Mononoke Drive | ходы игроков | Каждый день с Юно

Музыка для настроения: ссылка

Капля воды змейкой заскользила по запястью Данмы, взбираясь по пальцу вверх и улетая высоко в потолок. Юноша не смог сдержать удивленного и испуганного выдоха, когда капля исчезла где-то в дымке, что была у этого помещения вместо потолка. Каждый его шаг по залитому водой полу поднимал волны с гребней которых срывались клочки пены и острые холодные бисерены дождя, что лил тут без конца к облакам. Данма так залюбовался этим, что не заметил, как к нему со спины врезался пристарелый мужчина в костюме. Он буркнул на парня “не тормози, мы отстаём от фонаря”. Данма испуганно закивал и поспешил идти вперёд, не отставая от света.

Фонарь проводника был тут единственным источником света. Мужчина в жёлтом дождевике и в бумажной маске с рисунком то ли дерева, то ли инь-янь на нём вёл цепочку посетителей за собой через опустошенный резервуар. Каждый их шаг и движение отдавалось эхом. Гулким шлепками о воду. Они двигались вперёд, через мглу, пока впереди не показался бело-синий школьный автобус, торчащий из-под воды чуть выше колёс, так что через настежь раскрытые его двери вода заливала в салон. Проводник остановился у двери и буркнул “по одному”, позволяя первому в очереди пройти в автобус. Группа выстроилась в ожидании.

Данма застыл перед автобусом, сверяясь с временем. Они были тут уже два часа… может быть чуть больше… в теории, у него есть ещё почти час, но никто не знает, сколько остальные будут на аудиенции. У него может не хватать времени… сколько там был его лучший раз? Шестьдесят три секунды?.. Нет, в этот раз он нервничал, так что время стоит рассчитывать по худшему варианту… значит, сорок восемь секунд, верно? Сорок восемь умножить на три… на три… это… “Сто сорок четыре — как число клеток в тю сеги, хе-хе-хе”, — нервно засмеялся Данма. Его руки вспотели. У него осталось всего двадцать четыре минуты. И то, в лучшем случае! Он начал тяжело дышать.

Один прошёл внутрь автобуса, и не вышел. Ещё один зашёл внутрь. Зашла и девушка. Между ними времени было минуты две-три, но у Данмы оставалось всё меньше времени. Он сверялся с часами ещё раз и ещё, каждый раз когда кто-то заходил. Вот зашла блондинка в красном платье, какая-то иностранка. Вот мужчина в свитере с черепашьей шеей и в очках. Перед парнем осталься только профессор и… он начал чувствовать, как дышать становиться всё сложнее. Лёгкие горят. “Быстрее”, — начал шептать парень, — “Я вас прошу, быстрее!”. Профессор перед ним тоже вошёл в автобус. Юноша встал на финишной прямой. Он переводил взгляд с зёва раскрытых дверей на превратника и обратно.

Ему нужна была всего отмашка. СЛовно псу. Всего один единственный знак от мужчины в дождевике и он побежит вперёд.

Всего один знак. Один. “Прошу вас…”, — прошептал он, его дыхание стало хриплым, частым, очень шумным. Губы и кожа стали синюшными.

Превратник кивнул, отходя в сторону и парень побежал вперёд, врываясь в автобус и падая в абсолютную темноту, единстенным источником света в которой был стол софита, освещавший стол по центру безразмерного помещения, заваленный разной бумагой.

— Цуккоми-доно, — прохрипел Данма, почти падая в чёрную воду на полу этого места, — прошу вас, дайте… дайте мне ещё вашего таланта. У меня скоро выступление, и, — язык путался, — …и!.. — Он не мог договорить. Из-за горы бумаг на столе показалась чёрная рука.

— Не беда, не беда, — жизнерадостный голос наполним помещение, как многосуставная и пухлая клешня с длинными раздутыми пальцами на конце протянула юноше стопку с карточками для выступления, — я всё понимаю. Не в моих правилах не помочь другу-комику. Вот, возьми! — Киунл ему карточки на воду. — Но помни о цене, хорошо?.. Всё должно быть оплачено в срок.

— ДА, КОНЕЧНО! — Расплакался парнишка. — СПАСИБО ВАМ, Я!.. — Он на не гнущихся ногах пошёл вперёд, чтобы схватить с воды карточки но тут почувствовал, как ему на плечо ложиться рука… и в следующий миг его резко выдернули головой из таза. Сакиги Данма, одна из восходящих звёзд японской комедийной сцены, лежал на полу весь мокрый, с синюшним лицом и глазами накат. Над ним склонилась его ассистентка, усиленно давя на него и пытаясь привести в чувства устопленника, зовя на помощь. Когда юноша выплюнул воду и посмотрел на девушку в недоумении та выкрикнула “Данма-сан, вы живы!”. Сам же Данма весь побелел.

— Нет… — Он перевернулся. — НЕТ! — Подтянул к себе таз, лицом в котором лежал уже больше минуты. — Где? ГДЕ?! — Его руки рылись в воде в поисках карточек, но ничего не было. Он резко перевернул его, выплёскивая воду напол. Но и так ничего не появилось.

— Успокойтесь, Данма-сан. Вы были… — Парень не дал девушке закончить и схватил её за плечи, но не справился из-за слабости и упал на колени. Он заорал на неё н есвоим голосом, визжа от страха… ну или пытаясь визжать всё ещё дрожащим голосом:

— ТЫ ХОТЬ ПОНИМАЕШЬ ЧТО СДЕЛАЛА, ПОНИМАЕШЬ?! — Истерично завопил комедиант. — Как мне выступать без текста?.. — Юноша попалз к двери. — Публика меня сожрёт без него… как… как мне заставить её засмеяться?! Если они не засмеються, я… я!..

Он застыл в шоке, глядя на дверь. А затем пополз вперёд, бормоча что-то о том, что ему нужно как можно скорее придумать что-то ещё. “Может, взять текст у Карамаки?.. Да!.. ТОЧНО! Мне надо просто украсть текст той бездарности!”, — шептал он, истерично ухмыляясь.

А ассистентка подошла в угол гримёрки комика быстро набирая номер службы СБ. Данма-сан явно сегодня перетрудился и ему нужна была как минимум медецинская помощь, так что стоило всё же отменить выступление. И вызвать скорую, по её мнению.

Когда крепкие японские охранники пришли вернуть юношу в гримёрку и уверили, что скорая скоро прибудет, он стал дико вырываться и лишь силой его удалось запихнуть обратно в гримёрку и закрыть. Юноша стучал в дверь, умоляя выпустить его на сцену. Он вопил, что у него есть всего полчаса, чтобы погасить первый взнос, иначе придётся платить ему. Но его никто не слушал.

Истерика продолжалась ещё долгое время, вплоть до угроз суицида.

Успокоился юноша только после приезда скорой и дозы успокоительного, которое заставило его апатично уснуть на какое-то время. Когда же юношу загрузили в скорую машина отъехала от здания всего метров на пятьдесят, прежде чем остановиться…

…И в тоже самое время, на другом конце города загудел и принялся печатать листовку уже с десяток лет не подключённый к сети факс, выплёвывая наружу лист с заявкой на новое дело в некое агентство.



За последние три дня дожди почти не прекращались, заливая Токио одной волной штормовых предупреждений за другой без перерыва и без всякой жалости, смывая с улиц всякий мусор и полируя стёкла и витрины магазинов чистотой и лоском, до такой степени, что на влажных поверхностях и лужах отражалась ровная панорама города и везде чувствовалась влажность и сырой дух затхлой осени.
Именно в этот ничем не примечательный дождливый день Юно было суждено начать работу в местном офисе подозрительных делишек и на удивление она даже не проспала начало своей первой смены.

