, бросилась на оторопевшего стража. Сама себя словно бы издалека увидела, свои слова наперекор шуму услышала. Испугалась. И наполнилась гордостью. Потому что в темноте проклятых коридоров очень хорошо это прозвучало:
«Ты хлюст, мать твоя жирная падаль, а отец трус неспособный убить даже гаши. Я тебя не боюсь!»

И железным когтем в жирную противную глотку целится! Надеясь повалить и убить. Раз. Два. Три. Умри!!! Страж конечно увернулся, жадный до крови коготь мойры вспорол кожу на морде. Страж взвизгнул. Зубами щелкнул от ярости. Хлестанул костяным жалом заставив Рысу отпрыгнуть. Со свистом распорол гибкий хлыст воздух, мог бы целую крысу перерубить – с такой злостью ударил страж своим оружием, но Рыса увернулась. Каменной крошкой ее осыпало. Встряхнулась быстренько. Еще раз когтем взмахнула, отсекая стражу ухо – почувствовала как хорошо это – когда коготь работает и пьет кровь! Улыбнулась. Хо-ро-шо. А потом сама взвизгнула от неожиданности, когда впавший в безумие страж, отшвырнул ее легкое тело в сторону. И не просто куда-то. А в сторону ловушки, той самой, которую Рысе довелось видеть раньше. Если не успеет быстро и ловко в воздухе перевернуться нуш, то конечно попадет в капкан…

Терпи, терпи. Сейчас он разозлится. Сейчас потеряет бдительность.

Молодец нуш, хорошо дерется, кровь, кровь льется на землю, а в ней огонь, тот что так необходим Ратору.

Отвлекся, заиграл жалом, отбросил нуш. Время. НЕТ! Не поединок, страж куда опытней во владении жалом. Броситься, разорвать, растерзать. Как с тем кто напал на нуш. Как с тем, но не совсем. Не только разорвать, выпить его огонь. Выпить весь, до капли, до конца.

Бросок у Ратора получился, так что и сам не ожидал, только распахнулись удивленно глаза стража. Ну а теперь, теперь решит все р`ьих. Он должен привести Ратора к победе. Должен и приведет.

По хорошему гордится Рысе было нечем. Верхняя Нора из-за нее лежал полумертвый, стража который его покалечил она сама отправила туда где от него толку никакого не будет, да и как его заставить уйти туда откуда он появился она не знала, Восьминогого найти не смогла и к тому же оказалась в запретных коридорах.

Но как ни удивительно все это Рысу сейчас не заботило. Раны Ратора были из-за прошлой Рысы, назойливый страж и притаившийся где-то Восьминогий были проблемами Рысы будущей. А Рыса-сейчас, Рыса с железным когтем, под вой уралгыши, бросившаяся на жирного стражника, была сильной, ловкой, смелой и отважной. Самой-самой!

Ударила, проехавшись когтем по морде оставляя длинную царапину, без труда увернулась от смертоносного взмаха костяного хлыста и оскалив зубы ровным движением отсекла стражнику ухо. Ха! Но тут взбешенный страж отшвырнул легкое тело нуш в воздух и Рыса-сейчас слилась с Рысой-будущего, летя прямо на серебристую веревку - ту самую которую Прошлая Рыса забыла снять. Ой, плохо!

Общее. Ратор. Рыса.
Рах великий, могучий, Рах знает всё. По его воле созданы камни и коридоры, созданы грибы и растения, насекомые, отравленный такхьём и пламенный й р’ьих. Рах – это ледяная звезда, в его пасти плещется вечно зеленый беспощадный огонь, кости его расплавленное железо мойр, а мысли его – сущее.
Так известно каждому г'ьыну с самого рождения. Рах дает и отбирает. Раха нельзя считать добрым божеством – Раху не ведома жалость, Рах убивает когда хочет убивать и отнимает, если желает отнять. Рах – Повелитель всех крыс. И подобно своим детям крысам, жалость ему почти не ведома.

Жизнь стража подошла к концу. Нарушив священную заповедь не ходить в запретные коридоры, Жирный Страж подписал свой приговор. Отшвырнув Рысу, толстый и жирный крыс поначалу обрадовался, решив что дело сделано и жизнь Ратора принадлежит ему. Напрасно, Ратор атаковал и бросался на своего врага ощерив пасть – Страж был жирным и сильным, матерым. Вонючим. Он с наслаждением полосовал морду Ратора своими когтями, с наслаждением пинал Ратора по ребрам, а потом, выхватив жало, хлестнул самца данму по хребту. Отчаянная боль пронзила бок, - кожа лопнула словно перезрелый плод, обрызгав безучастные кирпичные стены липкой кровью.
Страж засмеялся.
Убивать Ратора долго и мучительно, что может быть веселее? Он будет сдирать в него кожу по чуть-чуть, будет полосовать кнутом сдирая кровавую стружку с костей. Страж захрюкал. Запищал. А потом закричал! Потом, начал рвать когтями свою морду и кататься по земле, отчаянно визжа. Страж кричал долго, даже когда его обуглившееся тело осталось лежать на земле грудой спекшихся костей. Он был сгустком крика. Сгустком обуглившейся боли.
Ведь Ратор выпил огонь его тела. И это было прекрасно! Словно он пил самую вкусную, самую полезную и здоровую воду. Прохладную. Серебряную. Звенящую на зубах. Страж не почувствовал потери своего д’агыма. Избивая Ратора он еще не знал, что хитрый данму, пусть и инстинктивно, забирает его свет. А потом зеленый огонь пожрал тело Стража, выплеснувшись из котла мойры по желанию Ратора. Страшное беспощадное пламя способное плавить кости и живую плоть! За считанные мгновения превратив живого врага в оплавленный кусок хлюсткого дерьма. Только эхо чужих криков осталось метаться под этими замкнутыми сводами, не имея сил отыскать выхода к свету.

