Кукольный Театр | ходы игроков | Башня

Второй

Ты стоишь столбом и делаешь вид, что смотришь прямо перед собой. На самом деле – ты рассматриваешь комнату. Убранство не знает голода роскоши здесь – это не северный Азг-Нодал с его мутно-бирюзовыми километрами коридоров, одинаковых, кажется, в длину и высоту и бездомными залами, блестящими тут и там какой-то фальшивой и чувствующей себя не на своём месте шелушащейся позолотой. Это не безразличный к душе интерьера Марадмар, жрущий всё подряд, как падальщик, и выдающий на выходе такие «продукты» эклектики, что любая здешняя помойка в сравнении с ним поразит зрителя гармоничностью форм и единством стиля. Это Кениндад - сердце Юга! И живущие здесь понимают и слово «вкус», и слова «декоративная традиция». Ты, конечно же, не знаешь всего этого, но не можешь сдержать смутного восхищения, рождающегося в глубинах твоего чёрного, непросвещённого пластика. Пялишься в шахматный молочно-белый-угольно-чёрный пол, пожирая краем глаза убранство. И слушаешь человека.
«Ты хорош, Кукла», - щелкнул тебя пальцем по блестящему лбу, с выдавленной двойкой (специально по случаю такой продажи, мастер сделал накануне золотое тиснение), - «Двойка, а! Хорош!»
Скользишь взглядом по комнате. Безупречная алость ковровых плоскостей. Кремовые завитки лёгких кресел из кости джукара. Угловые столы из Ползущего дерева, кровавостью прожилок, вызвавшие бы инфаркт у ценителя дорогой древесины. Канделябры. Кресла. Скульптуры в нишах. Вазы. Консоли. Стенные зеркала. Поймал в одном из них своё отражение.
«О, что же мы сделаем, что же мы сделаем? Я покажу тебя друзьям! Нет, нет… Игрушка, ну посоветуй?!», - внезапная гневно-истеричная нотка с удивительной скоростью в безразличие перешла, - «Молчишь? Ну, да. Нет, просто так я тебя им показывать не буду, тем более, что среди них есть такие змеи, а ты же знаешь как сейчас с этим новым законом в столице. Проклятый Ветрани! Пришло же в голову…»
Созерцаешь картины. Глубина и ясность. Яркость переднего плана и божественное умение художника с помощью лишь света и тени создать пространство, более объёмное и глубокое, чем реальность.
«Мы разыграем их! Ах-ха-ха!!! Я придумал, Игрушка! Как мы их разыграем!» (потирает белые, - почти как у ваших Актёров, - ладони. Замечаешь, как перехвачены они там и тут ниточками шрамов. Люди хрупки и, к примеру, зашлифовать и покрыть полировкой скол на их теле – труднее, чем это сделать с вами).
Рассматриваешь, вывернув глаза, как в одном из высоких зеркал отражается фреска на потолке. Сок и живость красок её. А он, между тем, прогуливается по комнате подбрасывая в руках хрустальную сферу, чуть поменьше твоего кулака. Он – не Управляющий от рождения. Вот зачем ему сфера.
«Я посмотрел пять твоих боёв, прежде чем купил тебя, Игрушка, пять! Долго выбирал. И выложил за тебя ни много, ни мало, а девять тысяч забаров, причём не все из них в золоте!», - трясёт в твою сторону пальцем (видишь, как блеснул ядовито какой-то прозрачный камень в серебряной оправе. Живая дымка в нём), - «…тогда как лично я думаю, что ты не стоишь и шести! Этот твой Гарнеши просто дьявол торговаться! Так что не разочаруй меня, Игрушка! Ты всё понимаешь?»
Ты всё понимаешь. И рассматриваешь взлетающий и опускающийся в его ладонь шар, пока он бродит по комнате. Твоя тюрьма. Дальнейшее – ты видел медленно и запомнил очень хорошо. Вот золотой носок мокасина цепляет складку ковра. Взмывает в воздух хрустальный шар, играя искристо живущими в нём синими огоньками. Медленно, словно распускающийся лотос, рождается на бледном лице выражение испуга. Поднимаются вверх брови. Кривятся губы. Взмах руки, ползущий, словно одно из светил, совершающих по орбите свой ход в верхних сферах. Хватается за то, в чём опоры нет. За воздух. Видишь, как проходит его тело точку равновесия, унеся центр тяжести за площадь опоры. Замирает на миг шар в своём зените, вознесясь к потолку. И ускоряется всё! Грохочет хрусталь, разлетаясь сотней звенящих осколков. Словно бомба. Короткий неверия крик в последовавшей тишине. Исчезают те искры, что жили внутри. И чувствуешь, как слабеют на тебе теперь уже иллюзорные путы его воли.

