[Alien] Карантин на Харальдсон 213 | ходы игроков | "Аид"

Харальдсон 213. "СоцИн - Объект №1" "Аид". Утро. Секция отдыха.

Две шеренги заключенных из мужских и женских секций стоят в спортивной части секции отдыха. Время зарядки. Заодно - для "разбора полетов", объявления наказаний, а порой и их исполнения. Плохое время. Охрана его очень любит. Если пронесет, тогда, после завтрака под конвоем они все отправятся в шахту. Как ни странно, там спокойнее всего. Больше всего свободы. Просто делай свое дело и следи за тем, чтобы не было проблем с нормой. Но и не перебирай. За "стахановские" подвиги норму могут и увеличить, как раз под новый рекорд. Делай, чтобы было чуть-чуть больше. Когда войдешь в ритм - обнаружишь, что именно на работе можно найти немного спокойного времени. Ну или способ сбежать. О'Доннел сорвался через вентиляционный тоннель. Но вернулся. Это было больно, но в то же время он изрядно развеселил охрану, так что его шкуру попортили не так сильно, как могли бы.

Обычно "разбор" полетов проводил начальник смены. Но сегодня он запаздывал на пару минут. Кислые охранники выглядели несколько рассеяно. Однако, наученные горьким опытом заключенные стояли, не шевелясь и не издавая ни звука.

Наконец, взмыленный появился высокий тип в форме "Котят". Прическа "флэттоп". Бровь рассечена над правым глазом. Один из бывших морпехов Харша. Что означает, что это плохой знак. Плохой парень.

Вояка обвел взглядом шеренги и широко улыбнулся, наслаждаясь произведенным эффектом. Подождал секунд десять, осматривая заключенных. У него был такой вид, будто он собирался сделать подарок на Рождество.

-Ну что, леди и джентельмены. У меня для вас хорошие новости! - произнес он с той же улыбкой.

Молчание.

-Прямо сейчас, после завтрака, несколько счастливчиков отправятся....

Зеки морщились, понимая смысл того, что будет сейчас сказано.

-Правильно, отправятся на работу в наш "любимый" Олимп, прямо таки столицу этой дыры!

Обычно, на работу в "Олимп" брали, когда работа была достаточно паршивой, чтобы Корпорация поленилась выплачивать страховку своим сотрудникам. Или их семьям. Разгрузка серной кислоты, например. Впрочем, разгрузка была дней десять назад. Еще слишком рано. Но что бы это ни было, это обязательно будет что-нибудь интересное.

Вот чё я делаю, когда такое происходит?
Анекдотец:

Стоит солдат на посту, проходит прапор:
- Стоишь солдат?
- Стою.
- А завтракал?
- Никак нет, товарищ прапорщик, не завтракал.
- Смотри, пройдёт лейтенант - скажешь, что завтракал
Подходит лейтенант:
- Стоишь солдат?
- Стою...
- Завтракал?
- Так точно! Завтракал, товарищ лейтенант!
- А обедал?
- Никак нет, товарищ лейтенант, не обедал.
- Смотри, пройдёт майор - скажи, обедал.
Идёт майор:
- Стоишь солдат?
- Стою.
- А завтракал?
- Так точно, тов. майор - завтракал!
- А обедал?
- И обедал!
- А ужинал?
- Никак нет, не ужинал.
- Смотри, пойдёт генерал - скажи, что ужинал.
Подходит генерал:
- Стоишь солдат?
- Стою, товарищ генерал! Нажрался и стою! А что мне ещё делать...

Так что. Стою в строю. Смотрю рыбьими глазами в пустоту. Мимо начальства. Кислота-то - не медок...

"Наверх. Странно. Не кислота же, рано пока. Значит что-то иное. Привезли живых медведей, чтобы Котята развлекались и ели свежее мясо? Херовы котята. Херова жизнь. Но надо улыбаться. Чтобы выпустили погулять. Там Тавиш же. Как он там интересно? Нормально, ему хорошо. Он один, скрытный, а рядом с тюрьмой нету конкурентов. Надо пользоваться преимуществом, верно? Верно. Как хочу домой, на Фронтир 52. И нажраться хочу. Трезвый ирландец - разрыв вдоль шаблона. Хотя нет, домой нельзя. Там ОНО. Убило их. Страшно. Никогда в жизни не видел такого. Не заметило оно меня? Или заметило? Я ведь в реку упал... холодную и быструю. С отвесной скалы. Чудом не расшибся. Нет, оно ищет меня наверняка. Ищет. И здесь найдет. Нет. Не найдет. Чего я накручиваю? тут меня никто не найдет еще следующие 2 года. Пока срок идет. И деньги капают. А капают ли? Может они все забирают? Котята. Или ВЮ. Да ну их к черту всех! Если бы не эта сраная планета, давно бы свалил отсюда. Надо попытаться еще раз, хер с ними, с деньгами. У меня все равно заначка дома есть. Добраться бы только до него."
Такие нехитрые мысли роились в рыжей голове. Устало опустив голову, я стоял в строю. Было даже любопытно, а что же там привезли такого? На Олимп. Но все равно, когда вспомнил про тот случай в лесу, непроизвольно сглотнул и покрылся потом.

