Сага Убежища 1000-Х-1 | ходы игроков | Пролог "Нам по пути"

Первая группа зашла в гермотсек. Люди все еще смотрели на стальной панцирь ворот, на вас, вторую группу, которая должна через пару минут покинуть стены Убежища. Стены, которые так долго дарили уют и беспечность. Определенно можно сказать в эту минуту одно - там будет все иначе.
Планировалось, что группы будут следовать до склада вместе. Все таки при всяких опасностях легче будет найти выход. Да и если тварь какая нападет, опять же, отпор дать легче. На складе первая заберет батареи и двинется к Скважине. А вы вернетесь в Убежище.
Все представлялось немного по другому. Почему то казалось, что люди будут радоваться. Ведь это продолжение, новый виток Убежища, замена батарей. Герои уходят на опасное задание, все будут плакать, но сквозь слезы радоваться. А вышло все по другому. Люди, да и сами декабристы стояли у гермоворот и ждали, пока они поднимутся и пропустят внутрь отсека вторую группу. Словно исполнение приговора. Люди, остающееся в Убежище подсознано знали, что больше никогда не увидят своих. Декабристы знали, что это последний день в Убежище. Но и первые и вторые понимали, что так надо. Сейчас железное полотно ворот полезет вверх. Словно в печи "освенцима"...
Медленно, тяжко скрипя ворота поехали вверх. Одна из старух, которой скоро уже стукнет 46, на эмоциях подошла к Борису и чмокнула сухими губами в щеку.
- Ты мне вздумай только не вернутся! - глаза, окутанные сетью морщин глянули последний раз в глаза и женщина отошла.

Последние часы безобразно растянулись. Это только со стороны кажется, что раз и пошел, а на самом деле получил накладную, собрался в дорогу, попрощался с родными и близкими и... И еще несколько часов осталось. Как дурак ходил туда-сюда, на знал что делать, чем занять себя. Мысли отвлечь. Зашел к своей бригаде, посидеть на дорожку, там уже новый прораб - Андрюха Янов. Как-то не очень посидели. Ребята выпить предложили - отказался. Еще идти и идти сегодня. Ушел. Снова бродил по коридорам бестолку, просто так.

Время. Пора на склад. Ответственный выдал все четко по накладной. Платку, снарягу, тяжелое и нелепое такое оружие. Ну да, оно там, наверное нужно будет.

Собрался, сложил все в рюкзак, закрепил по-надежнее, попрыгал. Хрен его знает зачем попрыгал, штамп это такой. Прыгать однако было неудобно - палатка, закрепленная на рюкзаке съехала набок. Снял рюкзак, перемотал палатку, чтобы не ерзала. Теперь нормально, вроде.

Еще пол часа. Вспомнил уроки школьные, разобрал автомат. Чистенький, смазанный, приятно такую машину в руках держать. Собрал. Проверил один магазин - все 30 патронов на месте. Еще 20 минут. Проверил остальные магазины.

Все равно времени много. Топтался как дурак у гермоотсека, пока остальные не подошли.

Ну вот и пора. Машка не пришла. Оно и к лучшему. Последний раз обернулся, "сфотографировал" глазами, и все. Теперь только вперед.

Никакого торжества или волнения, Ноль проснулся и почувствовал себя так же, как чувствовал себя уже лет 7...8? Хотя какое это имеет значение. Быстро собравшись, Ноль в последний раз окинул взглядом свою комнатушку. Будет ли он скучать по этой неудобной, сетчатой кровате, по пустым стенам, по фото... Нет. Фото он возьмёт с собой. Он должен помнить что идёт не на смерть, а на возможность хоть что то изменить.
Проснулся он как обычно, без пятнадцати шесть, а потому времени остовалось прилично и несколько часов ему пришлось просидеть без дела, пока остальные прощались с близкими и родными... Им есть что терять, зачем они готовы рискнуть своими жизнями? Слишком много вопросов. это даже странно, с чего вдруг такое любопытство. быть может всё таки волненние?
Наконец таки подошло время последовать на склады. Получив добротное снаряжение Ноль в очередной раз провёл неполную сборку разборку ПМ и АК, и убедившись что складовщик действительно знает своё дело, вроде бы немного успокоился. Всё таки червь тревоги грыз холодное сознание мужчины, несмотря на то, что он сам это старательно отрицал. Повесив автомат на грудь, Ноль заткнул за пояс ПМ, хм... Броня стесняла движения, но если привыкнуть. Где бы взять время на это привыкание. Рацию он разместил с противоположной стороны. Запихнув оставшееся причитающееся ему снаряжение в рюкзак и подтянув лямки под себя, Ноль безразлично осмотрел лица тех, кто сегодня уйдёт с ним. Во многих читалась грусть, тоска... неважно.
Стоя у шлюза гермоотсека, настроение у Нуля упала ниже привязавшейся клички. Он собирался спасать, а не подстраховывать, собирался уйти одним из первых и вернуться таковым же.. Теперь же томительное ожидание и проводы тех, кого он и не знал толком. В толпе ни кто не говорит прощай, бояться того, что и так прекрасно знают. Глупо. Наконец ворота начали ооткрываться и Ноль приготовился впервые увидеть иной, не тот что прежде, мир.

