Правое дело | ходы игроков | \Холодный октябрь\

Мал

– Я сразу эту тварь заподозрил, ещё когда она в деревне объявилась. – Намётанный глаз Мала заметил, что кисти Вильхельма расслабился, когда инквизитор подтвердил что верит, и дальше дальше говорил с апломбом и степенной уверенностью, делая между предложениями очень короткие паузы.

– Но негоже действовать без доказательств разума, ибо чувства от Хаоса идут и в него же ведут. Каюсь, промедлил я с розыскиванием – посевная как раз пошла, козы котиться начали, по весне-то, дел невпроворот. А когда хлопоты закончилась, то поздно было, околдовала женщин наших ведьма. Грозился я Ингрид, что верно то верно, ибо только тревога матери за дитятю и любовь к нему может злые чары перешибить. И верно поступил, же – без этого не нашли бы мы ведьму в её тайном кабале.

По правде сказать, принц не до конца знал, что ему следует делать. Могло ли это действительно быть так, что его враг и кузен изгнал его не в какое-то иное царство, как он сначала думал, но в иную эпоху? Могло ли это быть так, что он на самом деле мертв, и похоронен, и бродит ныне, неприкаянный, по земле теней? Надменный демон-глупец, быть может, и уверял его в обратном, но крылатый лорд явственно помнил кинжал приближающийся к его груди и рассекающий его плоть. По правде сказать, он действительно ничего не знал о ситуации, в которой он обнаружил себя эти несколько часов назад, - ничего и еще меньше.

И вот, как то обычно бывает с людьми несведущими и не знающими, что происходит вокруг них и куда движется их жизнь, он негодовал. Он проклинал себя, и своего врага чернокнижника, и весь мир. И он рухнул на землю, и он бил ее руками, и он забылся полу-нистовством полу-сном, ибо все же он очень устал, - сколь бы сильным и упорным он ни был, - и недавнее безпамятство на берегу реки едва ли могло справедливо считаться временем настоящего отодхновения.

- Крутые времена требуют крутых решений, - кивнул Мал, впрочем, не придавая голосу никаких особых оттенков: ни одобрения, ни негодования. Просто как факт. - Особенно, если имеешь дело с ведьмой.
Пастор нисколько не сомневался, что у старосты, как и у многих, есть свои маленькие тайны, и как-то он всё-таки причастен к тем слухам, что ходили о нем от девушек, но суть вопроса была достаточно деликатной, чтобы можно было обвинять Красса в чем-то наугад. Да и сам Вильхельм, чувствуется, был отнюдь не дурак: смог выбрать подходящую "жертву" для своего допроса, на которую было легко надавить и получить нужное признание. Может быть Вильхельм Красс был даже чересчур умным?
- Расскажите мне о ваших сомнениях по поводу праведности ведьмы: были ли какие-то знаки, давшие вам подсказку или всё это лишь интуиция истинно верного Порядку человека? Как, кстати, звали ведьму?

Разум обессилившего принца всё глубже и глубже погружался в тёмное забытье. Конечно, у него оставались ещё силы, и ярость, и желание двигаться дальше, но в этот момент растерянности, усталось взяла верх, и Джаралак, принц Ирриго, начал падать в бесконечные провалы сна, одинокая песчинка в бесконечности. Отступили, став неважными, загадки и тайны, и даже голос мщения умолк перед лицом этой тёмной, тяжелой вечности.

Ракоши вынырнул из сна со странным ощущением потери, словно он забыл что-то невероятно важное или сделал какую-то ошибку. Ошибку? Во сне? Глупости, конечно.

Оглянувшись по сторонам он узрел всё ту же убогую крепость-церковь, и коллег-инквизиторов, проводящих допросы, кметов, хлопочущих по повседневным делам с преувеличенной энергией. Похоже, его забвение длилось совсем недолго и увы, дрянная ситуация, в которой очутилась их котерия, совершенно не желала исправлять сама себя в его отсутствие. Пастора ждала работа, и, ещё неведомо для него, загадка что таила в себе путь к его величию.

Но это была уже совсем другая история.