День первой борозды | ходы игроков | [Трасса] Кадыров

Утро. В очередной раз ты открыл глаза, и взглянул на пейзаж за окном. Дома, дома, опять дома. Высокие и низкие, кирпичные и бетонные, скрытые за заборами, или манящие обещанием скидок и круглосуточной работы. Всю ночь ты провел наслаждаясь подобным зрелищем, только тогда это были в основном леса и поля, лишь изредка перемежающиеся бесчисленными деревнями и дачными районами. Возможно во всем этом действительно был какой-то сакральный смысл, но для этого нужно было проехать намного намного больше, например как этот водитель. Коренастый мужик, могучего телосложения. Блестящий шар лысого черепа, черная щетина на подбородке, на удивление густые брови, почти как у Брежнева. Коляном его зовут. Сидит себе за рулем, руль держит в одном и том же положении, глядит куда-то вдаль, познавая дзен. А может быть просто песни, которые играют по радиот слушая. Мало что ты о нем знаешь, по сути только имя, да еще пару незначительных фактов: ни у тебя, ни у него не было особого желания беседовать в дороге.
Тем временем фура почти что въехала в черту города. Еще десять-двадцать минут и вы будете на месте. Но теперь передвижение закономерно замедлилось: светофоры, машины. Нельзя уже ехать так свободно как раньше. Стоите. Дома вокруг, справа забор, огораживающий завод весьма заброшенного вида.
Внезапно завыло что-то вдалеке. Словно клаксон, только намного громче. Взрыв. На крыше ближайшего дома. Секунду назад была там вышка, собранная из труб, с несколькими непонятными хреновинами на ней. А теперь остались лишь покореженные остатки труб. Смолкло все, лишь удивленные крики людей. Колян тоже смотрит удивленно.

Звук взрыва Алмаз в силу специфики службы ни с каким другим не перепутал бы при всём желании, а потому не сильно-то и дёргался: слишком далеко, чтобы представлять непосредственную угрозу. Но, тем не менее, вгляделся напряженно — мало ли что?
Неприятно, когда знакомство с городом с такого начинается, но ничего не поделаешь. Главное — чтобы не террористы, а то хоть вообще не въезжай, всё равно менты проходу не дадут.
— Коль, ты это видел? Что думаешь? — спросил, чуть придя в себя после неожиданности, Кадыров, — чё за война в столице?

Оглядел место взрыва професиональным взглядом. Облако дыма белого, не слишком заметного. Значит высокого качества взрывчатка, а не самопал что в кастрюле на кухне варили. Вес большой. Наверное. На самом деле сложно понять: на месте взрыва раньше была десятиметровая вышка, и заряд был на ней расположен, а значит половина взрывной волны ушла в небытие. Лишь обугленная розовая краска на здании, да выбитые стекла дома. Сложно разобрать все последствия. Но осколков очевидно мало. Очень. Заметил лишь вдалеке у машины капот распоротый. Значит были осколки, большие причем. Неразумно как-то.
Колян тем временем затылок почесал, удивление на лице отражается.
-Да хер его знает что там произошло. Бахнуло что-то. Нас не задело, и хорошо. Может быть разборки какие. Мы же в Люберцах сейчас, значит люберецкая ОПГ. Нет? Нет. Наоборот. На них наезжает кто-то. В общем хер знает. Главное чтоб не перекрыли тут все нафиг. До вечер же проторчим.
Вновь почесал затылок. Удивление на лице отразилось, непонимание, злость.
-Блядь, нам же этой поебенью пробило! Черт, менять его теперь. Черт! Террористы гребаные, чтоб им черти эти осколки в жопу запихали!
Открыл Колян дверцу, спрыгнул вниз, пошел в обход машины, к колесу.
Тут и ты тоже заметил: перекосило как-то машину, опустило на десяток сантиметров на правый бок. Похоже и впрямь спустило колесо.

