A.U. | ходы игроков | +Живой [Молотов†]+

- Спасибо, Василич. С меня чего-нибудь доброго тебе еще перепадет.
Открыв дверь, уперся ногами в порожек, покачался. Нормик, пружинит качественно. Жить будем. Спустился на асфальт. До багажника дошел, заглянул в него, придержав крышку аккуратно. Ящик с барахлом подвинул. Выматерился тихо. Плащ-палатку поворошил.
- Блядь, были же берцы вроде... Ладно, похую.
Багажник захлопнул, вытащив парку от маскхалата. Кинул на дверцу машины его.
Процессия. Оглядел собирающихся, ствол отставил к машине. Вас я и жду. Футболку пока потянул из пакета на сиденье заднем, черную такую, переодеться, да чтоб рукава не светили повсюду белые. Как-то сразу-то не додумался. Ремба ебаный. А маскача - в пизду, потно будет, обратно кинул.
Начал менять барахло. Разгруз там, броник, футболку в машину. "Спецназа" - на себя и снова облачаться. А буковки под броником не видать. Нехера на них смотреть.
Красавец теперь. Шароваристые штанины камуфляжки, кеды посеревшие от пыли, набитые барахлом огнеубивательным подсумки поверх броника. Автоматы, пистолеты, гранаты и даже ножи системы кинжал. К вам граф Орлов. В Визите. Поспешно писю сосите.
Короче, обмундировался, ствол взял, кобуру поправил, машинку закрыл, да и двинулся к бригаде, оглядывая будущих соратников. Или не те это пацаны, хм.

Общее. Молотов.

Приоделся по уму, перебрал барахлишко. Осмотрелся маленько. Приметил, что внизу правой передней двери верной колесницы красуется слово "хуй", написанное, похоже, черным маркером несмываемым. Маленькое, но есть. Внутрь пошел, весь увешанный добром, как елка новогодняя. Полная разгрузка, оружие основное и вспомогательное, всякая мелочевка, магазинных подсумков тугие кирпичики. Не пошустришь уже, как налегке, но ладно. А тут уже толпа собирается. Восемь человек. Уже знакомые лица, и несколько новых. Вик со своей бражкой, похоже - деваха, молодой кавказец, с синевой небритости. А еще мощный малый с ручищами, толщиной с ноги иного мужичка. ПКМ так небрежно на плечо широкое закинул, а сам задумчиво взглядом по интерьеру ползает. Все при оружии и с рюкзаками. А вторая группка - бражка Найкона, все так же замотанного в дигиурбан. С ним два чувака - один во вполне цивильном камуфле, тельнике, кепарике армейском, и с РПГ (похоже, тем самым). А другой - в майке, с дредами, явный такой укурок. И мусолит "весло". Особняком Эдик держится. Все так же с галстучком поверх Визита. Машет рукой.
- Филыч! Мы уж заждались!
Найкон, о чем-то толковавший с укурком, повернулся.
- Во. Так. В общем, идем к рынку. Сильно пока не напрягаемся, но не шумим, не подставляемся, не тупим. Хм. Подойдем со стороны склада, постараемся проникнуть без шума. Дальше растаскиваем свои жопки по помещению, и уебываем хмырей. Остальное, хм, по ситуации. Их там немного, нас не ждут. Все. На выход.
Пошла бражка разношерстная наружу. А главный анархист к тебе подрулил. Басом:
- Ты это. За молодежью поглядывай, как бы не отмочила чего. А то знаю я их.
Не дождавшись ответа, зашагал к призывно вращающимся дверям.

- Оки-доки, хуле. Связь есть? Канал?
Пощелкал кнопками станции, вырубил ее. Даже наушника нет, мля, тона слушать. Ну да ладно. Двинулся к остальным, предварительно подойдя к одному из местных ныне охранников.
- Гляди за машиной, да по наследству передавай. Кого за вандализмом поймаю - ноги выдерну.
Шлем прихватил из машины и двинулся к пацанам. Алтын бы, подумал. Стопудов будет у кого-нить из чурок-то. Подышал поглубже, броник не сильно затянут вроде. Бегать чтобы не мешал, главное. Ну и ладно. Поехали.

