Слово о высоких эльфах | ходы игроков | Личное: Цесса

Гикуридяо, а именно так представился Цессин собеседник, выслушал девушку с вежливым вниманием.
- Уже по внешности видно, что вуни не эруни, а дела ваши потрверждают это впечатление.
На предложение рохазуо живо откликнулся и очень быстро очерчивается круг вопросов которые очень его интересуют:
Откуда пришли эруваини? Насколько это далеко и придут ли другие?
Что эруваини делают в городе эруни? Зачем они здесь?
Что эруваини собираются делать? Останутся? Уйдут?

- Я покажу тебе, Гикуридяо, откуда мы пришли.

Девушка открывает ноут, загружает ОС и открывает свой последний фотоальбом, который когда-то показывала эруням. Вот фотография Цессы на фоне небоскрёбов. Вот она с друзьями на пляже. Вот огромный красный мост в Сан-Франциско, Golden Bridge. Улицы, полные машин. Пустыня с огромными кактусами. Морская волна, чайки над водой.

- Это другой мир, рохазуо. Мир, где светит только одна луна. Это дальше, чем ты или я можем представить. Придут или нет другие, я не знаю. Что мы тут делаем и что будем делать - вопрос непростой. Дела богов всегда непонятны и нечасто о них можно что-то сказать достоверно.

Цесса выпрямилась и посмотрела рохазуо прямо в глаза, прикрыв ноут.

- Однако в моём мире мурини стали сильнее богов. Старые боги дрожали, когда мы убили их и сделали тенями среди теней! Мой народ научился летать по воздуху, как птицы, и нырять в глубину подобно рыбам. Мы узнали так много о природе вещей, что ты не поверишь, если я стану тебе рассказывать. Воистину, мы эа наш мир. Хотя полностью избавиться от таких бед, как война, голод, болезни, нам не удалось, нам удалось продвинуться в этом очень далеко. До некоторых простых вещей, которые мы используем постоянно, вы тут не додумаетесь ещё тысячи лет.

Цесса помолчала.

- Здесь нас немного и мы уязвимы. Нас можно ранить и убить, как и вас. Я говорю с тобой откровенно: может быть, ты думаешь, что это неумно и что я такая же простая, как эруни. Однако я... я решила не прятаться и не говорить неправды. В ответ я жду такой же откровенности. Муни хотим сделать этот мир лучше. Это - то, что муни собираемся сделать. Это правда. Это так и есть.

Цесса вытерла лоб. Ей не давала покоя мысль, не совершает ли она ошибку, откровенничая с этим новым рохазунским, который вполне может продать её агашиням за горстку серебряков. Нет, прочь эту гниль! Пусть продаёт, если он такой: она узнает. И, если будет ещё жива, то придёт и свершит над ним мату. От этой мысли на душе потеплело, и всякие подозрения перестали её беспокоить. Ей даже чуть-чуть захотелось, чтобы он её предал. Будет, наверное, интересно выследить его караван и... тьфу, не отвлекаться!

- Муни хотим учить новому. Тех, кто готов учится. Мы будем делать это не без пользы для себя, но цена наша не будет слишком велика - что толку от нашей мудрости, если её никто не захочет взять и мы умрём безвестные, как последний дикий хурушао! Эруни не всегда могут понять то, чему муни учим. Но эруни говорят, что суни просили свою Богиню дать им эруваиней, чтобы спасти их от великой беды: от аgашіней. Это самая страшная их беда. Некоторые из нас думают, что ты расскажешь о нас аgашіням - нам говорили, что вы с ними торгуете. Поэтому некоторые из нас боялись и говорили скрытно. Однако я не думаю, что ты сделаешь так. Права ли я?

Цесса посмотрела Гикуридяо в глаза.

На улице были сумерки, в комнате же было уже откровенно темно и если бы не свет от монитора Цесса просто не рассмотрела бы выражение лица рохазуо. Старик держался молодцом и старался не показывать своего удивления, но полностью скрыть его не смог. Впрочем может дело даже не в том, что девушка видела, а в том что чувствовала – гном поражён до глубины души. Правда в конце техника несколько испортила эффект когда экран погас – теперь уже Цессе самой пришлось делать вид что всё идёт как и планировалось.

Некоторые из нас думают, что ты расскажешь о нас аgашіням - нам говорили, что вы с ними торгуете. Поэтому некоторые из нас боялись и говорили скрытно. Однако я не думаю, что ты сделаешь так. Права ли я?
- Нет, суни не правы. Муо не продам вас аgашіням – муо с ними не торгую.

Цесса не делала вид, что с ноутом всё идёт как следует - наоборот, она в сердцах стукнула кулаком по пластику и сказала:

- Старая рухлядь! Удивлена, что ты так долго проработала!


