|
|
|
Увлекшийся рубкой Белый и не заметил, как прочертив в ночи огненный след стрела попала в бочки, и взрыв грянул совершенно неожиданно. На самом замахе северянина толкнуло в грудь, и волна спрессованного воздуха заставила Белого отшагнуть назад, где он и споткнулся о труп поверженного врага. С матом упав на землю, северянин закрылся щитом от от летящих осколков дерева и металла, после чего махнул по кругу топором, отгоняя выживших врагов, и начал подниматься, с удивлением и яростью понимая, насколько поредел отряд, и как много братьев сегодня отправилось в чертоги Богов Войны.
|
91 |
|
|
|
Прощай Варг. Прощай Рау... Нет, жив еще старый ублюдок. И это хорошо, Саид его сейчас еще и вытащить успеет, пока Прокол рубиться продолжает. ЗА двоих, за троих. Да великие боги, за пятерых даже! Давненько так не накрывало, что в бою столь споро все шло у Брата. Словно мастером меча стал, мгновенно умений изрядную лишку в себе обнаружив. Сейчас Проколу хватило бы наглости и одному против шестерых выйти, а силенок чтобы после этого еще и в живых остаться. Но Шрам кричит отступать и Прокол вперед лезть не стал. Да и Саида так поддержать удобнее будет.
|
92 |
|
|
|
Вот так вот — без щита и ножей, с кинжалом и клевцом посреди мясорубки.
Но "своего" свалил — вторую улыбку ему нарисовал, или "красный воротник" как тут, на юге, говорили. Сегодня смерть танцевала, обвившись вокруг кинжала, и он платил за это честной монетой.
Схватка развалилась на массу поединков, и сразу понять, кто тут кого рубит и кромсает, кто держится из последних сил, кто сам наседает, а кто отмахивается, было непросто. Но Борода со своим визави выделялись посреди любой резни, и подсобить самому мощному брату против самого мощного врага казалось естественной идеей. А потом уже валить.
Нож. У противника должен был быть нож. Кинжал. Что угодно. Не ходят офицеры с одним ятаганом, всегда есть еще что-то. Это же южане, у них тут чем выше статус — тем больше клинков на себя вешают.
|
93 |
|
|
|
Бросается вперед Борода, прикрываемый с флангов Недомерком лихим. Бросается наперекор громадине, размахивающей своим уродливым, обагренным кровью топоромечом. Рассекает плоть и кости великана, вогнав свой двуручный топор в плечо и ключицу. Топоромеч не выпустив из рук, ревёт гигант, и маленькие поросячьи глазки, залитые кровью, сверкают злобно из прорезей железной маски. Если бы взглядом можно было убить - остались бы от Бороды только уши, а все остальное превратилось бы в пар. Но нельзя, а потому, пустив жижу бледную, что вместо крови в жилах этого чудища протекала, воткнул пятку в пузо твари Борода, уперевшись, выдернул секиру ловко, да еще раз уронил на громадину - да только в этот раз на голову окаянную. Искр сноп в лицо и бороду ударил Брату (даже будто бы вспыхнуло всё вокруг, иль то показалось токмо?), когда лопнула секира, осколками посыпалась железными, а в руках, от напряжения пережитого только рукоять, превратившаяся в дубину, осталась. Гигант же издох - вдавлена верхняя пластина маски в лоб костяной, а из щели-бойницы кровавая жижа, чем-то схожая с яйцом давленным, вылезла. И нож еще, вдруг откуда не возьмись, в грудь в районе сердца воткнулся. Видимо, из наших кто-то? Рухнул на колени здоровяк, уронил лоб в пол тяжко, аж содрогнулось всё вокруг. А топоромеч из рук всё же не выронил.
