Искупление | ходы игроков | Там, за стеной*

Крышка открылась, и из куба показалась Арина - но явно было видно, что она - наспех сделанная кукла. Конечности на шарнирах, глаза стекляшки...
- Так уже лучше. - сказала кукла и потянулась. То ли она искусно притворялась, то ли не знала, что она - кукла.
- Здравствуй. - и потянулась его обнять.

Отстраняюсь.
- Извини, но мне нужно сначала проверить, ты ли это на самом деле. Во-первых, меня тут уже обманывали с внешностью, а во-вторых, в этом сне ты выглядишь как кукла. Посмотри, к примеру, на локти свои. Механизм вон наружу торчит. А глаза и вовсе стеклянные. Скажи-ка мне, какой цвет тебе нравится больше остальных?

- Черный. - уверенно ответила она. - Хотя я не понимаю, как я могу оказаться не собой. Ведь я это я.

-Эмм. сказал бы я нечто вроде "В зеркало-то видела себя?" - но тут нет зеркал, только локти да колени свои наспех сделанные и можешь усмотреть. Есть только мягкие стены без окон и дверей, как видишь. Есть идеи, как нам проснуться и выбраться отсюда?

Никаких лазеек нету, разве что куб... Ведь он как-то попал сюда. Значит в нем можно было и вернуться.

- Зацени, какие у меня кнопочки есть, -показываю кукле пульт, - как думаешь, может, нам в кубе покататься? У тебя же один из красных- прикладная математика и механика, поди получше моего разберешься, какая кнопочка нам поможет..

- Давай сюда. - сказала Арина-кукла, забирая себе пульт. Какое-то время она изучала кнопки. - Угу, понятно. - пробормотала она себе под нос. - Пойдем. - и залезла в куб.

- Да без б, терять уже нечего..
Захожу, сажусь в позу лотоса.

- Начнем. - сухим голосом, как если бы это был просто эксперимент, сказала кукла. - Так, сначала эта. - Арина-кукла нажала на кнопку и крышка куба захлопнулась. Потом следующую - куб плавно подрагивая поднялся и поехал. Внутри куба ничего не было видно, поэтому можно было ориентироваться на слух. Ехали медленно. Арина нажимала на кнопки, меняя направление куба и пытаясь что-то выглядеть в крохотной щели.

- Ты меняяя на рассвете разбуудиишь, провожааать необуутая выйдешь..
Зеваю.
- Дома-то давно нет меня? Что вообще последнее помнишь перед попаданием сюда?

Кукла задумчиво посмотрела на Василия.
- Выйду, выйду. - и неловко улыбнулась, словно не думала, что между ними позади уже год брака, а только сейчас они по-настоящему встретились и смотрят друг на друга своими настоящими глазами, не скрывая и не утаивая ничего друг от друга, радуясь тому, что души чисты и поют в унисон, сплетая мелодию двух голосов, которые звучат как один...
Могла ли кукла - творение рук человеческих - представить себя женой, живым человеком... Вот так, сидя в кубе, смотреть на любимого, не будучи уверенной, что он - тот, кого было заложено программой любить до гроба, до смерти, "смерть не вертлявая старуха с косой", знать, что вся жизнь должна быть подчинена одному человеку, а потом другому - который произрастет от первого у нее внутри, пуская свои корни глубоко и делая себя нераздельным целым, и та связь, что возникает между ребенком и матерью, держится долгие годы.
Она коснулась живота - сможет ли она сделать ему подарок, продолжить жизнь, подарить ее кому-то, кто будет после нее еще...
- Мало что. Вроде как обычно все.

Смотрю в глаза стеклянные-и понять ничего не могу. Разума меня лишили моего эксперименты проклятые, что ли.. Нарушили устои и правила, годами взращиваемые, перемешали хорошенько - и вот опять, здрасьте-пожалуйста. Кто здесь кукла, а кто человек - супруга ли верная, что месяцами не ластилась 'попусту', или робот с чувством зарождающимся? Ну или верящим в то, что это чувство. Но даже так если, человек без веры или робот с оной - кто настоящий? Будут ли изменой отношения разума беспутного, от пут тела своего освобожденного, и туловища, разума исконного в лабиринтах лишенного? Не лаборатория ли подобная жизнь наша вся, что где-то там, в конце, отделит правду ото лжи, а зерна от плевел? И есть ли смысл в моей борьбе извечной, но тихой, с несправедливостью, если всё само собой решится в конце концов? И неожиданно, так же, как неожиданны жесты, слова и улыбки этого существа напротив..
- Кого ты любишь, игрёнка? И кто я?
Почует ли что-нибудь она..вздрогнет ли..или не запрограммирована..

