[D&D4] Спящий Гробницы Снов [Дошедшая] | ходы игроков | Пролог Торна и Назос: В погоню за беглянкой

Новое утро наступало в городе Оверлук. Дварфийской столицей. Настоящим конгломератом, где если наткнешься на тифлинга в латах или на странного дэйва с крыльями, не будешь удивляться. Высокие стены четырьмя большими квадратами опоясывали город. "Дварфийская душа и сотни крепких рук. И никому вовек не сдастся Оверлук" - было начертано на них, древняя поговорка, которую некоторые называли молитвой. Ведь кто знает, не сам ли Морадин помогает этому цветущему городу? Сперва это была угроза повторной Красной Руки, которая схлопнулась еще не доходя до Бриндола. Затем это была орда орков из-за гор Стоунхоум, что нашли ход через эти могучие горы - они были отброшены в Бордрине. Враждебные существа теней, что прятались в пещере под ногами, в Кузнице Теней на ином плане, тоже вынуждены были свернуть свои планы по вторжению. И наконец, генерал Зитируун, что наседал на город буквально два месяца назад с огромной армией немыслимых существ. И он тоже был отброшен.
А город продолжал процветать. Восстановиться после сражения - дело недолгое для тысяч крепких рук умелых ремесленников, архитекторов и скульпторов. И на всю эту громаду камня, на сады и парки, на просыпающихся людей и прочих разнообразных рас смотрело сейчас утреннее солнце. Улыбаясь всем своими лучами, озаряя небесным светом, оно заставило проснуться светом через окно две совершенно разные персоны.

Она проснулась в шелковой постели, на мягкой двойной кровати, и чародейский подогрев воды уже превратил ледяную воду в изящной умывальной чаше в теплую. Слуги готовы были обслужить важную персону по первому же звону колокольчика. Третий этаж выходил на восток и сквозь него было видно эльфтаун - красивейший район, в котором, как это ни странным могло показаться, не найти было эльфов. Прекрасные сады и выпускающие струи воды фонтаны, которые рисовали радугу в чистом-чистом небе. Из окна выглядывала и побеленная стена стоящего рядом здания, статуя красивой стройной женщины с воздушными одеждами, по дороге мимо ее дома неторопливо шагал эладрин в зеленом камзоле и с тростью, могучий драконорожденный, идущий на работу охранником в одном из местных магазинов...

Он проснулся от криков. Кто-то кому-то бил морды в этой простой таверне, и просто-таки оглушал своими дикими криками, заставляя пробуждаться всех, спящих наверху. Окна были открыты, просто потому, что запереть их означало помереть от странного запаха, доносящегося из коридора - чай какой-то алхимик снял соседнюю комнату. Благо, в этот раз со временным домом не повезло - легко можно было выбрать другой. Кто знает, почему его занесло в Волдырь, наверное, очередной поиск приключения на свою голову - нет просто в городе лучшего для этого места. Этот беспорядочный во всех смыслах район был населен почти до отказа практически каждой расой и самыми безголовыми персонами. Вот, внизу как раз кто-то хочет открутить другому голову, а с улицы (обязательно, обязательно в тот момент, когда только встает солнце!) начал горланить во всю глотку безумный проповедник: "Конец света! Конец света близится! Гитьянки были только началом! Нас всех ждет гибель! А-а-а-ай, холодно же!" -- это на него сбросили ушат холодной воды. На время станет тише.

Она была высшим эльфом, и звали ее Назос, с кличкой Хатранский. Вот уже пятнадцать лет она жила здесь, в Оверлуке, и за это время ее способности в магии, ее собственное обаяние и острый язычок помогли ей пробиться до верхушки - и при этом оставаться независимой, а не погрязать в бюрократии. Наступал новый день, который наверняка будет полон забот.

Он был эльфом лесным, с темным прошлым, звали его Торн, и никаких тебе кличек. Вот уже пятнадцать недель скоро будет с того времени, как он вернулся из Логова Разрушителя. Тогда его добыча ускользнула, и это, как оказалось, к лучшему, потому что наниматель бесследно испарился и уж точно не мог ему заплатить по счетам. Наступал новый день, и что принесет глупое улыбающееся солнце?

Ирония судьбы, но утро принесло каждому одну и ту же весть. Причем, не через гонца. Не через письмо. А прямо голосом в голове. Каждому голос был знаком - это была Старейшая Итрика. Она была сердцем Оверлука, в переносном смысле, конечно. И в этом сердце горел огонь, настолько яркий, что сравниться мог разве что с красотой ее шикарных каштановых волос или изысканностью ее манер на приемах. Она могла вдохновить на бой, она могла заставить изменить свое мнение самого Старейшего Моргоффа, а своей внешностью неизбежно приковывала взгляды. Но сейчас ее голос был полон тревоги.
-- Это Итрика. Моя Сьерра сбежала в Уестдип сегодня ночью. Похоже, ей промыли мозги. Мне нужна ваша помощь, лично. Приходите после вторых колоколов в Каер Оверлук, пожалуйста.
На этом послание кончилось - ритуал мог передать только двадцать пять слов. Он все еще звенел в головах, поскольку требовал ответа - все, что скажут Назос или Торн сейчас, мгновенно будет отправлено назад, к Итрике. Увы, не больше двадцати пяти слов.

Сьерра была ее дочерью, взбалмошной, дикой - вся в мамочку. Уестдип был отсюда на расстоянии около двадцати миль - путь предстоит немалый, но вторые колокола наступят, судя по солнцу, только через два часа. Вполне достаточно времени, чтобы совершить утренний моцион, разобраться с текущими делами и отправиться на встречу в Высший зал - в центр Оверлука. Только сперва нужно отправить ответ Итрике.

Торн немного помедлил спросонья, приводя мысли в порядок и проговаривая про себя только что полученное послание - если, конечно, это действительно было послание, а не утренний полубред. В последнее время это случалось довольно часто - то и дело проснувшись, он усилием воли отгонял продолжающие кружиться в голове образы и видения. Саршан... чернокнижник-шадар с хитрой, змеиной улыбкой... не иначе, как его рук дело. Нужно было пристрелить его, пока была возможность.
Впрочем, похоже что на этот раз все наяву. Смердит так, что даже мертвый бы проснулся. И сбежал куда подальше отсюда. Что там, значит, старейшина Итрика вещала? Ммм... Сбежавшая дочка. Промытые мозги. Ага, как же. От строгой маменьки небось диранула, или прознала про какой-нибудь договорной марьяж, как это у дварфов заведено. Уж не за того жреца, как его там... Трайна... решили выдать? А что? Герой, спаситель города. Холостой. Мвахаха. Ладно, это их дело. Платит Итрика исправно, полновесной монетой, да и признаться, искать беглую девицу занятие поинтереснее и попроще, чем выслеживать по трущобам и болотам злыдней. Старею, наверное.
- Хорошо. Буду. - сосредоточившись на ответе, прошептал охотник и, всласть потянувшись, отправился умыться. И надавать по шее вонючке-алхимику заодно. Определенно, утро задалось.

Шестнадцатый год пойдет, как она обосновалась в Оверлуке, но волшебница до сих пор не привыкла к разношерстному населению, зачастую не вызывающих у Хатранца вдохновения. Даже Эльфтаун не оправдывал свое название. Вместо соседей близких ей по крови и духу приходилось наблюдать абсурдность существования плодов любви драконов и прочих чудовищ. Советник ни за что не села бы за один стол с тифлингом. Конечно, важен вопрос цены… Политика! Чего не сделаешь ради хорошего союза!

День предстал чудесным и радостным, чтобы продолжить свою деятельность и взобраться выше, опутав очередной разум паутиной подозрений и политических интриг. Кореллон, несомненно, благословит столь благую деятельность на пользу Народа. Но прежде стоит немного понежиться с мурлычущим у носа крылатым белым котом.

Назос успела распахнуть двустворчатые застекленные двери, выводящие на балкон и умыться, когда пришло послание. Чары тихим звоночком прозвучали в голове, словно постучались в дверь. Сильное чародейство. Хатранец тоже желала обзавестись подобным. Надежное, способное далеко дотягиваться, сохраняет приватность, пусть и ограничен объем послания. По всем параметрам полезное заклятие.

Весть пришла тревожащая, пусть она и сохранила хладнокровие, и предвещающая утомительную прогулку. Однако, советнику польстило интимность доверия, оказанного Старейшиной.
- Соболезную, Старейшая Итрика. Непременно буду у вас и окажу любую возможную от меня помощь. Хатранец, - мягким, добродушным, голосом произнесла волшебница. Кому как не ей, воспитавшей пару учеников, были знакомы моменты, когда дети отбиваются от рук и обязательно норовят сбежать. Однако, самым худшим развитием событий в данном случае будет персональная погоня, а это неизвестно сколько дней верхом. Скрашивало ситуацию только несколько, несомненно, полезных в быту простеньких чар.
- Работа-работа, Катти, - обратилась волшебница к своему крылатому фамильяру. – Не знаю, удастся ли нам сегодня завершить партию в шахматы.
- На чужих ошибках делают карьеру, - отозвался не в меру острая на язык кошка.
- Верно. И наша задача не залеживаться в постели, а пройти до верха.
Позвав слуг, а волшебница предпочитала в данном случае использовать людей и полуэльфов, Назос облачилась в свою неизменную белую робу, диадему (подозревая, что она крайне понадобится в данном случае) и маску. И отдала пару приказов, проявляя проницательность. Однако, она не догадывалась с кем ей сегодня предстоит пересечься. И как это изменит ее жизнь, а, главное, в какую сторону.
- Приготовьте мои вещи. В рюкзак. Возможно, отправлюсь в путешествие. Одежду уложите аккуратно. И так, чтобы это реально было нести. И подготовьте Засаду. Она должна быть в идеальном состоянии. Когда вернусь? Вероятно поздно. Предупредите повара. Через полчаса я желаю видеть моего секретаря с подборкой дел. Хм-хм-хм… Пока все. Выполнять.
К назначенному времени Хатранец, уладив часть своих дел (например, завтрак и разбор дел на важные и в мусор), явилась на встречу. На улице было тепло, так что можно обойтись без плаща. Она захватила с собой только книгу заклинаний и Катти, то болтающуюся рядом, то отдыхающую на ее плече и вечно мешающую белым хвостом.
- Прекрати, пакость хвостатая, - прошипела эльфийка, отмахнувшись от пушистой размахивающей назойливости.

Оставим позади несколько часов зарождающегося утра. Которое уже зародится к этому времени.
Оставим позади слуг, что застилали кровать за Назос, собирали для нее вещи и снаряжали лошадь. Копошение было непривычно для эльфтауна, где никто не торопился жить - настолько здесь была уютная атмосфера, и вполне соответствующие были жители: артисты, скульпторы, архитекторы, уважаемые торговцы и богачи, отстраивающие себе целые особняки.
Оставим позади гнома-алхимика, который к моменту выхода Торна из Волдыря орал благим матом каждый раз, когда к нему прикасался зачарованный ремень. Да-да, примерно так оно и было - зачарованный ремень шлепал его по голой заднице посредине улицы, и после каждого прикосновения рот гнома не по своей воле орал: -- Я не буду больше заниматься алхимией в таверне! *шлеп* Ай! Я, дьяв'не буду'ол поб'больше'ери заниматься алхимией в таверне! *шлеп* Ай-яй-яй, больно же-я-не-буду...