...Мечется эхо. Но своей стаи, мертвому стражу более не найти, - запретные пути прокляты и закрыты Рахом. Здесь страж останется навечно. Здесь и сгниет, среди ржавой пустоты Плохого пути.

Ловко перевернувшись в воздухе, Рыса смогла увернуться от ловушки, упав рядом с серебряной растяжкой, а не прямо на нее. Все таки есть свои преимущества в том, чтобы быть маленькой и подвижной нуш! Рыса услышала визги и отчаянные вопли, хотела рвануться на помощь, но, к счастью не успела. Огненный вихрь бушевал вокруг данму, зеленый котел мойры раскалился – расплавленным золотом вспыхнули прихотливые узоры вырезанные по бокам котла. Переливаясь всеми цветами радуги, колдовской огонь бушевал, завиваясь воронкой вокруг Ратора. Распускался невиданными цветами. Вспыхивал. Гас. Освещал злую красную тьму прогоняя стылых призраков. И это было красиво.

А потом из мертвого коридора высунулось большое прекрасное насекомое, такое величественное и великолепное насекомое! С резными крыльями блестящими словно хрусталь. С большими глубокими глазами словно озеро Рах-Имула. Рыса улыбнулась. И шерсть на ее загривке встала дыбом – улыбка, словно оскал смерти! Королева скрипучих Гашей, заинтригованная невиданным огнем Ратора прилетела на свет. И миллионы скрипучих гашей озверев от ярости, от слепой ненависти ко всему живому, неслись следом за ней. Задрожжала земля. Воздух наполнился тяжелым слитным гулом. Скрипом. Гон Гашей! Сердце Рысы пропустило несколько ударов от черного ужаса. Гон. Гашей. РьяГыщь!!!

В последний миг перекувыркнувшаяся в воздухе Рыса приземлилась на все четыре лапы, миновав опасную веревку. Губы нуш растянулись в довольном оскале. Ха! Вот так вот! А ты бы не смог так, жирный глупый, Нокка, будь ты хоть десять раз самец и воин! Пора добавлять ко всем её самым-самым еще и самую ловкую! Рыса с довольным видом обернулась к стражу и Ратору...

И замерла с округлившимися глазами и открытым ртом.
Нуш смотрела на то, как пламя вырвавшеся из волшебного котла по воле Верхней Норы пожирает толстого стража заживо, отдавая данму его силы, нуш слышала как его громкие предсмертные крики эхом отдаются в стенах коридора а в голове была только одна и на редкость глупая мысль - "Ай, дешево взяла!"
Подумать только! Р’ьих дал Ратору силы пить чужие жизни и управлять огнем, а такхъём только отравил бедной Рысе кровь и закрыл правый глаз! Кркх-кххх, разве это справедливо? Совсем-совсем это несправедливо ведь! Неверно она выбрала свой дар у старого Тлуокки Ками!

Спохватившись нуш торопливо шлепнула себя лапой по морде. Нельзя было такие мысли думать, особенно с такхъёмом текущим крови, особенно в запретных коридорах, особенно крысе с отметиной Раха на загривке! А вдруг услышит?
И увидев показавшееся из мертвого коридора насекомое Рыса поняла - услышал.
- РьяГыщь!
Нуш подпрыгнула на месте и резво бросилась к Ратору
- Верхняя Нора! Живо хватай котел и бежим отсюда! Живей! Гон Гаши! ГОН! ГАШИ! Бежим-бежим-бежим!
Одновременно Рыса попыталась отдать приказ невидимому стражу, пытаясь заставить его сразиться с гаши. Одна неостановимая сила встретится с другой, вот и посмотрим какая сильнее!
Но к ужасу нуш уралгыши отказался отвечать на зов. Потеряла! Найти, найти срочно и снова заставить подчиниться! РьяГыщь!!!

Да. ДА. ДА! ДА!!! ДААААА!!!!!!!! Ради этого стоило потерпеть. Ради этого стоило пострадать. Огонь. Такой вкусный, такой восхитительный, такой целительный. Ратор выпил его, выпил всего, до капли, досуха, а потом позволил и огню поиграться с этим самоуверенным стражем, полизать его гнилые косточки, высохшую шкуру.

Ничего не бывает вечно. Ни радость, ни чувство насыщения, ни чувство превосходства. Окрик нуш отрезвил Ратора, а вырвавшееся за тем
- РьяГыщь!
и вовсе побудило к действию. На размышление оставалась лишь секунда. Куда бежать назад, где ждут стражи и известные опасности или вперед, туда где ждет восьминогий и полная неизвестность. Но нуш не оставила и этого мгновения. Котел надо было спасать, котел это было сейчас самое ценное. Единственное что успел Ратор это схватить второе костяное жало, а дальше бег. Бег сколько есть сил и сколько хватит дыхания. Он чувствовал что ему надо продержаться. Долго или нет неизвестно, но зато потом и гаши будут нестрашны.

!