Джек спокойно стояла в строю, стараясь, чтобы лицо не выражало ничего. Нет, не так. Чтобы оно выражало: "НИЧЕГО". Нет, я не дерзка. Нет, я не устала. Но нет, я не пытаюсь выслужиться и не рвусь работать. Но и не отлыниваю. И нет, я не веселый интересный объект для ваших очередных издевательств.
Твою мать, каждый день Джек считала, сколько гребаных денег, которые не откуда взять, ей придется потратить на походы по врачам со своим угробленным здоровьем, если ей когда-нибудь уже посчастливится отвалить из этого места. Джек, ты боялась заключения? Ах, мы же вольные пташки, не можем сидеть в четырех стенках! Поздравляю, в команде из тебя одной нашелся псевдоинтеллектуал. Идиотские решения по части Джек.
Скрещенные пальцы за спиной: "пусть не я буду счастливчиком".
Идиотская слащавая улыбка Котенка. Не зря ты, Джек, всегда любила собак. Кошки - редкостные сучки. Особенно маленькие.
Как всегда помогало представлять как великая Жаклин с развевающимися отросшими волосами и здоровым румянцем на щеках в большом бульдозере переезжает зазевавшихся Котят, штабелями уложенных на своем пути. Вперед-назад.

Высокий, сутулый мужчина в серых штанах, стянутых ремнем и черной футболке, прямо-таки свисающей с довольно широких плеч, молчаливо и абсолютно беспристрастно ожидает указаний – его лицо, полное безразличия, не говорит ни о чем, и нездоровая бледность, коя присуща еще не умершим, но шагнувшим в бездну, как бы подсказывает сторонним наблюдателям – он хладнокровен до невозможности. Маслянистые, мутные глаза, внимательный, особенно чуткий, острый взгляд, никаких резких движений. Нет, не так – вообще никаких движений. Кроме едва заметных дыхательных, естественно. Длинные безразличные пальцы рук прилепились по швам безразличных штанов, безразличные глаза молчаливо следят за противоположной безразличной серой стеной, безразличный начальник смены отнюдь не безразлично упоминает о грядущей работе. Кто-то в его шеренге тихо вздыхает. Кто-то позволяет себе зажмуриться. Никто не любит работу в «Олимпе». Никто, кроме Линча. Ему просто наплевать, где сегодня он будет работать. Для него работа – это сторонняя, почти незаметная рутина. Все интересное спряталось где-то там, за ней.
Молча. Наплевательски. «Готов служить корпорации Вейланд-Ютани, что ведет наш мир в светлое будущее». Написано на лице? Нет. На лице ничего не написано. Это не горит даже в глазах. Это мелькает лишь в памяти. Или, быть может, где-то в глубинах бесконечного разума, замутненного другими людьми. Самим собой.

Тонкая струйка сигаретного дыма тянулась вверх к потолку, рассеиваясь там миниатюрным облачком тумана. Кристофер сидел на полу, спиной привалившись к койке, и вспоминал свою прошлую жизнь. Ту, которой уже порой казалось что и в помине не было, а был только радужный сон, навеянный сюжетом какого-то фильма. Однако он знал, что это не так. И все равно упрямо вспоминал, хотя эти попытки и ранили его душу.
У него была любимая работа, замечательная семья: жена-красавица и чудесный ребенок, большой дом недалеко от океана, хорошая машина. Когда он оживлял в своей памяти те счастливые времена, то лицо его само сабой разглаживалось и светлело, в ушах откуда не возьмись начинали звучать любимые голоса и счастливый смех, а еще шум волн и крики чаек... И он никак не мог понять, что же он сделал не так. Где ошибся, что все вдруг в одночасье рухнуло и исчезло, словно никогда и не существовало.