* * *
Саид в то же самое время бросился на помощь брату, схватил того за руку, закинул окровавленное предплечье за шею свою, принялся поднимать Раута, как вдруг ухнул взрыв, и попадали многие, и оглушило, а взор застило облако осколков и дыма пелена. И защипало глаза вдруг, но то не дым - то боль, пронзившая спину, страшная боль, такая, которую не знавал еще Саид никогда. Но даже не это вызвало удивление, а то, что мир застыл - искаженные яростью лица, гримасы боли, отчаянные возгласы застряли в глотках, кровь щедрыми брызгами замерзла прямо в воздухе, свистящие стрелы и копий метательных древки ждут, пока время заструится вновь. - Ты поставил не на ту лошадь, - прошептал в ухо чужой голос, отдающий могильным смрадом, и почувствовал Саид, теряя силы, как в спине его проворачивается нож, не в силах ничего предпринять - ни даже выдохнуть, но только слушать, как жизнь утекает из тела, точно как вино из пробитого кожаного бурдюка. Выдернул клинок призрачный убийца в черных одеждах и пошёл посреди поля боя как посреди сада, между окаменевших воинов, сражающихся статуй из плоти и железа, неспешно лавируя меж копьями, мечами и стрелами. И мига не прошло - как время возобновило свой бег, а Саид бездыханный рухнул наземь. И Раут теперь, спохватившись, кровью обливаясь, поднимать начал брата, но не сдюжил и с собой справиться, да только давился, сдавленно кашлял и успокаивал мертвого словами: - Держись. Ща. Ща будет. Держись... И видел Прокол, как ранили Саида, да только сделать ничего не мог - взорвалось что-то рядом, и обдало его пламенем и оглушило. Упал Прокол, а голову поднял - уже не дышит тот, а Раут его голову на колени свои положил, в руке одной - меч убитого. Будет тащить. Будет тело защищать, пока сам не сгинет. * * *
Недомерок братишку Бороду защищал со спины успешно и самолично засвидетельствовал, как тот одним ударом (технически, двумя, конечно, но кого такие мелочи интересуют?) свалил самого огромного на памяти Недомерка громилу. У него даже топор в руках лопнул от удара. Вот это силища! Пока думал и одновременно отбивался, чуть не пропустил удар в спину, но потом взрыв грянул, и упертый Недомерок с низким центром тяжести устоял, а вот долговязый офицер с ятаганом пошатнулся, чем непременно Брат воспользовался - кинул во врага топором, прямо в лоб, а после, подмигнув трупу с лопнувшей черепушкой усатой (а то чойта Борода один крушит черепа?), двинул следом за Шрамом и остальными - пора было валить из горящего амбара.
* * *
Белый рухнул, но успел оттяпать ногу одному копьеборцу и даже поймать копье второго, подтянуть поближе и воткнуть ему в пузо кинжал, но встать не получалось - длинный дротик, пробивший голень навылет, не давал такой возможности. В кровавом тумане, что клубился вокруг, заметил парочку Братьев. Заметили ли они упавшего тебя? Не знаешь. Но рисковать не хочется.
* * * Нож угодил в цель, но уже без толку - Борода сам справился с громилой. И тут вдруг Вьюга почувствовал, как что-то случилось прямо рядом с ним. По коже пробежались мурашки волной, будто бы ледяной водой окатило. Страшный холод пронзил сердце, страх защекотал нервы. Колдовство чудовищное происходит или уже произошло. Оглядываться начал - и верно. Рухнул Саид, а подле него - ни единого врага на расстоянии удара. Рука заведена за спину, но из спины не торчит ни стрела, ни метательное копье. Ядом отравили? Поработал убийца-колдун, испаряющийся прямо в воздухе? Не успел домыслить - взорвалось что-то неподалеку, окатило волной жара затылок и спину, и горячку боя внезапно сменила непроглядная холодная тьма.