Отчего-то с раннего утра у неё было какое-то… странное чувство.
Волнение сродни тому, какое может быть у человека перед первым прослушиванием или выступлением на сцене, но иррациональное, не вызванное новой работой. Она не могла уловить откуда исходит это беспокойство. Как человек не видит, но чувствует, что на него кто-то смотрит.
Всю ночь у неё было странное чувство. То было жарко, то холодно. Заболела ли она из-за паршивой смены климата? Мжет быть. Ведь в её новой старой квартире царила такая же сырость, как и на улице, если не хуже. И нормального обогревателя, чтобы побороть эту напасть у неё также пока не было. А в идеале — футона!
То, что апартаменты не были оснащены и кондиционером и вовсе повергло девушку в шок при первом осмотре своей собственности, но с некоторыми вещами приходилось мириться. Как и нуждой вставать рано утром на встречу с какими-то стрёмными типами в не самом лучшем, но и не самом худшем районе города. Они договорились о работе с Маватари-саном только вчера вечером.
Этот мужик, сухой и пропитый по голосу, ответил на её звонок вчера (в “Паранормальное агентство Маватари Рохана”) сразу же после двух гудков и без лишних разговор принял её на работу. Никаких тебе вопросов о гражданстве и документах. Никаких фраз в духе “вы были судимы?”, Никаких уточнений. Ничего! Разве что слегка спросил про навыки и характер, а потом предложил прийти завтра.
Ну то есть, сегодня!

Впереди Окатагаву ждала долгая и нудная поездка на поезде длиной в полчаса в самый час пик, в набитом как шпрота сельдью вагончику метро. Или заплатить хорошие такие деньги за такси, а они драли в такие ранние часы не по божески. Или дождаться автобуса, простояв на остоновке под моросящим дождём пару часов. Все варианты звучали одинаково отвратительно и неприветливо.

Финальной точкой назначения оказался… спальный район.
Одно из тех мест, что выглядит слегка бандистки и обколуплено, с узкими и нестройными улицами, однако на самом деле это мирное и тихое место, откуда люди чаще уезжают в центр города, ближе к работе или в куда более благоприятные места, к цивилизации.
Ничего особенного в районе не было. Школьники тащаться на учёбу. Бабушки и дедушки сидят на лавочках в парке и из-под козырька провожают прохожих взглядом, попивая чаёк из кружек. Одинокий, такой же серый как местные улицы и дома, клерк стоит на пустой парковке перед “Севен-Элевен” и докуривает последнюю сигарету.

Именно у клерка Юно спросила по поводу того, какой адрес ей нужен и до этого безразличное лицо юноши переменилось. Он уточнил “точно ли ей туда нужно” и когда получил утвердительный ответ указал указал на одно здание, в самом далеке от них двоих…
Где-то на горизонте серела под ветрами и смазывающими её дождя П-образная высотка по центру холма. Это была старая типовая восьмиэтажка, в серо-зелёных цветах, с дверьми выходящими на открытые балконы на каждом этаже. Работник магазинчика заметил, что пускай он не суеверный, но местные называют это место не самым лучшим, так что лично он советует поостеречься. На вопрос почему это место считают плохим он бы ответил “не знаю”.

“Я ходил туда, но со мной ничего не случилось”, — заметил парень, докуривая сигарету и туша её о подошву ботинка, — “Может быть всё это просто слухи… а может быть местным духом просто нечем было во мне поживиться. Я два года проработал в Маке, и вот уже полгода пыхчу в Севен-Элевен: едва ли у меня есть душа на съедение, хе-хе-хе”. Мрачно посмеявшись, он вернулся в магазин под недовольный окрик толстого менеджера.

Путь Юно наконец-то был свободен: он лежал по длинной череде петляющих вверх по холму ступенек, всё выше и выше, к нужному ей зданию.

Внутри дома был внутренний дворик, с засохшим миндальным деревом по центру двора, и выстроенными вокруг него тропинками и небольшим святилищем у корней мёртвого дерева. Поодаль от него, у стены дома, находились ряды мусорных контейнеров. С другой стороны — трансформаторная будка с приоткрытой дверцей.

По стенам дома шли лестницы наверх, на каждый из уровней балконов, а от них уже — к апартаментам. Путь девушки лежал к апартаментам 404 на четвёртом этаже — там располагался офис фирмы, что ей нужна. Благо, наверх вёл также лифт кроме крутых лестниц, так что она могла подняться наверх с комфортом.

В лифте не играло никакой музыки, кроме скрежета старых, давно не осматриваемых механизмов, гула троссов и лаустрофобного запаха курочки-гриль, что прорывалась в шахту куда-то с верхних этажей здания, да так, что кушать хотелось уже самой Юно. Наконец, она поднялась наверх, на четвёртый этаж…

Весь четвёртый этаж, впрочем, смотрелся вымершим: забитые или заклеенной бумагой почтовые ящики, решётки на окнах, иногда заколоченные фанерой или залитые монтажной пеной двери. Сколькие из них открыты? Сколькие — просто ширма для чего-то грязного? девушке не знала нужного ответа, но из череды серых, чёрных и коричневых дверей вырвала взглядом одну красного цвета, с блестящими позолченными циферками “404” на ней.
Спиной к искомой двери, облокотившись локтями на перила балкона и глядя на улетающийв небо сизы дым, стоял и курил высокий седеющий мужчина, хотя… скорее уж старикан, в чёрном старомодном пальто до пола да вытянутым и усталым лицом.
Мужчина стряхнул сигарету, туша окурок в пепельницу, кажется специально для него стоящую тут на балкончике и доставая из-за пазухи пузатую флягу с алкоголем. Сделал из неё глоток, убирая флягу за пазуху и поворачиваясь к девушке: у него оказались очень глубокие почти чисто чёрные глаза, а всю его левую щёку пересекал грубый шрам.

— О, — почесал щитинистую физиономию старикан, — ты намного раньше, чем я ожидал. Пунктуально. — По голосу девушка узнала Маватари-сана. — Ты ведь Юно-кун, верно? — Уточнил. Когда девушка подошла к нему ближе, то поняла что он выше её почти на голову или может полторы и куда шире её в плечах. Мужик должен был быть просто здоровым в молодости! Здоровенным, сука!

— Добро пожаловать. — Кивнул ей и отпил из фляги ещё.

Когда начал трезвонить будильник с телефона, первым из под одеяла вышел стон. Окатагава страдала. Страдала от тяжести в конечностях. Страдала от пустого желудка, заставляющего загибаться калачиком. Рука выползла из под одеяла и забрала под одеяло типичный белый айфон, после чего трезвон прекратился. Спустя пару мгновений из-под одеяла показала белобрысая макушка. Спустя еще несколько секунд Юно скинула одеяло в ноги и приняла сидячее положение. Губы были упрямо сжаты, брови нахмурены, веки постоянно закрывались и открывались. Почти мгновенно промерзшие пальцы ног пошевелились, возвращая чувствительность. Рано, но... Первое впечатление стоит оставить лучшим. А вот потом...

Час потребовалось, чтобы принять душ (для привыкшей к джакузи Юно отсутствие даже просто ванны было шоком), высушить волосы (ЧЕРТОВЫМ ПОЛОТЕНЦЕМ!) и завершить прочие утренние процедуры. Чем больше Окатагава просыпалась – тем больше ей хотелось на кого-то наорать и тем больше скрипели зубы. Наконец, пришло время завтрака – миска рис, рыба, овощное карри. Последние два – купленные полуфабрикаты. Стараясь не обращать внимание на посредственный вкус, блондика сосредоточилась на какой-то подборке видео, даже не пытаясь вникнуть в происходящее на экране. В таком затупленном состоянии она просидела еще некоторое время, пока палочки не наскребли пустое дно. Это выбило её из дзена небытия и Юно стала срочно собираться, параллельно ища расписание метро.

Да, метро. Ждать автобуса в такую она не собиралась, а для такси... Юно ненавидела ограничивать себя, но ей хватало благоразумия и стойкости нервной системы, чтобы, сжав зубы, отказаться от этой идеи. Пока что. А потом в своих стильных узких джинсах, изящных темно-синих кедах, фиолетовой кофточке и желтой курточке, с бежевой сумочкой на плече, выдвинулась на будущее место работы. Стильно, удобно и не слишком дорого – единственно, что черный зонт сильно выбивался из стиля, но другого у Юно не было. Прогулка до метро и поездка в этой душниловке вновь почти доконала Юно.

– Гребанные поезда... – сквозь зубы прошипела Окатагава, выйдя из вагона. День совсем не задался.

