Legend of the Lake Weng Monster | ходы игроков | - Таверна

Велев Рикардо идти перед лошадьми, но не связав человека, группа вернулась в Эдив через несколько часов. Культиста оставили на попечение Гаспара, где его заточили рядом с Васко. После чего усталые искатели явились на постоялый двор, где Эрнесто и Кителирн охотно и плотно заливались вином после тяжелого путешествия. И не только вином. Дело близилось к вечеру и единственную в городе пивнушку, известную людям с незапамятных времен 1240-х годов, заполнял люд от рыбаков до мелких торговцев. Несколько полуорков так же присутствовали, выделяясь видом и размером среди невысоких и щуплых представителей человеческой расы.

К моменту, когда чернеющий лес расступился, позволяя увидеть острые крыши Эдива, глаза лекаря успели пресытиться картиной узкой кривой полосы серого неба над дорогой, покорёженных ветвей больного леса и сапог Рикардо, методично попиравших дорожную грязь. В дороге он не разговаривал с рыбаком. В дороге вообще никто ни с кем не разговаривал. Зрелище, увиденное на берегу, истерика женщины, а потом выдержанное противостояние измотали порядком всех его участников. Поэтому мысли сеньора Пастейя куда больше дела занимал горячий ужин и тёплая постель.
Строения городка вызвали те чувства, какие вызывает у пережившего шторм моряка вид возникшего по курсу судна берега. Амвросио беззвучно воззвал к богам, чтобы остаток пути не омрачил вестник какого-нибудь ещё горя или Рикардо не сделал глупость, внезапно попытавшись удрать. Всё обошлось. Ещё больше настроение лекаря улучшилось при виде знакомых лошадей путников, привязанных к коновязи трактира. Амвросио невольно приосанился в седле, мобилизуя остаток сил, чтобы сохранить достойный вид. Направив лошадь наперерез гаспаровой, он тих обратился к комиссару:
-Сеньор Гаспар, это было необходимо. Я рад, что подозрение не подтвердилось. Поместите рыбака в каземат, или где здесь держат узников. Пускай ему принесут какой-нибудь ужин. Счёт можете записать на меня. И отрядите солдат на берег закопать трупы. Пускай возьмут багор, чтобы не трогать того.... третьего, и не упрямятся. Скажите, дело важное - приказ комиссара.

Осведомившись напоследок о местоположении сторожки, где ночует идальго, лекарь пожелал ему спокойной ночи и вошёл под кров таверны. Неспешно, чтобы местные бездельники успевали заметить Амвросио и уступить ему дорогу, не вынуждая талонита подавать голос, распускать руки или чего доброго, обходить их самому, лекарь прошёл к стойке, чтобы заказать ужин и выпивку. Надо признать, что без помощи Торреса, ему бы это не удалось. Возвышавшийся над толпой, как башня над крепостными стенами, едва не вытиравший каштановыми волосами свечную копоть с потемневших от времени балок, паладин сразу обращал на себя внимание, не то что тщедушный лекарь.
-Храни вас боги, сеньор! За стол, где эти двое господ сидят, будьте любезны, ужин мне и компаньону. Такой, чтобы не стыдно был посоветовать ваше заведение коллегам в Аткатле, если вы понимаете, о чём я!
И вина тоже. У вас имеется Минтарн? Нет? Жаль! А тетирское пурпурное? Жаль! Тогда того же, что и тем господам, я им доверяю.

Разузнав, наконец, насчёт свободной комнаты, Амвросио направил стопы к столу, где наполняли себя вином его спутники. Лекарь снял шляпу, оставшись в одном шёлковой бандане поверх бритой головы, будто моряк, и машинально протёр извлечённым из кармана платком участок стола перед собой, прежде чем, облокотиться на него.
-Добрый вечер, господа! Как протекают ваши поиски?

– А что, разве не видно? – Криво ухмыльнулся Кителирн, кивком указав на Эрнесто, который продолжал надираться пойлом, которое после выпитой в охотку кружки, перестало даже отдаленно походить на благородный напиток именуемый вином.