Медленно распахнулись глаза - сколько прозрачности стекла в этом взгляде... Она повернула голову, словно пытаясь что-то вспомнить. Почему ее не покидает чувство, что эти слова должны ей быть как будто знакомы? Кто он?
Кто?
Она не знала даже имени - ее не доделали. Вложили лишь часть информации - остальное осталось не восполненным. Как быть? Она протянула руку - коснуться его, как тогда... А когда - тогда? Ты еще не касалась, ты не была женой. Пока ты лишь бездушная кукла, исполняющая прихоти создавшего тебя.
Но она хотела верить, что она - настоящая. Не кукла. Не исполнение приказа. Что она - живая. И есть душа. Любимый. Два красных диплома. И черный цвет.

Отвернулась всё же? Нет, задумалась- но вдруг руку протягивает. Или манипулятор. Будто помощи просит, не в силах на вопрос ответить. Научи, не бросай, скажи и сделай сам - будто просят эти глаза широко распахнутые, так не похожие на 'обытованный' взгляд женщины, после работы уставшей. Так, возможно, смотрела она на меня лишь в полной темноте, умоляя защитить от страшного барабашки: пойти и посмотреть, что за два огонька красных в уголке светятся. И всё же не ответила мне, не знает, что отвечать нужно. Лишь только эта немая просьба. И если в случае с Аней не мог позволить себе ответить ничего, кроме твердого 'нет', то тут..как знать, вдруг отказ передастся как-то и той, что суп с курицей не смогла сварить толком давеча, до угольков морковь пожарив? В конце концов, здесь разум её или часть его.. Прикасаюсь кончиками пальцев к её руке протянутой, поддерживая будто этот мостик воздушный между двумя вечными одиночками..

Она улыбнулась, и приблизилась было, чтобы поцеловать... но игра, в которую они играют диктует свои правила и в следующую секунду, как нежные губы должны были коснуться Василия, куб затрясся и набирая скорость, поехал куда-то. Кукла испуганно оглядывалась, схватила пульт и начала остервенело нажимать на кнопки, но ничего не помогало - куб жил своей самостоятельной жизнью и мчался вперед, изредка поворачивая, от чего их кидало в разные стороны на стенки куба.

Разум понимает поздно, что роботу не сделается ничего от ударов- а руки живут отдельно будто, не само-, но сохранением, инстинктивно охватывая, укрывая, успокаивая. Спасатель фигов. Плечо заныло от очередного приложения к металлу, и накатила снова злость на создателя. Не того, в кого наравне с Дедом Морозом в шесть лет верить перестал, а на другого, мелкого да невоспитанного, которого некому за волосы оттаскать нечесаные. Что на сей раз?

Кукла прижалась к нему, пряча глаза и закрывая руками голову. Куб резко остановился и качнулся из стороны в сторону. Минута передышки? За миг до? Остановка в вечности?
Этот страх. Страх ожидания. Страх перед неизвестностью. Страх, так сковывающий сердце, щемящий душу... Кукла подняла голову:
- Что происходит? - в этом вопросе было столько мучительной непонятности - что дальше, что?

- Очередной эксперимент мелкой, но чересчур пакостной девчонки, которая нас сюда 'загрузила'. Сейчас, видимо, нам предлагается выйти. Пульт всё ещё не работает?
Внезапно вновь вспомнился один из разговоров с Лаурой. 'Так, как я-не сможешь.' Блин. Они же сами как-то себя сканируют наверняка, иначе откуда бы знали, что могут делать, а что нет? Это как с младенцем-в него заложена способность ходить, но он будет ползать до тех пор, пока не осознает, что способен на это.. Пытаюсь проанализировать текущее своё состояние, заметить что-то необычное, нечеловечье.. Потому что последним способом точной проверки останется вскрытие.. Отрезать себе руку и посмотреть, полезут ли проводки. Брр

Губы у куклы затряслись - то ли от предчувствия слез, то ли от невыносимого ужаса. Куб немного задрожал. Нижняя стенка его открылась и Василий упал куда-то во вспышку света. Кукла-Арина пронзительно закричала, куб засветился, вспыхнул и рассыпался пеплом. Куклу видимо постигла та же участь.
Василий ощутил что пепел падает на него сверху, медленно так, словно неся траур по гибели недоделанной куклы.

