Эрот, Драхмы, Эол | ходы игроков | Суровость морей

Всякое могло случится в море, но пересечься с "Морским бегуном" было не суждено. Но вскоре Спартак уже и думать об этом забыл. Все же, было не до этого, когда Посейдон решил испытать крепость униремы и её моряков. К счастью, его гнев был недолгим. Может даже действительно заступничество Афины, как утверждала Ия. Надо было высадить жриц в Трое, чем бы они там ему не грозили. А то в этом путешествии и толку немного, и голова у капитана болит лишний раз.
Раньше надо было думать об этом, ибо не оставлять же в Синопе теперь? Хорошо, что дела не ждут и Спартаку готовившему следующий поход было просо некогда пересекаться со строптивыми жрицами. Подобрав с помощью Никомаха еще несколько крепких бойцов для абордажной команды и узнал подробности относительно здешних вод.

Антестерион (февраль), 13-й год правления Стакрата в Эфесе.
порт Одессос*
Море - столь же непредсказуемая штука как и столь любимая лидийцами игра в кости. Летят кости на стол и сколько бы моряк в хмельном азарте ни кричал на них, ни бил кулаком по столу харчевни, все равно лягут они так как им заблагорассудится. Также и с этим недружелюбным к "Северному ветру" понтом Эвксинским. Они попали в шторм, потом долго шли в плотном тумане, не видя ни берега, ни солнца и звезд и оттого опоздали.
Племянник старика Никомахоса, а его звали Евсей, был мрачнее тучи из-за этого опоздания. Когда они прибыли к Одессосу. Спартак намекнул, что за переход корабля вообще-то полагается платить, тот поморщился и сказал, что плата будет только после того, как узнает, насколько сильно повлияло опоздание на его миссию. Евсей велел не входить в бухту и порт города, а взял лодку и оправился на поиски нужного человека.
Через четыре дня ожидания он наконец-то вернулся с каким-то плотным человеком, окутанным в жреческие одежды. Из-за опоздания, Евсею нужно было ждать конца праздника Аполлона-Врача, которые в Одессосе, почитали особенно.
Этим двоим нужно было пообщаться наедине, но не на корабле, а на острове, до которого от Одессоса был день перехода. Команда была на взводе. Моряки Спартака совершили тяжелый переход, рукой падать было до города, теплых постелей, женщин и свежей пищи. Им приходилось ждать на корабле, запасы не пополнялись, а теперь пришлось еще и поднимать якоря и снова оправляться в путь.
Кроме того, на борту не было никого, кто хорошо бы знал местную акваторию. Жрец из Одессоса знал, что нужный ему остров был на юге, но точнее он не знал. Чуть более осведомленным в здешних морях был Евсей, но, все равно Спартаку пришлось попотеть, чтобы найти нужный остров.
Евсей и жрец сошли на берег. Назад жрец вернулся очень довольным, а Евсей - озабоченным. Служителя богов предстояло снова вернуть в Одессос. А затем нужно было сесть на хвост любой триере из Одессоса и захватить ее на абордаж. Как маленьким Северным Ветром захватить такой крупный корабль, Евсея не волновало. Но времени было в обрез, а свидетелей этого нападения не должно было остаться.
Придя под Одессос, Евсей наконец-то расплатился со Спартаком. Но сумма была столь мала, но едва покрывала содержание команды.

Пиратство?
Не самое привлекательное занятие, но в сути своей ничем не хуже других. Вот только этот Евсей... Предложенная сумма была не просто мала, но прямо-таки настолько смехотворна, что Спартак двже задумался о том, чтобы выкинуть парня в море с якорем. Или сдать местному царьку. Но передумал, решив что наглец пойдет с ними на абордаж. Без вариантов. Он не святой отец, да и вроде не такой тощий, чтобы не удержать меча. Ну, или путь платит за доставку обратно. Спартаку он уже начал надоедать
О чем ему и сообщили. Опоздание есть опоздание, но Евсей ест не свой хлеб и не сидит за веслом. А хороший наемник и шагу не ступит просто так.

Но Евсей это одно, а поручение Хронта это другое. Пусть по сути одно и то же. К тому, чтобы осуществить задуманное Спартак очень тщательно подготовился. Как говорил отец, звон монет вскроет любое сердце. Очень жаль, что Диокура рядом не было, капитан "Северного ветра" не был настолько уверен в своих силах найти нужного человека.
И тем не менее... Найденный им человечек вполне подходил для дела. Именно благодаря ему не в последнюю очередь удалось обеспечить "Северный ветер" всем необходимым, не привлекая лишнего внимания.