– Сей храбрый сеньор выдел в лесу что-то настолько страшное и кошмарное, что не может этого вспомнить и рассказать, не приглушив воспоминания хмельной брагой. Вот, жду пока пары алкоголя, наконец, затуманят его разум настолько чтобы он, наконец поведал нам свою страшную историю, а сам пробую предсказывать будущее по винной гуще. – Туарон ткнул пальцем в полупустую кружку, дописать остатки из которой уже совсем не хотелось, и выдержав паузу торжественно произнес:
– Знаки на дне моей кружки означают, что если мы, и в особенности Эрнесто, не прекратим пить, то все живое и неживое будет мешать нам продолжать поиски и сегодня и завтра утром. Стены, например, уже шатаются и давят на меня своей тяжестью, гипнотизируют своими колыханиями. – Воин вновь глянул на дно кружки, но жидкость там так и не стала ни лучше ни вкуснее.

– Ну а если серьезно, то для начала надо разработать хоть какой-нибудь план на ближайшее будущее, а потом уже его исполнять. Если я правильно понимаю, то пока у нас на руках лишь факты пропажи и гибели, но нет сведений о мотивациях тех, кому все это могло быть выгодно.

Амвросио чуть вытянул вперёд шею, принюхиваясь к винному дыханию Кителирна и пытаясь предугадать, какие именно симптомы готовит им грядущее утро. Кажется, зря он доверился вкусу собеседника. Откуда северянину разбираться в винах? Что ж, вместе хлебать, вместе и расхлёбывать.... По крайней мере, если что, болеть у всех будет одно и то же место.
-Мы тоже кое-что видели и кое-что слышали.. - переглянулся Пастейя с паладином, - Рогатый этот у местных крестьян знахарем считался или ещё кем. Оно понятно - с такой рожей в храме на клиросе петь не возьмут. Разве что горгульей на крыше сидеть. Они его позвали помочь, когда лес начал чернеть, ну а он сдуру сам к Гаспару посреди ночи заявился. Помощь предлагать вздумал!
Лекарь хмыкнул и бесстрашно пригубил глоток принесённого вина.

- Спасибо, сеньор, но кормить эту шельму?
Рикардо, заслышав слова комиссара, взглянул на всадника исподлобья. Любить своего пленителя "друид" не намеревался, что прекрасно выражали поджатые губы и стиснутые зубы. Однако, рыбак промолчал. Недобрые мысли бередили разум мужчины.
После долгого пути, пленник едва держался на ногах, дрожь более не сотрясала тело, а сапоги густо облепила серая глинистая грязь.
- Что ж... я человек не злой. Позабочусь о парне, если не будет делать глупостей, - строгим скупым голосом ответил Гаспар. Он хорошо понимал, что нравоучительный тон не останется не услышанным и, хотя говорил с Амбросио, адресовал слова Рикардо. - О погибших распоряжусь. Надеюсь, чудище не утянуло в озеро тела.
- Мы будем в том доме, - указав на небольшой домик рядом с бывшей казармой, - Приятного вечера!- наблюдатель и Хосе отбыли пристраивать культиста и отдыхать.

Таверна приняла Пастейю и Тореса в жаркое тепло. Вода стекала с одежд и плаща, оставляя позади путников мокрую дорожку к стойке. Взгляд скользил по посетителям и их бедным костюмам. При виде жреца и рыцаря народ почтительно отодвигался, путь уступая.
- Смотри-ка, эка невидаль! – шушукались одетые в старый костюм мужчины, от которых отдавало запахом рыбы. – Что это за знак?
- Никогда не видал.
- Идет уверенно. Наверное, важная персона.
- А с ним каком-то бла-ародный дон.
- Поет скрипуче, ржавый, хехе, - усмехнулся один из компании, злорадствуя из зависти над человеком родовитым.

- Сегодня хорошо поработали. Надо будет завезти еще мяса из Криммора, - басовито говорил полуорк с характерным гортанным акцентом, обращаясь к сидящему у стойки партнеру.
- Отправить повозки удастся не раньше послезавтра, - поморщившись, отвечал человек.
- Плохо. Придется поднять цены.

- Сеньор! Чего изволите? – обратился тавернщик к подошедшим посетителям. Если оглядеться, то могло почудиться, как в дальнем углу у очага играют в кости и пьют вино призраки: трое идальго, Перейра, Мальдонадо и разодетый амнийцем шпион Тетира. К слову о Тетире, а не сидит ли сегодня в зале какой-нибудь разведчик, наблюдая за Амбросио? Его не местных кровей профиль внутри материка и далеко от большинства путей торговых легко угадывался.

