Когда пройдет Дождь | ходы игроков | ------Церковь Св. Вероники

О Святая! Святая Верони́ка!
Будь сильна ради нас
Будь милостива к нам
И пусть твои сны
Будут вечны как Свет

В учении о Свете, вере, распространенной по всей территории Руад Эно, Святой Веронике отводилось почетное, и вместе с тем странное место. Считалось, что это была женщина, слепая от рождения; немощная и слабая. Единственной её отрадой были сны, полные чудесных грёз. Именно эти сны однажды и стали миром, который мы знаем. Это вступало в противоречие со многими другими догматами и известными историями (например, официально считалось что Свет создал этот мир): но церковь не пожелала терять из своего списка святых покровительницу убогих – и оставила её в пантеоне. Изображалась она чаще всего в образе женщины в длинном саване, с капюшоном скрывавшим лицо, и неизменно сложенными в молящем жесте ладонями. Учитывая, что она была единственной женщиной среди принадлежавших к канонизированным последователям Света, её невозможно было перепутать.

Здание церкви было не сказать что каким-то особенным – монастыри строили везде одинаково. Однако даже эта церковь вытянулась вверх на несколько этажей, представляя собой каменный букет наползающих друг на друга башенок. В витражах верхних окон горел свет, но нижние были погружены во тьму. Пусть девушкам преградила массивная дубовая дверь, явно запертая изнутри.

Улицы перед церковью были пустынны; заутреня давно кончилась, для других богослужений было ещё не время. Но всё-таки, церковь популярной защитницы больных и беспомощных и без людей в дневное время? Это было очень странно.

  Подняв очи горе и прищурив один глаз, охотница задумалась, озвучивая свои мысли вслух:
  - Ну-у-у… Наверное, ты права. А что, идея хорошая: раз нам выделили один район на весь город, значит, помимо нас наверняка есть еще. А контакты с сослуживцами поддерживать надо: случись что, кто нам поможет, не местные же? Ну и мы, стало быть, тоже не оставим своих без протянутой руки помощи. Думаю, помимо дневника надо оставить еще и письмецо, чтобы ни у кого не было сомнений в адресате послания. В общем, сейчас напишу, и пойдем, стиммен зи?

  Засунув большие пальцы под ремень, мечница решительно прошлась по библиотеке, выискивая подходящие листы для послания. Обнаружив, наконец, подходящих размеров свиток, на котором была изображена цветными красками человеческая рука в разрезе, она разложила его и на обратной стороне размашисто написала:
  «Оставляем найденный дневник, посвященный появлению в городе тумана. Мы его видели на территории первого квартала ночью, где-то в районе полуночи, и он вызывал инстинктивный страх. Будем разбираться, как с подобным явлением можно бороться. Полученную информацию будем оставлять здесь же. Если у вас, коллеги, есть, что добавить по явлению, пишите нише. Если есть иные полезные сведения, пишите правее, хорошо? Не будем мешать тексты!
  За почтой мы постараемся сюда приходить по средам и субботам с утра. Ну и в принципе можем в субботу встретиться все вместе, познакомиться и обменяться новостями. Ну а если понадобимся раньше, мы остановились в поместье слепой Марты.

  Ирмингард фон Ашерслебен, Е.К.В. Гвардеец»

  Придавив углы листа четырьмя талмудами и на сем сочтя свои эпистолярные потуги исполненными, девушка довольно улыбнулась:
  - Ну вот теперь мы точно заявили о себе, пока, правда, словом, а не делом, но какие наши годы молодые? Успеется еще, если с ума не сойдем раньше! Ну что, топаем к церкви? Марш-марш!