- Нет, суни не правы. Муо не продам вас аgашіням – муо с ними не торгую.
- Ну, если бы и торговал, эти злыдни, наверное, и цены хорошей бы не дали, - подмигнула Цесса, улыбнувшись. - Да и не поверили бы, наверное. Спрашивай меня, что ты хотел ещё узнать - или же прекратим эти разговоры о других мирах и божественных помыслах: мне кажется, тебя больше интересует польза... ну, рохазунская польза. У вас-то это слово наверняка есть - польза, которая есть много ткани, уруханэни, красивых и ценных вещей. Кстати, у вас нету такой штуки, которая даёт свет? Такая... ну, верёвка, которая опущена в маленький кувшинчик с жиром, и когда её поджигаешь, получается маленький огонь, потому что жир ярко горит. А то тут совсем темно становится, а это нехорошо: мурини должны видеть лица друг друга, когда разговаривают.

- Разве умно жечь жир ради света? Не проще ли дождаться утра или сесть у костра? Если же нам очень нужен свет в доме, то муни жжём щепки смолистых деревьев.
Кстати разговаривает рохазуо на рунамунири очень хорошо, хотя в его речи отчётливо слышен жёсткий гортанный акцент и многие гласные он слегка проглатывает.
- Муо не люблю аgашіней. Аgашіни как урушяни – мурини их не любят и убивают маленьких, но глупо дёргать взрослую урушю за хвост. Эруваини собрались дёрнуть очень-очень большую урушю. То что суа показала мне… Может вуни настоящие эруваини, но муо не уверен что даже в таком случае стоит злить такую урушю. Суа говорит о пользе, но какую пользу будут иметь рохазуни от тех кто возможно не проживёт и года? И чего суа хочет?

- Разве умно жечь жир ради света? Не проще ли дождаться утра или сесть у костра? Если же нам очень нужен свет в доме, то муни жжём щепки смолистых деревьев.
- Ну, вы почти как эруни! Гикуридяо, не обижайся: у нас в мире все пользуются светом ночью: ночи слишком длинные, и жалко тратить их все на сон. Жир можно добыть новый: но добыть новое время взамен потерянного не научились даже мы. Может, пойдём пройдёмся, или сядем снаружи, или сделаем костёр: я попрошу эруней. На костёр приятно посмотреть, а сидеть в темноте совсем неприятно. Тебе, наверное, даже страшно: меня тут многие боятся, и меня это огорчает.

Цесса и старый рохазуо, если он не против, выходят из помещения. Цесса прихватывает вино и ноут. Дальше - как он скажет. Сама Цесса предпочла бы отойти куда-нибудь и разложить костёр, чтобы ещё поговрить, глядя на пламя.

- Главная польза от нас - знание. Первая польза от меня тебе будет такая: я принесла тебе знание о том, что случилось в Гагапо. Теперь я скажу, как получить из этого знания рохазунскую пользу. По моему слову гагапоты должны отдать большую плату за причинённое зло: несколько сотен уруханэни, которых надо перетащить на тот берег Увалу, а Увалу сейчас широкая. Каронирцы, нурорцы и уханцы, конечно, хотят получить всё своё добро побыстрее, но тяжко перетаскивать уруханэни через Увалу. Сделай вот что: пошли из Гагапо эруней-гонцов в Уhaне, Нуроре и Каронири. Пусть говорят так: вот, к нам приехали рохазуни и хотят торговать. У нас пока что много ваших уруханэни, которые отданы вам как уплата за зло. Рохазуни не прочь купить этих уруханэни: тогда вы можете привезти через увалу не уруханэни, а ножи, топоры и пилы.

- На следующий день после этого у тебя будет много желающих продать тебе уруханэни - и по хорошей цене. Я думаю, даже если ты будешь их брать по цене на треть меньше обычной, и то желающих будет достаточно. Купи этих уруханэни сколько сможешь, а потом сменяй их на полотно или оставь до возвращения. Так ты увеличишь всё вложенное примерно на треть, и притом довольно быстро - за пять-шесть дней. Ну, не мне, конечно, учить рохазуни торговать - но мне кажется, это неплохая... эээ... сделка. Как тебе кажется?

- Муо не люблю аgашіней. Аgашіни как урушяни – мурини их не любят и убивают маленьких, но глупо дёргать взрослую урушю за хвост. Эруваини собрались дёрнуть очень-очень большую урушю. То что суа показала мне… Может вуни настоящие эруваини, но муо не уверен что даже в таком случае стоит злить такую урушю. Суа говорит о пользе, но какую пользу будут иметь рохазуни от тех кто возможно не проживёт и года? И чего суа хочет?
- Некоторые из нас говорят как ты. "Давайте уйдём куда-то подальше от аgашіней, а вернёмся потом, когда мы сделаем себе настоящее оружие эруваини, оружие из огня и грома." И они могут это сделать, Виталио и Михаило, да. Но если мы уйдём, сможем ли мы вернуться? Хватит ли у нас храбрости? Останется ли к нашему возвращению хоть один эрунийский город по эту сторону Увалу? Я не хочу оставлять Сэсэмунэи на растерзание аgашіням. Может, конечно, муни не проживём и года, но это, честное слово, будут неплохие несколько месяцев, хахахаха.