* * *

- И давно это у вас с ней продолжается? - по театральному драматично спросила Джессика. Он вела машину по плавящемуся от жары шоссе на побережье Тихого океана. Я развалился рядом на кресле пассажира и отрешенно вперился в ослепительно сверкающее солнцем водное пространство. В этот раз домой нас везла жена, поскольку на дружеском бранче в Беверли Хиллс, с которого мы ехали, я прилично выпил.
- Что ты имеешь ввиду? - спросил я, стараясь чтобы мой вопрос прозвучал как можно более не принужденно.
- Ты знаешь о чем я, - резко ответила Джейн - все видели как вы с ней танцевали. Эта старая курица прижималась и смотрела на тебя так, словно собиралась трахнуть тебя прямо там, при всем народе.
Я натянуто рассмеялся.
- Послушай, что это за фантазии? Ты прекрасно знаешь, что она моя давняя постоянная клиентка и через нее ко мне пришли немало других постоянных клиенток и возможно еще придут. Это работа, понимаешь? В конце-концов что страшного в том, что я ей немножко нравлюсь? Это же ничего не значит.
Конечно же я не собирался ставить в известность своею дорогую жену, что незадолго до обсуждаемых событий, эта самая богатая клиентка отсосала мне в ее собственном шикарном туалете. В принципе, это загадка, зачем я ей подобное позволил. Может тому виной виски? Или не хотелось разочаровывать в общем-то симпатичную, так лестно предлагающую себя женщину? А может я просто струхнул, что, отказав ей, могу потерять немалую часть клиентуры? Черт меня разберет...
- Мне это надоело! Надоело что люди смотрят на меня как на дуру! Почему я должна терпеть подобное обращение? Неужели я мало сделала для нашей семьи?
И так далее, и тому подобное... Джессика все больше заводилась. Приближалась истерика. Я закатил глаза к потолку. Спиртное приятно разливалось по венам, погружая организм в расслабленную негу, но крики жены мешали погружаться, резали уши, а главное - заставляли просыпаться прикорнувшую было совесть.
- Но, дорогая... - начал я, и тут ремень безопасности пребольно врезался поперек груди. Визг тормозов, что-то ударилось о передний бампер, в лобовом стекле промелькнула какая-то тень, потом замелькало что-то: деревья, дома... Наконец остановилось и на негнущихся ногах мы вылезли. Коляска. Смятая. В ней что-то, завернулось в ворох тряпок. Алые пятна. Ножка в белом носочке. Сидящая надо всем этим женщина поднимает лицо на меня. Джесс повалилась в обморок. Я посмотрел на небо.


* * *

Сегодня ему приснился плохой сон. Не про счастливые деньки, не про семейный отдых на островах, не про милую умиротворенную жизнь в их уютном доме, а про тот самый Конец-всему-хорошему-что-было-в-его-жизни. Поэтому и встал Крис много угрюмее обычного. Выкурил сигаретину и теперь, мрачный, с отсутствующим видом стоял в строю заключенных, осоловело вперившись в какую-то невидимую точку на противоположной стене, и в пол-уха слушая что там еще имеет сообщить этот мутант...

Заключенные молчали. У кого-то лицо приняло сложное выражение, кто-то наоборот стоят с отсутствующим, пустым видом.

"Морпех", ласково улыбаясь, прошелся вдоль строя. Вперед. Обратно.

-Ну что? У нас, получается, нет добровольцев? Нет? Совсем нет? Это печально! Ну раз добровольцев нет, тогда перейдем от добровольного к добровольно-принудительному порядку!

Он снова пошел вдоль строя, заглядывая в лица заключенных.

О'Доннел! Красавец ты наш! Да как же тебя пропускать-то, а? Ты ж у нас приключенец восьмидесятого уровня! Шаг вперед!

Пошел дальше. Прошел мимо Карлоса-Быка. Бык недавно напортачил на производстве, и при виде охранника позеленел. Но тот, улыбаясь, прошел мимо. И мимо Неуловимого Джо. И мимо Даммера. Остановился перед Зябликовым. Внимательно посмотрел тому в глаза. Зябликов стоят с отсутствующим выражением.

Охранник похлопал его по плечу.

-Твое время, парень. Шаг вперед.

Дальше. Один, другой, третий. Вояка шел, как будто высматривал что-то. Линч. Охранник посмотрел со значением. Кивнул.

-Шаг вперед.

Прошел дальше до Хейза.

-Док! Думаю, вы нам пригодитесь, это точно. Считайте, что вы на борту. И...Так...чтобы сексистом меня не сочли, надо вас разбавить хоть одной красавицей. Политкорректность же! О да!