...
Очень хитрых планов Спартак не любил. Но для противостояния триере ему требовался именно такой. Все-таки преимущество в морском бою будет вовсе не на его стороне, пока не дойдет до абордажа.
Пока не дойдет до абордажа.
И вот эта идея сыну Клеона нравилась куда больше. Принцип большой дубины. Что не придумай, а большая дубина есть большая дубина.

Порыв Спартака отправить Евсея кормить рыб был ясен каждому моряку - кому нравится, когда ему не платят обещенное. С другой стороны, Хронт обещал плату за доставку точно в срок и победить море, даже такое бурное и штормовое, как зимой в этих северных широтах - это работа моряка, за которую он и есть свой хлеб. Работа выполнена неахти, вот и хлеб оказался черств и горек.
Благо привезенные тайком из Одессоса запасы немного разрядили обстановку и позволили капитану и его команде подготовиться к бою.
Для пущей убедительности плана, корабль решили якобы посадить на мель около острова. Гребцы были отпущены на берег вместе с лодками. Сам же северный ветер зафиксировали при помощи сразу восьми якорей и дали ему сильный крен влево и на корму, привязав неравномерно камни-балласт. Абодажная команда вместе со Спартаком спряталась под тюками, которые должны были изображать ценный груз дорогих финикийских пурпурных тканей для жен богатых скифов.
Главным коньком плана были слухи, которые должен был распустить о покинутой галере нанятый штурман, Гордей. Он был скользким типом, судя по всему, очень циничным и алчным.
Но задача была не из простых - нужно было не просто заманить на "Северный ветер" искателей приключений, нужно было, чтобы они пришли именно на триере и с не слишком многочисленным экипажем. Этому благоприятсвовала сама легенда - груза много, поэтому нужнен большой корабль, и груз догорой, так что чем меньше команда, тем с меньшим количеством подельников нужно будет делиться.
Сигнал Гордей подал, наживку заглотил молодой и не очень опытный капитан, не в меру предприимчивый представитель одного зажиточного рода в Одессосе. Корабль он получил не по заслугам, не заработав своим трудом, а просто как подарочек от отца. Этот юнец как раз собирался отправиться в Танаис, так что его еще не скоро спохватятся.
Два дня просидели Спартак и его товарили под тюками, но в конце концов, на горизонте показался корабль. Акватория, в которой засел Северный Ветер, действительно изобиловала мелями и его жертве пришлось проявить некоторое штурманское мастерство, чтобы поближе подойти к униреме Стартака.
Вот на палубе послышались голоса. Это был переводовая разведывательная группа. Осторожная и вооруженная. Они подняли один тюк, другой. Заглянули внутрь, увидели ткань и сделали знак кораблю. Тот подошел еще ближе и на борт Северного Ветра упали швартовочные веревки. Еще мгновение, думал незадачливый капитан триеры, и начнетя погрузка. Еще мгновение, думал Спартак, и начнетя резня.

Видимо, Тюхе и Гермес благоволили Спартаку в эти дни, если его затея удалась. Все же многое зависело от случая в этот раз, хотя сам сын Клеона рискнул бы поставить на свой успех немалые деньги.
В этот раз деньги будут кровавые.
Кормчий потянул из ножен меч как раз в тот момент, когда триера пришвартовалась. Выждал мгновение. Еще одно. На богов надейся, но держи дело в руках своих крепко. Что делать бойцы знали, для всех важно как можно быстрее перенести схватку на чужой корабль.
Спартак выдохнул и рывком поднявшись дал сигнал к атаке.

Под утренними лучами солнца сверкнула отточенная бронза. Обрушились афиняне, на ничего не подозревавших моряков Одессоса. Страшный танец смерти завертелся на настиле и между скамьями гребцов Северного ветра.
Послышались крики о том, что нужно защищать борт. Противник Спартака оказался смышленым и понял, что попал в ловушку. Против людей афиняника выставил гоплитов вдоль более высогокого борта своей триеры, а из-за спин гоплитов сверху вниз полетели скифские стрелы.
Воины Одессоса оказались на редкость стойкими. Оправившись от первого замешательства, они встали в глухую оборону своего корабля, и прижатые к его борту, дали ожесточенный отпор, на который Спартак и не рассчитывал.
И тут, к пению стрел, крикам умирающих и ругани сражающихся вдруг примешалось нечто совершенно нежданное для сына Клеона - крики и плач женщин.

