[DnD 3.5] Равенлофт: Ночь ходячих мертвецов | ходы игроков | Сдвиг 2

После манипуляций Николаса гроб ещё больше закачался, одна из цепей разорвалась, но остальные всё ещё удерживали гроб закрытым. Многие участники процессии не на шутку перепугались и поспешили убраться подальше. Священник, стоявший на телеге, поднялся и сердито посмотрел на чужаков и произнёс:

- Бога ради, это было обязательно? Жители и так напуганы. Иеримия умер и направляется в царство Владыки.

Затем священник склонился над гробом, приложил к нему амулет и произнёс:

- Тише, тише, Иеримия, скоро ты перейдёшь в лучший мир и встретишься с Господом.

Николас не стал скрывать облегчённого вздоха. Всё же в гробу оказалась настоящая нежить, а не несчастная жертва самосуда и человеческой жестокости. Жрец сделал ещё один шаг вперёд, приблизившись к процессии.

- Простите, я надеялся, что он упокоится. Меня зовут Николас Санлайт,- голос его был твёрд и спокоен. Когда дело касалось зверств, совершенных человеком, жрецу всегда было сложнее вынести свой вердикт, нежели когда дело касалось мертвецов. С ними у жреца Солнца был разговор короткий и, преимущественно, пламенный,- если хотите, я могу помочь вам с неупокоенными, если надо. И подскажите, добрые люди, где мне и моим спутникам можно остановиться на ночлег?

Николас смотрел на жреца и пытался угадать, какому богу тот служит, по его амулету. Свой амулет-солнце он оставил висеть поверх кожаного доспеха, на всеобщее обозрение.

Пока говорил Николас, Иеримия окончательно успокоился. Священник не особо обращал внимания на слова незнакомца, а всё больше с выражением растерянности смотрел на гроб. Пальцы нервно теребили амулет, на котором изображалась некая причудливая фигура, образованная переплетением множества линий - в этом не было ничего знакомого Санлайту и его спутникам. Из числа немногих оставшихся участников процессии вышел усатый человек лет пятидесяти, единственный у кого было оружие - меч, да и под траурным плащом угадывались очертания доспеха.

- Я констебль Гремин. Следуйте за мной, я покажу вам нашу таверну. И не мешайте святому отцу проводить душу Иеремии в царство Владыки. Для вас он может и "неупокоенный", а я знал его тридцать лет и считал другом. Проявите уважение.

Констебль пошёл в сторону двухэтажного здания у берега. Вблизи стало видно деревянную вывеску с потускневшей краской, которой были выведены буквы "Полная луна". Священник проводил чужаков растерянным взглядом, затем вернулся к произнесению похоронных речей, а повозка поехала дальше на холм, где виднелись кладбищенские надгробия.

- И давно у вас это началось? - безо всяких эпитетов спросил полуорк, идя следом за констеблем. Мортимер же с самым что ни на есть живым интересом подбежал к новомузнакомому и попытался обнюхать его в области колен. Урх'ай покосился на питомца, но не стал его одергивать.

Николас благодарно кивнул констеблю и, обернувшись к Люку, взял его за плечи и повёл рядом с собой. Сначала жрец не хотел отвечать Гремину, но подумал, что молчание может быть трактовано неоднозначно, а честные слова будет трудно понять превратно.

- Не хотел оскорбить. Моё уважение к мёртвым заключается в том, что я помогаю им успокоиться с миром. Нежить - грязная насмешка над жизнью и надругательство над телами усопших,- произнёс Николас, идя следом за констеблем. Таверна обещала хороший отдых на настоящих кроватях, что в путешествии было едва ли не роскошью. Но при этом Санлайт не упустил и важных деталей,- у нас на плоту поклажа осталась, можем мы нанять кого из стражи приглядеть за плотом ночью? Кстати, как называется ваше поселение?

Николас не запомнил того названия, которое произносила гадалка, но сейчас навострил уши, дабы вспомнить, не та ли это деревня, про которую вещунья говорила.

-Таверна обозначает одно, ЭЛЬ! Гаркнул рыжебородый дворф и заспешил за товарищами к уюту. Его брат немного ещё постоял на улице переводя взгляд с гроба на удаляющуюся группу, но разум победил любопытство и друид припустил за братом.

Констебль по дороге до таверны молчал и даже не смотрел в сторону незнакомцев. У самых дверей он сказал:

- Хозяева - Джеральд и Генриетта Баскольмы, очень приличные люди. Не вздумайте тут устраивать всякие непотребства. Если пожалуются мне на вас, то возьму под арест.