Цесса открыла кувшин с вином, отхлебнула и передала рохазуо.

- Знаешь, чем я занималась в нашем мире? В нашем мире я искала самую большую урушю, что могла, и потом дёргала её за хвост. Правда-правда! Ты же видел, как я каталась на волнах! Огромных волнах! Такая волна может захлестнуть, ударить о дно и даже убить. Я прыгала с высоких скал, надеясь только на большой кусок ткани на верёвках, привязанный вот тут сзади. Я дралась со здоровенными эрувао только чтобы доказать что я сильнее. И всё это я делала это для собственного развлечения. И знаешь, что оказалось? Смерть тебя боится, если ты ей смотришь прямо в глаза. Видишь это ожерелье? Недавно я пошла ночевать на старое Сэсэмунэи - там, где агашини оставили кости эруней - и ночью, в темноте, на меня напала кутушя. Я слышала много страшного про кутушю, но я встала и ударила её копьём. В конце концов зверь издох от раны и не смог меня даже коснуться. Копьё только сломал. Я должна попробовать силы и против аgашiней - иначе зачем я тут вообще? Уж конечно, не для того чтобы мешать рохазуням честно наживаться на скупке старой сточенной меди, хахаха.

- То, что я проживу недолго, не должно помешать получить пользу. Даже если бы мне осталось жить три дня - и то за это время я могла бы чему-то научить рохазуней. Конечно, сказать наверняка нельзя - мы слишком плохо друг друга знаем, слишком мало. Такие дела наспех не решить. Надо узнать друг друга получше. Вот что я предлагаю: оставь мне тут пока что двух или трёх своих рохазуней. Мы будем говорить каждый день и узнавать друг о друге. Я буду узнавать, что из наших знаний вам полезно. Они будут узнавать наши знания - и, наверное, помогать мне кое в чём. Когда ты будешь ехать назад, то заберёшь их и мы будем уже знать, о чём говорить - а может, у них будет даже знание, которое сделает тебя очень богатым. Если тут станет опасно, я отошлю их в Каронири - пусть живут в гостевом доме на той стороне реки до вашего возвращения. Воевать за себя я не прошу. Ну, возможно, немного поработать придётся... но у нас ученик только и делает, что работает на учителя, хаха. Что, у вас не так? Взамен... мы расскажем им немного о том, что наш народ узнал об устройстве мира... или о полезных вещах, придуманных нами. Вобщем, знание дадим. Как положено настоящим эруваини, вот. Даже если оно окажется бесполезным - ну, потеряете вы не так уж много. Я думаю, некоторым молодым рохазуням будет интересно поучится немного у легендарных эруваиней, правда? А с караваном поездить они успеют и потом, это никуда не денется, даже если нас всех убьют, верно же?


- Что до того, что я от тебя хочу... ну, если мы будем дёргать урушю за хвост, надо бы иметь наготове хорошее копьё. Мне понадобится медь, и много. К тому же вы умеете делать чешуйчатые доспехи. Мы знаем, как их делать, но не умеем... хотя... не знаю, может, эруваовао умеет... - но пока будем пробовать, много времени уйдёт. Вы могли бы немного помочь. Но это не главное. Главное - медь. Я думаю, я смогу обойтись и без твоей меди: есть способы. Но с ней было бы легче. Я не думаю рассчитываться за неё словами: конечно, надо будет заплатить. И я как раз сейчас думаю - чем. В Сэсэмунэи осталось не так уж много полотна, с которым эруни готовы расстаться. Что скажешь - может, ты знаешь? Или ты чем-то ещё можешь помочь, кроме совета и меди? Я же даже не видела твоих товаров: только сегодня я приехала из Гагапо, а потом у меня были... срочные дела с другими эруваини.

Может, пойдём пройдёмся, или сядем снаружи, или сделаем костёр: я попрошу эруней.
Гном тоже был кажется не рад сидеть в темноте - позвал одного из рохазуо и отдал ему какой-то приказ. Между собой рохазуни говорят на совсем не похожем на рунамунири языке со множеством согласных и закрытых слогов. Минут через десять Гикуридяо вывел Цессу наружу – на улочке возле одной из лавок уже разожгли костёр, но когда начальник и эруваа приблизились остальные рохазуни удалились.

Ну, не мне, конечно, учить рохазуни торговать - но мне кажется, это неплохая... эээ... сделка. Как тебе кажется?
Услышав что ему предлагают гном буквально расцвёл, на его полных губах играла улыбка и он с видимым удовольствием поглаживал длинную бороду.
- Муо вижу вуа хорошо замечаешь пользу. Вуа могла бы торговать. У тебя разум рохазуо.

Что касается остального, то Гикуридяо сказал, что он задержит выход каравана и завтра с утра покажет ей товары и наверное оставит в Сэсэмунэи пару молодых рохазуонэ, ему надо подумать кого и скольких. А вот медь, медь…
- Вуа говоришь эруваиням нужна медь. Много меди. Чем эруваини расплатятся за много меди? В моём каравне столько меди что в оплату за неё надо отдать всех уруханэни и всю ткань Сэсэмунэи. Вам хватит столько? Вуни найдёте чем заплатить?

