Истории Двойного Города [Unknown Armies] | ходы игроков | Бар "Добрый кот" (НГ)

Внешнее описание: Одноэтажное небольшое здание, обшитое спереди деревом. Крыша покатая. Над фасадом -мерцающее неоном изображении довольной физиономии кота. На дверном косяке искуссно вырезано изображение кота. Около входа на веранде расположено несколько стульев, на которых удобно расположились несколько стариков. Острые крыши домов позади бара образуют “уши” а высоковольтные провода тянущиеся к крыше “усы”, еще более усиливая ощение “кошатности”.

Внутренне описание : просторное помещение, у дальней стены - небольшая сцена. Под потолком лениво вращаются несколько вентиляторов. У левой стены - барная стойка. За стойкой миловидная женщина лет 30 и мечтательного вида бармен лет 20. Рядом с барной стойкой несколько аркад и музыкальный автомат. Странный факт пол здания слегка трясет и если прислушаться можно услышать тихое гуденик какого-то механизма. В правом углу примостилось забавная фигура из дерева - здоровенный крокодил в ковбойской шляпе, сапогах и улыбающийся во всю пасть.

Первое тайнок описание: Заблокированно

Второе тайнок описание: Заблокированно.

Слухи:
Заблокированно
Заблокированно
Заблокированно
Заблокированно


Люди: Анна Плужина, бармены Джимми и Стенли.

Этот захолустный город был удивительно артистичен, Ро это уже не в первый раз отметил про себя за этот вечер. Такой бар создавал нужное настроение, надо было только ему слегка помочь. Напиваться не хорошо а пьянеть здорово, но чтобы опьянеть не напившись нужно быть в правильном настроении. Тогда можно быть пьяным и вообще не выпив ни глотка. Роджер почесал за ухом вырезанного кота и вошел внутрь.

Весьма милая обстановка, хотя жаль что совсем пусто, но может еще зайдет кто припозднившийся. На худой конец развлекать себя общением с барменами. Есть на ночь актеру вредно, да и ехать сюда было долго, а на трассе ешь не когда голоден, а чтобы отдохнуть от руля. Иными словами, Роджер был сыт, а вот выпить чего-нибудь легкого не мешало.

-- Вечер! -- Роджер дождался повода ответить на приветсвие. -- А что легкое и холодное вы смешиваете лучше всего? -- Для непринужденной лести надо подготавливать почву. Ну хотя бы и так.

Женщина поворачивает голову в вашу сторону и дружелюбно улыбается, глядя в глаза. Очень милая, стройная блондинка 30 лет. На ней темные джинсы и просторная рубашка с подвернутыми рукавами. Судя по ее виду, она и есть хозяика заведения. Говорит с легким польским акцентом.
- Джим - окликает она свободного бармена - налей господину "Пеппи Синий Чулок"!
Бармен, кивает с легкой улыбкой, достает несколько бутылок с полки и начинает смешивать.
Вы понимаете, что в баре по настоящему хорошо. Тихий, мягкий свет льется с потолка, причудливо переливаясь на гранях развешенных над головой стаконов. Нет осточертевшей вони, что сопровождают большую часть питейных заведений в провинциальных городках. Тихая музыка льется из автомата - Jonny Cash, своим спокойным и пронзительным голосом напевает что-то о небе и тишине.
И еще - в баре, несмотря на духоту на улице, прохладно и свежо. Но это не сухая прохлада офисных кондиционеров, нет - такое ощущение бывает, когда после долгой прогулки под палящим зноем прижимаешься головой к холодной стене. Умиротворяющая, успокаивающая прохлада...
- Пожалуста, сэр, ваш коктейль - бармен ставит на стойку перед вами высокий стакан, наполненный причудливой жидкостью, чей цвет плавно переходит от ультрамарина в основании к светло голубому.

Роджер сел на высокий стул перед барной стойкой, сейчас хозяйка оказалась точно перед ним, а бармен чуть справа. Впрочем, актер повернулся слегка направо, так что перед ним был как раз Джим, к блондинке слегка боком, дабы не быть навязчивым. Взяв левой рукой стакан понюхал, пахнет ли голубой напиток в бокале ночным небом, и попробовал его на вкус, хотя вкус его должен был оказаться замечательным, не важно, каким он был на самом деле, сейчас Ро нужен был по сценарию напиток замечательного вкуса. Чем расплатиться за Пеппи Синий Чулок? Деньгами скушно, хотя он сделает это уходя, а пока за напиток платят представлением, хоть бы и сыграть Пеппи. И если и играть, то только для хозяйки, но тут есть еще так некстати бармен, но бармена Ро исключит из зрителей, насильно включив в актеры, или в реквизит, чтобы хозяйка чувствовала себя единственным зрителем.