Гремин мрачно посмотрел на затянутое чёрными тучами небо, глубоко вздохнул и открыл дверь. В пустом зале за барной стойкой стояли немолодые уже мужчина и женщина, а встречать гостей вышла молодая девушка в простом платье и белом переднике. Незнакомцев встречали несколько испуганным и удивлённым взглядом, но девушка тут же приветливо улыбнулась.

- Констебль, господа, Люк. Для вас есть отличное местечко возле камина. Господа желают комнату?

- Да-да, желают, Катя, - отмахнулся констебль, садясь за стол. - Сначала поужинаем и обсудим дела, а там пусть сами обсуждают проживание.

Официантка приняла заказы и уже через несколько минут стол украсили всевозможные яства и питьё на любой вкус. Констебль уминал курицу и запивал её вином, а Люк молча сидел за столом и не притрагивался к еде. Вид у него был ещё более болезненный.

- Значит так, - начал констебль, отрываясь от еды, - деревня эта называется Марайс-д'Тараскон. Лишних людей у меня нет, так что своим барахлом занимайтесь сами. Ни лекари, ни сующие нос ни в свои дела нам здесь не нужны. Но чтобы вы тут ничего не вынюхивали, расскажу как есть. Несколько недель мёртвые оживают, превращаясь в безмозглые, вонючие куски мяса, нападающие на живых. Поначалу было сложно, но сейчас мы с ними справляемся, запирая в гробах. Но какому-то безумцу показалось этого недостаточным, и он людей убивать, словно у нас проблем других нет. А теперь встречный вопрос. Что это с вами наш Люк делает?

Во время рассказа констебля по лестнице спустился мужчина средних лет в хорошем костюме (не то, что у большинства местных), кивком поприветствовал хозяев, констебля и, усевшись за соседний стол с книгой руках, стал дожидаться своего ужина.

Николас приветственно кивнул хозяевам таверны и Кате, но улыбки на его лице не возникло. Она была подавлена, поскольку девушка обратилась к их молчаливому спутнику по имена, а, значит, знала его в лицо. И это одновременно удивляло и настораживало жреца. Быть может, это они намеренно оставили его одного посреди болот? В таком случае Николас не готов был оставить парня, которому явно нужна была помощь и уход, в такой странной деревне.

Сев за стол, Николас заказал себе хлеба, сыра и яблок, вдобавок к этому попросив кувшин колодезной воды. Есть плотную и "тяжёлую" пищу на ночь он не хотел, потому что предчувствовал, что ночь окажется не такой уж спокойной, как он изначально на это надеялся. И сворачиваться калачиком во время сражения от случайного удара кулаком в переполненное брюхо... всегда было плохой приметой.
Пару яблок и ломоть хлеба с куском сыра он придвинул к Люку, сдобрив еду просьбой поужинать. Просьбой настолько деликатной, какую только был способен сейчас выдать Николас. Он хотел постараться, но у него вышло только строгое "Ешь давай", хотя в голосе и проскользнул оттенок просьбы.

Жрец ел и кивал в ответ на рассказ констебля, мол, спасибо, принял к сведению. Но на самом деле сердце в груди Санлайта билось часто, хоть и ровно. Он бы прямо сейчас отправился на кладбище с неупокоенными, но его держали сразу несколько обстоятельств. Во-первых, констебль, говоривший от лица города, который прямым текстом просил не вмешиваться. Во-вторых, Люк, тащить которого с собой на кладбище было столь же безумно, сколь тяжело было бросить его в этом городе одного. Один раз он уже оказался на болоте. Ну, и в-третьих, Николас знал, что ночью его силы идут на убыль, в то время как нежить оказывается в родной стихии. Жрец Солнца предпочитал сражаться с нежитью днём, но не из-за малодушия или неуверенности в собственных силах, а потому, что это было неразумно: лезть в логово врага, когда тот охотится. И пусть Николас был непримиримым борцом с нежитью, но до слепого фанатика, бросающегося в пасть дракону очертя голову, ему было ещё ой как далеко.

- Мы нашли его в доме на сваях. Одного. Мы не могли оставить его там, на болотах даже днём очень опасно, что уж говорить про ночь,- он отхлебнул из деревянного кубка воды и вытер усы,- а где брат его, Марсель? И почему у вас дети по болотам шастают?