Услышав что ему предлагают гном буквально расцвёл, на его полных губах играла улыбка и он с видимым удовольствием поглаживал длинную бороду.
- Муо вижу вуа хорошо замечаешь пользу. Вуа могла бы торговать. У тебя разум рохазуо.

"У меня разум будды" - подумала Цесса, но, конечно, ничего подобного говорить не стала.

- Спасибо тебе за добрые слова, Гикуридяо. На самом деле ничего удивительного в этом нет: в нашем мире торговля - очень распространённое занятие, и уважаемое. Мы все очень хорошо умеем считать - многим тонкостям мы, я уверена, сможем научить даже рохазуней.

- Скажу ещё об этом деле: если ты назначишь слишком уж низкую цену покупки за уруханэни, многие нурорцы, каронирцы и уханцы не захотят продавать их. Так что цена должна казаться эруням справедливой, хотя и заметно ниже обычной. Но, наверное, тут мне тебя учить нет нужды: ты сам всё понимаешь. Я могла бы и сама заняться этим делом: купить уруханэни дешевле и продать дороже не так уж и сложно. Но мне нужна твоя благосклонность, и доверие: ведь мы незнакомцы и даже не из одного народа. К тому же я надеюсь, что после подсчёта прибыли ты не забудешь умную и добрую эруваа Цесу, хахаха. Не бойся: я ничего не требую. Мне самой интересно посмотреть, какая мата рохазуней и насколько они ценят вовремя поданный совет.


Что касается остального, то Гикуридяо сказал, что он задержит выход каравана и завтра с утра покажет ей товары и наверное оставит в Сэсэмунэи пару молодых рохазуонэ, ему надо подумать кого и скольких.
- Подумай, подумай. Лучше не решать таких дел на ходу: ты сможешь их послать даже из Гагапо, вниз по течению тут добираться недалеко - каких-то полдня. Я вижу, с тобой едет несколько молодых рохазуоней: наверное, ты взял их для того, чтобы они набирались опыта. Со мной они получат не меньше опыта, чем с караваном, это уж точно.

- Что до твоих товаров, то не знаю, стоит ли задерживать караван. Вы продаёте местным инструменты из меди, их я уже видела. Может, я что-то даже бы и купила, хотя цены у вас слишком велики: я недостаточно бедная, чтобы платить так много, хахаха. Так что не стоит даже задерживаться ради меня. Продаёте ли вы что-то ещё, кроме меди? Может быть, соль? Земляное масло? Редкие камни? Оружие? Украшения? Не знаю, куплю ли я что-нибудь, но посмотрела бы с удовольствием. Вот ещё у вас броня интересная: но вы, конечно, не захотите её продавать, а если и захотите, то запросите слишком много. Я, пожалуй, лучше сделаю сама: это будет трудно, но зато она будет хотя бы подходящего размера, хахаха.


- Вуа говоришь эруваиням нужна медь. Много меди. Чем эруваини расплатятся за много меди? В моём каравне столько меди что в оплату за неё надо отдать всех уруханэни и всю ткань Сэсэмунэи. Вам хватит столько? Вуни найдёте чем заплатить?
- Это по вашим ценам или по моим, хахаха?.. так, значит... хм.... значит у вас меди столько, сколько весит десяток уруханэни? Знаешь, если мы очень захотим, то, наверное, найдём чем заплатить. Но мы не хотим забирать всё у эруней - мы их думаем спасать, а не грабить. Не годится также брать в долг: ведь я понимаю, как ты на меня смотришь после этих разговоров о смерти. Если мы умрём, кто вернёт тебе долг? Поэтому я подумаю, как сделать чтобы и ты, и мы остались с пользой.

Цесса передала Гикуридяо кувшин с вином и задумалась, глядя на костёр.

- Слишком мало ещё я знаю, - сказала она через некоторое время. - Хотя мы, наверное, можем придумать что-то с платой, я не знаю ещё точно, насколько нужна будет нам медь и сколько. Тебе не стоит беспокоится об этом: торгуй как обычно и не думай о нас. К твоему возвращению, если нам нужна будет медь, мы приготовим плату. Надо всё посчитать и взвесить.

Затем Цесса распрашивает караван-баши о следующем:
- Как твоё имя на языке твоего народа?
- Имел ли ты когда-то дело с аgaшінями? А кто-то в твоём караване? Цесе интересно знать как они ведут дела. Если уж они позволяют рохазуням торговать, то, наверное, знают немного о пользе. Что они продают, что покупают?
- Сколько рохазуней в городе, откуда приехал Гикуридяо? Чем они там занимаются? Где этот город?
- Много ли караванов отправляется каждый год в эрунийские земли?
- Часто ли и глубоко ли в их горах встречаются камни, из которых можно добыть медь?
- Знают ли они про такую штуку: чёрный камень, который встречается в горах, обычно глубоко, и он может хорошо и долго гореть.
- Знают ли рохазуни про что-то, что можно было называть "земляным маслом". Это такая чёрная маслянистая жидкость, тягучая. Иногда встречается прямо как источники с таким. Коротко говоря, Цесса выясняет, известны ли рохазуням уголь и нефть. И как они используются, если известны.

