Тайна замка Хексенборг | ходы игроков | 3. В кольце древних стен

Харамонус, углубляешься в умозрительные изыскания и постепенно картина произошедшего заполняется деталями. Эта башня ничего из себя не представляет с точки зрения магии. Вывод? Маг творил свою волшбу не здесь! А почему здесь оказался, что здесь такого необычного? Да то самое защитное антимагическое поле, с которым ты столкнулся внизу! Вероятно, он пытался перенестись в замок (или нет, скорее, из замка), и был остановлен стеной, специально для этого зачарованной! А почему он об этом не знал? Видимо, был здесь чужаком (а может и пленником), и норовил сбежать таким образом. Кубок украл поди, и пытался использовать для побега. А ритуал был нужен для того, чтобы собрать достаточно сил для трансгресии, достаточно сложного и затратного заклинания. Чародей-неудачник каким-то образом добыл зачарованный (или проклятый) кубок, добавил в него своей крови (или принес кого-то в жертву) и попытался перенестись прочь из замка. Но его путь оборвался яркой вспышкой в этом самом помещении, а избыточная энергия причинила все эти разрушения. Возможно, и посмертие его в виде нежити как-то связано с использованием кровавого кубка. Ну, просто ведь все как, да?

Тиэль, старый гном что-то бормочет себе под нос, уткнувшись в какую-то посудину, а призрак времени даром не теряет! То ли прикосновение к его бренным оковам придало ему сил, то ли просто очухался, но его почти полностью прозрачный силуэт, едва различимый в свете дня, вдруг навис прямо над Харамонусом. Движется медленно, будто сквозь вязкий мед, но неотвратимо, сейчас схватит гнома! Что делаешь?

Обдумав всё гном решительно вцепился в кубок собираясь вырвать его из цепкой хватки скелета мага, а затем развеять жертвенную кровь по ветру. По мнению мага именно это действие окончательно развоплотит призрака. Сам же кубок с черепом вероятно следовало изучить внимательней, как бы он не оказался одной из реликвий Замка...

Как только призрак замер, Тиэль осторожно схватился за собственную шею, стремясь ощущениями кожи перекрыть неприятное жжение. Полез куда не надо, черт возьми, на свою же голову. Еще и волшебник так и норовит попасть сталью не в призрака, а в бедного-несчастного эльфа.

Никто (он не собирался тыкать пальцем, однако от имеющих знания о неестественных явлениях Тиэль все-таки ожидал подсказок) не давал совета, как поступить и что делать, но эльф собирался попробовать все, что мог, прежде чем сдаваться и прыгать с башни. Похлопал себя по карманам, успел вздохнуть и смириться с тем, что вместо судорожного перебирания идей - скорее, судорожно искал хоть какую-то... пока жжение на шее не подсказало один вариант. Гному придётся немного пострадать, пока эльф работает с огнивом, но попробовать что-то новое было однозначно лучшим решением, чем снова хватать руками нехватаемое.

Харамонус, костяная хватка никак не желает уступать свое сокровище, а ты чувствуешь на своих плечах другую – смертельную ледяную. Мышцы стремительно немеют, оцепенение сковывает тело. Слышишь, как с тихим звоном лопается защитный оберег, не выдержав натиска, и твои жизненные силы становятся добычей мертвеца. Ты и так уже не молод даже по меркам гномов, и каждый отнятый год жизни грозит немощью и смертью. Сознание начинает меркнуть и понимаешь, что едва ли успеешь даже проститься с жизнью...

И тут призрак сам ощущает жжение сзади, совершенно упустив из вида пронырливого эльфа. Простое пламя факела вряд ли способно истребить бесплотную нежить, но боль и страх заставляют его отшатнуться с беззвучным воплем. Отпустив гнома и отлетев в сторону, дух поворачивается к тебе, Тиэль и замирает в нерешительности. Сколько пройдет мгновений, прежде чем он вновь отважится напасть? А до кубка в клешне скелета рукой подать, и недаром ведь Харамонус пытался им завладеть. Попробуешь?

- Нечего тут лапать моего волшебника! - Вырвалось у эльфа, и победная ухмылка быстро сменилась встревоженным взглядом в сторону"его волшебника". Он же не услышал?

Ситуацию пора было разрешать, а логика действий Тиэля была проста: Харамонус должен был искать способ избавиться от призрака (не хотел же он просто оставить молодежь разбираться с проблемами, а сам поживаться?), и его интерес к кубку точно должен был быть с этим связан. И если его накидка, и - как он успел посудить - гоблинская недокорона не работала перед дверью, то и любой другой магический предмет должен был сделать то же самое. Количество "должен был" в рассуждениях его не успело смутить, потому что смущаться уважающему себя представителю рода эльфийского некогда.

