Весна пришла и принесла с собой перемены. Они нарастали постепенно. В Мир ушла "Изобильная" с сером Тристаном на борту, а за ней другие суда потянулись, пряча в трюмах штормовые паруса, через Узкое море. Из Анкора вернулись сер Риккард и опальный мальчишка Коргайль, оправляющиеся от тяжелых ран, полученных в сражении с бандитами, и почти сразу же посольство лорда Немана двинулось дальше по Костяному, к Фотону, в котором дорнийцев ждали уже с настороженным нетерпением.
Разговор о положении рейнджеров и охране Костяного, обещанный Рикком, возымел свой эффект. Уже спустя несколько недель после возвращения Буревестника рыцарей на тракте заменил отряд зеленых новобранцев, представлявших примерно, с какой стороны садится на лошадь и как махать мечом с ее спины. Гейл клялся сделать из вчерашних салаг неплохих патрульных уже через несколько месяцев.
Расходы, легшие на казну этим решением, были оправданы. В полном соответствии с прощальными обещаниями Далта, очень скоро первые торговцы нерешительно потянулись горным трактом.
Война закончилась, наступало время мира.
Сер Тристан по причинам неозвучивавшимся занялся воссозданием торговых представительств Дома в Свободных Городах. Спустя несколько дней по возвращени "Изобильной", нагруженной настолько, что борта ее чуть не зачерпывали воду, как клялись те, кто видел, как старая объемистая лоханка вползала в бухту, лорд Вайтперл объявил о смерти своего зятя "во время какой-то непристойной природы попойки в Браавосе". Его наследница, леди Олиана, была опечалена и одела траур. Она с головой ушла в воспитание дочери и дела своего завода, не желая иметь дела с жестокостями этого мира.
Пришло время разослать воронов и гонцов с вестями о турнире в честь прихода весны и освобождении замка Анкор от безвластия и рук подлых бандитов. До турнира было полтора месяца, чтобы достойно приготовиться к нему и встрече всех рыцарей и других гостей, которые пожелают прибыть на праздник.
Местом под ристалище выбрали засушливый луг в полумиле от Шеллтауна и в миле от замка Сишелл. Вскоре работа закипела.
Не приходилось отдыхать и в самом замке. Уже очень скоро каждая комната, каждая зала и закуток понадобятся под размечение самых высокопоставленных гостей и их свит. Открывались давно закрытые двери, стучали молотки и визжали рубанки, деловито жужжали прялки и в поте лица трудились ткачи и ткачихи, портные, белошвейки и вышивальщицы. Не только им надо были приготовить новые наряды для дам во главе с леди Абигейл и леди Вианн, но и пошить достаточно постельного белья, штор, скатертей, полотенец и прочего, что понадобится всем тем, кто решил отозваться на приглашение старого морского лиса. Имена рыцарских и благородных домов, пожелавших прибыть на приграничное побережье этой весной исчислялись десятками.
Последняя неожиданность последовала за пару недель до назначенной даты, когда донесения от людей Гейла лежали на столе лорда Эшета, а первые шатры уже выросли на все еще по-весеннему зеленой траве.
Серый в яблоках четырехлеток недобро закладывал уши и скалился, посматривая на своего будущего хозяина, сера Риккарда, удерживаемый двумя конюхами врастяг. В зверюге было не меньше семнадцати ладоней, и хорош был шанс на то, что он подрастет еще на пару дюймов. В плечах, груди, шее и крупе лошади чувствовалась основательная мощь, но тонкая голова и сухие ноги говорили о благородной крови и обещали скорость и выносливость, а не только силу.
В конюшнях Сишелла уже стояла темно-гнедая кобыла, капризная и гибкая, хромавшая на левый зад после прижигания ставшим сакраментальным после взятия Анкора мейстерским зельем, а в арсенале висели меч и доспехи самозваного бандитского лорда, по праву трофеев принадлежавшие тому же Риккарду.