Six O'Clock [✓] | ходы игроков | Tам, где ничто не растет (Ричард)

Когда лорд ушел, к Ричарду подошел один из лакеев и, пока остальные убирали со стола, с поклоном предложил ему показать его покои.

Юноша согласился и последовал за лакеем, осматриваясь вокруг, спросил:
- Мои вещи из номера, я надеюсь, будут перевезены сюда?

Слуга обернулся:

- Вещи из номера? Прошу прощения, но я не знаю, о чем Вы, милорд. Все, что Вам необходимо, будет Вам предоставлено. Что касается личных вещей, то, я думаю, Вы скоро к ним вернетесь. Впрочем, об этом надо говорить с лордом Коннлой.

Помолчав, он добавил:

- Я переговорю с придворными колдунами. Вполне возможно, что они смогут помочь Вам, милорд.

Предоставленные Ричарду апартаменты состояли из трех просторных комнат, в одной из которых располагалась спальня, в другой - зала с настольными играми вроде нард, третья напоминала столовую. Везде чисто, светло, роскошно. Мрамор, шелка, бархат. Наборный разноцветный паркет. Статуи и статуэтки. Белое с темным золотом и персиковыми оттенками - нежная пастельная гамма. Из последней залы с обеденным столом и гобеленами, изображающими пиры на стенах, два выхода: в коридор и в сад, заросший цветущим жасмином и опадающим шиповником. Неподалеку слышится девичье пение - голос несильный, но нежный и точно выводит замысловатую мелодию. Слова не разобрать, но отчего-то Ричарду кажется, что поют на незнакомом языке. Вот, на дорожке мелькнуло белое платье...

"Ещё и колдуны".
Ричард осмотрел комнаты. Приятная обстановка, ничего не скажешь. Юноша сохранял на лице маску вежливого любопытства - в самом деле, не все ли равно, какие здесь комнаты, какой сад и что там за белое платье мелькает?
Обойдя свои апартаменты, Ричард отпустил слуг и, не раздеваясь, упал на кровать - да так и лежал, то проваливаясь в сон, то вновь просыпаясь. Есть после обеда с Коннлой не хотелось, да и вообще хотелось только одного - молча лежать, глядя в потолок, и ни о чем не думать.

Голос пел, нежно и томительно, то поднимаясь вверх, то резко падая с высоты и трагически обрываясь. Вспоминались неополитанские романсы, где настоящие, искренние слезы и отчаяние так причудливо смешиваются с любовью... И - несбыточной надеждой. Ричарду казалось, что он погрузился в какой-то странный сон, в котором ничего не снится и обстановка видится как наяву, только что-то он все время упускает... Но что?..

В проеме, ведущем в сад, в сгустившихся сумерках появилось белое платье... Девушка. Не произнеся ни слова, она подошла к кровати и села рядом с юношей. Черты лица виделись размыто и нечетко, оставалось лишь ощущение, что она безумно красива и невероятно печальна. Холодные руки легли Королеву на запястья. И больше он ничего не помнит.

Наутро он проснулся один, свежим и отдохнувшим. Слуги принесли завтрак, извинились за то, что вещи Ричарда пока доставлены быть не могут, прислуживали ему во всем, а потом с поклонами пожелали приятного дня. Ричард мог бродить по дворцу, выходить в сад, но сколько бы он ни бродил - нигде не было видно и следа хозяина, ни даже стен, окружающих поместье. Казалось, весь мир состоит из этого бесконечного дома и сада, наполненного ароматами цветов, молчаливыми поклонами слуг и ожиданием чего-то неизведанного.

Tак прошло три дня. Еду приносили пять раз в день - завтрак, второй завтрак, обед, чай в пять вечера и ужин. Слуги неизменно вежливы и бесстрастны. И никого, кого можно было бы назвать ровней - даже Эрнест не заходил. На второй день принесли вещи из санатория, и это было единственным событием, нарушившим ставшую уже привычной рутину, - если не считать, конечно, явления девушки в белом в самый первый вечер, после которого Ричард обнаружил на запястьях тонкие серебряные браслеты, снять которые не получалось при всем желании. На третий день они исчезли, а на следующее утро лорд Коннла пригласил Ричарда на завтрак.

На этот раз они сидели на открытой веранде, обдумываемые со всех сторон ветром, и князь туата не стал больше ходить вокруг до около, а после приветствия и вопросов о самочувствии и о том, нравится ли Ричарду его, лорда Коннлы, гостеприимство, перешел сразу к делу.

- Я бы хотел Вас попросить об одном одолжении, - произнес он где-то в середине трапезы. - Если Вы не против, конечно.