Джек стояла первой в шеренге женщина. Охранник показал на неё пальцем.

-Ты, детка. Давай, шаг вперед. Не бойся, твою кожу сегодня ничего не попортит. Если все обойдется. Да. А теперь на завтрак! Пошевеливайтесь! Вы, пятеро, после завтрака - со мной. Остальные на работу, как обычно!.

Прокатился вздох облегчения. Побоев и издевательств не будет. Сейчас, по крайне мере. Охранники выглядят чем-то обеспокоенными. Странно. Но какая разница? Всем, кроме пятерых бедняг, хорошо. А им...ну хоть посмотрят на "Олимп", напоследок. Может, повезет. Иногда нам всем везет.

Столовая. Ряды пластиковых столов и стульев, прибитых к полу. Раздача. Сегодня на завтрак питательный концентрат, обогащенный витаминами и полезными веществами. Как впрочем и всегда. Охранники бдят, но теперь заключенные могут немного пошептаться о том, что произошло на зарядке.

Толстый палец еще и изогнулся, как червяк, указывая на Джек. "После завтрака со мной". Ох, как она ненавидела мужчин с такими мерзкими пальцами. Ладно, рожа, женщина, например, - такая странная животина, что привыкает ко всему. Но все те вещи разных миров под блеском миллиардов звезд, которые он трогает вот этими самыми руками, разве они еще не должны были подать Боженьке официальное прошение о переводе этого мерзкого типа в бессмысленные одинокие астероиды?

Сегодня Котята какие-то сами не свои. Когда "морпех" заявил, что кожу ничего не подпортит, Джек поторопилась выдавить из легких весь воздух, потому что по всем ожиданиям мужчина должен был ее пнуть и сказать что-нибудь дежурно-остроумное, вроде "Ничего не попортит. Конечно, кроме вот этого кулачка. Тыдыщ!"

Почему-то пронесло. К добру ли, или действительно, работа настолько противная, что охранники выбрали сегодня издеваться над оставшимися, благо их хватает? Жаклин ела старательно: даже если будет что-то вонючее, пусть ее вывернет наизнанку, но хоть что-нибудь из социальных райских благ, выделенных на нее, она потратит. Пригляделась к остальным троим счастливчикам: их-то за что? Она ладно, первая стояла, сука Мел выпихнула и не дала занять позицию подальше.

Опа! Оп-па-па...
Меня.
Не ждал. Как-то пронесёт думал. Даже предчувствие было хорошее, что пронесёт!

Посмотрел на остальных победителей спецлотереи, пока котёнок вещает про социнциативу. А инициативная группа у нас сегодня такая: счастливчик Я, маньяк-не-знаю-как-по-имени-но-мужик-хмурый-и-мутный, девочка-тоже-не-в-курсе-кто, Хейз и человек-легенда! Бегунчик харальдсонский обыкновенный. Сказочный персонаж. Не преувеличу, если скажу.


По дороге в столовую догоняю своих. Не то чтоб тут кто-то сильно разбегался...
Тихо и годной простудной хриптцой, за которой день на сквозняке:
- Чё, тимуровцы... Эхы-хы. Радости внутрипланетного туризма на наши головы?

А ващета хорошо наверх. Вовремя. Только не так я туда попасть хотел. Не в таком, тк-скть, качестве. К доктору мне нужно, к доктору... Резаться пока не стал. Так. С респираторной тоской. А может с пневмонией или туберкулёзом, хрен меня знает. Да хоть с соплями - главное в медблок!
А тут так хопа и даже этого не надо. Если кислота. Надышался типа. Поплохело. Но осторожно тут. Обмозговать всё.
Если сорвётся, попрошу другана, чтоб всё-таки порезал...