Когда дворфы добрались до таверны их настроение резко поползло вверх. Шесть куропаток, двенадцать котлет, один прожаренный баран, двадцать кружек с элем, четырнадцать пироженных, и по четыре пригоршни ягод на брата, едва хватило братьям "заморить червячка". Дворфы больше ели чем слушали, на угрозу констебля Пайкель никак не отреагировал, а его брат лишь бросил: -Да сам возись со своими проблемами, нам неохота даже зад от скамьи поднять. Откушав дворфы пошатываясь двинули в свой номер, Айвен предупредил остальных, что отплытие будет через час после восхода.

- В доме на сваях? - констебль немного смягчился после слов Николаса, - А я-то всё думал, куда бедный парень запропастился. Он такой уже три недели, с тех пор как Марсель умер у него на глазах. До этого был общительным жизнерадостным мальчишкой, а тут раз - и тень себя прежнего. У них с Марселем ещё есть старший брат, Джиан. Я, признаться, думал, что он Люка на плантацию заберёт или в деревенском доме держит, но его самого тоже давно не видать. Нашли бы его и сдали парня брату.

Когда Айвен ответил грубостью, констебль лишь усмехнулся, но на его слова о скором отбытии ответил:

- Что за глупость? Вы на небо смотрели вообще. Надвигается колоссальный шторм. Охота вам в такую погоду по болотам шастать, до ближайшего города неделя пути и то, если дорогу знаешь. Переждали бы здесь. Но дело ваше, конечно.

С этими словами, констебль закончил ужин, отложил приборы, вытер усы и поднялся с места. Расплатившись, он ушёл. Человек за соседним столиком, отложил свою книгу, и обратился к путешественникам:

- Простите, что отвлекаю. Невольно стал свидетелем вашей беседы. Меня зовут Дункан Д'Лют. Констебль Гремин прав - сейчас очень опасно покидать деревню. Через три дня я возвращаюсь в Порт-Д'Элюр, если погода позволит, конечно, и предлагаю вам присоединить.

"Час от часу не легче...",- подумал жрец, слушая констебля. Он со жгучим сожалением вспомнил свой вопрос Люку о том, где сейчас Марсель, который наверняка лишь усилил страдания мальчика. Теперь он считал своим долгом найти Джиана.
Вести о надвигающемся шторме Санлайт воспринял стоически. Небольшой отдых был необходим им всем. Путь был довольно опасным и произошёл не без потерь, так что Николас считал, что им не повредит по крайней мере один денёк отдыха.

- Николас Санлайт. Рад знакомству,- он пожал человеку руку и сел к нему за стол,- буду рад вашей помощи. Мы, похоже, сбились с пути, потому что я понятия не имею, где мы сейчас. Нам бы разыскать Джиана, не хочу бросать Люка без присмотра,- жрец посмотрел на оставшегося за их столиком паренька,- да и местным, похоже, надо помочь с неупокоенными. Мы остановимся здесь. Встретимся завтра утром? Сейчас у меня много дел.

Николас встал и сразу же приступил к делам. Для начала, он снял две комнаты для себя и Люка, отвёл парнишку в его комнату и постарался уложить его на кровать и попросил Катю присмотреть за ним. Затем он принялся перетаскивать с плота ящики в свой номер. Во-первых, их могли разворовать. Даже не со зла, а просто от безысходности, которой от деревеньки веяло вполне явственно. Во-вторых, их мог потопить или испортить шторм. Молнии, проливной дождь, поднимающийся уровень реки - мало ли что могло случиться. Тревожить братьев-дворфов Николас не стал, предпочтя справляться своими силами. В довершение всего жрец покрепче закрепил плот, добавив к шестам-упорам привязь.
После всех этих манипуляций он зашёл проведать Люка, а затем доплёлся до своей кровати, с трудом снял доспех и погрузился в крепкий сон до рассвета, проснувшись по выработавшейся за годы привычки прямо перед восходом, чтобы успеть помолиться Солнцу, после чего снова лёг поспать пару часиков.

Николасу пришлось истратить немало сил, чтобы перетащить ящики, чуть спину не надорвал. Люка ему удалось накормить и даже уложить в постель. Ночь прошла без происшествий. После нескольких дней пути по болоту на плоту было здорово отдохнуть в мягкой постели от жуткой вони, чудовищной влажности, досаждающей мошкары и постоянного ощущения опасности. Утром было темно из-за нависших над деревушкой чёрных туч, через которые не пробивались солнечные лучи, так что утренний ритуал жреца был безнадёжно испорчен.

По утру все пятеро путешественником и юный Люк, вновь увязавшийся за ними, спустились в обеденный зал таверны. Там уже завтракал вчерашний знакомый, Дункан Д'Лют, у стойки бара скучала официантка Катя, оживившаяся с появлением постояльцев. Она с улыбкой поприветствовала гостей и застыла в ожидании заказа.