- Как твоё имя на языке твоего народа?
Имя оказалось чем то вроде Гикрдь’а, причём половина звуков были лишь похожи на русские или рунамунирские.

- Имел ли ты когда-то дело с аgaшінями? А кто-то в твоём караване? Цесе интересно знать как они ведут дела. Если уж они позволяют рохазуням торговать, то, наверное, знают немного о пользе. Что они продают, что покупают?
Ни сам Гикуридяо и никто в этом караване сам с аgашінями не торговал. Когда-то аgашіни охотно покупали простую медь, но это было давно, уже давно не покупают. Им надо только белая медь, а она и самим рохазуням нужна, ещё они покупают жёлтую и блестящебелую медь и ещё некоторые камни вот и всё. Что нужно рохазуням? Аgашіни большие мастера и некоторые их изделия удивляют даже гномов, вот за такие вещи богатые* рохазуони хорошо платят. А вести дела с ними можно, но неприятно – они смотрят на других муриней как кутушя на кенгуру.

- Сколько рохазуней в городе, откуда приехал Гикуридяо? Чем они там занимаются? Где этот город?
- Много ли караванов отправляется каждый год в эрунийские земли?
- Много, не так много как в такой многоэрунном городе как Сэсэмунэи, но много. Этот караван заметен в городе, но он лишь один из многих, а большинство рохазуней не ходят торговать в Gураэрунири**.

- Часто ли и глубоко ли в их горах встречаются камни, из которых можно добыть медь?
- Когда как.

Нефти и угля судя по всему рохазуни не знают. Кстати и то и другое гнома очень заинтересовало и он расспрашивает где такое встречается, как искать, каковы признаки что тут есть подобное и т.п. Кстати пьёт Гикуридяо много, не жадно, маленькими глоточками, но часто. Выпил заметно больше Цессы, только вот по нему не видно. Толи рохазуни пьянеют по другому, толи собеседник опытен в этом деле.

* Буквально «много хороших вещей имеющие».
** Gураэрунири – «земля эруней».

Имя оказалось чем то вроде Гикрдь’а, причём половина звуков были лишь похожи на русские или рунамунирские.
- Хм, Гикрдя. Да. Наверное, когда-то наши предки всё же учили эруней - их язык нам показался гораздо проще.

Им надо только белая медь, а она и самим рохазуням нужна, ещё они покупают жёлтую и блестящебелую медь и ещё некоторые камни вот и всё. Что нужно рохазуням? Аgашіни большие мастера и некоторые их изделия удивляют даже гномов, вот за такие вещи богатые* рохазуони хорошо платят. А вести дела с ними можно, но неприятно – они смотрят на других муриней как кутушя на кенгуру.
- Белая медь - это то, что добавляют в обычную медь, чтоб она стала твёрже? А жёлтая и блестящебелая - это для украшений, да? У нас она тоже считается ценной.

Ага, значит, медные рудники у агашини появились не так давно. И наверняка там работают эруни.

- А ты не знаешь, куда они девают эруней, которых забирают отсюда? Заставляют работать? Продают? Убивают?

- Ещё скажи: не знаешь ли, как устроена земля аgaшiней? Много ли у них городов? Каждый ли город отдельно или же все города под одной рукой? Кого они слушают? Жреца паука? Или же есть один или несколько аgaшiней, не жрецы, которых все остальные должны слушаться?

- Что касается привычки смотреть на всех как на г... как на кенгуру, то это именно то, что я собираюсь исправить. Тяжёлая работёнка, конечно, и опасная. Кстати, у тебя нету ничего, сделанного мастерами-аgaшiни? Интересно бы глянуть. Вот таких штук они случайно не делают?

И Цесса показывает рохазуо зеркало. Даже даёт подержать.

- Много, не так много как в такой многоэрунном городе как Сэсэмунэи, но много. Этот караван заметен в городе, но он лишь один из многих, а большинство рохазуней не ходят торговать в Gураэрунири**.

Что же они делают? Как добывают себе еду? Я расспрошу потом твоих рохазуней подробно, но мне очень любопытно. Жаль, что нельзя посмотреть на это: может, я никогда этого и не увижу.

Цесса вздыхает - мол, тяжело нам, клёвым спасителям - впрочем, на сочувствие особенно не рассчитывая.


Нефти и угля судя по всему рохазуни не знают. Кстати и то и другое гнома очень заинтересовало и он расспрашивает где такое встречается, как искать, каковы признаки что тут есть подобное и т.п.
Цесса с сожалением говорит, что не знает точно - вообще-то такие вещи должны скорее быть, чем не быть в мирах, похожих на наш или этот. Объяснять почему долго, но она может попробовать. Но их может и не быть поблизости: если ещё не нашли, то, наверное, и нет, или они в местах, куда никто не ходит. Касательно угля Цесса ничего не может сказать, кроме как описать свойства и внешний вид, а про нефть говорит, что если где-то в воде видны такие цветные плёнки, как от жира в воде - то, наверное, земляное масло где-то недалеко.