– Спасибо, – с милой улыбкой и прикрытыми глазами ответила блондинка. "Нахрена ты мне заливаешь про свои истории, придурок? Я тебя просто спросила, куда идти", – закрывшись маской типичной милой девушки, Юно смогла сдержаться и не начать скандал на ровной почве, но поняла, что ей срочно нужно сбросить стресс. Не сейчас, но сегодня.

Когда она подошла к зданию, сперва на пару мгновений остановилась – от брезгливости. Вблизи здание выглядело убого и голову девушки вновь посетили сомнения в необходимости работать именно тут. Невовремя вспомнился болтливый тупица. В лифт вошла с определенной опаской, подозревая, что его состояние такое же отвратительное, как у всего здания в целом. А затем... Уж почто Юно высокая для своего возраста из-за отцовских генов, но даже так Маватари все равно был каким-то ненормально высоким. "Тоже иностранцы в предках", – но особо Окатагава об этом не думала и постаралась нацепить свою лучшую располагающую улыбку.

– Хааай! Окатагава Юно прибыла на работу! – постаралась сымитировать жизнерадостный и веселый голос, помня заветы матери о том, что молодые, бодрые и активные чаще получают работу. После решила немного сыграть в наивную и обаятельную дурочку. – Это же вы Маватари-сан из Паранормального агентства, да, я ничего не перепутала?

Когда она спросила о его имени, Маватари вместо этого вздохнул и засунул руку в карман. Он сделал шаг ближе к Юно.
Остановился перед ней, нависая и смотря немигающим холодным взглядом, ни капли не отражающий ни любопытства, ни симпатии, ни даже классической в этих кругах оценки. Он был испытывающим. Таким, какой имеет бойцовский пёс, прежде чем вцепиться в ногу. Голодный. Холодный…

Минуло всего одно мгновение, прежде чем он выкинул руку перед собой, выхватывая что-то из кармана и кидая в девушку. О грудь Юно разбилась горсть чего-то белого. Прошла ещё секунда. Другая.

Старик выдохнул, показывая на лице скупое облегчение и слабо улыбаясь девушки. Он кинул в неё… горстью соли. Самой обычной, поваренной. Мужчина покачал головой и сказал ей миролюбиво:

— Бессмысленно объяснять “зачем”, пока ты сама хоть раз это не увидишь. — Флегматично сказал девушку мужчина, передёргивая плечами и засовывая руки обратно в карманы, ещё до того как она хоть как-то отреагировала на это. — Я ещё раз представлюсь: Маватари Рохан, основатель этого агентства имени меня. Работаю чем-то вроде детектива, — было видно, что Рохан объяснял эти вещи уже тысячу раз, и сейчас повторял заученный текст, — у нас уже есть новая наводка, так что мне вскоре нужно отправляться на дело. Если ты готова приступить к работе уже сейчас — пошли. — Мужчина махнул рукой делая жест “пошли” и шагая в сторону оставшегося на этаже лифта.

— Твоя задача — работать моим полевым ассистентом. — Говорил он, направляясь к лифту и совершенно минуя Юно с таким видом, что он даже и не собирался возвращаться к офису, притормозить, чтобы заполнить часть документов, или заняться чем-то ещё таким вполне ожидаемым. — Я уже стар: глаза уже не такие острые, руки не такие сильные, — притормозил у лифта, — не такие сильны в сравнении с моей молодостью, — поправил себя и нажал на кнопку выхова лифта, — мне часто нужна помощь с мелкими делами… И в разговорах с людьми — ты мне в них будешь помогать. — Рохан повернулся к Юно с таким видом, мол, “у тебя есть ещё вопросы?”.

После нескольких мгновений молчания, за которые тот вывалил на девушку сразу кучу информации, старик коротко добавил:

— Твоя смена будет длиться на время расследования дела. По окончании смены ты получишь треть от месячной платы. — Голос звучал сухо. Так, если бы Маватари констатировал только факты. — И да, — повернулся обратно к лифту, открывая его двери, — ты сможешь при желании забрать деньги и уйти после первой смены. Моя работа на любителя. — Двери лифта медленно открылись. И мужчина тут же вынул из-за пазухи какой-то короткий и затемненный металлический шест. Ткнул им в стенку лифта, не заходя внутрь.

— Не спрашивай. — Коротко сказал он, убирая шест за пазуху. — Ты не можешь быть слишком осторожной, — улыбнулся скупо, качая головой в лёгком забытье, — особенно с моей работой. — Сказал он ей мирно. Вынул свою флягу и сделал ещё пару глотков бухлишка.

— Если согласна, могу выплатить задаток вперёд, — предложил он ей, — об этом многие просят, так что деньги за первую смену я теперь беру всегда с собой. — Вынул из-за пазухи пухлый бумажный конверт и протянул девушки. Конверт был слегка приоткрыт.

Внутри конверта лежала стопка десятитысячных купюр, новеньких и прямо такие пахнущих свежей распечаткой, банком и наживой.

Взгляд Маватари немного давил. Но Окатагава сама была не хуже и пыталась не поддаться этому давлению, пытаясь смотреть на него наигранно-наивным взглядом. "Ты что творишь, старый хрыч!?", – вслух, разумеется, Юно это не сказала, лишь немного отпрянув и оторопев, когда тот кинул в неё какой-то порошок. Стряхнув оставшиеся гранулы (некоторые из которых остались на руке), Окатагава отшатнулась, когда здоровяк прошел мимо неё. Посмотрела на ладонь и украдкой лизнула, что это такое. "Соль? Он что, счел меня за какого-нибудь злого духа?", – и последующие слова и действия только укрепили подозрения блондинки, куда она попала.

– Да, все поняла! Расспрашивать людей и помогать вам! – только что честь не отдала и не крикнула "так точно, сэр". Поселилось смутное чувство, что она переигрывает. Впрочем, она уже сейчас смогла сделать выводы – это какая-то мутная контора для суеверных, которая вытягивает деньги из людей за "защиту" от несчастий и прочих идиотских суеверий. А так как этот старый хрыч совсем не умеет общаться с людьми, им нужен кто-то более коммуникабельный. Это, конечно, не сильно отличалась от какой-нибудь продажи всякого хлама сетевиков, но тут хотя бы платить должно были нормально... "Надеюсь, он не верит во всю эту хрень на самом деле", – с немного кислым лицом наблюдала Юно за "осторожностью" Маватари.

– О... Хорошо, отлично! Я в деле! Так что за заказ и кто клиент? – разумеется, она не стала отказываться от денег. Проклятье, да на эту сумму можно было неделю жить (или пару дней нормально)! На всякий случай, правда, Юно проверила купюру из середины стопки на подлинность. Не слишком ли новая йена? А то кто знает – может эти мошенники фальшивомонетничеством промышляют?

Взяв купюру из сухощавых рук Маватари, Юно быстро проверила их на подлинность и… да, они выглядели настоящими. Свежими из банка, но не напечатанными только вчера.
Тут было всё: водяные знаки, маркировка, пластиковое напыление и даже цифровой код, который по словам Центрального Банка Японии нельзя подделать каким-либо образов в принципе. Даже голограмма на боку имелась.
В общем и целом он производил впечатление очень странного человека, даже по меркам Юно странного, спокойно и мутного, как омут посреди заросшей осокой реки, но непонятно что в себе содержащего: этакий дядечка с сюрпризами, возможно в голове. А ещё от него не пахло.
Ну то есть, совсем! У Маватари не было ни запаха курева, ни стариковской вони, ни парфюма, ни перегара.

Стоя рядом с ним, Юно могла поймать себя на мысли, что едет в пустом лифте. Хотя вся его фигура какая-то тяжелая, несмотря на худобу и простор вещей. Зайдя в лифт, свои действия он прокомментировал как “плохой опыт с лифтами”, но дальше пояснять вновь не стал.
Мужчина сильно вжал кнопку “1” два раза. Он не смотрел на девушку более пристально. Говорил в сторону:

— Ничего особенного, — развёл плечами, — обычный заказ, в этот раз ничего странного. Наконец-то. — Каждое слово срывалось с его губ с усталостью.

