Карусель фантазии | ходы игроков | Adonis73

Автомобиль сильно трясло, казалось еще немного и на очередном ухабе пассажиров выкинет из кузова этого дрянного форда, который, казалось помнит еще времена кода сопливый Джон Леннон ползал в замаранных ползунках. Приспустив немного край своей маскировочной маски Кэйси не спеша чадил огрызок своей вонючей кубинской сигары и изучающе поглядывал на сидевших напротив него двух «баклажанов». Те в свою очередь о чем то активно беседовали и во весь рот ржали , оскаливая свои белоснежные «людоедские» зубы. Видимо разговор в какой то степени затрагивал и его, так как время от времени то один из негров, то другой с усмешкой поглядывали на наемника. Местный диалект он не понимал, но о суть разговора догадывался ибо в Африке он был не в первый раз и на подобных обезьян насмотрелся вдоволь.

- Вояки хреновы. – сквозь дым усмехнулся снайпер.

Двое «зулусов» ,а именно так англичанин решил про себя их называть (однажды в одном старом журнале он вычитал старый анекдот времен колониальных войн и это название почему то крепко въелось ему в память. С тех пор все африканские племена ассоциировались у Кэйси только с этим именем). Ну так вот двое «зулусов» по мнению Стива в данный момент были воодушевлены тем что их одели в красивую камуфлированную форму , напялили на голову стильный алый берет (по видимому символ местной революции в борьбе с узурпаторами из соседнего племени) и выдали по обшарпанному калашу, привезенных сюда еще советскими советниками. А да – Кейли в очередной раз улыбнулся выпуская новую порцию сизого дыма- самое главное – им разрешили безнаказанно стрелять в любого представителя противоборствующей группировки , а так же в каждого кто по их мнению является сторонником контрреволюции, нарушителем правил личной гигиены или просто плохим человеком сеющим коварные планы по свержению ныне здравствующего президента Фабьена Мньямны. Кейли был уверен, что в данный момент эти двое обсуждали свои последние боевые подвиги и сравнивали себя с этим жалким европейцем, который только и может, что стрелять из кустов, что не подобает истинному воину.

Докурив сигару, Кейли аккуратно затушил ее о бортик грузовика и ловким щелчком отправил ее в проплывавшую миму нескончаемую паутину зеленых джунглей. Вскоре должна была появиться деревня, которая так же была и лагерем этих вояк, проливающих кровь за вечные ценности черного континента – нефть и алмазы. В данном случае англичанин ехал воевать за алмазы – алмазы для народной революции угнетенного народа Африки. Жутко хотелось отлить.

Африка уже сидела в печенках. Вечная жара, пустыни вперемешку с джунглями, и толпы мошкары. А теперь еще - и куча вонючих негров по кустам, готовых прострелить тебе башку за пару баксов и за твою волыну. А ведь именно этих самых "зулусов" он ехал обучать этому умению - стрелять в голову всем вокруг. И ведь никого не учит судьба Афганистана - чем больше денег ты вольешь в вооружение другой страны, тем проще ей будет потом воевать против тебя же самого. Но когда история волновала тех шишек наверху, когда речь идет о больших деньгах? А да, конечно, дело не в нефти. И не в алмазах. Дело в том, что повстанцы стремятся установить негуманное, диктаторское государство, в противовес текущему - демократическому и свободолюбивому. Вот интересно - хоть 1 человек на свете до сих пор верит в эти фальшивые заявление акул политической арены?

Лагерь был уже близко, а значит - пора выкинуть из головы философский бред и приготовиться вбивать в тупые черные головы знание том, что это - автомат, и им не надо копать землю, им надо убивать других тупых черномазых. Однако, планам не суждено было сбыться. Сидящие к нему лицом "зулусы" вдруг резко перестали разговаривать и похватались за оружие, передергивая затворы. Кейси и сам приподнял борт и глянул вперед по движению грузовика - за поворотом черной трубой уходил в небо дым пожарища. Может, ребята просто жгут резину?

