\Поток\ | ходы игроков | 32#68 (6-10-9)

Дождь.
20:00.
Кафе.
Город.

Все.
Мысли путались, словно куча тухлых помидоров в кузове видавшей виды фуры, следующей маршрутом "Душанбе - Москва". Сознание блекло, тело слабло, снедаемое неожиданным приступом болезни, которой никогда не болел. Постепенно силы возвращались, и вместе с тем возрастало недоумение...

Оладушкин.
Столик между кухней и туалетом. Дымящийся кофе. Пышный, горячий, сгущёнкой политый круассан на белой тарелочке. Лэптоп разложен на столе. Экран погас прежде, чем взгляд успел зафиксировать изображение.

Чувство беспокойства.

Мицкевич.
Столик между входом и барной стойкой. Ядрёным чабрецом отдающий чай. Блинчик с лососем на тарелочке. Телефон лежит на столе, экран чёрный, но только что горел.

Чувство тревоги.

Семечкин.
Столик между кухней и барной стойкой. Причудливый букет травяных запахов бьёт в нос от маленькой чашечки чая. Салат "Цезарь", весь пропитан фирменным соусом. Планшет гаснет, зачем-то положенный на стол.

Чувство страха.

Не нравилось ему это. Активно не нравилось. Что это за дела такие. Кафе непонятно какое, круассан с кофе.
Так, надо сосредоточиться. Что он здесь делает? Ждет кого-то? Или просто стало плохо и зашел мозги на место вставить? Последнее вернее, итак до сих пор не может понять где он и зачем.
Что-то было не так. Да что там, все было не так. Беспокойство не оставляло Николая.
Стоп. Экран же только что погас. Может там что полезное удастся обнаружить?
Палец привычным движением протянулся к тачпаду возвращая лэптоп в рабочее состояние.

Странное чувство страха душило. Прямо какой то Сайлент Хилл. Запах чая казался чем то знакомым, но давно забытым, какое то дежавю.
Миши поковырял вилкой салат, и от внезапно нахлынувшего чувства тоски, вдруг вспомнил старенький алкостишок:
"Порой бывает так тоскливо,
Что даже чай не лезет в глотку.
А помогает, только пиво,
Которым, запивают водку."
-Принесите 100 виски со льдом!

Вынырнул из ядреного аромата чая, как будто из бани протопленной, но не напаренной, вышел. И морозного воздуха вокруг нет, чтобы голову прочистить и тревогу из души выгнать. Черную такую тревогу, прямо вот как экран телефона на столе. А ведь светился только что, будто разговор закончился или эсэмэска пришла. А вдруг и впрямь пришла?
Ложится телефон в руку обратно. Старенькая, поцарапанная, но вечная и неубиваемая Нокия со стертыми до "резинки" кнопками.

Все.
В столь поздний час в кафе было на удивление малолюдно. Не считая героев нашей едва начавшейся пьесы, в помещении можно было обнаружить ещё шестеро второстепенных персонажей: молодая и явно влюблённая парочка весьма откровенно любовалась за столиком по соседству со столом Николая; одинокий мужчина лет сорока молча и печально макал в чай круассан, пустым взглядом уставившись в свою "Люмию", занимая стол, ближний ко входу; два молодых парня о чём-то увлечённо болтали за барной стойкой, параллельно провозглашая пьяные тосты по нечленораздельным причинам; администратор дежурил возле входа, оглядывая посетителей.

Оладушкин.
Экран загорается ярко. И гаснет. Несколько предсказуемо, правда? А потом снова загорается. Вот этого уже не ждал. Красные буквы на экране: "ЖДИ". Мерцают несколько (три) раза. И всё - пустота. Не реагирует более на команды девайс.

Мицкевич.
Пальцы в корпус вжимают старые кнопки. Набирают секретные коды активации артефакта, в руке оказавшемся прямиком из давних времён. Но - ничего. Вдруг - телефон вибрирует. Заработал? Нет. Вибрация усиливается, трёт неприятно кожу ладони. На экране загорается тусклое "ЖДИ". И всё гаснет. И всё смолкает. Жди.

Семечкин.
Администратор на громогласный призыв отреагировал весьма сдержанно. Прищурился, понимающе кивнул и переглянулся с барменом. Тот мигом занялся заказом, который уже через несколько мгновений оказался на столе Михаила, поданный симпатичной официанткой. Девушка явно оценила гусарский выбор джентльмена и с лёгким кокетством в голосе продекламировала:
- Ваш виски, сэр.
После чего ушла, повиливая бёдрами.

