Кукольный Театр | ходы игроков | Под Землёй

Надо вытаскивать своего.

Двенадцатый

Взлетают и опускаются лапы. Щелчёк. Поверх какофонии. Как точка. Тварь чёрно-мокро-блестящая. Поднимает в ладонях искарёженный череп.

Бежать из этого ада, как можно быстрее. Не оборачиваться, не останавливаться, не останавливаться, не останавливаться... Бежать.
Только остаётся один нерешённый вопрос "куда".
Осмотрелась. Куда? Назад? Смысл?
Вперед. Надо двигаться вперёд. Это правильно. Возможно, цепляясь за сталактиты, чтобы держаться повыше от этих диких челюстей. Возможно долго.

Двенадцатый

Миг. Взгляды их на тебе. Присела чуть. Сама не знаешь почему. Центр тяжести плавно сместила. И – рывок! Только мелочь каменная из-под ступни с хрустом вылетела. Бежишь, руками размахивая. Камень лету перемахнула покатый. От твари какой-то, навстречу мчавшейся слепо, отпрыгнула. Огибаешь сталагмиты, будто чувствуешь их в темноте. Крик. Поступь гиганта гулкая вдалеке. Топот их бестолковый. Бежишь. Быстро и легко. Словно летишь в темноте. Недолго порыв длился. Но хватило, чтоб выпорхнуть. Становишься тяжелей. Медленней. Где бы полёт – начался бег. Где был бег – включилась ходьба. Останавливаешься. Всё тихо.

Тишина вокруг. Мысли летящие вскачь остановились, позволяя успокоиться и сосредоточиться. Манекену очень важно понять, что значит: "кто я?". Что это такое? Почему кукла оказалась именно в этом месте? Что значат "Речь Идиота", "День Перерождений", "Создание Шифра" и остальное? Зачем эта информация присутствует в её голове?
Что кукле делать, когда она выберется отсюда? Если выберется...

Двенадцатый

Ты – это ты. Никаких проблем с этим. Вот эти руки – чёрный антрацит. Вот эти ноги – тонки и легки. Вот эта голова – что думает сейчас эту самую мысль. Ты благословлена спокойной идентификацией себя с собственным телом и личностью. А большего – и не тянет искать. Однако же, стоит пожелать в это углубиться - ныряй. Омут рядом.
Почему ты оказалась именно в этом месте? Не хотела закончить в печи. Что стоит за названиями памятных событий? История Культа, как она есть. Короткая и драматичная. Можно порыться и в ней. Выстроить стройный и жуткий храм её. Записать на каком-нибудь свитке. Да многое можно. Но отчего-то не о том сейчас мысли. Окидываешь взглядом огромную площадь. А в том, что именно площадь это – нет сомнений. Гладких плит, уходящих во тьму, правильность геометрическая. Огромные фигуры изваяний-стражей далёких. Стены. Строений остовы слепыми окнами в темноту глядящие. Громада укрытого тьмой и тишиной комплекса. Можно отправиться туда. Или обойти стороной. Или ждать. Сколько было плохого. И сколько будет. Но одного теперь у тебя не отнять: воздух Подземного Мира – он дышит свободой. И от этого – поступь легка.

Храм впечатлял своей величественностью и молчанием. Исполинские стражи безмолвно взирали на крошечную фигуру внезапно обретшего свободу манекена. Воспоминания выстроились пусть и не в чёткую, но вполне осязаемую конструкцию, из которой следовало, что лезть вглубь самокопания бессмысленно и даже опасно. Следовательно, кукле было довольно и того, что она избежала печи и смогла уцелеть в жестокой схватке у озера. Она всё ещё существует и это самое главное. От этих мыслей всё вокруг становилось лёгким, она сама стала лёгкой. Прятаться или обходить площадь не было ни малейшего желания. Двенадцатому хотелось прямо пройти по гладким плитам, узнать что там, дальше. Возможно, ей удастся найти выход. Или убежище.
Двенадцатый лёгкой поступью направился во тьму уходящей площади.