  Двигаться в направлении шпиля было легко, особенно с учетом того, что на улицах все же появились местные обитатели, у которых можно было уточнить дорогу. Церковь, к удивлению Ирмы. Оказалась посвящена Святой Веронике – свое удивление девушка подчеркнула долгим присвистом. Осмотрев все здание от фундамента до вершины, охотница продекламировала:
  - Весь мир есть сон, и люди в нем – лишь грезы. У них свои мечтания и слезы, и каждый ткет видений полотно…
  Взъерошив волосы и положив ладонь на гарду клинка, девушка продолжила:
  - Ни-че-го не понимаю! А какого демона ворота заперты? А если сирые и убогие решат прийти за помощью в неурочный час им что, под дверьми куковать, пока их не соблагоизволят впустить? Бардак, как есть бардак! – повернувшись к Анабель вполоборота, она скорее утвердила, чем спросила, – Ну ничего, сейчас нам откроют, мы же тут по делу, а не праздно шатаемся, а, значит, имеем право! Согласна, Анни?

  Легко взбежав по ступеням на паперть и недолго полюбовавшись изысканной резьбе портала, девушка кулаком заколотила в тяжелые створки, во всю мощь легких взывая к священницам:
  - Открывайте, сестры. Корпус Охотников прибыл! Открывайте!

Анабель понравилась идея Ирмы сопроводить водруженный на видное место в библиотеке дневник подробным письмом. Вслух восхитившись, она поставила под написанными строками и свою подпись - на случай, если среди прибывших в Лосмор коллег обнаружатся лично знакомые.

Больше в Башне охотниц пока ничего не держало, все запланированные дела, исходя из местных реалий, следовало успеть завершить до темноты, а значит, не стоило терять времени попусту.
Хорошо хоть, искать церкви обычно не составляло труда.

Впрочем, даже церковь в Лосморе, как оказалось, словно бы старалась подкинуть побольше новых загадок.
Задумчиво окинув взором каменные стены и зачем-то посчитав количество башенок, Анабель рассеянно кивнула Ирме.

- Странно, очень странно... - немного невпопад пробормотала охотница, разглядывая мерцающие наверху витражи. - Что за тайные мессы тут отправляют? Внутри ведь для кого-то горит свет!

Пройдясь взад-вперед немного, пока Ирмингард колотила в дверь, Белль пожала плечами и негромко заметила:
- А простой народ тут, судя по всему, видеть не особо желают.

Может, конечно, сегодня какой-то необычный день, праздник какой-нибудь, или что-то в этом духе... А может, у местных священников какое-то свое понятие о ценностях святой Вероники? Но внутрь попасть так или иначе было бы неплохо, а то так и останется лишь придумывать новые догадки.

- Ирма, я поищу другой вход, на всякий случай, - Анабель решительно обошла паперть, машинально поправляя карабин на плече.

Башенок, к слову, было восемь – число, считавшееся в землях Руад Эно счастливым. Их остроконечные шпили были украшены всякими скульптурами и резьбой по камню, которые можно было разглядеть даже отсюда, пусть и как серую мешанину линий, но всё-таки это были не голые крепостные башни. Хотя сравнение с крепостью было, пожалуй, уместно: успевшая удалиться совсем недалеко дю Дестан видела только крепкие каменные стены, да захлопнутые ставни. Впрочем, в одном отделенном от остальной улицы оградой дворике, окно могло и не закрыть. Да и со стены можно было попробовать подтянуться на балкон второго этажа... но в это время послышался скрип отворяемой массивной двери. Ирмингард перед этим могла услышать ещё и звук снимаемого засова. На торце двери показались чьи-то бледные пальцы –явно девичьи.



— Чем орден Святой Вероники может быть полезен корпусу Истребителей Нечистивых? — послышался тихий, как будто в полудрёме голос. — Настоятель Донован сейчас отдыхает после ночной мессы. Я – сестра Фара, и если вам нужен уход за раненным или молитва, я могу помочь.

Говорила девушка из-за двери, почему-то не решаясь выступить за порог. Так что увидеть что-то, кроме бледной женской руки пока было нельзя – хотя, кажется, впустить вас в чертоги Святой Вероники (к слову, монастырь мог, да и похоже был смешанным) были не против.

Конечно, не охотничья башня, но в целом довольно надежно... Анабель наскоро прикинула, как можно было бы в случае необходимости штурмовать святилище - скорее, из интереса, чем всерьез предполагая такую возможность.