Ну что, хоть что-то стало проясняться. Видимо было покушение. И взлом системы безопасности. Засунули меня туда, где никто искать не будет, а сами крысу вычисляют. Ну что, вполне в их духе. А память? Тут сложнее, но и то варианты есть. Контузия например. Или наркотики при попытке выкрасть.
Николай закатал рукава, чтобы осмотреть не делал ли ему кто внутривенных уколов.
Удостоверившись в результате решил разведать ситуацию. Встал, медленно не спеша подошел к администратору.
- Тут курить можно или на улицу выходят?

Сэээр, ну надо же. Прям как в лучших домах Лондона. Не хватает трубки, пледа, и кресла-качалки.
Потягивая виски, Миша решил полазить в планшете, так, новости почитать.
Салат почему-то не трогал. Аппетита не было.

Радость мимолетная сердце тронула, когда телефон завибрировал наконец. Ожил, родимый, не бросил в одиночестве в непонятном месте... Ан нет, не ожил. Дрожит, подлец, все сильнее, из пальцев выскочить норовит. Ну, чай не лещ, из речки только что вытащенный, не ускользнешь из крепкой руки работящей! Замер телефон вдруг, осветил экран снова.
— Ишь ты какой! "Жди". Чего ждать-то? Иль кого? — негромко телефону в руках сказал с отчетливым акцентом беларуским. А телефон ответил лишь потемневшим экраном, зараза такая.
Чего ждать? Кого? А главное, где? Огляделся, кафе осматривая. Нахмурился, осознавая отсутствие каких-либо причин здесь находиться, на часы глянул. Ну точно, в такое время только в магазин мог выскочить, за сигаретами или хлебом. Хотя еще мог, конечно, на подработке задержаться, и домой топать только сейчас. Но нет сумки с инструментами с собой, только рюкзак со спецовкой и сменкой. Да и опять же, картошка с котлетой на ужин должны быть, только вчера нажарил на три дня вперед, и дома, в комнатке у бабушки Агаты снимаемой... а не блинчик с лососем в кафе непонятном!
Затылок почесал, лицо потер. А вдруг сон какой или наваждение? И не пил накануне, точно. Вообще же непонятно, как здесь оказался. Телефон еще этот... "Жди", понимаешь!
Не проходит наваждение. Взгляд то и дело в тарелку с блинчиком упирается. Ну, раз взял, надо съесть теперь.

Все.
В помещение зашли трое молодых мужчин в деловых костюмах и с чёрными портфелями. Чем-то отдалённо похожи на свидетелей Иеговы. Огляделись. Один взгляд остановил на Николае, другой - на Михаиле, третий - на Кастусе. Разделились.
Знакомство.

Оладушкин.
- Курите. Вам можно.- Отвлечённо ответил мужчина, с тревогой вглядываясь в фигуры новых посетителей. Один из них стремительно приближался к Николаю, хотя тот этого и не видел. Только руку холодную почувствовал на плече и голос услышал низкий:
- Ну-ну, Бычара, не быкуй. Всё нормально, отстань от пацана. Сейчас давай присядем, потолкуем. А? Я Олег Олегович. Ты всё подготовил?- Замер, подмигнув три раза подряд.

Мицкевич.
Блинчик с лососем стремительно исчезал с тарелки и перемещался в ротовую полость. Таял на языке. Восхитительно. Желудок одобрительно урчал, предвкушая удовлетворение. Только вилка в последний кусок вцепилась, как напротив оказался собеседник:
- Вкусная рыбка, Змеюка? Ну-ну, ешь, не торопись. Ща закончишь и пойдём, да? Олег Олегович. Очень рад. Готов, как договаривались?- Замер, подмигнув три раза подряд.

Семечкин.
Планшет никак не отреагировал на желание в него углубиться. Только чёрным экраном горел и всё. Стух планшетик. А, нет, вот. Слово появилось: "СЛУШАЙ". И тут же за столом появился новый посетитель:
- Чо, Рачьё, девайсом решил воспользоваться? Поздновато будет для таких игрушек. Ты разве предупреждение не помнишь?.. Я Олег Олегович. Ты готов?- Замер, подмигнув три раза подряд.

Нихуя себе подача. Это что еще за хмырь? В вовку вроде вместе не играли, с одной рюмки водяру не пили, а тут такое панибратство. Еще и подмигивает, три раза. Нервный тик что ле? Или псих?
От небольшого шока, Миша залпом допил вискарь, зажевав салатом.
-Эээ, готов к чему? Запамятовал.
С психами надо мягче, осторожнее, мало ли что.