На этом корабле плавали настоящие мужчины. Это нельзя было не признать. Но люди Спартака должны быть сильнее. Сын Клеон повел своих бойцов вперед, прорвать строй гоплитов и ворваться на палубу чужого корабля. Лучники могут попасть под чужие стрелы, но риск осознанный, а абордажи не выигрываются промедлением.

Рывок, удар, принять чужое копье на щит и самому попытаться опрокинуть врага. В какой-то момент кормчий слегка не подскользнулся и на секунду потеряв равновесия сам оказался спиной на палубе, рычащий и раненый. Но Паллада в этот раз была благосклонна к капитану своей жрицы и один из моряков успел подставить щит под копье, когда сын Клеона уже готов был принять судьбу такой.
Это был хороший моряк, афинянин Дорос. Трижды раненый, он успел простоять сколько надо, прежде чем сам упал на доски, с которых поднял его капитан.

Но Спартак уже стоял на ногах, с щитом и копьем. Богиня миловала, а значит его последний день не сегодня. И раны уже не болели, и сомнений не было, когда кормчий снова вел воинов вперед, на чужой корабль. И снова колол, толкал и львом рычал, когда встречался глазами с противником. Северные ветра холодны и злы, сложно вырваться прочь если они решат растерзать тебя.

Сегодня Его день.

Ход 2
Северяне оправились от первого шока, вызванного внезапным появлением Спартака и его команды. Теперь они видели, что противник понес серьезные потери, видели, что корабль их цел, но исскуственно посажен на мель и снять его быстро не выйдет. А значит, достаточно будет отбится от напавших, и можно будет уйти не опасаясь погони. А можно будет, набрав скорость, пропатаранить наглецов, пока они будут готовиться к погоне.
Выглянув в очередной раз из-за кромки щита, Спартак заметил у руля триеры молодого богато одетого грека. Его уверенный, надменный взгляд говорил о том, что для него исход битвы уже ясен.

Воины из Одессоса плотнее сомнкули ряды. Они отступили к самому борту Северного ветра и теперь держали крепкую оборону, стремясь измотать истекающего кровью противника.

Отступили к борту. Дали слабину. Спартак хищно оскалился. Даже на суше войны не выигрываются обороной, а здесь море и от борта только одна дорога - прямиком в волны.
Афинянин твердо был намерен скинуть противника в море, а радость Аресу и Посейдону. Подобранное ранее копье он уже успел сломать о чей-то хребет и теперь сражался коротким кописом. И только захохотал, когда увидел глупый взгляд молодого дурака, чужого кормчего.
Ну что же, глупцов учат жизни, а этот еще будет учиться плавать. с акулами.

Ход 3
И снова повел бесстрашный афинянин своих воинов в атаку. Отвага и решимость с которой бросились они на воинов из Одессоса, устрашала и лишала всякой воли к сопротивлению, глаза кормчего наполнились ужасом, когда он услышал, смех капитана Северного Ветра.
Юнец стоял, весь трясясь от ужаса, совсем запутавшийся и перепуганный. И богиня Ника уже собиралась положить руку на плечо Спартака, но тут какой-то моряк из отряда противника, по хоже какой-то командир повел легких пеластов во встречную атаку.
Схестнулись воины, градом посылась удары, ручьями полелась кровь. Застрельщиков врага полегло очень много, но и людям Спартака перепало немало.
Вот пал замертво командир пеластов, и они снова отступили за бронированные спины своих гоплитов.
Тут Спартаку открылась горькая истина: вот она, основная сила команды триеры - отдохнувшие, с хорошими щитами и кирасами и многочисленные тяжелые пехотинцы, не чета его истекающим кровью гоплитам.