Тем временем Ирмингард удалось добиться ответа - и Белль поспешила к напарнице, напоследок лишь задержавшись взглядом на таком удобном балконе...
Кажется, служители здесь такие же сонные, как и сама Вероника. Не исключено, что вообще заперлись по ошибке. А отсутствие страждущих вокруг можно было бы объяснить общей малолюдностью улиц Лосмора. По предварительной, разумеется, версии. Пока не отыщется истинная.

Белль пыталась разглядеть назвавшуюся девушку. Ладно, даже если затворены церковные двери были нарочно, вряд ли это самостоятельно придумала Фара. Решение было явно не за ней.

- Добрый день! Анабель дю Дестан, Ирмингард фон Ашерслебен, гвардейцы Его Величества, - Белль с обычной своей приветливой улыбкой кивнула, на всякий случай еще и указав ладонью на фибулу на плаще. - Молитвы - это замечательно, но сейчас мы бы хотели поговорить с вашим настоятелем, уточнить, как, с его точки зрения, обстоят в городе дела по нашей части. Впрочем, если на эти вопросы сможет ответить кто-то другой, так тоже подойдет...
Охотница изобразила на лице легкое смятение, озабоченно вздохнув:
- Но все же нам был бы очень важен разговор именно с настоятелем, посодействуйте нам в этом, сделайте милость.
Отдохнет после мессы в другой раз, ничего страшного.

Анабель предприняла попытку незаметно заглянуть вглубь святилища поверх руки девушки - есть ли там кто еще вообще?
Хорошо бы, конечно, было увидеть для беседы кого-то рангом повыше, но кое о чем должна суметь поведать даже Фара.
- Отчего же двери церкви заперты, сестра? В Лосморе есть чего опасаться и днем?

  Когда на то была необходимость, фройляйн фон Ашерслебен могла быть поразительно настойчивой и не обращающей внимания на всякие досадные помехи, которые могут отвлечь от цели, за счет чего и нередко добивалась требуемых результатов. Ну или двумя ногами вляпывалась в проблемы, что тоже бывало. Однако подобные досадные неудачи мечницу остановить не могли, и она продолжала действовать так, словно имеет право требовать ответы ли, помощь ли, поддержку. Вот и на сей раз, свято уверенная, что раз церковники ей нужны, то они просто обязаны открыть ворота, девушка колошматила по дереву так, чтобы на нее точно обратили внимание, просто не могли не обратить.
  Таковой подход вскоре принес свои плоды – Анни еще не успела скрыться за угол, как на той стороне что-то зашуршало, застучало, заскрипело, и створки приоткрылись – ровно настолько, чтобы мышка выглянула из норки, но, случись что, могла ее захлопнуть. В приоткрывшейся щели было темно – не видно не притвора, ни самой монахини с рукой бледной, словно она и не вылезала на свет. Девушка тихо прошелестела, что ее зовут сестрой Фарой, и что настоятель изволят отдыхать.

  Ирме эти подробности были не слишком-то интересны, равно как и молитвы, забота о раненных и убогих, поминовение покойных. У нее были свои задачи, и остальным лучше было бы им содействовать, а не мешать, вольно или невольно. Но, к ее сожалению, далеко не все люди разделяли такой прямолинейный подход – и подчас приходилось выслушивать разные долгие славословия и самой переливать из пустого в порожнее: вежливость и добрососедские отношения требуют жертв.
  На счастье, Анни была куда более куртуазна, и не видела для себя никакой проблемы в том, чтобы вежливо пообщаться, создавая Охотникам хорошее впечатление. Ирмингард в ее монолог не лезла: к чему мешать той, кто и сама справляется, причем получше ее? А пока приятельница расспрашивала служительницу, воительница, засунув за ремень большие пальцы, осматривалась, изучая устройство церкви, досель интересовавшей ее на маленьком кусочке входа.