Сыграть женщину профессиональному актеру не так уж и сложно. Куда интереснее играть актера, не слишком умело, и оттого гротескно играющего женщину.
-- Ну что же делать Пеппи Синий Чулок, придя в бар. Наверно, клеить бармена? -- И это были последние слова, сказанные здесь Роджером, потому что он повер стакан направо, перекладывая его из левой руки в правую перед своим лицом. Великий Марсель Марсо на выступлениях проводил ладонью перед лицом, и зрители успевали заметить одно выражение на одной половине лица и другое на другой, но Ро так не умеет, да сказать по чести и никто в мире кроме Марселя Марсо не мог так. Но из-за стакана появилось уже другое лицо.

Теперь она сидела перед стойкой почти прямо, откинувшись назад лишь настолько, чтобы показать, что отнюдь не аршин проглотила. Бокал в правой руке, навису, колени плотно прижаты друг к другу, левая рука лежит на стойке, но на нее нет опоры. Глаза слегка прищурены, как делают близорукие девушки, тесняющиеся носить очки. Глаза устемились к Джиму. Вот пальцы левой руки пришли в движение, слегка по-кошачьи поскребя по полированной поверхности стойки.
-- Значит, тебя зовут Джимми? -- Высокий голос со слегка медовыми нотками. Девушка рассеянно запускает пальцы левой руки в свои волосы, и расчесывает их движением тыльной стороной ладони вперед от плеча. Точнее, в воображаемые волосы, потому что у Роджера все-таки не настолько длинные волосы, чтобы их можно было расчесывать рукой. Покривлявшись еще минуту, Ро перекладывает стакан обратно из правой руки в левую, и на его месте снова Роджер: левый локоть поставлен на стойку, о которую мужчина вольготно опирается боком, откинувшись влево, правая рука свободно висит вдоль корпуса, одна нога вытянута вперед другая обвита вокруг ножки стула.

И ни взгляда на зрителя, не сметь показывать, насколько ждешь аплодисментов! Лишь на долю секунды, пока стакан проплывал мимо лица, Ро поймал глазами фигуру, отраженную на поверхности синебокого цилиндра.

Бармен улыбается, принимая правила игры. Видно, что он не лишен чувства юмора и некоторого ума. Хозяйка бара начинает бросать на вас изумленные взгляды, удивленно улыбаясь.
Обстановка бара будто отходит в тень. Свет у барной стойки становится ярче, четким полукругом отсекая тени окружения. Лампы над головой прибавляют в мощности, превращаясь в импровизированный прожектор.
Пластинка в автомате меняется - из динамиков льется тихий джазз, знакомая и привязчивая мелодия.
Бармен улыбается еще шире и начинает игру.
- Да мисс, меня зовут Джимми.
Он достает сверху и так чистый стакан и начинает его полировать, вечной барменской манерой.
- И что же столь прекрасная леди делает в этом безлюдном баре, на краю цивилизации поздно ночью?

Итак, импровизируем девушку. Стало быть, каждая реплика должна начинаться либо с "ах", либо с "о". С "ах" сейчас в голову что-то ничего не приходило.

Роджер снова перед лицом переложил стакан из левой руки в правую, возвращаясь в образ.
-- О, я люблю край цивилизации! Это так романтично, ходить по краю. -- Девушка, все так же сидя на высоком барном стуле, теперь снова почти с прямой спиной, раскинула руки в стороны и слегка покачалась из стороны в сторону, изображая шаблонный образ канатоходца. Реальные канатоходцы так никогда не делают, ну да кого это волнует.
-- А что делаю? Одним ветром занесло сюда, другим унесет отсюда. -- Говорившая закатила глаза, состроив гримассу "я вся такая загадочная".