Как вы поняли, наши герои выступили из своих жилищ к Высшему залу, стремясь попасть туда как раз под вторые колокола, когда солнце уже полноценно засияет над горизонтом, когда молитвы Морадину отгремят в Каменной Наковальне. Настолько больших противоположностей, какими были Торн и Назос, трудно было отыскать, и конечно же, это можно было счесть маленькой такой шуткой вездесущей судьбы - для тех, кто в нее верил. Для тех, кто не верил, просто совпадением.

* * *

Историческая часть города, названная Высший Зал, состояла из настоящего леса массивных зданий, растущих высоко вверх, словно могучие деревья. Чуть ли не каждый дюйм был отдан различным министерствам и отделениям, посольствам и организациям, а где не было зданий, стояли шикарные статуи дварфийских фигур, знаменитостей, основателей, творцов и ремесленников, огромные башни, на которых, казалось, взберешься - и увидишь не только город целиком, но и заглянешь за горы... Даже если обратить внимание на стены - в них были вырезаны эпизоды из жизни города и не только города - то огромная война, что завершила Эпоху Цепей, то первая наковальня, что подарил дворфам Мораддин на заре веков, то первопроходцы-горняки, что открыли новую жилу в лежащих рядом горах, то заложение краеугольного камня в Оверлуке...
Это место явно страдало от обилия зданий. Даже улиц нормальных не было, так, улочки. Не зря многие купцы предпочитали объезжать центр города по одному из ответвлений. Глядя на обилие тупиков и закоулков, можно было вздохнуть с облегчением от мысли, что в этом районе преступность почти полностью искоренена.
Звуки что-то обсуждающих во весь город дворфов, запахи толпы, мусора и еды (терпимые в сравнении с тем же Волдырем), и здания, здания, здания. Министерство Иностранных Дел, Министерство Войны, Министерство Горной Промышленности... Таков и весь этот район.

И сердцем его был Каер Оверлук. Столь странно названное здание хранило за своими стенами и сам Высший зал, который когда-то был единственной достопримечательностью района, и Совет Старейших, который непременно заседал в этих стенах. Здание отображало саму величественность - настоящая раскинувшаяся крепость в центре города, созданное из темного камня, вероятно, добытого еще во времена эпохи Цепей самими дворфами (которые в то время были в рабстве), оно состояло из восьми круглых башен, образовывающих правильную звезду, а башни окружали центральную цитадель, накрытую куполом. Вокруг всех башен и цитадели была очередная стена, еще выше той, что окружала район - чуть ли не 200 футов (60 метров) высотой!
Если вас до сих пор не впечатлил масштаб, придется сказать об архитектуре, возводившей это здание в одно из самых великих в этих землях. Орнаменты, высеченные фигуры, гравировки и барельефы, описывающие разнообразные фрагменты истории, письмена, что несли в себе клятвы и обещания, декларации и даже обеты мщения против орков, гигантов и других и другого, что было связано с нечестием и неверностью.

Торн и Назос приходили сюда с двух сторон и неизбежно должны были встретиться здесь, у входа в крепость. Где стояло два закованных в латы стражника, каждый высотой примерно по грудь просителям. Большие секиры прикрывали закрытые врата - огромные и высокие, как и полагается любому солидному зданию дворфов. Если вход не высотой в полдюжину дварфийских ростов - это не дворфийское здание.
-- Прошу прощения, но сейчас прием к Старейшим... -- начал бурчать один из дворфов, чье лицо невозможно было рассмотреть за блестящим шлемом, -- А, это Назос Хатранский.
-- В такую рань? Видимо, что-то срочное, -- произнес другой, убрал свою загораживающую вход секиру и трижды стукнул по окованным вратам большим металлическим кольцом. Внутри заскрежетал какой-то механизм. -- А вы кто... сэр? -- обратился он уже к Торну.

Странно на Хатранца действовало солнечное утро начала осени. Мысли вились вокруг того, кто, точно не она, посмел на столь грубое применение туманящих разум чар. Плохая работа. Грязная.

Внутренняя часть Оверлука нравилась эльфийке. Она чувствовала себя среди узких каменных улиц как дома, который разрушили и отобрали у нее. В Серых Пиках. Как в Гил-Гарене, где они вместе с дварфами строили утопию. Немного подправить дварфийскую цитадель, населить эльфами и... Закрученная спираль. Кажется, что сейчас она пойдет по кругу, подобно Колесу Времени, но ничто не повторяется, а если и да, то конец его предрешен.

Квадратное искусство поражало массивностью, но угловатому прими... неважно. Изящества не хватало. Высокие башни завораживали. Ей самой было приятно порой подняться на самый верх, где дуют холодные резкие ветры, чтобы приблизиться к небесам и взглянуть с вершины на маленькую квадратную грибницу.

Волшебница явилась к знакомым вратам Каер Оверлук. Ее внимание привлекла подозрительная личность отталкивающей наружности. К удивлению Хатранца это был эльф. Назос хмыкнула и сощурила лавандовые глаза, всматриваясь в фигуру. Пару секунд она следила за ним взглядом. Взяла крепче кипу бумаг и книгу, обтянутую черной кожей, и подошла к стражам замка, где заседал городской совет.
- О'ворите вра'та, Хранить'ели, - произнесла она с неизменным эльфийским акцентом слова всеобщего наречия, повелительно двинув рукой. - У мен'ья дь'ело к Старь'ейшине Итрике.
- В такую рань?
Волшебница с достоинством кивнула. Перья ее уродливой драконьей маске колыхнулись от движения. Всем своим видом Советник выказывала стать и грацию.
- Ar'Tel'Quessir не спь'ят.
Она обернулась к эльфу, больше напоминающему головореза.
- Quel'andune. Mankoi lle autien?. Mankoi naa lle sinome?*– последний вопрос Советник произнесла с нескрываемым ехидством, осмотрев неизвестного пришельца с ног до головы.


Получатели: Назос Хатранский, Торн.

Высокий диалект в окружении приземистых, массивных стен и стражей под стать стенам звучал странно и, как это ни грустно, неуместно. За годы, проведенные среди людей, Торн уже успел порядком подзабыть ломкую, скованную условностями и устаревшими тысячелетия назад оборотами придворную речь. Да и чванливая чародейка похоже тоже говорит кое-как, будто затверженные фразочки из словарика вставляет, не особо заботясь о смысловых тонкостях. Только перед дварфами выпендриваться и годится, при любом приличном Дворе засмеют же.
- Я - Торн. - скучающим тоном представился охотник, прикрывая ладонью зевоту. - Полагаю, милейшая старейшая ждет моего визита. Вас не предупредили? Любопытно...
Он нехотя повернул голову к чародейке и, после секундного взгляда в прорези маски, обратил его чуточку пониже... и задержал там. Ненадолго.
- И вам доброго утра, уважаемая волшебница. - буркнул одноглазый, меланхолично кривя губы и не пытаясь переходить на выспренние обороты Двора. - Нет, не ошибся. А вы что же нынче пешком? Неужто госпожа Итрика не выслала за вами хотя бы самую завалящую карету? Безобразие.

- ...старейшая ждет моего визита...
Услышала Назос, задавшись вопросом с каких пор бродяг пускают в Каер Оверлук и не врет ли этот эльф. Но вместо того, чтобы смотреть ей в глаза, он пялился на ее книги и до неприязни мрачно улыбался, словно кто-то затянул ему сзади уши.
- Нет, не ошибся.
- А стоил'ьо бь'и, - ответила волшебница.
"Это что? Нелепая подстава? Старейшина Итрика устроила мне проверку? Жалкое подобие на покушение в ожидание открытия врат? - думала маг".
- Прогул'кьи пь'ешком поднимь'яют настрое'нье. Разнообразие, культура... Ах... Оно вам незнакь'омо, какая жалость. Вы-ть'ё, сбили нь'оги, пок'ьа дошли, любезный сорь'одичь. Вы хоть'я бы, sereg'wethrin*, замь'яскировались, а ть'о негь'оже входь'ить через парь'ядный предь'ставивьшись. Можь'ет вас заколдовь'ять? Ньевидь'имкой оно прощье, - Хатранец тихо хохотнула за маской.


Получатели: Торн, Назос Хатранский.

-- Хе, слышишь, как воркуют... Прямо как я со своей Армельд...
-- Твоя Армельд кого хочешь так приворкует, что искры с глаз полетят.
-- А твоя-то, а твоя-то?..

Одна из любопытных черт дворфов, ну, кроме любви к молотам и топорам, кроме неискоренимого гигантизма в постройках, кроме повального увлечения Морадином, кроме... в общем, такой чертой является их крепко-накрепко засевшее в голове мнение, что абсолютно все расы обязаны считать их дворфиек краше любых нимф. И что, собственно, все войны дворфов идут за баб. Ну, еще за пиво. И немножко за баб. О, Морадин, что за низменный взгляд на мир! Не в этих же стенах, изрезанных барельефами великих битв!

Механизм скрежетал, отворяя врата - на это ему потребовалось не больше минуты, и огромные створки распахнулись внутрь, приоткрывая проход в лабиринт коридоров настолько широкий, что проедет и колесница. Невероятные гобелены на стенах, великолепная отделка на полу и на потолке, через каждые несколько метров были статуи многочисленных сыновей и дочерей королевской династии еще с тех времен, когда дварфийская раса блистала величием, большой империей распространяясь вдоль гор. История людей и эльфов, правда, не хранит причин, по которым от этой империи осталась лишь история. История - именно в этих статуях, этих коридорах и залах. Добро пожаловать.

- Это гь'язные инсь'енуации! - возмутилась советница Хатранский (она сомневалась, что кто-то из присутствующих знает слово "инсинуации"), которая не желала пачкать свою безупречную политическую репутацию, спутавшись с каким-то лесным эльфом из подворотни. Это могло плохо сказаться на отношении общественности к ней, если распустят грязные слухи. Советник флиртует с, Абисс его подери, знает кем? Ух! Ей нравятся грязные опасные плохие парни? Еще чего не хватало!

Назос покосилась на некую загадочную персону по имени Торн. Но смолчала, готовое сорваться с губ, - "Держите себя в руках. И руки в себе. Особенно".

- Нь'ядеюсь вашь'е пь'ёвленье ошь'ибка, люб'ьезный сорь'одичь, - волшебница повела плечом и горделиво проплыла вперед. Манеры при встрече с членами Совета - это главное. - Идь'емте, пь'ёсто Торн, а ть'ё заблудить'есь на пь'ятаке.

Мда. Ох уж этот утренний свежий воздух и его знаменитое пьянящее действие на головы засидевшихся в башне, за книгами да ретортами, магиков. Еще солнце не успело толком взойти а госпожа волшебница уже просто языком еле ворочает, так нализалась спозаранку. Несет леший знает что.
- Нет, но спасибо за предложение, миледи. Как-нибудь в другой раз непременно воспользуюсь. - хмыкнул Торн, нетерпеливо ожидая, пока ворота наконец соизволят проскрежетать на достаточную для свободного прохода ширину и можно будет наконец отправиться дальше.
- Например, когда вы, миледи, будете в чуточку менее приподнятом состоянии. Вы ведь, надеюсь, бываете в нем? Ммм? Хотя б иногда. Для культурного, так сказать, разнообразия. А что же до маскировки...
Охотник сделал приглашающий жест, с легким поклоном предлагая даме пройти первой и давая понять, что мол думайте что хотите насчет происхождения и рода занятий, но этикет кой-какой давайте соблюдать.
- То позвольте отметить, что ваша, миледи, просто великолепна. В жизни б не подумал при встрече, что это странное чудо в перьях - сама блистательный светоч разума, Назос Хатранская! Просто потрясающе. Только по коту и можно признать, да.