Зажмуриваю глаза. Не столько защита от света нестерпимого, сколько отрицание реальности. Как ребенок маленький, глаза закрывающий - не верю! - и исчезает, растворяется в тенях маньяк с ножами вместо пальцев.. Нет, не примерещилось. Пепел голову покрывает, пепел души, волей демиурга несовершенного в механизм вложенной. Уничтожает всех, к кому успею хоть немного привыкнуть или проникнуться. И недосягаемо наслаждается яростью праведной и бесполезной. Кричу в белизну убийственную, то ли Арине, то ли экспериментатору, то ли жизни своей, что нереальной уже кажется:
-Где ты?

Ответом стала тишина. Такая неестественная, тихая-тихая. Он лежал на полу в круге прожекторов, устремленных в разные стороны - вот почему вспышка света. пепел все падал и падал, нескончаемым запасом сыпались серые снежинки на лицо. Вокруг было темно, лишь лучи прожекторов открывали взгляду какие-то трубы и коммуникации. Василий лежал на площадке - ровный квадрат серого пола, висящий в безжизненном пространстве. Прожекторы по краям - вот и все, что его окружало. Тишина.
Немного шума издалека - что-то тихонько движется к нему - их темноты выезжает площадка со стоящей на ней девушкой - он смутно должен помнить Оксану. Только наряд ее изменился - теперь на девушке красивое платье, рыжие волосы венчает корона. Что за дикий фарс? Лицо растерянное, даже злое. Едет, останавливается около площадки. Теперь вас здесь двое снова.

Опять. Теперь та девушка, которую я спасал ("мы спасали"- мелькает в голове..забыть, забыть о Лауре) первой. Одно из двух - или её ко мне прислали, чтобы убить, как и всех предыдущих, либо она уже и сама - часть системы, да ещё в таком наряде.. Уже? Или с самого начала была уткой подсадной? Судорожно припоминаю то малое время, что вместе были - вялые движения, скудные слова.. "Я Оксана"- эхом.. Блин, да сколько же можно.. Оставьте меня в покое наконец! Приподнимаюсь на локтях, улыбаюсь насмешливо (не могу уже иначе, зло берёт прямо от этой клоунады, где на одной стороне весов смерть, а на другой - безумие):
- Так ты теперь королевой тут, Оксана? Ох, простите-простите, Ваше Величество.. Зачем пожаловали в наш крематорий?
Встаю неторопливо, отряхиваюсь от пепла..праха..остатков и останков себя

Хорошо было прикрыть уставшие глаза, на некоторое время успокоившись, ничего более не ощущать. Кипеть в собственной ярости, жарком бульоне ненависти льдистой, и при этом парить над землёй. Как будто парить. Воображая себя одновременно снегом танцующим, вихрем беспокойным, стихией разгулявшейся, успокоившейся, уснувшей…Разбиваются о берег дремотные волны, парят в космосе спутники, двигаясь по своим орбитам, среди утомлённых вечностью звёзд, снег кусачий, танцует над землей, альпинисту покорившему гору, открывается целый мир. Ну а главное, это спокойствие, когда ненадолго, во власть безмыслия отдавшись, можно было почувствовать саму вселенную, неторопливо струящуюся сквозь живую душу прозрачным ручьём, мир на душе, и тёплую радость, согревающую тело изнутри, разноцветным огнём витражного стекла.
Только тишина, когда отдавшись потоку, вверяешь жизнь свою судьбе. Безмятежности мягкий кокон...

- Какая ко всем чертям я королева? Предлагаю больше не говорить об этом, какой-то урод решил…

Облизнуть солёные губы, устанавливая собственное знамя на только что покорённой вершине, утереть тайком опухшие глаза, ощущая капельки крови, затаившиеся в уголках губ. Забыть. Отстраниться. Уснуть. Утихомирив собственные эмоции, усыпить ярость. Устала. От этого балагана, от этого ежеминутного цирка. Нападает апатия, странная штуковина, ближайшая родственница депрессии черной. Видимо. Устала быть пешкой в чьей-то извращённой игре. Устала быть куклой, среди могучих кукловодов. Непонятных, омерзительных, и весь этот лабиринт…, скажем так, у крысы под номером ..дцать, кончился запал. Устала.