Когда двери лифта раскрылись, они вдвоём вышли наружу, но вместо того чтобы идти к спуску с площадки, “старик” пошёл к повороту за дом. Там, в отдалении от основного здания стояли разбитыми рядами покосившиеся коробки гаражей и к одному из них шёл и Маватари, открывая его ворота с кряхтением.
Маватари зашёл внутрь. Там стоял самый обычный минивэн, серый, без каких-либо обознчений и номеров. Номера мужчина вынул из стопки разных табличек, валяющихся в углу гаража и стал прикручивать к авто прямо на глазах у девушки. Он прикрутил номера и открыл авто ключём, садясь на водительское и кивая девушке на сиденье рядом:

— Садись на переднее. Ехать недалеко отсюда. — Сев в машину, Рохан посмотрел на девушку в лёгкой задумчивости. — Ты… смотришь выступления комиков? Те, что проходят в “Горячей Точке”? — Спросил он у девушки.

Юно кое-что знала о “Горячей Точке”, ещё бы — кто не знает это место? И да, она слышала, что там выступают кроме всего прочего стендаперы и мандзай в части вечеров.

— Мы едем туда. Наш заказчик — это глава местной службы безопасности, Сузаку-сан. — Коротко сказал старик. — Не так давно одному комику на выступлении стало плохо. Он впал в истерику. Для него вызвали скорую. — Скучающе пояснил старик.

— После того, как его забрали в экипаж, та отъехала от здания метров пятьдесят и остановилась, — фургончик Маватари медленно двинулся из гаража, который закрылся за их спинами будто бы на автоматической системе, — машину проверил глава СБ через пятнадцать минут… как её заметили стоящей прямо там, на камерах, у выезда с парковки. Весь экипаж и комик были мертвы. — Закончил он. — Захлебнулись. — До того как девушка спросила про причину их смерти, Маватари тут же уточнил. — Их тела были в таком состоянии, словно они провели в воде несколько недель. Мерзко зрелище. Мне по факсу отправили пару фото. — Флегматично закончил свой рассказ.

Конверт с деньгами отправился в сумку. Отсутствие запаха – это странно. Окатагава мало внимание обращала на запахи, но точно знала, что каждый человек как-то пахнет. Обычно какими-то дешевыми, едва заметными духами, отвращение от которых нельзя почувствовать только из-за того, что их концентрация крайне низка. "Ты так кнопку-то не сломаешь?", – подумала Юно, уже понимая, что проблем с её работодателем будет много. Но вот последующие слова её несколько напрягли. В них... Слышалась усталость. Мошенники не должны были чувствовать такое... На махинации с номерами Юно смотрела с кислым лицом и осунувшись, потому что вот это уже точно было преступление.

– Мы... Мы едем в Горячую Точку? – Окатагава знала это место. Это было что-то вроде элитного клуба, где шло несколько юмористических и политических программ (она иногда смотрела эти передачи, когда приглашали сейю, возглавляющие различные движения – вроде Уэсаки Сумирэ). Она слышала, что по вечерам там вообще люди элиты собираются и смотрят различные выступления, параллельно обговаривая свои важные дела. В общем, место, конечно, не для всех. – Нет, я не смотрю комиков, мне не очень интересно это.

Но все последующие слова разрушили сложившийся в голове образ её работы. "Что это за хрень? Эй-эй-эй!", – а вот тут Юно стало страшно. Нет, она цеплялась за соломинку, что все это какой-то глупый розыгрыш... "ДА КАКОЙ К ЧЕРТУ РОЗЫГРЫШ!!", – это было что-то странное и непонятное. Взяв свои чувства под контроль, она все же решила уточнить у Маватари, что он думает по этому поводу. Если это для него "обычный заказ", то... Что тогда вообще для него "странное"?

– Эм... У вас есть идеи, что с ними произошло? Умибозу выбрался на сушу? – последняя фраза была неловкой попыткой пошутить. Очень неудачной, потому что такая странная хрень не вписывалась в картину мира Окатагавы.

Машина Маватари оказалась на удивление достаточно хорошей, не смотря на все его около-преступные манипуляции — обычная старая тойота, серебристая и приплюснутая “буханка”, праворульная, конечно же, из той серии автомобилей, когда капот у данных марок вэнов не был вжат в машину как морда у мопса, а слегка выступал вперёд выпуклым ковшом с фарами.
Машина за время своего существования претерпела несколько ярких и сразу же бросающих в глаза изменений, и тут говориться не только о заменяемых номерах: салон машины переоборудован так, что для водителя и пассажира тут было больше места, а задняя часть машины, включая всю начинку кузова, была отделена от передних сидений ширмой, так, что не заглянуть легко что за ней.
Фары были заменены на аналогичные, но дальнего просвета, с массивной металлической решешёткой на них, видимо, чтобы защитить от повреждений в случае столкновения с чем-то. Даже сам капот был усилен, как и бамперы: они выглядели массивнее и мясистее. А ещё колёса… шины на них были уже зимние и очень толстые, явно чуть больше, чем должны быть у тойоты.

Салон авто мог похвастаться старым навигатором, несколькими талисманами, приклеенными на дверях изнутри и висящими на зеркальце заднего вида в виде разных висюлек и прочим хламом. На бардачке лежали какие-то газеты (ими до сих пользуется кто-то?!) и маркер, в бордочке покоилась вазочка с сосательными леденцами, чьё существование Рохан объяснил тем, что его внучка очень любит конфетки и они тут для моментов, когда он с ней ездит, а сзади, за ширмой разделяющий салон на две части что-то порой тарахтело, вроде ящика или какого-то груза.

А ещё — соль!
Упаковка соли в пластиковой банке, с легко снимаемой крышкой стояла в держателе под напитки. Ещё по одной упаковке можно было найти под каждым из сидений. Её тут очень много, словно Рохан закупает её в промышленных масштабах.

— Я скорее думал про мононоке. — Ответил Рохан девушке. — Для Умибозу рядом со сзданием нет достаточно крупных водных путей, тем более соединёных с морем хоть каким-то прямым способом с морем… я проверял. — Указал на карту, торчащую из-под газеты.

— Это точно не юрэй — спекты всегда зациклены на одной цели. Это их, — он щёлкнул пару раз пальцами, — как же это?.. — Слово всё не шло с языка, пока он не вспомнил. — Это их паттерн. Всегда один и тот же.

— С проклятиями другой разговор: они редко бывают достаточно сильными, чтобы зацепить много людей. — Рохан куда активнее объяснял это. С энтузиазмом. — Но следов эфира — мало.

— Значит, — продолжил он, вытаскивая из-за пазухи пачку сигарет, — наш гость нападает на цель и всех присутствующих… при этом, он не ограничен территорией своих сил… и не оставляет следов?

— Это мононоке, — закончил он так, словно сказал прописную истину вслух, — должен быть мононоке. Скорее всего, рождёный. С высоким интеллектов, — закурил, — не исключаю, что он знает эго.

Рохан ехал вперёд молча, приоткрыв окно. Он запоздало вспомнил, что не один едет в салоне и спросил, не против ли Юно, что он курит.
Если бы девушка была не против, он бы продолжил курить и дальше. По пути на их место назначение Рохан заехал в одно из многочисленных “кафе на вывоз” и купил в дорогу себе напиток.
Он коротко поинтересовался, хочет ли Юно себе что-то взять в этом не самом респектабельном на вид общепите. Может быть, милкшейк или тоже кофе? Может быть чай? Или суп в кружке.
“Мы там долго проторчим, так что возьми себе что-то”, — посоветовал девушке старик, сам всё ещё задумчиво рассматривая местное меню. Вот Рохан, скажем, всегда заказывал себе молочный коктейль перед выездом на дело.

Где-то на середине пути, когда кофейного цвета пятиэтажное здание-парус, в подвале которого находилась “Горячая Точка”, показалось на горизонте, Маватари разорвал тишину фразой:

— Знаешь, приятно в кой-то веке встретить толкового новичка. Многие на твоём месте, — он помолчал, передёргивая плечами, — ты знаешь. — хмыкнул, — не верят. Приходится тратить много времени, чтобы всё им объяснить. И чтобы они принимали все меры предосторожности. Но многие всё равно воспринимают всё как шутку. И ловят, — он мрачно ухмыльнулся, касаясь шрама на лице, — ошибки новичков… — Повернулся к Юно. — Хорошо, что ты всё схватываешь.