- Три капли… Наверное, ильматерит.
- Точно! Кровавые то капли, - продолжали гадать в зале принадлежность жреца.

- ¡Todo estará en su mejor momento, señor! – не слишком обрадовавшись вначале, тавернщик все же просиял. Грамота лорда из Совета хорошо, но убытки! Зато рекомендация в столице может немного поправить нанесенную гордости и торговой смекалке обиду. – Эй, Белла, принеси сеньорам лучшего вина! – распорядился хозяин заведения. Когда из кухни явилась молодая девушка в наряде бедном с чуть растрепавшимися от работы каштановыми волосами, то застыла, не в силах оторвать взгляд от паладина.
- Чего застыла, лентяйка! Марш за работу! – прикрикнул на девицу мужчина, протирая пивную кружку.
- Ох, вы так… так… - чуть сдвинувшись, не отрывая взгляда от латандерита, заговорила дева, забыв слова под впечатлением от необычной встречи.
- …неотразимы… - подсказала шепотом подошедшая женщина в мокрой после перехода под дождем одежде и блестящими капельками воды в аккуратно собранной смолянисто-черной косе. Лицо с грубыми чертами незнакомки в нескольких местах испачкала сажа.
- Марианна, каких чертей выпустила в эту ночь из печи?
- Никаких. Заказов нет. Хотя бы подковать коня кто заказал, - посетовала амнийка, оперевшись могучими руками на стойку.

Эрнесто поднял пьяный взгляд на сеньора Пастейю. Тетирец двоился в глазах и плыл, которому воин глупо и добродушно улыбнулся.
- Здесь все… - следопыт задумался, соображая туго, - спокойно, сеньор. Осмотр не выявил ничего… сложного. – Мужчина перевел взгляд на новые кувшины с вином. Лицо его приобрело вид тяжелых раздумий. Продлилось это недолго. Бедняга горестно прикрыл глаза, решаясь на новый подвиг. Комиссары не сдаются!
- Мне показалось, видно. Без вина такое выдумаю… - соврал Эрнесто. Вино, как ни странно, не улучшилось после просьбы Амбросио. – Хотя тут черти и без вина полезли, - усмехнулся охотник, приставляя к голове ладонь в жесте козлиных рожек.

Погрузив небритый уже два дня подбородок в кружку, Амвросио молча потягивал кисловатое вино, вполуха слушая сбивчивое бормотание собеседника. Разговор не клеился, Эрнесто оказался то ли излишне чувствителен к вину, то ли просто они с Кителирном успели до прихода лекаря порешить ещё кувшин-другой, пытаясь забыть увиденное на берегу. Сам лекарь тоже молчал, лишь изредка кивая соратникам. Кое-что не хотелось озвучивать на пьяную голову, не будучи в уверенности, что товарищи сумеют сохранить дело в тайне, кое о чём просто не хотелось говорить, а кое-что он и сам предпочёл бы забыть. Пастейя ловил на слух обрывки разговоров, сплетавшиеся в невнятный гул, не будучи в уверенности, что сможет наутро вспомнить, кому принадлежала какая речь, чуть усмехнулся попыткам обывателей угадать, кому служит зловещего вида гость. Он и сам порою не был как следует уверен в этом...
Амвросио не стал обновлять заказ, дожидаясь, пока принесут ужин.
-Утро покажет, господа! Спокойной ночи... - попрощался он, забрал шляпу и, совершив небольшой крюк к стойке, чтобы распорядиться доставить блюдо и второй кувшин в комнату, направил стопы вверх по лестнице. Юного Торреса же он оставил на растерзание более опытным товарищам. Ничего, может быть хоть кто-то сумеет всё же развести вояк по комнатам. Сам он не стал долго изучать номер, как и не стал зажигать свечу или доставать из лакированного футляра заговорённый факел. Отстегнув пояс со шпагой и избавившись от утомивших ноги сапог, лекарь растянулся навзничь на тюфяке, прикрыл глаза, взялся рукою за холодившую ладонь железную бляху и погрузился в транс медитации.