Понятие красоты неведомо "кукле", но понятие гармонии и правильности присутствовало, что позволило Второму осознать всю "правильность" убранства, но когда управляющая сфера разбилась, "кукла" начала понимать всё, даже то, что теперь у неё есть желания. И главным желанием была свобода.
Второй подошел к лежащему и сказал:
- Дай... Мне... Одежжжжжду. Что-нибудь... балахонистое, человек. И тогда я оставлю тебя... в жжжжжживых.
Второй знал, что человеки существа податливые и пугливые. Но надёжными их назвать никак нельзя. Поэтому он... соврал.

Второй

Сглотнул он, из просто аристократично-бледного враз благородно-серым став. Собрался с духом. И указал, на локоть оперевшись: "Вон там!"

- Я не хочу терять тебя из виду, человек, ибо грешен ты. Потому веди меня туда, куда указал твой перст. Дай мне одежжжжду. И тогда уйду я, оставив тебя одного.ъ
И вновь Второй лгал. Он собирался сломать шею человеку в тот самый момент, когда тот либо даст ему в руки одежду, либо попытается убежать. Но ведь не надо подавать виду. Но ведь он кукла. А что может быть проще, чем прятать мысли на лице, которое обделено мимикой? Наверное, ломать шеи побеждённым. Как раньше, когда ему приходилось делать это на большой, засыпанной песком и кровью арене.

Второй

Не подаёшь виду. Маска твоя - ровна и не выражает ничего, кроме того, что она - маска. Поднимается человек. Видишь, как краснеть начинают скулы. Прячет взгляд. За стол уцепился и - невзначай, поднимаясь, на шаг отступил. Но ты заметил. Ты боец - замечаешь такое. Сразу всё понял. Без слов. И он понял, что понял ты. Тоже воин. Хотя и не гладиатор.
Вылетает кинжал из богато инкрустированных ножен с шипением. Распорол воздух перед твоими глазами. Едва отшатнуться успел. Тут же в живот тебя клюнуть попробовал. В глаз! В колено! Отступаешь. Пятишься. Размахивает перед тобой лезвием. Наступает. Берёт на шаг.

Человек решил напасть. Чудно. Чудно. Он хочет победить его, а он был создал для того, чтобы заменить их на аренах. Это будет забавно.
Просчитать удар. Подскочить под руку. Ударить открытой ладонью в кадык. Схватить руку. Выбить кинжал. Оттолкнуть к стене. Сказать пафосную речь:
- Я хоть и Второй, но и ты не Первый. Я знал его, человек. Склонись или умри.

Второй

Рассчёт точный. Калькуляция быстрая. Не знаешь боли. Не знаешь страха. В завихрениях кинжала мечущегося окно нашёл. Вклинился туда. Влез. Удара в шею быстрого избежал, что её без сомнений насквозь бы прошиб. Ударить в кадык! Раздробить! Разорвать трахею! Легко поднимается привычная ярость. Всегда под рукой. Всегда с тобой. Верный цепной пёс.
Кинжаловладелец, однако, не склонен оказался ни к смерти, ни к монологам твоим, ни к подчинению. Отпрыгнул, вмиг дистанцию разорвав. Взглядом тебя жрёт. Облизнул губы пересохшие:

- Стража! СТРАЖА!!!

Ошибки совершают все, но не все созданы, чтобы их не совершать. Это было большим ударом для Второго. Он не убил. Он был жалок. Но невооруженным против троих? Этого не его бой. Поэтому он постарался найти выход из ситуации. Бежать! Тут и думать не надо. Но куда?

Второй

Ты быстро находишь решения. Это хранило тебя до сих пор. Миг размышлений. Полмига. Рывок! И - выход из боя. Бежишь. Стул опрокинул. Диван перепрыгнул. Качается комната от скорости. Куда повернуть?! Двустворчатая лакированая дверь с витыми тонкими ручками прямо по курсу. Обрамлённая аркой с причудливым профилем и лепниной - вторая. По правую руку. Одна в слепую кишку внутренних помещений может вести. Вторая - к свободе. Не слышно пока ни топота, ни криков команд. Но не заставят себя долго ждать - в этом уверен.