Либо Маватари был целиком поехавшим стариком –либо Окатагава точно что-то не знала о мире и только что вляпалась в совершенно бредовую историю. Укрепленная машина словно предполагала столкновения с кем-то... Или чем-то. Что находится в кузове – Юно даже не решалась предполагать. А обилие соли... Каждый знал, что соль защищает от нечисти и злых сил... Или что-то вроде того, Окатагава разбиралась в эзотерике на уровне рассказанных одноклассницами легенд и сказок мамы. От дальнейших рассуждений сквозило совсем диким, но чем-то внутренне логичным. "Мононокэ, умибозу, юрэй, проклятья... Ты что несешь, дед!?", – насколько могла судить Юно, он говорил искренне. Но эти слова... Старик напоминал пару отаку, чьи горячие разговоры периодически доходили до Окатагавы – там был такой же непонятный бред из обилия слов, чье сакральное значение было известно лишь им.

– Ам... Нет, извините, не переношу дыма... – просто и в кои-то веки адекватный вопрос почти выбил из колеи Юно, но она сохраняла свою маску. Хотя, кажется, это было уже излишне – потому что в связи с открывшимися обстоятельствами Окатагава откровенно сомневалась, что сможет сотрудничать с настолько неадекватными личностями. И тут же она вспомнила про задаток... Жадность и осторожность боролись в ней.

– Клубничный милкшейк, – Юно решила взять что-нибудь сладкое. Кофе тоже было вариантом, но она не доверяла тому, что готовят в подобных заведениях. За кофе надо в нормальную кофейню...

От внезапной похвалы Юно едва не поперхнулась. С одной стороны, ей было приятно, что её актерскую игру не смогли раскусить. С другой, он теперь считает, что она такая же поехавшая! Но если воспринять слова Рохана всерьез, то у Юно есть и реальные причины для беспокойства – некоторая осторожность все же не помешает, если хотя бы часть из всего сказанного правда. Вдруг там просто какой-то маньяк орудует?.. Вынужденная следовать созданному образу, блондинка все же задала пару вопросов.

– Эм... Как вы собираетесь разбираться с мононокэ? – про меры безопасности она предпочла не спрашивать. Кидаться солью в людей она не будет, то идею с тем, чтобы трогать странные вещи палкой (а еще лучше НЕ трогать) она в некотором роде приняла.

Маватари так и не закурил, учитывая и уважая просьбу девочки.
Он спокойно купил ей милкшейк и дальше они мирно поехали по направлению к большому человейнику, по ошибке названному “офисным центром”, и в идеале вообще построенному для совсем других нужд, но именно его подземелья занимала “Горячая Точка”.
Офисный центр “Макабичи Централ” было зданием-побратимом “Акрос Фукуока” и по своему строению походило на длинную многоступенчатую пирамиду, или же трибуну, с выстапающими из неё по центру колоннами, куполами и квадратами отдельных отделений внутри здания, разделявших его на разные секции.
Всё здание поросло зеленью и каждый “ярус” этого “паруса” собой напоминал небольшой садик, соединенные между друг другом дорожками и лесенками между ярусами. Оно было огромным! Тот, кто его строил, сделал постройку уже, но куда “длиннее, чем такое же чудо в Фукуоке… так что парус Централа гордо реял над районом. Выглядело это со стороны красиво. Но только летом.
Сейчас, в осеннюю пору все вечнозелёные растения либо впали в спячу, либо покраснели от них температур и снега. А те, что меняли свою одёжку со сменой сезона, чернели голыми стволами и алели острыми ветвями, как задрогшие руки тянущимися к серому и сплошь затянутому облаками небу. Сейчас, ближе к десяти утра, всё здание напоминало скорее старую трибуну, сплошь заросшую ржавчиной.
На фоне этой желтизные, черноты и красноты, сам металлчиеский и серый скелет здания вылезал наружу инородными вкраплениями, кроме центрального купола плазы, под которым находилась очень широкая винтовая лестница к подвальным помещениям. Сам вид его со стороны… вызывал странные чувство. Особенно когда ты смотришь на здание не через камеру оператора, и даже не подъезжаешь к нему с главного входа, а заезжаешь на стоянку за зданием. Что собственно сейчас и делал фургончик Рохана-сана.

Мужчина какое-то время просто сидел в машине, глядя на здание немного мрачным и задумчивым взглядом. Прикрыл глаза. Открыл их и вздохнул. Полез за пазуху за флягой и сделал пару глотков из неё: девушка впервые почувствовала аромат, идущий от Маватари, точнее от его фляги — оттуда пахло не бухлишком, а чем-то очень едким. Она точно не могла понять, что это. Но очень резкий запашок.

— Мы изгоним мононоке. — Рохан начал говорить. Он ответил на вопрос девушки с запазданием. — Вначале, мы узнаем его вкусы. Затем, на кого он сейчас охотиться, — Маватари заглушил двигатель, он засунул руку за ширму и вынул оттуда объёмную спортивную сумку, — через них мы выйдем на его тропы. Узнаем, где или в чём он обитает. И как узнаем — мы его изгоним отсюда.

— Два момент, — Маватари повесил сумку на плечо, быстро засовывая по карманам пару бесхозных банок соли, а затем суетливо роясь за пазухой и вытаскивая оттуда два очень похожих друг на друга талисмана-офуда с липучкой на обратной стороне, — вот, возьми это. — Всучил один из двух талисманов девушке:

— Сейчас мы войдём в здание. Я иду первый. Ты — за мной. — Рохан вышел из машины, закрывая за собой дверь. Деловито поправил сумку, осматриваясь по сторонам. — Всё должно пройти гладко. Но, — он почесал подбородок, — если мы вдруг разделимся — следи за талисманом. От него зависит твоя жизнь. — Он не шутил.

— Если ты гуляешь по зданию и талисман начинает вдруг чернеть или, ещё хуже, дымиться: ты уходишь из этого мест и ищешь меня. Ты не пытаешься идти дальше. — Повторил он девушке тихо и спокойно. — Если он начал гореть — беги. — Начал идти вперёд.

— Хорошо? — Спросил у неё, поворачиваясь через плечо. Пару секунд просто смотрел на девушку и отвернулся, почёсывая щёку и осматривая здание. — Я не думаю, что до этого дойдёт. Если ничего не будет дымиться — хорошо, ты можешь считать это розыгрышем от начальника. — Он направлялся к одному из боковых входов в строение. Это были обычные пластиковые двери, с табличкой на них “вход только для сотрудников”. Сбоку от двустворчатых дверей висел звонок. Маватари позвонил в него. На той стороне спустя всего пару секунд зашуршал динамик. — Это Мавари Рохан из “Паранормального агентства Маватари Рохана” плюс один. — Монотонно пробурчал в микрофон.

Дверь открылась и Рохан с Юно вошли внутрь. Он закрыл за собой дверь, клея липкой стороной свой офуда себе на грудь. Хмыкнул:

— Я чувствую себя в таких местах неловко. — Сказал он девушке, слабо улыбаясь. Они пошли по длинному серому коридору. Рохан тихо продолжал. — Тут все такие расфуфыренные. С бейджиками. Лакированные, — кивнул какому-то юноше, что прошёл мимо них и глянул на парочку косы взглядом, — словно куклы. Не люблю офисы и центры. Миссии в них всегда грязные. Куча трупов… — последнее он уже пробормотал себе под нос, так что последнее предложение Юно могла даже не услышать. Парочка вошла в главный холл здания.

В главном холле было многолюдно: по центральному помещению, как муравьи, сновали люди туда-сюда, проходя через ресепшен, что как подкова торчал по центру помещения с несколькими окошками, за которыми сидели девушки в форме охранников или консьержей, и отвечали на вопросы местных. Сейчас рядом с ресепшеном стоял ещё один мужчина в форме: полноватый лысеющий мужичок в фуражке.

Он был невысоким. Круглым. А за счёт пухлых щёк, которые тот не скупясь сдобрил пудрой, чтобы избавиться от жирного блеска, да налакированных тонких усиков над верхней губой, дядечка был похож на человечка из моти. Заприметив Маватари он помахал им рукой и заулыбался. Мужчина быстро подошёл ближе к парочке. Он удивлённо и восхищённо уставился на старика, протягивая ему руку:

— Мать честная. Вы совсем не изменились, — сказал мужчина, весело улыбаясь и пожимая руку мужчине, — я уже было волновался.