Бармен продолжает улыбаться чуть отстраненной, рассеянной улыбкой.
- Мисс, если вам столь не чужда романтика края и вы идете по жизни с жаждой риска, то вам бы впоры посетить бары Старого Города. В нашем тихом заведении гости - это люди среднего класса и воспитания. Клерки, рабочие, учителя. Но если вам нужны приключения, хотя, я бы конечно поостерегся, я бы мог дать Вам адрес нескольких весьма замечательных мест.
Краем глаза вы замечаете ироничную улыбку на губах хозяйки бара.

Роджер обиженно надул губки.
-- Я только пришла, а мне уже указывают на дверь? Девушка может решить, что ей здесь не рады.
Фальшивую обиду избалованной вниманием особы сыграть не просто, зато интересно. Интересно как раз играть ее, чтобы не пропадала фальшивость. Снова лицедей изображает лицедея, изображающего нечто.

Лицо бармена становится деланно испуганным
- Мадам, вы меня не правильно поняли! Мы рады любому посетителю, а такому утонченному, как Вы, тем более! Просто, учитывая специфику нашего заведения, я побоялся, что мы не способны предоставить Вам требуемый спект услуг и тот отдых, что вы предпочитаете!

Роджер пожалел, что здесь не предусмотрено суфлера. Но впрочем, в импровизпации важен не текст, а качество исполнения.
Девушка едва заметно наклоняется вперед, положив левую руку на стойку, в направлении бармена, и спрашивает, слегка понизив голос, с заметной насмешкой:
-- Ну и каких же имеено услуг вы не сможете мне предложить?

- Ну, все что только можете пожелать. Риск для жизни, дурная компания, потасовки в грязном баре...
Неожиданно чуткая атмосфера театра рассыпалась волной стеклянных осколков - вы понимаете, что уже некоторое время за вашей спиной кто-то стоит. Человек не издавал ни звука, молча наблюдая за вашей игрой. Все что его выдало - запах. Резкий, сводящий с ума запах специй.
На нем черный джемпер, потрепанные джинсы. Лицо скрыто за кусистой, аляповатой бородой. На груди у него вы замечаете целую россыпь различных амулетов и фенек.
Судя по лицу бармена, он также не заметил гостя.
Мужчина проходит к стойке, садится через два сидения от Вас.
- Джимми, будь так добр, пинту темного - он чуть оборачивается к Вам - Простите что так неудачно встрял в середину вашей беседы.

-- Ах, ничего страшного... -- все еще по иннерции начал Роджер, постепенно осознавая, что сценка закончена. Ну так и черт с ней, хорошенького понемножку. Жалко, но чтобы не было жалко надо уж сломать до конца. И Ро снова переложил стакан из одной руки в другую, возвращая себе свою родную мимику. -- Джим Мильман, актер. -- Проговорил Роджер уже откровенно мужским головос, каким-то чудом успев напомнить себе, что представится следовало бы также как и в гостинице.

Мужчина протягивает и жмет Вам руку.
- Рафаэль Номад, старый забулдыга и пропойца - в тон Вам отвечает Рафаэль - работаю вот уже 20 лет на мебельной фабрике. Вот, захожу иногда сюда, пропустить кружку пива. Верно, Джимми?
Раф игриво подмигивает бармену, всеми силами стараясь проявить дружелюбие и приветливость. Он берет кружку и делает глоток. Шумно вытирает пену с бороды рукавом, он продолжает.
- Ну так, господин Мильман, какими судьбами к нам? Не сочтите за наглость, скорее провинциальное любопытство.

Роджер будто только что вспомнил, что стакан в его руке еще и чтобы пить, не только как источник вдохновения, и тут же мелким глотком исправил эту оплошность.
-- Жизнь актера. прийти на новое место, изображать тех, кем не являешься, и отправится дальше, когда к нему потеряют интерес. -- Почти что искренне, если не учитывать, что роль он собирался играть федерального маршала. -- Номад, значит ваши предки тоже были путниками.

Раф добродушно улыбнулся, прихлебывая пиво.
- Да, есть такое дело. Мне люди часто про это говорят. Предки мои вроде как были в авангарде поселенцев, осваивающих Дальний Запад. А уж те предки, чьи кости похоронены в старой матушке Европе, так и вовсе были сплошь бродяги, странники, паломники и просто жулики без дома и семьи. А я вот нагулялся - до двадцати лет носило меня по Америки. В Мексике побывал, да. Дурости в голове было огого!
Раф допивает пиво, просит бармена повторить.
- Господин Мильман, весьма интересно что человек столь необычных талантов заглянул в наше захолустье. Но почему Нью-Марк? Нет, в городе есть театр, но он с недавних пор на реставрации. Где-то уже лет пяток. Почему не Чикаго, Сиэтл, Нью-Йорк в конце концов?