  Вслушиваясь в беседу, девушка удовлетворенно заметила, что напарница действует максимально разумно, да и вопросы задает верные. Когда та закончила, светловолосая мечница встала за плечом подруги и, сложив пальцы в символ круга, добавила от себя:
  - Свет тебе, сестра. Мы собираемся оборонять этот город от нечистых и посему нам надо знать обо всех угрозах, равно существующих и существовавших. Думаю, поэтому нас примет именно настоятель Донован – это для его же блага, равно как для блага и прихожан, и всего города. Кстати, - требовательно спросила она, - у тебя, сестра, есть, что рассказать Охотникам?

— В Лосморе теперь всегда есть чего опасаться, — грустно замечает Фара. — Если к нам придёт нуждающийся, мы всегда готовы отпереть дверь для просящего. Но, увы, добродетель в это время может обойтись дорого. Поэтому вас, не связанных клятвой Святой Вероники, я прошу воздержаться от того, чтобы открывать дверь если не уверены, кто за ней стоит. К сожалению, большего я вам сказать не могу: кроме того что с недавних пор людей, достаточно смелых, чтобы открыть дверь незнакомому человеку, начали находить мёртвыми. Целые семьи...

Тут речь её оборвалась – похоже, переживания слишком захватили монахиню.

— Я провожу вас к настоятелю, — совладав с собой наконец, Фара приглашает вас подняться по лестнице наверх. Из-за прикрытых дверей, ведущих куда-то видимо в кельи на первом этаже и трапезную, доносится едва слышимый молитвенный шепот. — Что же до рассказать... прошу простить, госпожи гвардейцы; я не знаю, что могла бы рассказать вам, чего вы не увидите собственными глазами. Разве что, если вы ещё не столкнулись, я предостерегу от прогулок по ночам. Ночь – и так опасное время, когда Свет слабнет больше всего, но в Лосморе она особенно опасна.

Этот Туман... — голос её опускается до шёпота. — В нём таится что-то ужасное. Он сводит людей с ума. Иногда и меня посещают странные видения, словно всё это – просто затянувшийся сон...

Тут она опять умолкает, но в этот раз по-видимому не из-за нахлынувших эмоций. Просто вы оказались у двери, ведущей, по-видимому в кабинет настоятеля. Фара трижды стучит о деревянную дверь своими тонкими пальцами. В полумраке они кажутся ещё тоньше и невольно кажется, что вот-вот они сломаются от такого неосторожного с ними обращения, как игрушка из хрусталя.

— Кто там? — доносится голос из-за двери. Спокойный, ясный, совсем непохожий на тревожный голосок Фары.
— Настоятель, это две охотницы на нечестивых, — почтительно отвечает монахиня. — Они просили встречи с вами, я не решилась отказать.
— Пусть войдут, — ответствует голос.

Убранство кабинета ярко контрастирует с голыми стенами первого этажа. Здесь есть и гобелены, и расстелен ковёр; стены загромождены шкафами с причудливыми статуэтками и книгами. В одной угадывается высокая статная женщина в одеяниях жрицы, но почему-то со знаком луны на груди. Она подпоясана искривлённым мечом, напоминающим полумесяц. В середине комнаты стоит широкий стол, за которым сейчас стоит человек, что-то увлеченно чертящей на бумаге. Когда звуки ваших шагов достигают его ушей, он наконец поднимает голову. Это мужчина средних лет; ещё не старый, хотя седина тронула его голову. Вопреки ожиданиям, он не носит бороды, только усы – и если бы не епископские одеяния, то его можно было бы легко принять за дворянина.


— Гвардейцы, — он делает легкий поклон. — Фара, оставь нас, если что-то понадобится, я тебя позову.

Отпустив монахиню, он обходит стол, чтобы оказаться между ним и вами, и вопросительно разводит руки.

— Итак, чем же обязан вашему визиту? Сразу признаюсь, хоть это и не красит церковного мужа, но о происходящем в городе я имею пожалуй столько же представления, сколько и вы.

Фара оказалась очень милой - даже предупредила охотниц, что не стоит отпирать двери незнакомцам. Анабель понимающе покивала, подавив улыбку. Конечно, лучше не открывать. А еще лучше - вовсе из Лосмора уехать и фибулу от плаща отстегнуть, так наверняка будет безопаснее.
Но если тут и в самом деле неспокойно и днем - как же, интересно, город не выделил стражу для охраны безоружных монахинь? Им ведь, пожалуй, еще и устав запрещает защищаться чем-то иным кроме засова на двери. С другой стороны, ко всем стражников не приставишь...

