Черная комната | ходы игроков | Конец (черная комната)

Первые несколько мгновений я слушала бесстрастно-рассудительную речь Алекса с недоумением. Потом хихикнула нервно, чувствуя как рвется, трескается от этого смешка внутри какая-то струнка, что позволяла держаться... От моргания сбежали по щекам две мокрые дорожки. Сбежали, да так и остались - новых слез не было, но и эти сейчас вытирать не хотелось. Почему, когда трешь глаза, плакать тянет еще больше?...
Я покачала головой - мягко, с кривой и горькой усмешкой:
- Ты понимаешь о чем я. И ты не имеешь права мне отказать. Дело не в том, что мне надоело жить... Я просто эгоистка. И не хочу помнить, как смирилась... - Прошептав последние слова я умолкла, глядя на Милану, что, почти срываясь в истерику, говорила о котенке. - Сомневаюсь, - бросила я в ответ на ее горячность. - Врядли его, - последнее слово было едва ли не выплюнуто, - устроит такой вариант. Что же до тела... все может быть. И я тоже совсем не уверена, что он сдержит слово. Но, как уже говорилось, это шанс...

Риччи хмыкнул и пожал плечами, на секундочку отвлекшись и бросив Селесте пачку сигарет. Если уж стрелять решился - то плевать в кого стрелять. А вот ведь и правда будет досадно, если он кого-то застрелит и... и всё. И они будут здесь сидеть.

- Котёнок не в счёт. Это оговаривалось, - удивившись своей меланхоличности произнёс парень.

Обеими руками, неловко, я поймала сигаретную пачку – смятую, даже на ощупь уже растерявшую глянец. Почему-то казалось – это должен сделать Риччи. Протянуть нам на выбор две сигаретки. Одну короткую и одну длинную. Но – наверное хватит с него и того, другого, бремени…
Что ты делаешь, Селеста?! Что ты делаешь?!
Горло перехватило, будто треклятый и вроде ненужный ошейник (символ его власти? символ нашего унижения?) стал уменьшаться в размерах. Я закашлялась, чувствуя как нарастает тяжесть в груди - как ком земли, что кидают на гроб…
Нет, не думай об этом, не думай!...
Торопливые непослушные пальцы теребят пачку, извлекая две сигареты.
Тишина, нет больше таких идиотов, никто не хочет присоединиться к жребию.
Воздух густеет, становясь похож на тягучее стекло. Я втягиваю его с усилием, губы вытянуты трубочкой и я знаю, что это выглядит смешно…Вот как это будет, вот как. Только тогда уже не поможет ингалятор. Кислород - он просто закончится. И вместе с ним закончится жизнь.
Сигареты и пачка падают на пол из разжавшихся пальцев. В вязкой тишине слышно, как я пытаюсь дышать – громко, с надсадным присвистом… Ну что вы смотрите все, астматика не видели?!
От чужого оторопения как всегда становится обидно до злости. Обидно от того, что я – в отличие от них всех – не имею сейчас власти над своим телом. Это оно – слабое, беспомощное – руководит мной вместо этого…
Ингалятор… сумка… Я взяла её ?!...

"Стены, пол... Бетон и только. Но как, как нас сюда запихали? Не залили же выход этим бетоном! Дьявол, а эти идиоты уже стреляться собрались. Замечательно, бля, чудесно! Приехали..."
Как это обычно бывает, возбужденное состояние перешло в апатию. Александру не хотелось больше ничего. Ни искать выход. Ни участвовать в конкурсе на самую короткую сигарету. Ничего. Парень прислонился к стене и сполз по ней на пол. Улыбнулся. Грустно так и незаметно. Хватит на сегодня активности. И так уже вот, с Риччи подрался, попрыгал, побегал немного... Тайники в стенках поискал. Пол даже, и тот проверил! Разве что до потолка не дотянулся.
"Было бы забавно, если бы потолок оказался фанерным, например. 5 миллиметров прессованного дерева, а за ними свобода. Ха-ха. Вот только не достать да него, чтобы проверить..."
Парень достал из кармана телефон, покрутил его в руках.
"Даже если тут есть связь, эта штука все равно уже бесполезна... Хотя... А кто сказал, что надо дотягиваться? Размахнуться посильнее и..."

