Дом еретиков | ходы игроков | Дело о Максиме Сорте

Серые камни базилики угрюмо пялились Люцию в глаза, не желая сочувствовать.
Наемный убийца дернулся, но его руки были накрепко стиснуты запястными браслетами, с его длинных волос стекала вода, которой его приводили в чувство двое хмурых арбитров с квадратными челюстями и недельной щетиной.

Люций сплюнул стекающую по губам воду и попытался вспомнить, сколько они здесь его продержали. Трое суток? Пять? В каморе не было естественного освещения и поэтому биологические часы сбились, трудно было определить, когда день, а когда ночь. Единственным источником овещения были две полоски фосфорных ламп на потолке, бросавших на присутствующих бледные синеватые отблески. Два лика святых мучениц, установленные на противоположной стене в их свете, выглядели особенно мрачно.

Двое арбитров бросили на стол стопку инфодисков, один из них нервно закурил палочку лхо и проговорил:
- Крепкий засранец.
Они больше ничего не предпринимали и просто стояли, облокотившись локтями о стол. Клубы сизого сигаретного дыма медленно поплыли по комнате, проникая в ноздри заключенного. Арбитры ждали решения более высокого начальника, не было больше допросов и мучительных побоев. Впервые за несколько суток ассасину дали прийти в себя.

Инквизитор наконец то подняла голову, оторвав взгляд от пергаментов на своем рабочем столе и отсоединила увеличительный окуляр с левого глаза. Ее бледное лицо было бесстрастным и напоминало восковую маску. Она, прищурив голубые холодные глаза посмотрела на изможденного мужчину на стуле и произнесла:
- Господин Люций, у вас нет другого выхода. Надеюсь, вы простите нам наши методы. Все во благо Империума.
Она сочувственно вздохнула, но проницательный глаз ассасина заметил в этом лишь насмешку.

Ингирами подошла ближе, не отрывая глаза от Люция. Ее властный и уверенный голос размеренно и четко произнес:
- Найдите Максима Сорта. Ликвидируйте его, кем бы он ни был, если хотите жить. Надеюсь, мы поняли друг друга, господин Люций?

Люций долго молчал. Голова нещадно болела. Кровь струйками по разбито у лицу. В голове неистово неслись мысли, и почти все они сводились к одному, к тому как отомстить этим слабакам возомнивших себя хозяевами. Как эти тщедушные щенки посмели поднять свои грязные руки на ночного охотника? Нет, он доберется до них, в свое время они падут от его руки.
убийца долго смотрел в глаза инквизитору, ее самоуверенность удивляла. Женщины его мира не осмеливались поднять глаз, а эта Анна просто лучилась высокомерием. Нечего, она свое еще получит. Люций не прощает обид.
- что я должен знать о цели?

Ингирами удовлетворенно кивнула головой и отошла к столу, около которого стояли арбитры. Отбросив тонкими алебастровыми пальцами несколько пергаментов, она вытянула пару выцветших папок с восковыми печатями. Досье.

Удостоверившись в безопасности, арбитры отстегнули наручники с запястий Люция. Они все же смотрели с подозрением и держали на виду свои шоковые дубинки, но отошли подальше, чтобы не мешать работе инквизитора.
Кровь насытила колючками затекшие руки асассина, украшенные ныне двумя синими ободками – натертостью от браслетов. Эти люди продержали его в застенках достаточно долго.

Анна развернула один из свитков, явив взору Люция, черно-белые и цветные пикты. На одном из них было открытое, добродушное лицо немолодого человека. Его черты лица были крупными, а глаза глубокими, что выражало внутреннюю мудрость этого человека. На последующем пикте Максим Сорт был изображен уже среди своей паствы: изможденных мужчин и женщин, в грязных одеждах.

- Максим Сорт, - комментировала Ингирами, переворачивая пикт за пиктом, - Новоявленный «пророк», как он сам себя называет. Проповедует доктрину Освобождения и смущает умы имперских граждан. Антисоциальный элемент.