Двенадцатый

Тишина. Как и везде в подземном мире. Она здесь такой же фон невидимой жизни, как там, наверху, шум базара или пересуды людей. Гулкие шаги во тьме – так громки здесь и так неуместны. Хочется спрятать их звук. Сделать тише. Уйти из центра. Не быть мишенью. Но ты – сделала ход. Не прячешься. Не жмёшься к стене. Не бежишь от норы к норе. Ступаешь по величественным плитам. Спокойна и горда, как они. Гигантский куб – возвышается в самом центре. Такой же, но меньше и развёрнут к тебе ребром – прямо напротив. У его врат. Постройки. Остатки ничего не защищающих более стен, что смотрят в темноту не скрывающими более ничего окнами. Здесь кто-то жил. Разбросаны каменные остовы домов вокруг главного комплекса. Четыре угла его. Четыре стража-столба. Огромные изгрызенные резцом безымянных мастеров. Скользишь по ним взглядом. Воины. Вот сабли изгиб. Вот край щита. Сеть пластин их брони. Где-то там, высоко, уверена – есть и лица. Подходишь ближе, чтобы рассмотреть. Тот куб, что помельче – полым внутри оказался. Толстые стенки. Внутренности чернота. Пустой ромб. Фонтан некогда. Бассейн. Колодец. Коснулась бортика, геометрией давлёных узоров покрытого, осторожно. Гладок. Горяч. Чернота огромного свода вспыхивает от пульсирующих огней. Багровые сферы разрывают её тлеющим свечением. Ползут в высоте, огибая неспешно гигантские сталактиты. Опускаешь взгляд. Полон бурлящей крови колодец. Забрызганы борта. Залиты стены. Пение тысячи голосов. Вереницы людей. Распахнутые ворота. Вырубленные в камне дома выпускают своих обитателей. Белые лица, несущие знаков вязь. Четырёхпалые руки, толкающие вперёд слепых детей. Гомон их языка. Шорох ног по гладкости плит. Пузырится в бассейне кровь. Брызги её. Уходит с шумом в недра. Смотришь. Не в силах взгляд оторвать.

Макабр завершился, оставляя горькое послевкусие страха. Если бы она была человеком, то скорее всего сердце её бешено бы колотилось, угрожая разбить ребра на мелкие осколки. Но она была не человеком и сейчас очень этому радовалась.
А колодец манил провалом кровавой бездны. Призраки, танец исполнившие, в вечный мрак свой вернувшиеся, окончательно впились в сознание. Дети малые, гонимые взрослыми. Мрачное пение, леденящее и без того холодную пластиковую плоть. Всполохи, кровь, знаки, люди. Возможно, несчастные жертвы тёмной магии; возможно, глупцы, нечестивостью свой разгневали древних, и на вечные муки обрекли себя и потомство. Что за странность могла тут приключиться. Лишь из праздного любопытства манекен осмотрел колодец снова...
Не зная, что именно она ищет, кукла стала искать. Искать с любопытством, внимательно осматривая каждый угол, каждый провал, каждую щель.

Двенадцатый

Заглядываешь за бортик вновь осторожно. Не наклоняясь слишком. Не опираясь о край. Там, та-ам - будь уверена. Что-то есть. Посмотришь на него – посмотрит на тебя. Играешь в такие гляделки? Пока не играешь. Отошла, чтобы окрестность разведать. Остовы жилищ покинутых. Настолько давно, что не сохранили вещей. Голые стены. Провалы неожиданные их, явно не зодчим задуманные, а временем оставленные. Блуждаешь среди них пятном живой черноты среди Тьмы неживой. Поверхностный поиск. Мало что можно обнаружить, вот так просто гуляя. А между тем, наверняка что-то есть. Ходы. Предметы. Жильцы? Возможно. У руин часто есть население. Не то, первое. Нет. Те, кто приходит следом. Или не «следом», а – «на место». Не раз и не два замечала, как в твоих блужданиях вплетаются в тишину ещё чьи-то шаги. Но ты замираешь – и исчезают они. Ты оборачиваешься резко – и видишь только неподвижную темноту. Пусто. Глухо. Мёртво. Даже не мёртво. Слишком старо, что бы быть мёртвым названо. Это место – не кладбище. Просто гигантская окаменелость. Причудливая без меры, но потерявшая связь со своими создателями. Просто часть природы теперь. Как странной формы шахта или необычный сталагмит.

Вдруг кукла осознала, что стала свободной. Вот прямо сейчас поняла, что никто не властен над ней, никто не приказывает, не за кем следовать, некому подчиняться. Она одна и она свободна.
Сейчас же она осознала, что никто ей не угрожает. Именно теперь всё видится спокойным и безмятежным. Вокруг тишина, мертвый город и совершенно неизведанный мир. Медленно заполняла всё тело её одна-единственная идея: «Я могу идти куда захочу». Действительно, это так просто, идти за своими желаниями. Особенно если они у тебя есть. Если ты понимаешь, что можешь чего-то хотеть. Когда ты знаешь, что имеешь право на желание. Куклу не учили чего-то хотеть. Сама эта идея разорвала все те ниточки, за которые так отчаянно хваталась она.
Чего же она хочет? Снова и снова пытала себя этим вопросом кукла. Мучительный огонь непонимания раздирал всё её тело. Чего она хочет? Неужели так сложно определиться со своими желаниями. Простой вопрос ввергал в бездну отчаяния. Ну, право же, даже смешно и нелепо выглядят все страдания несчастной куклы: все знают, чего они хотят, все. Даже самые малые букашки, даже черви земляные. Даже блохи знают, чего они хотят.
О, если бы сейчас над куклой нависла угроза уничтожения, то всё было бы предельно просто: избежать опасности во что бы то ни стало. Она бы наполнилась простым пониманием действительности: есть некая сила, которая угрожает ей, и есть она, кукла, двенадцатый манекен из чёрного пластика, который должен спастись…
А сейчас, когда всё хорошо (относительно) и спокойно, что ей делать? Что ей делать сейчас, когда она только, что спаслась, когда она только, что избежала опасности уничтожения? А что она будет делать потом, когда минует любая возможная из всех бед?
Ну чего же она хочет? ЧЕГО?
Бесконечные вопросы волнами омывали воспалённый рассудок её. Кукла бесцельно скользила взорам по останкам, некогда покинутого города. Кукла также покидала Чёрный города. Она стремилась поскорее уйти прочь из этого мрачного и тягостного места. Город был мёртв, город был пуст, город был безымянен. Это было даже забавно: кукла также была брошенной, чёрной и безымянной. И как только эта мысль полностью оформилась в сознание, в это же самое мгновение у куклы родилось первое настоящее желание: она хотела имя.