— В каком смысле? — Маватари склонил голову набок, кажется, не совсем улавливая, о чём говорит колобок. Тот засмеялся и покачал головой:

— Нет-нет, не обращайте на меня внимания… кхм, простите за это. Я начальник местной службы безопасности, Руруроми Кента, приятно познакомиться! — Несмотря на объёмное пузо, он очень быстро и ловко поклонился им обоим. — Пройдёмте отсюда. У вас должны быть вопросы.

“У нас есть вопросы?”, — с таким видом посмотрел Рохан на мужчину и улыбнулся чуть шире. А затем, пару секунд подумав, повернулся к Юно и кивнул ей.

"Макабичи Централ" производил гнетущее впечатление. В представлении Юно, примерно в таких местах должны сниматься фильмы ужасов: лучше подойдет только осенний Лес Смерти. Внезапную остановку она не очень поняла, но решила не спрашивать – наивные глупые девочки не должны задавать самостоятельных вопросов. По крайней мере, тех из них, что не относились напрямую к работе, которую так "рада" получить стажерка. От едкого запаха Окатагава едва заметно скривилась. "Ты что вообще пьешь?", – вроде бы, деньги у старика откуда-то водились. Мог бы и элитное пойло покупать, а не... Ту штуку, что сейчас в его фляге.

– Ясно... – на самом деле, Юно так и не поняла, как именно он собирается "изгонять мононокэ". Какие он там ритуалы собирается чертить или "заклинания" читать... Или как там все эти самозваные экзорцисты разбираются с "злыми духами"? Хотя, конечно, слова про талисман немного напугали Окатагаву. Либо это все один огромный розыгрыш, либо... "НЕЛЬЗЯ ТАК ГОВОРИТЬ О ЧЕМ-ТО НЕНАСТОЯЩЕМ!", – Юно до сих пор не хотела верить в то, что Маватари говорит о чем-то реальном. Он должен был быть просто старым суеверным (на грани безумия) дедом, а тут... Талисман она в итоге прилепила на правый рукав куртки. Когда надо будет отдирать – вряд ли повредит одежду.

– Угу... – вымученно улыбнулась Юно, когда Рохан начал рассказывать о своем дискомфорте: хотя ей, конечно, хотелось гордо задрать нос и презрительно хмыкнуть. Она, как представитель высших слоев, могла чувствовать себя тут как дома. Но не сделала – слишком это не вписывалось в её образ. К чему была фраза про "грязные миссии" блондинка так и не поняла – а бурчание про трупов не расслышала, приняв это за какие-то личные заморочки Рохана.

Лысый блестящий шар жира – отвратительное, прискорбное, но слишком часто встречающееся зрелище среди людей, облаченных богатством. Каждый раз, видя таких бурдюков, она понимала, что не хочет видеть себя такой. Впрочем, от омерзения Окатагава не скривилась – она должна была еще общаться с ним, а потому могла вытерпеть. Потом ей предстоит долго восстанавливаться от сегодняшней работы. "Он что, знаком с ним?", – возникла вполне очевидная мысль, но Юно быстро выбросила её из головы.

– Здравствуйте, я Окатагава Юно, ассистент Маватари-сана. Приятно познакомиться! – легкий полупоклон, бодрая речь. Все, что надо, чтобы создать впечатление живой и бойкой девчонки без лишних мозгов. Из всех версий, не касающихся мононокэ, у неё была только идея о каком-то очень странном маньке. Но если это личность публичная, то ему, наверное, должны были приходить письма с угрозами (хотя их должна была, по идее, досматривать секретарь, но учитывая навыки убийцы...)? Да еще и истерика... – Так... Вы не знаете, с жертвой ничего странного не происходило последнее время? Может он нервничал или получал какие-то необычные сообщения? Или у него были необычные привычки?

— Странное? С Данмой? — Глава службы безопасности бодро так засмеялся, вытаскивая из-за пазухи платок и утёр пот со лба, так что в нём теперь можно было увидеть своё отражение.

— Вы явно не увлекаетесь комедийной кухней, уважаемая! — Мужчина мельком оглянулся на Юно. — Сакиги Данма — восходящая звезда японского Стэнд-Апа. Был ей, прости Энма его душу. — Выдохнул.

— Он всегда был очень странным малым. Волновался перед своими первыми выступлениями. Шутки бывало заходили, бывало нет. Но у него никогда не было отбоя от фанаток, — толстячок хмыкнул, — нам ещё до того, как он выстрелил, пришлось оборудовать гримёрку для него в том же крыле, где раньше готовились Такэси Китано или Джин Мория. Моим парням было легко следить за его задницей.

— Данма-кун родом из Нагои. Он не классически-суеверный, но так как он из Старого Дома, то у него были, — он сделал странный жест рукой, — липкие традиции, перешедшие за ним. Вы понимаете, о чём я, да? — Кивнул Маватари.

Рохан мрачно кивнул, сказав тихо “он видел, да?”. Охранник закивал:

— Да, я думаю. Никогда с ним на этот счёт не говорил. Но он всегда дёргался, когда ходил через холл.

— Холл? — Приподнял бровь. — У вас есть холл с кем-то из гостей или просто стрёмное место? — Достал сигарету. Охранник одёрнул его:

— Здесь не курят, — Маватари грустно вздохнул, убирая сигарету обратно в пачку, — прошу прощения, Маватари-сан. Таковы правила.

— Ничего, — Рохан сухо оглянулся по сторонам, — так что на счёт холла?..

— Да, у нас тут есть одно местечко… там в самом углу прячется один застрявший тут бедняга: туда обычно ходят покурить ребята со сцены. Ну или “покурить”, хе-хе-хе. — Показал недвусмысленно фигу Рохану охранник, сально ухмылясь. Отвлёкся. Снова повернулся к девушки. — Да, простите. Отвлекаюсь… волнуюсь я немного. — Признался глава охраны. — Он был очень суеверным и осторожным парнишкой. Даже очень осторожным, если честно.

— Но, всё изменилось где-то полгода назад. Тогда же, когда он попал в Клуб-50 и его выступления выстрелили. Данма раньше был в дуэте со своим товарищем Карамаки-куном, но потом стал соло и пошёл в Стэнд-ап. Вот тогда он начал зарабатывать. — Сказал старик мрачно. — И тогда же он начал вести себя обычно! Никаких больше молитв перед выступлением, — стал перечислять он, резко загибая пальцы, — никаких дёрганий, когда ходил через корридор, — продолжал он, — даже перестал носить цацку свою. Ну, амулет.

— …Он нашёл себе крышу. — Рохан вынул флягу. Глянул на охранника, как бы спрашивая, можно ли. И по его кивку выпил.

— Не знаю на счёт “крыши”, но тогда он стал совсем рвать все чарты, за его выступления управляющая драла кучу денег!..

— Шутки улучшились… он стал зажигать на вечеринках, часть из них наш ЧОП лично сторожил, — не без доли гордости продолжил он, — но… он стал более спесивым, — мужчина на секунду очень коротко кивнул, — и стал топить себя. — Рохан замедлился. Вскинул бровь:

— …Топить? — В лёгком недоумении переспросил старик. Охранник крякнул:

— Вы скоро всё сами увидите. Пойдёмте! Его гримёрка близко, — он махнул в её сторону, — его ассистентки тут ещё нет, она вам ничего про неё не расскажет. Но вы можете осмотреть. А потом она подъедет.

Двое подошли к двери в одном из дальних коридоров здания, с неприметной серой табличкой “Гримёрка: Сакиги Данма” а ней. Мужчина открыл дверь, пуская людей внутрь: внутри царила пустота и бледный свет люминисцетных ламп из коридора первым же делом высветил кусочек пола с тазом по центру него. пол вокруг таза был мокрым. В самом тазике плескалась мутная вода. Пахлом… ароматизатором?..