Никогда, слышите, никогда не оставляйте детей без присмотра! Потому, что дети, в какой ситуации они бы ни находились, как бы страшно им не было, остаются детьми. Этими маленькими людьми, разум которых работает только в одном направлении - изучения окружающего мира. И порой это изучение выходит им боком. Нет, дети в этом не виноваты. Просто их тяга к познанию отключает все остальные мысли, превосходит чувство меры и даже инстинкт самосохранения.
Но что же может натворить ребенок в одиночестве, посредине темной, пугающей комнаты? Ответ - все что угодно. Например, положить в рот аккуратно вытащенную из чьего-либо кармана таблетку и все это время мысленно удивляться тому, как интересно она постепенно тает под языком. А если таблетку начать тереть об небо, что она окажется уже вовсе не гладкой, как раньше. Теперь можно почувствовать, что она состоит из каких-то маленьких крупинок. И еще этот вкус...
Впрочем, Молли надоело играть с лекарством и оставшуюся часть таблетки она просто раскусила. Услышал ли кто-либо тихий щелчок во рту девочки, который в ее голове прозвучал как выстрел? Молли повела глазами по сторонам, надеясь, что все-таки нет.

...

Сумка! Ох, черт... Как я могла забыть?! Как?...
Паника, поводов для которой и раньше-то было не мало, сейчас захлеснула со всей беспощадностью.
Я умру. Задохнусь. И не потом, не по воле кого-то другого и не по собственному выбору, а просто из-за глупости. Что стоило забросить ремешок на плечо?...
Зрелище это будет жалким, и я ничего не смогу изменить...
Страх - почти иррациональный для человека, что только что предлагал свою кандидатуру в возможные смертники - сжимал тело холодными пальцами. Невозможность нормально вдохнуть порождает страх и страх порождает невозможность вдохнуть... Змей, кусающий собственный хвост.
Я опустилась на пол, опираясь руками между колен. Нужно раскрыть диафрагму, помочь телу сделать эту работу... Это не смертельно, ты знаешь. Сколько может длится приступ? От нескольких минут до суток. Вытянутые трубочкой губы жадно и затравленно втягивали драгоценный воздух...

Селеста села и попыталась сосредоточиться на дыхании. Она с хрипом проталкивала воздух в легкие. Пыталась заглушить панику усилием воли и вместе с тем заставить свое тело подчиниться сознательному контролю.
В какой-то момент девушка вспомнила ощущение готовности умереть от пули. Чувство вернулось и этот контраст между тем, что только что было и тем, что ощущалось сейчас, как-то повлиял на Селесту. И приступ постепенно стал отпускать. А страх перед ним отходил на второй план.

События закрутились с бешеной скоростью: сначала Селеста засвистела, проталкивая воздух в легкие, а потом Молли застонав, побледнела так, что стало видно даже в неверном свете мобильника и покрылась потом. Что делать с астмой Милана не знала, ну, кроме того, что у таких больных должен быть балончик, и рванулась к Молли, трогая ее лоб,
- Эй, что с тобой? Тебе плохо? - губы девочки были в чем-то красном - кровь? - вроде нет. Милана сунула руку в карман, нащупав только одну таблетку, - Ты съела таблетку, да? - недолго думая, девушка наклонила Молли, одной рукой разжала ей зубы, а два пальца другой протолкнула в горло, раздражая язычок, что бы вызвать рвоту.

Молли может и поняла, что хочет с ней сделать Милана, но рефлекс сработал автоматически - зубы сжались и не повозили пальцам попасть в рот.

Вот так. Вот так… Ком земли на груди вначале превратился в теплую тяжесть свернувшегося клубком котенка, а потом и вовсе растаял. Я вдохнула судорожно, как после долгого плача и провела руками по лицу. Я справилась. Пока справилась.
Милана, приговаривая что-то бессмысленно-взволнованное, пыталась вызвать рвоту у Молли. Господи, ну почему дети всегда ведут себя подобным образом?! Так и вижу, как эти пальчики аккуратненько и ненавязчиво залазят в кармашек, пока его владелица пытается вытащить ее из западни. И – как мы знаем – угодить тут же в новую…
Что в этой таблетке? Зачем они вообще нужны, если не являлись одной из «задач»? Насколько было понятно в полумраке, делала все Милана верно, однако не вполне успешно. Оказывается, почти смешные схематические картинки из учебника отлично врезаются в память…
- Давай попробую, - бросила я торопливо, заталкивая куда-то подальше вопли сознания о грязных руках и прочей белиберде…

- Дайте ей сдохнуть и спокойно выйдем отсюда, - пробормотал Риччи, впрочем, не привлекая внимания к своей персоне.

Надавливание на скулы оказалось весьма и весьма болезненным, и также рефлекторно Молли открыла рот в попытке закричать, когда чьи-то пальцы нахально надавили на корень языка.
Девочку мгновенно словно вывернуло наизнанку. Если бы кто-нибудь спросил Молли Джейн о том, какое ощущение на свете самое отвратительное, она бы определенно назвала именно то, что происходило с ней сейчас. Из желудка вышло не так много жидкости, посколько малышка уже давно ничего не пила и не ела, а рвотные позывы продолжались еще довольно долго, каждый раз сильно встряхивая все внутренности.
Когда все закончилось, Молли бил озноб, но цвет лица был уже не таким бледным, позволяя предположить, что операция прошла успешно.