Двенадцатый

Имя. У вас номера. У живущих - имена. Ты теперь тоже живущая. Разбита шарманка. Не слышна музыка. Пора. Несомненно. И осознание было. И бой с его страхами. И путь с его тяжестями. А желания - придут. Спокойна относительно этого. Если стоять и смотреть в темноту - трудно их обнаружить. Если стоять и долго в неё смотреть - трудно обнаружить и себя, не то что желания. Но стоит лишь прийти в движение, стоит начать волновать океан мира вокруг - и всё придёт в движение. Появятся волны - события. Появится рябь - мысли. Появится игра света в толще гулкости. И появятся желания. Уже есть. Тот факт, что ты жива и осознаёшь себя - прямо указывает на это.

Кукла решила остаться. На секунду, мгновение, миг. Что-то влекло обратно. Просто взглянуть, посмотреть, узнать. Черный колодец, хранитель тайн, влечёт своей бездной. Где они, истинные желания? Что может случиться, если ещё раз пройтись по опустевшим рунам?

Двенадцатый

С другой стороны площадь пересекла. Так же тиха, и так же безжизненна, как и была. Подходишь к колодцу. Правильный ромб его. Квадрат, на самом-то деле. Стенки толстые. Острота граней. Гладкость поверхности. Чернота недр. Мало что изменилось кроме твоих новых знаний. В прошлый раз – необычную, говоря мягко, картину тебе показал. Стоишь в отдалении чуть и смотришь. В этот раз – без событий.

Город окончательно замер. Кукла знала, что ей больше нечего тут делать. Нужно уходить. Прочь и поскорее. Бесконечное чувство одиночества поселилось в её пластиковой душе. Это же глупо как, наивно верить, что она сможет стать иной. Ерунда. Какой была, такой и останется. Возможно, навсегда. Зато это знакомо, а что знакомо, то безопасно. Всё, нечего ей тут делать. Нечего! Пора уходить. Направление – прямо. Цель – впереди.
Не думая (пусть этим занимаются люди), кукла уверенным шагом покинула город. Больше она не сомневалась. Кукла отбросила глупые мысли о желаниях. Зачем быть тем, кем ты не являешься изначально?

Двенадцатый

Быстро шагами площадь измерила. Позади плит широких гладкость. Острота изломов и коварство неровностей в темноте под твоими стопами. Идёшь. Камня крошево под ногой хрустнуло. За сталагмит со звонким стуком зацепилась. Не заботишься о невидимости и неслышимости. Поймала на этом себя. А между тем, во многом – это к выживанию ключ. Ведь «бей или беги» - возможно только, когда видишь того, кого «бей». Или то – от чего «беги». Бредёшь в темноте, огибая камней нагромождения. Ощупывая их руками. Видя в слабом свечении мха размах или узость стен. Лабиринты природных ходов. Узкие лазы. Широкие расщелины. Слепые ходы. Прямые ходы. Ветвящиеся ходы. Уровни. Лучше не думать о том, как здесь всё сложно. А просто идти. И думать о чём-то другом. О памяти, например. Как она устроена? Ведь ты почти не пользовалась до сих пор. Не случилось спокойного момента, чтобы заняться. Ящик ли это, куда можно складывать (или не складывать) и извлекать по своей прихоти? Или это озеро с мозаикой на дне, подобное тому, от которого ты бежала? Его факты-кусочки искажаются дрожащей толщей времени. Предстают в другом свете. Нет, всё не то. «Хромающие метафоры», как называл подобные вещи тот маг. Так и не пришёл следом. А ведь обещал. Хаотичных мыслей спутанность. Ровных шагов ритм.