Общее. Молотов.

Двинулась группа. Дистанцию даже держат, вроде. Закамуфлированный Найкон с ВАЛом ускакал вперед. Эдик неподалеку. Идете. Течет процессия вдоль вокзала. Не беспокоят больше традиционным для вокзальной площади "за цвэтамы да". И не предлагают автобусом до Брянска доехать визгливые женские голоса. Лимонов три штуки по двадцать пять не купить уже. А уж ларьки-то многочисленные еще года полтора назад вымели. Прошагали вокзал, дальше и дальше заходя. Высятся небоскребы Сити спереди, а позади приземистый, но коренастый ТРЦ - как родственники, все из стекла. Идете. Дальше, дальше, за серой фигурой. Что-то как-то в ногах слабость проснулась. Ватность предательская. А вроде тихо все. Гул какой-то. Нарастает. Жужжание. Взрыв. Сзади взрыв. Далеко. Мощный. Бьет по ушам. Обернувшаяся процессия застает взметнувшийся вверх посреди дороги черный столб из дыма и асфальтовой крошки. Хотя местами эта крошка имела внушительный размер. Дребезжит стекло фасада Европейского.
- Всем лечь бля! - чей-то там голос встревоженный.
Еще взрывы где-то вдали. Закапали, как летний грибной дождь, крупно, и все чаще, набирая по экспоненте густоту своего ливня. Тут. Там. Оглушительный треск. Звон тысячи тысяч осколков. Хлопнулся жужжащий сгусток смерти в неприспособленную для этого тушу торгово-развлекательного центра. Обрушиваются сверкающие куски стекла на мостовую перед крыльцом. Скрип. Видно, как к вращающимся дверям подскакивают люди. Еще взрывы в здании. Видно через прозрачные стены, как проломилось три этажа кряду, и затем гром грянул. Стекло. Всюду стекло. Падает с центра. Взметывается взрывом одним, другим. Звенит. Пронзительно стонет. Падает. Взлетает. Люди выскакивают с разных выходов. Или пытаются. Ближайшие к вам двери, похоже, заклинило. Человеческая масса налипла на толстые стекла витрин. Живая. Больше всего выходит с главного. Под козырьком массивнейшим растекаются в разные стороны. И бьет снаряд. Сверху. Взметает плитку. Пудру асфальтовую из-под нее вырывает. Распыляет пульверизатором бордовую взвесь на том месте, где люди только что были. Срывает с козырька остекление - оно падает вниз. Пронзительно звенит. Еще пронзительней кричат под ними выжившие. Натужный скрип. Покачивается нависающая конструкция. Секунда. Лопаются крепления с отчетливым звуком. Неумолимо склоняясь, рушится на землю конструкция из серебристых ребер. Фальшивый металла звук через гуляющее эхо старых взрывов и громоподобные разряды новых. Трещит что-то. Хрупают этажи. Хрустальными бокалами звучат лопающиеся от взрывов витрины. Утробный, будто под землей, звук. Дрожит все под ногами. Звук чего-то лопнувшего пронзительно. Трещина. Точно посередине дороги между вокзалом и ТРЦ. Посередине улицы. С треском ползти начинает. К вам. И от вас. Шатается Европейский, аккомпанируя козырьком рухнувшим. Ползет трещина. Забирает в сторону. Очерчивает домину разбитую. Смыкается в неразрывную черту, описывающую ее. Секунды тишины. Взрывов нет. Только пыль черная и дым. И вот - грохот неописуемый. От скрежета сводит зубы. Будто ныряет под землю вся громада изуродованного левиафана, растерявшего свою стеклянную чешую. Облако пыли из-под земли вырывается. Взмывает ввысь, как ткань невесомая от дыхания. Все. Нет больше ничего. Только по-прежнему отголоски падения великого носятся, из переулка в переулок перелетая. И люди молчат. Смотрят все в одну точку. Которой нет уже.