Стремительным броском хватаешь чашу и рвешь на себя с силой отчаяния. С противным хрустом костяная кисть отрывается от остального тела, не отпуская заветный кубок, и ты лихо швыряешь его прочь из башни. На миг видишь перед собой искаженное безумной ненавистью лицо мертвого мага, а затем его рывком уносит вслед за кубком, как будто кто-то враз дернул тысячу незримых нитей, удерживавших его целостность. Брошенный тобой факел вспыхнул и потух, не оставив даже дымка, и в разрушенной комнате воцарилась тишина. Судьба призрака осталась неизвестной, но гнетущее ощущение нависшего ужаса покинуло башню вместе с ним.

Харамонус, потихоньку приходишь в себя, тело наливается колючей болью, преодолевая онемение. Предстоит решать дальнейший путь?

– Где?... – подвисает в воздухе вопрос, пока Харамонус покряхтев поднимается с земли. Кости ломит, колющая боль повсюду, но маг утирая холодный пот оглядывается и заприметив обломки кости глухо ругается на родном языке. Сам виноват.

– Это был артефакт, возможно реликвия. – мрачно информирует он эльфа, подойдя к пролому и выглянув вниз без всякого энтузиазма. – Хватило бы и того, чтобы развеять по ветру жертвенную кровь из кубка. Уж эльфы то должны быть более подкованы в деле магии чем мои сородичи... – ворчит он без намёка на благодарность за спасение жизни. Немного помолчав и насупив брови, он все же говорит: "Спасибо, Тиэль."

Несмотря на боль, а во многом благодаря ей гном принимается развивать бурную деятельность. Физическая работа всегда была верным союзником подземных жителей, а сейчас она нужна чтобы отвлечься от боли. Харамонус разбирает завал на том месте где обнаружил кубок, в поисках полезных вещей на теле призрака-некроманта. Нужно восполнить чем-то понесённые потери, ещё целый замок впереди...

Кубок сверху не видать, да и смотреть неудобно – край пролома того и гляди обрушится. Но вот что смекаешь задним числом, Харамонус: если это была реликвия замка, то от других таких реликвий тебе лучше держаться подальше! Но скорее всего, просто жертвенная чаша, нечистый артефакт, преобразующий живую кровь в магическую силу. Может оказаться спасительной в крайних обстоятельствах, а может и погубить душу, как вышло с тем несчастным. Забудь о ней, невелика потеря.

Как следует обыскав труп, находишь лишь истлевший холщовый мешочек с горстью серебряных монет. Похоже, парень ретировался налегке. Вероятно, спешил куда-то.

Пути назад нет, и вам приходится отправиться вглубь башни через проем, а дальше вниз по витой лестнице. Там, среди разбросанных костей Тиэль находит свою веревку, а кроме нее – только плесень и запустение. Выхода внутрь замка в этой башне нет (как, впрочем, и наружу), и вы идете по одному из тесных коридоров, пролегающих в толще стены. Он приводит вас в другую, круглую башню, на вид куда лучше сохранившуюся, но тоже пустую. Зато здесь есть деревянная дверь, запертая с вашей стороны на чугунный засов. Остается только открыть ее, и...

Эльфу не было жалко ни факела, ни "возможно реликвии", он был просто рад, что оба более-менее целы. Хотя и здесь он слегка юлил: Тиэль чувствовал небольшую гордость за свою сообразительность, и пусть не собирался об этом напоминать магу, самого себя мысленно похлопать по спине - святое. Слова Харамонуса спровоцировали лёгкую улыбку: пусть ворчит, сколько хочется, благодарность - это приятно.

Тишина напрягала. Плесень тоже, и что уши, что лицо юного эльфа заметно дернулись, когда, доставая веревку, один из пальцев прикоснулся к столь неприятному феномену. Тиэль с детства был более чувствительным, чем его сородичи - помнится, кто-то из взрослых пытался это объяснить врожденной предосторожностью - к проявлению заплесневелостей, однако суровая взрослая жизнь научила его молча терпеть... Даже если следующие несколько минут рука будет то и дело отряхиваться, пытаясь сбросить оставшееся фантомное ощущение, а по плечам волной проходить мелкая дрожь омерзения.

- Наконец-то, выход.