Оказалось, что у бродяги Торна все же есть кое-какие манеры и понятия о приличиях. Хатранец довольно улыбнулась и посмотрела на лесного эльфа глазами своего вылизывающего перышки кота.
- Например, когда вы, миледи, будете в чуточку менее приподнятом состоянии.
- Вы мь'юдры не погь'одамь'. В дурном нь'ястронии я опь'ясна. Так что вь'ям действь'ительно лучше будь'ет исть'езнуть, mellon en mellonamin*.
- ...что это странное чудо в перьях...
Хатранец, грациозно вышагивающая впереди, сжала в калачек одетую в белую перчатку правую руку и слегка оглянулась на Торна.
- Нь'е сомнь'еваюсь, что вас, любь'езный, охотно признай'ют все обь'етатели трущеб, - она помолчала, подбирая верное слово. - По зь'япаху. Это куда как поль'езнее. Хах. Но нь'едель'итесь со мной сь'екретом внушь'ительности. Лучь'е расскажь'ите, зачь'ем вы здесь?


Получатели: Торн, Назос Хатранский.

Пропустив чародейку вперед и заговорщически подмигнув стражам напоследок, Торн зашагал вслед за ней по гулким коридорам Кэр Оверлука, помнящим многое. Случался ли на их памяти подобный разговор? Как знать, как знать. Ничто не ново под луной, но все же обмен любезностями выходил весьма своеобразным - при Дворе подобные выкрутасы уже послужили бы поводом для кровной войны лет этак на триста, а в местечках наподобие Волдыря кто-нибудь да схватился б за ножку стула или рукоять ножа. Редко когда можно внести в свое бытие культурное разнообразие в виде небольшой хорошей словесной дуэли к ободному удовольствию участников.

- О, не стоит беспокойства, миледи. - с легким налетом иронии парировал охотник. - Я вовсе не намереваюсь оспаривать у вас статус повсеместно признанного мирового светила по части эльфо-дварфийских сношений. Равно как и знатока обитателей трущоб. Так что, видите, нет ни одной причины пребывать в дурном настроении. Совершенно. Советница Итрика всего лишь пригласила меня в качестве... ммм... в общем, того, кто немного разбирается в пропажах непорочных девиц.

Каждый из них бывал здесь ранее, а Назос так и вовсе знала дорогу до Высшего Зала наизусть и могла пройти по ней с закрытыми глазами. Уже была для Торна польза от нее, не словесными перепалками едиными. Статуи по обеим сторонам были расставлены в порядке возрастания дат, и свидетельствовали о близости центра крепости не хуже указателей расстояния. Весь проход был уютно освещен вечногорящими фонарями - не ярко и не тускло, а в самый раз, чтобы было комфортно и видящим в сумерках дворфам, и эльфам, и не способным похвастаться подобным зрением людям.
И за небольшим разговором этот длиннейший в когда-то самый первый раз путь к залу показался совсем коротким - вот и кончился прямо в разгар беседы. Старейшая Итрика уже успела одеться, словно на прием - еще бы, буквально через несколько часов ей вместе с другими Старейшими принимать послов, а сейчас было то редкое для правителей свободное время, в которое подразумевалось заниматься самообучением, молитвой или решением личных дел. Не теряя времени, она перешла к последнему.

-- Спасибо, что пришли. Назос, это Торн; Торн, это Назос. Вы уже успели познакомиться по пути сюда, вижу? Я надеялась... вы придете порознь... -- на лице у Итрики на некоторое время появилась улыбка, которую можно было оправданно назвать лисьей - с легкой хитрецой, такая, какая бывает у женщины, которая знает что-то такое, чего знать ей ну совсем не полагается. Увы, улыбка эта быстро скисла. Несмотря на истинно королевский макияж, на лице дварфийки острый глаз мог заметить следы утренних слез, выражение лица отражало печаль и обеспокоенность. Похоже, что бегство дочери стало для нее шоком.
Она поманила рукой прочь от Высшего Зала и вперед к одному из коридоров - похоже, в этот раз дело не для огромной Палаты Совета, остались по левую руку громады настенных росписей и зеркальный пол, помост Старейших и крепкие, как сам Оверлук, своды. Роскошные волосы Итрики жили словно своей жизнью, раскачиваясь в такт шагам дварфийки, и та бессознательно поправляла их в ту или иную сторону, эта борьба была вечной и при этом совершенно незаметной для владелицы.
-- Я позвала сюда вас, потому что это для меня очень важно... Она моя единственная дочь, оставшаяся от первого брака, и кроме стен Оверлука, она моя единственная отрада... ну, вы знаете. Она никогда не любила приемы и роскошную жизнь и мне кажется, она связалась с кем-то... кем-то страшным. Ее последний разговор со мной... "Мама, а ты знаешь, что таят в себе звезды?". Я ответила, что нет, мне некогда на них смотреть. Она всхлипнула и крикнула: "Тебе всегда некогда. Вы в своих подземных городах никогда не смотрите на небо. У вас там просто нет неба, только история, которым вы дорожите больше, чем будущим!", -- Итрика тяжело вздохнула, прокручивая в голове недавние события. -- Я не знаю других персон, к которым могла бы обратиться и которые бы выполнили дело лучше, чем вы. Простите, что не могу рассказать это все так прямо... Просто... сложно.
Сложно для женщины, работа которой - целыми днями общаться с персонами самых разных социальных слоев, из самых городов и заведений, организовывать мероприятия и выступать перед публикой. А ведь она действительно, очень редко говорила о своей девочке. Работа работой, семья семьей. Ее и никто не видел, Сьерра была предоставлена самой себе, и единственные моменты, когда они пересекались, были редкие моменты, когда она искала свою мать здесь, в Каер Оверлук.
Разумеется, жили Старейшие вместе со своими семьями не в крепости, хоть и у каждого из них были здесь личные покои - на случай, если работа не сможет отпустить и на ночь. И она привела Назоса и Торна в гостевую комнату. Никакой охраны, никаких слуг или посторонних - хоть таковые и встречались по пути. Занавешенная кровать, древний каменный стол с креслами, столик поменьше у стены с трехстворчатым зеркалом, умывальная чаша и шкаф. На углах потолки поддерживают каменные силачи-дворфы, по стенам спускаются чуть выпуклые колонны, а между ними легкие, едва заметные на побелке бежевые узоры, среди которых нет ни единого повторяющегося. Кстати говоря, приятно было осознавать, что гостевая комната находилась недалеко от входа в крепость - специально для послов, которые могли бы заблудиться среди дварфийских коридоров.

Итрика села на одно из кресел за столом, и пригласила двух гостей за соседние.
-- Значит, как я уже говорила, Сьерра пропала сегодня ночью. Я бы и не узнала про это, если бы не вопрос стражи у моего дом. "Старейшая позволяет двадцатипятилетней дочери в одиночку совершать путешествия вне города?". Сьерра очень любит свободу, и конечно, в четырех стенах ее не удержишь. Но за город она выходила очень редко - вы знаете, не все здесь любят Старейших или их семей, хоть и открыто это не говорят. И в этот раз у меня в душе зародилось какое-то предчувствие... Если вы когда-нибудь станете матерью, Назос, вы поймете, что это значит.
Стол сейчас был пуст, кроме большого кувшина с водой и пары кружек. Очевидно, накрывали его по случаю, а не каждый день, и вода уже была застоявшаяся - это не помешало Итрике налить себе полную кружку неприятно теплой жидкости и осушить ее одним глотком. Свободная рука в очередной раз поправила непослушные волосы, вольно ниспадающие на прохладный камень стола, устилая его неровным покровом каштанового цвета.
-- В общем, она не сказала никому ничего, кроме стражи. Но она ведет дневник... и я иногда, каюсь, подглядываю в ее записи. Вот и в этот раз пошла на такое... кощунство. Она опять писала про звезды. Странным языком, и словно левой рукой... хотела, чтобы я не догадалась, наверное, знает, что читаю иногда... Глупенькая. Я-то пойму даже такой почерк своей дочери, даже такие слова.
Взгляд Итрики переходил с Назос на Торна, смотря в их глаза... ну, в случае с Торном, в глаз. Что они выражали? Сочувствие? Нетерпение, если учесть, как неторопливо подбирается Старейшая к делу? Но ее тоже можно было понять - она все утро держала в себе эту тревогу и поделиться ей может только сейчас. И даже сдерживает себя и пытается перейти к делу быстрее.
-- "Я река, что течет из гор, вольная и неостановимая. Они - деревья леса, дикие и необузданные, и стремятся вверх, в небо. Вода реки даст стволам деревьев силы, чтобы устремиться к звездам". Я уже было подумала, что она влюбилась в какого-то эльфа, который устроил ей свидание, но она пишет "они"... Несколькими страницами дальше она пишет про Спящего, про Гробницу Снов, и про то, как она надеется во сне вознестись к этим звездам. Сказала, что время близится. Что все произойдет на смене годового цикла. Когда иные миры станут ближе. И что она встретится с "ними" под небом там, где встречается река Эльсир и лесные деревья. Она отправилась в Уестдип! -- глаза ее внезапно распахнулись, сама она придвинулась к сидящим напротив собеседникам так близко, как позволял стол. Волосы рассыпались по каменной столешнице. -- И связалась, должно быть, с каким-то культом! Которые "отправят ее в иные миры" уже через три дня, когда наступит конец лета! Верните ее. Пожалуйста. Я заплачу.

Торново счастье, что его говорящее подмигивание осталось незамеченным. Однако, лучше бы он действительно подобрал себе пышную дварфийку. Глядишь чего толковое вышло бы. Вторым оком бы обзавелся, а то все Одноглазый Джо. Как не эльф. Хотя фокус с влюбленной дварфийкой для очищения и совести и репутации волшебница всегда могла провернуть. Naugrim - странный народ. Полюби дварфийку, построй квадратную статую, установи наковальню вместо полянки в лесу, заведи квадратную шестеренку на шею и ты уже свой. Бороду приклеят, а там и до выпить пиво на брудершафт недалеко. Даром что один из Tel’Quessir!

Ждать Советнику кривых толков. Спуталась с бандитом и прохвостом!

- У вь'яс не получится, - парировала волшебница.
- Равно как и знатока обитателей трущоб.
- Для этого особь'ого ума не нужно... маст'ьер Торн. Можно я вь'яс буду так называть? И раз уж речь зашла об имь'енах. Торн - это фамь'илия или имь'я?
- Так что, видите, нет ни одной причины пребывать в дурном настроении.
- Какая внь'емательность и забь'ота о моем хорошь'ем самочь'ювствии. Очь'яровательно! Мь'ожет из вас выйдет толк... – усмехнулась белая колдунья, - лет этак через сто.
- ...того, кто немного разбирается в пропажах непорочных девиц.
- Мммм... Оно и зь'яметно, что неп'рочных девь'иц от вас нужно держать подь'яльше. Дь'яже знать не жь'елаю, откь'юда вы обзавелись под'обным опытом... И что стало с беднь'яшками, - Хатранец коснулась горла, почувствовав затягивающуюся петлю на своей изящной шее.