Всуе помянул шайтана тихим, незлым словом, дверь приоткрыл — посмотреть, что там Колян делает.
Сумку поближе, в ноги, сам в кресле боком повернулся, ноги наружу свесил.
Смотрит, ждёт.
Если вот так вот взрывают посреди бела дня — значит, можно им. Значит, Есть те, кто прикрывает такое. С деньгами большими, или с большими возможностями. А это всё, и деньги, и возможности, сопряжено обычно с большими опасностями...
Стоп, Алмаз. Не о том думаешь. Хватит такого уже. Лучше колесо Коляну поменять помоги. Так оно добрее станет, бытие наше сраное.
Сумка шлёпнулась в пыль обочины, а секунду спустя рядом припечатали засохший след протектора берцы Кадырова.
— Давай помогу, что ли. Не впервой менять, где инструмент? Запаска-то есть? А то я тут недалече вроде шиномонтажку видел, могу мотнуться, узнать.

Сидит Колян, рассматривая железную хреновину, из колеса торчащую. Металичесское что-то, блестящее. Деталей сейчас не понять, так как большая часть глубоко в резину ушла, но судя по всему пятиугольник чуть погнутый. Судя по всему кусок сферы, как в мяче футбольном. Бороздки какие-то по поверхности тянутся.
Встал Колян, отряхнул колени.
-Кто же в такую дорогу поедет без инструментов и запаски? Есть конечно. Колесо вон, под днищем висит. Инструменты достану сейчас. Сами все починим, а то сдерут тут в автосервисе десятикратную цену. Оно мне надо?
Полез в кабину, достает.

Да уж, вот это повезло... сейчас, сидя на корточках возле внушающей смутные, ничем вроде бы не обоснованные опасения застрявшей в колесе хреновины, Алмаз очень ясно понимал это. Двумя метрами выше — и до свиданья.
Пытаясь получше рассмотреть "подарок небес", он склонился над колесом. Что за материал такой? По форме если судить — на ВУ имела место быть осколочная рубашка, а если по размеру — то это корпус так разворотило... непонятки, короче.
Пока думал, Колян спустился, инструменты подал, а потом и сам слез. Пока Кадыров доставал и устанавливал домкрат, водитель ставил парковочные опоры и опускал трак на подушках — чтобы фура не создавала дополнительной нагрузки на сравнительно слабенький 12-тонный подъёмник.
А дальше - знай, крути гайки!

Достали красную тележку домкрата. Установили под машину, Кадыров ручкой домкрата принялся быстро орудовать. Вверх вниз, вверх, вниз. Колян с массивным гаечным ключом под машину подлез, держатель запаски откручивать.
Секунд тридцать прошло, подъемник добрался уж до дна машины, миллиметр за миллиметром поднимая ее над землей, и вдруг снова взорвалось. За спиной где-то, причем значительно серьезней чем в прошлый раз. Оглушительно. Взрывная волна налетела сзади, сбив с ног. Потащила, всем телом об бок машины стукнув.
Лежишь. Тихо, лишь в ушах что-то негромко пищит. Видимость тоже оставляет желать лучшего: все окружающее пространство заволокло красным дымом, туманом даже. Противоположного конца фуры уже практически не разглядеть.
Колян из под днища выбрался, головой тряся.
-Какого хера тут творится! Что за, блядь, ебанутая война? Найти бы тех козлов, что бомбы по всем углам распихали, да запихать им эти самые бомбы по самые гланды!
Позади рухнуло что-то, как раз в том месте, где взрыв только что произошел.

— Ах ты ж, мать твою ёб!
Тихо так, сквозь зубы. Злобно. Кажется, задержаться здесь придётся. Поправить местным взрывотехникам выступающие детали.
Шум в ушах, глаза и уши местность сканируют, шевелиться — потом.
Страшно.
Это ж война уже, когда вот так вот.

Приложил платок к носу, вроде бы нормально все стало, тихо, не воняет какой нибудь химией, как могло бы ожидаться. Один лишь красный красный вокруг: ничего не видно кроме него на десяток метров вокруг, не ясно где бы он мог кончаться. А между тем жжется. Глаза болят, слезы текут. Вдохнул порцию воздуха: в носу тоже свербит. Не сдержался, чихнул. В целом эффект примерно как от лука, словно режут его прямо перед твоим носом.
Колян между тем выполз из под фуры. Морщится недовольно, затылок потирает.
-Что же за хуйня то? Оххх чщехт...
Голос нормальный поначалу был, но быстро хрипеть начал, сипит, хрипит. Совсем затих, схватившись за горло и глаза выпучив. Лицо резко покраснело.

