Серое утро. Свинцовое небо, лапами низких туч, цепляется за крыши и флюгера. Гладит купола церквей, ворошит кроны деревьев в парке на холме. Холодным потом конденсируется на твоей коже. Отражается в твоих глазах. Отзывается в твоей душе.
Третий день без спиртного. Уже чуть легче, чем в первые два. Голова не раскалывается больше. И ты смог засунуть в себя завтрак. Кусок хлеба и кусок сыра. Чай. С лимоном даже. Сладенький такой.
Сегодня ты точно знаешь, что победишь. И одновременно - помнишь, как легко скатился. Две этих правды, как два игрока, разделенных сеткой. Смотрят друг на друга. И напряжение делает воздух вязким. А тишину - оглушительной.
Тучи превратили окно в зеркало. Твое нечеткое отражение, такое же серое, как и мир вокруг, уставилось на тебя. Или на того, кто вместо тебя выжил в катастрофе? На того, кто вместо тебя, сумел подняться с пыльного дивана. А ты, до сих пор, валяешься там, в майке со следами блевотины и пятнами от рыбных консерв. В облаке собственного ядовитого дыхания. Пытаясь не просыпаться.
Отчаянное желание перемен.
И отражение, вдруг, подмигивает тебе. С вызовом и усталостью одновременно. Да, кубики мышц слегка расплылись. Потерялся рельеф. Ноет тело. Стучат молоточки в затылке и колет в груди. Мешки под глазами – еще две тучи, словно мало их в этот ненастный день. Но в глазах – молнии. Сила.
За окном, по мокрому еще со вчерашнего дня асфальту, снуют прохожие. Не слишком много – суббота. Время сна. Или кофе с булочками. Или горячего шоколада. Время для семьи.
Взгляд твой падает на рамку, сиротливо стоящую на пыльном подоконнике. Стекло расколото - смутно вспоминаешь, что запустил ей в стенку. Когда это было? На прошлой неделе, или прошлой весной?
А фото целое. Ты и Славик. Он смотрит на тебя, сквозь узор трещин на стекле и улыбается. Задорно, мальчишески. Он умел так, да. Улыбаться.
Вспоминаешь, что был у него аж... Память тычется в серое, мутное прошлое. Находит лишь ожерелье из одинаковых, обточенных на каком-то адском станке, под общий шаблон, дней. Обжигает спиртным смрадом. Рождает мутную волну в желудке.
…Давно не был, вобщем. Наверное, заросло там все. Славка, он ведь, как и ты, один жил.. А теперь, вот один лежит..
И кладбище не далеко – на первом маршруте потрястись полчаса. Лесок. А там уже и Барвинки. А вот, не смог заставить себя. Не захотел ехать в ту сторону еще раз. По той дороге. Пил, чувствовал как древенеет язык, как становится непослушным тело. А память всегда отключалась последней. И все стоят перед глазами - ночь, поворот и ослепительные пятна фар.
В руке вспышка боли - сжал неловко спинку стула. Оперся на него, оказывается, и не заметил. Крепко сжал. Аж пальцы побелели. Смял висящую на спинке форму тренировочную. Яркие цвета, перехватили взгляд на себя, чуть согрели. Вчера из шкафа ее достал. Прогладил. Вылиняла немного, а так – ничего.
Интересно, что Пал Васильевич, тренер твой, скажет, когда заявишься к нему. Крепкий мужик. И смотрит всегда. так цепко. Насквозь. Поверит ли? Поверит!
И, словно в ответ твоим мыслям, тучи расступаются. Не слишком щедро. Немного ворчливо. Но достаточно, чтобы вымокшие улицы заиграли золотым и розовым. Чтобы заставить тебя улыбнуться в ответ отражению.