-Нам пожалуйста шестнадцать хорошо прожаренных форелей, восемь кружек эля, двенадцать бисквитов, и шесть чаш ягод, какие есть. Сделал заказ рыжебородый дворф усаживаясь на скамью.
-Ну что, заморим червячка и двинем дальше? Сказал Айвен обращаясь к компаньонам.
-Уай! Подтвердил его зелёнобородый брат.

Судя по виду Николаса на утро, можно было предположить, что он соревнуется с местным небом по части угрюмости. Под глазами появились тёмные круги, вид у жреца был немного усталый, между чуть сдвинутых бровей пролегла недовольная морщинка. И только глаза оставались живыми, а взгляд проницательным и тёплым.

В зал жрец вошёл без доспеха и безоружным. Тяжёлый вечер и хмурое утро немного компенсировали выспавшийся Люк, который всё же, по мнению Николаса, делал успехи по выкарабкиванию из своего тяжёлого состояния, а также улыбка Кати. Жрец даже, к собственному удивлению, сумел выдать короткую улыбку в ответ.

Он заказал по миске горячей каши с ягодами или фруктами себе и Люку, горячий травяной чай и попросил что-нибудь сладкого для Люка. Отсутствие полуорка и его верного пса начинало беспокоить Николаса, а вот братья-дворфы вызвали недоумение.

- Не получится двинуть,- пожал плечами жрец,- надо переждать шторм. А то и ящики в болоте оставим, и сами там же сгинем. А ещё мы не знаем, где мы находимся и как найти дорогу. Дункан,- Санлайт кивнул в сторону давешнего купца,- вскоре уходит, безопаснее пойти с ним.

За стол он пока Д'Люта не приглашал, решив сначала поговорить со своими спутниками без лишних ушей.

Урх'ай и Мортимер спустились в залу позже всех. И если песик бегал туда-сюда, активно нюхая всех вокруг и хлопая глазками, то его хозяин выглядел так, будто по нему всю ночь маршировала тяжелая кавалерия - весь помятый, с отеками вокруг глаз, которые уже налились пунцом, и плотно обмотанным вокруг шеи шарфом, из-под которого усиленно пульсировал какой-то сосуд на шее. Естественно, такой видок вряд ли можно было назвать приятным и располагающим к себе, но полуорк все-таки дошел до столика и с очарованием мертвеца улыбнулся жрецу и дворфам - и зашелся в жестоком приступе кашля, который едва не согнул его пополам. Может, это из-за перемены погоды, но он и вправду выглядел так, будто вот-вот откинется. Даже его пес подбежал к хозяину и обеспокоенно что-то потяфкал.
- Спокойно, Мортимер, - полуорк потрепал собаку за ушком, - со мной все в порядке... - Урх'ай снова откашлялся, но уже скорее для порядка, и посмотрел на Николаса и братьев-дворфов:
- Итак, как я смотрю, мы тут малость встряли... - протянул он наконец.

-Дык, что нам буря, ха, какой-то дождик нам не помеха! С бравадой сказал рыжебородый дворф. Я в этой вонючей деревне не хочу быть, вона нас никто не любят, мертвяки лазают, что нам тут делать?
Его брат всё это время молчал, по его лицу можно было понять, что Пайкель в раздумьях.

Николас нахмурил брови, глядя на болезного полуорка. В голове тут же замельтешили названия трав и рецепты отваров. Жрец даже пожалел, что не взял с собой хорошего запаса лекарских настоек и порошков. Мысль о том, что можно взять какие-нибудь лекарские мази или бальзамы в тех тяжеленных ящиках, которые они везли, ни на миг не возникла в голове Николаса. Взяв себе на заметку спросить аптекарскую лавку или травника в деревушке, Санлайт переключился на другую проблему. Бородатая братия явно не собиралась задерживаться в городе. Впрочем, первая проблема оказалась как нельзя кстати.

- Вам, может, дождик и нипочём,- возразил Николас, кивнув на полуорка,- но я как лекарь не рекомендую Урх'аю гулять под дождём, к тому же, опять-таки, вплавь отправляться опасно из-за бурного течения, а пешие дороги размоет. Лучше переждать здесь, чем сидеть потом по колено в грязи, глядя, как наш компаньон медленно умирает от лихорадки. В конце концов, мы заблудились и не знаем дороги!

Жрец устало вздохнул. Спорить с упрямыми дворфами не было его любимым делом, да и вообще уговоры не были его любимым занятием.