Миг размышлений. Быстрый выбор. Не надо сворачивать. Бежать вперёд. В перёд, к свободе. Преодолевая все преграды на своём пути.

Второй

Набираешь ход по прямой, совсем как недавнее изобретение инженерного гения гномов: паровоз. Такой же чёрный. Такой же линейный. Такой же стремительный. Перевернул ещё и стол на своём пути. Влетел в двери, практически не затормозив и смутно осознавая, что: а) они были закрыты и б) они открывались в другую сторону. Хлипкая дверь из какого-то тонкого материала. И такой же хлипкий замок. Не выдержали разогнанного тебя. Кроме того, ещё одна особенность на преграды внимания не обращать помогла: вспоминаешь, что внутри ты не полый, как другие. Ты цельнолитый и оттого тяжелей.
Врываешься в коридор какой-то с хрустом, щепкой и грохотом. Огляделся коротко: никого. Впереди тупик с картиной полной фруктов и предметов. Слева - ход. Туда. Проносятся мимо в мягкой красной обивке стены. Понимаешь, что в слепой тупик впереди несёшься. Нет! На полпути к нему - правый поворот оказался! Свернул в него, косяк плечом протаранив, но скорости почти не сбавляя. Двери-двери. Дёрнул одну: странный низкий сосуд, вытянутый и полный горячей (судя по пару) воды. Плавают лепестки. Плитки жемчужной и золотой блеск. Мечется взгляд. Ещё на одно какое-то странное устройство упал. Тумбочка и дыра. Не похоже, чтобы с помощью неё можно было спастись, а дольше думать о назначении некогда. Тряпки какие-то. Сандали. Зеркало. Шкафчик. Всё есть. А выхода нет.
Слышишь приглушённые, но явно возбуждённые голоса в том зале, откуда ты бежал.

Странные приспособления людей, назначение коих неведомо бездушной машине, увидел Второй. Но увидел он и отражение своё. Зеркало! Теперь у него есть хоть немного шансов против людей. Разбив зеркало, Второй выбрал два самых больших осколока и побежал обратно. Прямо на голоса. Пространство для разгона было достаточно, чтобы его тело, разбившее двери, могло снести и нежеланные кордоны живых. Он расчитывал, что теперь то он точно свернёт в правильную дверь. А если... Впрочем не если, а когда он натолкнётся на людей, то просто будет бежать, а стекло будет держать перед собой так, чтобы люди, которые должны догадаться уйти в дороги, пострадали от острого стекла, когда будут вжимать в стены.

Второй

Разбиваешь стекло. Сыплются со звоном на пол осколки. Подобрал два. Голоса стенами приглушённые. Переговариваются о чём-то. Развернулся на пятках и с места рванул, странное помещение покидая. Прыжок – поворот. Четыре прыжка – поворот. Чёрным ядром из недлинного зигзага в зал вылетаешь, откуда совсем недавно сюда с таким же ускорением забежал.
Двое мечников грузных. Броня под одеждой явно. Быстро острыми взглядами появившегося на пороге тебя ощупали. Бежишь. Кричит, чтобы ты сдавался несостоявшийся твой хозяин. Чтобы на землю лёг, чтобы тебя не испортить, чтобы всё решить миром, чтобы не терять ему деньги (двумя рывками гигантскими у другой двери оказался. Не бежишь – тактически телепортируешься, можно сказать), чтобы тебе быть проклятым и вечно переплавляться в персональном котле, для провинившейся в этой жизни пластмассы. В опасной близости от столь же несклонного мешкать, как и ты, стража промчался. Взмах меча короткий! Едва руку тебе не отхватил. Задел самым кончиком.
В арку ныряешь. Направо-налево. В одну сторону – статуя золотая в конце коридора. Алтарь какого-то божества. Тупик. В другую: длинный спринт по дорожке ковровой до неизвестно куда ведущего левого поворота. Есть здесь и окна. Но высоко – тебе не допрыгнуть.

Второй осозновал, что бежать в тупик - дело тухлое, но золото статуи манило его. Он пытался сопротивляться этой магии. Но что-то ему подсказывало, что он побежит в тупик.

Второй

Здравый смысл подсказывает тебе, что бежать в тупик - это глупость. А интеллект так же напоминает, что глупостью было и останавливаться хоть на миг, чтобы "сопротивляться магии", которой нет.