Замерла рыбка, не доехав на вилке пары сантиметров до рта. Смотрит Кастусь удивленно на собеседника, объявившегося напротив как снег на голову.
— Эээ... — протяжное такое выдал. Моргнул однократно медленно в ответ на подмигивание. — Здравствуйте, — не менее растянутое с нотками недоумения добавил. Опустил последний кусочек блинчика с лососем обратно на тарелку, руку правую освобождая от тяжести вилки. Еще раз на "Олега Олеговича" взглянул внимательно, силясь вспомнить, кто таков да с чем пожаловал. Не вспомнилось.
— Я Кастусь. Казимирович, да, но лучше просто Кастусь, — руку освободившуюся протянул для пожатия вежливо. — А вы не обознались часом? Не договаривался я с вами, не помню такого, выбачайце. То есть, извините.

- Ну давай присядем.
Николай отправился к своему столику.
- Не то чтобы я отказывался, но хотелось бы чтобы ты снова обговорил все детали нашего договора. Хочу удостовериться что ничего не упустил.
Николай испытующе смотрел на собеседника.

Оладушкин.
Мужчина грузно опустился на место напротив. Улыбнулся широко:
- Конечно, куда ты откажешься. Ты же Бык, ну!- Изобразил пальцами рожки.- Му-у-у, да? Вот твоя тема. Так что я даже не удивлён, что тебя так легко на это дело подписали. Всё по Закону, да. Ты не переживай. Такое не многим дают, ага?.. Ладно, хватит тереть. Ты как, готов - нет? Могу тебе ещё пару минут дать, с мыслями собраться. И пойдём. Вот и все детали договора.

Мицкевич.
- Ха-ха!- Засмеялся Олег, хлопая протянутую руку.- Шутник! С тобой-то конечно никто не договаривался, кому ты нужен? Такие договоры без участников подписываются, ага. Так что тут уже метаться поздно, дружок. Тут либо готовый, либо неготовый ты. Я вот добрый, поэтому подождать могу. Не долго. Но нужно ли?

Семечкин.
- К поездке, Рак!- Весело произнёс собеседник.- К поездке туда, куда договорчиком указано. Тут иных разговоров нет и быть не может. Всяко ясно - что пером писано, то топором не вырубишь. Верно? Верно! Так что давай готовься. Ещё минуту жду - и пойдём.

Миша дожевывал салат.
-Готов, то готов. Всегда готов, так сказать. Но для начала, не плохо бы договорчик этот самый, почитать.
И пристально так, посмотрел на этого самого, Олеговича.

Веселый какой собеседник оказался. А борзота так и лезет, из складок черного костюма, высовывается веселым оскалом из щелок портфеля, в тон костюму цветом подобранного. Не любит Кастусь таких.
— Извиняйте, Олег Олегович. Нешто вы попутали верно, — сказал холодно, руку пожатую убрал под стол, вытер о джинсы ладонь незаметно. Телефон умерший, кажется, бесповоротно на этот раз, смахнул со стола в карман. Официантке махнул, жестом подписываемый счет показывая. Посмотрел на остатки чая на донышке, на кусочек блинчика с лососем, проколотый вилкой и сиротливо оставленный на тарелке. И доедать не хочется, испортил аппетит напрочь этот... Олегович, будь он неладен. Но недоетое оставлять воспитание не позволяет. Решительно вилку взял, проглотил лосося, чаем запил. В сторону смотрит, хмурясь.

- Я то может и бык. Но в далеком прошлом. А сейчас подо мной множество быков ходит. И кстати недалеко отсюда ходит. Если я охрану позову, что делать будешь?
Николай успокаивающе поднял руку.
- Ладно, ты не переживай и не кипешуй раньше времени. Я же сказал, отказываться не собираюсь. Это в качестве жеста доброй воли. А ты в качестве ответного жеста мог бы и порассказать. Что можешь рассказать конечно.

Оладушкин.
- Не кипишуй, не переживай. Ты мне зубы не заговаривай. Меня твоими быками не испугаешь. А россказнями я не занимаюсь. Не тот у тебя договорчик. Сопроводить - сопровожу. Направлю там. Чтоб не споткнулся на ровном месте. И никаких иных интродукций. Вставай, дружок. Вставай давай. Я дорожку покажу.- Мужчина встал, явно ожидая от собеседника того же.