Окинула взглядом помещение, присаживаясь возле стены
- Я не помню как вас зовут, но вам не нужно меня ждать. Я останусь здесь, дождусь конца или начала, всё слишком быстро меняется, надоело веселить кукловода…
Потирает ушибленную голову, с облегчением взлохмачивая волосы, проводит растопыренными пальцами сквозь пряди. Вот и хорошо, поскорее бы выкинуть из головы недавнего урода. Как будто в чём-то липком испачкалась, с ног до головы, прелое желе тошнотворной изысканности, сублимированных манер, прикоснулось к мозгу, заражая извилины зеленой плесенью. Бррр, трогал, прикасался…театральная мразь! Выдохнуть воздух сквозь зубы, этаким драконом, вместо огня, извергающим из пасти отчаяние. Ведь…Это уже вершина, здесь падает колючий снег и северные ветра дремлют пушистыми белыми птицами. Назовите это пиком Падения или горой Безнадежности. Оксане нравятся цветастые названия, ну что за жизнь, без ярких букв?
А если говорить по честности, то:
Несчастная девчонка сидит на полу, он кажется ей заплеванным грязным. Самой себе, она тоже кажется заплеванной, и грязной, как будто та урна в аэропорту, исправно собирающая в себя бычки и пережёванную жвачку. Пульсирует венка в глазу, нос распух и покраснел, раздражает это кричаще дорогое платье, эта липкая фальшь, раздражает всё. Неприятно! Охота залезть в стиральную машину целиком, добавить стирального порошка этак с полцентнера и крутиться–крутиться-крутиться…
Надоели все эти люди, незнакомые лица и ловушки. Надоела даже сама себе, со всей этой беготнёй и однообразным хороводом приторно карамельных мыслей. Прикрыв глаза, неторопливо собирает рыжие волосы в косу, простую русскую косу, такую успокоительную и надёжную. И хорошо было. Вот так. Сидеть ей.

- Прошу вас. - с высоты черноты холодный металлический голос. - Пожалуйста, встаньте на площадку. - голос из невидимых динамиков, как в аэропортах или метро - тот вечный непоколебимый голос, для которого важно лишь давать указания - "Осторожно, двери закрываются" или "Мы прибываем на конечную остановку" или еще какой-то четкий абсурд, который так нам привычен.
- Пожалуйста, встаньте на площадку. - голос говорит без нажима. Без эмоций. Он просто говорит. Сообщает какую-то условно важную информацию, живет, и даже возможно дышит, а может это все бездушная запись чьего-то голоса, а самого человека, говорившего это в микрофон, уже давно нет в живых и голос, только голос живет на пленке, крутясь по кругу и вещая одни и те же измученные временем реплики, которые надо подавать в такт событиям, происходящим уже сейчас...
- Пожалуйста, встаньте на площадку. - он не настаивает, но этот бесконечный повтор словно заело, зажевало пластинку или пленку в кассетнике или может файл с записью поврежден или... или кто-то просто без конца нажимает кнопку воспроизведения, желая, всеми фибрами души желая, что его желание осуществилось...

- Пожалуйста, встаньте на площадку. - сама площадка начала подмигивать ровным синим светом, приглашая встать на нее - такую ровную, плотную, сияющую красивым синеватым светом...

Улыбка медленно сползает с лица..неужели..неужели такая же жертва, как и я, и всё это время над ней тоже издевались - по-своему? Те же слова почти - дождаться начала или конца - та же затравленность, что во мне тогда, в кладовой.. Нет, не смогу я просто уйти..снова..хоть и на этот раз без меня было бы безопаснее наверняка..этот пепел мне уже не забыть.
- Василий я. Хотя не уверен уже. И знаешь что? Я тоже успел устать от всего этого, и не один раз, но, когда я остановился и решил отсидеться в месте, считавшемся безопасным - как ты сейчас примерно - экспериментатор нашел меня и там. Я видел уже, чем это кончается, можешь поверить - скверно. А если двигаться - есть всё же шанс не погибнуть тупо, а выход найти или способ справиться со всем этим безобразием. Тебе ведь дорога твоя жизнь, ты не сдашься? Потому что иначе мне придется тебя нести. Не знаю уж, зачем я раз за разом это делаю, но такой я человек. Не смогу оставить на заведомую гибель. Уж извини, без тебя не пойду.
Электронный голос мимо ушей пропускаю - не обманешь больше, мелкая, зачем нам идти туда, куда приглашают? И вообще, не до тебя сейчас..отстань