Спартак проводил взглядом тело чужого командира. У кормчего оказывается были хорошие люди, на агрессивное мышление способные. Мало их было, но оказалось достаточно.
- Хорошо женщин оставили на берегу. Нечего им было тут делать.
Один из старых приятелей, говорливый Гефестий оказался рядом. Ответа он разумеется не ждал, Гефестию вообще требовалось лишь наличие слушателей, а не собеседников. Одна из причин, почему он не захотел идти в ораторы. Но пока чужая пехота не собиралась бросаться сбрасывать его в воду, Спартак старался выжать из передышки максимум.
- А сколько у нас людей Гефестий?! А сколько у нас мечей?!
Неважно, кому сей вопрос предназначается, на него ответом всегда рев команды. Все здесь, сколько бы их ни было. А все, значит более, чем достаточно.Не прогнутся моряки перед противником. Пусть они боятся. Пусть чувствуют страх своего капитана. Пусть видят его неуверенность. Слабость командира точит сильных бойцов не хуже яда.
Они хотят стенка на стенку? Будет им. Спартаковцы - смелый бойцы.

- И пусть лучшие стрелки бьют поверх голов. Уберите уже этого сопляка-кормчего

Стрелы градом обрушились на корму, но юнец вовремя сориентировался и нырнул под защиту своих гоплитов.
Две волны воинов схлестнулись в яростном натиске. Снача Афина, казалась, даровала Спартаку удачу. Его воины смогли перекочить на нос триеры, начали прорубать путь к корме, но тут перегруппировались оставшиеся гоплиты врага.
Они стали тем ударным ядром, которое прокатилось сначала по палубе своего корабля, а потом в миг оказалось уже на борту "Северного ветра".
Спартак метался яростным тигром между своими воинам, организовывая оборону. Он колол, рубил, принимал удары на щит и снова и снова подбаривал своих бойцов.
Вдруг какой-то окровавленный громила в раскуроченном шлеме обрушился на него сброку. Спартак успел отклониться, умело вонзив свой меч в грудь врагу. Клеонид успел заметить, как верзила покосился, заваливаясь на бок, но тут афинянин получил мощнейший удар кромкой щита прямо в основание черепа. Гул пошел такой, будто сам Гефест решил устроить кузницу в голове Спартака.
Ноги стали слабеть и бой будто отдалился от него. Тут руки товарищей подхватили капитана и оттащили к противоположному краю биеры.
Когда в голову вернулась ясность, картина вокруг была удручающая. Вся палуба была усеяна телами, и большинство убитых были его командой. Афиняне держались из последних сил, оттесненные к борту биеры, который почти зачерпывал воды моря.
За спинами напирающих гоплитов, среди непрерывно стреляющих Ско
- Я - Сфанфинид, я самый могучий воин Понта Эвксинского, повелеваю вам сдастся на мою милость, подлые пираты!
Юнец властно махнул мечом и его псы с удвоенной яростью бросились на остатки команды Спартака.

*это будет.*

Не поддались гордые афиняне тчеславному призыву о сдаче. Сполотились вокруг своего командира, ощетинившись против врага копьями, которые уже не раз искупались в крови противника.
Но силы уже были не равны, гоплиты обхратили с флангов остатки команды Спартака, а меткие скифские лучники снова принялись расстреливать бойцов "Северного ветра".
Спартак заприметил слабину в строю теснившего его неприятеля и ринулся туда с теми из своих собратьев, кто еще был способен задать трепку врагу. Бесстрашный сын Клеона стремился сомкнуть своим руки на горле Сфанфинида, но жестокий и беспощадный бог войны Арес уже решил кто будет победителем в этом бою, а Афина, защитница и покровительница, тоже решила преподать капитану из ее города жестокий урок.
Щедро сыпя ударами на лево и на право под крики и стоны повержанных врагов, как безумный зверь, пропрорубал Спартак путь к ненавистному Сфанфиниду, ярость и жажда крови застелила его глаза. Вдруг резкая боль пронзила плечо и рука, сжимающая меч заполыхала адской болью и, безнадежно ослабев, рухнула.
Тяжело дыша, сжав зубы от боли, Спартак мельком огляделся.
Все, кто бок о бок с ним пробивался к вражескому капитану, были повергнуты. А было вокруг лишь зловещее поблексивание дюжины копий со всех сторон нацеленных на Спартака. Хозяева этих копий уже не стремились пустить их в ход, ведь их взорам вскоре должно было предстать совсем новое действо, означавшее конец свободной жизни капитана Северного Ветра Спартака, сына Клеона, человека, ставшего пиратом во имя любви.

КОНЕЦ.