Параллельно с этим волшебница вела беззвучную мысленную беседу с Катти.
"- Старейшина Итрика очень мудрая женщина. Вызвала в невероятную рань и приставила... этого кадра. Дварфы совершенно не разбираются в Tel'Quessir. Любой не сойдет, - она покачала головой. Разноцветные перья услужливо колыхнулись.
- Данный экземпляр непрост, - наставительно заметила кошка, демонстративно расправив лапу с выпущенными когтями перед носом идущего позади лесного эльфа. И нагло вылизывалась, предусмотрительно отмалчиваясь. - С ним нужно быть осторожнее.
- Он может быть Ищейкой, но я бы своих дочерей и учениц ему не доверила. Только взгляни на него. Им запросто можно вместо пугала ворон на полях пугать в радиусе трех миль.
- Возможно, дело серьезнее, чем мы рассчитывали, и девица вляпалась в опасную историю.
- Если только с некромантом Руфусом, но тогда этого "красавчика" недостаточно, чтоб свалить его треклятую башню. Однако, знакомство Старейшины со столь подозрительной и позорящей фигурой может сыграть для нас на руку. Только...
- Только ты с ним тоже в итоге шуры-муры крутишь. Я видела, как он подмигнул стражам. Трепачи! К завтрему сплетни во всех харчевнях и в мелких газетках выльют грязи на нашу белую шерстку.
- Верно... Нужно сыграть на опережение и распространить свой вариант".

Завидев фигуру Старейшины, Хатранец коснулась лба, соорудив в воздухе ловкий приветственный жест и слегка поклонилась, коснувшись своего ледяного сердца.
- Радь’я видеть вас, Старейшая... - волшебница покосилась на Торна. Оказалось парень не лопух и не является ошибкой. - Никогда не надь’еялась на столь инть'е'сное знакомство, - медовым голосом пропела эльфийка. Белая колдунья могла съехидничать еще немного, но заметив резкую смену настроения с веселья на горечь потери и тонкие русла от слез, то мгновенно обернулась самой серьезностью. Ее сосватали этому... хлыщу, но расстроенные нежные чувства ее подруги куда как важнее.

Итрика поманила их за собой не многозначным жестом. Назос взглянула на Торна без ставшего ее визитной карточкой высокомерия, оценивая, как он воспринимает случай. Точнее ее интересовало, не бесчувственный ли он негодяй, недостойный даже крох доверия или все-таки лучше, чем смотрится.

Советник внимательно выслушала рассказ дварфийки. Кому как ней ей была известная подобная тяга к небесам и звездам. Волшебница покрутила в руках серебристый полумесяц. Очень хитро отправить на подобные поиски эльфов, которым похожие воззрения много ближе. Но Хатранец все равно вспыхнула за своей маской и прокашлялась.
- Понь’емаю ваши чувства, дорогая Итрика. Но лучших охотников вам не сь’ескать. Однако, я должна настоять на как можно больших подробность’ях, чтобы найти вашу едь’инственную дочь. Нам, - подобное утверждение эльфийка применила нехотя, но уверенно, - крайне нь’еобходима любая информация. Дети едь’инственная отрада в жизни.

Назос, как акула придворных интриг, внимательно осмотрелась, когда они посетили уединенные палаты.
- Двери, - намекнула она Торну. Дело могло обернуться политическим скандалом, а значит, предосторожности нелишни.

Волшебница огляделась волшебным взором. Магические средства прослушки - настоящая колдовская подлость. Кому как ней ей об этом знать? Чуть помешкав, и уяснив для себя все необходимое, Хатранец грациозно присела, положив свою тяжелую ношу на стол. Она откинулась на спинку кресла, сцепив руки на коленях.
- Если вы когда-нибудь станете матерью, Назос, вы поймете, что это значит.
- Я понь’емаю вашу трь’евогу, Старейшая. У меня были учь’еники.

- Но она ведет дневник...
- Могу ли я на него взглянуть? - заинтересовалась волшебница. Странные языки... левой рукой... Одержимость?
Глаза Назос скорее выдавали сочувствие и сопереживание трагедии дварфийки. Маленькая Сьерра подкупала едкого белого чародея и вызывала только положительные чувства. Иначе она бы не явилась на встречу. Нет, безусловно, без академического и политического интереса волшебница не могла обойтись. Но это не было превалирующими чувствами. Скорее порывы сердца подкреплялись сухим расчетом разума.

- Я уже было подумала, что она влюбилась в какого-то эльфа, который устроил ей свиданиею...
- Хорошо бы, если так, - Назос ухмыльнулась за маской.
- ...но она пишет "они"...
- Да. Это... необычно.
Катти у нее в голове промурчала, - "Или рассадник эльфов. Ушастые оргии, мечта любого драконида".
Продолжая улыбаться, волшебница ответила фамильяру короткое и понятное, - "Заткнись, шерсть".
Трессим свернулась обиженным клубочком на коленях эльфийки и закрыла морду лапой.
"Прости-прости, - разрываясь на два фронта, ответила Хатранец, пытаясь и думать, и слушать и понимать".
- Дь’еревья, рекь’и, звезды, смь’ены цыкла... Отдает друидизмом. В Уестдипе ость’ялись ли дь’евние руины или капища... – полу-вопросом произнесла волшебница, крепко задумавшись. Резкое движение Старейшины заставила колдунью вздрогнуть.
- Конечно, Старейшая. Для мень’я чь’есть помочь вам в бедь’е. Мы?.. - Хатранец взглянула на Торна. - Ее вернем. Вечно эти культисты, - презрение послышалось в голосе волшебницы. – Лучь’е бы онь’и воровали орков с гоблинами. Конь’ечно, сей жуткий случай должен носить конфиденциальность? И еще я попрошу, чтоб вы прикрыли мень’я на время участия в этой спасательной опь’ерации. За себя я оставлю заместителя, но вы его не сильно ругайте. Он слишком туп, чтобы посмотреть дальше собственного носа.

- О, и в мыслях не было. - Торн отвернулся, пряча улыбку. Еще чего, оспаривать статус звезды по сношениям, да еще и межрасовым. И да, действительно, особого ума для этого действительно не нужно, в цене совсем иные атрибуты.
- А Торн, это от Гиль-гаэ'торн, просто местным трудно дается выговор, лучше уж пусть так. Можно даже без мастера, как вам будет угодно, миледи. И, право, не стоит так переживать за судьбу бедняжек, в конце концов вашей-то милости ничего не грозит. И на киску вашу пушистую тоже обещаю не покушаться.
Ну просто сама любезность, не правда ли? Прямо не мрачный хмырь - наемник, а душечка. Как можно обижаться на такого?

Они наконец пришли и советница Итрика буквально с порога принялась изливать им душу, делясь тревогами по пропавшей дочери пополам с душещипательными подробностями их отношений, обильно сдобренными слезами. Мимоходом отметив про себя великолепную память советницы, цитирующей дневник Съерры наизусть целыми абзацами, охотник принялся мысленно загибать пальцы, перечисляя беспорядочно выпаливаемые советницей факты. Пусть волшебница пока поспрашивает, повызнает. Должен же быть хоть какой-нибудь толк от нее и ждать сто лет увы, некогда. Гробница, гробница... да их сотни по всей долине, если не тысячи. Но все же название кажется знакомым. Когда ж это было?

- Как раз из подземелий на звезды смотреть лучше всего - оттуда они видны даже днем.
Прислонившись к стене, Торн демонстративно отвернулся в сторону двери - предусмотрительно открытой, чтоб видеть видеть всю длину коридора и застыл в ожидании продолжения разговора.

- О, и в мыслях не было.
- Хорошо, - выдохнула волшебница, обрадовавшись, что лесной эльф не страдает дварфизмом. Наемник являл собой в последние моменты саму куртуазность, если бы только о покушении не обмолвился. То ли это на него благостно подействовал ее жуткий характер (пару минут разговора и некоторые мутные личности мгновенно выдрессированы), то ли какой-то булыжник отвалился с верхотуры и ударил "колючку" по голове. Впрочем, она сомневалась, что у него имеется что отбивать. В крайнем случае он задумал пакость. Скорее последнее, решила волшебница.

Итак, в ходе разговора со Старейшиной Назос имела радость наблюдать витающего в облаках дельца плаща и кинжала. Особо интереса он не проявлял, как и каких-либо эмоциональный признаков, кроме скуки. Не выглядел Торн и как переодевшаяся на время персона. Слишком уж к шкуре сидел на нем костюмчик и повязка на глаз, у этого недоделанного груумшиста. Ночь для подобных темных личностей более приемлема для встречи. Странные у Итрике друзья... Кусок хмурой одноглазости и очевиднейших сарказмов.
- Ха. Ха. Ваши шутки не умь'естны в данную минуту, мастер Торн, - сделала замечание белая колдунья, прикидывая чтоб с ним сотворить. Кляп пришелся бы ему к лицу. Что сказала бы, если спросят что случилось с лесным эльфом? Ответила бы, что голосовые связки по ошибке перерезали. Разбойники хотели второй глаз выбить, но удовлетворились грязными носками.

-- Спасибо, что выслушали меня. Торн, на самом деле, очень интересная личность, леди Назос. Лучшего "охотника на двуногих", как он себя называет, не сыскать. Мы не афишируем нашу с ним работу, поскольку тоже заботимся на репутации, но в Оверлуке нет кого-то с более зорким глазом, с настолько же большими знаниями об окружающих нас землях и умением отыскать даже магически скрытый след. Вам же, уважаемый Торн, представлю Назос, как нашего лучшего независимого мага. Не связанная обязательствами ни перед кем, и даже Академией, Назос работает с магией искуснее, чем лучшие мастеровые дворфов - с камнем. И при этом не уступает лучшим боевым чародеям в разрушительности. Я позвала именно вас двоих, потому что ваши способности удивительно дополняют друг друга. Без знатока дикой природы не обнаружить след беглянки, а без знатока тайной магии будет сложно вытащить ее из лап неизвестного нам культа, если это действительно так, -- говорила Итрика, и ее лицо светилось теперь надеждой.

Поскольку герои принялись за дело уже не выходя из гостевой комнаты. Проверить слежку, магические жучки... все чисто. В раннее утро и при закрытых вратах в крепость здесь были единицы, никаких случайных и не очень проходимцев. Комната была чиста от магического фона, обнаружились лишь аура на самой Итрике, но это, без сомнения, защитный амулет и зачарования ее одежды. Здесь было только то, что было видно явно - никаких тайн, максимальная открытость перед лицом двух искателей, искренность самой Итрики, она ничего не прятала, доверяя им. Поскольку если не ним, то кому? Хоть и у каждого здесь были свои цели, свои интересы, каждого можно было подозревать в возможности использования личных проблем Итрики в своих интересах... Но Старейшая об этом приказала себе не думать. Не хватало еще паранойи. Нет, будь дело действительно плохо, беглянку бы похитили, а не вот так... чтобы сама ушла.

-- Я готова ответить на все ваши вопросы. Какие подробности могут вас интересовать? Прежде всего, ее портрет - вы видели ее наверняка, и я не думаю, что среди наших противников будут какие-то другие юные дварфийки, но может, это поможет вам как-то в поисках, -- Итрика достала свернутый в трубочку лист бумаги, на котором один талантливый художник изобразил Сьерру. Волосы куда короче, чем у матери, на возраст - еще не исчезли полностью ребяческие черты, одежда достаточно необычная - и не для бала, и не для похода в леса, она явно любила выделяться как из общества правящей верхушки, так и из простых дворфов. Красотой же явно пошла в мать. -- Следующее - это дневник. С ним сложнее, потому что я глупая и его с собой не взяла. Это нужно отправляться к нам домой, но у меня времени не будет на дорогу домой и обратно до того, как у нас начнется прием. Если есть какие-то вопросы по нему, я постараюсь ответить - я перечитывала последние страницы несколько раз и хорошо их запомнила. И про Уестдип. Это лес в двадцати милях отсюда. Одна из границ между долиной Эльсир и Оверлуком. Вторая граница - это Дым Вирма, горная гряда. В Уестдипе единственный безопасный участок - это дорога дворфов, благодаря нашему соглашению с населявшими ее эльфами. В остальном же без хорошей охраны в лес лучше не соваться. Лес растет, и стремится поглотить стоящие на его западной границе деревушки, эльфы заявляют на них права, но дипломатией пока еще удается избегать конфликта. К сожалению, я ничего не знаю про тамошние руины или капища.