Однажды. Припоминается Оксане…

Песок теплый и мягкий под ногами, струится желтыми барханами, перетекает сухим морем, ласкается котенком, мягкий, податливый. – Зачем он здесь? Всего лишь глупые воспоминания, мёртвый груз, высохших дней. Оксана дрожит, обнимая себя руками, припоминает забытые куплеты в голове. В глазах песок. Снова! Желтый, величиной с бревно, объёмный, как паники душный комок осязаемый, за грудиной устроившийся вольготно. Потеснивший сердце, наполнивший легкие стеклом. Голова отяжелела, ноги превратились в постамент статуи. Коридор как целой вселенной воплощение, а тогда... …Наполненные солнцем, вальяжно блестящие кристаллы, рассыпаются на ресницах радугами мерцающей слюды. Была она такой, или нет, но вспоминается именно так, ссора с мамой позабыта, мяч обидно по голове прилетевший, собственная ругань. Мусор ненужный, в огонь его! Умирающие жалеют как правило о своих действиях, жалеют себя и целый мир, купаясь в самоуничижении, к чёрту его! В огонь, в топку, в жерло вулкана. Легко жертвовать, когда нет ничего за душой. Лишь солнечные зайчики, Легкие. Сыпучие. Пески. Радуги. Бликов царство. Зачерпываешь в ладонь, пропуская сквозь пальцы охристые ручейки. Лениво облизывают волны, полоску пляжа, сетует океан, негодующим рокотом жалуясь на жизнь. Вскрикивают чайки пронзительно, гнусавит магнитофон, заливаясь охрипшей песенкой. Табачный дым, эхо прогоркшего смеха, пьяный угар цветочного коктейля. Оксана очень хочет пить сейчас, хоть каплю!
Но. Воды нет, и нет еды, а потому остаётся снова купаться в прошлых днях, обманывая саму себя.
Мягкие прикосновения песчанного царства, ощутимо жёлтые, ощутимо солнечные, обнимают успокоительной ванной. Бассейном. Волны журчат, посылая поцелуй прохладный земле. Мокро. Омут рядом, глубины ленивого болота. Вездесущий магнитофон хрипит, надрывается, выкрикивая простенькие куплеты, как те бусы на шее, кричаще аляпистые, гротескно безвкусные. Курортные. Двухнедельные Что-то о незнакомке, что-то о мечте, как же там было? Шепчет:

…Синеглазая незнакомка, моя огненно рыжая мечта. Там, где пальмами плачет море. Ты, бродягу сводишь с ума. Ах. Т, бродягу свела сума.

Ла-ла-ла, вот только и не хватает здесь ещё более глупого припева, этакой затычки, промеж фраз…Оксана равнодушно глядит вдаль. Платформа. Лампочек сияние. Стряхивает несуществующую пылинку с плеча, равнодушно бормочет позабытую песенку. Дрожит, увлажняя сухой наждачкой языка, бесчувственные губы. Кажется, легче увлажнить пустыню Мохаве…Раз за разом повторяя престарелый хит, покрытый мхом шлягер. Поднимается, прикрывая глаза, покидает, теплое пространство пола. Двигается подальше от платформы, возвращаясь туда, откуда пришла. Пить! Найти дамскую комнату тоже неплохо. Было бы. W/C…Жаль попутчика, но он ей не нужен. Нет сил, чтобы грызть себя, бесполезно думать, лишь идти, вспоминать, погружаясь в мягкое варенье, прелых мыслей, раз за разом, убивая что-то в душе, растаптывая тоску, пропуская пастой меж пальцев, с каждым шагом становясь всё сильнее…
Ушло лето, растаяла мелодия листками календаря однодневки, пала, недолговечная песня. Глупая. Разве может море, такое прекрасное и синее плакать пальмами? Всего лишь очередная пошлость, черными нитками, пришитая ради красоты словца. Девушка обнимает себя руками, любуясь длинными пальцами. Плачет воспоминаниями словно. Цепляющая репейником фраза, цепкий бред На высохших глазах нет слёз, прячутся где-то в душе, за стёклами глаз, пыльными окнами, теплятся в голове мучительными корнями проникая за грудину. И какие ещё воспоминания!? Какие корни, окна...Здесь дуют сквозняки, холодя разгоряченное тело, рождается бред. Уютный как мягкая постель в детстве, когда позволено спать на следущее утро до обеда. Наверное, так и сходят с ума, потихоньку, по чуть-чуть утопая. Видит.

...Сияние бликов на поверхности, далёкое небо. Хрип магнитофона, южные мотивы. Оранжевая незнакомка, синие пальмы. Мысли путаются, разноцветным комком, соскальзывая не туда. Оксана хочет одиночества. Воды. Пить. Содрать с себя дурацкий наряд, змеиную кожу. Как можно скорее. Увидеть солнечный свет. Песок. Туалет. Высокое. Низкое. Скорее!

- Подготовка к эвакуации. Внимание. Эвакуация начнется - через 3,... - голос продолжил как ни в чем не бывало. - 2... - он все равно диктует свои правила. - 1...
Площадка с Василием начала постепенно сдвигаться сама.
- Внимание - эвакуация началась. Просим не сходить с площадки для сохранения безопасности.
Площадка медленно передвигалась куда-то, неся Василия и Оксану сквозь почти непроглядную черноту...

Что ждет впереди?