Белая Ведьма | ходы игроков | Прикосновение силы

С того момента, как Лайн покинула родные места прошел практически месяц. С тех пор, как мальчик потерял два пальца, Хельм стал особенно хмурым и больше на откровенные разговоры не выходил. Только рычал угрюмо да с кислой миной ходил.

Чего нельзя было сказать об Алеке. Не смотря на то, что его рана очень долго не давала ему покоя, он довольно быстро пришел в себя и снова начал шутить и радоваться жизни. А еще, он нахально пользовался добротой Милайн и чувством вины Хельма, ловко уходя от рутиной работы, типа сбора хвороста, готовки и тому подобного.

Отцу такое положение вещей довольно быстро надоело, но он не подавал вида до поры. А потом взорвался и оттаскал парня за ухо так, что бедолага пол-дня проходил с красным оттопыренным ухом.

Они больше не заходили в деревни. Видя ближайшее поселение, Хельм предпочитал послать туда Алека. Старика даже не прельщали мягкие кровати и ванна. Он уперто твердил, что им и так хорошо и они и так справятся. Тварей они встречали еще немало. Только за последнюю неделю у них были две короткие стычки с какими-то жуткими разновидностями зла, от которого по спине холодок пробегал. Хельм со всеми расправлялся в два счета, оставляя на память какой-то кусок от твари.

«В городе за такое заплатить могут», — объяснил девочке, убирая очередной клык от жуткой смеси вепря и человека.

***

— Ниже приседай, ниже!.. — Хельм развалился на подстилке, покуривая трубку и глядя на то, как девочка активно занимается. Отца не устраивал тот факт, что она была «тощей» и он решил исправить это тренировками. Учитывая то, что отдыха у них толкового не было, это быстро превратилось в настоящий ад.
— Алек, балбес! Ты-то чего сел! Давайте, спарринг, — он хлопнул в ладоши и уставился на дочку. — Все основные движения ты выучила. Попробуем их в действии.

Алек хохотнул и закинув свою палку на плечо, высокомерно уставился на девочку.
— Эх, Мила-Мила. Я дам не бью, но он мой мастер…

Что она осознала за последний месяц: ее в принципе устраивало быть тощей и нескладной. Она была не прочь остаться такой до конца жизни, если это избавило бы ее от изнурительных тренировок. Подстегивало две вещи - одобрение от отца и не желание получить от него неодобрение. В какой момент ее мир начал крутиться вокруг мнения этого человека трудно было сказать. Наверное, с каждым днем она просто все больше и больше привязывалась к полуслепому ворчуну, которому лучше было с дикой нечистью, чем с людьми.
Родная кровь. И чувство защиты. Что-то совершенно новое и необыкновенное в ее новой жизни.

Девочка сверкнула на Алека золотым глазом и присела в очередной раз… Чтобы сделать резкую подножку, подсекая его по земле дрожащей от усталости ножкой.
- Ничего личного, Алек.. Но он мой воспитатель.
И пользуясь тем, что он такой подлой атаки от нее явно не ожидал - попыталась выхватить у него из рук палку.

Это был чертовски неуклюжий выпад. Лайн и сама это чувствовала. Когда она попыталась сделать подсечку, Алек хотел подскочить, чтобы ловко перепрыгнуть…
Но его самомнение было выше его физических способностей. А может, дело было кака раз в том, что Лайн очень криво пыталась подсечь: парень запнулся в воздухе и рухнул на бок, как мешок с картошкой.
Это была победа. В подтверждение раздался хриплый лай со стороны Хельма, который едва не задохнулся, глядя на фиаско своего ученика.
— Это самая неловкая битва из всех, что я видел! — Хельм держался за живот. — Как будто хромой со слепым, ахах! Какие же вы кривые, братцы!

Девочка надулась, бросая на отца обиженные взгляды.
- Зачем мне вообще эти дурацкие палки, - пробурчала, подходя к Алеку и протягивая ему руку, чтобы помочь встать. - Я буду магией магичить лучше всех в мире. Так, что ко мне и не подойдёт никто. А кто подойдёт.. у тех мечи плавиться будут!

— Гля, какая важная… — с усмешкой ткнул Хельм в девочку. Алек, недовольно приподнявшись на локте, потер ушибленный бок. — Я тебе так скажу, малая. Я за свою жизнь много магов поубивал. Поважнее тебя. И вот, что скажу тебе: хоть один из них умел бы меч держать в руке, продержался на секунду бы дольше.
Мужчина встал.
— Ну ладно, братцы. На том пока закончим. Алек: тебя девчонка сделала. На ус мотай.
«Старый дурак», — произнес вдруг Алек… но рта при этом не открывал.