Белль, размышляя обо всем этом, тем не менее внимательно слушала плавно текущую негромкую речь Фары. Немного странно это... Нет, все понятно, лучше один раз увидеть, чем сто раз услышать, но все же на поиски личной встречи с местными тварями может уйти некоторое время, так почему бы хотя бы не перечислить заранее, что уже известно жителям? Впрочем, быть может, на беседы о творящемся в городе у монахинь существуют ограничения...

Ничего, настоятелю от подобных вопросов будет отвертеться сложнее - он не сможет пенять на начальственные запреты.
Улыбнувшись на прощание Фаре, Анабель цепким взглядом окинула довольно роскошную келью, особое внимание уделив попытке неприметно разглядеть полуготовый чертеж на столе.

- Святой отец, - легко кивнула охотница в ответ на приветствие настоятеля. - Анабель дю Дестан, Ирмингард фон Ашерслебен.
С основными формальностями было покончено, и девушка с нежной улыбкой приготовилась вести становившуюся далее непредсказуемой беседу.
- Не скромничайте, прошу вас. Вы, полагаю, осведомлены гораздо более нашего - мы прибыли в город чуть более полусуток назад.

Охотница словно бы поискала взглядом, куда присесть, на деле оценивая реакцию Донована на это действо - насколько он расположен вести долгий разговор, и насколько вообще заинтересован в рассказах?

- По нашим наблюдениям, охотников в городе не было относительно давно, и жители пребывают в некотором... смятении, - Белль бросила быстрый взгляд на Ирму, ожидая, что в случае необходимости та изменит взятый вектор. - Я думаю, было бы полезно - для нас, в первую очередь, но и не в последнюю для лосморцев - сообщить людям, что охотники прибыли, и опасаться нас точно не стоит.
"И хорошо бы не разбегаться от задаваемых вопросов, а оказывать посильное содействие гвардейцам".
Вслух, разумеется, Анабель лишь с завораживающей улыбкой мягко добавила:
- Видите ли, святой отец, мы уже успели столкнуться с неким... обидным непониманием. Прошу вас, убедите ваших прихожан, что мы и наши коллеги здесь с целью защитить их. И, как люди еще не вполне погрузившиеся в местный быт, нуждаемся... в подсказках. Нам были бы полезны любые сведения, которые здесь смогут нам дать - судя по всему, неприятности в Лосморе весьма и весьма разнообразны, складывается впечатление, что даже чтобы лишь познакомиться с ними, понадобится время, которого мы не можем позволить себе терять впустую - за этим стоят человеческие жизни. Так на что вы посоветуете нам обратить внимание в первую очередь?

  Пройдя в приоткрытые ворота, охотница уверенно пристроилась подле монахини, пытаясь подстроить свой широкий звучный шаг, при котором в пол впечатывались сначала усиленные набойками каблуки, с неспешной походкой Фары. Слушая плавную речь девушки, Ирмингард, не стесняясь, глазела по сторонам, невольно сравнивая увиденное убранство с теми храмами Святой Вероники, что видела ранее. Подобное любопытство, однако, не помешало ей отделить зерна от плевел и, услышав важную информацию, безо всяких извинений перебить собеседницу:
  - Так-так, ну-ка, подожди, сестра. Ты сказала, что отворивший дверь незнакомцу находится мертвым, верно? Как тогда узнали, что покойник впускал в дом именно незнакомого человека, а не камрада, например? Или вообще никого не впускал, а гости явились сами, без приглашения? И, раз уж пошла такая беседа, умирал именно впустивший и вся его семья, или вообще все, кто жил в доме? А домашние животные, в том числе и не ручные, вроде тех же крыс? С этого момента поподробнее – расскажи нам, милая, все, что знаешь. Ни или скажи, кто знает, а мы уж, - она белозубо ухмыльнулась, - побеседуем с ним по душам. Верно, Аннике? – повернувшись к напарнице, риторически поинтересовалась она, - Если эти смерти – дело не людских рук – кстати, а как выглядели дохляки? – то мы ими займемся, сама понимаешь.
  Так что пускай стучатся прямо к нам: меньше беготни будет. Вердаммт! У нас и добродетели в избытке, и даже добродетельности, а еще хватает весомых аргументов доказать гостю незваному, что мы его видеть не рады. Но, - девушка наконец посерьезнела, - если без лишней бравады – то спасибо за совет, мы его примем к сведению и будем разбираться.