В таверне рыцарь очутился далеко не сразу.
Для начала, не утруждая спутников и не особо доверяя конюшему, он тщательно вычистил коня, сгоняя скребком грязь с прочной шкуры, расчесал ему гриву, укрыл теплой попоной, насыпал доброго ячменя в ясли и пробормотав на прощанье
- Готовься, завтра тебя ожидают новые подвиги, смотри не раздобрей тут!
...
После заботы о живых, следовало уделить время и неживым слугам - мечу, щиту и доспехам.
Полчаса работы со шкуркой и масляными тряпками сделали свое дело - доспех заблестел и перестал скрипеть как немазаная телега.
Переодевшись в чистое и отдав вещи одной из служанок вместе с мелкой серебряной монетой, подпоясанный рыцарским поясом, звеня шпорами, Торрес присоединился к товарищам.
Судя по восторженной встрече(Гервасио даже смутился) паладины здесь в диковинку.
...
- И вы сударыня прекрасны как молодая ива, что купает свои волосы в журчащем потоке ранней весной.
...
Вино чаще мутит разум, нежели укрепляет его, но также служит прекрасным развязывателем языков и помогает открывать сердца товарищам. Иного Торресу было и не нужно.
- Вина и получше! - крикнул комиссар тавернщику.
Может быть синьор Пастейя не смог улучшить вино молитвой, так может удастся улучшить его деньгами?

У паладина уже созрел план - допросить колдуна , ведь не станет кто-либо предлагать помощь, не зная с чем имеет дело, но как командир он в первую очередь поинтересовался мнением подчиненных
- Эрнесто, расскажите подробнее об окрестностях озера Венг
- Кителирн, у вас после пребывания в таверне улучшилось настроение? Какие у вас мысли по поводу расследования?

— Я по-прежнему склонен винить в происходящем людей и нелюдей. Зверюшка в озере виновата лишь в том что её стали использовать как прикрытие собственным разборкам. Думаю очевидно что монстру нет никакого резона нападать на караваны. Монстр-монстром, но шкатулка на берегу значит лишь то, что тех кто пойдет по её следам просто пытаются заставить искупаться в озере. В общем, монстра мы оставляем на самый крайний случай.

Был-бы Кителирн на месте тех бандитов, так бы и сделал. Вопрос только в том где они этого монстра нашли? Или просто воспользовались удачной возможностью? Но откуда тогда монстр? Слишком много вопросов, ответы на которые на пьяную как-то приходили не сразу. Икать местных бандитов по подворотням было слишком сложно и вообще лениво, поэтому надо было сделать так чтобы бандиты нашли их сами. Если уж они нападают на караваны. То наверняка достаточно самоуверенны чтобы напасть и на тех кто приехал выяснять обстоятельства.

— Предлагаю завтра немного пошуметь в городе. Не так чтобы сильно, но так чтобы кто-надо нас услышал. Расплывчато намекнуть на то что знаем кто и что сделал, и потом просто подождать. Те кто это сделал сами додумают что нужно и нас найдут, а вот к встрече стоит подготовится.

- Что же, неплохое предложение, к тому же, раз мы будем в городе то сможем допросить пленника, и заехать в храм для молитвы.
- Эрнесто, а вы что молчите, вино вам не по нраву?

Вечер только начинался, когда сеньор Пастейя покинул компанию. Оживления в таверне нарастало с наступлением темноты. Вскоре в единственном питейном заведении города было не протолкнуться от народа. Самые разнообразные запахи сопровождали простой люд или торговцев.

Если питье в Эдиве оставляло желать лучшего, что характерная особенность региона, то паэлья и прочие кушанья оставались на высоте. Простая вкусная еда: белоснежный рис зернышко к зернышку по традиции Шуунской Империи, приятного желтого цвета после приготовления, в меру жирное мясо, горошек и прочие овощи. Жаль, без свежевыловленных креветок. Ароматное и добро приправленное с южными и местными специями блюдо удивляло новым вкусовым опытом.

Торрес запоздало присоединился к компании после ухода за верным скакуном и вооружением. Гордый, в благодарность хозяину, попробовал тронуть губами руку паладина, всхрапнув. В течение всей процедуры конь обмахивался мокрым хвостом, то ли наслаждаясь когда влажную кожу почистили, то ли играя с хозяином. Под конец белоснежный скакун топнул копытом и горделиво вскинул благородный лошадиный профиль, возмущенный словами всадника. Торрес интуитивно понимал, что это не обида, а утверждение, что верный боевой друг никогда не позволяет себе расслабляться. Не положено. Если конечно лошади понимали смысл речей о долге и чести. Впрочем, воспитанный вместе с Торресом, конь мог нахвататься проповедей настоятеля храма Лорда Рассвета.