Рванулся в сторону сначала, когда только зажужжали "чемоданы". Куда-нибудь закопаться. Хотя слышно, что мимо летят, звук неравномерно накатывает, все равно страшно. Присел, укрывшись, пасть приоткрыл чуть, голову опустил, смотря исподлобья на смерть, падающую с небес.
Обида. Последняя связь с миром старым пиздой накрылась. Машина, несколько лет уже подряд холеная и лелеянная.
- Блядь. Суки ебаные. Вы, пидоры, м-мать...
Спокойный голос. Жесткий. Ненависти в нем - вагоны и танкеры. Больше даже. Ведь чуть раньше кто-то Молотова в прицел разглядывал, да не получилось стрельнуть точно - жизненное дело, бывает такое, это нормально. А теперь... Последнее хозяйство напрочь сгубили. Из-за угла. Из-за горизонта, черт его дери. Несправедливо оно.
Смотрит Фил со всеми за рушащейся громадой. Кто думает о корешах своих, кто - о бабе, кто о хавчика горах. А Молотов - о новой жизни. Теперь-то точно началась она.

Общее. Молотов.

Поднимаются с асфальта люди. Отряхиваются. Кто-то сморкается, кто-то кашляет. Шаги робкие делают по земле, вроде не трясущейся больше. Найкон башку замотанную скребет усиленно.
- Мда. Пиздец, блядь. Одним махом и метро угробить, и запасы, и людей сотни две. Обосраться, и не жить.
Пнул зло кусок асфальта, что взрывом к вам отнесло. Огляделся. Присвистнул.
- Короче. Операция "Прикрой блядофорпост" отменяется за потерей форпоста. Пиздовать надо на Южный. Только неизвестно, дойдем ли.
Вышел вперед. Обернулся.
- Чо епта, пойдем? Хуль делать-то. Пойдем?
Кое-как выражают деятели согласие. Кто кивком, кто мямлит что-то непонятное. Явно не в себе люди.
- Фил?

- А что, вариантов дохуя? Туда, - указал на останки центра. - нельзя, хуле. Других предложений последние дни мне не поступало. Южный значит. Только поскорее, пока артиллеристы зачищающих не прислали. Короче, рвем.
Собран, хуле. Отряхнулся местами. Нормик.
- Эд. Ты как?

Общее. Молотов.

Эдуард с несколько ошалелыми глазами уставился на тебя. Дрожащими пальцами сбившийся галстук расправить пытается. Челюсть нижняя тоже подрагивает.
- А? Что? Э. Норм. Но такого, блядь, никогда не видел. Пизда.
Тем временем, под тяжелыми взглядами однополчан, главанархист расхаживает взад-вперед, измеряя шагами берцев асфальт.
- Да, в ту сторону нельзя, сейчас ведь стопудов из центра попрут проверять, кучно ли легло. Мда. Короче, уходим мимо рынка, там протопаем, там нас хуй уже они найдут. Ладно хоть вышли покурить вовремя...
Поднялись люди. Пошли потихоньку. С опаской поглядывая, не переваливает ли кто через мост уже.

- Дернули. Только вперед людей отправь. Сейчас с обломков народ разбегается, вояки могли отсечки поставить. Чтобы уж никто не ушел. Точнее, кого-то выпустят - им на хер не нужно на каждого патрон тратить, муравейник обосрали, муравьи сами разбегутся; а вот типа тебя людей снайперами отхуячивать могут.
Пошел в сторону потом, Эдику кивнув.
- Будь готов валить, если что. Хотя, надеюсь, не накроют нас.
Двинулся. Ствол наготове, патрон в патроннике, глаза шарят по сторонам.
Оглянулся еще раз.
- Суки.