Инквизитор отложила папку в сторону и поправила прядь светлых волос на лбу и усмехнулась:
- Он погибнет. Мне не важно как это должно произойти. Во всяком случае, вам ли не все равно, господин Люций? Найдите его в пустошах вокруг столицы, толпы его приверженцев подскажут где он.

Идеальное глянцевое лицо Ингирами с наглой усмешкой воззрилось на Люция, словно спрашивая «вам все ясно?». Она хорошо играла свою партию, отправляя на заказное убийство человека со стороны, ведь его искать никто не будет, тем самым экономя время, честь и людей Инквизиции.
У Люция не было выбора. Его племя находилось под незримым колпаком и чуть оступись он, все его родные окажутся на краю гибели. Подлый инквизитор придумал им более чем ужасную кончину – отравить питьевую воду вирусами опасных кожных болезней. Более чем сотня невинных людей может оказаться в лапах страшной смерти.

Человек изображённый на пиктах, опасным не выглядел. Однако его паства могла несколько усложнить дело. Он выполнит работу для этой стервы, сделает всё, будет играть роль послушной и подавленной марионетки, а когда она ослабит свою хватку, когда поверит в слабость, он нанесёт удар, тогда она перестанет быть столь самоуверенна.
Руки ужасно саднило, голова кружилась и желудок кажется уже начал переваривать себя. Нечего, всё это не имеет значения для профессионала его уровня. Люций размял шею и руки. Взял в руки досье, несколько раз внимательно перечитал, некогда не знаешь, какая мелочь тебе пригодиться.
- Выглядит слишком просто. Кто состоит в его "пастве"? Примерное число, вооруженны ли они и если да, то как хорошо? Ждут ли они падения? Где мне начинать поиски? Чем больше я узнаю, тем быстрее этот человек умрет. - Люций был спокоен, его освободили, теперь он сам себе хозяин, он не сомневался, что справиться. И когда умрёт лжепророк, инквизитор приблизиться на шаг в холодные объятья смерти.
-Так же, я надеюсь что весь мой инвентарь вновь вернётся ко мне. И я не терплю слежки, если кто то попытается увязаться следом, я не отвечаю за его безопасность. - Последняя фраза была сказана с настолько милой улыбкой на которую убийца только был способен. - Я надеюсь прошу не слишком многое?

- Господин Люций, - Анна сокрушенно покачала головой, - Если мы бы это знали, то мы бы и сами ликвидировали Сорта, но... У Священной Инквизиции нет на это времени и людей. Разыщите лжепропрока, хоть он и скитается по пустошам, он наверняка бывает и в столице. Это логично, ведь ему нужно пополнять свои припасы, да и почва для новых последователей в столице хороша...

Камерная дверь с громким лязгом отворилась и в камеру вошел высокий человек, с грубым тяжелым лицом. Он сотворил знак аквиллы и сразу перешел к делу, пропуская формальности. Об асассине забыли на несколько минут, и как тот мог услышать, разговор был о Храме Святой Надежды, находящийся к северу от следственной базилики. Накануне храм опустел, а все прихожане, пришедшие на воскресное служение вмиг поседели и все до единого были отправлены на лечение в психо-восстановительный стационар.
То, что они обнаружили внутри потрясло воображение до основ своей ужасающей жестокостью. Все Сестры, что находились в храме были убиты, начиная от Каноннисы, заканчивая малолетними девочками из Миссии Госпитальеров. Их нагие, изуродованные тела были прибиты к стенам храма, а повсюду горели кровью мерзкие письмена Хаоса... Яркое насыщение силой Варпа этого места, а также устойчивый запах серы и мускуса, указывал на демонов...

Поистине ужасающая новость, содрогнувшая все население Ликосуры.