Ситуация в мире с паладинами обстояла хуже, чем представлял Гервасио. Он едва ли не единственный паладин, осененным светочем Латандера. Иные рыцари пытаются добиться успехов, но вера... это помыслы, это чувства, это биение храброго сердца. Ее невозможно натренировать. Ей можно только следовать. Это образ мыслей, который не всякому близок. И высокая смертность. Редкий паладин доживет до старости, оставив потомство, которое может не поддержать воззрение родителей. Часть погибает от столкновения с темными силами. Но большинство теряют веру или разочаровываются.

- Ааах, - выдохнула девушка, довольно прикрыв глаза. Ноги ее ослабли и подогнулись. Если бы молодицу не подхватил стоящий рядом крестьянин, то быть беде. Торрес от подобной реакции представительниц прекрасного пола ощутил на себе завистливые взгляды, как и жертва его красноречия. Но если паладину пришлось иметь дело с мужчинами, то женская месть… это нечто демоническое.
- Вам плохо?
- Превосходно. Мне... Превосходно, - бормотала служанка.

- Шо ваШ ракассзать, сеньор, ик… - Эрнесто потер раскрасневшееся лицо, пытаясь совладать с непослушным заплетающимся языком, – чешо вы не знашете. Кхм. Венг – образуемое горными потоками озеро в разломе. Ооох, - следопыт помотал головой. – Реки, из него вытекающие, впадают в море. Здесь место нереста многих рыб с океана, - охотник обхватил руками голову. - На берегах Венга расположено два небольших города. Эдив самый крупный, ибо в прошлом был пристанищем наших северо-восточных гарнизонов. Щит против орочьих племен с Облачных гор. В большинстве своем на его берегах можно встретить маленькие деревеньки вроде Де Нуэс. Они практически отрезаны от мира и даже людям моей профессии до них нет никакого дела. Гиблые и запущенные места. В основном, жители подобных поселений, кхм, практикуют межродственные связи. Там все друг другу родня. Столичным до Венга нет особого дела. Здесь нет шахт, хотя это и странно. Видимо, орки… рыбу в Аскатле предпочитают морскую или из озера Эсмел, где проходит крупный торговый тракт. Не удивлюсь, если приехав сюда к старости, обнаружу, что местное население сплошь полукровки гоблинов и орков, - охотник презрительно поморщился. - Вы лучше, сеньор, расскажите, как родственники восприняли гибель?

- Ты просто завидуешь моей красоте, - донеслись женские голоса, когда Эрнесто замолчал.
- Твоим бородавкам я точно не завидую. Чему здесь завидовать-то?

- Какие-то смельчаки сегодня вышли на воду, представляешь? И не вернулись. Интересно…
- Не хочу об этом думать, - мужчина за соседним столом поднес деревянный кубок к губам, заливая мысли крупными глотками кислого вина.

- Мы с женой решили уехать. На последние купили клячу. Ослика. Худююющий, что моя смерть, чтоб больше захватить вещей. Двинемся в Криммор, пока дела не стали совсем плохи.

- Вино… бывало хуже. Мне тоже интересно, что за зверь и как он оказался в местных водах, - заговорил Эрнесто, почесав бороду. Он быстро перескочил на новую тему. – Надеюсь, что пошумев, мы не окажемся в ситуации, когда по нам захотят нанести один мощный удар, а то местных законов…

- Я узнал что здесь есть по близости храм добрый богов. его служащие вам не помогают?
Некоторое время Торрес слушал пока его не зацепила новая фраза, о законах. Он вскипел:
- Мы сюда приехали чтобы разобраться и помочь, при тут законы?

Выслушав ответы, допив бокал вина, паладин поблагодарит трактирщика за вкусный ужин, оставив в благодарность пару медяков сверх счета, и добравшись до комнаты, преклонит колено и будет просить латендера даровать ему мудрость в решении этой проблемы.
Он проспит до рассвета и на заре начнет новую молитву во славу утреннего бога.

— Ооо, просто нужна та самая неуловимая и тонкая грань между правосудием и разбоем. Вообще, нас то на самом деле не власти узнать должны, а как-раз наоборот. Вести себя легкомысленно у нас и так получается, так что... — Кителирн все-таки допил свое вино, но перестал его подливать.