- У нас обычно сверлят землю в таких местах, иногда очень глубоко, и находят земляное масло. Эти вещи очень полезны и в войне, и в мире: они горят лучше дерева и их можно использовать для многих полезных вещей. Например, чтобы растапливать медь, чёрный горючий камень очень хорошо подходит. Я не очень много знаю о том, как его найти, но я расскажу твоим рохазуони о том, что знаю. Но уже одно знание того, что такая вещь бывает, и что она полезна - это уже может принести тебе богатство. Конечно, может и не принести: но это совсем не единственная вещь, которую я знаю. Вам придётся отмечать для памяти такие вещи*, так их много мне известно, а ведь я всего лишь молодая и не очень способная к ремёслам эруваа. Эруваовао и Виталио знают намного больше: они учились многим знаниям и ремёслам у мудрых мастеров, пока глупая Цеса играла со смертью, хахаха.

- Кстати, ты видел когда-нибудь вот такую... медь?

Цесса обнажает катану и даёт осмотреть её караван-баши.

- А ты не знаешь, куда они девают эруней, которых забирают отсюда? Заставляют работать? Продают? Убивают?
- Умные говорят, что хороший вопрос это половина ответа. Вуа и так знаешь.

- Ещё скажи: не знаешь ли, как устроена земля аgaшiней? Много ли у них городов? Каждый ли город отдельно или же все города под одной рукой?
- Хотя аgашіни как говорят живут здесь вдвое меньше чем муни, но их много и у них несколько городов. Муо не видел, но очевидцы говорят, что эти города очень большие, больше чем города эруней. Ди и эруней в тех городах живёт больше чем аgашіней. Что до остального, то мне не ведомо как суни живут и что между их городами. Афуни нету дла до того как живут кутушяни и что они делают с кенгурами.

Кстати, у тебя нету ничего, сделанного мастерами-аgaшiни?
Аgaшiнских вещей в караване не оказалось.

Что же они делают? Как добывают себе еду? Я расспрошу потом твоих рохазуней подробно, но мне очень любопытно. Жаль, что нельзя посмотреть на это: может, я никогда этого и не увижу.
- Рохазуни добывают медь и камни, обрабатывают их и делают вещи для продажи. Другие строят дома и делают посуду и многие другие вещи нужные самим рохазуням. А что касается еды, то тут всё просто – муни покупаем её у эруней. Когда муни пришли в эту землю она уже сотни лет как стала Gураэрунири – всюду куда ни глянь живут эруни и вся хорошая земля уже занята. В горах не растёт шьока, а кувасом и чьорией сыт не будешь.
О своём народе гном рассказывает скупо и явно боится сболтнуть лишнего. Вообще у Цессы складывается впечатление, что несмотря на выпивку собеседник очень внимательно следит за своими словами.

- Кстати, ты видел когда-нибудь вот такую... медь?
Цесса обнажает катану и даёт осмотреть её караван-баши.
Гном долго и с интересом рассматривает оружие, а затем с явным восхищением признаётся, что ничего подобного раньше не видел и что это изделие прекрасных мастеров.

В горах не растёт шьока, а кувасом и чьорией сыт не будешь.
Цесса решила больше не наседать на Гикуридяо с вопросами, но слова постаралась запомнить. Хотя рохазуни оказались не такими продвинутыми, как она надеялась, но всё же они знали несколько больше о мире, чем эруни. Цесса надеялась, что младших рохазуоней будет разговорить полегче.


Гном долго и с интересом рассматривает оружие, а затем с явным восхищением признаётся, что ничего подобного раньше не видел и что это изделие прекрасных мастеров.

Цесса молча вложила клинок в ножны и тихо сказала:

- Этот меч и правда не простой. Он может многое сказать об эруваини. Видишь, сейчас он не выглядит страшным или обещающим беды - нет на нём никаких крючков или тройных зубов, он не радует глаз медью, даже не очень-то похож на оружие. Просто гладкая изогнутая палка с маленьким кольцом. Однако он сделан так, что его не надо сначала вынимать, а потом им бить. Можно сидеть и спокойно разговаривать, и если вдруг кто-то не хочет слушать и хватается за оружие, желая причинить зло, можно продолжать говорить спокойно и вежливо. Однако когда оружие противника уже будет отведено для удара, эруваини берут свой меч за рукоять и делают так.

Девушка одним плавным движением извлекла меч из ножен и показала удар - не стремясь проделать это быстро, просто чтобы продемонстрировать сам принцип.

- И тогда грубый и невежливый мурини, напавший на эруваиня, не сможет больше ударить как следует - у него будет не хватать или руки, или ноги, или головы, или он будет разрублен на две половинки. После этого по правилам надо стряхнуть кровь с клинка - вот так. И потом аккуратно вложить меч обратно и продолжить разговор с теми, кто лучше воспитан.