Лицо инквизитора вмиг посерело. Усмешка быстро исчезла с ее губ. Она все же вернула свое внимание к ассасину и подавленным тоном проговорила:
- Времени почти нет. Отправляйтесь на складскую у контрольно-пропускного пункта. Там ваши вещи. Офицер Лион! Офицер Некки! Сопроводите господина Люция до КПП.

Арбитры отдали грубый приказ, и подтолкнули уставшего Люция. И нехотя повели его к выходу. уже в коридоре ассасин дослушал сдавленную речь инквизитора, по мере отдаления становившуюся все тише:
- Ликвидируйте Сорта! Чего бы вам это не стоило! Пока это не зашло слишком далеко!

Коридоры, выложенные квадратной каменной плиткой петляли направо и налево, пока не вывели под открытое небо. Несколько официальных инструкций и рапортов произошли между арбитрами, пока все уставные процедуры не были соблюдены. Спустя двадцать минут все снаряжение Люция вернулось в его распоряжение: оружие, элементы древнего доспеха и боеприпасы.

***
Впервые за долгие дни, Люций остался один. Впереди его ждала долгая дорога к столичным пустошам, но ощущение, хотя бы относительной свободы наполняло сердце гордого выходца с дикого мира.

Наконец-то его руки развязаны во всех смыслах этого ёмкого понятия. Конечно у Люция была цель, однако как он её достигнет, нанимателей не беспокоило, это давало некоторую свободу его действиям.
Как только убийце вернули его вещи, он начал облачение. Любимые доспехи, которые Люций получил от отца были слегка великоваты, сказывалось долгое отсутствие пиши. Это мелочь не помешает опытному охотнику. Меч занял своё законное место на поясе. Лямка автопушки была небрежно откинута через плечо и приятно отягощала ассасина. Нож и компактный лаз. пистолет были спрятаны под пластинами брони.
Убийца пытался запомнить всё из того. что узнал в досье. Однако желание Люция сконцентрироваться на личности своей цели, привело к тому, что информация о культе забылась с пугающей скоростью.
Люций был готов. Однако, что-то тревожило опытного душегуба. Что то было не так, и Люций принялся более внимательно осматривать окружающее его пространство.
люций стоял неподвижно, пытаясь найти причину своего беспокойства. Внезапно разыгравшаяся паранойя своих плодов не принесла. Ощущение "неправильности" не куда не делось, однако видимых причин этому, убийце обнаружить не удалось.
Пожав почему, ассасин направился в сторону столицы, отчет времени пошел, а сделать нужно было еще так много...

Путь был долгим. Разбитая рокритовая дорога, не знавшая ремонта годами, пестрела ямами и выбоинами. Скопившийся мусор, грязными кучами лежал вдоль дороги и проносящиеся мимо грузовые фуры, срывали с них легкие пакеты и тряпье, которые вздымались воздух и парили там, покачиваясь, словно гротескные птицы.

Люций шел, меряя шагами землю. Никто не обращал внимания на одинокого путника, таких в этих бедных районах было много: бродяги, обездоленные или же паломники.
Мысли Люция вернулись к воспоминаниям о новости, услышанной в Базилике – демоны уничтожили Храм Святой Надежды. Демоны? Это звучало настолько неправдоподобно, насколько и пугающе.

…

Спустя девять часов ходьбы вдоль трассы, тогда когда уже начало темнеть, он увидел высокие крепостные стены столицы, ощетинившие свои бока антеннами и турельными орудиями. Толпа людей сбилась в кучу, у массивных бетонных врат, где была линия допуска. Арбитры в черной форме, с шоковыми дубинками на поясах досматривали входящих граждан и транспорт.
Спустившийся сумрак разогнали десятки ламп, зажегшихся на стенах и потолке линии допуска. Люди шумели и толкались, всем хотелось попасть в город до наступления ночи., чтобы не остаться ночевать на пустынных задворках.
Арбитры сурово выгоняли самых наглых, пару раз пришлось применить насилие. В толпе раздались окрики, ругательства, звуки ударов. Несколько мужчин осталось лежать на земле, но безучастная толпа даже не обратила на них внимания.
Уже несколько месяцев прошло с тех пор как Губернатор Валенсий издал указ о ограниченном допуске в Нирум Форамен. Столица была переполнена, беженцы и нищие стекались в нее многочисленными массами и это порождало волну нищеты, болезней и криминала.