— Не расслабляйтесь только слишком, а то можно и вовсе не проснуться, ты ведь чертовски прав насчет того что в мелких городах все одна семья. Так вот и тут может быть схожая ситуация, невзлюбили сеньора нанимателя всем миром, и ничего от них не добьешься пока показательно десяток на осинах не развесишь. Только вот столько веревок у нас нет, а свои деньги на них тратить — жалко. В любом случае ждать до завтра, посмотрим самые очевидные варианты, разнюхаем места что смерят больше других, а там может и найдется что-нибудь поинтересней.

Туарон все-таки намеревался успеть выспаться, чему способствовало отправление ко сну раньше положенного. Отряхнуть водостойкие доспехи, разложить одежду и лечь спать, предварительно заперев дверь и убедившись в прочности ставней. Смазанный и полированный меч, что теперь стоял рядом с кроватью, ножен не покидал и в уходе не нуждался.

Обменявшись перед сном невнятными фразами и хмурыми взглядами, собутыльники разошлись по комнатам. Набитые животы и выпитое вино способствовало забвению. Наступила глубокая ночь, наполненная кошмаром.



Тишину разорвал звук трубы, как будто огромный горный рог оглашал просторы над озерными водами. Не сразу, но в соседних комнатах послышались шорохи. Кто-то начал неловко спускаться по лестнице, слишком пьяный или сонный. Распахнулись ставни соседнего окна.
- Что происходит? – спрашивали люди в темноте среди мелко моросящего дождя. На пристань вышел человек, вглядываясь в темноту. Из окна виднелось, как он ладонью защищает пламя свечи от противной влаги, вглядываясь в пределы ночи.

Туман клубится над водами Венга, превращая людей в ночных сорочках и при шпагах в привидений безумца Морденкайзера. Со стороны озера надвинулась массивная тень где-то восемь ярдов в ширину. Из толпы выбравшихся на причал зевак кто-то испуганно охнул. Вздох прокатился среди собравшихся, подхваченный свидетелями. Фигуры мужчин напряглись, схватившись за рукояти клинков, но ослабили хватки и начали отступать. Молочная пелена расступилась, являя небольшое рыболовецкое судно с покосившейся мачтой, оборванными канатами, плетями бездвижных лиан, повисших от напитавшей их влаги. Подранный парус распущен, желтоватым полотном напоминая поеденную молью скатерть. Поломанные перила правого борта в свете свечи багрятся размытым красным пятном.

Корабль бесшумно скользит по каналу, оставляя позади расходящиеся мелкие волны. Пролив слишком узок и вскоре борт проскрежетал о сваи ближайшего дома. От удара здание вздрогнуло, остановив судно. Мачта доломалась и с плеском упала в воду, окатив ближайших зевак. Строение под натиском покосилось. Дрожь прокатилась по мостикам у воды, отвечая на изменение общей конструкции прибрежных строений Эдива.
- Хей, кто живой есть? - прокричали в темноте, обращаясь к экипажу на борту судна.

… Молчание…

Крики в ночи. Загадки во тьме. Моментально проснувшись - Торрес спал чутко - и услышав звук трубы, а трубы в ночи никогда не несут хорошее, паладин подхватил перевязь с мечем и вышел из комнаты. Спускаясь по лестнице, он закрепил меч на поясе, взъерошил волосы и приготовился служить и защищать во славу Латендера.
В отличие от многих других достойных рыцарей и войнов, помощь окружающим была вшита в Гервасио на уровне безусловных рефлексов. Крамольные мысли типа "черт побери, сейчас же ночь" или "да я уже лет 20 как паладин" опасались появляться в голове у латендерита.
Паладин шел скорее на толпу и звуки, чем видел, что на самом деле происходит.
Дойдя до зевак он громко сказал
- Добрые люди, что же здесь случилось? Моя вера и долг помочь нуждающимся. Есть ли раненые на корабле или доме и почему корабль не пытались остановить?
Выслушав объяснения и одолжив фонарь у одного из зевак, Торрес решительно отправился на борт корабля

Зато у Кителирна, в отличии от паладина, в голове проходила отчаянная борьба между желанием спать, желанием заработать побольше денег, желанием набить морду трубачам и прочими сиюминутными порывами. Борьба была неравная, но в конце концов воин убедил себя в том, что если плюнуть на все и оставить разбирательство на утро, то можно что-нибудь упустить.