Мицкевич.
- Тикать от меня собрался? Ты давай, без глупостей. Думаешь, я один тут? Ща откуда-нибудь не оттуда выйдешь - будем без всяких уговоров в путешествие отправлять, мгм? Насильственные поездки в наш репертуар тоже входят. Но так же не интересно, верно?- Мужчина встал, явно ожидая от собеседника того же.

Семечкин.
- Готов - это хорошо. Почитать? Почитаешь, чо. Давай за мной.- Мужчина встал, явно ожидая от собеседника того же.

Конечно, всё это выглядело странно, и нелепо. Но, как говорится, любопытство сгубило кошку. Хоть Миша и не был кошкой, но любопытным был.
-Одну минуту. Счет пожалуйста.

Только тут до Николая дошло. Где-то он уже видел подобное. И актер там играл, почти тезка - Николас Кйедж. Ладно, поиграем, попробуем.
Николай полез в карман за бумажником расплатиться за круассан.

Посмотрел Кастусь на собеседника. Голову наклонил в бок чуть-чуть, еще раз посмотрел, под другим углом, так сказать. По волосам рукой провел.
— Нешто вы из милиции-полиции? Так бы и сказали, — улыбнулся облегченно, расставив непонятные детали в привычную картину мира. — Паспорт-то у меня завсегда с собой, и регистрация справлена... — полез было в карман куртки внутренний, где все документы хранятся, но остановился, так и не достав. Глянул исподлобья подозрительно.
— Вы только мне свои документы покажите, и куда хошь пойду, без этих... насильственных.

Оладушкин.
- Да не переживай.- Дружелюбно воскликнул Олег и хлопнул по столу, оставляя на последнем увесистую купюру.- Не в деньгах счастье! Давай-ка, бизнесмены вперёд.- Мужчина встал возле двери на кухню, приглашая пойти первым.

Мицкевич.
- Документы мне твои не нужны, дружок. А тебе мои тоже не пригодятся. Так что давай без лишних вопросов через кухоньку на выход дуй. Следуй, вон, примеру более сговорчивого товарища.

Семечкин.
- Да не парься!- Почти вторя своему товарищу громко произнёс Олег Олегович, бросая на стол пятитысячную купюру.- Деньги тебе больше не понадобятся, братишка. Дуй на кухню, через чёрный ход выйдем.

Ого, нифига себе. Бабками разбрасывается. Интересно, откуда у психа бабки.
-Через кухню, так через кухню.

Огляделся Кастусь, и только сейчас заметил, что не один он такой, вниманием Олега Олеговича наделенный, в кафе оказался. Еще двое в сопровождении таких же "черных костюмов с портфелями" обнаружились. Мазнул взглядом по ним коротко.
— Операция тут у вас, что ли? Так это, я ж говорю, документы в порядке у меня, — встал из-за столика, рюкзак на левое плечо закинул, в указанном направлении шаг сделал, остановился. — Погодь, по счету хоть расплачусь, а то они ж вас опять вызовут.
Полез в карман джинсов, кошельком оттопыренный, правой рукой, локтем левой придерживая рюкзак, что так и норовил с плеча сползти.

Хорошие у ребят деньги. Значит не родственнички подсуетились. Значит скорее партнеры по гольф-клубу. То-то они последний раз шептались на него глядя.
- Через кухню, так через кухню. Все ж таки боишься моих быков значит?
Ответа ждать не стал, встал и направился в сторону кухни

Оладушкин.
Последней мыслью было: "А может зря?" Промелькнуло в голове, без всякого ведома.
Шагнул в нужном направлении. И провалился будто.
Куда?

Мицкевич.
- Спокойно!- Воскликнул Олег Олегович (кажется, только что такие же возгласы слышал). Положил на стол толстую купюру.- Всё, расплатились. Давай следом за товарищами.

Причём другие Олеги Олеговичи за своими товарищами не поспешили пройти. Только встали по две стороны от кухонного входа, весело улыбаясь. А другие двое, призванные странными мужчинами в костюмах, кажется, где-то затерялись в кухне. Темно там отчего-то стало.

Семечкин.
Пошёл, куда сказали. Богатенько одетый джентльмен успел опередить - скрылся где-то впереди. Двинул следом. Шаг - улетел. Будто пола не было больше.
Куда?