"Крепковато с лестью замешано." -- отметил про себя Роджер. Не нужно быть трезвенником, когда угощают -- грех не выпить. Но свою норму знать нужно, с лестью как со спиртом.
-- Потому что лучше царствовать в аду, чем прислуживать на небесах. В Сиэтле я буду всего лишь одним из, стоять в очереди, чтобы дождаться по-настоящему интересных ролей годам к тридцати? Дудки! Здесь на что замахнулся, то и твое. Ну а окажется, что вообще не на что замахиваться -- поеду в следующий такой же городок. -- Под конец Роджер соскочил таки с импровизации на домашнюю заготовку. "Надоело -- бросай и иди", а куда же Роджеру, да без такого соображения, припрятанного в рукаве, как туз у шуллера.

Номад добродушно улыбнулся на вашу реплику.
- Ну что же, господин Мильман, вы интересная личность. Вы у нас прижеветесь. Дам только совет - от Старого Города держитесь подальше. Там, скажем так, идет игра несколько иного порядка. Ну что же, мне пора.
Мужчина оставляет на стойке бара россыпь мятых купюр и монет, встает, покряхтывая и направляется к двери. Уже в проеме он оборачивается, и, все также улыбаясь, произносит.
- Ну что же, господин Мильман, вы главно не теряйтесь - он делает явное ударение на следующем слове - Сонь в Нью-Марке не любят.

-- До встречи, господин Номад-странник. -- Роджер махнул рукой уходящему знакомому, и вскоре снова развернулся лицом к стойке, слегка отхлебывая синеву из стакана.
-- И что же такого страшного в старом городе, что туда не рекомендуют соваться вменяемым людям? -- Роджер задал вопрос не кому-то конкретно из двоих за стойкой, а скорее в пустоту, вроде как и думая вслух. Но и бармен и хозяйка должны были его прекрасно слышать. Над чем задуматься у Роджера вполне было. Спящие прекрасно знали, что их не ждут в Нью-Марке, потому собственно и послали наемника а не своего. Но вот была фраза нового знакомого случайным совпадением, или он каким-то дьявольским образом знал больше, чем мог знать... Но как? Что это, знак слепой судьбы или предупреждение зрячего?

Бармен мягко улыбнулся на вашу реплику.
- Что такого страшного в старом городе? Скажите, господин Мильман, вы никогда не задумывались о понятии гетто?

-- Не более чем любой, кто читает газеты. Все настолько плохо?

- Сложно сказать. Старый Город это гетто, которое знает что оно гетто, гордится этим и получает от этого удовольствие.

-- Странный предмет для гордости, но чего в мире не встретишь. Ясно, буду держаться подальше, спасибо. -- Роджер неторопливо дотянул коктейль, расплатился и собрался направится к себе в гостиницу.

Вы без проблем возвращаетесь в гостиницу. Вы утомлены, алкоголь слегка шумит в голове и красит мир в теплые тона. Но уже на пороге вашей комнаты вас кольнула интуиция.

Роджер в весьма приподнятом расположении духа прошелся от бара до гостиницы. Быть слегка пьяным актером -- это замечательно. Эх, если бы можно было вечно быть слегка-слегка пьяным. Или хотя бы вечно быть актером? И то и другое замечательно само по себе.

Вот кстати, почему бы возвращающемуся из бару постояльцу не забыть, что лифт не работает? Ну вот забыть и все. Ну не обязан он помнить, что лифт не работает. А интересно, двери хотя бы откроются, если нажать кнопку вызова? В любом случае, надо попробовать зайти в этот лифт. Оправдание, зачем попробовал готово идеальное -- забыл.

Какая-то безумная интуиция что-то подсказывала про этот лифт. Мол, не хочет везти вверх -- повезет вниз.

Видимо, просто показалось. Ничего примечательно. Вполне обычный лифт. И то что стоило заметить, осталось без внимания.