Сутулый, высокий, молчаливый. Подождал, пока начальник смены не выберет себе мясца. О, этот парень любит мясо. Он его просто обожает. Кидать мясо на неугодную никому работу; туда, где можно не просто замараться, но обгадиться так, что никто потом не отстирает – тебя просто отдерут от пола, или, может быть, счистят всё, что от тебя осталось, ацетоном и смоют в унитаз. Ты – ничто. Ты был ничем у себя там, дома, но там у тебя было крохотное преимущество – ты был, мать твою, свободен. И плевать, что система тебя имела – сейчас она дерет тебя сильнее и гораздо глубже, суля на горизонте солидным кушем, которой, черт возьми, никто не видел. Там, дома, ты мог заработать чуть-чуть, самую малость деньжат и смыться в Индию, где проживание в мотеле стоит всего сорок восемь долларов, плюс еда – двадцать. И всё это – в месяц. Райский уголок, не иначе. А здесь…
Здесь всем на всех наплевать. Здесь другие законы. И даже если ты сможешь выбраться за колючку, снаружи тебя ожидают холод, голод и стая озверевших макак-людоедов. Никто не протянет тебе руку помощи. Никто не прикроет твой зад. Всем наплевать. На всех наплевать.
Отвратительная, серо-бурая кашица расплывается по углублениям разноса – безликий поваренок, хлопнув тебе твою порцию, рявкает «следующий!». Эта пища ничем не пахнет. В ней, по заверениям меню, есть все полезные витамины и минералы, а также белки, жиры и кальций, так необходимые участникам «Социальной инициативы». Но на вкус она почему-то напоминает полуразложившееся дерьмо, обезвкусенное активированным углем.
Линч устало уронил ложку в бесформенную массу. Уселся за длинный стол, на самый край скамьи, начал безучастно жевать эту гадость. Неожиданно вспомнил вкус сочного жареного мяса. С кровью. Какие-то крики.
Это было в другой жизни.
Ешь на здоровье, дружок. Приятного аппетита.

Вкусный питательный концентрат. На тарелочке. Можно поесть, набраться сил. Там тебе белки, жиры и углеводы. Когда был еще дома, то смотрел по телевизору какую-то передачу. Там говорили, что обычно у заключенных специфическая обезжиреная диета. Таким образом, недавно вышедшего можно узнать просто по фигуре, по телу - он как культурист перед турниром. Весь рельефный, как стиральная доска.
А тут ничего так. Я и так не толстый. Но и нет специфичного рельефа. Все же это социальная инициатива, тут условия лучше. По крайней мере должны быть лучше. Из всех условий остались только убогие ошметки. Вот, к примеру, в виде сбалансированного питания. Да, вкуса нет. Но зато можно вообразить любой. Жрать всякое дерьмо в лесу или жрать сублимат? Я выберу второе. Потому что первого мне уже хватит.
Держа поднос перед собой, я решил подсесть к той девушке, которую выбрали вместе со мной наверх. Редкое проявление социальности. Но люди ведь такие. Да? Иногда нам хочется поговорить.
- Вряд ли кислота, - вместо приветствия адресовал я ей. - Рано. Еще не использовали ту, что недавно привозили. А про запас у них и так есть. Резерв. Что-то еще случилось. Может это наш шанс?.. -
С чавком оторвал ложку от подноса. И начал есть.

Крис не без горечи усмехнулся про себя в ответ на обращение к нему охранника на "вы". Эта мельчайшая доля уважения или, может, сочувствия, единственное что отличило его от остальных заключенных. Вот и все, что осталось от репутации хорошего профессионала, респектабельного человека и от, соответствующего ей, отношения к нему со стороны общества, однако и эта малость в нынешней ситуации воспринималась им как приятная роскошь.

Может и хорошо что вызвали сегодня, думал он, стоя в очереди за едой, ведь чертову кислоту вроде недавно грузили, значит планируется другая работа, вряд ли настолько же дерьмовая, а значит есть шанс, что на следущую разгрузку вызовут кого-нибудь другого. Хотя.. Кто знает, чего им там еще понадобилось...

С кислой миной он посмотрел на шлепнувшееся в тарелку месиво и пошел искать себе место за столом. Нашел, сел, и принялся жевать противную бурду, пытаясь разом отрешиться и от вида кормящихся уголовников, и от производимого ими шума.

Грусть-печаль... "Мои", которых догнал, оказалось-то светской беседы со мной и не хотели. Ну и я не лезу - а хуле? Обстановка к молчанию... располагает.

Взял поднос с говном и ушёл за какой-нибудь столик. Погано. Беру ложку. Повертел в руках задумчиво. Куда я вообще раньше смотрел-то? А никуда. Раньше кормили брикетами. Доедаю. Ложку за голенище. Так чтобы никто. Чтобы комар носа.

Завтрак, закончился. Зябликов, между делом, утянул ложку со стола и незаметно спрятал. Никто не издал ни звука. Если кто-то из заключенных заметил, то не подал виду.

-Все, мальчики и девочки, обед закончен. Построились!

Заключенные строились возле шлюза, ведущего в шахту. Там они переоденутся в рабочие комбинезоны и отправятся на работу.

Пятеро "избранных" же встали на другом конце коридора. Рядом с дверью, за которой был крытый проход. В "Олимп".