Торн знавал здешних эльфов. Ксенофобы еще те, все, что говорила Итрика, было сущей правдой - границы леса они охраняли очень зорко и в нарушителей границы могли стрелять без предупреждения. Это началось все еще десять лет назад в первую Красную Руку, которая так и не дошла до Оверлука именно стараниями ощетинившихся до зубов жителей Уестдипа. Долгая жизнь, хорошая память, и при этом несколько большая инерционность - они до сих пор по той старой привычке считали охрану своего леса делом первостепенной важности.
А вот Назос была известна информация другого рода. Гробница Снов... В памяти возродились картины давно прошедшей битвы на границе Уестдипа сто и пять лет назад. Назос не застала ее, да и в Оверлуке была не так давно, но в трудах по истории значилась и этот конфликт огромного масштаба, где две большие армии - злого паладина сэра Малаганта и чудовищного существа, называемого Спящим - выстроились на поле боя, где решили дело только лидеры - в дуэли один-на-один. И погибли в этой дуэли оба. Армии без командиров распались, но даже после смерти обоих владык почитают. Тело сэра Малаганта оберегали жрецы Королевы Воронов. Спящего - одноименный культ. Вокруг почитания Малаганта был построен монастырь во его имя, сейчас уже давно забытый. А последователями Спящего была построена для него Гробница Снов, но и она стала жертвой недолгого отведенного людям срока - забылось и ее местонахождение, Назос лишь знала, что оно было где-то в Уестдипе...
Одно радовало - Сьерра тоже ничего не знала. Ее слова в записи не были похожи ни на какие ритуалы, но связь звезд с Далекими Мирами (Far Realms) была очевидна...

Рисунок Сьерры:

Волшебница погладила дварфийку по руке, выражая сочувствие.
- Мы постарь'яемся найти красавь'ецу-дочку. Не вол'нуйтесь, дорь'огая. Все будь'ет хорошо.
Сьерра была миловидной молодой дварфийкой с пухлыми губами и большими пронзительными глазами. Назос двинула бровями, рассматривая картину. Обернулась на сторожащего вход Торна и протянула ему изображение.
- Ознакомьтесь, любь'езный, - она победоносно улыбнулась, выслушав Итрику. Лучший охотник на двуногих! А у нее шесть лап, если считать фамильяра. В лучшем случае будет сколько пожелает. Эти безумные-безумные маги... То-то Торн сказал, что никаких покушений.
- С масть'ером Торном поиски выйдут зань'емательными, если он п'одолжит в том же духе. Инть'ересный выбор. Нь'есомненно охотник - личность незаурядная.

- Мень'я интересует... стражи, выпустившие Сьерру, не замь'етили ничь'его... подозрить'ельного в ее повь'едении или походке? Например, скованность движений? Общалась ли дь'евочка с кем-то в последнее время? Кроме звезд, раз'умеется. Хм. Вы упомь'янули про врагов Старейшин. Может есть какие-то намь'етки, кто мог увести ее за п'еделы Оверлука?

Хатранец посмотрела на Торна. На лице ее застыла тупая натянутая улыбка. Глаза же бесстыдно и безжалостно лгали, что все в порядке и ничего такого белая колдунья не услышала. Подумаешь, твари из Far Realms? Удивили! Иллитиды, аболлесы, прочая гадость... А вселившиеся в ее подругу даэль-киры? Хатранец обожала заниматься изучениями в расчете стать когда-нибудь Хранителем Знаний. Опасные твари тоже были в сфере ее изучений. Осталось решить, как объявить Торну, что они вляпались? Назос живописала себе картину маслом. "О, знаешь, там чертово безумие, порабощающее разум. Но мы же справимся. Верно?" А матери как сказать о подобном?
- Не могли бы вы под'робнее рассказать, что Сьерра писала про Гробницу и Спь'ящего? Не описала ли она мь'есто более точно?

- С Tel'Quessir мы дог'оворимся. Мы один Народ. В этом плань'е вы сделали удачную ставку, Старейшая... Возможно, мы сможь'ем испрось'ить местных оказать нам п'омощь в поисках.
Винить в агрессии эльфов Назос не могла, сама страдая крайними измышлениям о эльфо-нацизме. Зато идея... а почему бы не взять с собой полк или два, прочесать чертов лес или выжечь его дотла вместе со всеми культистами и Спящими соблазнительно зажглась в голове волшебницы. К черту политику, когда близится соединение планов! Особенно таких, как Far Realms.

- Вы п'ростите меня за дерзость... Полагаю, нашему глазь'ястому нае'мнику интересна цена вопроса для про'явления энть'юзиазма.

Улыбнувшаяся дварфийка мягко взяла руку Назос в свою, своими глазами выражая признательность и благодарность за этот небольшой жест. Она вглядывалась в глаза эльфийки, но Назос в ответ тщательно скрывала свои переживания и не выдала их ни единым движением, а если и выдала, то маска помогла им остаться незамеченными.

-- Спасибо большое. Я знаю, что могу на вас положиться, -- Итрика отпустила руку Назос и вздохнула, -- Нет, стражники ничего не заметили. Куда им, дело ведь происходило ночью. Мне надо было запретить выходить кому-то из дома по ночам, я давно чувствовала, что со Сьеррой что-то не так... Это была не скованность движений. Она... словно витала в облаках. И для нее перестали быть интересными приемы, она порвала всякие отношения с Магдором - а я-то думала, они были неплохой парой... На вопросы отвечала уклончиво, встречалась ли с кем-то, я не знаю, но как-то на днях она пришла домой с порванной на плече одеждой, словно разорванной когтями. Мне она сказала, что просто напоролась случайно на сук. Почему, почему меня это тогда не насторожило? -- последнее предложение было высказано в сердцах, и это был сигнал для того, чтобы постепенно прекращать беседу. Едва собравшая себя Итрика снова разваливалась на части, все труднее было ей сдерживать вновь выступающие слезы и эмоции, и она потянулась за еще одной кружкой воды, рассматривая стену. В Каер Оверлук все так же было тихо и немного мрачно, несмотря на рассеянный свет фонарей.

Назос не могла вспомнить, как выглядел Спящий, кроме того, что он тоже был всего лишь посланником кого-то большего, как и сэр Малагант был злым паладином... кого именно, время не сохранило. В тех трудах, что когда-то изучала она, Спящий описывался просто высокой фигурой в плаще, голова его и лицо прикрыты, но из-под капюшона неизменно выглядывают рога... Зато она хорошо знала, кто составлял его армию. Конечно же, это были отродья (foulspawn). Сумасшедшие существа, искаженные Дальними Мирами, этим чрезвычайно далеким и безумным планом. Заклятые враги всего живого, уничтожающие все на своем пути. Настолько же отвратительные, насколько и ужасные, самых разных форм, видов и даже размеров. Что же это была за битва? Зла... с еще большим злом? И это большее зло собирается возродиться?

-- Нет, я не знаю никого, кто мог бы увести ее. Мне кажется, что она ушла сама. Я не знаю, почему, но вот так... она планировала. Враги - то так, вы же знаете, разбойные группировки, патриоты-милитаристы, что силком тащат людей в вербовочные пункты, группы торговцев, недовольных властью... нет, это все мелочи. Про Спящего? -- Итрика начала цитировать: -- "Откуда Он пришел? Наши сны. Почему Он пришел? Мы позвали. Из нашего сна пришел Спящий. Он отверз наши очи сна, затворив очи пробуждения. Его поражение - тоже лишь сон. Его пробудить - наш сон. Его храм - Гробница Снов". Как видите, то еще сумасшествие.
Говоря это, Итрика рылась в собственных волосах, что так красиво переливались в свете фонарей. Сперва у одного уха, затем у второго уха. Когда она вытащила руки, на них было две красивые сережки - в золотой оправе, образующей орнамент из четырех квадратов, сверкает большой драгоценный камень. Огненный опал, но он был тем необычен, что вместо ярко-оранжевого цвета, в глубине горящего пламенем, он отдавал цветом каштанового ореха, и потому идеально подходил к волосам Итрики, а стоил, наверное, даже дороже, чем обычный огненный опал. Обе сережки дварфийка положила на ладошку Назос, и своей рукой сжала её пальцы в кулачок, в середине которого оказались драгоценности.
-- Я надеюсь, это будет достаточной ценой вопроса. Когда все закончится, отдайте одну Торну, а вторую оставьте себе.

ссылка

Когда Старейшина взяла ее руку в свои, Назос ощутила тепло ее тела через тонкую белую перчатку. Она внутренне вздрогнула, не способная больше проявлять расчетливость и холодность. В политической борьбе и интригах при дворе зачастую забываешь себя. Подобные проявления чувств редки, ограничены этикетом.

Эльфийка изо всех сил сдерживала себя, отвечая тем же доверительным взглядом глаза в глаза, чтобы не проявить слабину, чтоб не выдать суровую правду, чтоб не лишить надежды на добрый исход, чтобы не поддаться на это оберегающее материнское тепло рук, закрывших ее тонкую кисть, подобно крыльям птицы, оберегающим от дождя своих птенцов. Абисс раздери! У нее не настолько стальное бесчувственное сердце, которое предательстки и волнительно застучало, воспринимая потерю Итрики как свою.
- Старейшая… - выдохнула Хатранец, когда ее руку освободили, пребывая под впечатлением. Она положила ладонь на книгу, понимая, что дрожь выдаст ее эмоции. Стоило успокоиться.

Маг с трудом заставила себя после проявления доверия и благодарности потерявшей дочь матери думать. Она усиленно вспоминала эффекты заклинаний или чего похлеще, способные вызвать подобное поведение после частых влияний.
- Мне она сказала, что просто напоролась случайно на сук. Почему, почему меня это тогда не насторожило?
Назос посмотрела с сочувствием на страдания Итрики, слабо двинув рукой, чтоб сжать большой палец ее теплой руки и как-то утешить. Не могла она сказать измученной потерей дварфийке, что дочь ее встретила отродье, вероятно здесь, в Оверлуке! И подпала под его влияние. Следы когтей и странное поведение!.. Порой неведение лучше знания. Особенно, когда колдунья собирала разные легенды и факты, записывая их в книгу, порой сочиняя причудливые запутанные сказания, подобные тем, что пересказывают из века в век Tel’Quessir. Записывала она их на основе своих путешествий, добытых знаний. Случай со Сьеррой напоминал ей о произошедшем кошмаре с дорогой ее сердцу бадрессой, когда коварные даэль-киры из дальних миров завладели ею, проникли в ее сны и едва не убили... Исцеление так и не было найдено, сколь бы полезным не оказался этот ужасный паразит. Или легенда о прекрасном златом граде высших эльфов... Авалоне, жители которого подчинили время, но стали жертвами собственной гордыни, в попытке обрести бессмертие и сравняться с богами. Всего лишь маленький шарик с блестками и фигуркой невероятно прекрасного города с высокими башнями и шпилями в форме морских ракушек, зато какова его печальная и трагичная история.