Отхлебнув последний маленький глоток сладкого вина, Цесса остальной кувшин отдала Гикуридяо, сердечно поблагодарив его за интересную беседу уже обычным, не пониженным, голосом.

- Не знаю, увидимся ли мы ещё завтра. Скажи гагапотам, что их любимая агашиваэруня прислала рохазуней им на помощь, хахаха. Это шутка такая, они поймут.

- Наиру, эруваа Цеса.
Гном остался сидеть возле костра с кувшином вина.

Придя во взвинченных чувствах в свою комнатку, Цесса машинально стянула волосы барабанщицы узлом и отложила в сторону. Виталий, кажется, подоспел во время и остановил расправу над Анарет. Вот он пусть и командует.

Нихрена не делал, а теперь он самый умный.

Выпила воды, сполоснула лицо. Походила из угла в угол. Сидеть в комнатушке было просто невыносимо. Надо пойти пройтись... или проехаться. Вопрос "что делать?" отпал сам собой.

Пойду оседлаю Вагабонда и съезжу посмотрю, что там за караван идёт.

Цесса прихватила седло и пошла разыскивать своего страуса. Идти было далековато, но это даже хорошо - успеет поостыть. Сейчас ей не хотелось без необходимости разговаривать ни с людьми, ни с эрунями.

Цесса, более-менее закончив с ранеными эрунями, намеревается сделать следующее:

1. Сходит наложить шины на поломанную руку Анарет. На время экзекуции отсылает эруней, что за ней там приглядывают, и приносит ей воды, даёт попить.

- А теперь не дёргайся - и, может быть, тебе ещё удасться сыграть на своём барабане. Угу, на моей казни. Не думай так громко.

С рукой особо не церемонится, и не развязывает её, но закрепляет конечность перед грудью на верёвке.
Обыскивает барабанщицу, снимает с неё всякие необязательные элементы одежды типа "наплечников" и украшений, если их ещё эруни не заграбастали.

Вообще Цесса не склонна пока расспрашивать эльфийку, интереса не показывает - у неё другое на уме. Если Анарет тоже молчит, то никакого разговора не будет.

2. Цесса расспрашивает эруней, где делись аgaшіни и их вещи. Узнав это, проходит между домами и просит эруней не продавать медь аgaшіней рохазуням - медь очень нужна будет для войны, и её нужно как можно больше для общего блага. Она поговорит с рохазунями, чтобы купить больше меди. Надо будет продать и агашинский караван, и много другого всего - медь сейчас важнее, чтобы Сэсэмунэи победил аgaшіней в предстоящей войне.

3. Собственно говорит с рохазунями. Вначале упрекает Гикурдяо, говоря, что если бы аgaшінский командир вызвал его на площадь, он конечно бы не отказался. Вобщем, оказывает на него давление. Возможно, даже покажет ему машину в храме, чтобы огорошить и склонить к сотрудничеству. "Давит чакрой". Потом переводит разговор на медь - её интересуют медные слитки и металлолом, а за готовые изделия рохазуни слишком уж много берут. Собирается хорошенько с ним поторговаться, сбив цену, и купить эту самую медь - возможно, каравану гномов придётся остаться пока эруни соберут собрание и примут решение сообща купить эту самую медь для войны.

4. Пленных эруней освобождаем и даём средства для отправки домой, но вот имущество из дани Сэсэмунэи конфисковывают. По крайней мере, если это будет зависеть от Цессы.

5. Цесса собирается сходить туда, куда Виталий так благородно приказал захоронить агашиней, откопать тела чёрных, отчекрыжить им головы, тела закопать. Пять голов насадить на колья в Сэсэсмунэи на главной площади для поднятия боевого духа. 15 голов отложить. Остальные головы закоптить - там вроде кто-то строил коптильни, да... эруням объяснить, что возможно эти головы пригодятся в будущей войне.
3 целые головы Цесса с парой добровольцев-сэсэмунэйцев отвозит в Каронири и водружает на кольях на тамошней площади. Объявляет она при этом примерно следующее.

"Из-за проклятых аgашiней гагапоты хватали ваших родичей. Может быть, ваша печаль станет меньше, если вы узнаете, что аgaшiни всё же не остались совсем безнаказными, так долго мочась на мату, хотя пострадало при этом много смелых эрунисэсэмунэири!"

С такими же примерно речами она отсылает гонцов в Нуроре, Уhане и Гагапо, выдав три головы каждому послу.

"Чтобы заручится союзниками в войне, надо сначала показать свою силу, храбрость и справедливость - пояснила она Сэсэмунэйским эруням цель этих действий. Тогда они потом сами захотят к нам присоединиться."

Поскольку Цесса опасается, что другие люди могут ей помешать, она сначала собирает добровольцев (из пальцев, наверное, или из других её "фанатов"), потом относит головы с коптильням, потом едет в Каронири со свежими головами и там произносит эту совсем короткую речь, потом рассылает гонцов, и в самую последнюю очередь "украшает" головами главную площадь Сэсэмунэи.