Начальник смены подошел к двери, достал ключ-карту. Здесь требовалось одновременное считывание биометрических показателей плюс применение ключ-карты. Он наклонился к сканеру сетчатки. Другой охранник в это время смотрел за заключенными.

Дверь открылось.

За ней ждали "Котята". Двое. Один достал наручники.

-Вот вам мясо, как Полковник и заказывал - произнес, ухмыльнувшись, "выборщик".

Подгоняемые сзади, заключенные вошли в коридор. Под присмотром с двух сторон, все пятеро надели браслеты.

Дверь позади них закрылась, отрезая от "Аида". Странно, оказавшись за пределами этого паршивого места, они чувствовали себя не в своей тарелке. Один из охранников взмахнул дубинкой.

-Вперед.

Они пошли.

Крытый коридор вел к воротам "Олимпа". Через маленькие оконца под потолком падали лучи холодного солнца.

Как-то лениво, неуклюже опустошил свой разнос от крекеров, плотно затянутых в водонепроницаемую упаковку, сублимированной безвкусной отвратительной кашицы и приторного подобия чая, залитого в маленький пластиковый стаканчик. Поставил пустой разнос на специальный столик, многозначно и тихо вздохнув – кажется, где-то рядом витал запах мяса. Чуть пережаренного сладковатого мяса.
Пошел.
Суровый голос надзирателя заставляет не только ходить, но и бегать. На ушах. Вприпрыжку. Они, эти ребята, привыкли к муштре, и отвыкать не хотят – при этом стараются поддерживать дисциплину в рядах «Аидовских» рабочих. Надо сказать, это у них здорово выходит. Медаль им надо. Золотую. Даже в концлагерях на Тедусе, наверное, было легче. Хотя…
Быстро. Собрался, накинул свитер, серую курточку, натянул вязанную шапочку до ушей, внимательно, собранно и хладнокровно поглядывая то на свои руки, то на блеклые серые стены, построенные из толстых бетонных блоков. Инициалы «WY». Почти везде. Светлое будущее. Они его строят. Руками вот таких вот людей, что стоят сейчас рядом.
А рабство было запрещено уже более чем триста лет назад, да.

- Вряд ли кислота, - вместо приветствия адресовал я ей. - Рано. Еще не использовали ту, что недавно привозили. А про запас у них и так есть. Резерв. Что-то еще случилось. Может это наш шанс?.. -

Джек уткнулась в тарелку, пребывая, как и все остальные, в мрачноватом настроении. Потом резко отодвинула ложку в сторону, наклонилась вперед, установив локти на столе, и глянула на собеседника:
- Точно, парень. Для разгрузки кислоты еще рано. Просто они ту, старую, разлили, а теперь нужен кто-то, чтобы собрали. Видал, какие охраннички добрые? Наш шанс украсть себе немножко и в качестве шутки испортить им парадную форму.

Девушка усмехнулась и, по дружной веселой команде закончив обед, отправилась к коридору, о котором бы так мечтал греческий бог. У братца Зевса потому и характер такой был, что в гости к родственниками он ходил по подобным местам.

Бодро вышагивая с остальными заключенными, Жаклин, очень сильно пожелав, чтобы котята не оживились, тихонько декламировала:
- Дети, постройтесь парами. Ножки вместе, держимся за ручки. Сейчас мы отправляемся на прогулку. Майкл, помоги Минди!

Снаружи как всегда было холодно и наверняка ветрено. Джек натянула шапку поглубже на уши. Как всегда: наручники, мясо.. В шахтах хотя бы тихо.

Глядя в пустоту перед собой, Крис задумчиво поглощал склизкую биомассу ложку за ложкой, покуда не заметил что шкваркает столовым прибором по опустевшему дну тарелки. Тут прозвучал сигнал к завершению трапезы и он, вздохнув, поднялся со стула чтобы в компании еще четверых товарищей по несчастью проследовать к шлюзу. Передеваясь в рабочее, он с некоторым удивлением покосился на Жаклин, которая кажется пребывала в самом приподнятом настроении и даже отпускала в пол голоса какие-то шуточки. "Подумать только, некоторые и в заключении не теряют присутствия духа, находя возможным веселиться..." - появилась и почему-то запомнилась мысль, а также чувство что мысль эта - полезная и стоит ее позже обдумать.
Блуждающий взгляд задержался на заключенном по фамилии О'Доннел, высоком рыжем парне. Крис еле заметно поморщился. Не слишком удачный напарник. Беглый, а значит сумасшедший. Мало ли чего еще учудит, а если такое случиться, то не сдобровать всем, кто в группе...
Тем временем их всех заковали и повели дальше. Подхваченное слово охранника - "мясо" - неприятно резануло уши. Тут-то бы ему и забыться сразу, однако нет - врезалось и застряло где-то в глубине, повторяемое внутренним голосом.
- Мясо... - тихонько, будто неосознанно, протянул Хейз себе под нос.