Град, покрытый сложными и завораживающими сигилами, вырвало с Прайма вместе со всеми обитателями и медленно относило к жуткому Far Realms, населенному тварями, далёкими от понятий о добре и зле. К порождениям, не ведающим ничего о злобе, морали и прочих критериях, которыми оценивают происходящее обитатели материального плана.

Far Realms - эти миры ужаса и безумия с совершенно отличной от материального плана геометрией, который спокойно способны обозревать только величайшие из богов, коим хватает понимания или чутья, чтобы не подпасть под пагубное влияние иной реальности, извращающей разум и тело любого существа, живущего в Мультиверсе. Все, что отрицает реальность, все, чем болеет разум - скапливается ТАМ. Оно не измерено, но возможно бесконечно. На границе с ЭТИМ обитают порождения кошмаров. Они вполне реальны, хотя многие из них являются во сне. Есть лишь одно упоминание о Сновидцах, которое удалось описать ее дорогой подруге. В тексте утверждалось, что Сновидцы невообразимо прекрасны и описать их нет ни сил, ни слов. Объятия их смертельное удовольствие и они могут втянуть своего носителя за Завесу. Бардесса созналась, что впустивший в себя духа неизлечим. Раз, войдя в сознание, Порождение Снов переплетается с душой, наделяя владельца красотой и силой, ранее неведомой смертным, но это мучительно - бороться внутри себя со второй душой и знать, что когда-нибудь потеряешь контроль, а значит, потеряешь разум. Менестрель набросала ей рисунок демона своих сновидений… Существо с клешнями, несколькими отростками ног, как у паука, хвостом скорпиона, восьмью парами глаз. Остальные детали размыты, но как она об этой твари отзывалась… С нежностью и любовью!


- Скажь’ите Старейшая... Я замь’етила нь’еобычную одь’ежду вашей дочь’ери. Случь’ем она не следует Путь’и Листа? Друидь’ическим учениям. Весьма нь’еобычный выбор для юной дварфийки, если так, но все же... Мь’ёжет она любь’ила пось’ещать... подзь’емные залы?

- "Откуда Он пришел? Наши сны. Почему Он пришел? Мы позвали. Из нашего сна пришел Спящий. Он отверз наши очи сна, затворив очи пробуждения. Его поражение - тоже лишь сон. Его пробудить - наш сон. Его храм - Гробница Снов". Как видите, то еще сумасшествие.
Слова Итрике погрузили волшебницу в легкий транс. Она похолодела, уставившись вдаль в попытке проницать бесконечность. Звуки голоса Старейшины прорывались сквозь пелену тумана. Хатранец вспоминала старую встречу, оставившую отпечаток на ее сознании. Спящий мог оказаться могущественным существом и... вероятно, сразиться с ним придется в его реальности. Во Сне. И это было далеко не сумасшествие. Нет, это был только путь В Пасть Безумия. Думая об этом, волшебница, сама того не заметив, положила ладонь на грудь, там где должна быть ямочка у шеи. Им предлагалось настолько страшное и опасное путешествие, в котором они не имели права проиграть. И подобно тому, как в сказке, у них имелось в запасе всего три дня.

Когда эльфийка очнулась от пелены впечатления, то заметила, как Старейшая вложила в ее руку прекрасные опалы, украшавшие ее ушки. Этот дружеский жест заставил забыть Назос о желании испросить некое усиление политического статуса, нечто такое, что нельзя купить деньгами - когда-нибудь получить право войти в совет старейшин Оверлука, заручившись поддержкой столь великого оратора и мудреца. Хатранец затаила дыхание. Опалы переливались, а потом приятно холодили ладонь. Маг подняла лавандовые глаза на Итрику, совершенно забыв про Торна, присутствующем при происходящем, видимом лишь для двоих женщин, чародействе.
- Ваше довь’ерие и дружба кь’юда ценнь’ее, Старь’ейшая, - негромко выдохнула волшебница. - Я испь’ёлню вашу волю. У мень’я к вам еще одна просьба... это непростое дь’ело. Не могу сейчас объяснить всь’ех подробностей, - Назос сглотнула подступивший к горлу ком, говоря чуть с хрипотцой. – Усь’ильть’е защь’иту Оверлука. Пусть стражи будут очь’ень внимать’ельны. Особь’енно у подземных входов.

- Нам нужно спье’шить. Дь’ело не требует отлагательств. Если конь’ечно у мь’ястера Торна нет вопросов. С вашь’его позволь’ения, я забь’еру портрет вашей дочь’ери. Это облегчит работу по ее пь’ёиску.

Портрет Съерры, признаться, представлял собой ценность весьма эфемерную, большей части заключающуюся в бумаге, на коей был изображен. Впрочем, особа на нем уже попадалась Торну как-то ранее. Попадалась в прямом смысле - за попытками подслушать разговоры охотника и Итрики, касающиеся тех самых не афишируемых советом дел. Любопытство не порок, но сгубило больше кошек, чем можно сосчитать - а теперь, похоже, на очереди некая не в меру любознательная дварфиечка.

Бросив косой взгляд на рисунок, Торн отрицающе покачал головой, отказываясь от более подробного рассматривания и вновь вернулся к наблюдению за коридором, краем уха слушая разговор волшебницы с Итрикой. Похоже, та решила, что может говорить за них обоих - и заодно списать собственную жажду наживы за счет убитой горем матери на него. Как мило.
- Не стоит разбрасываться фамильными драгоценностями, госпожа. - хмуро процедил эльф, включаясь в беседу. - Мы с вами сотрудничаем достаточно давно, чтоб не заикаться о плате за услуги по каждому чиху. Успеется. А что касается вопросов... возможно, я буду слишком резок, но все же должен спросить... во-первых, есть ли у Съерры доверенная подруга? Может быть, служанка. С которой она могла бы обсуждать свои секреты. Или дневник - единственная ниточка? Слишком уж любят юные девицы писать в свои дневнички не факты, а мечты, выдумки и всякую романтическую чушь. Особенно когда подозревают, что любимая мама любит на досуге почитывать его - а это, поверьте, очень легко узнать.
Он сделал короткую паузу, переводя дыхание и давая Итрике время задуматься, а после продолжил.
- Во-вторых. Что из одежды и других вещей пропало вместе с ней? Одно дело убежать из дома в одном легком платьице без ничего, и совсем другое - захватить припасы в дорогу и деньги. Пешком и без еды она не сможет уйти далеко без того, чтоб завернуть куда-нибудь подкрепиться и переночевать, а значит оставить след. Далее, в-третьих. Возвращаясь к чтиву - вы не знамечали в последнее время, не зачитывается ли она чем-нибудь? Знавал я девчушек, начитавшихся "Приключений желтой полумаски" или, еще хлеще, "Жизнь великих гетер" и решивших, что они тоже могут стать романтическими героинями. И увы, чаще всего попадавшими в портовые бордели. Ну и, наконец, в-четвертых. На тот случай, если все действительно серьезно и мы имеем дело не бунтом против материнской опеки - кто-нибудь может описать, на что похожа эта злосчастная гробница? Я знаю целую кучу старых развалин в окрестных лесах, но признаться, особо не интересовался их историей.

Листок с изображением Сьерры отправился в книгу заклинаний. А сережки в бездонные, почти халфлингские, карманы белой мантии. С полуросликами поведешься еще не тому поднаберешься! Бывает в прямом смысле слова. Хитроватые эльфийские ловкачи вкупе с магическим искусством и чарами Невидимости настоящий бич для скоропостижного присвоения сокровищ и находок на опережение прочих незадачливых авантюристов. Небольшой риск, но оно того стоит!

Торн весь ее диалог с Итрикой молчал, только ушами двигал, как порой иные слоники из южных земель, и видимо подумывал, куда бы ему сбежать от розовых сцен и прочих несуровых пусканий соплей в разноцветных бабочках. Назос успела задуматься, а не превращенный ли он в прекрасного эльфа куа-тоа... Вроде похож. Холодный, скользкий и такой же скверный на язык. Только у коа-тоа как осталась любовь к жутковатой красоте, так и вырисовалась в одноглазом мастере Торне. Может, стоит его поцеловать для пущей правдоподобности сказки? А то, как вскроется в самый неудобный момент, потом только пожимать плечами останется или рыдать в наколдованную подушку. Впрочем, Хатранец отказалась от данной презабавной мысли, убоявшись, что сама подпадет под коварные чары. Даже проклятию не управиться с sereg'wethrin. Что наколдовали, то наколдовали. Все же в ношении маски были плюсы. Можно было улыбаться своим мыслям совершенно безболезненно для драматической сцены.
- Всь'е это, безусловно, ль'юбопытно, кь'исочка мо'йя… - Хатранец погладила фамильяра, а потом прокашлялась, поправив себя, - масть'ер Торн. Но нам нь'екогда зань'иматься создань'ием вашь'ей внушь'ить'ельной фь'игурой себь'е поклоннь'иц и порчень'ем нь'евинных девь'иц. Оставь'им вашу ть'ягу к девь'ичь'им мь'ечтам, спль'етням и зуд по бордь'елям на потом. Успь'еется, - передразнила волшебница циничный тон грубоватого мерзавца. - Я знаю, что нам нужно, с чь'ем столкнь'емся и что искать, - Хатранец не ведала, что по Оверлуку разбросаны редкие и немаловажные осколки загадки, которые, собрав воедино, она не сомневалась, что сумеет отыскать правду. Сложить паззл. Она уже была близка к решению. Оставалось техническое исполнение и пара случайных встреч. - Поговорь'им об этом по дороге. Вь'и укажь'ите путь. Не вь'едаю, как вы идь'ете по сль'еду, но увольте мь'еня лиць'езреть обнь'юхивание вамь'и чужой одь'ежды, - предупредила белая колдунья. Не вполне пристойные мысли пришли ей в голову. Гончие есть натасканные нюхачи... - Чь'ем дольше мы здь'есь зассь'иживаемся, ть'ем труднее будь'ет отыскать дь'евушку. До Уестида ехать нь'есколько часов. Надь'еюсь, у вас есть лошадь. Нь'енавижу путь'ешествовать пь'ешком или когда за конь'ем кто-то еле пль'етется.
На самом деле, Хатранец сомневалась, что Сьерре в случае того, что она жрица природы, потребуются припасы с собой. Как и эльфийка, девочка, скорее всего, способна обеспечить себе легкую жизнь в дикой местности парой минорных чар.