Краем глаза Коляна увидел, уже в сторону съёбывая, подумал было вытащить, только поздно же, тут бы свою шкуру спасти...
Нет, блядь, шалишь!
Дыхание задержал, флягу нашарил, открутил пробку. На ладонь с платком, от лица убранным, ливанул щедро жижу розовую, сжал в кулаке. Флягу завинтил, в карман обратно сунул. Платок на лицо, углами у основания черепа связал, конец зубами зажал.
Подбежал обратно, перед Коляном на колени бухнулся, на плечи его, за руку и за ногу подхватив, взвалил еле-еле.
Попёрся в направлении "от взрыва поперёк ветра", пошатываясь.
"Ты вывезешь, Алмазный, никуда, блядь, не денешься! И не такое же вывозил!"
Внутренний голос — хитрая штука. И подлая. Не поспоришь ведь с ним особо. И неправоту его можно только действием доказать.
А нужно ли?
Дымка эта проклятая кончится скоро. Должна кончиться.
"Башкорт ты двужильный или насрано, а? Терпи, шайтан тебе в зад, делай до конца, раз взялся!"

Завязал нос платком. Мокро, свежо, вроде бы дышать стало чуточку легче, а может быть ухватил Коляна, на спину взвалил,чуть не крякнув от напряжения. Тяжелая все таки туша, в противоположность весьма субтильному Алмазу. Глянул по сторонам. Ветер, понятное дело, вдоль шоссе дует, а если и нет: то ты не чувствуешь просто. Забор ведь рядом, за которым и прогремел взрыв. Уберег наверное вас от сотен осколков и основной волны.
Пошел медленно поперек дороги. Туман вокруг течет плавным потоком. Клубится местами, так до сих пор и не решив как бы ему поуютней расположиться.
Остановился точно посреди дороги. Широкий серый заборчик отбойника в пол метра высотой. Так бы легко его перескочил, а с восьмидесятикилограмовой тушей на загривке проблемы возникают. Да еще на той стороне дороге забор виден. Бетонные плиты двухметровой высоты, желтая краска. Через него с Коляном уж точно не перелезть. А главное конца ему не видно, как и туману. Минимум сотня метров в обе стороны, а значит в любом случае надо идти вдоль дороги. Вопрос только куда: к Москве, или от Москвы.

Остановился перед отбойником-разделителем, оглянулся затравленно. Что ж за хренота-то, а?! Ладно, полметра — это вам не полтора роста, можно и перешагнуть. Или не нужно...
Ладно, думать особо некогда, надо двигаться. Пока — по пути наименьшего сопротивления. Вдоль забора. В столицу, к людям.
До конца зоны задымления. Потому что если она не кончится, можно будет ложиться и накрываться белой простынёй. И в сторону кладбища ползти потихонечку. Чтобы, значится, похоронной команде забот меньше было...

Идешь, медленно переставляя ноги. Туша, брыкающаяся на горбу тоже скорости не добавляет, заставляя то и дело делать несколько шагов в сторону, дабы не упасть мордой в асфальт. А туман вокруг все так же густ, и не видно ему ни конца, ни края. Машины вокруг. Российские, иностранные, советские, разноцветные. Но все их объединяет ровно одна вещь: полумертвые люди. Кто-то уже лежит головою на руле без движения, или соседнем сиденье, кто-то еще скребет из последних сил стекло, разевая рот словно рыба на воздухе, другие уже так и остались лежать на стекле, с выражением боли и ужаса на лице. А ты идешь мимо, по сторонам не глядя. Колян на плечах шевелится уже не так активно как раньше. Пять минут у него было, если бы шебуршился чуть поменьше, а сейчас уж намного меньше. Едва ли половина осталась. Асфиксия грядет, а там уж и мучительная смерть недалеко. Либо предпринимать что-то быстро, либо помрет. Минута может быть осталась, а то и меньше. Да и какая уж там минута? За такое время он вполне успеет в кому впасть, превратившись в овощ. В морковку например.