Хыц! Это наручники на мне. Руки за спиной.

- Дети, постройтесь парами...

А это мои напарники...

- Мя-ясо...

Веселятся.

- ...сейчас мы отправимся на прогулку...

Юмор ангол-саксов.

-...Майкл, помоги Минди!

Он доставляет.
Хотя нет. Это когда-то. А щас уже нет. Неприятное чувство от него. Не могу вспомнить точное слово. Повёл плечами непроизвольно. Вэлкам ту Сайлент Хилл, мля...

Пока нас строят. Пока канитель с допуском. Пока шмон в дверях.
Я говорю доктору в спину:

- Ссышьчё, док...

Негромко.

- Ты ж в больничке был? На Олимпе?

Поясняю зачем-то, хотя явно затупок здесь я, а не он:

- Ну в эта... В лазарете?

Повернувшись, Кристофер кинул на собеседника усталый взгляд.

- Нет.

Помолчал немного и добавил:

- Я здесь не так давно. Еще не бывал... А что?

Жалко. Надо с кем-то бывалым поговорить. Перед тем как. Посмотреть-то и сам всё посмотрю, да только мне эта бесконечная разведка в хуй не впёрлась - с первого раз надо делать, а не разведки разведовать.

- Акха-акху-акхе... Заболел! - Улыбаюсь.

Зачем туда все зашариться хотят, он и сам знает. И от как все - так и я! Почти...

А его помню. Доктора. Помню, как к нам конвоировали. Как впервые в камеру вошёл. Хреново ему тогда было - я скажу мягко. Но не овощ. Так, молчун. Сам в себе. Что не уголовник, видно было сразу, до того, как рот открыл. С нами сколько можно молчать, молчит. С администрацией молчит. Мужик и мужик, короче. Спокойно досидеть хочет. И досидит. Никто таких и не трогает.

Пока топчемся. Пока топчемся я думаю. Аж думалка разогрелась. Чё там как? Главврач. Или как у них там. Что он за жук? Сколько персонала там? Кто? Как организован вход/выход? Есть ли шмон и, если да, то на каком этапе? Как медблок держится котятами - а он по моим соображениям всяко держится, но будет греющая душу внезапность, если окажется, что нет. Содержание. Тоже интересует. Планировка. Блять - и как же я раньше-то не думал, что всё так быстро может получиться! Подготовка, на хуй, на высоте - я знаю про медблок, что он на четвёртом уровне!

А щас ещё с этой кислотой... Оыо! Быстро определиться надо, как что делаю. Пока не закрутилось. Это кажется, что времени целый день, а решать надо уже прям щас.

Так. Значит в лазарет сегодня сгулять надо. Хоть как. Даже если и вхолостую в этот раз. На посмотреть. А может и на поговорить. Уже.

Стою спокойно. Взгляд в пол. Переминаюсь с ноги на ногу. Готовлюсь дышать кислотой и думаю о хорошем.

Вот и ворота "Олимпа". Большие. Здесь нет сканера сетчатки. Открыть можно только изнутри. Глазок камеры внимательно осматривает партию. Ворота раздвигаются. За ними еще одни, поменьше, по бокам щитки с прорезями. Котята. "Арматы", дробовики. Один М56. Смотрят и слева, и справа. Улыбаются. Не забалуешь. Перед воротами - сканер.

-По одному!

Линч. Вспышка, красноватый свет. Охранник подходит и грубо вытаскивает из кармана шариковую ручку.

-Знаем мы, как один ублюдок любил такой штукой по глазам работать. Следующий!

Убрал ручку себе в карман.

Хейз.

Извлекли зажигалку. Подумав, пачку сигарет тоже забрали.
-На выходе получишь. Может быть.

О'Доннел.

Охраник повертел в руках маленький фонарик. Но сунул обратно.
-Может, пригодится.

Зябликов.

Вытащили ложку из-за голенища.

-Эх ты, Ремба. Резню, что ли, учинить планировал? Доложу ведь начальнику смены - завтра с утра пораньше пизды тебе выдадут.

Верт.

Отвертка.

-Вы, малость, охренели, я вам скажу. Давно такого не видел. Убивцы, мда уж. Точно пизды получите. Но потом. Сейчас отрабатывать будете.