Заметив неладное, водитель поддал газа и за считанные минуты довез Кейси и его попутчиков до того, что осталось от тренировочного лагеря. А осталось от него немного чего - сожженные палатки да мертвые нигеры. Ни машин, ни оружия, ни топлива, ни медикаментов, ни должных находиться тут врачей и наставников - таких же англичан, как и сам Стив. Лишь куча стрелянных гильз и следы, явно уходящие по выжженным прериям вдаль, к горизонту.

"Зулусы" побегали по лагерю, покричали, а затем вернулись к грузовику с постными минами. Судя по ним, они считали, что коли Стив - приглашенный тренер, то он тут теперь за главного, и что делать - решать уже ему.

ссылка

Западный Берлин.
Октябрь 1960 года

Ночь. Идет дождь. Клаус всегда любил дождь – есть в нем что то гипнотическое , что то такое отчего он само непроизвольно вставал в ступор словно лягушка перед взором ужа и с головой погружался в мир далеких воспоминания. Вот и сейчас , сидя в своем черном опеле Клаус отстраненно смотрел на покрытое брызгами лобовое стекло и слушал монотонное постукивание капель. Через приоткрытое окно неспешно дул ветерок, принося в прокуренную атмосферу салона глоток свежести и сырой осенней прохлады.

***

- Черт , Отто. Эти вши меня совсем заели, мне категорически нужна хорошая баня, или на худой конец пара ведер с водой и здоровенный кусок мыла.

-А это тебе что не душ , только посмотри как льет. Мы и так в этих окопах как жабы в болоте. – язвительно улыбнувшись, фыркнул в ответ Клаусу сидевший рядом с ним здоровенный фельдфебель, старательно прикрывая от воды еле чадившую, отсыревшую папироску. – Поверь мне, когда начнется атака «иванов», ты вмиг забудешь и о вшах и о душе с фройлян.

Сплюнув в кипевшую от дождя тину попавший на язык кусок махорки, Отто повертел в пальцах чадивший окурок и, глубоко вздохнув, продолжил .

- По мне , так по быстрее бы все началось, не поверишь тошно что то на душе в последнее время.

- Да пошел ты Хафнер с такими мыслями. Тошно ему! А мне нет? Хочешь подыхать- тогда сделай это как-нибудь героически полезно- например задницу мне прикрой хорошо, а не как в прошлый раз, когда тот урод с гранатой и ножом на меня выскочил. Ладно , обошлось тогда …

Возбужденно похлопав себя по карманам в поисках сигарет, Клаус зло чертыхнулся и ,протянув руку в сторону приятеля, нагло отобрал у Отто остаток папиросы:

- И хватит курить в одну дыру. Ты лучше скажи как тебе та цыпочка , что постоянно кружиться возле того штабного майора?

После упоминания слова «цыпочка» небритое лицо фельдфебеля исказила хищная, веселая улыбка украшенная местами прореженными и пожелтевшими от отсутствия гигиены зубами.

- Да уж ! Я бы помял такую. Только на хрена ей сдались такие fusslatscher* как мы. Ей куда приятней есть тушенку с белым хлебом и мять подушки у того лощеного bonze**. И плевать она Клаус хотела на все твои «жестянки» на груди и рубцы за Фатерлянд.

Неожиданный протяжный вой , а затем последовавший за ним оглушительный взрыв пролетевшего мимо снаряда прервал язвительную реплику , коя вот-вот чуть не вырвалась из уст Клауса на ответ друга. На голову обрушился шквал вырванной чудовищным взрывом мокрой земли, после чего послышался новый свист и вновь последовавший за ним оглушительный удар по барабанным перепонкам.

-Черт, вот и покурили … - донеслось до почти оглохшего Клауса еле различимый окрик Отто. Перемазанное грязью лицо фельдфебель вновь озарила хищная улыбка. Одетые в потертые перчатки руки друга с силой вцепились в прижатый к груди пулемет, тело напряглось, лишь время от времени вздрагивая от очередного близкого взрыва. Оставалось лишь только одно – услышать быстро приближающееся…

-Ур-а-а-а-а-а!!!