Дальше луч продлевался до зеркала на стене, в котором был виен тот же самый таз и три силуэта вошедших людей. Рохан зашёл первым, засовывая руку в карман с солью. Включил свет. Комната вспыхнула парой десятков мелких тёпло-жёлтых ламп и сразу же отбросила всякую угрожающую ауру. Они оказались в очень уютной гримёрки с кучей плакатов на стенах и разными фотографиями.

С плакатов на них смотрел один и тот же улыбающийся юноша — сам Данма, буквально вся история его успеха за последние полгода в турах и представлениях — один одинокий плакат, в самом углу комнаты, с выступления дуэта “Данма-чан и Хача-ман”, на котором был изображён дуэт комиков, и куча вырезок из газет про старых комиков, начала двадцатого века, развешанные в рамочках по стенам.

Рохан прошёл мимо, опускаясь к тазику с водой. Поболтал в ней пальцами, задумчиво оглядываясь по сторонам. Детектив стал мрачным…

– Д-да, вы правы, – неловко улыбнулась Юно. "Завали хлебало, тупой бурдюк. Мне плевать, настолько смешными были дегенеративные шутки этого придурка. С чего я вообще должна знать какого-то комика?", – сохраняя образ наивной молодой дуры, Окатагава злилась и заводилась. Конечно, Горячая Точка всем известна и все мечтают в неё попасть... Но не потому, что там кто-то пытается в юмор! Более того, Юно подозревала, что шишки сюда и приезжают потому, что им несмешно от потуг недостендаперов, а потому ничего их не отвлекает от их важных разговоров.

Последующее обсуждение представляло собой... Да черт его знает, что это такое вообще. Юно не понимала, почему толстяк назвал Данму "странным" из-за волнения сцены – это вполне нормально для всяких представителей дна, которые никогда и не готовились сиять в свете прожекторов, ослеплять собой тысячи жаждущих глаз (хотя тут счет шел на десятки, максимум сотни). Последующий внезапный взлет был... Ну, если не слушать, что говорит эта парочка, то блондинка могла сделать предположение, что тот подсел на наркоту, которая позволяла мозгу живее соображать и воображать.

Но Юно не была тупой школьницей, готовой игнорировать очевидные вещи. Да, она раньше наивно верила, что её жизнь... Прервав непрошенную мысль, она сосредоточилась на осмысливании слов Рохана и Руруроми. Конечно, со стороны кажется, будто речь идет про какого-нибудь сторожа (или бомжа), что живет в холле, между крышей и потолком, а под крышей подразумевается "якудза"... Но если на минутку принять тот факт, что Маватари не просто поехавший старик... "Так, не надо сходить с ума", – блондинка заметила, что она слишком много за последний час стала думать о том, что в мире действительно существуют злые духи или что-то типа того.

Откинув мысли о "нереальности"... Окатагава имела следующие расклады – относительно успешный комик внезапно становится сверхпопулярен, разрывает связи со свои товарищем, теряет большую часть привычек, приобретает одну новую и внезапно умирает страшной и откровенно подозрительной смертью. "Я точно не в идиотском детективе-ужастике, где большинство из нас погибнут страшной смертью?", – Юно раздражало, что ситуация, в которой она находилась, была до абсурда похожей на какое-то художественное произведение. И первая смерть будет от того, что они полезут куда-то, куда откровенно лезть не следует...

Например, в гребанный тазик с водой, в котором, видимо, и "топился" Данма. Юно старательно рассматривала плакаты и... Совершенно не видела Данмы. Он был абсолютно типичным человеком, выступающим со сцены. Для блондинки это был самый страшный ужас – быть частью безликой толпы "селебрити", о которых никто не вспомнит. Она, правда, даже просто знаменитостью пока не была... Молчание затягивалось. Понимая, что в этот раз ей придется проявить инициативу, Юно все же начала говорить.

– У вас есть идеи, Маватари-сан? Соли хватит для решения этой проблемы? – Окатагава перевела взгляд на чашу воды. Она не верила в то, что сейчас собиралась предложить. – Или нам придется... Повторить действия жертвы? Знаете, ловля на живца, все такое. И... Руруроми-сан, случаем не было никаких других странных случаев с выступающими здесь в последнее время? Кто-то тоже выстрелил... Или, наоборот, внезапно стал плохо шутить? Или какие-нибудь внезапные смерти были?

— Соль не для таких ситуаций, — Рохан поднялся от таза и очень небрежно вытер руку о свисающую с потолка занавеску, что должна была делить помещение на две части когда была закрыта, — она для первый встречных. Или кого-то мелкого. — Бормотал себе под нос мужчина. Подошёл к столику с зеркалом, за которым Данма должен был репетировать, в теории. По крайней мере так делали в стародавние времена самые первые, самые популярные комики. Он взглянул на одну из вырезок-газет на стене. Хмыкнул. — Да. У меня есть идеи. — Посмотрел на таз. — Мы могли бы повторить за ним, если бы знали что он делал. Утопление… похоже на традицию, да…

— Послушайте, милочка, это шоубизнес, — глава СБ протянул последнее слово медово и с лёгким расстройством, — тут каждый день кто-то “выстреливает” или терпит неудачу. А странные смерти, — указал на тазик, — вот одна! Вам этого мало? — Он постоял так пару секунд. Затем кивнул на фото. — Данма был одним из многих популярных молодых людей, но не настолько популярных как он.

— Разбитие дуэта с его прошлым напарником помогло им обоим двигаться дальше продуктивнее… скорее всего потому, что он сам стал писать шутки, — указал пальцем на фото дуэта в углу, — до этого шутки писал Хача-ман. После взлёта же, Данма-кун изменил свой стиль на более… — он улыбнулся, проведя глазами по стене и указал на один из портретов, — …олдскульный. Как у Хачиносу Гина.

На фото, на которое он указывал, был мужчина на старой вырезки из журнала, лет сорока-пятидесяти, в окружении девушек и с очень хитрым выражением лица. Рохан посмотрел на него. Проговорил тихо “этот жив… не юрэй, всё ещё” и продолжил осмотр стола парня без спешки, в то время как охранник вошёл внутрь и сам. Он посмотрел на таз. Хмыкнул. Сел в одно из кресел и утёр лоб платком.

— Это была первая такая смерть. Когда я увидел тела, — его глаза ярко блеснули, — я обделался вначале, да! Но потом сразу понял, кому звонить!..

Рохан небрежно кивнул на эту фразу. Подцепил какой-то листок.
Пару секунд он читал его, быстро пробегая глазами по нему, а затем едва заметно нахмурился. Поднёс листок к носу. Понюхал его. Перевернул карточку другой стороной. На ней был какой-то значок. Мужчина мрачно положил листок обратно, буркнув “не смешно”.
Прошёл сбоку, глядя на множество фотографий и мрачно водя пальцами по стеклянным рамкам, порой стуча указательным по части фото. Цыкнул. Вернулся к тазу. Селя рядом с ним на колени и понюхал. Зрачки в его глазах слегка расширились. На обычно очень бледном и безэмоционально лице старика появилась тень удивления.

— Ха-ха-ха, — охранник тихо засмеялся, глядя на Маватари с лёгким прищуром, — навевает воспоминания, да? — Он смотрел на тоже самое фото, на которое до этого смотрел Маватари. На фото за стеклом была новость о задержании известного в те времена комика (даже Юно о нём слышала) и о том, что его ассистент уже успел дать показания против босса. Рохан снова глянул на фото:

— Рурори… Кента? — Приподнял бровь. Оглянулся на охранника очень запоздало. Вздохнул и нахмурился. — Прости… — прикрыл глаза, — …я тебя не узнал. Возраст берёт своё. — Потёр глаза он, пока охранник засмеялся чуть громче, качая головой и хлопая себя по животу:

— Ничего страшного! Тогда я был ещё желторотым юнцом в застенках, да и весил на центнер меньше! — Оскалился. — Ничего удивительного, что вы меня не узнали… а вы, — он засунул руку за пазуху, вытаскивая оттуда две копии мастер-ключа, — не изменились.

— Вот, возьмите, — протянул девушке со стариком два мастер-ключа, — вы можете заходить в любые помещения точки — я обеспечу вам проход на следующие три дня, пока не начнётся расследование полиции… на этом я вас должен оставить, если что…

— Вызвать по рации. — Закончил за него Рохан. Охранник подмигнул ему и пошёл прочь из помещения. Рохан застыл.