Общее. Молотов.

Кивнул Эдик. Два раза, коротко. Саежку сжал, по сторонам зыркает. Идете. Тут нога, вставшая было на твердость асфальта, вниз ушла. Провалилась. Под опорной ногой тоже будто ничего не стало. Рухнул лицом вниз. Вместо смачного удара головой - густая темнота.

Хуйня какая-то. Ничо не понял. Только руки в стороны растопырил сначала, как будто в колодец падая. И сгруппировываться начал.

Общее. Молотов.

Летишь сквозь черную пустоту. Хотя нет ощущения полета - как будто наоборот завис в невесомости. Сгруппировался.
Резко сменяется картина вокруг. И падаешь на землю с небольшой высоты - сантиметров двадцать, как будто слегка подпрыгнул до этого. Хорошо упал, на обе ноги встав. Чавкнула грязь жирная и плотная, словно пластилин, принимая в себя кеды по щиколотку. Грязь. Повсюду черная грязь без какого-либо намека на растительность. Туман белесой сметаной ограничивает видимость. Воздух достаточно теплый, и очень сырой. Гнилым каким-то духом пропитан. С трудом лезет в легкие.

- У-ох, нихуя себе!!
Почти рухнул в гниль сраную, но устоял. Огляделся. Помотал башкой. Огляделся повторно. Башку поднял кверху.
- Эге-гей, бля!! Чо за пижня, сука?!! Я на такой хуевый рай не договаривался!!! Ни-ху-я-а-а!!
Молчание. Никто не отвечает. Палец большой гульнул, перещелкнув переводчик с автомата на одиночный. Как-то сам. А вот щелчок Молотова отрезвил малек. Огляделся, присел. Прислушался всячески, прикрыв зенки, а ладони к ушам приставив. Чебурашка, блядь. Развернулся на сто восемьдесят. Ту же хрень повторил.
- Где я, бля? Хм. Пиздец. Явно не метро.
Перестал под нос себе бурчать. Направление выбрал. Попиздил неспешно, кедами чавкая.

Общее. Молотов.

Огляделся кругом. Прислушался. Тихо что-то. Тишина совсем нездоровая. И кругом все одинаково - грязь да туман. Пошел. "Куда-то туда". Чавкает грязища жирная под ногами. Облепляет кеды, прибавляющие в размерах на глазах. Ноги оставляют не следы, а целые котлованы в однообразном поле. Неприятный воздух будто насквозь всего пропитал, въелся в одежду, носоглотку залепил. Мокрота даже, кажется, скапливается неприятным комком. Да, так и есть.
Шагаешь. Проступают очертания чего-то, темнея громадой в белесой завесе тумана. Ближе. Дом какой-то. Не то амбар, не то хлев, не то еще что-то. Явно просторный первый этаж с высоким потолком, и заметно меньший второй. Выкрашен довольно мерзостного бурого цвета краской, где-то облезшей и открывающей темное подгнившее дерево. Ворота деревянные же, приоткрыты немного. На втором этаже оконце есть, с когда-то белой рамой, пялящееся в окрестную пустоту полным отсутствием стекол. Приблизился. Довольно большой. Первый этаж метров на шесть в высоту, а то и больше. Окружено строение не вездесущей, казалось бы, грязью, а газончиком с жухлой, побуревшей травой. Будто прошлогодней.

И вот из тумана поднялись очертания древнего замка. Хм. Ну, положим, до замка этому сараю было еще как до Берлина раком... тем более отсюда... откуда-то. Может это и есть Берлин. Ну хуй с ним. Кароч, большая будка, и вроде как нежилого уже совсем вида.
- Кто, блядь, в теремочке живет. - Под нос себе пробурчал Молотов, осторожно приближаясь. Хотя сильно осторожничать уже не перло. Гудели с устатку ноги, нагруженные килограммами грязи, заебывал мозг, пытающийся понять - как же так. Все было не айс.
Оглядел наскоро, есть ли следы вокруг. Обошел сарай, не особо светясь перед окнами. Да и к дверям двинулся. Глянем, что тут да как.