***
Резкий шум снаружи молниеносным рывком вывел Клауса из мира окутавших его было грез. Рука инстинктивно дернулась к внутреннему карману длинного серого плаща…

"Одиночество - удел разведчика. Никому нельзя доверять, никогда нельзя расслабляться, надо уметь все помнить и все забывать. У разведчика должно быть железное сердце и стальные нервы".
В жизни Александра бывали обстоятельства, когда приходилось напрягать все силы, чтобы побороть ту внутреннюю дрожь, от которой в минуту смертельной опасности сжимается сердце, перехватывает горло. И всё же это состояние нельзя было назвать страхом… Скорее всего это была готовность к наихудшему. Он сознавал, что смерть подстерегает его на каждом шагу, но без страха шёл на любой риск. Даже на допросе в гестапо, когда он понял: ещё мгновение – и придётся пустить себе пулю в лоб! – даже тогда страха не было. Была собранность и готовность как можно дороже продать свою жизнь. Александр знал: идёт война, он послан на самый сложный участок фронта, где успех, где сама жизнь или смерть зависят от умения владеть собой.
В глубине души он гордился тем, что за все годы войны страх ни разу не захватил его врасплох, не парализовал мозг, волю к борьбе.
Когда кончилась война, он, словно непосильное бремя, свалил с плеч то напряжение, в котором должен был жить в годы войны, чтобы выдержать, выполнить всё, что надлежало выполнить, дожить до победы. Ему тогда и в голову не приходило, что в радостном облегчении, которое он почувствовал, таится опасность новых испытаний.
Александр отлично понимал: его поездка на север Италии, а затем в Рим, будет мало похожа на увеселительную прогулку, но что в результате след приведет его в Берлин не ожидал. Прошло 15 лет с окончания войны, но до сих пор всплывают призраки прошлого, требуя вновь и вновь забывать настоящее имя и становиться герр Штраубе.
Резкий звук взлетевшего феерверка вырвал Александра из воспоминаний, осветив стоящий в переулке черный опель.
Александр моргнул фарами, обозначая свое присутствие.

ссылка

Поняв , что это всего лишь салют Клаус медленно опустил затвор обратно и отпустил лежавший в кармане пистолет. «Вот идиоты!» - зло выругался немец – «Это ж сколько надо выпить, что бы додуматься в такую погоду запускать фейерверк!»

По ту сторону залитого водой лобового стекла подъехал долгожданный автомобиль, обозначив свое присутствие морганием фар. Беккер еще раз подумал «Зачем он здесь?» , но утвердительного ответа так и не нашел. Зачем он решил все это растормошить, разбудить старого медведя из своей казалось уже вечной спячки. Наверное потому что Клаус по прежнему считал себя солдатом, не смотря на все эти годы, на все те ужасы , что пришлось ему пережить. Казалось вот он мир, иди и живи. Нет уже ни пуль, ни смерти, ни проклятых американцев с их резервационным лагерем! Нет уже ни чего! Но одно всегда не давало покоя измученному ветерану… Каждый раз когда Клаус закрывал глаза он видел их. Всех до одного! Каждый стоял перед ним и, улыбаясь, молча смотрел Беккеру в глаза. Он помнил их всех, и он знал, что они ждут от него.

Вновь достав из за пола плаща свой старый , но верный и все еще надежный люггер, Клаус с характерным щелчком передернул затвор, сняв пистолет с предохранителя и вогнал в ствол желтовато медный патрон . После чего , выплюнув в приоткрытое окно недокуренную сигарету и одернув в верх воротник , сунул оружие в карман и открыл дверь.

Дождик быстро и методично стучал по палям шляпы. Все те метры, что Клаус шел до машины, он продолжал вертеть в голове мысли мучавшие его со вчерашнего дня. Кто ждет его по ту сторону темноты. Может все это розыгрыш или что еще хуже, Беккер сам того не зная ввязался в очередную не нужную для него игру. Тот человек , что видел он тогда в кафе, заверил что все будет хорошо и что эта встреча обещает быть плодотворной для обоих участников. Ну что ж время покажет.
Подойдя к автомобилю , Клаус по удобней перехватил пистолет и резко дернул на себя дверку.