Не могу конечно заявить, что попытка вызвать у ребенка рвоту является одним из любимейших моих занятий, однако глядя на результат своих усилий я испытала явное удовлетворение. Надеюсь только, в этой гребаной таблетке не было ничего слишком уж быстродействующего...
Вновь передав Молли заботам Миланы, я обессиленно опустилась обратно на пол. Напряжение момента с сигаретами, приступ, отравление девочки - все произошло слишком быстро, и теперь я чувствовала полное опустошение. Хотелось сказать "будь что будет", и закрыть глаза. Заснуть. Забыть обо всем... Может быть, это уже начинает сказываться нехватка кислорода?
Почти не глядя, я нащупала на полу пачку Риччи, вынула оттуда пару сигарет и оборвала у одной фильтр. Сейчас, когда чуть спало прежнее напряжение, продолжать начатое казалось уже как-то... глупее, но альтернативы я по прежнему не видела, так что, "перемешав" за спиной сигареты, протянула вверх руку с зажатыми в ней белыми столбиками. Я устала. Пусть кто-нибудь решит за меня...

Алекс подошёл к девушке и не раздумывая взял левую сигарету, ему в целом было всё равно...

- Дьявол, - отчего-то выругался Ричард, глядя на то, как метали жребий.

"Чем больше ты колеблешься, тем меньше шансов, что выстрелишь" - Ричард это понимал. Он это знал. Прекрасно знал и понимал. Однако не смог заставить себя стрелять немедленно. Он прищурился, делая вид, что не видит какую сигарету выбрал Алекс. На самом деле, он таки не видел, какую тот вытянул сигарету, просто для себя давно уже решил, что будет стрелять именно в него, чем бы там всё не закончилось. Хотя бы потому, что последние пару секунд подогревал воспоминания о сверхобидном ударе исподтишка в исполнении Вейда.

Риччи, перестав кривляться и собравшись с духом, быстро поднял оружие. Однако между этим и выстрелом всё же прошло секунды две.

Алекс лишь усмехнулся, и буквально перед выстрелом спокойно посмотрел прямо на Риччи, в начале в его глаза, а потом на пистолет. Алекс стоял прямо, полностью осознающий ситуацию и готовый к исходу, он не боялся, нет... он был рад что все выйдут... впервые на его лице появилась улыбка...

Шершаво скользнула по сухой коже сигарета. Короткая. Значит что? Значит – судьба?...
Я разжала пальцы, роняя на пол оставшуюся мне длинную трубочку. За один вдох – судорожный, прерывистый - сознание успело метнуться от инстинктивно-облегченного «не я», до терпкого «значит, все-таки….».
Не знаю, сколько минут или лет мне остается жить, но, думаю, мне в любом случае не забыть увиденного. Пистолет в твердо вытянутой руке. Звук, такой громкий в маленькой комнате. И человек, что молча смотрит в лицо своей смерти. Человек, на месте которого могла быть я… Хотя и не знаю, кому тяжелее – ему, или тому, кто решился взять на себя этот грех.
Я зажмурилась и стиснула зубами ребро ладони – нельзя скулить, нельзя плакать. Можно только надеяться – что это было не зря…

Усадив дрожащую девочку на пол, Милана гладила ее по голове, успокаивая. И тут снова началась игра со смертью. Как в замедленной съемке рука Риччи начала подниматься, на лице Алекса застыла улыбка обреченного, черты лица, вдруг, заострились, как будто отмеченные печатью смерти. Он, уже сделавший свой выбор был уже не здесь, он был свободен, осталось только одно почти незаметное движение пальцем и кусочек свинца навсегда освободит его от всех проблем... А остальные останутся здесь, в этом каменном мешке, наполненном запахом пороха и крови , пока еще кто-то не найдя для себя иного выхода, не перегрызет себе вены или не разобъет об стену голову. Мгновение Милана зачарованно смотрела на мужчин, закусив нижнюю губу, даже завидуя Алексу, но потом, наваждение схлынуло и она, сделав шаг к Риччи, ударила его по руке, снизу вверх, отправляя пулю в потолок,
- НЕТ!

Риччи прицелился в Вейда, напряжение в комнате возросло так, что непроизвольно перехватывало дыхание.
Даниэль, забившись в угол, зажал уши ладонями.
Дэвид побледнел и растерянно смотрел на происходящее, не в силах вымолвить хоть что-то.
Гордон надавил на спусковой крючок. За миг до этого к нему метнулась Милана!
Выстрел!
...

Алекс рухнул на пол, держась рукой за грудь. Его белая рубашка пропиталась кровью. Он чувствовал, как из него вытекает жизнь. Как странно, разве можно было представить, что все закончится так?