Обострённые чувства воина подсказали, что грозит опасность, но глаза были ещё прикованны к статуе. Поэтому в диком прыжке, подобно кошке, Второй попытался и увернуться, и пережить удар, и нанести смертельный удар в тело нападавшего.

Второй

Врубается тяжёлый клинок в косяк со звоном. А мог - в твою голову. Но и ты не умелей - промахиваешься, как и упакованный в белые одежды поверх чего-то тяжёлого мечник. Шлем металлический. Стрелка, нос прикрывающая. Взгляд глаз серых из-под бровей. Вырвал меч в один миг. Крутанул с шумом, едва голову тебе не смахнув. Бьёт мощно. Сверху вниз. Хочет видеть не целиком тебя, а именно в виде двух половинок.

Хороший противник несёт лишь хорошую смерть. Свою или вашу. Второй знал это. И осозновал, что против хорошо бронированого противника с мечом, против двух его осколков - щансов у него мало, но и выбора уже не было. Он змеёй скользнул у противника между ног и попытался запрыгнуть к тому на спину, обвив ногами за тело. А затем вонзил острое стекло в незащищённую шую.

Второй

Слишком сложную атаку замыслил. Очень по-гладиаторски. Очень с выдумкой. Но - нет. Быстро мечом тебя в сторону от себя отмахнул-отпугнул он. Не задел - но и тебе к нему не подобраться. Шаг - взмах. Уходишь проворно. Вынырнули из комнаты ещё двое следом. Наголо мечи. И - молчат. Не вступает больше никто в переговоры. Обходят тебя с двух сторон. Замахнулся один. Метнулся сбоку другой. Кончится плохо затея "остаться и дать" бой. К гадалке не ходи. А бежать - упущен момент.

Любопытство всегда было пороком смертельным, но не грешным. Даже бездушному куску дерева, коим и являлся Второй, знавший Первого, неудавшийся раб, бывший гладиатор, будующий мёртвый бездушный кусок дерева, был свойственнен этот порок, который и сгубил его. Выход был один. Уповать на удачу и милосердие бессердечных стражей, которых он пытался убить. Он не винил их за злобу. Он был воином. И умрёт воином. Ну или продолжит безмолвный бой, разумеется если выживет в последней попытке признать победу противника.
Второй бросил осколки на пол. Куда затем и отправился сам. Да. Он просто лёг на пол и сложил руки на затылке, уповая на тупость или милосердие стражи. Ну или на жадность нового хозяина.

Второй

Бросил стекло. Следом сам опустился, в пол лоб уперев. Звенит над головой голос.

- Не трогать!!!

Шаги. Вздох тяжёлый. Мокасин его богатых ткань. Опустился на колено рядом с тобой. Клюв металлический в шею упёрся. Говорит тебе в ухо.

- Молодец, Кукла. Всё правильно сделал!

Стражам, что топчутся рядом.

- Зовите Гарнеши.

Прибежал человек и спас Второго. Кто он? Почему он уводит стражу за бывшим хозяином? Почему он не боится остаться один на один со Вторым?
Второй аккуратно посмотрел на человека, а когда стража ушла - встал.
- Почему?

Второй

Прибежал человек. И спас тебя! Избавил от стражей. Отвлёк на Гарнеши их. Из заключения через тайную дверь вывел, при этом поведав, что ты - дремлющий и забывший себя дух Героя минувших веков и тебе предначертана совсем иная судьба, чем болванкой из пластика быть. Он дал Знание. Указал Путь. Вложил Оружие в длань. Быть может - привёл к Братьям? Фантазии, фантазии. Вздохнул бы, если бы имел чем.

Понятие безысходности стало понятным Второму лишь сейчас. Его прижали. Деваться некуда. Он решил, что надо всё же предпринять последний рывок. Он напрягся всем телом и вящл низкий старт. Если перед ним оказалась стена с золотой статуей, которая его сюда и привлекла, то он отталкивается от статуи и бежит в обратную стороны на охрану, а потом сворачивает налево, куда и должен был бежать с самого начала.

Второй

Рванул, что сил было. И что было ловкости. И что ума. И что остального всего. Все возможности свои напряг. Потенциалы все. Но - нет. Беспощадней жизнь, чем надежды манекена нашёптывают манекену. Как это глупо и смешно. Остановился на этой мысли, откатившись гулко от тела и в угол глядя.