Оглянулся затравленно, сам себе удивился — живой ещё, дёргается, почему? Под ОМП же попал, ясно совершенно.
— Колян, ты как там?
Не отвечает. Не шевелится. Дышит ли? Всё равно. Бросать нельзя. Идти дальше — тащить труп.
— А, ш-шайтан! Держись!
Свалил, как смог аккуратно, на землю тело. Не бошёл, не побежал — полетел после такой нагрузки до машин, под стёкла задние глянул одной, другой, дверь открыл рывком... аптечку нашёл. Обратно ломанулся, на колено опустился. Коробку хрупкую, пластиковую, вскрыл, всё по карманам — пригодится! — рассовал, кроме нужного. Бинты достал, в несколько раз руками трясущимися сложил, перекисью залил — и на лицо Коле примотал, повязку импровизированную. Сразу думать надо было, не сейчас. А вдруг..?
Минуту так посидел, может меньше даже. Представил, как снова под тушу эту нырнул, как на себя снова взвалил. И как дальше попёр. Авось, кривая вывезет... ну, да на всё воля Аллаха!

Рванул ручку машины. Раз, другой, третий. Разумеется от этого не было никакого толку: автомобильная дверца и не на такие нагрузки рассчитана. Если бы все было так просто, то жизнь угонщиков была бы проста и приятна, а жизнь честных водил напротив... Просунул руку через щель над стеклом, открыл дверцу изнутри. Быстро достал аптечку из-за заднего сиденья, особенно по сторонам не глядя, и сразу назад, к Коляну. Открыл. Десяток белых бумажных пакетов с разнокалиберными бинтами, повязками, змея длинного жгута, рулоны пластырей, перчатки, блестящие ножницы, коричневый пузырек йода.
Быстро обмотал лицо Коляна бинтом, перекись... Огляделся, откинул все содержимое аптечки в сторону, нет ее. Только все тот же доморощеный морс. Ливанул щедро на повязку, тут же окрасив ее в розоватый цвет. Лежит водила, обмотанный бинтом, конвульсивно дергается, капли морса на асфальт падают. Лицо белеет, хаотичные движения глаз. Грудная клетка медленно поднимается, с жутким хрипом прогоняя воздух сквозь гортань. Ждешь чуда, но оно не происходит. Лишь медленнее становятся судороги, да тише хрипы. Остановился. Лежит. Пульс не прощупывается. Мертв.
Встал, пошел. Пустота вокруг, и на душе пустота.

Шаг. Другой. До счастья далеко...
Вот и ещё один не дошёл, споткнулся. Зато помог другому.
Ступенькою к небу сделал своё обугленное плечо.
Цитата за цитатой... оно и правильно, пусть шаблончики сыплются, о реальность паскудную бьются, а сознание собственное лучше держать в покое. Оно одно, да не казённое.
И я не знаю, каков процент сумасшедших на данный час...

Медленно идешь через туман. Белый мерседес. Водила бьется в предсмертных конвульсиях. Горло свое сжимает, царапает. Ухватил его за шею, помог. Хотя чего тут помогуть: души егоЮ, не души. А горло как было заблокированным, так и осталосью Точь в точь как Колян, только продержался чуть подольше. Пол минуты и затих, на руль головою упав..
И теперь ты, наконец, совсем один. Этот водила судя по всему был последним выжившим. Дорога забита разнокалиберным транспортом: машины вех марок, практически пустые автобусы, фургоны и грузовики. Водители и пассажиры лежат. Перешагнул паренька, на скутер куда-то ехавшего. Дальше идешь вдоль отбойника. Справа тянется бесконечный желтый забор, за которым видны какие-то непонятные развалины. Вероятно цеха советские.
Дом впереди показался. Высокий, новостройка судя по всему. И словно бы в противопоставление ему рядышком стоит деревянная избушка. Даже не советская наверное: почерневшие от старости бревна, окна пылью насмерть занесенные. И песочница перед нею. Тоже, судя по всему, с советских времен не чищенная.