Люди галдели и изза смешения голосов практически ничего нельзя было разобрать. На уставшего темнокожего путника, подошедшего сзади никто не обратил внимания – мало ли, всего лишь еще один пилигрим-бродяга.

Высота стен поражала воображение. Люция всегда удивляла тяга людей прятаться за высокими стенами, нежели возможность прямого поединка с судьбой. Однако стены росли, а смельчаков становилось всё меньше и меньше...
Местность навивала тоску. серое тяжелое небо, угрожающе нависало над хмурыми, злобными и вопящими людьми, и буквально готово было рухнуть им на головы. Казалось лишь стены, поддерживают небесный свод. Прокрасться незамеченным сквозь эту толпу не составило бы большого труда, вот только куда идти? вход один на многие мили, а арбитры гостеприимностью не отличались. Прорваться силой? слишком много шума. Лезть на стену? Но где взять верёвку подходящей длинны? Да и сам факт наличия стен говорил о том, что наверху его ожидает горячий приём. Ещё оставалась возможность договариваться с кем-нибудь из людей, спрятаться в их скарбе и надеяться, что таможенники его не заметят... Хотя не заметить темнокожего великана в латах, это надо ещё умудриться. Оставалось вызвать на аудиенцию местного капитана и сказать ему правду... по крайней мере её часть. А пока дойдет его очередь, попытаться разузнать полезные сведения, мало ли какая возможность подвернётся?

Толпа галдела, шумела, местами дралась и паниковала, но все равно упрямо и медленно продвигалась вперед. Люди в оранжевых комбинезонах – шахтеры с вулканических приисков. Худолицые, в серых длиннополых рясах, волочащиеся по рокриту – паломники. Остроглазые, в крепких коротких куртках и высоких сапогах – искатели приключений.

Люций не услышал ничего полезного из обычных разговоров простых людей. Впереди него стояла семья, состоящая из широкоплечего мужчины и женщины, держащей за руку маленькую грязную девочку. Дитя стойко сносило тяжелое ожидание в толпе, глядя по сторонам большими карими глазами, рассматривая раздраженных людей с добротой и любопытством, в отличие от своей матери, которая яростно теребила плечо мужчины:
- Дэйв, мы не успеем! Дэйв!

Очередь сделала еще шаг вперед. Один из арбитров, укутанный по горло в теплую шинель выступил вперед, протянув руки в предупреждающем жесте:
- Время вышло. Всем назад! Повторяю, вход закрыт!

Арбитры создали заградительную цепочку, чтобы отогнать напирающую толпу. Женщина запричитала и схватила голову руками, но мужчина удержал ее и стал успокаивать. Девочка, на мгновение предоставленная сама себе, повернулась и с интересом воззрилась на стоящего сзади нее асассина, явно привлеченная его необычным видом.

Карие распахнутые глаза, грязь, размазанная по щекам, белые редкие зубы, еще не испорченные плохим питанием. Дитя грешной Ликосуры.
Несколько секунд зрительного контакта, прежде чем ее забирает расстроенная, все еще всхлипывающая мать.
- Эсина, идем!

Люций, вспоминает имя, вычитанное из короткой биографии Максима Сорта – Эсина. Эсина Сорт. Так звали единственную дочь лжепророка. Она работала в столичном Муниторуме и тесных связей с отцом не поддерживала, но и не отрекалась от него. Возможно она сможет помочь выйти на заказанную мишень…

Но линия допуска закрывалась перед самым носом и Люцию светило провести ночь в холодных пустошах, полных голодных одичавших собак и безумных наркоманов.