Освободив заключенных от ненужных вещей, Котята, наконец-то, открыли двери. Наручников пока не снимали. Впереди - большое помещение. Слева направо - огромные двери складов. Тут и контейнеры с рудой, и хранилища готовой продукции, и припасы "Олимпа". Грузовые лифты. Посередине - обычный, пассажирский. Туда и заводят партию из "Аида". Один из охранников жмет на кнопку - Уровень Два - Космопорт. Значит, действительно разгрузка. Вот, чего?

Скосил чуть взгляд назад. Охренеть - кто-то с отвёрткой ходил!!! Я поговорю потом со способной девочкой. Может там ещё отвёртки остались, где она прошлую взяла. Вот что значит "места надо знать"...
А ложка - хрен с ней. Тут теперь этих ложек... Всё равно в запас брал, слёту-то не заточишь. Долгими харальдсонскими вечерами об стенку запилю. Не эту, так другую. Обидней гораздо, что завтра с утрца мне за эту ложку охранна так ввалит для крепкой памяти, что есть суровый риск до лазарета потом и не дохромать. Но это только если сегодня наверху не сумею остаться.

Вот суки... - уверилась Жаклин и изо всех сил попыталась сдержаться, но ей столько времени не удавалось обзавестись ничем полезным.
Хорошо, что хватило хотя бы силы воли держать пасть закрытой, а не то полученные побои за обнаруженную отвертку покажутся ей цветочками. Тем более, что их отложили, что заранее дергаться.
Джек проводила тоскливым взглядом исчезающую добычу, грустно вздохнула и плечи опустились. Работы им могли придумать какой угодно...Кислоты так сразу вроде бы не видать.

Блестящие браслеты ледяным металлом впиваются в запястья – точно там, где нет ни перчаток, ни варежек. Бледные лица заключенных ожесточаются, в предвкушении паршивой работенки все напрягают желваки, а заодно и попки – ибо каждый придурок знает, что ждет его на выходе из «Аида». А именно – досмотр. Почти всегда – с жутким пристрастием, хотя бывают и исключения из правил. Линч уверенным, спокойным шагом плетется впереди рабочего отряда, глядя на раздвигающиеся створки тяжеленных ворот. Чёрный Котёнок, плетущийся рядом, сверкает пухлыми щечками и белоснежной улыбкой. С выпущенными кишками он бы еще и плясал. Вряд ли от радости.
Бетонные стены. Всюду инициалы «WY». В глазах так и пляшет гимн Корпорации, так и рвутся на уста знакомые до боли слова. Котята вокруг улыбаются направленными на твою бледную рожу стволами, ухмыляются глазами, поглядывая из прорезей стен и перекрестий прицелов. Охрана на уровне «А2». До «А1» ребятки не дотягивают – там проводится полное обследование с помощью радиоизлучения. Кто попался – получает в табель. И по ребрам. Потом опять на работу. Чтобы не повторялось. Такие дела.
Красный свет в глаза. Проверяют. Сухая рука охранника пухлыми пальцами вытащила из внутреннего кармана ручку – обычная шариковая ручка. Ей, мать вашу, пишут. Нет. Отобрал.
У кого-то отвертки, ложки. Один парень был в корпусе – ложку заточил и спрятал. При обыске Котята её обнаружили, увели парня в туалет. Потом вышли. Кто-то решил проверить: заходит – а там этот парень, скрючившись на полу в позе новорожденного, скользкими намыленными пальцами пытается вытащить из своей задницы эту самую заточенную ложку, загнанную по самое «не хочу». Может быть, сегодня история повторится.
Пошли вперед, не снимая браслеты, глядя прямо перед собой, не шумя и не делая резких движений. В лифт. Космопорт? Точно. Наверное, что-то опасное. Нитроглицерин, что ли?

Кто-то все так же ждал кислоту. Глупо. Здесь что-то еще. Что-то такое, чего еще не было за весь мой срок.
А фонарик оставили. Конечно, кому он нужен? Он, хотя и яркий, светодиодный, но такой примитивной конструкции... Да и нафига им? Охрана нахаляву со склада прожектора ручные берут.
А вот все эти отвертки, ложки - это плохо. И глупо. Что ими делать? Убивать? Так тут не "тяжелые", кишка тонка. Конечно, загнанный зверь на многое способен. Вот эта девушка, к примеру. Но ее же убьют. И ничего она не добьется.
Оружие - оно не нужно. Для нас два варианта - или без эксцессов пробыть весь срок. Или же сбежать. Что я попробую сделать. Только тссс. Никому ни слова.