1. Сходит наложить шины на поломанную руку Анарет
Принято. Анарет гордо молчит, точнее молчит и старается делать каменное лицо, смотрит холодно и презрительно. Это у неё выходит не идеально, но старается и по-хорошему держится молодцом… сучка злобная.

Обыскивает барабанщицу, снимает с неё всякие необязательные элементы одежды типа "наплечников" и украшений, если их ещё эруни не заграбастали.
Похоже, что куда могли дотянуться уже заграбастали. Вон у одной из стражниц на шее золотое ожерелье с камешками. Работа тонкая, насзвать это цепурой язык не повернётся, но на Земле подобное украшение было бы явным признаком богатства. А куда не могли… Тут пленницу раздевать надо, просто обыска не хватит. Но ничего крупного вроде у неё там не спрятано.

2. Цесса расспрашивает эруней, где делись аgaшіни и их вещи. Узнав это, проходит между домами и просит эруней не продавать медь аgaшіней рохазуням - медь очень нужна будет для войны, и её нужно как можно больше для общего блага. Она поговорит с рохазунями, чтобы купить больше меди. Надо будет продать и агашинский караван, и много другого всего - медь сейчас важнее, чтобы Сэсэмунэи победил аgaшіней в предстоящей войне.
Довольно скоро становится ясно, что бежать продавать добычу гномам эльфики не спешат. Также ясно, что они понимают что произошло и завтра весь город соберётся на совет. Сегодня все слишком возбуждены, слишком много раненных и тех кто перевязывает им раны. А завтра, завтра эрунисэсэмунэири будут говорить и думать о войне. Восторга эта мысль у большинства явно не вызывает, но то что война будет воспринимается даже не с покорностью, а просто как свершившийся факт.

Цесса собирается сходить туда, куда Виталий так благородно приказал захоронить агашиней, откопать тела чёрных, отчекрыжить им головы, тела закопать.
С телами произошло что-то странное. Цесса нашла только 4, да и то из них 2 гоблинов, на окраине города в одном из загонов, а судя по крови и прочему их тут было куда больше. Расспросив эруней девушка узнала что пришли эруони и забрали тела, кто именно? Да как-то не запомнилось, муо вон оттуда видел. Разве что кто-то слышал что мол телами интересовались приятели Момо.

Эти уж люди... небось задумали какие-то... военные похороны. Даже не хочется выяснять, кто этот умник. Все, все ей назло поступают! Нет, не хочется ей как обычно созывать людей на совет. Всё равно они сделают по-своему и с ней не посоветовавшись. Остолопы.

Цесса отрубает головы тем врагам, что нашла, и плывёт в Каронири исполнять задуманное. Она здорово рассчитывала на поддержку свободных эльфиков, так что не помешает произвести впечатление хотя бы на ближайших соседей.

Если гномы не уезжают, то разговор с ними лучше бы отложить на завтра. Если уезжают, то придётся попросить их остаться до завтра - да это и в их интересах - крупные барыши намечаются.

Затем, помывшись после всей этой грязи и пота, Цесса медленно приходит в себя. Злость её не отпускает, но внешне это проявляется лишь в молчаливости и скрытой напряжённости. Расспрашивает ходивших с Дёсом, не сбежал ли какой враг из каравана. Узнаёт, чем там нагружен караван дани, хотя ясно что скорей всего полотном. Разговаривает с эльфками, которых освободили - узнаёт боятся ли они возвращаться к своим или нет и вообще что планируют делать. Интересуется, у них сколько городов посетили агашини до Сэсэмунэи.

Узнаёт у Сэсэмунэйских эруней, сколько примерно погибло их в битве на площади и перед храмом. Потом идёт в дом знахарки посмотреть ещё раненых - не может ли она чем помочь, если силы ещё остались.

На этом, наверное, всё. Цесса за день выдохлась, она зла и разочарована, ей не хочется говорить с людьми и с агашинями, даже с эрунями не очень. Человечка бы зарезать... ууу, Михаил, Чингачгук проклятый.

Идёт домой и отдыхает. Моет и вычёсывает агашинские волосы, аккуратно их сплетает в такую себе "косу" - шнур в палец толщиной. В качестве заменителя медитации. Думает, что делать дальше. Вечером заползает под бок Денису и спит.

- Где тут Гикуридяо? Эй! Каору, Гикуридяо. Что-то мы только говорили об агашинях, и тут они явились. Давай поговорим теперь о богатстве - может быть, богатство тоже явится, хахаха.

- Но сначала скажи, что ты думаешь про наш позавчерашний договор? Наверное, теперь ты не захочешь оставлять тут своих?

---------

Гагапоты с обещанным металлоломом приехали вечером последнего дня перед праздником. Привезли обещанное, сколько точно по весу так на глазок не скажеш, но много. Похоже что уговор выполнили честно.