-- Друидическим учениям? Никогда об этом не задумывалась. Эта одежда, равно как и рисунок, от одного из ее поклонников из эльфтауна, и ей она пришлась к лицу - возраст такой, что подросток бунтует против правил, сами понимаете... Я тоже была когда-то такой, я помню свою... даже не банду, а так, группировку молодежи, мы называли себя пацифистами и возвещали о том, что к каждой расе мира можно проявлять любовь и со всеми можно ужиться в мире. Отчасти это так... -- приостановила на мгновенье бег своих слов Итрика, а имела она в виду то самое скопление разнообразных рас, которое называлось Оверлуком, -- но сейчас отголоски этого движения слышатся от совсем противоположной группировки милитаристов - я о них упоминала несколько минут назад, это те, которые тащат в вербовочные пункты силком жителей. Прикрываются теми же лозунгами, только перевернутыми...
Разговор между двумя искателями и Итрикой, наконец, развернулся в иное русло, неприятных любому эльфу или дворфу эмоций стало меньше, хоть и тема все равно не радовала. Нужно было вспомнить еще о том, что Итрике совсем скоро принимать послов, а они сидят здесь в разговорах... сколько уже? Полчаса? Час? Ну, где-то так. А про Сьерру, которая отвергала привычный орнаментальный стиль дворфов (которые просто обожали гигантизм и прямые углы) рисунками цветов в одежде и даже узором на щеке, слова Старейшей выглядели правдиво.
С друидами, впрочем, в Оверлуке было туго. Всем известно, что друиды не любят каменные стены, квадратные башни и щиты, искусственные солнца-лампы и многое другое, что в изобилии встречается в городах. А еще их стиль жизни - плыть по течению так, как побуждает природа, вливаться в ее годовой цикл, не изобретать лишнего, а пытаться понять и принять. Но друиды были - самой известной из них была Шанталь, которая выкупила целую таверну и превратила ее в цветущий сад, посвященный духам природы, настоящее капище посреди города, очень уютное, комфортное и освежающее. Увы, в эту таверну влетел во время осады города огромный камень, выпущенный из требюше, оставив ее в развалинах. Так Шанталь подалась в странствия (вместе с Трайном, говорят), а друиды лишь пуще прежнего стали стращать неофитов этим случаям - вот что происходит, дескать, когда ты стараешься идти против природы, прикрываясь благими намерениями. Пусть жители городов сами варятся в своих коробках.
Но снаружи Оверлука и конечно же, в Уестдипе, друидических капищ хватало. Разбросанные там и здесь, живущие в гармонии с природой были чуть ли не единственными желанными гостями в лесу эльфов. По их же патронатом находились городки на границе леса: Мокрест, что был населен фермерами и рыбаками, к которым неожиданно дружелюбно относились эльфы Уестдипа, и Берлога - неофициальный пункт обмена между лесными жителями и городом. Находящийся несколько южнее Фонарь, в отличие от первых двух, уже был практически поглощен лесом, и сражаясь с ним, большинство живущих там пятьдесят душ стали лесорубами. Похоже, только вмешательство друидов мешало эльфам проявить агрессию к такому кощунству, ну а Оверлуку все же польза.

-- Доверенные подруги или служанки - мне про них неизвестно. Скорее всего, нет, как я и говорила, она даже со своим парнем порвала, вообще все связи с миром... Наверное, тяжело вот так вот держать это все в себе. Дневник, знаю, не самая твердая ниточка, но по-видимому, вы уже знаете, куда будете держать путь, и это радует. Кроме дорожного платья и большого ломтя дорожного хлеба - из тех, которые откусишь кусок, и насыщают на весь день - она не взяла ничего, но мне кажется, что у нее есть где-то тайник в черте города или за ней... Если она готовилась к путешествию, то могла все нужное спрятать туда. А чтение... нет, Сьерра у меня непоседа. Читать никогда не любила, хоть и приходилось... Сама ума не приложу, как при этом она полюбила вести дневник.
На этот раз Итрика отвечала Торну, а Назос размышляла о Дальних Мирах, о кошмарах, о существах, которые неожиданно сильно привлекают начинающих страдать безумием людей... Все складывалось в одну картину - действительно, похожее уже было в ее опыте за долгую по человеческим меркам жизнь. Столкнуться с порождениями снов... И это была более вероятная гипотеза, чем та, что она столкнулась с отродьем в черте города. Поскольку отродье очень редко способны на тактические изыскания, на хитрость и коварство - им по душе лишь уничтожение. Но тому, кто повелевает ими, кто имеет над ними власть...
Единственное исключение - это им подобные. Отродья часто собираются в группы. В местах, где особо тонка грань между планами, их могут призывать одержимые люди, и призывать сразу многих, вплоть до непрестанного потока, который рано или поздно уничтожает призывающего изнутри, а само начинает сеять хаос. А иногда они приходят и сами. В древних руинах их тянет к себе эхо не до конца ушедших душ. В трущобах - постоянные стенания бедных людей. В забытых тюрьмах - безумие их обитателей. Которые сами могут становится подобными им от одного прикосновения.
Для встречи с такими героям понадобится вся сила воли и любая помощь, которую они смогут найти.

-- А, и вы, конечно, снова обсуждаете вопрос про награду. Не терплю подобного. Еще Ночные Стражи этим славились... Такие же серьги должны были стать подарком Сьерре. За свое бегство она подарка не получит - а вы получите награду за свои труды. Любой труд должен оплачиваться, к тому же, я знаю цену дополнительной мотивации. И не вздумайте отказываться.

Скорее Сьерра свернула с дварфийского тракта на Надежду и оттуда добралась к Мокресту. Осталось испытать талант охотника. Настолько ли он хорош, как малюют. И поговорить о нем, потому что было крайне нечестно, что о ней знают все, а она о нем ничего. Придется поделиться. Или навести справки. Во время ее карьеры в Гил-Гарен Хатранец прибегала к услугам sereg'wethrin, но это были эльфы особой выучки и таланта, призванные сохранять государственную безопасность. Звездная полынь же являл иной сорт. Низкий человеческий. Наемник, бандит, головорез. В Оверлуке у Назос был любимец среди подобных опасных деятелей темной профессии. К его услугам она редко прибегала. Что не скажи, а плохие парни завораживают. Особенно если язык у них хорошо работает.

Пояснять Итрике, что про милитаристов она все поняла и память у нее хорошая, а в прошлом будучи юной вздорной ардаваши увлекалась скорее не цветочками, но "прорвать земную кору и залить все магмой с огненных планов", волшебница не решилась. Лучше пусть она будет в глазах окружающих политкорректным во всех планах чародеем.

Имело смысл заглянуть на волшебную полянку друидов, вызнать, что полезное и одурманить Торна, чтоб раздобрел, но это к вечеру. Тем более что ночь в Уестиде обещала быть звездной, не в пример жаркой и особенно запоминающейся. На жуткие события.

Как колдунья и ожидала, Сьерра была из тех глупышек, которые говорили, - "Читать? А что это?". Назос сдержала смех сквозь слезы.

- Мь’ястер Торн получь’ит награду. Нь’икуда не дь’енется. Не зь’яхочет – впь’ихнем, - Хатранец весело покосилась на охотника. - Namaarie*, Yaaraer Itrishie, - Назос грациозно поднялась из кресла и склонила голову в прощальном жесте. Мурлычущий сонный кот неохотно перебрался вниз и направился к выходу, недовольно ожидая у двери. Книги и бумаги заняли прежнее охранное положение перед взглядами всяких мерзавцев. Белая ведьма направилась к двери и непочтительно утащила за собой невольного напарника, ухватив лесного эльфа под локоток. - Lle desiel?** К путь’ешествию, мь’ястер Торн. Я жь’иву неподаль’еку. Можь’ет составь’ите мне компань’ю? Мо’йи вещь’и уже собрань’и в путь. Так что это не займь’ет много времень’и. А я угощу вь’яс кофь’ем. Что скажь’ите? - негромко спросила маг, когда они покинули гостиную, предоставив Старейшине заняться городскими делами. Она заглянула в единственный глаз рейнджера в поисках ответа на ее предложение.


Получатели: Торн, Назос Хатранский.

- В любом случае, дележка шкуры неубитого медведя попахивает скверно. Мое правило - сперва работа, потом плата.
Торн не скрывал свое недовольство, и было отчего - мало того, что Итрика без спросу записала его в компанию к взбалмошной магичке, хотя прекрасно знала первое правило охотника... Я работаю один. Точка. Так еще и история выходила мутнее некуда, и настойчивость обычно довольно скаредной советницы в практически насильственном награждении заранее настораживала. В самом простом случае сережки наверняка могут работать "маячками" для поисковых заклинаний, и таким образом она может контролировать их путешествие - а уж в случае посложнее... В общем и целом, ерунда какая-то. Но деваться некуда, Совет Оверлука - постоянный клиент и потерять его было б... неприятно. Куда неприятнее, чем провести несколько дней в компании кошатницы. Хотя как знать, как знать. Ладно, лес темный и страшный, всякое бывает знаете ли.

-Ладно, к делу. Время не ждет. Лошадь не проблема найти, а все нужное у меня и так с собой. - криво усмехнувшись, Торн отлепился от стены и машинально отряхнул плечо, хоть пыли в покоях не было и в помине. - До Уэстдипа не так уж долго добираться, а если ваша чародейская рассеянность все же снизойдет до простых смертных и объяснит, чем так славна эта злополучная гробница, то возможно я смогу провести нас прямо туда. А вот что лошади пройдут, уверенности нет. Да и зачем они, вы же волшебница? Неужто нет совсем никакой возможности добраться по другому? Ммм? Телепортацией, например? Ну, или на худой конец, мы могли б оседлать вашу киску и запросто долететь? Как думаете?

Подхваченный за локоть внезапно решившей, что нужно срочно (немедленно!) уединиться у нее дома, волшебницей, он позволил беспрепятственно утащить себя прочь от безутешной Итрики в пустынные коридоры Кэр Оверлука.
- Ого, какая энергия, миледи! - глаз, в который столь беспардонно пялилась Назос, был полон смешинок. Даже будто б и не было только что мрачного и насупленного холодного профессионального головореза, цедящего сквозь зубы о недопустимости оплаты вперед. - Вы прямо как сверкающая чешуей грациозная белуга, спешащая на нерест вверх по водопаду! Воистину неудержимы! Нет, врут мерзавцы, что осетрина-то второй свежести... как есть врут!

-- Я очень уважаю вас, Торн, поверьте, не меньше, чем нашу советницу в делах магических. Просто сами знаете, на носу праздник, и возвращаясь за наградой, вы меня сможете не застать. Поэтому, пусть это будет как бы... знак доверия. Я верю, что вы не станете, сломя голову, мчаться в ломбард, там закладывать мои серьги, на полученные деньги покупать выпивку и кутить аж до смены цикла. Мы все здесь серьезные люди, -- Итрика, вставшая из-за стола, снова становилась самой собой. Не расстроенной женщиной, не умоляющей о помощи матерью, не изливающей слезы горестной дварфийкой, а властной Старейшей, при этом своенравной и необузданной, хоть конечно, в умении вставлять шпильки в беседе с другим человеком с Назос она сравниться не могла. Уделом Итрики была дипломатия - и начинался для нее очередной рабочий день. Звенели третьи колокола в Каменной Наковальне, рожденное утро сменялось днем, холодные и пустынные еще полчаса назад коридоры крепости Оверлук заполнялись посетителями. Умыться, освежиться, придти в себя и постараться отвлечься работой от грустных мыслей. Счастье, что Назос была очень чуткой к чужому горю, она не ранила ее ни единым словом, за что этой чудной эладринской волшебнице благодарность. Торн тоже удивил ее - такого, чтобы он отказывался от награды прямо, еще не было на ее памяти. Тоже знает цену чести, тоже готовый помочь... Месяцы назад он был совершенно не таким. И определенно менялся к лучшему.
У них впереди долгое путешествие. Очень долгое. И это не только путь до Уестдипа и обратно.

-- Успехов, от всего сердца! Буду ждать вашего возвращения с трепетом и нетерпением! И да поможет вам Морадин. И моей... непослушной Сьерре. Ох! -- она мотнула головой так, что ее шикарные волосы нарисовали своим силуэтом огненно-каштановый след, на мгновенье представ кистью, которая рисует свою картину прямо в воздухе. А в следующее мгновенье улеглись на плечи - непослушно и своенравно. Рукой Итрика помахала выходящим из крепости Оверлук героям.