Лайн насупилась уже готовая буркнуть, что вслух о таком говорить осторожнее надо.
А потом осознала, что и не вслух вовсе. Выпучив глазки, девочка осторожно повернулась к парню, внимательно разглядывая его лицо. Подошла вплотную и поднялась на носочках, буравя пристальным взглядом.
- О чем думаешь? - Вдруг пытливо прищурилась, а сама попыталась снова поймать «волну».

— А?.. — Алек испуганно выпучил глаза на девчонку.
«Я ничего такого не думал. Если ты вдруг читаешь мысли - я ничего не думал!».
Кроме вполне очевидных попыток заставить девочку не читать то, что он думает, парень окатил её еще волной ужаса, а так же воспоминаниями о боли в ухе, которые его ждут, если Хельм вдруг узнает о том, что он думает. Кроме этого, перед глазами парня (и Милайн) пронеслось огромное количество «наказаний» от мастера: начиная пинками под зад и заканчивая тасканиями за уши. Весь этот сумбур сильно ударил по голове мигренью.

И это она только «поймала волну» одного человека!..

— Все хорошо?.. — Хельм коснулся девочки, которая выронила свой игрушечный меч, поддавшись слабости. Стоило ему прикоснуться, как по сознанию ударила еще большая боль. Это были его эмоции, связанные с волнением. Неконтролируемая сила против воли начала пробираться дальше, глубже. Лайн начала видеть себя же из глаз Хельма и Алека. Изображение в какой-то момент размножилось многократно, поскольку девочка начала цеплять разумы птиц и зверья вокруг. По ушам били звуки из чужих ушей, по глазам образы чужих глаз. Она чувствовала одновременно несколькими руками, лапами и крыльями. Чувствовала сотней ушей и площадь «поражения» её силой продолжала расти в геометрической прогрессии. Сотни умов перерастали в тысячи, тысячи - в десятки тысяч. А потом, она дошла до деревень и городов. Каскад чужих разумов, мыслей, воспоминаний и…боли.

Агония ударила по голове так резко и внезапно, что Милайн оторопела, парализованная ужасом. Рот открывался в попытке ухватить воздух, будто количество кислорода могло спасти ее от этого кошмара. Она как рыбка хлопала им, хлопала, а затем схватилась за виски и резко отшатнулась, зажмурившись.
Хотелось, чтобы это прекратилось.
Ей никогда так сильно ничего не хотелось, только чтобы это прекратилось. Этот сонм чужих жизней и голосов, чужих чувств, чужих страданий - чтобы это все просто смолкло.
- ААА!!!
Она завизжала, но собственный крик тонул в какофонии целого мира.
- Оставьте меня! Оставьте меня в покое!!!
Визжа все громче, Мила вцепилась в Хельма, в какой-то последней отчаянной попытке.. в надежде, что он защитит.

- Папа… помоги..

Он не защитил. Просто не успел: вместе с её криком, мужчину отбросило прочь. Не только его: Алека тоже откинуло, будто сухую ветку.

А потом, затрещали деревья. Мощнейший всплеск силы прорвал пространство.

А когда все улеглось… осталась только Милайн, без сознания лежащая в кратере.

***

Тьма приятно окутывала, сливаясь с тишиной. После того дикого всплеска, девочка будто пережила сразу тысячу жизней. Было просто усладой побыть немного в расслабляющем безмолвии собственного разума.
Ее разбудил тихий шепот Алека под боком.

— Отвечайте мне! Я тоже должен знать, с чем мы столкнулись.
— Отстань, пацан. Тебе о таких вещах думать еще рано.
— Мастер! Я чуть не помер! Имею право!..
— Тихо!..
Они замолкли, прислушиваясь. Сквозь дрожащие ресницы Милайн видела, как отец достал кулон и дунул на него. Тот вращался невероятно быстро.
— Что это? Нас ищут? Почему?..
— Её вспышка привлекла внимание… нам надо ускориться.
Полу-слепой взгляд коснулся лица девочки.
— Ты не спишь? Как голова?..

Голова была… на удивление, хорошо. Тонкий обруч мягко сжимал лоб и это, похоже, было той единственной преградой, что защищала её от мира.