* * *
Шрам отбивался. Угодили копьем в бок, не пробили кольчугу. Покарал наглеца. Пока карал, зашли за спину и вонзили уже туда. На этот раз - с пробивом, с хорошим упором. Видимо, этот не совсем кривой уебок, знал, что делает. Развернулся, выбивая ковырялку из рук, схватил за глотку и с криком нечленораздельным вогнал меч чуть выше ключицы, прямо-таки наслаждаясь, как захлебывается кровью копейщик, дух испуская, дрожа в твоей железной хватке и глаза закатив от ужасного предвкушения внезапной гибели. А после чуть сам не сдох, потому что наконечник обломан и застрял в пояснице, а сейчас вытащить возможности нет - бой идет, надо командовать отступление! Зеленого толкнул на выход, матерясь. Заметил, что остальные отстают. Саид и Раут, Вьюга будто бы бездыханный, Прокол рухнул, Белый туда же.. Один только Недомерок бодро ковыляет, да Борода возвышается колоссом на поле боя. А складское помещение на ладан дышит. Уже не кипит бой - враг с задних рядов отступает поспешно, а те, кто был в передних, но еще не убит, наступает на пятки тем, что уже улепетывает. Почти победили. Почти. Сколько из вас еще на ногах? И скольких надо вытаскивать из горящего здания на спинах? Вот-вот грянет взрыв страшный, и уходить будет некуда.
|
94 |
|
|
|
Рухнул здоровяк мутный, брызжа заместо крови нормальной какой-то сраной жижей, на малафью больше похожей. От отвращение, даже сквозь горячку боя пробившегося, содрогнулся брат Борода. Рожу скривил и напоследок обломком топора сверху добавил - чтоб уж совсем. Наконец, оглянулся. Вокруг - месиво. Лежат вповалку Братья, горит все. Трупы искалеченные кровоточат, раненые доходят. Дела. Шрам, вроде, отход там чота командовал? Во-во, это он молодец. Ко времени прям. Но кто ж отходит без оружия и без раненых Братьев на плечах? Только не Борода! Рявкнул что-то одобряющее Недомерку, что все это время, молодчина, спину прикрывал. Пущай и сейчас прикроет чутка - пока в руках эта бандурина не окажется. Там уж дело и пойдет. Ну-ка отдай!
|
95 |
|
|
|
Кровь убитых щедро окатила Белого. Провернув кинжал в пузе врага, северянин с ревом попытался подняться - но не тут-то было, пробитая нога подломилась, и воин оказался на четвереньках, залитый своей и чужой кровью, толком ничего не видящий из-за заливающей лицо крови. Ругаясь и матерясь, на четвереньках, Белый пополз к выходу, зажав кинжал свой в зубах, дабы не мешался. Когда рядом мелькнули фигуры братьев, отступающих из здания, северянин выплюнул изо рта клинок, порезав губу и заорал диким голосом, привлекая к себе внимание выживших товарищей.
|
96 |
|
|
|
Убили брата. Не дошел, не дотащил. И сам Прокол за десяток не порубился. Криворукий ты мудила Прокол, если сейчас из-за тебя здесь двое братьев навсегда останутся. Но Отряд своих не бросает. И эта простая мысль, банальнейшее правило в кодексе как-то помогло. Меч из рук Прокол не выпустил, щит ему еще не изрубили в конец и даже нога перестала отвлекать. Боец все еще жив.
Рывком вскочил на ноги, к Рауту и Саиду. Пузо надорвать, но обоих подранков вынести. Крикнул по ходу дела, может еще кто живой и ходящий рядом остался. Из своих.
|
97 |
|
|
|
Гениальный план коротыша сработал целиком и полностью, и даже лучше и больше! На то он и был гениальным. Военная хитрость удалась в полном объеме, и Бороду уберег от ударов злодеев местных, и сам по спине не огреб, а когда взрывом подбросило-подкатило дерзкого офицеришку, прям под топор, Недомерок голову тому раскроил, и ощутил подлинное счастье. А! Каково?! Видали?! Здесь вам не тут! Хитрость и тактика, напор и практика! И тут же принялся озираться вокруг, желая убедиться, что все Братья могли видеть ловкость его сказочную и свирепость неимоверную. Пока озирался, да топор из головы офицера выдирал, посмурнел слегка, уж больно много Братьев полегло, или ранения получило. Нехорошо это и неправильно, и в целом, и в частности. Если так пойдет, с кем тогда плечом к плечу биться придется, и что немаловажно, кто ж тогда подвиги Недомерка подтвердит, когда придет время в Летопись их записывать?
