Несколько дней назад они пересекли границу, продолжая продвигаться к цели сквозь обилие бескрайних полей. Теравия, как оказалось, больше всего пострадала от чудовищной болезни – нельзя было проехать и десятка миль, чтобы не натолкнуться на очередное пепелище. Эти чёрные пятна, представляющие собой практически идеальные окружности – немые свидетели деятельности «чистильщиков», коллег-чародеев, на долю которых выпало нелёгкое испытание, целью которого была победа над проклятой чумой. Деревни, в которых свирепствовала болезнь, просто выжигали заживо, вместе со всеми их обитателями, вне зависимости от того, были ли заражены отдельные индивидуумы. Тактика суровая, безжалостная и почти бесполезная. Но, по иронии, единственная в арсенале Гильдии, которая приносила хоть какую-то пользу.
Тёмные времена – жестокие методы. Поля, бескрайние поля, которыми всегда славилась Теравия, были покинуты. Пшеница гнила – убирать её было некому, ввиду тотального геноцида населения многочисленных деревень. Уже сейчас всякому было ясно, что голода не избежать. Что зима будет необычайно суровой. Местность вокруг и в целом производила гнетущее впечатление – была буквально пропитана смертью, страхом и безысходностью, разительно контрастирующими с живописными сверх всякой меры пейзажами. Словно насмехаясь над людьми, погода последнюю неделю стояла на удивление приятная – яркое солнце постоянно висело над головой посреди безоблачного и бездонного неба.
Несмотря на это, конь Льёта, казалось, чувствовал обуревавшие людей настроения – двигался через силу и нехотя, постоянно брыкаясь и нанося земле удары копытами. Животное чувствовало смерть, ощущало жизни, погребённые в развеянном повсеместно пепле. Конечно же, ученика не выгнали из Гильдии. Они не пошли бы на это даже в лучшие времена – и уж точно глупо было избавляться от обученного практически чародея сейчас, в это нелёгкое время. На следующий день была пересдача – многократно упрощённое испытание, которое осилил бы, наверное, и не слишком талантливый первокурсник. Но среди тех, кто не справился с первого раза, пожалуй, лишь северянин мог бы счесть подобную поблажку в высшей мере для себя унизительной. Ему тоже вручили мантию, тоже присвоили гордое звание мага… Но тихо, без торжественной церемонии и речи архимагистра. Все негласно считали Льёта слабым чародеем, заклинателем «второго сорта». И уж точно не забывал об этом неизменно сияющий Гроссман, вновь в полной мере вернувший потерянную было уверенность.
Впрочем, недолго Артуру довелось наслаждаться своим теперешним положением… На второй день после экзамена архимагистр вновь собрал всех в том же зале, где проходила церемония награждения. Но не было там уже и следа праздничной атмосферы. Лишь гнетущая тишина – немая предвестница грядущей войны. Речь старого чародея была лаконична и коротка. Он рассказал присутствовавшим о том, что накануне ночью войска Артодана сделали первую попытку преодолеть переправу. Всего лишь разведчики, небольшой авангард, но сомнений в том, что это начало вторжения, ни у кого почему-то не оставалось. Регулус сказал лишь, что время пришло. Пустить свои силы на действительно достойное дело. Сражаться с агрессором. За Альянс, за свободу, за жизни всех, кто был когда-либо дорог. В тот же день Гильдия Маговы выдвинулась на помощь. На лошадях, почти в полном своём составе. Почти сотня чародеев устремилась на запад в бешеной скачке.
От цели их отделяла всего неделя пути. Неделя, на протяжении которой теравийцы должны были сдерживать наступление сами. Льёт знал, что сведения от тамошних магов поступали. Информационные сводки, повествующие об истинном положении дел. Но ни архимагистр, ни его ближайшие советники не считали нужным доносить эти данные до всех остальных. Рядовые маги понятия не имели, что на самом деле происходит на границе…
Неизвестность томила. Но теперь она подходила к концу – завершалась затянувшаяся изрядно дорога. Уже завтра они прибудут на место. Уже завтра всё станет понятно.
День подходил к своему завершению. Всадники всё ещё мчались вперёд, но местность вокруг окрасилась уже в багровые цвета наступающего заката. Скоро объявят привал. Быть может, последние минуты спокойствия перед грядущим сражением.