Вариантов у Люция оставалось не густо. Можно было попробовать пройтись вдоль стены и поискать альтернативные способы проникновения. Однако шанс был слишком мал, а последствия слишком велики. Ноги нещадно болели после прогулки по пустошам, так, что этот вариант отпадал. Возможно стоит попробовать использовать знания полученные в следственных застенках арбитров...
. На этот раз воображение подвело Люция. Можно было махать кулаки и выкрикивая должности предполагаемых начальников, однако если его снова ударят эти ничтожество, он не сможет себя контролировать, а война в одиночку с целым гарнизоном пока не входила в его планы.
. Скоро стемнеет, нудно подготовиться. Ассасинов не с проста учат бодрствовать неделями. Что стоит одна бессонная ночь для опытного убийцы?
. Оглядевшись вокруг, Люций увидел множество всевозможного хлама. Здесь были и остовы машин, и руны некогда величественных сооружений, какие то трубы, куски искореженного метала, чье назначение ускользало от убийцы. В пустошах не было не достатка в материалах и это нужно использовать.
. Недалеко от ворот, к стене прилегал холм явно искусственного происхождения. Люцию потребовалась немного времени, чтобы соорудить на нем нечто похожее на бункер. Основой этому строению послужили автомобильные кузова, в основании холма ассасин установил трубы, арматуры и заостренные деревянные колья. Ржавые и искореженные листы стали, служили крышей этого монстра. Люций обошел кругом свое строение и удовлетворенно хмыкнул. Увидь ЭТО какой-нибудь столичный инженер или архитектор, их хватил бы удар. Зато орки наверняка бы умиленно прослезились узрев это чудо. однако Люцию незачем было возводить шедевры. Строение преследовало иные цели. Люцей взобрался внутрь, перезарядил автопушку и поставил ее туда, где у этого транспорта должен был располагаться руль. Люций проверил лаз. Пистолет, проверил как ходит единое в ножнах. Все было готово, пусть кто-нибудь только попробует потревожить его этой ночью. Убийца приник к прикладу своего оружие, убийца целился во тьму, если кто то, или что то подозрительное покажется на расстоянии выстрела, оно умрет так и не успев понять, что именно прервало его жалкую жизнь.

Люций, находясь в смрадной толпе, то и дело, переругивающейся и топтающей ноги, подался назад. Никого уже не пустят до завтрашнего утра и людям придется возвращаться в свои мрачные трущобы.
Арбитры деловито закрывали городские ворота – огромные створки два метра толщиной, усеянные цепями и датчиками загудели, когда заработали закрывающие двигатели.

Люций провел в застенках Арбитрес около трех недель, после того как они схватили его у истоков реки Имброс. Затем мелькали только лица, разные, запоминающиеся или нет. Побои, крикливые допросы, пытка водой и голодом, все, чем можно сломить человека. Самоуверенная женщина Анна Ингирами, та, что и затеяла эту игру, всплывала перед глазами асассина в каждой светловолосой женщине и вызывала волну отчаянного гнева и злости.
Время уходило. Арбитры скрылись в дозорных пунктах, после того как усмирили самых буйных. Толпа медленно рассасывалась: кто-то уходил в ночь, к своим небезопасным жилищам, а кто-то раскладывался прямо у ворот, расстилая плащи на мерзлой земле.

Асассину оставалось ждать утра….

…

Как только поднялось солнце, шум и крики смели чуткий сон асасина, привыкшего спать в полглаза. Перед его взором предстало зрелище – процессия облаченных в темно-желтые рясы людей. Они шли организованной цепочкой, их лица сияли в непонятной радости и они шли в столицу, распевая гортанные гимны и неся в руках сверкающие в восходном солнце регалии, в виде шаров и полумесяцев на длинных рукоятках.
Паломники. Их было много, человеческий серпентин вытянулся на добрых полкилометра, но они уверенно шли вперед, где их встречали заспанные арбитры-проверяющие.