ссылка

- Только бь’ез конокрадства, любь’езный. Всь’е объяснень’ия позжь’е. Вы проспаль’и вь’есь разговор и еще мь’еня упрь’екаете в рассь’еяности. Объяснье’ния нь’е предназначь’ены для эть’их сть’ен.

Чуть позже, когда никто не подслушивал.
- Это вь’и во всь’ем вь’иноваты! Что вы из сь’ебя строить’е благородного разбь’ойника? - зашипела на него волшебница, собиравшаяся не выцыганить награду, а расшевелить эту неповоротливую лесную обезьяну. - Из-за вь’яс мы попь’яли в неудобную сь’итуацию! Что вам сложно пь’итвориться пройдохой? Вы и так й’им явль’яетесь. П-фе! Вашь’е счастье, что я очь’ень ть’ерпимо отношь’юсь к вашь’им шуткам. Нь’е-то поль’еты на моем коть’ике для вас закончатся ть’ем, что вы будь’ете аки зль’ятая рыбка пль’явать у мь’еня в маль’еньком акварь’иуме и надь’еяться, чтоб Катти вь’яс не сожрала, нь’езависимо от рыбного запаха или того подмываль’ись ли вы в этом мь’есяце или нь’ет. И бь’ез уточнь’ений, попрошу! - поспешила предотвратить она лишнюю для себя информацию. - Мы поедь’ем вь’ерхом. Точка. Если вь’ям нужно эту мысль вбь’ить в голову, то прь’иготовьтесь остаться сль’епым. Хирургь’ическое вмь’ешательство у мь’еня выходь’ят крышь’еснось’ящим и крайнь’е разрушь’ительным. И не смь’ейте так со мной разговарь’ивать! - возмутилась она, но в мыслях произнесла совсем иное, «Пой, птица. Пой». - Я вь’ям нь’е портовая шль’юха, к обращь’ению с которыми вы прь’ивыкли, - Хатранец отпустила локоть наемника, заметив, что старается слишком сильно сжать своими слабыми лапками локоть совершено неизвестного ей опасного мерзавца. В глазах ее вспыхнула беззлобное желание кого-нибудь запинать, а голос едва не повысился в тонах. - Не мь’еньше вас нь’е рада столь нь’еподобающему моему статусу спь’ютнику, - нагло соврала она, горделиво вскинув голову.

Единственный глаз наемника весело разглядывал ее.
"Он надо мной смеется! - возмущенно подумала колдунья, совершенно непривыкшая к подобному обхождению".
Колдунья за маской недобро сощурилась. Холодный порыв ветра пронесся перед Назосом и Торном, всколыхнув одежды о волосы. Грянул гром и мелкие снежинки сверкающими белыми хлопьями посыпались сверху, окружая фигуру волшебницы и создавая впечатление, что перед охотником стоит не эльфийка, но воплощение духа зимы.
- Вашь’и сравнь’ения как прь’иход слонь’я в посудную лавку. Такь’ие же нь’еуклюжие, - она помолчала с секунду. – Нь’икаких нь’ерестов. Нь’е бывать такому, - заговорила она, приняв поистине королевскую осанку. Она подозревала, к чему клонит спутник.
На последнее Хатранец растерялась что отвечать. Не понятно то ли радоваться, то ли нет. Подумала, а не залепить ли наглецу пощечину. Только собралась это проделать, как остановилась, испуганная случайно посетившей ее мыслью. Проклятый эльф может оказаться совершенным экземпляром подлеца и бросить ее с мерзкими отродьями... Ладонь сжалась в кулак, которым она не решилась даже погрозить. Но ткнул пальцем в грудь прохвоста.
- Вы... Вы! - выдохнула она, негодующе в слабой попытке успокоиться и развеять эффекты вороха чар. Слишком обескураживающий напор провел наемник. Это выбило ее из колеи. Слова не приходили в голову. – Нь’егодяй, мь’ястер Торн! - заявила волшебница, не придумав от растерянности ничего забавного или оригинального. - Вы ещь’ё попль’яшете у мь’еня. Обь’ещаю, - пригрозила она, сквозь зубы прошипев на, - "Все у него с собой, видите ли, а коня в кармане не спрятал... или спрятал, аха-ха. Треклятый эльф".
- Ох! Что я с вь’ями разговарь’иваю. Вы неисправь’имый мь’ерзавец! И сущее чудовь’ище!

Когда их обменивающаяся колкостями команда приблизилась к выходу, Хатранец шикнула на Торна.
- Тссс, - заговорщицки поднесла она, поднеся к предположительному месту, где должны быть губы, пальчик.
- Как всь’е быстро закончь’илось. Повь’ерить нь’е могу. Я разочь’ярованна в вас, - внезапно ни с того ни с сего заявила колдунья, когда они прошли мимо стражей. Посмотрела на одного из дварфов и опечаленно помотала головой, всем своим видом давая понять о крайней досаде. Вроде, какие бестолковые из эльфов любовники. Одни расстройства. Такие уж они… охотники. Один крутой вид, а женщина осталась недовольна.

Как только Зал Совета остался позади, волшебница предоставила себе возможность чуть лучше узнать наемника.
- Расскажь’ите о сь’ебе. Как давно в Оверлуке? Гдь’е ваши слабые мь’еста? - внезапно задала она животрепещущий вопрос. - Я на нь’их надавль’ю. Ха-ха-ха

Даже видавшего те еще виды и встречавшего самых разнообразнейших чудиков Торна сбивчивый монолог чародейки с применением не только угроз хулигански лишить зрения, но и погодных эффектов, несколько огорошил. На всякий случай он даже незаметно сунул руку в карман и сжал прохладную полированную рукоять ручного самострела, готовый при первом же намеке на приведение угроз в исполнение прострелить эльфке какую-нибудь часть тела почувствительнее. Не от испуга - принц Осени даже в своем временном облике тулани был куда как более пугающ и скор на расправу, но после того как долго бываешь со смертью на короткой ноге, она уже не так страшна. А просто чтоб показать, что наличие в руках книжки, а в голове толики магии еще не делает кого-то выше других. Особенно если с этими другими придется проделать довольно длинный путь. Лучше уж сразу расставить все точки. В худшем случае - прямо посреди лба, тяжелым стальным наконечником, прошивающим кость как бумагу. И небольшая словесная перепалка как нельзя лучше подходит для того, чтоб выявить такие штуки в будущих спутниках. Навязанных помимо воли, заметьте.

- Ну а я не безвольный тюфяк, к которым вы видать тоже привыкли, миледи. - парировал Торн. - Мерзавец? Чудовище? Ну, можно и так сказать. Помните только, что мы, чудовища, имеем дурную привычку съедать тех, кто пытается навязать нам свою волю - так что уж поумерьте пыл, миледи, очень прошу. А если уж вам так невтерпеж мне что-нибудь расцарапать, то совершенно необязательно бросаться в глаза - можно начать, скажем, мммм... со спины. Но лучше за ушком почешите, тогда может быть я подобрею... и съем вас попозже.

На этой ноте повисла небольшая пауза, пока они подходили к воротам, где чародейка ни с того ни с сего решила отколоть еще один номер. Если б не некоторые обстоятельства, в частности неверие в то, что его паскудная морда может привлекать хоть кого-то, кроме комаров, Торн был бы готов поклясться, что волшебница заигрывает с ним напропалую, провоцируя своими выходками.

- Тссс, миледи. - добавил охотник, когда стражи с отвисшими челюстями остались позади. - Кажется, я раскрыл секрет вашей репутации. Фразочка насчет того, что все быстро закончилось, была хороша... была б хороша, если б не одно обстоятельство. Взгляните на солнце, оно уже куда ближе к зениту *. Время в Кэр Оверлуке летит незаметно, и уже прошло не меньше часа с тех пор, как мы зашли внутрь. В сложившихся обстоятельствах, думаю, охранники скорее посочувствуют несчастному бедолаге, попавшему в лапки совершенно ненасытной бестии. А то и подивятся, что ему удалось так долго продержаться. Теперь наверняка с меня будут требовать подробностей... Ужасно, правда? Вот это - действительно неудобная ситуация!

Если бы Торн был чуть вдумчивее и добрее, он бы сумел отличать смертельные угрозы от шуток, а уж потом возмущался о том, что некая персона считает себя выше его. Только глупый лесной эльф мог бы подумать, что боевой маг, разновидность крайне редкая среди высших эльфов, и советник в одном лице, позволит себе проявить всю мощь разрушительной натуры посреди Каер Оверлука. Кощунство! Скандал! Осквернить эти стены убийством? Кем надо быть, чтоб настолько не держать себя в руках? Эвокаторы, безусловно, прославлены за подобные выходки, но в данной ситуации перед ним эльфийка слова, и только в крайнем случае, при особой необходимости, дела. Но мастеру Торну, слишком увлекающемуся своими темными кровавыми делишками, похоже, нравилось убивать шумно и грязно. Так на двуногих охотятся только стаи орков. Лучше бы он засунул руку в карман в поисках леденца, а не ручного арбалета. Излишняя любовь ставить точки над i ,ставит галочки напротив "вне закона". При всей однотонности Торна его одноглазая ушастая примета вполне бросается в глаза. Даже без когтей. И кто, пусть в порыве жажды мести или ином злобном чувстве, захочет поцарапать оставшийся очаровательный глазик со смешинками? Какое-нибудь недалекое отродье, несомненно, или квазит, но не могущественные чародеи. Они подобными глупостями не занимаются. Особенно когда тоже предпочитают сольную карьеру, в противовес путешествию со всякими мутными личностями, только и умеющими что вставлять шпильки и отмалчиваться о своем прошлом.

Хатранец давно сильно не пугалась за свою жизнь. С тех пор, как ее поработил красный дракон. И снова... это липкое чувство страха за себя. Из-за понимания, что лесной эльф может убить. Не задумываясь. Даже не почешется потом. Никаких раздумий и сомнений. Назос отступила, разглядывая, приобретшими блеск, лавандовыми глазами, суровое, и ей, казалось, безжалостное лицо наемника. Его речь одновременно обескураживала своими непристойными полунамеками полу-предложениями и одновременно настораживала. Торн верно угадал реакцию на свои слова. Повисла тишина.

- Нь’ет... - слабо прошептала она. – Нь’е ть’юфяк. Нь’е огрань’ичь’иваю, - волшебница испытала какое-то непривычное чувство горечи, сокрушаясь про себя в душе. - Amin hiraetha, taur'ohtar. Ume n'merna a'awra*, - белая колдунья развернулась на каблуках и быстрым шагом направилась к выходу из здания Совета.

Слегка восстановив душевное равновесие и желая хоть как-то расплатиться шуткой на шутку с охотником, выяснилась пренеприятная деталь. Паук попал в собственные расставленные сети. Чародей поджала губы, настораживающе поглядывая на одержавшего в этот раз победу лесного эльфа. Она взглянула на солнце, чтобы лично убедиться, и... крайне удивилась, что короткий разговор продлился дольше, чем она восприняла это событие.
- Вь’и нь’е посмь’еете... - выдохнула она, растерявшись, хоть и понимала, что все подробности Торна выйдут выдуманными. Ничего не видел. Ничего не было. И кто... занимается подобным в Зале Совета? Бред же.


Получатели: Торн, Назос Хатранский.