К сожалению, или к счастью, чудище явится не решило, отправив своим вестником лишь объеденную лодку с героями-дураками. Героями потому что рискнули выйти в море, а дураками, потому что могли сначала хоть как-нибудь подготовится к встрече с монстром тем самым облегчив им жизнь. Но нет же, сдохли, и никакой пользы не принесли. Одни мороки теперь с учетом их жалких душонок в великой книге. Постояв с минуту на безопасном расстоянии от лодки, Кителирн понял что ничего интересного больше не произойдет и отправился к комнате Амбросио, громко постучав в дверь кулаком.

– Просыпайся, дохтур! Свежие трупы… в смысле, улики, приплыли! – После чего, вне зависимости от того решит Пастейа просыпаться или нет, отправился назад в свою комнату, досыпать остаток ночи.

Как однажды темной ночью в Трущобах Аскатлы встретил жрец Гонда мерзостного беса...

Звуки горна стихли, неизвестно кем оглашаемые.
- Корабль, сеньор! - придушенным голосом зашептал ближайший из зевак. Тихие голоса смешались в единый сдавленный гул. Растерянные и напуганные люди бормотали что-то невнятное про судно. Достойный ответ так и не прозвучал, только иррациональный страх перед мракобесием.

Паладин взошел на борт по приставленным доскам. Фонарь высветил размываемую водой бардовую кровь и следы от ударов чего-то массивного. В сторону к носу корабля был откинут зазубренный гарпун. Несколько пустых бочек лежали перевернутыми. Настойчиво воняло рыбой. Натужно скрипели деревянные половицы под сапогами.

Через щель между полом и дверью клубилась желтоватое облачко. В ноздри Кителирну ударил запах серы. Когда воин подошел к двери, изнутри послышалось змеиное шипение.

Интересно, что же принесло его к городу, если команды все таки нет?
Паладин осознавал, что его затея может быть опасной.
Для начала он крикнул зевакам:
- Собирайте ополчение, мало ли что осталось внутри корабля, и разбудите старосту.
Дав время на выполнение команд, паладин решил проверить корабль на наличие какого-либо зла.
После чего аккуратно, стараясь не затаптывать следы и не касаться чего бы то ни было без необходимости, паладин стал внимательно осматривать корабль

— Эй, ты там чего, на себе яд попробовал что-ли? — Пастейя умудрился выбрать ровно тот вариант при котором Кителирн все-же не пошел спать. Если бы он ничего не ответил, или начал собираться, это одно. Но вот такие вот звуки из-за двери заставили Туарона переживать.

— Дверь можешь открыть? Нет? Я щаз буду! — Кителирн что есть силы подергал дверь...
— Ууух! — и выдохнув врезал пяткой точно напротив замка, пытаясь вспомнить помогут ли какие-нибудь из его снадобий при симптомах отравления и зачатках безумия.

Люди отправились вооружаться и будить мэра городка, который сложил полномочия по разбирательству подобных дел на сеньора Гаспара. За идальго отправили вестника, а пока Гервасио в сопровождении пары храбрецов осматривали корабль.

Тени пугали. Каждый скрип приводил в ужас после намека, что на борту скрывается чудище. Не укрылось от взгляда, что судно покинули даже крысы. Что-то должно быть напугало животных.

Никого не обнаружил Торесс, зато один из корабелов, помогающий благородному рыцарю поведал, что корма повреждена. Что-то в нее ударялось с великой силой. Несколько огромных чешуек подобрал человек и передал их паладину. Крепкие сине-зеленые пластины наталкивали на нехорошие мысли.

В целом, осмотр скорее отвлек от главного, потому что ничего примечательного, кроме того, что рыбаки вышли на охоту за зверем, если взглянуть на прихваченную с собой прикормку и гарпуны, на судне не отыскали. Вероятнее всего, экипаж погиб на озере по вине обитавшего в водах Венга зверя.