Подобная ситуация совершенно не устраивала коротыша, и потому Недомерок принялся ее менять, со всей присущей ему энергичностью. Без долгих размышлений коротыш двинулся следом за Бородой, добивая при случае мерзких злодеев всяких, и твердо намереваясь вытащить тех из Братьев, кого сам Борода вытащить не сможет.
|
98 |
|
|
|
Пока страшно кричал на своих, пока щитом работал, закрывая колдуна молодого - нашли управу и на Шрама. Закрутили волчком, два ашумоданца, и хотя оба слегли один за другим, почти сразу, но второй все же сумел кольчугу пробить. И теперь застрял подарочек в пояснице, не достать. Причем, не стрела какая-нибудь, а наконечник копья. Корчился, вместо воздуха свою кровь в груди гоняя иноземец, но Шраму с того уже радости мало было. Осмотрелся своим одним глазом. Неудобно выходило, пришлось головой вертеть слишком сильно, но тут ничего не поделать уже. Да и увиденное не обрадовало. Хотя выступили они честь по чести, не осрамив славу Отряда, когда почти полторы дюжины вырезают полсотни, но и мертвыми потеряли много. Не успеть вытащить из боя уже, пусть и почти затухшего. Разгоралось другое пламя, колдовское, которое норовило пожрать те самые амфоры и ящики с горючим. И тогда уже не будет разницы, кто был, свои или чужие - всех перемешает взрывом. Видел такое Шрам уже. Потому и злость душила, едва ли не сильнее боли. "Отряд своих не бросает", даже если Братья мертвы. Но сегодня был не их день. Заметив, что Борода и Недомерок вроде как целы и бегут, наконец, к выходу, подхватывая лежачих, Шрам чуть успокоился. Следовало и самому поторопиться, хотя и вот он уже, выход. Толкнул в плечо Зеленого, чтобы не мешкал, да сам поспешил, громко шипя от боли в пояснице. Только бы не помереть, до того, как Доктор появится.
|
99 |
|
|
|
Обрушились своды из камня и глины на головы тех, кто не успел унести свои ноги подальше от горящего склада. Но Брат, что дал клич и просил помощи, всегда будет услышан, и никого из живых братьев не осталось внутри, когда стены от жара покрылись сетями трещин и лопнул камень, надломившись. Всех вытащили оставшиеся на ногах братья. Рухнул как подломленный Шрам, кровь теряя и чувствуя, как жизнь из жил его сквозь частокол зубов убегает. Сверзился Борода, с ног до головы каменной пылью покрытый, с Вьюгой и Белым на руках и трофейным оружием убиенного великана подмышкой. Прокол, Раута выдернувший буквально на своем горбу, полумертвый, как и сам пират, свалился наземь, лбом уперся в камень холодный да так и остался лежать. Зеленый в обгоревшей кожаной куртке на задницу уселся, спиной уперся в бочонок, глазея в горящие рукотворные руины. Пробил кинжалом бочонок, не глядя даже, подставил под струю тугую свой шлем, в лицо себе плеснул - вино вармское, перченое-полусладкое. Скосил глаза удивленно, устало улыбнулся. Недомерок только на ногах стоит, ощерился, с топором в руках, мол, "в очередь, сукины дети, кто на новенького?!" А противостоять ему никто уже и не вышел - умерли все.
|
100 |
|