Общее. Молотов.

Вокруг не было никаких следов, кроме твоих, натоптанных утомившимися уже от такой канители ногами. Это можно было сказать точно - в такой грязи не наследить невозможно (если только не перемещаться по воздуху, а то ведь всякое бывает). Подобрался поближе. Несет из амбара прелым сеном, и еще каким-то совсем жутким, незнамо из чьей жопы добытым полуперегнившим говном, каким из столичной канализации порой потягивает. Доски, которыми амбар обшит, потемневшие все, и покрыты темным налетом. Выглянул осторожно из-за парной двери приотворенной. А там темноватое помещение. Пол присыпан слежавшейся соломой какой-то, буро-желто-серой. Лесенка есть приставная, подозрительного вида, что ведет на рудиментарный второй этаж. В полу просматривается в отдалении люк не самый приметный. В темноте что-то шевельнулось. Глазом моргнуть не успел - вывалилось в поле зрения оно. Что-то похожее на ходячий ОЗК. Уже не зеленый, а желтовато-бурый, с кучей прорех. Буквально натянутое на раздутое тело. Похлюпывает с каждым шагом. Брызги мерзостного вида на пол роняет. В руках - жалкого вида АКМ. Или нечто вроде - так заржавлено и изуродовано оружие, что не узнать. Впечатляют, однако, габариты - ростом выше двух метров, и в плечах как полтора тебя. Хрипит надсадно. Булькает. И рычит утробно.
- Хрм-м-м...м-м-Мол-лотовффф...
Неловкий, но стремительный шаг к тебе делает. Еще. Только что было далеко - а теперь уже чувствуется сильнее запах говна. Новые нотки в нем проступают, доселе незнакомые. Того гляди, настигнет оно.

- Ебать, ты кто, демон хуев? - Отпрыгнул Филыч, роняя грязь с ботинок, забыв об усталости и вообще обо всем, что на подвижность хуево влияет. Автомат поднял, потом чуть еще назад сдав, за пистолет схватился. Нехера боеприпас полезный тратить. Пистолетные патроны меньше нужны, факт.
Прицелился в череп. Ну, точнее, под капюшон накачанного сгнившей плотью ОЗК. Секунду помедлил.
- А ну как не подохнет же ж.
Перевел ствол на сустав коленный. На спуск нажал. Небось, без ног не так быстро шевелиться будет. А там и разберемся, через как тебя убивать. Вторую ногу тоже прохуячить надо.
Шагов еще пару назад. Не хватало еще, чтобы эта хуета сверху упала. Задавить не задавит - но потом не отмоешься. Стрельнул.
- Блядь. Чой-та мне с говном-то последнее время все не везет...

Общее

Гнилостная фигура застывает. Как оказалось, лишь для того, чтобы произвести выстрел от бедра, пользуясь промедлением Филиппа, из не внушавшего опасений автомата. Громыхнуло в хлеву оглушительно. В дрянного вида АК что-то скрежетнуло металлом по металлу. А пуля вошла под левую грудь, проломив ребро, и выйдя наружу через спину. Резкая боль, пронзившая тело, заставила выронить оружие. А фигура была уже тут как тут. Расщепленный приклад тараном обрушился на грудь, разом сбивая на землю. Тяжелый шаг дырявого сапога ОЗК на живот, впечатавающий в пол, и засочившаяся из его прорех слизь с частицами чего-то явно органического. Еще один удар приклада, пригодный для забития свай, пришелся в верхнюю челюсть, выбивая зубы, и раскалывая череп. Затем - в переносицу, окончательно смешав дробленую кость, кровь, и мозговое вещество. Мрак.