Хотелось, чтобы это был сон. Очень хотелось. Проснуться и чтобы все было как раньше, а того всего.. не случилось.
Потому что где-то в глубине, той частью, какую слушать не хотела, она знала - как раньше теперь не будет. Они переступили грань, перешли черту. В момент, когда мир обрушился на нее, оглушил и изнутри вырвалось… что-то.
- Хо.. хорошо…
Странно было это говорить. Она была уверена, что головы у нее вообще уж быть не должно.
Милайн открыла один глаз. Очень осторожно и робко глядя из-под ресниц. Глядя очень виновато. Она пока не осознавала в полной мере причины этой вины.. но чувствовала ее.
- Прости.. - прошептала отцу, шмыгнув носиком. И испуганно покосилась на Алека.
Он теперь ее за милю обходить будет.
- Я не хотела.. я…

— Всё нормально, — оборвал Хельм. — Я ждал вспышки. Но не думал, что она будет так рано и такая... сильная. Тебе ещё больше месяца до дня рождения...
Он нахмурился потерев бороду.
— Обруч поможет. Но нас почуяли. Разные школы, разные государства. Пока мы в землях Сурды, но... такого сильного мага многие захотят заполучить. Тебе сейчас важно не напрягаться и учиться с этим жить, поняла?
Как будто одно другого не исключало.
— Она маг, да? Что за маг? — Алек хлопал глазами.
— Молчи, пацан. Девка, иди ешь.

Мила покорно приподнялась, спустив ножки с постели. Косясь то на Алека, то на Хельма, она отправилась к столу, поправляя пальчиками обруч. Интуиция подсказывала, что только он защищает ее от взрыва головы.
Страх жил внутри. Пульсировал и цеплялся за горло.
Страх, что эта ужасная сила снова вырвется. Что она кому-то навредит. Что их найдут…
- Если за нами будут охотиться, - осторожно сказала, дрожащей рукой хватаясь за ложку, - то нам надо уйти подальше и побыстрее, так?..

— Верно говоришь, — хмуро хмыкнул Хельм. — И мы будем бежать, малышка. Но я тебе так скажу: бежим мы не во имя своего блага, а ради блага тех, кто нас догоняет. Ибо когда они догонять — их ждет лишь смерть.

***

Той ночью ей снова снилась женщина, какую она видела в воспоминаниях Хельма. И не просто снилась: она пела тихую грустную песню на неизвестном языке. Но Милайн понимала. Она понимала, что это песня любви ветра и моря. О том, что безумный шторм — это бурная ссора и страстное примирение.

В этой песне было дурное предчувствие. Милайн понимала, что это последняя песня той женщины. Поскольку в секунду, когда она закончилась — девочка просыпалась от страха.

***

В этот раз, сон догнал ее во сне. Она вздрогнула, но Хельм не дал упасть с лошади.
— Дурные сны?.. — хрипло спросил. Она на видела его лица, но вибрация груди дарила легкий покой, вместе с запахом табака. Пока она пыталась проснуться, ее новая сила немного пробилась из-под обруча и она ясно увидела, что часть ее сна — это горькие воспоминания отца.

Они уже два месяца ехали по лесным тропам, стараясь обходить тракты. Ремешок, какой Хельм надел на голову Милайн, был исписан десятком рун, какие мужчина стирал по одной каждую неделю, чем усиливал ее способности и давал к ним привыкнуть. Осталась всего одна руна и Милайн могла бы с гордостью сказать, что научилась с этим жить. Чужие мысли (мысли Алека и Хельма) она вскоре научила отличать от собственных. И постепенно привыкла их случайно слышать. Чаще всего они думали о том, что происходило в настоящую секунду. Но бывали дни, когда они придавались мыслям о будущем. И прошлом.

В основном, ее тревожили воспоминания Алека. Об огненном демоне, что сжег его семью. Она явно видела, что мальчик был из довольно богатого и знатного рода. Который воевал с каким-то королевстом. И они побеждали.
…пока не пришел Гайнем. Феникс, дитя огня. Мать, отец и сестра Алека стали пеплом за секунду. Его спасло лишь то, что отец в эту секунду пытался помочь семье сбежать через стоки. Первым он посадил в трубу Алека, чтобы тот помог внизу сестре и матери…
И в итоге Алек выжил, а семья его — нет.

Он думал об этом каждый вечер. Каждую ночь ему снились те секунды. Он был одержим одной и той же идеей. Местью.

У Хельма же явно история была не менее трагична. Но он не зацикливался на ней так сильно, лишь иногда позволяя себе грустить о той таинственной даме, которую он называл Ваша Светлость. Он научился жить со своей потерей. Либо научился прятать от Милайн эти мысли.

Мысли о ее настоящей матери.