Остановился. Высотку мутным взглядом смерил. К ней пошёл. Надо из ада этого выбираться.
Почему сам живой — потом думать будет. Аллах сохранил, и ладно. А может, не Аллах. Может, мама с папой постарались, за что им отдельное спасибо...
Воспоминания глухо заворочались, тоской заныли где-то глубоко в груди. Неважно, "почему", главное — "зачем". Ради них.
Алмаз ускорил шаг.

Поглядел внимательно вдоль дороги. Машины, грузовики, снова машины, автобус, маршрутка, и опять машины. Стоят плотно, пробкой. И ни ментов, ни инкассаторов. Что им тут делать? В пробке скорость не превысить при всем желании, а инкассаторы... Вернулся на пару десятков метров назад. Бледно-коричневая газель, вроде тех что людей возят, вот только окон намного меньше. Спереди, да в задней части салона приютилось одно, которое иначе как форточкой и не назовешь. Две зеленых полосы вдоль капота идут, по бокам еще по одной. Зеленый круг с вырезанным сектором. Судя по всему сбербанковская машина, а внутри минимум два инкасатора. Автоматы, бронежилеты, все должно там быть. Осталось только вскрыть как-то. эту жестянку. Двери, наверное, даже ломом не пробьешь. Окна разве что. Они, конечно, пуленепробиваемые, но сломать их будет легче, чем стальную дверь. А может быть еще как-то можно попытаться вскрыть машину.

Упёрся в машину взглядом. Представил себе всякое внутри. Засвербило от желания обладания. Парадокс, но даже в будущем эпицентре за минуту до ядерного взрыва с калашом, к груди прижатым, как-то спокойнее себя чувствуешь...
Подошёл к таратайке бронированной, все двери подёргал, на халатность инкассаторов понадеявшись — чем шайтан не шутит? Аллах, судя по вокруг происходящему, спит крепче младенца на руках у матери...
Про кондиционер вспомнил что-то, вроде стоять внутри должен, только как там с системами фильтрации? Вроде, ничего серьёзного...

Нашел в машине, стоявшей рядом г-образную монтировку, цилиндр с шестигранным гнездом на конце. Легкая: килограмм-два весом. Врезал на пробу по лобовухе инкассаторской машины. Хрен! Лишь маленькое пятно, иссеченное паутиной трещин. Мозг услужливо факты подсовывает: 2-3 класс бронирования. Пулю из ак останавливать должен, что уж говорить о монтировке легонькой. Топором нормальным надо пол сотни ударов нанести, чтобы это пробить. А тут монтировка, которую поднимет и ребенок. Надо что получше.
Вновь в багажник жигуля какого-то белого заглянул, где минутой раньше обнаружился неплохой набор инструментов. Перебираешь. Отвертки, гаечные ключи. Все не то. Самым подходящим молоток оказался. Конечно же он был такой же легкий, как и монтировка, но острый клин внушал надежды на благополучный исход, да и прорезиненная рукоять весьма удобна для долгого продалбливания дыры.
Собрался уж отправиться вскрывать броневичок, как вдруг жужжание сзади, словно вертолет может быть маленький. До этого оно было далеко, на периферии, а теперь вот…
Только успел обернуться, как в левый глаз что-то ужалило, жгучай боль по всей левой части лица, даже глаз не открыть. Но правым успел углядеть ужалившую тварь. Красновато-коричневое мясистое тело, напоминающее уродливую помесь комара и стрекозы, только двадцати сантиметров длинной. Полупрозрачные крылья, издающие тот самый стрекот. Две темных полусферы фасетчатых глаз, острое костяное жало на конце тела.
Отшатнулся автоматически, об угол машины споткнувшись. По телу ватная тяжесть растекается, мышцы… нет их на прежнем месте, словно пустое место напрягаешь. И, наконец, мрак спасительный.