Черная комната | ходы игроков | Комната

Алекс взял карточку и протянул её Селесте:
- Держи - мягко сказал он - попробуй дверь открыть.
После чего он убрал, теперь уже только свои, вещи по карманам.

Как раз когда девочке удалось вырваться из рук Миланы, по комнате снова запрыгали тени и Молли поняла, что мамы здесь по-прежнему нет.
Новой волной накатили чувства обиды, страха и отчаяния. Было жутко обидно потому, что ее разлучили с родителями, и почему-то именно ее, а не кого-нибудь другого. Страх против воли проникал так глубоко, что от него по телу проходил озноб, не смотря на то, что в комнате было очень жарко и платье уже давно прилипло к телу. А еще ко всему примешивалось отчаяние от того, что Молли Джейн не была в состоянии хоть что-то сделать.
Малышка безвольно опустилась на пол и поджала под себя ноги. Сейчас она вспомнила, как очнулась одна в темноте и на нее нахлынули такие же ощущения. Девочка бесшумно плакала, на этот раз стараясь не привлечь к себе внимания и только изредка всхлипывала. Она уже не ждала, что сейчас за ней прийдет мама и только беспощадное, но такое реальное чувство того, что все закончится очень плохо занимало ее рассудок.

...

После того, что услышала Милана, ей до сих пор не по себе и она с облегчением вздохнула, когда зажглись приборы. Как она поняла, каждый слышал свое, но каким образом? Может в помещение запустили какой-то газ, вызывающий галюцинации на фоне стресса? Да хрен его знает! Она устало потерлп лицо руками и подошла к Молли. Плечи девочки вздрагивали от беззвучных рыданий и Милана, усевшись на пол обняла малышку, крепко прижимая ее к себе и пряча свое лицо в ее волосах.Кто кого утешал? Скорей девушка сама искала утешения в этом маленьком человечке, единственном, кого точно не должно выло быть здесь, кому было хуже всех.
- третья лампочка? Значит нам нужно сделать еще что-то и нас выпустят? - с надеждой в голосе спросила она, - Вот только что? - Милана огляделась, - Что еще остталось? Таблетки, Бомба, диктофон... Что?

"Я же слышал? Ну... Я тоже слышал. И никого здесь не оказалось. Черт знает что творится... Галлюциногенный газ? Шизофрения? Безумные телепаты? Бардак, бля!"
Александр с раздражением отвесил ни в чем ни повинному сейфу пинка. Тем временем, Милана воспользовалась найденной ими карточкой и загорелся третий из четырех зеленых огней.
"Три зеленых свистка - сигнал к атаке. Хе-хе. А что еще осталось? Кнопка, стикер... 1000 и 2000, что бы это значило? Надеюсь, не число необходимых нажатий..."
-Хм... А если это... Кнопку нажать?

- Попробуй, - сразу же откликнулась Милана на реплику Саши, - Затем она здесь и приделана, наверное, лишь бы хуже не было.

Третья из четырех. Чтож, пусть хоть так. И все-таки – я так хотела открыть эту дверь, так чувствовала воздух, который должен был хлынуть оттуда свежей струей… Пусть бы даже там была еще одна комната, пусть лабиринт – только бы стало прохладней!
Я прижалась лбом и ладонями к металлической поверхности. Пожалуйста! Ну пожалуйста… Вот теперь – измотанные не то жарой, не то постоянным давлением стресса – нервы начинали сдавать. Одежда прилипла к телу, пропитавшись потом, и я в очередной раз оттянула ворот. Может снять? Какая уже в конце-концов разница? Жарко, слишком жарко. Мысли кажутся от этого расплавлено-вязкими и какими-то медленными… Кажется, еще немного и я предпочту, чтоб меня пристрелили.
Безысходность окутывала ватным одеялом, оглушала, оставляя только слезы – беспомощные и жалкие.
Кнопка? Да. Пожалуй. Наверное. Рывком оттолкнувшись от двери, я заплетающимся, вялым шагом подошла к зеркалу и опустилась рядом с ним на пол. Потом так же заторможено стянула через голову тунику, пытаясь отереть пот противно-влажной тканью, и устало прислонилась виском к стеклу. Все не будет хорошо. Не будет.

- Так этот хер нас и выпустит. Ему зрелища подавай, а не сообраззительных пацанчиков-девчоночек, которые на ать разгадывают загадки и выходят наружу. Крови он хочет, - мрачно посулил Ричард, снимая майку и ощупывая здоровый синяк на груди. После надел на себя жилетку, а майку оставил на полу.

- Я согласен с Риччи - хмуро сказал Алекс - но всё таки для него это игра, а такие люди очень не любят когда нарушают правила его игры, в тоже время они и сами не позволят себе нарушить их... Для них тогда сразу станет не интересно...

- Они... говори уж "Он" тогда. Мы-то видели всего одну рожу и слышали один голос намекнувший, что "Он" среди нас. Так что бабы не в счёт... - парень, наплевав на жару и спёртый воздух всё-таки сделал то, что очень хотел сделать ещё давно. Достал сигарету и закурил, усервшись в углу возле мусорника, - и пока что ты претендент №1 на звание "Мистер Мудак который обязательно получит по хлебалу за организацию всей этой херни если мы выберемся".

Непохоже было, что Ричард шутит. Он затянулся и выспустил струю дыма в воздух примешивая запах сигарет к уже витавшему запаху сигар.

Ну да. Кнопка. Черт, вот же тупица! Разозлившись на себя за несообразительность - рядом же стояла, а сама только покивала заторможенно "да-да, мол" - я резко поднялась и, в несколько быстрых шагов вернувшись к двери, раздраженно вдавила кнопку...

Дверь не открылась. Часы продолжили свой бег. Ничего не произошло.

Ничего. Так же заперта и все бесполезно... Я бросила взгляд на часы со слишком быстро бегущими цифрами. Зачем это сделано так? Чтобы сбить ощущение времени? Глупо тогда оставлять мобильники и не менее глупо вообще монтировать тут какие-либо часы. А глупостей он не делает. Может быть тогда...
- Слушайте, может нужно нажимать, когда будет двадцать или десять ноль-ноль... - протянула я задумчиво, продолжая смотреть на поспешно сменяющие друг друга цифры.

20:00
Селеста нажала кнопку. Часы над дверью остановились и замигали!

Молли сидела на полу и не замечала происходящего вокруг. Слезы, сбегающие по ее щекам смешивалсь с потом и капали на пол. Было даже не страшно. То, что испытывала Молли она могла бы назвать словом отчаяние, если бы, конечно, она знала такое слово.
Только сейчас девочка начинала понимать значение слова "никогда". Никогда она больше не увидит маму. Никогда не будет играть во дворе. Никогда не пойдет в школу. Никогда не выйдет из этой комнаты.
Все эти мысли накатывали волнами, заставляя слезы литься все сильнее. И даже не нужно было кричать или привлекать к себе внимание. Все эти приемы, которые раньше могли чем-то помочь теперь разбивались об безжалостное и такое страшное "никогда".