Он смотрел на стену в задумчивости, словно что-то вспоминая, а затем вынул из-за пазухи блокнот. быстро туда записывая что-то. Он пару раз подчеркнул что-то, затем вычеркнул. Перевернул лист. Стал переносить записи с первого листа на второй в два столбика. Затем отошёл обратно к столу умершего. Пошурудил в нём. Достал телефон: самый обычный смартфон, без каких-либо других наворотов. Даже недорогая модель. Хмыкнул. Засунул его к себе в сумку. Когда Рохан закончил заполнять список, на листах его блокнота красовался список имён в два столбика, по пять человек в каждом:

— Вот, посмотри, — сказал Рохан, давая ей свой блокнот, — и вот, это тоже возьми, — дал монетку в пятьсот йен, — это список тех, кого нам надо будет опросить сегодня. Обитатели театра. И прямые знакомые и коллеги Данмы. — Пояснил он. — В левом списке: те, кто просто тут работают, — начал перечисление, — менеджер залы и ресторатор — раз, постановщик — два, главный комик — три, главный по разогреву — четыре, гость застрявший тут — пять. — Загнул пальцы. — Их надо будет опросить по поводу изменений с Данмой за последние полгода. — Кивнул. — В правом списке его знакомые: ассистентка — раз, она скоро приедет, бывший напарник, — указал на фото в углу, — два, он может многое сказать, его собственный менеджер — три, девушка с заставки телефона — четыре… я видел её в холле сегодня, когда мы проходили в одну из задворок, — как бы невзначай кинул он в воздух. — …и Хачиносу Гин — пять. Их тоже нужно будет распросить сегодня. Разделимся. — Закончил Маватари, указывая на монету в руке девушки. — Подкинь.

— Орёл — ты опросишь людей в левом списке, а я — в правом. Решка — ты опросишь людей в правом списке, а я — в левом. Разницы кто и что будет делать… — развёл плечами, — …не так уж и много. Хорошо? — Спросил он у неё. Рохан уставился на Юно.

Юно едва заметно выдохнула. Ей не придется участвовать в какой-то бредовой хрени, которую она сама и предложила.

"Придурок. Никто внезапно не "выстреливает" или исчезает. Чтобы стать известным, нужна огромная работа – либо самой звезды, либо её пиарщиков. И "тухнут" такие звезды тоже не сразу – либо они просто выгорают, либо снижение популярности происходит медленно и заметно и лишь потом о них даже не вспоминают", – Кента выводил Окатагаву из себя. Типичный зритель, который даже не пытается понять, что происходит за кулисами. Впрочем, с этим блондинке оставалось только смириться – одним из важнейших элементов шоу было то, что никто не знал, как оно работает. Из тех, кто должен был на него смотреть.

Девушка так и не поняла, что именно искал Маватари. Для неё гримерка Данмы ничем не отличалась от любой другой – не то, чтобы она их так много видела, но с увиденными это вполне совпадало. Впрочем, карточку она тоже решила прочитать. И рассмотреть, что там за символ. Юно предположила, что это должна быть визитка этого самого Данмы или что-то вроде того. "Трогательную" встречу Окатагава проигнорировала. Ей было не особо интересно, какие там связи между собой имели эти двое. Когда Рохан объявил план работ, Юно посмотрела на монетку. Она часто видела такое в фильмах, но сама как-то не пробовала.

– Бросаю, – напряженно ответила блондика, подкидывая монетку. Ей было как-то без разницы, кого опрашивать... Она просто надеялась, что успеет это сделать за сегодня. Бросок. Монета летит... Падает... Хлоп! "Это было просто", – Юно убирает руку и видит ликорис... Видимо, левый список её. – Орел.

— Хм, — Маватари кивнул, обводя правый список, а затем очень резким движением разорвал листок на две половины, давая кусок с левым столбиком и подписью мест, где надо искать в руки Юно, — вот, возьми тогда. Опроси так много лиц из списка, как сможешь. В целом — доверяй интуиции. — Посоветовал мужчина. Затем он сам пошёл к дверям, словно сказал всё, что хотел. Остановился у порога:

— Ещё момент, — через плечо бросил старик, — встретимся в обед в одном из кафе на корте первого этажа. — Поднял палец к потолку. Оглянулся на девушку. — Ни позже. Ни раньше. — Пошёл на выход. — Не знаю, нужно ли это, но во время опросов игнорируй все звонки. Даже от меня. Я не буду тебе звонить. Если я тебе звоню — это не я. — Что он под этим имел было не ясно. Маватари ушёл.

Когда юно выглянула в коридор, чтобы уточнить у мужчины что он ей хотел сказать, или просто посмотреть куда он пошёл — его там уже не было. При этом даже звуки его шагов исчезли. Хотя они стояли вроде как в тупике. И рядом с ними не было дверей. А те, что были — оставались закрыты. Единственным вариантом было то, что он пробежал метров двадцать по прямо менее чем за секунду и ещё столько же за поворот, чтобы полностью исчезнуть. Девушка сделала пару шагов по коридору… даже просто шагая от шагов было эхо…

…Ну да ладно, это всё чушь! Девушка посмотрела на листочек ещё раз. Итак, ей надо было опросить… менеджера залов и ресторанов, приличную девушку лет за тридцать, что в это утреннее время обычно обитала на одном из верхних этажей здания, постановщика для выступлений на сцене, что скорее всего сейчас вёл прослушивания на этом же подвальном этаже, на сцене, одного из главных комиков залы, у которого должно быть сегодня выступление, а значит он скорее всего репетировал у себя в гримёрке неподалёку отсюда, в соседнем коридоре, комика которого взяли на разогрев в замену Данмы на сегодняшнее выступление и… кого-то обитающего где-то в тупиковом коридоре на первом этаже.

На всё про всё у неё было чуть больше двух с половиной часов, так что время и маршрут стоило построить уже сейчас. Хотя бы у себя в голове. В общем и целом, она… скорее всего справиться, хотя и опрос правой части списка мог вызывать у неё опасения, учитывая манеру вести себя и общаться у Маватари. Впрочем, его сейчас тут не было. И она могла бы даже свалить с деньгами, а не заниматься хрен пойми чем и отвлекать людей.

С другой стороны, тут крутиться много важных людей, верно?..

Не только комики, но и продюсеры там всякие, и ещё сэйю тут иногда выступают, а значит можно найти нужных людей с нужными же связями и показать себя хорошо, м?..

– А... – только Окатагава хотела уточнить, в каком именно кафе они должны встретиться, как тот... Исчез. – Окей?..

Пожалуй, именно это напугало её больше всего – потому что она увидела что-то сверхестественное. Нет, конечно, можно найти какое-нибудь оправдание – но Юно иногда смотрела фильмы. В том числе – фильмы ужасов. Люди не исчезают просто так. Маватари не мог быть просто "поехавшим стариком", как она изначально думала. И все это было одновременно и страшно, и... Интересно. Это была не какая-то работа для простолюдинов за копейки – а потому идеально подходила для того, чтобы сколотить капитал для такой, как Юно.

Выбросив из головы исчезновение Рохана (но не его наставления, конечно), она обратилась к списку. Первым она вычеркнула из списка менеджера зала и замену Данмы – до первой идти далеко и вряд ли она как-то была близка с Данмой. Второго же просто вызвали на замену и о умершем он вряд ли что расскажет. Немного подумав, она решила отказаться и от гостя – ну что простой человек, черт пойми что забывший в клубе ("И почему Маватари вообще его внес в список?"), может рассказать потенциально важного? Не то, чтобы Окатагава точно понимала, что нужно узнать...

То есть, она точно знала, что у главного комика стоит распросить о том, почему Данма так "взлетел", что поменялось после распада с его дуэтом и что такого необычного в шутках умершего было – уж главный-то комик точно должен будет что-то знать. А у постановщика можно будет узнать о каких-нибудь "особых" просьбах Данмы перед выступлением. А оставшееся время стоит потратить на что-то полезное – найти какую-нибудь сейю или продюссера и, не называя своей фамилии (в идеале вообще не представляясь), разузнать что-нибудь о том, что не так с фамилией "Окатагава"... Или "Окатагавой Юко".