***
Главное происходило в комнате сеньора Пастейи. Кителирн пришел как раз вовремя. Он выбил дверь, ворвавшись в покои соратника. Окно в комнате было распахнуто, а на груди спящего жреца сидел бес. Он водил когтями по лицу Амбросио, заставляя светиться один из амулетов талонита красным, дьявольским, огнем. Когда Кителирн нарушил инкантации на проклятом, противном живому, языке, то зашипел, обнажив маленькие острые игловидные зубы. Не заботясь о жреце, тварь бросилась к окну, царапаньем и хлопаньем кожистых крыльев, вырвав из кошмара служителя Талоны.

— Кудабля!? — Выпалил Кителирн, на одном дыхании, и в след собирающемуся сбежать бесу полетело первое что попалось воину под руку. В данном случае, это была тяжелая глиняная тарелка из под паэльи. Догнать мелкую и шуструю тварь не получалось, но хоть синяк-то на память Туарон собирался ей оставить. Следующим шагом воин оказался возле кровати и выдернув перо из подушки, и поднес его ко рту сеньора Пастейи, чтобы проверить дышит ли тот. Дышит. У Кителирна отлегло от сердца и он принялся трясти врача, чтобы тот проснулся.

Мерзкое порождение только успело развернуться, чтоб послать Кителирну "воздушный поцелуй" в виде ругательств и обидных жестов средним пальцем, как получило тарелкой по голове. Глиняная посудина отшвырнула тело беса в окно, а само упало на подоконник, расколовшись с тусклым грохотом.
- Уё... - успела выдавить тварь, взвизгнув. Крылья демона обмякли и тело его рухнуло вниз.

Пастейя дёрнулся и подскочил с пропитавшейся потом подушки, вырываясь из липких щупалец кошмара.
-Что? Кто? Какие трупы? Кителирн, это вы?
Приподнялся, ощупывая себя и постель. Затем поспешил спрятать священные символы - украшенный каменьями серебрянный и простой деревянный под рубашку. Талонит тяжело дышал, а бритый череп был покрыт капельками пота.
-Я слышал сквозь сон про какие-то трупы, или это был тоже сон? - жрец недоверчиво обводил взглядом комнату, словно не был уверен, действительно ли он пробудился и бодрствует или просто одна фаза ночного кошмара сменилась другой.

Снова ничего. Или почти ничего. Осмотрев корабль, паладин смог обнаружить только пару чешуек. Выбравшись на палубу и оглядевшись, паладин посмотрел на толпу зевак и на собирающуюся милицию.
- Корабль пуст!
Громко заявил он
- Нет не ужасных зверей, ни людей. Расходитесь!
Торрес аккуратно сошел по скрипящим доскам обратно на твердую землю и обратился к милиции.
- Оставьте тут двух человек до утра. На корабле есть следы преступления, я не хочу, чтобы их затоптали, или мальчишки что-то с корабля унесли.

Не останавливаясь, Кителирн пробежал к окну и глянул вниз, чтобы убедиться в том, что бес уже никуда не полетит. Так, в общем-то, и было. Тяжелая тарелка оказала неожиданно умиротворяющее воздействие на хитрую тварюшку. Дело становилось все интересней и интересней, и если вызов демона был не делом рук самого Пастейи, то еще как минимум одно подтверждение творящейся чертовщине, помимо трупов, у них уже есть.

– Корабль с трупами приплыл, сам посмотришь. А я ща… мигом, а то у тебя тут по комнате комар килограмм на десять летал, грех такую добычу упустить.

Воин бегом бросился на улицу, ловить беса пока тот не оклемался.

Лекарь лишь смог нечленораздельно простонать вслед мелькнувшим в двери подошвам своего спасителя. Не только не восстановивший силы, но наоборот измождённый кошмаром, Пастейя слез, а скорее сполз на пол. Вдохнул и закашлялся от заполнившего лёгкие серного смрада. Нащупал, не глядя, рукоять шпаги. Прикосновение к холодной яшме успокоило. Хоть что-то ещё оставалось надёжным....
Уняв дрожь в пальцах, лекарь потянулся за одним сапогом. Затем, за другим. И сидя прямо на полу начал натягивать их на ноги..

Открытое письмо. Война и все дела.

Дорогая Арти!
В условиях, когда между нашими государствами де-факто начата война, я к сожалению не вижу возможности продолжать участие в проектах ДМа и вынужден покинуть "Монстра" в том числе. Надеюсь вернуться после урегулирования конфликта.
Искренне твой, Ильмариннен!

Автор: Ilmarinnen, 02.03.14 14:40.

Закрываем.