  Взлохматив привычным жестом задумчивости свободной рукой волосы и окончательно растрепав и без того незамысловатую прическу, светловолосая мечница продолжила все тем же уверенным и несколько требовательным тоном:
  - Насчет ночи и тумана мы уже знаем – познакомились вчера, и пока что, откровенно говоря, в душе не представляем, что это такое. Но разберемся. Или, - новая улыбка вышла невеселой, - повторим судьбу предшественников, к чему у меня лично совершенно никакой склонности нет. А ты не тушуйся, мы девочки не гордые, удовольствуемся и пересказом чужих историй и даже слухов, а там уж как-нибудь отсеем зерна от плевел. Так что ты не спеши, подумай, а как мы выйдем от настоятеля – удели нам четверть колокола своего бесценного времени и расскажи, что слыхала. Аллес кляр?

  Дальше, до самых покоев настоятеля, Ирма молчала, и только постукивающие по эфесу пальцы выдавали в ней желание действовать. Оттерев Фару, девушка первой вошла в кабинет отца Донована – но зато вежливо склонила голову, приветствуя церковного иерарха, который, как вскоре выяснилось, вовсе не горел желанием делиться с охотницами своими знаниями. Ну или и вправду ничего не знал, в чем мечница оч-чень сильно сомневалась и о чем откровенно собиралась заявить.
  На удачу, Аннике оказалась быстрее, снова проявив недюжинные таланты к дипломатии – Ирмингард аж захотелось поаплодировать подруге, так ловко, четко и достойно та все высказала: сама бы воительница в жизни бы не смогла подобным образом сплести слова. Благопристойно сложив руки на животе и постукивая по полу носком сапога, девушка молча слушала, прищуренными глазами наблюдая за епископом: как он себя поведет, как отреагирует на мягкое давление, и не понадобится ли для начала встряхнуть его за шкирку? Аристократичная внешность святого отца сразу заставляла Ирмингард подозревать, что мужчину больше волнуют проблемы мирские, чем духовные – а значит, он может играть с посетительницами в какую-то свою игру.

  Анабель завершила свою речь изящной просьбой, и ее напарница решила, что и она может вставить свои пару медяшек: культурно и прилично, естественно, безо всякого стуканья кулаком по столу – хотя такое начало разговора как раз подчеркивало всю серьезность намерений и неготовность растекаться мыслью по древу. Воительница, как ни крути, тоже получила неплохое воспитание, хотя ее манеры с годами поистрепались, и тоже могла просить, а не требовать.
  - Ваше Преосвященство, - снова склонив главу и сотворив символ света, обратилась она к клирику, - прошу у Вас благословления.

  Покончив с формальной частью и вернувшись в прежнюю позу, она продолжила:
  - Я поддерживаю все сказанное госпожой дю Дестан. Посланные сюда, мы твердо намерены помогать Лосмору, и будем подтверждать это делом. Взамен же мы просим немногое: ответной любезности – ведь, помогая нам, лосморцы помогут и себе. Мы здесь люди новые, и, понятное дело, никакой доброй репутации за нами не стоит, но, - развела она руками, - надо же с чего-то начинать, верно? И если вы из-за прискорбной неосведомленности твердо откажете нам в поддержке хотя бы в той малости, о которой просит моя напарница, то назовите хотя бы имена тех, кому не безразличны просьбы, - ногтем указательного пальца Ирма щелкнула по значку, - обладателей этого символа: и мы будем вам безмерно благодарны.