- Во имя Освобождения! Узрите свет! – Ликующе гудели люди в желтых рясах, воздымая руки.

Арбитры лениво начали осмотр документов и содержимого карманов. Как и следовало ожидать, у паломников не было ничего запретного, поэтому очередь медленно начала проползать внутрь столицы…

Солнечные блики мерцали на стальных деталях ещё не затронутых ржой. Но Даже не это сообщило убийце о приходе нового дня. Чудовищный скрежет издаваемый отворяющимися воротами был способен оглушить кого угодно. Шум был так противен, что даже боевые кличи орков казались мелодичным пением. Эти "цивильные" людишки создают всё более шумные и бесполезные устройства. Люцей безмерно скучал по тишине своего родного мира. Там где нет зловония канализаций и дыма фабрик, где не швырялись словами, ведь каждое неосторожное слово могло спровоцировать бой, бой где человек сходился с человеком в честном бою, где не стреляли в спину, где не швырялись помоями где.... Люция захлестнула волна воспоминаний, он чуть было не пропустил место в очереди. Идти было тяжело. ноги чудовищно ныли, они затекли за ночь неподвижного пребывания в ржавой консерве. организм протестовал, он требовал отдыха, но у убийцы не было времени на такую роскошь, усталость, продумаешь невидаль. Когда он охотился в родных лесах ему приходилось по нескольку суток выслеживать дичь, в местах настолько суровых, что далеко не всегда понятно. кто охотник, а кто жертва. Он переживёт одну бессонную ночь, она не помешает ему достичь цели.
На этот раз проблем не возникло. Арбитры бегло осмотрели Люция, задали несколько дежурных вопросов и не найдя к чему придраться пропустили его в город. Зрелище было мягко говоря странное. Высочайшие звездоскребы, мешались с откровенными руинами. сразу было видно, столица видала и лучшие дни.

Шумные улицы просыпающегося города Нирум Форамен. Поток заспанных людей растекается по улицам среднего улья – мужчины и женщины десятками погружаются в высокие автокары и уезжают по своим рабочим местам в шахты и производственные заводы. Толпы нищих бездельников снуют по широким улицам, грязными руками в оборванных вязаных полуперчатках выпрашивая милостыню. Проповедники в контрастирующих с цветами города желтыми рясами разбрелись по улицам, громко взывая и утробными голосами напевая молебны.
Вдали в выси, слепили глаз алебастровые звездоскребы верхнего улья. Недоступная простым смертным зона дворян и богатых бездельников, охраняемая еще одной линией допуска, на этот раз более строгой и лучше вооруженной.

Люций острым глазом окинул гудящий город – высотные коробки домов, с квадратными или стрельчатыми окнами, замерших в черной гари, оставленной аэрокарами богачей, что сновали в серых небесах. На торце одного из таких домов висела надпись «Бар Шахтер», когда то подсвеченная неоном, а ныне просто унылого кирпичного цвета. Облупленная деревянная дверь была гостеприимно распахнута, а у порога расположилась стайка бездомных, сидящих у стены и куривших дешевое лхо.

Асассин уже направил свои стопы в это место, в надежде перекусить и пополнить припасы, как кто-то мягко взял его за локоть. Обернувшись, он увидел молодую девушку, не достигшую еще и тридцати лет, в желтой рясе паломника. Ее рыжие волосы были аккуратно уложены под простую металлическую диадему, а одежда ниспадала до пят, лишь на талии перехватывая худое девичье тело белым кушаком.

- Да хранит вас Император, мой господин, - произнесла она, лучезарно улыбнувшись, - Вам повезло сегодня, вы увидите таинство Освобождения. Куда вы направляетесь в столь ранний час?
Девушка бесхитростно смотрела прямо в глаза Люцию, ожидая расположенного разговора. Все ее существо светилось честностью и чистотой и она, по чувственной неопытности полагала, что окружающие ее люди такие же. Наивная молодость.