Такое чувство, словно падаешь. Из ниоткуда, в никуда. Состояние невесомости. Миша в детстве мечтал стать космонавтом. Да и кто не мечтал? Полететь в космос, высадиться на Марс. Как в книгах Рэя Брэдбери. Но в космонавты не взяли. Это только в книгах, дорога героям открыта всегда. А в жизни, в жизни уныло, постыло и однообразно. Хотя судьба иногда такие коленца выкидывает, любой фантаст позавидует. Вот была одна. Умная, красивая, скромная. Казалось, единственная. Любит, говорила. Портфолио сделали. Через некоторое время с кем-то в Италию укатила. Работу, говорит, предложили. А по контракту, у них свой фотограф. Так что я тебя люблю, но не хочу мешать карьеру делать. Так что прошу тебя понять, и не мешать. Вот так вот мягко послала. В битве любовь и деньги, почему то деньги, всегда побеждают. А другая. То же любила, так говорила. Гуляли, отдыхали, веселились, жизнью наслаждались. Только вот, что с двумя его друзьями еще встречалась, и спала, так оказалось. Когда узнал, сказала, ну я не могу из вас одного выбрать, к четвертому уйду. Женская душа, не постижима. Так что часто посещало такое желание, закрыть глаза, и падать..

Посмотрел на купюру, плечами пожал, кивнул согласно, в указанном направлении пошел, не задумываясь особо о темноте неожиданной впереди.
Вспомнилась Алёна-жена отчего-то вдруг. Летний день яркий солнечный, поле необъятное, напоенное запахами трав и горячей земли, мошкара разная в воздухе зудит едва слышно, ветерок стебли жита колышет едва заметно. Он тогда с рассвета и до полудня пол-поля, наверное, выкосить успел, лишь два раза к ручью ходил напиться. Стоял тогда, помнится, в низинке меж двух пригорков, косу правил камнем точильным, вслушиваясь в музыкальное "вжжжухххх" металла острого, что со стрекотом кузнечиков ритмично сочеталось вдруг. А тут оклик сзади голосом любимой:
— Кастусь!
Оборачивается он, значит, а там Алёнка на пригорке. В платье простом, с волосами распущенными, огненной медью по плечам струюящимися, босая. И с рушником в руках, в который обед завернут. Стоит, солнечным светом укутанная, и словно светится вся изнутри. И такая радость в душе ей навстречу поднялась, что впору захлебнуться от восторга... А люди говорят вот, что нет на земле счастья. Дурни, что тут еще скажешь.
Улыбнулся воспоминаниям добрым, в темноту шагая.

Провалился, как будто все. Конец, самый последний и неотвратимый. И мысль эта, подленькая, неотвратимая "А может зря" Жизнь побежала перед глазами.
Вспомнился день. Вроде обычный день, как он тогда думал. Именно в тот день он два раза подумал "А может зря".
Денег у него хватало. На жизнь безбедную, на развлечения веселые. Но вот на серьезный бизнес - нет. В Оксфорде еще дело было. Жил он тогда с одной француженкой, некрасивой, но в кровати лютой донельзя. И небедной к тому же, что было совсем немаловажно. Узнал он что в городке недалеко от Оксфорда две сети автоматических прачечных борьбой друг с другом разорили себя почти дочиста. Да и мода на них почти сошла на нет. Акции упали, что называется ниже плинтуса. Но все же стоили достаточно высоко, чтобы купить их запросто. Пришлось вложить все что имелось ,да еще и занять у всех у кого только было можно. И вот уже идя с полными карманами денег он и подумал "А может быть зря?" Сделка совершилась, надо было увольнять весь персонал, оставив только нескольких для закрытия. там он и встретил Ксюню, белоруску, умную, но бедную, которая сумела сама поступить в Оксфорд, но вынуждена была работать на 3 работах, чтобы оплатить проживание и питание. Закрутилось сразу. Любовь с первого взгялда.
Обманывать Анетт он не хотел и, возвращаясь домой под утро решил объявить о расставании. И снова мысль "А может зря?" посетила его. Но эту мысль он отогнал и выложил все напрямую. Расставание вышло на удивление спокойным. Закончилось все очень хорошо. Сделка прошла великолепно. Оставив две прачечные, остальные Николай продал под сеть кафе, а прачечные переоборудовал в универсальные химчистки и тоже продал. Вернул все деньги и получил первый капитал для игры на бирже. С Ксюней он тоже прожил 3 счастливых года и расстался только когда она не захотела переезжать в Россию.
Какие светлые воспоминания вызвала во мне эта фраза удивился Оладушкин

Вступление завершено.