Сергей шел в декабристы намеренно и добровольно. Он понимал, что этот поход – верная гибель, пусть и во спасение всего Убежища. А теперь выясняется, что одна из групп собирается вернуться назад. Как это так? Выйти, и вернуться? Такого же никогда не случалось! Это как-то неправильно, что ли.. Хотя, что в этом плохого-то? Наоборот, радоваться надо. Только вот никто даже не улыбался, провожая взглядом первую группу.

Сложив свои вещи в рюкзак, и напялив бронежилет поверх толстовки, Григорьев своим хмурым взглядом сверлил створки гидродвери. Со стороны могло показаться, что он сильно чем-то обеспокоен, что в принципе, было и не удивительно. Однако никто даже не догадывался о том, что он чувствует на самом деле. Это было неуместно сладостное предвкушение того, что сейчас произойдет. Сергей жаждал оказаться на поверхности, и очень надеялся, что ворота не заклинит, и не случится ничего непредвиденного.

Спустя какое-то время, Григорьев отвлекся от двери, и посмотрел на свою семью, с которой уже успел попрощаться. Лена тихонько плакала, закрыв лицо руками; сыновья пялились на вторую группу декабристов и о чем-то шептались. Сергей осознал, что возможно, никогда их больше не увидит. Ну и пусть.

Заскрипели ворота, и Григорьев с готовностью повернулся на звук. Лицо его предательски засветилось легкой улыбкой.

– Интересно, что со мной не так? – подумал Сергей.

Вот он торжественный момент, которого я так ждал. Наконец-то сбудется мое предназначение - как и все мои предки, адво-кааты, я иду защищать людей. Защищать людей от зла, тьмы и возможно, если повезет, мне удастся померятся силой с самим пра-ви-тельством... Вовка оглядел гермо-двери, и на последок, в сотый раз, проверил все многочисленные подсумки и карманы в разгрузке - все они были забиты полезными в походе вещами. В руках Вовка держал родное, переходящее из поколения в поколение, охотничье ружье, а АК 47 непривычно оттягивал левое плече. На спине, чуть выше походного рюкзака была прикреплена радиостанция. Посмотрев на остальной отряд, Вовка понял, что эти здохлики быстро загнутся под таким весом, и без лишних церемоний, взвалил её ан себя.

- Ну что, скоро вы там? - окрикнул остальных, даже не глядя на провожающих "цывилов". Вовка хотел как можно скорее сделать шаг за грань. За грань которую еще не разу не пересекал...

Ворота поднялись, открывая вид на перемычку. Обычная комнатушка - проход во внешний мир. Первая группа уже вышла из Убежища, черед за второй.
В кибитке Ответственный, махнул рукой, мол заходите. Вот и все, если что и забыл сделать декабрист в Убежище, то теперь уже вряд ли сделает.
Группа зашла в перемычку и за ней, со скрипом, движимый поршнями опустился полог ворот. Шваркнул о пол бетонный - тишина и темнота. Только лампа желтым цветом мигает.
А в Убежище тем временем опустились вторые ворота, запечатывая внутренние просторы еще на год. Ну или до того времени, как вернутся Избранные. Хотя это и было бы замечательно, но выглядело бы до жути страшно - стук в ворота Убежища.
Желтый цвет сменился красным и железная створка гермоворот поползла вверх. Обдало очередной порцией пыли. Беспросветной. Тишина. Только и слышны шаги первой группы. Впереди. Внешний мир, мать его.